РусАрх

Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры

О БИБЛИОТЕКЕ

ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ АВТОРОВ

КОНТАКТЫ

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

Источник: Барановский П.Д. О времени и месте погребения Андрея Рублева. Все права сохранены.

Воспроизведено в кн.: Петр Барановский. Труды, воспоминания современников. Сост. Ю. А. Бычков. М., 1996. Все права сохранены.
Размещение электронной версии в открытом доступе произведено: www.w3.org. Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2007 г.

П.Д. Барановский

О ВРЕМЕНИ И МЕСТЕ ПОГРЕБЕНИЯ АНДРЕЯ РУБЛЕВА

Доклад на объединенном заседании Сектора архитектуры и Сектора живописи Института истории искусств АН СССР 11 февраля 1947 года

Сегодня мы впервые отмечаем годовщину — 517 лет со дня смерти Андрея Рублева. Эта дата до сих пор не была документирована и выявилась в окончательном виде благодаря моим научно-исследовательским поискам, которые служат темой настоящего доклада.
Значение этой находки неоспоримо, учитывая то исключительное место, которое занимает Андрей Рублев в истории русского искусства, — художник, получивший самое высокое признание современников и близких поколений как «иконописец преизрядный, превосходный художник, всех превосходящий в великой мудрости», признанный, в связи с тем временем, святым, художник, которому предписывал подражать церковный Собор 1551 г.1* творчество которого справедливо превознесено над прочими и заслужило самые изысканные, полные восторга и преклонения эпитеты от ученых и художников нашего времени.
Всеми признанное значение творчества Андрея Рублева, являющегося одним из высочайших достижений мирового искусства, делает его имя славой нашей родины, которое мы можем с гордостью поставить в ряд с величайшими гениями человечества.
В нашу задачу не входит оценка творчества Андрея Рублева, что делали, делают и будут делать специалисты в области изучения древнерусской живописи, среди которых важнейшее место принадлежит И.Э.Грабарю2, превратившему легенду о Рублеве в действительность. Задача сегодняшнего дня — рассказать о находках в биографии Андрея Рублева и раскрыть в общих чертах, что представлял собой и представляет ныне Андроников монастырь как архитектурный памятник и место деятельности и погребения Андрея Рублева. Как следствие и вывод этой стороны доклада является мысль и предложения о спасении от разрушения Андроникова монастыря, древнейшего памятника города Москвы.

* Комментарии к данной публикации сделаны, кроме отмеченных особо, П.Д.Барановским, относятся только к разделам I—V.

I

Прежде чем перейти к конкретным детализированным частям сообщения, приходится хотя бы весьма бегло остановиться на основных моментах истории Андроникова монастыря.
Андроников монастырь был первым среди монастырей-колоний, основанных под руководством преподобного Сергия Радонежского3. Жития и сказания относят это ко времени около 1360 г., когда митрополит Алексий4, возвращаясь из Царьграда, спасся во время бури на Черном море и дал обет построить монастырь в честь вывезенного им образа Спаса5. Упросив Сергия дать ему своего ученика Андроника6, он основал монастырь на северо-восточной окраине города при впадении ручья Золотой Рожок в реку Яузу, откуда тогда шли основные пути во Владимиро-Суздальскую Русь, Золотую Орду и Царьград. Можно без чувства особенного скептицизма принять название местности, где основан монастырь, и название самого ручья Золотой Рожок за желание духовенства, прибывшего из Царьграда, как-то привязать топонимику местности к образу Царьграда с его гаванью Золотой Рог. Это могло быть естественным возрождением традиций подобных наименований в древнерусских городах XI—XII вв. и было совершенно естественно в эпоху уже нарождавшейся идеи: Москва — третий Рим. Наконец, это было первое пристанище в Москве после долгого трудного путешествия из Константинополя с его Золотым Рогом.
Андроников монастырь был одним из трех древнейших в Москве (после Спаса-на-Бору в Кремле и Богоявленского в Китай-городе)7. В 1380 г. Дмитрий Донской, возвращаясь с Куликова поля, был торжественно встречен в монастыре духовенством и властями города8. В соборе монастыря была отслужена литургия9.
Вторая половина XIV и первая половина XV веков были весьма беспокойными годами татарских разорений, напряженных отношений с Литвой, внутренних междоусобиц, страшных знамений, отмечаемых летописями, голода и великого мора. Но вместе с тем это были годы культурного подъема Руси, путешествия русских людей в Иерусалим и Царьград (Зосима, 1419—1422), прибытия на Русь целой группы колонистов, славян и греков, и среди них Пахомия Логофета10. Это было время создания «Задонщины»11 и канун зарождения сношений не только с Царьградом, но и с Римом. Назревали дни путешествий Исидора на Флорентийский Собор 1438—1439 гг.12 и хождения Афанасия Никитина за три моря (1466—1472), а также торгового человека Василия в Иерусалим (1465—1466). В это время великий князь Василий Дмитриевич породнился с византийским императором, выдав в 1414 г. свою дочь за царевича Ивана Мануиловича13.
Можно с определенностью утверждать, что время митрополита Фотия14 (1408—1431) было самым цветущим для Андроникова монастыря. К этому времени относится и деятельность Андрея Рублева как в Андрониковом монастыре, так и в других местах.
Струя константинопольских и югославянских влияний не могла не быть живительной как в архитектуре, так и в живописи. Яркие черты этого просматриваются с полной очевидностью, но требуется еще серьезная научная работа для уточнения, что, между прочим, является одной из главных и основных задач Института истории искусств на ближайшие годы. Памятником этой эпохи в монастыре остался собор, построенный в первой четверти XV в. Следующий этап развития русской истории и искусства оставил нам монастырскую трапезную палату, построенную в 1504—1506 гг. Это весьма ценный памятник. В XVII в. сооружаются настоятельские палаты, крепостные стены и башни, так называемая Лопухинская, или Архангельская, церковь с усыпальницей, построенная царицей Евдокией, женой Петра I15.
XVIII век повредил и испортил многие из архитектурных памятников, в конце его была, между тем, построена величественная колокольня.
За XVIII—XIX вв. монастырское кладбище получило ряд надгробных памятников высокой художественной ценности и произведений больших мастеров. К нашему времени, ко времени революции, памятники дошли в состоянии, сильно измененном и с большими утратами. В 1922 г. монастырь был ликвидирован. Он не попал в число музеев, организованных Нарком-просом16. Невежественность в вопросах истории, архитектуры и в вопросах планировки способствовала решению о снятии памятника с охраны для целей современной застройки; была проведена красная линия регулирования прямо по архитектурным памятникам монастыря. Такого рода действия показывают бесцеремонность властей — резали эти памятники прямо по живому. В результате были снесены колокольня Казакова, часть крепостных стен, башня, надвратная церковь и все памятники кладбища.
Тяжелое положение сохранившихся памятников Андроникова монастыря за последние годы, особенно трапезной палаты, заставили меня в очередной раз заняться вопросами, связанными с их историей и архитектурой, вопросами, которые, начиная с 1922 г., эпизодически поднимались в связи с покушениями на целостность памятников. Эта работа послужила поводом для подбора научных материалов, привела к соответствующим находкам и настоящему сообщению.

