РусАрх - Альтшуллер Б.Л. Новые исследования о Никольской церкви села Каменского. В кн.: Архитектурное наследство, № 20. М., 1972.

РусАрх

Электронная научная библиотека

по истории древнерусской архитектуры

Источник: Альтшуллер Б.Л. Новые исследования о Никольской церкви села Каменского. В кн.: Архитектурное наследство, № 20. М., 1972. Все права сохранены.

Материал отсканирован, отформатирован и предоставлен библиотеке «РусАрх» С.В.Заграевским. Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2008 г.

Б.Л. Альтшуллер

Новые исследования о Никольской церкви села Каменского

Вторая половина XIV–начало ХV в. – один из наиболее интересных периодов в истории архитектуры Московского великого княжества. К сожалению, большинство храмов, сооруженных в это время, погибли и известны лишь по летописям, а сохранившиеся немногочисленные храмы не дают полного представления о древнем московском зодчестве. В этом отношении большой интерес представляет малоизвестная белокаменная Никольская церковь в селе Каменском, в 18 км от Наро-Фоминска.

Этот памятник, чертежи с которого были опубликованы М.Преображенским¹, был впоследствии совершенно забыт и лишь в 1952 г. вновь привлек внимание специалистов². Результатом произведенного в этом году обследования церкви явилась публикация Л.А.Давида и Б.А.Огнева, в которой памятник был причислен к кругу раннемосковских храмов и датирован началом XV в.³

Тяжелейшее техническое состояние Никольской церкви потребовало срочного проведения консервационно-восстановительных работ, в процессе которых удалось также провести научное исследование памятника и составить представление о его первоначальном облике.

В современном виде каменская церковь – это сложенный из белого камня куб с тремя несколько пониженными, сильно выступающими на восток апсидами (рис. 1).

Рис. 1. Южный фасад церкви до реставрации

Храм завершается мощным световым барабаном, с восемью узкими щелевидными окнами, оси которых не совпадают с осями плана. В плане четверик церкви представляет собой квадрат со стороной, равной 10,2 м, внутри же, благодаря угловым столбам – опорам, план приобретает форму равноконечного креста с короткими ветвями. Эти ветви перекрыты арками параболического очертания, наклоняющимися внутрь (рис.2).

Рис. 2. План и разрез церкви (северный и западный порталы показаны в реконструкции)

Переход к барабану осуществляется с помощью парусов, переходящих над шелыгами арок в своеобразный конический свод (рис.3).

Рис. 3. Интерьер церкви

До начала изучения памятника не было ничего известно о характере его древнего убранства, и лишь при исследовании были обнаружены почти все основные элементы декора фасадов.

Удаление поздних пристроек дало возможность обследовать кладку цоколя по всему периметру здания. При этом в южной части западного фрагмента был найден сохранившийся на протяжении почти 3 м древний аттический профиль цоколя храма. Нижний вал его повсеместно срублен, верхний вал сильно поврежден. Однако при разборке поздних кирпичных кладок приделов в забутовке фундаментов было найдено несколько неповрежденных блоков с аналогичным профилем, что позволило восстановить цоколь вполне документально. Поскольку характер прорисовки и высота профилей у разных блоков несколько различны, при восстановлении цоколя в натуре он был сделан по четырем шаблонам (рис. 4).

Рис. 4. Варианты профилей древнего цоколя

Кроме верхней части цоколя в забутовке были найдены также блоки с профилем выкружки, которые у всех раннемосковских храмов располагаются под плинтом аттической базы. В отличие от остальных памятников рубежа XIV–XV вв., имеющих под профилированным цоколем подиум высотой 1,5-2 м, гладкий цоколь Никольской церкви состоит лишь из двух рядов белокаменных блоков общей высотой около 60 см.

О том, что сохранились некоторые элементы древнего южного портала храма, впервые стало известно после небольших зондажей, сделанных в 1955 г. В.Б.Розенфельд и М.Д.Циперовичем. Нами эти зондажи были значительно расширены, а после разборки в 1958 г. позднего южного придела белокаменные профили архивольтов и колонок хорошо сохранившейся западной половины перспективного портала оказались полностью раскрытыми.

