|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Бартенев И.А., Федоров Б.Н.. Архитектурные памятники Русского Севера. Л.-М., 1968. Все права сохранены.
И.А. Бартенев, Б.Н. Федоров
Архитектурные памятники Русского Севера
Район Вологды и земли по Сухоне, Малой Северной Двине и Вычегде — один из основных очагов распространения северного зодчества. Прежде всего обратимся к Вологде.
Вологда. Вологду называют нередко воротами севера. И это справедливо. Город расположен на водоразделе бассейна Волги — с одной стороны и системы северных рек и озер — с другой. Южнее Вологды, в каких-нибудь двухстах километрах,—города, тяготеющие к Москве, — Ярославль, Кострома, севернее — необозримые просторы и прямая дорога на Архангельск.
По сведениям летописей, Вологда существовала
уже в XII в. До конца XIV столетия эти земли принадлежали новгородцам. В
Особое значение придавал Вологде Иван IV. Он неоднократно посещал город и подолгу тут жил. По приказу Грозного в самом городе развернулись работы по соединению мелких речек с рекой Вологдой. Царем было сделано многое для укрепления и украшения Вологды. До этого времени Вологда представляла собой почти исключительно деревянный город. Именно Иван IV, как говорится в летописи, «заложил город Вологду камен, и по-веле рвы копати и подошву бити и городовое здание. ..» Начало строительства монументальных каменных сооружений относится к 1565—1567 гг. Тогда же были заложены городские стены, не сохранившиеся до настоящего времени.
Софийский собор в Вологде (1570). До нас дошло единственное крупное
монументальное сооружение времени Ивана IV, центральный памятник старой Вологды
— Софийский собор. Он построен в 1568—1570 гг. При возведении собора
были использованы материалы, предназначенные для строительства городских стен и
других зданий. В начале XVII в.— в Смутное время собор был разграблен и горел,
после чего его восстановили. Несмотря на многочисленные более поздние
«поновления», Софийский собор в нынешнем его состоянии близок к первоначальному
облику. Внутри собор был расписан ярославскими мастерами во главе с Дмитрием
Плехановым. Работа была начата в
Софийский собор в Вологде — замечательный памятник русской архитектуры. Это один из тех больших храмов, которые были построены в XVI в. в ряде городов и монастырей под сильным влиянием архитектуры Успенского собора Московского Кремля. Однако в здании Софийского собора ощущается связь не только с московской архитектурой второй половины XV в., но и с более ранней новгородской — прежде всего в пластике его внешних объемов. Сооружение поражает суровой патетичностью своего облика. Оно отличается удивительной цельностью объемного решения и лаконичностью силуэта.
Софийский собор имеет призматическую, близкую к кубу форму, три апсиды и пять куполов с очень большими — «сочными» луковицами. Трехчастное внутреннее деление собора выявлено на фасадах лопатками и закомарами.
Колокольня Софийского собора расположена изолированно, к юго-западу от него. Она была возведена в 1654—1659 гг. на месте деревянной постройки восьмиугольной формы, покрытой шатром. Верхняя часть колокольни, в которую введены элементы псевдоготики, сооружена во второй половине XIX в.
По сведениям, относящимся к первой половине XVII в., кроме Софийского собора в Вологде была еще каменная «палата» и городская кремлевская стена — частично каменная, частично деревянная с одиннадцатью каменными башнями и двадцатью одной деревянной. Очертания ее представляли собой неправильный четырехугольник. Вдоль северной стороны протекала река Вологда. Снаружи стены проходил ров. Почти все остальные строения в городе оставались деревянными.
Вологодский кремль. Вологодский кремль, существующий в настоящее время, опоясан массивными стенами с башнями и бойницами, сооруженными уже в 1671—1676 гг. Внутри кремля находится архиерейский двор, куда выходит «экономский корпус» — массивное двухэтажное здание (1659г.) с глубоко посаженными арочными окнами и «святительские», или архиерейские палаты (возведены в 1667— 1670 гг. и перестроены в 1764—1769 гг.), имеющие барочный облик, с богатой архитектурной отделкой и росписью «в шашку». Постройки эти окрашены в красный цвет, а детали побелены. Это придает им особую декоративность.
На архиерейском дворе существуют и другие сооружения, в том числе Крестовая церковь с примыкающей к ней двухэтажной галереей и Воздвиженская надвратная церковь. Обе относятся к XVII в.