II

Я хочу вам доложить, что было известно нам из письменных источников о работах Андрея Рублева в Андрониковой монастыре и о дате его смерти, для того чтобы последующее было совершенно ясно.
Епифанию Премудрому17, замечательному литературному таланту, по-видимому, принадлежит известие об основании Андроникова монастыря. Но, по выводам В.О.Ключевского18, не ему, а Пахомию Логофету принадлежит рассказ о возведении и украшении каменной церкви монастыря Андреем Рублевым, а также известие о смерти великого художника.
Пахомий Логофет — серб, приехавший на Русь не раньше 1425 г., приобретший здесь громкое имя и бывший едва ли не самым плодовитым писателем Древней Руси, — поселился около 1440 г. в Троице-Сергиевском монастыре и пребывал там, по-видимому, до конца жизни, одновременно путешествуя, странствуя по разным местам русским, по крайней мере, до 1474 г., а может быть, и позже, — точных сведений нет. Сведения о том, что Рублев умер вскоре после окончания строительства Троицкого собора, незадолго до кончины Никона19, умершего в 1428 г. «над гробом Сергия», приводимые В.О.Ключевским, приходится, исходя из анализа всех прочих источников, отвергнуть как недостоверные20.
«Софийский временник»21 называет роспись Троицкого собора «конечным» делом Андрея и Даниила22 и говорит, что вскоре они оба скончались, но не говорит где.
Иосиф Волоколамский23 говорит, что «с блаженным Андроником его ученики Савва24, Александр25 и чудные, знаменитые живописцы Даниил и ученик его Андрей».
Макарьевская редакция «Жития Сергия» внесла в 1558 г. (по Ключевскому) поправки к рассказу Пахомия, говоря, что последней работой их было расписывание не Троицкого собора в Лавре, а Спасского в Андроникове26.
Как видим, ни один из современных или близких ко времени Рублева источников не дает точной даты, а также, будучи сопоставлены, они возбуждают некоторые вопросы, неясные, сбивчивые предположения.
Рукописи XVII—XVIII вв. о российских святых дают, наконец более точную дату смерти обоих: 1429 или 1430 г. Ряд ученых XIX в., начиная с Калайдовича, принимали различные даты: между 1427 и 1430 г.27.
Естественно, что и И.Э.Грабарь в своих работах о Рублеве вследствие крайней сбивчивости имевшихся данных предпочел очень бережное отношение к этому вопросу, указав в «Истории русского искусства»28 — около 1430 г., очень близко подойдя к дате, а в «Вопросах реставрации» — между 1427 и 1430 г. Эта последняя приблизительная дата и была до сего времени единственной и неоспоримой.
В 1939 г. среди прочих значительных материалов, которые получила М.Ю.Барановская29 от профессора-архивиста Н.П.Чулкова30, работая вместе с ним над «Московским некрополем», была надпись с надгробия Андрея Рублева. По комментариям, которые имелись при этой надписи, можно было с совершенной определенностью судить, что она была сделана знаменитым нашим ученым XVIII в. Гергардом Миллером31. От него же надпись поступила к Н.И.Новикову32 и затем какими-то путями попала к Чулкову. Сопровождающая надпись справка имела следующий текст: «В 1781—1782 гг. перед вторым изданием «Древней российской Вивлиофики» 1783—1789 гг. Н.И.Новиков задумал ко всем материалам, имеющимся в его портфеле, прибавить и описание надгробных надписей по Москве, считая необходимым сохранить для будущих поколений всю важность вспомогательного историографического материала, запечатленного могильною эпиграфикой. К нему от историка Миллера, скончавшегося в Москве в 1783 г., поступили материалы, собранные им, среди которых было описание надгробной доски над местом погребения Рублева в соборе Андроникова монастыря, на соборе (доска была на внешней стороне собора).
Доска была белого камня с врезанными внутрь буквами, длиною 10 вершков33, шириною — 8 вершков (доска разрушающаяся).
Многие буквы утратились: «Лета 6938 (1430) ... чен... ка Игнат... Богоносца ... с суббот... нощи... нь... Андрей... писаша иконы свят... м... прозв... Рублев ... схиме ... зело украшен ... бытия в сем ...».
Занимаясь списыванием надгробных надписей по Москве (для «Вивлиофики»), профессор Московского университета Ф.Г.Политковский34 уже в 1785—1786 гг. не нашел на соборе в Спасо-Андрониковом монастыре доски с надписью о погребении Андрея Рублева, которая уже во время, когда ее нашел Г.Ф.Миллер, была разрушающейся.
С находкой фрагментов текста памятной доски Андрея Рублева встал ряд загадок и вопросов, на которые сразу, без соответствующей работы, ответить было нельзя. Для специалиста эти фрагменты представили совершенно понятный интерес. Война помешала заняться этим вопросом, затем уже потребность решить его возникла в связи с необходимостью подкрепления позиций Андроникова монастыря в смысле его сохранения.
Предстояло: 1) реконструировать текст; 2) установить в соответствии с реконструкцией текста дату; 3) выяснить местонахождение и возможность разыскания подлинника.
Начну с первого — реконструкции текста. Сначала была сделана попытка дать ему связное смысловое значение, основанное, во-первых, на общих исторических традициях, во-вторых, на индивидуальных особенностях данной надписи.
Усилия по реконструкции надписи дали такой текст:
«Лета 6938 (1430) генваря в 29 день на память /преподобного отца нашего мученика Игнатия / Богоносца перенесения мощей с субботы на воскресенье в ... /часу нощи преставися инок Спасо Андроньева монастыря Андрей / преизрядно писаша иконы святых приснопамятный / муж прозванный Рублев скончался в схиме / добродетелми зело украшен его бытия в сем мире /... лет и погребен бысть на сем месте».
Понятно, что основанной только на логике, аналогиях, интуиции реставрации было недостаточно для того, чтобы убедиться в правильности решения. Было ли соответствие во всех предыдущих случаях у Миллера, Новикова, Чулкова и Барановской? Написано ли так, что каждый фрагмент слова и пропуска отвечал своему месту в подлиннике, то есть было ли это сделано так, что каждая точка соответствовала отсутствующей букве?
Я ориентировался на оптимальный вариант: все четыре переписчика сохранили по крайней мере строки подлинника, и воспроизведенный текст может быть укомпонован в пределах доски.
Первоначально, ориентируясь на шрифт, я пытался расставить текст в пределах доски, но не учитывал графики ни своего времени, ни XV, ни XVI, ни даже XVII века. Это была так называемая наметка мест букв.
Вышеупомянутый текст восполняет пробелы. Не исключена возможность, что надпись могла оканчиваться: «...в сем мире столько лет». Встречаются различные варианты: она могла быть, но могла и отсутствовать. В данном случае я не ставил своей задачей приблизиться к палеографическим начертаниям того или иного времени. Важно было для возможности реконструкции текста разместиться в пределах отрывков слов и пропусков. Ручаться за полную неоспоримость этой попытки во всех деталях нельзя, но важно то, что эта попытка реконструкции текста дала ключ к разгадке следующего, наиболее важного вопроса, то есть определения даты.