По типу портал Никольской церкви приближается к порталам известных нам памятников московского зодчества конца XIV–начала XV в. (рис. 5), однако он имеет не 4 и не 5 вертикальных тяг и обломов архивольта, а только 3 (т. е. столько же, сколько, по-видимому, имел портал церкви Иоакима и Анны в Можайске).

Рис. 5. Южный портал (рабочий проект реставрации)

Гораздо скромнее и капители портала – они не имеют характерного венчающего профиля – «лебедя», отсутствуют в нем также «дыньки» на колонках. В то же время сохранившийся фрагмент базы портала идентичен базам порталов остальных памятников.

Установление ширины портала не представило больших трудностей, поскольку она ограничивалась с востока имеющимися блоками древней облицовки стены (ширина портала в осях колонок оказалась равной 216 см, т. е. косой казенной сажени). Однако при этом ось проема не совпадала с осью архивольта и портал получался кривобоким. Конечно, и такой портал мог существовать, но внимательное изучение окон барабана и раскрытых в процессе консервационных работ откосов окон апсид позволило установить определенную закономерность построения проемов. Известно, что древнерусские мастера часто делали окна и порталы суживающимися кверху, что достигалось симметричным наклоном откосов окоп или колонок порталов. Несколько иначе сделаны проемы Никольской церкви – один из откосов строго вертикален и сужение осуществляется только за счет наклона другого откоса (в окнах барабана – правого, а в окнах абсид – удаленного от центральной оси здания). Предположив, что подобный же наклон могли иметь колонки правой стороны портала (у сохранившихся колонок левой половины наклона нет), нам удалось добиться вполне приемлемого решения. Южный портал церкви в настоящее время полностью восстановлен в натуре.

Два других портала Никольской церкви не сохранились. В северной стене при устройстве позднего придела пробит большой арочный проем, а под полом на месте портала сделан проход в калориферную камеру. Каналами калорифера полностью уничтожена также древняя кладка в нижней части проема западной стены. Однако этот проем расширен незначительно и, возможно, после разборки поздней кирпичной облицовки и арочной перемычки удастся установить в границах примыкающей древней кладки габаритные размеры западного портала. Можно полагать, что все порталы храма были вполне идентичными.

Оконные проемы барабана сохранились почти полностью – откосы их были только незначительно подтесаны при установке поздних рам.

В апсидах при одной из перестроек были сделаны большие арочные окна. От древних окон апсид просматривались только две арочные перемычки, сделанные, так же как и в барабане церкви, из одного блока. Позднее были раскрыты наружные откосы северного окна центральной апсиды (рис. 6), а затем, в той или иной степени сохранности, – внутренние откосы остальных окон.

Рис. 6. Древнее окно центральной апсиды

Это дало возможность восстановить все проемы апсид. Интересной их особенностью является то, что арочная перемычка протесана только в блоках облицовки снаружи и внутри, а средняя часть проема имеет плоскую перемычку из белокаменной плиты⁴. На фасаде окна северной апсиды арочная перемычка даже не вытесана, а только незначительно подтесана нижняя кромка блока.

Наиболее интересные данные для реконструкции памятника были получены при исследовании существующего завершения и надсводных кладок четверика.

Еще в 1952 г. были найдены килевидный профилированный блок и блок от архивольта, свидетельствующие о том, что стены храма первоначально завершались закомарами.

При расчистках сводов и разборке переложенных верхних рядов кладки четверика были обнаружены многочисленные (около 150 шт.) профилированные блоки, позволяющие реконструировать почти все элементы завершения церкви. Среди профилированных блоков – два килевидных завершения закомар, три треугольных блока от верхних частей тимпанов, более 30 блоков архивольтов закомар (рис. 7), около десятка сохранившихся целиком или фрагментарно белокаменных консолей и, наконец, блоки от водотечных лотков.

Рис. 7. Элементы древнего завершения памятника

Необычны для памятников ранней Москвы опорные консоли под основаниями архивольтов закомар (рис. 8). Появление их связано с отсутствием у церкви наружных лопаток.