Вологодский кремль — это сложный архитектурный комплекс XVII—XIX вв., лишенный стилистического единства, но образующий необычайно живописное целое. Следует отметить, что территория его невелика, здания стоят очень компактно, что придает кремлевскому ансамблю еще большую выразительность и своеобразие.
Спасо-Прилуцкий монастырь. Другим равным по значению историко-архитектурным комплексом является известный Спасо-Прилуцкий монастырь, примыкающий к Вологде. Основанный во второй половине XIV в., он был одним из самых больших русских северных монастырей. Название его связано с тем, что он расположен на луке, образуемой рекой Вологдой.
Монастырь окружен высокой массивной
стеной с четырьмя большими круглыми и пятью прямоугольными башнями, несколько
меньших размеров. Стена построена в
Монастырь включает ряд замечательных памятников архитектуры XVI—XVIII вв. В настоящее время в Прилуках ведутся большие реставрационные работы. Некоторым древним сооружениям уже возвращен их первоначальный облик, до этого искаженный позднейшими поновлениями и перестройками,
В центре монастыря — большой пятикупольный Спасский собор, воздвигнутый в 1537—1542 гг. Этому сооружению свойственна монументальность и простота форм. Архитектурная отделка фасадов ограничена профилированными закомарами, широкими лопатками и орнаментальной кладкой из кирпича. В этом сооружении, как и в Софийском соборе в Вологде, ощущается несомненная связь с новгородскими строительными традициями.
Другой заслуживающий внимания памятник Прилуцкого монастыря — «Святые ворота» с надвратной двухстолбной церковью Вознесения конца XVI в. Большой интерес представляет недавно реставрированная белая палата монастыря.
Прилуцкий монастырь оставляет очень сильное впечатление цельностью, собранностью всего архитектурного комплекса, пластической выразительностью составляющих его очень типичных и по художественному качеству несомненно первоклассных сооружений. Уже подъезжая к Прилукам, издали воспринимая ансамбль в целом, любуешься силуэтом многочисленных церквей, колоколен и оборонительных башен монастыря.
Напомним, что во время Отечественной
войны
Другие вологодские церкви. В городе немало и других ценных
памятников архитектуры. Несколько церквей принадлежат XVII в., но большая их
часть относится к XVIII столетию и даже еще более позднему времени. Наиболее старые
церкви в некоторой мере близки к единственному крупному вологодскому храму XVI
столетия — Софийскому собору. Это церкви — Иоанна Предтечи в Дюдиковой пустыне
(
В XVIII в. размеры церквей уменьшаются, композиционно они становятся более разнообразными, но многие, особенно относящиеся к первой половине столетия, решаются всецело в традициях предшествующего века.
Типична Сретенская церковь на берегу
реки Вологды (
В архитектурных формах второй половины XVIII в. построен Воскресенский собор, находящийся около кремля (1772—1776 гг.). Сооружение имеет два этажа. Своеобразие собору придает большой пологий купол и четыре башнеобразных главы по сторонам его. Усложненный план храма определил богатую пластику его фасадов. Многие архитектурные детали носят сугубо барочный характер. Сейчас в соборе разместилась Вологодская картинная галерея.
Зодчество Вологды XVI—XVIII вв. — яркая страница в истории русской архитектуры. Город имел свои четко выраженные архитектурные традиции, оказавшие определяющее влияние на строительство в других близлежащих городах и районах.
Кирилло-Белозерский монастырь. Много известных архитектурных памятников сосредоточено к северо-западу от Вологды, в районе Кубенского, Сиверского и Белого озер. Крупнейшим комплексом, здесь находящимся, является прославленный Кирилло-Белозерский монастырь в городе Кириллове — районном центре Вологодской области. Это один из самых больших монастырских ансамблей в русском зодчестве вообще.
Восхитительная картина открывается каждому подъезжающему к монастырю со стороны Сиверского озера. Смотрясь в спокойную гладь воды, стоят белоснежные, как выпиленные из гипса, стены, высятся массивные башни — квадратные и призматические, с островерхими завершениями. Ровные, гладкие поверхности стен и башен перерезают лишь узкие щели бойниц и редкие тонкие тяги фигурной декоративной кладки из кирпича. А из-за стен, набегая друг на друга и перемежаясь с тонкими старыми осинами, выступают многочисленные купола, главки, шпили, высокие кресты.
Эта полная великолепия и покоя
картина очаровывает всякого своей удивительной задушевностью и поэтичностью.
Монастырь как бы задумался, погрузился в воспоминания своего бурного прошлого.