III

Первая запись, снятая с остатка плиты Г.Ф.Миллером, не сохранилась. Первая копия с нее, снятая Чулковым, также не сохранилась, вторая копия, снятая Барановской, в архиве Чулкова имеет следующие особенности:
1. Сохранился год 6938, но это не дает точной даты, так как может быть и 1429, и 1430 г. Для того чтобы определить год, надо знать месяц.
2. Сохранилось указание праздника того дня. Есть все основания, чтобы совершенно точно это утверждать: «на память мученика Игнатия Богоносца».35
3. Сохранилось указание дня недели: «с субботы». Легко восполнить отсутствие — на воскресенье, тем более, что далее это уточняется словами «в нощи».
4. Не сохранилось месяца, числа и часа.
Отсутствующие даты приходится определять, разыскав такие месяц и число в 6938 г., которые бы совпадали с днем празднования Игнатия Богоносца и с субботой.
Праздник Игнатия Богоносца празднуется Православной Церковью два раза в год — 20 декабря и 29 января, причем в последнем случае празднуется перенесение его мощей. Поэтому совпадение праздника Игнатия Богоносца с субботой надо искать для двух случаев. Первый вариант. Попробуем произвести определение даты для 20 декабря. Руководствуясь общим положением для перевода сентябрьского года на январский, необходимо для декабря, для последней четверти года, вычесть из даты с сотворения мира 5509, и таким образом: 6938—5509 = 1429 г. Руководствуясь хронологическими таблицами36, найдем, что праздник Игнатия Богоносца 20 декабря 1429 г. приходится на понедельник. В этом случае получается несовпадение с датой записи, говорящей о субботе в ночь на воскресенье, поэтому определение на 20 декабря должно быть отвергнуто.
Второй вариант: определение даты на 29 января. Руководствуясь тем же общим положением для перевода сентябрьского года на январский, необходимо для событий, падающих на январь месяц, вычесть из года от сотворения мира 5508, и, таким образом, дата года определяется так: 6938—5508 = 1430.
Руководствуясь теми же хронологическими таблицами, найдем, что праздник перенесения мощей Игнатия Богоносца приходится на 29 января 1430 г., на воскресенье. Получается также и в данном случае несоответствие дня недели с обозначенным на камне (получается воскресенье, а не суббота). Это может, на первый взгляд, внести сомнение и в эту дату. Но для данного случая решение вопроса надо искать в другом направлении. И оно находится в рассмотрении литургического порядка, то есть учения о богослужении Православной Церкви.
В древности начало суток считали с вечера и разделяли их на трехчасия. С 6 часов вечера наступала ночь, разделявшаяся на 4 части, с 6 часов утра наступал день, разделявшийся на 4 части. Сутки со времени первого христианства было установлено начинать с общественного молитвослова. В соответствии с восьмичастием суток образовались 8 церковных служб, а всякий праздник Православной Церкви начинался с 6 вечера. Таким образом, и праздник перенесения мощей Игнатия Богоносца, помеченный воскресеньем предыдущего дня, приходился на субботу. Тогда получается полное совпадение всех искомых дат.
Определение часа смерти, утраченного в надписи, восстановить невозможно, кроме указания на ночные часы, то есть с 6 часов вечера до 6 часов утра. Так сколько лет было житие Андрея Рублева? Не исключена надежда на то, что в будущем исследовании кто-то найдет это. Изыскания более зорких людей, чем люди XVIII в., могут найти и эти даты.
В результате проведенных изысканий можно смело утверждать, что Андрей Рублев скончался в 1430 г. 29 января старого стиля в ночь с субботы на воскресенье в день перенесения мощей мученика Игнатия Богоносца. Переведя старый стиль на новый, мы будем иметь 11 февраля.
Теперь предложу вам еще несколько мыслей. Вид памятной надписи или памятной летописи-подлинника нам не известен, но мы имеем все основания предполагать, каким он примерно мог быть. Не высказываю сейчас мнения о времени установки этой каменной летописи, то есть была ли она сделана сейчас же после смерти Андрея Рублева или поставлена в ближайшие годы, во времена Пахомия Логофета, в период Макарьевского собора37 или даже в более позднее время.
Может быть, специалисты в вопросах истории и в вопросах, связанных с данными особенностями, могут по характеру слов, выражений это установить, но сейчас, я думаю, на этом не следует задерживаться.
Сейчас небезынтересно бросить взгляд на подобные надписи и их художественный характер. Я хочу просто показать несколько образцов такого рода надписей, которые были и даже сейчас сохранились в ряде памятников. Мы имеем надписи, очень интересные, в соборе Новодевичьего монастыря, имеются надписи в Симоновом монастыре, были надписи более ранние — 1549 г. в <...>38 монастыре; есть строительная надпись из Пскова о построении церкви, затем имеются погребальные надписи, уже более поздние, Спасского монастыря — 1631 г. Эти надписи имеют совершенно другой характер — более выпуклые буквы, тогда как более ранние имеют буквы, врезанные в плиты, — и это обстоятельство довольно интересно для данного случая, так как Г.Ф.Миллер свидетельствует о том, что надписи были врезаны в плиту. Это характеризует нам древность надписи.
Большой интерес представляют те пять надписей, которые чудом сохранились на соборе Андроникова монастыря, потому что они были вложены в паперть самого собора, а не сохранились на кладбище. Это памятник деятелям времени Ивана III — его дипломату Загряжскому Дмитрию Давыдовичу и дипломату Ивана Грозного — сыну вышеупомянутого — Загряжскому Федору Дмитриевичу. Первый был погребен в 1518 г., второй — в 1561 г.
Эти надписи, мне кажется, должны довольно близко подходить к тому, что мы должны ожидать от надписи, которая могла быть на могиле Андрея Рублева. В качестве предположения можно отметить, что над могилой Андрея Рублева, кроме такой настенной надписи, должна была быть еще надгробная плита.