Рис. 8. Белокаменный консольный блок

От выносных белокаменных водометов сохранилось только несколько фрагментов «носиков». Все остальные блоки представляют собой рядовые элементы надсводных водотечных лотков. Одна из сторон нескольких блоков имеет криволинейную в плане протеску. Местоположение этих блоков установить трудно.

Существующая белокаменная облицовка стен на значительную высоту переложена, но определить границу перекладки не удалось, так как для этого потребовалось бы произвести большие работы по разборке прочной кладки.

Кроме того, одновременно с перекладкой верхних рядов стен швы между старыми блоками по всей плоскости фасадов были расчищены на большую глубину и заполнены новым раствором.

При обследовании кладки постамента под барабаном оказалось, что его облицовка была полностью переложена при одной из перестроек. За этой частично обрушившейся облицовкой найдены хвосты белокаменных блоков древней кладки. Судя по тому, что в углах швы между блоками имеют радиальное направление, первоначально постамент либо был восьмигранным, либо имел скругленные углы. Поскольку обоснованного суждения о форме постамента составить не удалось, при консервации сохранена его существующая конфигурация.

Какие-либо следы первоначальных покрытий не обнаружены. Можно полагать, что древние кровли и покрытие главы церкви были сделаны по деревянным стропилам, так как наружные поверхности сводов апсид и главы имеют грубую обработку. Не исключено, однако, что апсиды были покрыты по сводам белокаменными, относительно тонкими плитами – такая полуразрушенная плита, лежащая на совершенно рассыпавшемся растворе, найдена на центральной апсиде. Но уверенности в древности такого белокаменного покрытия нет, поэтому при реставрации над апсидами устроены простые скатные кровли.

Археологические наблюдения за земляными работами, проводившимися поблизости от памятника, не дали каких-либо интересных результатов. Установлено, что по периметру здания не сохранилось ни одного неперекопанного участка. Лишь при разборке позднего калорифера внутри церкви были найдены три белокаменные плитки размером 22 х 22 х 4 см, которые представляют собой остатки древнего пола. Его отметку определить не удалось.

Исследования памятника дают возможность сделать графическую реконструкцию его первоначального облика (рис. 9). Если портал, цоколь и окна апсид реконструируются вполне документально, то для воссоздания завершения памятника остаются неизвестными два существенных фактора – размеры закомар и места расположения консолей.

Рис. 9. Реконструкция первоначального облика церкви

Более или менее одинаковый радиус кривизны блоков архивольтов, позволяющий примерно установить средний размер закомары, не дает, однако, оснований для предположений о значительном различии в ширине центральной и боковых закомар. В то же время в пользу такого различия как будто свидетельствуют разные размеры подкилевых камней. На реконструкции средние закомары показаны большей ширины, что находит себе аналогии как в более ранних (Владимир), так и в более поздних памятниках.

За отметку пят архивольтов принят уровень сохранившейся древней забутовки, соответствующий примерно половине общей высоты храма от подиума до карниза барабана. Поскольку ширина барабана, по-видимому, служила каким-то модулем для разбивки фасада (высота церкви равна трем таким модулям), то совпадение половинной высоты памятника и предполагаемого местоположения пят закомар, быть может, имеет некоторые основания⁵.

Результатом исследования явилась и возможность ввести в научный обиход памятник, очень своеобразный и непривычный для устоявшихся представлений о зодчестве ранней Москвы. Именно это привело к тому, что о времени постройки Никольской церкви возникали различные суждения. Л.А.Давид и Б.А.Огнев датировали храм первой половиной XV в. Н.Н.Воронин отнес его ко 2-й четверти XV в., а М.А.Ильин в одной из своих работ – даже к рубежу XV-XVI вв.⁶

Когда же и почему была построена в селе Каменском белокаменная церковь, у которой достаточно необычная для Руси конструктивная схема сосуществует с характерными для раннего московского зодчества деталями фасадов?