Помнят эти старые крепостные стены, как в
Монастырь был основан в
Основное ядро монастыря — «Старый город» или «Большой монастырь», непосредственно расположенный на берегу озера. Он опоясан крепостными стенами и имеет пятиугольное в плане очертание. Строительство его было осуществлено в первой четверти XVI в. В следующем столетии оборонительные сооружения были перестроены и к «Старому городу» присоединена дополнительная территория за речкой Свиягой — «Новый город», окруженный второй мощной стеной.
Стены крепости-монастыря с башнями различных форм и размеров отличаются особой массивностью. Они толще стен Московского Кремля. Укрепления Кирилло-Белозерского монастыря были созданы с учетом всех достижений фортификационной техники того времени.
Самое раннее из сохранившихся сооружений монастыря — Успенская церковь. Она была возведена ростовскими мастерами под руководством Прохора Ростовского в 1497—1498 гг. «В лето 7006 совершена бысть великая и церковь Успенья Пресвятой Богородицы в Кириллове монастыре и освящена сентября в 8-й день», — гласит летопись.
Многое изменилось в первоначальном облике церкви— пристроены приделы, исчезли широкие сводчатые паперти, расписанные фресками, однако основной кубический объем здания, три массивные апсиды и барабан с кружевным широким поясом дают представление о былом величии церкви. Современники называли ее «церковь 148 великая». Внутри храм был расписан.
Остальные сооружения монастыря были
возведены в XVI—XVII вв. В
С Архангельским храмом связано любопытное предание. Оно рассказывает о том, что после постройки этой церкви бог даровал Василию III младенца, будущего царя Ивана Грозного.
При Иване Грозном монастырь особенно процветает. Возводятся новые церкви: Иоанна Лествичника, церковь над гробницей основателя монастыря Кирилла Белозерского и, наконец, Преображенская церковь.
В
Из города в монастырь ведут низкие арочные ворота Казанской башни. За невысоким кирпичным забором тянутся крепостные стены «Нового города». Они трехъярусные. На массивной основе первого этажа покоится стройная аркада, которая в свою очередь несет квадратные столбы, поддерживающие кровлю верхней галереи. Удивительная простота гладких горизонтальных стен противопоставлена высоким граненым вертикалям башен: Московской, Вологодской, Кузнечной и Белозерской. Гиганты-башни декорированы легким узором из кирпича и изразцовыми вставками.
От ворот длинная березовая аллея
подводит к надвратной церкви Иоанна Лествичника (
Миновав надвратную церковь, вступаем в «Старый город», где сосредоточены все главные сооружения «Большого монастыря».
Двигаясь по каменным плитам дорожек, невольно обращаешь внимание на полустершиеся тексты, когда-то выбитые на них. Естественно возникает вопрос, что это за плиты и почему они с надписями? Дело в том, что дорожки выложены могильными плитами. В монастыре погребали лиц, которые завещали ему свое состояние. Но едва память об этих людях стиралась, как монахи снимали плиты с надгробий и употребляли для различных монастырских нужд, в том числе и для покрытия дорожек.
Слева от главной дороги, ведущей от ворот, стоит Успенская церковь. К ней с северной стороны пристроены два небольших придела-церкви — Владимирская и святого Епифания. Обе сооружены над могилами крупных деятелей того времени.
В
Вторая церковь была сооружена над
прахом князей Телятьевских в
С юга к Успенской церкви примыкает придел, возведенный над гробницей Кирилла. Напротив ворот был поставлен корпус с колокольней и церквами: Введенской и Архангела Гавриила. Узкий арочный проход под колокольней ведет во двор, где расположены службы, домик келаря и надвратная Преображенская церковь, под которой можно пройти прямо к берегу Сиверского озера.
Здесь, стоя на низком берегу, восхищаешься удивительной пластичностью невысоких, но монументальных старинных стен и башен: Котельной, Поваренной, Свиточной, выдержавших не одну осаду неприятеля.
Около Кузнечной башни, на пригорке,
среди высоких деревьев находится еще одна группа памятников. Это так называемый
«Меньший, или Ивановский Предтечев монастырь». Он расположен на месте, где, по
преданию, в
Церковь Иоанна Предтечи — массивный куб с тремя апсидами — воздвигнута в 1531—1534 гг. Василием III в честь новорожденного сына Ивана IV.
В Кирилло-Белозерском монастыре сохранилось много древне-русских икон. Особенно интересны здесь произведения иконописцев, работавших в монастыре. Они отличаются удивительно тонким, изящным письмом и нежным «жемчужным» колоритом.