IV

Следующий вопрос — предположения о месте погребения Андрея Рублева у собора Андроникова монастыря. До находки надписи с плиты, сделанной Г.-Ф.Миллером и, к сожалению, не вошедшей в научный обиход, всякие предположения о месте могилы были бы в какой-то мере гадательны. В 1842 г. Иванчин-Писарев39 говорил: «Я долго искал двух знаменитых гробов Андрея и Даниила, славных иконописцев, но все мои старания были тщетны». Далее он говорит, что в «Истории Российской иерархии»40 их называют священниками, поэтому их могилы должны были находиться около соборного храма. Сейчас этот вопрос упрощается тем, что в комментариях, сделанных, видимо, самим Миллером, сказано, что плита была сильно повреждена, так как находилась на внешней стороне собора, на какой-то из внешних стен, где вероятнее всего можно предположить нахождение погребения Андрея Рублева. Основываясь на исторических традициях прошлого, с большой долей вероятности можно предположить это место вблизи гроба Андроника. Ряд многочисленных примеров (начиная с Никона, погребенного у гроба Саввы) убеждает в том, что Андрей и Даниил погребены у гроба учителя. Есть достоверные указания на погребение Саввы (ученика Андроника) у гроба своего учителя. Это было до построения каменного собора. При построении собора могилы вошли внутрь здания, и известно, что они находятся в арке на северной стороне41.
Андрей и Даниил умерли после построения собора, и тела их, как учеников Андроника и Саввы, должны быть положены рядом с ними, но уже вне собора. Таким образом, создается почти уверенность в том, что Андрей Рублев погребен у северо-западного угла собора.
Указанное соображение получает значительное подкрепление еще с другой стороны — из рассмотрения истории строительства самого собора. До 1781 или 1790 г. собор имел паперть (неизвестно, когда пристроенную) только с западной и южной сторон. Северная стена была свободна от построек. Возможно, это являлось результатом уважительного отношения к похороненным здесь почтенным лицам, хотя надписи утратились, так что Миллер едва мог разобрать их остатки. К сожалению, это уважительное отношение длилось недолго — пока в монастыре не появился настоятель Сильвестр Старогородский42, деятельно проведший «устроение и украшение» монастыря. Установление даты постройки северного придела допускает возможность, с другой стороны, найти объяснение тому обстоятельству, которое отмечается в комментариях Чулкова о том, что в 1786 г. надписи в монастыре уже не было.
Сопоставим даты. Новиков мог получить от Миллера текст надписи между 1779 и 1783 г., то есть во время переезда Новикова в Москву. В 1781 г. в монастыре начались работы по переустройству и перестройке северной паперти. Поэтому, когда Политковский списывал надписи в Андрониковой монастыре, он ее не нашел, так как, по нашему предположению, она была перед этим застроена северной папертью. Даты эти совпадают и, с другой стороны, указывают на самое вероятное местонахождение надписи.
К счастью, под северной папертью не сделан подвал, в отличие от папертей западной и южной, под которыми ныне устроена отопительная система. Это позволяет надеяться, что при будущих поисках на месте мои предположения подтвердятся и надпись может быть найдена именно на северной стороне собора, там, где находилась когда-то рака Андроника и Саввы.
Предположение относительно места захоронения Андрея Рублева соответствует нахождению братского кладбища к северо-западу от собора, как показано на плане начала XIX в., что может быть подтверждено соответствующей исторической традицией — переносить братское кладбище не было никакого «резона». Оно могло простираться до самого собора.
Интерес к разысканию подлинной надписи неоспорим, тем более что можно надеяться на возможность прочтения утраченного и особенно указания на возраст, в котором умер Рублев. Но даже исключая возможность обнаружить подлинную надпись на стене собора, уже сейчас, в свете найденной записи и комментариев четырех крупных и добросовестных ученых — Миллера, Новикова, Чулкова, Политковского, мы можем совершенно утвердительно говорить, что собор Андроникова монастыря является не только архитектурным памятником, но и одновременно и мемориальным памятником Андрею Рублеву.
Таким образом, вместо легенды о времени и месте погребения Андрея Рублева мы сегодня обладаем неопровержимым фактом.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Собор 1551 г. — Стоглавый собор. На нем была принята программа церковных реформ, проведена унификация церковных обрядов, регламентация внутрицерковной жизни, установление жестких канонов.
2. Грабарь Игорь Эммануилович (1871—1960) — академик, художник, историк искусств, с 1918 по 1930 — директор Центральных государственных реставрационных мастерских; с 1944 — директор Института истории искусств АН СССР.
3. Преподобный Сергий Радонежский (1314—1392) — русский святой, основатель и игумен Троицкого монастыря (Троице-Сергиева лавра). Имел много учеников. Почитался как святой еще при жизни. Митрополит Алексий готовил его в свои преемники, но Сергий от высокого сана отказался. (Прим. сост.)
4. Митрополит Алексий, святитель Московский (ок. 1293—1378), родом из московских бояр. С 1352 г. — епископ Владимирский, в 1354—1378 гг. митрополит Киевский и всея Руси с кафедрой во Владимире на Клязьме и местопребыванием в Москве. По церковным делам дважды ездил в Константинополь. Основатель Спасо-Андроникова монастыря. Общецерковное почитание установлено в 1448 г. (Прим. сост.)
5. Имеется в виду возвращение митр. Алексия из первой поездки в Константинополь в 1356 г. Целью поездки было поставление Алексия епископа Владимирского в митрополита Киевского и всея Руси. Застигнутый бурей на обратном пути, дал обет построить монастырь в честь святого или праздника того дня, в который благополучно пристанет к берегу. Это произошло 6 августа, в праздник Спаса Нерукотворного, в честь которого и построен Спасо-Андроников монастырь. (Прим. сост.)
6. Андроник — ученик Сергия Радонежского, первый игумен Спасо-Андроникова монастыря. Практически ему принадлежит «устроение» обители. На выделенные митрополитом Алексием средства построил первый храм. Митрополит Алексий освятил храм и передал икону Спаса, привезенную из Константинополя. Умер не позднее 1404 г.
7. Спас-на-Бору в Кремле — мужской монастырь. Основан великим князем Иваном Даниловичем Калитой в 1330 г. Богоявленский мужской монастырь в Китай-городе основан князем Даниилом Александровичем.
8. «После битвы великий князь велел тела нарочитых людей везти в Москву в колодах. Число убитых князей и бояр, посадников и простолюдин простирается до 543. Думаем, что их похоронили в московских монастырях». (Иванчин-Писарев. «Спасо-Андроников монастырь». М., 1842, с.62).
9. В Спасо-Андрониковом монастыре была братская могила участников Куликовской битвы.
10. Пахомий Логофет (?—не ранее 1484) — писатель средневековой Руси; родом из Сербии, монах одного из Афонских монастырей, приехал на Русь до 1438 г. В 1440—1450 гг. жил в Троице-Сергиевом монастыре, где работал над своей редакцией «Жития» Сергия Радонежского. (Прим. сост.)