Как уже указывалось, по стилистическим признакам большинство исследователей относят каменский храм к первой половине XV в., тем самым он рассматривается как современник Троицкого собора Троице-Сергиевого монастыря, Спасского собора Андроникова монастыря и младший собрат звенигородских и кремлевских храмов.

Нам представляется, однако, что Никольская церковь села Каменского должна быть поставлена в один ряд с теми во многом загадочными постройками Дмитрия Донского, ни одна из которых не дошла до нашего времени в первозданном виде.

Село Каменское упоминается в нескольких духовных грамотах московских великих князей еще с 1325 г. В своей духовной 1389 г. Дмитрий Донской завещал передать село Каменское великой княгине «из удела Юрьева»⁷. Таким образом, Каменское издревле было великокняжеским селом, и каменная церковь вполне могла быть построена не только в начале XV, но и во второй половине XIV в.

Н.Н.Воронин в своих работах, посвященных строительству Дмитрия Донского в Коломне и отчасти в Серпухове, убедительно показал, что в период подготовки освобождения русских земель от татарского ига на южной границе Московского княжества велось интенсивное сооружение крепостных укреплений и закладывались новые монастыри.

Так, в 70-х годах XIV в. основываются Голутвин и Бобренев монастыри в Коломне, там же строятся Успенский собор (1379–1382 гг.) и Воскресенская церковь (1366 г.), возводится мощный дубовый кремль в Серпухове, а в устье реки Нары появляются каменные постройки Владычного (1360–1362 гг.) и Высоцкого (1370-е годы) монастырей.

Река Нара приобретает в это время немаловажное стратегическое значение, а расположенное на ней село Каменское оказывается тем местом, где сходятся границы трех княжеств – Литовского, Черниговского и Московского (рис. 10).

Рис. 10. Южная окраина Московского княжества во 2-й половине XIV в.

Есть все основания полагать, что такой пограничный пункт был соответствующим образом укреплен и постройка в нем каменной церкви отмечала его значение среди других окрестных селений.

После Куликовской битвы граница Московского княжества отодвигается далеко к югу от Нары, и к началу XV в. Каменское уже теряет значение пограничной крепости. Упоминания о нем исчезают из великокняжеских документов. Возможно, именно в это время село переходит во владение Архангельского собора, в ведении которого оно находилось вплоть до 1764 г.⁸ Предположения М.Преображенского о принадлежности Каменского Троице-Сергиевому монастырю найденными нами документами не подтверждаются. Тем самым в значительной степени отпадает версия о том, что Никольскую церковь строили те же мастера, что и создатели Троицкого собора. Некоторое сходство этих двух памятников не дает все же достаточно убедительных тому подтверждений.

М.А.Ильин, сопоставляя Троицкий собор и Никольскую церковь, утверждает, что «центральному подкупольному квадрату вместе со столбами монастырского собора полностью соответствует подкупольная часть с угловыми «столбами» храма села Каменского. В том и другом случае размер почти идентичен – 8,3 м (обобщенно)»⁹. Отметим, прежде всего, фактическую ошибку исследователя, так как никакого «полного соответствия» подкупольные части вместе со столбами у обоих здании не имеют, что совершенно естественно, так как их планы построены на различных модулях (у Троицкого собора – 177,5 см, а у каменской церкви – 255 см.). Размера, равного 8,3 м (даже при обобщенном отсчете), в плане Никольской церкви вообще нет. Значительно отличаются также внутренние диаметры барабанов.

Сопоставление М.А.Ильина кажется нам малоубедительным и потому, что оно ни в какой степени не объясняет появление в русской архитектуре XIV–XV вв. необычного по своему типу сооружения, сводя достаточно сложную проблему к чисто формальным моментам. Самый же факт структурной связи храмов, подобных каменскому, с четырехстолпными соборами (но не на русской почве и задолго до XIV–XV вв.) не требует, видимо, особых доказательств.