Очень хороша по живописи небольшая икона XVI в. «Илья Пророк». Сидящая фигура старца изображена на фоне лаконичного, но выразительного гористого пейзажа. Белое небо удивительно тонко гармонирует с зеленой землей, оранжевой одеждой и лиловой с темно-зеленой опушкой накидки святого.
Эмоциональное воздействие сооружений Кирилло-Белозерского монастыря усиливается активным включением цвета. Белизне наружных стен монастыря противопоставлена яркая окраска отдельных его сооружений и деталей.
Красные стены Успенской церкви с белыми лопатками и узорчатыми, выложенными из кирпича широкими поясами, оранжевые стены церкви Иоанна Лествичника, серебрящееся на солнце тесовое покрытие Свиточной башни, золотые кресты и яркие фрески на зданиях — все это придает ансамблю радостное, необычайно богатое впечатление.
Ферапонтов монастырь. В семнадцати километрах от Кириллова расположен другой выдающийся памятник древнерусского искусства — Ферапонтов монастырь, основанный в конце XIV в. монахом Ферапонтом, сподвижником и другом монаха Кирилла, основателя Кирилло-Белозерского монастыря.
Ферапонтов монастырь стоит в купах кудрявых белоствольных берез, на возвышенном берегу, над тихим Бородавским озером. Вокруг него песчаные и глинистые холмы, местами обрывающиеся, местами спокойно спускающиеся к воде. Повсюду, среди высокой травы — громадные серые валуны — остатки далекого ледникового нашествия. На востоке рельеф местности резко повышается. Лесная дорога тянется на вершину Цыпиной горы. Это самая высокая точка. Отсюда открывается прекрасная панорама. В ясную погоду отчетливо видны стены и башни Кирилло-Белозерского монастыря. Чуть правее, возле деревни Щелково, на поляне, открытой всем ветрам, одиноко стоит ветряная мельница-столбовка. (Еще недавно здесь располагалась целая шеренга таких мельниц.) А с другой стороны, тесно прижавшись друг к другу, высятся купола, маковицы, шатры церквей и строений Ферапонтова монастыря.
По сравнению с Кирилло-Белозерским монастырем Ферапонтов воспринимается как камерный комплекс. Он не поражает ни размерами своей территории, ни масштабами сооружений.
Святые ворота Ферапонтова монастыря были построены в середине XVII в. Они отличаются декоративностью композиции. На основном призматическом объеме возвышаются рядом два стройных и легких шатра, увенчанные маленькими главками. Широкий сводчатый проход ведет внутрь ансамбля.
Наибольшее художественное значение
имеет дошедший до нас в хорошем состоянии собор Рождества Богородицы,
возведенный в
Стены сплошь покрыты узорной кладкой из кирпича, образующей правильные ряды треугольных и прямоугольных ниш. Ниже пят закомар стена декорирована широким поясом, состоящим из двух рядов матово-красных керамических плиток со сложным растительным орнаментом. Между ними помещены керамические кувшинообразные балясины, аналогичные тем, что украшают Успенскую церковь Кирилло-Белозерского монастыря. Такая же декоративная обработка введена и в апсидах, и в верхней части высокого барабана, завершенного шлемовидным куполом.
Внутри собор невелик. На могучие столбы опираются арки, несущие барабан купола. В парусах сводов видны отверстия голосников — глиняных кувшинов, вставленных в своды для усиления акустики. Все стены, столбы и своды собора покрыты сплошным ковром фресковых росписей. На голубовато-синем, пастельно-жемчужном фоне выделяются охристо-золотистые, зеленоватые, розовые, малиновые, белые пятна ликов, одежд, архитектурных форм. Видна рука неподражаемого мастера, о котором говорили современники: «изящный и хитрый в Русской земле иконописец, паче же реши живописец . . . »
Росписи Ферапонтова монастыря были исполнены в 1500—1502 гг. знаменитым древнерусским живописцем Дионисием и его двумя сыновьями — Феодосием и Владимиром. Сведения о жизни Дионисия очень скупы. Он был видным иконописцем второй половины XV столетия, работал в Москве и в отдаленных городах и монастырях. Известны замечательные иконы, созданные Дионисием и его артелью, но самое выдающееся его произведение — последняя работа — ферапонтовские фрески.
Заметим, что Дионисий пользовался во фресковых росписях Ферапонтова монастыря красками, полученными из местных пород минералов, обеспечивших ему чрезвычайно богатую цветовую гамму. Такие минералы встречаются вокруг монастыря везде: на дне и по берегам озер, в оврагах, на Цыпиной горе. Приготовление красок весьма несложно. Камни, измельченные в порошок, разводили на чистой озерной воде. Будучи наложены на сырую штукатурку, краски сразу же закреплялись.