11. «Задонщина» — поэтическое произведение древнерусской литературы, посвященное Куликовской битве. Создана в 1380—1381 гг. Автором считается Софоний Рязанец.
12. Флорентийский (правильно: Ферра-ро-Флорентийский) собор (1438—1439 гг.) — вселенский собор из представителей греческой и латинской церквей, созванный по инициативе Византийского императора Иоанна VI Палеолога и папы Римского Евгения IV, имевший основной своей задачей соединение восточной и западной церквей и подчинение греко-восточной церкви папе Римскому. Такой ценой Византииский император пытался получить помощь от западных государей в борьбе против грозящего Византии турецкого завоевания. Был составлен акт (уния) о соединении церквей, в котором изложено латинское учение о Св. Духе и главенстве папы. Исидор, моек, митрополит с 1433 г., ездил на собор, первый подписал унию. Но ни русское духовенство, ни народ не приняли унию. По возвращении Исидор был объявлен еретиком и бежал в Рим. Умер в 1463 г.(Прим. сост.)
13. Этот брак льстил московскому князю, а для теряющей свое могущество Византии сулил материальную поддержку. В жены старшему сыну и наследнику императора Мануила царевичу Ивану была отдана дочь московского великого князя Анна. Брак был недолгим — Анна через три года «была похищена моровым поветрием».
14. Фотий (?—1431), митрополит Киевский и всей Руси — преемник Киприана. Родился на Пелопонессе. С 1408 г. — митрополит Московский и всея Руси, был прислан из Византии. В духовном завещании Фотий расценивает свое время как время «непрерывных слез, скорбей и рыданий» (татарские набеги: 1408 г. — царевич Едигей, 1411 г. — царевич Талыч; 20-е годы XV столетия — неоднократные эпидемии и голод). Похоронен Фотий в московском Успенском соборе.
15. Спасский собор — 1420—1427 гг. Перестроен в XIX в. (работы велись при участии архитектора К.А.Тона). Архангельская церковь — 1694—1739 гг.
16. В Спасском соборе до 1950 г. располагался архив Главного управления военных трибуналов Вооруженных Сил СССР. Остальные здания монастыря использовались как жилой фонд — в них проживали рабочие завода «Серп и молот». Также на территории монастыря находились сараи и гаражи Главнефтегазстроя и Осовиахима. С 1960 г. все здания и сооружения монастыря находятся в ведении Музея имени Андрея Рублева.
17. Епифаний Премудрый (?—1420) — ученик Сергия Радонежского, иеромонах Троицкого монастыря. Ему принадлежит «Житие Сергия Радонежского», написанное по личным воспоминаниям и свидетельствам других старцев. В списках «Житие» сохранилось лишь в переработке Па-хомия Логофета. (Прим. сост.)
18. Ключевский Василий Осипович (1841—1911) — известный историк, профессор Московского университета, член-корреспондент Санкт-Петербургской Академии наук, академик истории и древностей российских, почетный академик по разряду изящной словесности. Здесь имеется в виду его диссертация «Древнерусские жития святых как исторический источник» (1872).
19. Преподобный Никон (?—1428) — ученик Сергия Радонежского. После смерти Сергия был игуменом Троицкой обители. После нашествия Едигея на Москву (1408) и разрушения монастыря вновь отстроил его на прежнем месте.
20. Вероятно, П.Д.Барановский имеет в виду работы В.О.Ключевского «Древнерусские жития святых как исторический источник» (1872) и Е.Голубинского «История канонизации святых в Русской Церкви» (1894). (Прим. сост.)
21. «Софийский временник» — летописный свод, составленный при Софийском кафедральном соборе в Новгороде около 1542 г. Матвеем Михайловым.
22. Даниил Черный (?—1430) — художник, монах Троицкого монастыря, работал вместе с Андреем Рублевым.
23. Иосиф Волоколамский (Волоцкий) (ок.1440—1515). В миру — Иван Санин. Церковный писатель, глава течения иосифлян, автор краткой и пространной редакции «Монастырского устава». В 1591 г. причислен к лику общерусских святых.
24. Савва (?—между 1410—1420) — настоятель Спасо-Андроникова монастыря, преемник Андроника.
25. Александр (?—не ранее 1427) — ученик Андроника, преемник Саввы; игумен Спасо-Андроникова монастыря, строитель собора.
26. Макарьевская редакция «Жития» содержит более точные сведения, так как, возможно, ее составитель пользовался текстами Епифания Премудрого, не включенными в «Житие» Пахомия Логофета. (Прим. сост.)
27. Калайдович Константин Федорович (1792—1832) — историк-археограф, член Московского общества истории древностей российских. Издал «Российские достопамятности» (1815), «Памятники российской словесности» (1821). В рукописи Барановский приводит имена Солнцева, Толстого, Успенского, Собко, Барсукова, Потапова. (Прим. сост.)
28. Грабарь И.Э. и др. История русского искусства. В 13 тт. — М.: Изд-во АН СССР. 1953—1969.
29. Барановская Мария Юрьевна (1902—1977) — заслуженный работник культуры РСФСР, старейший сотрудник Государственного Исторического музея, кандидат исторических наук, жена П.Д.Барановского. Работала над сбором материалов по московскому некрополю, по которым ею была подготовлена публикация, к сожалению, неизданная. Материалы хранятся в архиве П.Д.Барановского. (Прим. сост.)
30. Чулков Николай Петрович (1870—1940) — библиограф, архивист. Занимался документами декабристов. Часть его фонда в ЦГАЛИ (Центральный государственный архив литературы и искусства) и ГИМе (Государственный Исторический музей). (Прим. сост.)
31. Миллер Герхард Фридрих (1705—1783) — историк-археограф, профессор истории, конференц-секретарь Академии наук.
32. Новиков Николай Иванович (1744—1818) — русский просветитель, писатель, журналист, книгоиздатель. Издавал «Опыт исторического словаря о российских писателях» (1772), «Древняя российская вивлиофика, содержащая в себе собрание древностей российских до истории, географии и генеалогии касающихся» (1783—1789).
33. Вершок — 14,5 см.
34. Политковский Федор Герасимович (1753-1809) — профессор Московского университета по кафедре практической медицины и химии. Читал публичные лекции по естественной истории, директор университетского музея.
35. Игнатий Богоносец — второй епископ Антиохийский, ученик апостолов; мученически умер в 107 г. в период гонений на христиан при императоре Траяне.
36. Хавский П. Месяцесловы, календари и святцы русские. Сочинение хронологическое и историческое в 3-х книгах. М., 1856.
37. Макарьевские соборы — 1547 г., 1549 г. Соборы по обновлению Церкви; соборы канонизации. На соборах было канонизировано 39 новых святых (местных и общерусских). До этого канонизировано всего 22.
38. В тексте доклада наименования монастыря нет. Восстановить название монастыря не удалось. (Прим. сост.)
39. Иванчин-Писарев Николай Дмитриевич (1794—1849) — писатель, коллекционер, искусствовед. Составил описание Спасо-Андроникова монастыря: «Спасо-Андроников монастырь. Соч. Н.Иванчина-Писаре-ва»(М., 1842 г.)
40. Архимандрит Амвросий. История Российской иерархии. М., 1810.
41. Имеется в виду строительство каменного Спасского собора около 1420—1427 гг.
42. Сильвестр Старогородский (?—1803) — епископ, настоятель Спасо-Андроникова монастыря с 1788 по 1803 г.