Оба памятника имеют подпружные арки параболического очертания, что также служило одним из доводов для их сближения¹⁰. Не отвергая этого довода, отметим лишь, что некоторые характерные для Каменского конструктивные особенности (например, конический переход от подпружных арок к барабану) мы встречаем также в верхней Рождественской церкви села Городня (2-я четверть XV в.), связывать которую с творчеством троицких мастеров нет никаких оснований. Учитывая то, что Каменское, как укатывалось выше, никогда не принадлежало Троице-Сергиеву монастырю, участие в постройке церкви монастырских зодчих представляется весьма проблематичным.

Почти во всех посвященных каменской церкви публикациях уже отмечалось сходство ее плана и внутреннего объема с южнославянскими постройками. Только М.А.Ильин решился категорически отвергнуть эту несомненную близость, подтверждаемую даже беглым ознакомлением со средневековой архитектурой Сербии и Болгарии. Среди многочисленных храмов с угловыми столбами в этих странах можно отметить как наиболее близкие по своему типу к рассматриваемому нами памятнику церкви в Старой Павлице (конец XII – начало XIII в.), Кюстендиле (1330 г.)¹¹, Диогенции (XI в.), Никополе (XIII-XIV вв.).¹² Особый интерес представляют церкви Пантелеймона в Бояне (XI в.)¹³ и Кахрие-Джами в Константинополе (переделана в начале XIV в. из базилики VII в.)¹⁴, отличающиеся в плане от каменской церкви только размерами и наличием одной, а не трех абсид. Однако широкий временной диапазон этих южнославянских сооружений не дает возможности отыскать среди них непосредственные прообразы Никольской церкви и тем самым облегчить ее датировку. Не помогает решению этой задачи и обращение к известным нам ранним русским бесстолпным храмам. Единственный, в какой-то степени сопоставимый с каменским, памятник предшествующего периода – Ильинская церковь XIII в. в Чернигове представляет собой вполне уникальное для русского зодчества произведение, генезис которого неясен. Кроме того, как в свое время справедливо отметил Н.Н.Воронин, черниговское зодчество в XIV–начале XV в. вряд ли могло оказывать существенное влияние на развитие архитектуры Москвы, поскольку Чернигов в тот период был за рубежами Руси¹⁵.

Правда, в последнее время нам удалось получить определенные доказательства того, что к храмам каменского типа принадлежал и великокняжеский Благовещенский собор XIV в. в Московском Кремле, однако реконструкция его объемной композиции (не говоря об убранстве) не может быть все же убедительно обоснована.

Поэтому вопрос о мастерах-строителях Никольской церкви пока еще далек от окончательного разрешения. Мы не рискуем, следуя за М.А.Ильиным, утверждать, что «церковь создавалась мастерами, близкими к московской великокняжеской семье»¹⁶. Не подлежит, однако, сомнению, что работавшие в Каменском зодчие были хорошо знакомы с принципами построения бесстолпного храма, распространенного на Балканском полуострове. Были ли то русские мастера, побывавшие в южнославянских землях, или пришельцы на Русь из этих стран, освоившие приемы убранства, характерные для московского зодчества, – тайна эта, быть может, так и останется неразгаданной.

М.А.Ильин пытается обосновать появление в московском зодчестве храмов, подобных каменскому, только воззрениями таких наиболее влиятельных русских церковных деятелей, как Сергий Радонежский.

Ссылаясь, однако, на высказывания Сергия Радонежского, предпочитавшего, якобы, только «церквицы малые»¹⁷, он упускает из виду некоторые существенные моменты церковной истории Московского княжества XIV–начала XV в. В последнее время внимание исследователей все больше привлекает незаурядная личность русского митрополита – болгарина Киприана, деятельность которого не ограничивалась только религиозной сферой. Весьма вероятно, что он имел какое-то, хотя бы и косвенное, отношение к проникновению на Русь архитектурных приемов южнославянских государств и появлению на московской земле новых, неведомых раньше типов культовых зданий¹⁸.

И все же наши умозаключения остались бы в значительной мере необоснованными, если бы новые исследования не доказали, что каменская церковь вовсе не была единственной постройкой такого типа в московском зодчестве второй половины XIV–начала XV в.

Вполне основательно удалось установить близкое родство Никольской церкви с одним из древнейших храмов Коломны – церковью Иоанна Предтечи на Городище. Этот памятник издавна привлекал внимание исследователей, но трудности его натурного изучения породили множество противоречивых догадок. Если Кивокурцев без всяких к тому веских оснований относил памятник к постройкам домонгольского времени¹⁹, то Н.Н.Воронин датировал концом XV – началом XVI в., считая, что все здание от низа до верха принадлежит одному строительному периоду²⁰.

Проведенное в последние годы частичное удаление штукатурки с фасадов городищенской церкви вскрыло, однако, наличие двух типов кладок. Если верхняя часть стен, включая трифолий, сложенная из большемерного кирпича и хорошо вытесанных белокаменных блоков, безусловно, относится к XVI в., то кладка апсид и низа стен четверика из грубообработанных блоков местного известняка (рис. 11) напоминает кладку Никольской церкви.

Рис. 11. Церковь Иоанна Предтечи па Городище. Общий вид до реставрации

Так же как и у церкви села Каменского, стены городищенской церкви не имеют членящих фасады лопаток.

Карниз апсид церкви и раскрытые на стыке старой и более поздней кладки стен белокаменные консоли, на которые ныне опираются лопатки под трифолием, в точности повторяют и по профилю, и по размерам найденные аналогичные детали Никольской церкви. К сожалению, и у городищенского памятника эти детали (по крайней мере, уже раскрытые из-под штукатурки) переложены при перестройке церкви, а некоторые из них, возможно, вытесаны в это время вновь. Все же вряд ли случайно такое удивительное совпадение профилей и, главное, размеров деталей (например, длина консолей понизу в обоих храмах равна 34-35 см).

Трудно предположить, чтобы перестраивавшие церковь мастера XVI в. «изобретали» вновь подобные консоли, достаточно необычные для известных нам памятников этого времени: нет другого примера лопаток под трифолием, не доходящих до основания. В интерьере храма обнаружены основания угловых белокаменных столбов (рис. 12), а стены в месте примыкания западных столбов имеют хорошо различимые штрабы.

Рис. 12. Сравнительный чертеж планов церквей

а – на Городище; б – в селе Каменском

Это убедительно доказывает, что при перестройке церкви были уничтожены укреплявшие углы стен пилоны древнего памятника. Родство городищенской и каменской церквей становится еще более несомненным. Появляется возможность самым тесным образом связывать эти два памятника²¹.

Сделанные раскрытия заставляют снова вернуться к вопросу о датировке городищенской церкви. В этой связи представляет особый интерес указание Н.Н.Воронина на то, что белокаменный рельеф единорога на северной стене церкви был укреплен на таком же растворе, как и раствор первоначальной кладки стен. Поскольку рельеф убедительно датирован Н.Н.Ворониным второй половиной XIV в.²², к этому же времени следует отнести и сооружение древнего ядра городищенской церкви.

Таким образом, есть все основания для того, чтобы датировать Никольскую церковь села Каменского второй половиной XIV в., а не первой половиной XV в., как считалось ранее. Наряду с Предтеченской церковью на Городище, церковь села Каменского становится одним из древнейших дошедших до нас памятников раннего московского зодчества, предшественницей величественных храмов Звенигорода, Троице-Сергиевого и Андроникова монастырей.

____________________________________________________________________

1. М.Преображенский. Памятники древнерусского зодчества в пределах Калужской губернии. СПб., 1891, стр. 42-43, табл. II. Автор полагал, что Никольская церковь построена не позднее XVI в.

2. В обследовании принимали участие Б.А.Огнев, архитекторы Центральных научно-реставрационных мастерских Л.А.Давид, Е.Н.Подъяпольская, С.С.Подъяпольский и автор статьи.

3. Л.Давид и Б.Огнев. Забытый памятник московского зодчества XV века. КСИИМК, вып. 62, 1956, стр. 51-55.

4. Аналогичный прием прослежен нами в окнах современного каменскому подклета Рождественской церкви села Городня под г. Калининым.