V.
ПРОЧИЕ ПАМЯТНИКИ АНДРОНИКОВА МОНАСТЫРЯ, СВЯЗАННЫЕ С ЖИЗНЬЮ И ТВОРЧЕСТВОМ А.РУБЛЕВА*

* Продолжение доклада М.Д.Барановского «О времени и месте погребения Андрея Рублева». В подготовленной к печати, но так и не опубликованной работе П.Д.Барановского «О времени и месте погребения Андрея Рублева» отсечена по неизвестной причине значительная часть (V—VII разделы) доклада Петра Дмитриевича. В его архиве хранится полная стенограмма (не исправленный автором экземпляр). Составители считают целесообразным дать эту, отсутствующую в подготовленном к печати докладе, часть (после небольшой редакторской правки), а также фрагмент стенограммы заседания (заключительное слово А.В.Щусева) и постановление Совета Министров СССР от 10 декабря 1947 г. Надеемся, что это поможет по достоинству оценить роль исследовательских трудов и организационных усилий П.Д.Барановского в создании историко-архитектурного заповедника имени Андрея Рублева.

Самым важным памятником, связанным с Андреем Рублевым, была роспись Спасского собора, которой, по житию Никона, «последнее рукописание на память себе оставиша». Но, к несчастью для русского искусства, фрески, как и в Троицком соборе лавры, не сохранились.
Эти росписи были выполнены, по свидетельству ряда источников («Житие Никона» в Макарьевских Минеях и «Иконописный подлинник» XVII века; «История Российской иерархии» архимандрита Амвросия), Андреем вместе с Даниилом. Но в противоречие с этим становится «Житие Сергия» по тексту Пахомия в Макарьевских Минеях, где о Данииле ничего не говорится, а только об Андрее. Этому же тексту соответствуют и все миниатюры, характеризующие как роспись Андроникова собора, так и смерть Андрея. На них Даниил отсутствует.
В тексте под миниатюрой говорится: «...был игумен Александр, ученик игумена Саввы, «изрядный зело», и они вместе построили церковь и потом росписанием чудным украсил ее Андрей». Андрей один здесь указан.
Этому же тексту соответствуют и все другие миниатюры: на них Даниил отсутствует.
В связи со сказанным приходит мысль о том, что росписи Андроникова собора выполнялись одним Рублевым.
Росписи Андроникова собора даже в остатках настолько ценны, что первой работой 1918 года Всероссийской реставрационной комиссии были поиски этих остатков под слоями новой штукатурки.
В результате поисков открыты только следы фресок, сильно иссеченных под новую штукатурку, как сообщил нам Игорь Эммануилович, который пишет в своем исследовании, что все же остается еще робкая надежда найти фрагменты росписи по снятии новой штукатурки со всей поверхности стен, и, конечно, это необходимо сделать.
Игорь Эммануилович в своем замечательном труде дал список 50 произведений Рублева. Может быть, в будущем этот список пополнится еще кое-чем. В связи с этим я, кстати, хотел бы указать на некоторые памятники Андроникова монастыря. Из историко-художественных ценностей монастыря времен Рублева сохранились две рукописи: одна из них пергаментная, 1403 года, копия знаменитого «Святославова изборника», написанная в Андрониковом монастыре Анфимом. Она без миниатюр и для нашей темы интереса не представляет, хотя это замечательный памятник. Вторая рукопись — Евангелие пергаментное, без точной даты: раньше датировалось XVI веком, но в настоящее время специалисты, в том числе М.В.Щепкина, с которой я беседовал, склонны относить это Евангелие к более раннему времени. Это Евангелие имеет превосходную миниатюру Спаса на заглавном листе, а также буквы своеобразного характера в виде птиц, драконов, змей и прочих чудищ.
П.Д.Корин, знающий это Евангелие, высказывается о большой близости Спаса к манере Андрея Рублева. Я, со своей стороны, отмечаю, что рамка этого Спаса одинакова по декоративным приемам с рамкой ангела из «Евангелия Хитрово», которое определяется Грабарем как памятник, самый близкий из миниатюр к Рублеву.
Кроме того, Евангелие написано на пергаменте, а не на бумаге. Тератологический орнамент, выполненный в совершенно новой пластической живописной манере с неистощимой творческой фантазией и умением, представляет какую-то решительную трансформацию прежних звериных орнаментов.
Эти миниатюры и орнаменты заставляют специалистов рассмотреть обе рукописи совместно для установления связи с эпохой Рублева, а может быть, и с самим Рублевым. Это было бы, конечно, весьма ценным.
Найденная мною одна книжка середины XVIII века серьезно поддерживает это предположение. Евангелие Андроникова монастыря характеризуется как «Евангелие преподобных отцов». А так как в монастыре со времени существования преподобными чтились лишь Андроник, Савва, Александр, Андрей и Даниил, т.е. люди, жившие от 1360г. до 1430 г., то едва ли мы имеем основание игнорировать документ, основанный не только на устойчивых в таких случаях преданиях, но и на предыдущих документах и описях монастыря, до нас не дошедших.
Наконец, я хочу поделиться с вами еще более смелым заключением о том, что и самый собор, как архитектурный памятник, если не полностью, то в какой-то значительной части есть, с моей точки зрения, плод творческого гения Рублева. Вдумайтесь в тот текст «Жития», написанный Пахомием Логофетом, который говорит о построении Андроникова собора: «После кончины (Андроникова игумена святого Саввы) в обители были: игумен Александр, ученик вышеупомянутого игумена Саввы, муж добродетельный и мудрый и весьма необыкновенными также другой старец его (ученик Саввы) именем Андрей иконописец, весьма необыкновенный, всех превосходящий великой мудростью, имеющий почитаемую старость, и прочие многие, с которыми хорошо строилась обитель.
И с помощью Божией (они) создали в своей обители церковь каменную зело красну (прекрасную) и росписью чудной своими украсили руками в память своих отцов, которая до сего времени видится всеми во славу Христу Богу».
В тексте совершенно ясно говорится, что два ученика Саввы, Александр и Андрей, создали весьма красивый храм. Мое заключение такое. Оно совершенно соответствует организации строительного дела того времени и вообще всей эпохи Средневековья. Вспомните монахов-строителей средневековых соборов Запада: аббата Сугерия Долматского, знаменитого зодчего Фра Вита, и у нас — Дионисия Глушицкого (живописца, резчика и строителя, современника Андрея Рублева) и более поздних монахов Антония Сийского, Паисия Угличского, Трифона Соловецкого, Германа, монаха, выписанного специально из Нового Иерусалима строить Каменный мост в Москве, и многих других.
Необычайность архитектурных форм Андроникова собора по сравнению со всеми другими памятниками ранней Москвы, гармоничность частей, стройность и изысканность форм говорят об авторстве крупного художника, каковым, согласно цитированному документу, я и полагаю, был Андрей Рублев.
Что за памятник — я вам сейчас охарактеризую.

VI.
АРХИТЕКТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ МОНАСТЫРЯ

Собор Спасский. По дошедшим до нас документам, первый собор монастыря построен около 1360 г. Алексием митрополитом и Андроником и заслужил эпитет «зело прекрасного» («Степенная книга»). Затем Александром и Андреем Рублевым был выстроен второй собор, также заслуживший эпитет «зело прекрасный» и расписанный тем же Рублевым, по-видимому, между 1428—1430 гг. Несмотря на достаточную ясность определений, даваемых житийными источниками, тем более что они указывали не на год, а только на события и лица, и, наконец, в других случаях — на самый характер здания, как каменного, все же в литературе, непонятно почему, достаточно прочно закрепилась датировка существующего памятника как построенного не в первой четверти XV, а в последней четверти XIV века. Эту тенденцию проводил в своих работах проф. Некрасов, а также проф. Врунов вплоть до последней печатной работы о соборе 1940 г., относя его ко времени 1360 г. Я полагаю, что, опираясь на исторические источники, на их полную недвусмысленность в трактовке этого вопроса, надо наконец отказаться от принятой в искусствоведческих трудах датировки и считать существующий каменный памятник построенным в 1420—1430 гг. вместе с росписью. Следовательно, само построение должно относиться примерно к периоду 1420—1425 гг.
Памятник в течение своей жизни претерпел огромные изменения. Стремясь быть максимально кратким, скажу только о надстройке в конце XVIII века угловых пониженных частей, о пристройке к паперти, о растеске окон, уничтожении фресок. Тут приходится вспомнить преступную варварскую деятельность епископа Сильвестра Старогородского, бывшего одним из образованнейших людей своего времени, но ненавидевшего все древнее. Он был не только духовным лицом, но и химиком и т.д. Особенно пострадал памятник в 1812 г., когда ядром была снесена одна из глав и выгорела вся внутренность.
В результате всего этого в дореволюционное время памятник не считали ценным, так как было такое мнение, что от здания остались только стены Даже говорилось, что остался только фундамент. Уже с самого начала революционного времени начал изменяться наш взгляд на памятник. Пробы, произведенные внутри собора в 1918 году Игорем Эммануиловичем, обнаружили при поисках фресок в основе стен белый камень. Затем, когда в октябре 1922 г. монастырь ликвидировался и я был при этом представителем Наркомпроса, я исследовал подкровельные части собора и убедился, что некоторые древние белокаменные части сохранились, другие же облицованы вновь кирпичом.
Кальки, снятые с чертежей монастырского архива архитекторами, работавшими в XIX веке, дали возможность выяснить все изменения и переделки и уяснить ряд вопросов. Тогда мною был сделан доклад в Центральных реставрационных мастерских об архитектуре Спасского собора Андроникова монастыря, а затем он был занят под архив. Только в 1934 году, в связи с задачами сноса всего комплекса, памятник был обмерен, обследован архитектором П.Н.Максимовым и составлен проект реставрации. Опубликованная в 1940 году Академией архитектуры работа об этом памятнике дала наконец всем ясное представление о Спасском соборе.
Был опубликован фасад сделанной реконструкции с восточной стороны и затем дана перспектива Спасского собора. Этот стройный и замечательный памятник разительно отличается от всего, что мы знаем пока из архитектуры ранней Москвы.
Хотя на заседании Академии архитектуры в связи с докладом Петра Николаевича Максимова и было высказано мнение, что его проект нельзя считать убедительным, но я считаю, что проект Петра Николаевича в основных частях вполне научно документирован и спорными могут являться только те элементы композиции, которые не сохранились.
В связи со спорностью ряда вопросов, а также в связи с тем, что в настоящее время вопрос реставрации является актуальным (кровля собора так обветшала, что требует полной ее замены, не исключена возможность выявления при этом первоначальных форм), мною разработан вариант проекта восстановления памятника.
На первом этапе предлагается выявить только основную структуру памятника, ныне скрытую угловыми надстройками, не производя сложнейших работ по удалению пристроек, восстановлению деталей и т.п. Этот проект не будет значительно отличаться в смысле деталей от самого простого восстановления разрушенных частей, но даст памятник в ином, довольно близком к первозданному облику виде.
Второй этап реставрации предполагает интеграцию тех идеальных решений, к которым относится работа П.Н.Максимова. Один из вариантов представляет собою проект, ориентирующийся на Зачатьевский храм. Есть ряд оснований предполагать, что восточная сторона могла бы быть такой, как в Зачатии, но все это вопросы очень сложные и, может быть, говорить о них в совершенно положительном смысле нельзя. Несмотря на то, что наши проекты не могут в некоторых частях избежать вольностей и декомпозиций, все же они в значительной части базируются в отсутствующих частях на документальном материале.
Это гравюра начала XVIII века, где можно усмотреть сложные двухъярусные верха и кокошники с валом у основания главы.
Наличие колонок на главе подтверждается гравюрой, сделанной, очевидно, до 1812 года. Гравюра в собрании Исторического музея также подтверждает, что глава имела 8 колонок. Отсюда мой вариант, приближающийся к варианту Петра Николаевича Максимова, но обогащенный колонками, которые, безусловно, были на главе, и кокошниками. Как колонки, так и кокошники определенно были свойственны московской архитектуре этого времени, что подтверждается документальными материалами.
Наличие весьма редко расставленных 8 полуколонок в главе имело место еще в Звенигородском соборе на Городке.
Приходится за отсутствием времени воздержаться от каких-либо характеристик, устанавливающих место Андроникова собора как знаменитого памятника среди памятников наших, а также памятников Сербии. И если признать за непреложное, что в самом начале XV века формировался уже самостоятельный стиль московской архитектуры, то в этом своеобразии, оригинальности, близости к общим тенденциям русского искусства первое, новаторское место занимает, несомненно, собор Андроникова монастыря. И в этих его положительных архитектурных качествах невольно усматривается какое-то внутреннее сродство с живописным творчеством Андрея Рублева. Перехожу к более поздним памятникам.

Трапезная палата. Построена была архимандритом Митрофанием, духовником Ивана III и другом Иосифа Волоцкого, в 1504—1506 гг., как в летописи точно сказано. Она представляет собой замечательное сооружение типа кремлевской Грановитой палаты, с центральным очень тонким столбом, поддерживающим высокий и очень красивый крестовый свод. Фасад мощный, суровый, стены с маленькими окнами без всяких украшений — совсем другой прием, отнюдь не флорентийское палаццо, и лишь карниз является единственной декорацией здания.
К зданию трапезной в 1694—1739 гг. пристроено царицей Евдокией Лопухиной здание Архангельской церкви с приделами в честь святых покровителей её сына Алексея и мужа Петра. Здание строилось долго вследствие опалы Евдокии, но все же, несмотря на запрет, деньги на строительство отпускались. Внизу была устроена усыпальница бояр Лопухиных. Этот памятник — один из самых ранних примеров московского барокко.
Со времени закрытия монастыря здание использовано под жилье, и все попытки сохранить его оставались безрезультатными. Поиски фресок внутри здания, к сожалению, ничего не обнаружили. В это же время, в 1923 г., мною был найден очень интересный фриз, проходящий внутри здания и бывший оштукатуренным.
Использование здания под жилье привело к разбивке его на этажи, пробивке многочисленных окон и прочим искажениям, которые вы увидите на многочисленных фотографиях этого альбома. Здание, попав под «линию регулирования», было назначено к сносу. Здесь приходится упомянуть тот факт, что Наркомпросу было дано заключение искусствоведом проф. Некрасовым о том, что в здании ничего ценного не сохранилось, что оно все целиком перестроено в конце XVII и начале XVIII века и представляет собой шаблонную заурядную постройку, а потому может быть снесено без всякого ущерба. При наличии такого «квалифицированного авторитетного заключения» другие противоположные мнения потонули, и здание в это время уцелело только по какой-то случайности, главным образом вследствие его чрезвычайной заселенности. Но в 1940 г. инженеры стали доказывать катастрофичность состояния здания, и здание стали разбирать. Вновь организованный комитет по делам архитектуры остановил процесс сноса. Оно было передано Управлению по делам архитектуры СССР под реставрационные мастерские, но за два года те ничего не сделали, затем его сдали военному ведомству, которое еще больше испортило его. Таким образом, здание, угрожающее обвалом, вот уже 6 лет стоит с обнаженными сводами и пока еще не обвалилось, несмотря на нарушенные связи и т.д.
Наконец, в наши дни для памятника как будто наступает более счастливое время. Он недавно передан Московским советом Комитету по делам архитектуры.
Не приходится забывать, что это один из самых больных памятников архитектуры Москвы, а потому уже самое решение Комитета взять его себе является делом исключительной важности. Трудности спасения памятника еще все впереди.

Настоятельские палаты и Святые ворота оказались при обследовании хотя и несколько испорченными, но и весьма интересными памятниками 1770—1780 гг. с мощными сводами, с изразцовыми украшениями по фасаду.
Разбираясь в особенностях памятника, удалось натолкнуться на следующий интересный факт. Когда в 1930 г. ломали Казаковскую колокольню, тогда же разбирали и надвратную церковь. Но так как одна треть здания была занята жильцами, то эта часть сохранилась и не была сломана. Это надвратная церковь. Есть указание на постройку этого здания не позднее времени Ивана III, взамен прежнего, построенного в месте встречи Дмитрия Донского москвичами по возвращении с Куликова поля, почему храм и был назван в честь Рождества Богородицы, бывшего 8 сентября. В XVIII веке памятник был видоизменен и обезличен, а по этой причине оставался неизвестным и неисследованным в научном отношении. Быть может, случайно сохранившийся фрагмент даст возможность получить представление о памятнике.
Братский корпус. Представляет собой любопытное здание начала XVIII века редкой архитектуры.

Крепостные стены и башни. Весь комплекс был обнесен крепостной стеной со всеми особенностями таковой — нижним и верхним боями, машикулями, зубцами. Ее определяют XVII веком. К сожалению, большая башня от Крутоярской улицы и почти весь фасадный южный участок снесены. Взамен стен остались примыкавшие с ее внутренней стороны дровяники и хлева нынешних жильцов, которые с тех пор так и оформляют с этой стороны сквер и площадь Прямикова.

Кладбище. Андрониково кладбище в Москве считается древнейшим. Начиная с известия о привозе в колодах героев, убитых на Куликовом поле, оно служит местом погребения ряда выдающихся государственных деятелей науки, искусства и литературы. Уже один точно установленный факт погребения на нем Андрея Рублева и Даниила Черного делают его памятником общенародного значения.
На нем и сейчас мы можем видеть с сохранившимися надписями плиты с вязью — на могилах дипломатов и послов Ивана III в Литву и к немцам, мы знаем две могилы героев Семилетней войны, 12 могил — Отечественной войны 1812г., основателя русского театра Волкова, известного мецената просвещения П.Демидова, 5 могил ученых и профессоров, 5 — писателей и поэтов, архитектора Старова и других лиц. Кладбище сохранило свой исключительный художественный и поэтический образ, подобно Донскому кладбищу, является важной частью всего ансамбля. В XVIII и XIX веках кладбище было обогащено всеми видами того своеобразного художественного творчества, лирический образ которого отражал чувства любви к своим отошедшим в могилу близким людям и которое создавало картину, редкую по своей обаятельности.
Ныне на бывшем Андрониковой кладбище как от памятника выдающимся деятелям нашей родины, так и от художественных надгробий ничего не осталось, кроме 3—4-х памятников работы Витали, перевезенных в музей Донского монастыря, и за это мы должны теплым словом вспомнить музейных работников. Ныне на месте кладбища — пустырь, даже без деревьев, у алтарной стены собора устроилась база, и производится самочинная стройка гаража, недавно прекращенная по представлению органов охраны памятников.