5. Не вдаваясь в подробное рассмотрение вопроса о пропорциональном построении памятника, отметим все же, что модулем для плана и разреза служит ширина стены со столбом, равная 255 см. Этот модуль, по-видимому, можно соотнести с не совсем точно измеренной великой косой саженью, в то время как модуль фасадных построений хорошо связан с обычной косой казенной саженью. Это еще один пример применения на одном памятнике нескольких древнерусских мер.

6. Л.Давид и Б.Огнев. Указ. соч., стр. 55; Н.Н.Воронин. Зодчество северо-восточной Руси, т. II. М., 1962, стр. 324; М.А.Ильин. Зодчество первой половины XVI в. В книге «История русского искусства», т. III. М., 1955, стр. 342. Позднее М.А.Ильин согласился с датировкой памятника началом XV в. См. «Подмосковье». М., 1966, стр. 130 и статью «Редкий памятник древнерусской архитектурной мысли (храм села Каменского)». Журнал «История СССР», 1969, № 3, стр. 150-155.

7. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950, стр. 15,17,34.

8. Первое упоминание о принадлежности села Каменского Архангельскому собору относится к 1612 г. В это время отмечается, что в селе Каменском находится «Храм великого чудотворца Николы камен ветх». См Г.И.Холмогоров. Материалы для истории церквей Калужской епархии. Вып. 3. Боровская десятина. В кн. «Калужская старина», т. 4, отд. 3, стр. 228, § 9. Калуга, 1904.

9. М.А.Ильин. Редкий памятник, стр. 155.

10. Л.А.Давид и Б.А.Огнев. Указ. соч. стр. 55.

11. А.Дероко. Монументальна и декоративна архитектура у средневековной Сербии. Београд, 1953, стр. 52, 209.

12. К.Миятев. Архитектурата в средневековна България. София, 1965, стр. 182, 185.

13. К.Миятев. Указ. соч., стр. 183.

14. Н.Мавродинов. Византийската архитектура. София, 1955, стр. 158.

15. Н.Н.Воронин. К характеристике архитектурных памятников Коломны времени Дмитрия Донского. МИА, № 12, 1949, стр. 234-236.

16. М.А.Ильин. Редкий памятник, стр. 150-151.

17. М.А.Ильин. Редкий памятник, стр. 153-154. Здесь же И.А.Ильину приходится сделать многозначащую ремарку, что «впоследствии взгляды Сергия изменились», иначе чем же можно объяснить появление в это время достаточно крупных соборных храмов вроде Успенского в Коломне и т. п. Кстати, если принять предлагаемую М.А.Ильиным датировку каменской церкви, то окажется, что только этот, выстроенный уже после смерти Сергия, храм отвечал в полной мере его симпатиям. Странное противоречие!

18. Заметим попутно, что и другие иерархи русской церкви второй половины XIV в. активно интересовались византийским и южнославянским зодчеством. Так, например, известно, что в 1389 г. митрополит Пимен посетил Царьград и измерял купол Софии и других построек (Хождение Игнатия смолнянина. Православный палестинский сборник, т. IV, вып. 3, СПб., 1887, стр. 109).

19. Ю.П.Кивокурцев. Памятник домонгольской эпохи близ Коломны. Труды Кабинета истории материальной культуры I МГУ, вып. V. М., 1930, стр. 66-71.

20. Н.Н.Воронин. К характеристике архитектурных памятников Коломны времени Дмитрия Донского. МИА СССР, № 12. М., 1949, стр. 219-223.

21. В 1969-1970 гг. в пределах существующих соборов коломенских Старо-Голутвина и Бобренева монастырей археологом М.X.Алешковским и автором статьи были раскопаны еще два белокаменных храма с угловыми столбами. Мы надеемся посвятить вновь открытым памятникам Коломны особую публикацию, пока же отметим только, что древний Богоявленский собор имел не три, а две разновеликие апсиды – явление, совершенно необычное для зодчества рассматриваемого периода.

22. Н.Н.Воронин. К характеристике архитектурных памятников… стр. 222-223.

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Сергей Вольфгангович Заграевский