VII.
ОБЩЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ О КОМПЛЕКСЕ

Несмотря на вышеуказанные значительные повреждения и утраты как в архитектурных, так и в прочих памятниках, несмотря на то, что внешнее впечатление от комплекса из-за вылезших на первый план дровяников, хлевов и гаражей, а также невероятной загрязненности весьма отрицательно, когда вы детально внимательным образом всмотритесь, захотите понять этот памятник, то он предстанет перед вами во всей своей значительности. Мы можем отметить, что в этом комплексе мы имеем как бы живую связь с древнерусской архитектурой, отражающую ее основные этапы и устремления. Три столетия очень четко представлены памятниками Андроникова монастыря.
XV век — собор, ярчайший памятник эпохи, памятник балканской культурной струи на русской почве, целое столетие формирования русского народного искусства, формирования русского государства, освободившегося от татарского ига, создание русских национальных форм искусства.
XVI век — трапезная палата, самый ранний своеобразный гражданский памятник Москвы, уже претендующей на звание третьего Рима, завязавшей сношения с Западной Европой, осуществляющей свою строительную технику в тесном контакте с культурой Ренессанса.
XVII век — Лопухинская церковь-усыпальница, памятник новых культурных устремлений Руси.
Я не упоминаю о других, характеризованных мною звеньях, входящих в этот комплекс, — достаточно сказать о трех приведенных памятниках, чтобы увидеть, что они символизируют основные этапы и национальные достижения русского искусства.
Вследствие вышеуказанной ценности памятника Комитет по делам архитектуры включил Андроников монастырь в число первоклассных памятников всесоюзного значения и предполагает, в первую очередь, заняться самым угрожаемым из них, то есть трапезной палатой.
Но этого мало. Необходимо произвести переустройство кладбища. И если нельзя восстановить те 40 памятников выдающимся деятелям и не меньше 20 художественных надгробий, то нужно создать хотя бы коллективные 4-5 памятников, которые я показал на этом проекте.
Здесь я показал все сохранившиеся памятники и те, которые отсутствуют и которые если не мы, то наши потомки в состоянии будут восстановить, потому что они документируются совершенно определенно, за исключением некоторых частей.
Таким образом, мы имеем здесь 9 памятников с 1420 по 1570 г.
И затем я бы поставил вопрос так, что необходимо на этом зеленом участке, изолировав его соответствующим образом, установить памятники знаменитому художнику Андрею Рублеву, Даниилу Черному, государственным деятелям XV—XVI веков. Это памятники семи ученым, трем писателям и т.д. Таким образом, встает вопрос об установке пяти-шести новых монументов. Тогда мы достойно отметили бы это место.
Дмитрий Петрович Сухов дал эскизный рисунок предполагаемого восстановления, и Максимов дал ряд рисунков. На рисунке Петра Николаевича собор представлен в том виде, в котором он мог быть, если его освободить от архива. Даже при отсутствии фресок это прекрасный архитектурный объем.
На рисунке дается храм в том виде, как он представляется Петру Николаевичу в пределах тех элементов, которые более или менее документально устанавливаются.
Необходимо, чтобы весь комплекс Андроникова монастыря был достойно представлен и с пути разрушения был выведен на путь историко-культурного строительства музейного значения. Академия наук, Третьяковская галерея, Моссовет, Комитет по делам архитектуры, Комитет по делам искусств должны объединиться в своих усилиях. К этому нас обязывают исключительная ценность комплекса Андроникова монастыря и 800-летний юбилей Москвы, когда к памятнику, как к древнейшему в городе, должен пойти поток экскурсантов.
К этому нас обязывает священная для нас всех память великого нашего художника Андрея Рублева, поставившего искусство нашего народа на высочайшие позиции своего времени. Андроников монастырь и Рублев в нашем представлении должны быть неразделимы. И Андроников монастырь в целом должен быть подлинным памятником Андрею Рублеву.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО А.В.ЩУСЕВА

Мы заслушали чрезвычайно важное сообщение Петра Дмитриевича. Работа проделана по личному энтузиазму и почти даже на личные средства. Но суть не в этом, а в том, как проделана эта работа, как проведено исследование и датировка. Это чрезвычайно любопытно и вместе с тем просто удивительно, как мог Петр Дмитриевич этими скрупулезными исследованиями добиться датировки (11 февраля 1430 г.), по полустертой надписи, которая пережила целый ряд столетий. Это действительно большая заслуга Петра Дмитриевича. Поэтому я считаю, что мы должны его приветствовать, приветствовать сегодняшнее исследование как одно из важнейших исследований о таком мастере, как Рублев, который действительно является основоположником и гордостью русского искусства. Вместе с тем на Рублева будет ориентироваться даже и реалистическая живопись, потому что такие монументальные краски, которые он дает, они, как Игорь Эммануилович считает, даже выше, чем некоторые работы прославленных мировых живописцев.
Мы должны проявить известный напор, чтобы поддержать Петра Дмитриевича и дать ему возможность довести эту работу до конца.
Конечно, Комитет по делам архитектуры уже стоит на культурной почве, а к указаниям Некрасова, а также к выступлению отдельных лиц, выступивших в качестве советчиков и определителей, взявших на себя ответственность говорить о памятнике, ничего в этом вопросе не понимая, к таким людям мы можем относиться только с презрением. Надо, чтобы это было совершенно изжито, и вот первой такой работой, которая будет стоять на твердой почве, будет работа, относящаяся к Андроникову монастырю в Москве, потому что Москва находится даже в худшем положении, чем другие наши города. В Москве, где мы живем, был момент, когда, действительно, архитекторам оставалось только застрелиться, чтобы не быть свидетелями такого позора, когда ломались замечательные памятники.
Я предлагаю поблагодарить Петра Дмитриевича за его доклад. (Аплодисменты)

СМ СССР, ПОСТАНОВЛЕНИЕ № 3974*
10 декабря 1947 г. Москва, Кремль

О мероприятиях по сохранению памятников архитектуры Андроникова монастыря в г. Москве

В целях восстановления древнейшего из числа сохранившихся памятников г. Москвы — архитектурного комплекса Андроникова монастыря, имеющего большую историко-художественную ценность, Совет Министров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:
1. Объявить территорию Андроникова монастыря в г. Москве историко-архитектурным заповедником имени русского художника Андрея Рублева.
2. Обязать Комитет по делам архитектуры при Совете Министров СССР:
а) разработать в 3-месячный срок мероприятия по реставрации Андроникова монастыря и по увековечиванию памяти Андрея Рублева;
б) организовать в Белокаменном соборе Андроникова монастыря Музей имени Андрея Рублева;
в) организовать в трапезной палате Андроникова монастыря проектную мастерскую по реставрации памятников архитектуры.
3. Обязать Главнефтегазстрой при Совете Министров освободить до 1 мая 1948 г. помещение на территории Андроникова монастыря, занимаемое гаражом 7 треста Главнефтегазстроя.
4. Обязать Главное управление военных трибуналов Вооруженных сил СССР освободить до 1 июня 1948 г. помещение собора Андроникова монастыря, занимаемое архивом Главного управления.
5. Обязать Мосгорисполком:
а) освободить в месячный срок помещение на территории Андроникова монастыря, занимаемое гаражом райсовета Осоавиахима;
б) произвести в 1948 г. ограждение территории Андроникова монастыря;
в) не допускать дальнейшего заселения жилых помещений на территории Андроникова монастыря.
6. Возложить на Комитет по делам архитектуры при Совете Министров СССР контроль за исполнением настоящего постановления.

Председатель Совета Министров И.Сталин
Управляющий делами Я.Чадаев

*Это постановление явилось результатом усилий ученых и специалистов в области древнерусского искусства, ключевую роль в котором сыграл публикуемый в настоящем сборнике доклад П.Д.Барановского. (Прим. сост.)

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Сергей Вольфгангович Заграевский