Живопись Ферапонтова монастыря в основном посвящена Богоматери. Тема раскрыта в большом количестве сюжетов. Богородица троекратно изображена в центре храма, в крупных композициях — «Собор Богородицы», «Покров Богородицы» и «Знамение». Важное место в росписи занимает «Акафист Богоматери» — сцены из ее жизни. Акафист размещен в третьем ярусе, ниже и выше его даны изображения «соборов» святых и евангельских сцен. Роспись над западным порталом включает «Деисуса» и композиции «Рождество Богородицы» и «Детство Марии». Есть в соборе и изображения, непосредственно не связанные с Богоматерью. Это — «Пантократор» в куполе, евангелисты — на парусах и другие. Дионисий и мастера, работавшие под его руководством, стремились ярче раскрыть светлый жизнеутверждающий человечный образ Марии. Отсюда и общий мажорный оптимистический тон живописи, присущая ей какая-то особая праздничность и нарядность.
Изучение росписей позволяет выделить не менее четырех творческих манер, работавших здесь живописцев, но несомненно, все они объединяются единством стиля.
Мастера, выполнявшие фрески Ферапонтова монастыря, развивали художественные традиции и приемы русской монументальной живописи предыдущего времени, и прежде всего школы великого художника Андрея Рублева. Однако росписи содержат в себе и некоторые новые черты, а именно — повышенную декоративность, утонченность и в живописи и в рисунке, несравненно большую, чем ранее, плоскостность изображений. Черты эти, придающие произведениям Дионисия особую прелесть, особое обаяние, станут типичными для монументальной живописи последующего времени.
Храм Рождества Богородицы был холодным, и служба в нем отправлялась лишь в теплое время года.
Теплою же церковью была Благовещенская, построенная рядом в 1530—1534 гг. вместе с трапезной. Внизу под церковью размещались погреба. С северной стороны к трапезной примыкала кладовая палата и келарская келья, теперь не существующая. В 1851—1856 гг. трапезная была превращена в церковь, а бывшая церковь стала алтарем новой.
Церкви Рождества Богородицы и Благовещения в настоящее время соединены каменной галереей.
В районе Кириллова расположены и
другие монастыри — Горицкий, Спасо-Каменный, Куштский. Последние два стоят на
берегу Кубенского озера. В Спасо-Каменном монастыре, основанном в XIII в.,
находится древний собор
В монастырях этого края находились многие замечательные по живописи иконы. Наиболее ценные из них можно сейчас увидеть в собраниях Третьяковской галереи и других музеев страны.
Но вернемся в Вологду для того, чтобы предпринять еще одну «поездку» по «трассе»: Сухона — Малая Северная Двина — Вычегда.
Бассейн реки Сухоны богат памятниками деревянного зодчества. Сухона — основная водная артерия Вологодской области, соединяющая районы Вологды, Белого и Кубенского озер с бассейном Северной Двины, протекает через места, богатые лесом. Это и определило в давние времена характер здешнего строительства.
Тотьма. У одного из поворотов Сухоны стоит тихий городок Тотьма — районный центр Вологодской области. Берег здесь высокий и обрывистый, прибрежная песчаная полоса усеяна многочисленными лодками, бакенами и связками свежевыкрашенных вех. Стоя у реки, трудно оторвать взгляд от сверкающей водной глади, синих далей заречья и ослепительно белых узорчатых церквей.
На берегу находятся мощные ледорезы из толстых гладких бревен. Это «стражи» города, защищающие постройки и нежные березки, растущие у воды, от острых льдин во время буйного весеннего ледохода.
Тотьма — скромный по размерам город. Он был известен уже в XII столетии. Долгое время город был одним из крупнейших солепромышленных центров Руси. Уже в XVI в. здесь имели свои солеварни Строгановы.
К этому времени был выстроен острог,
окруженный деревянными стенами с башнями. В нем были сооружены два деревянных
храма: «соборная церковь Рождества древяна клетцки с папертью. . . да другая
теплая Богоявления» — как гласила писцовая книга
Сейчас в Тотьме пять каменных
церквей. Четыре из них хорошо сохранилось. Они дают представление о культовом
зодчестве города в XVIII столетии. Пятиглавый храм Иоанна Предтечи (
Наиболее значительный по своим художественным достоинствам памятник — Троицкая церковь. В сооружении два этажа. Верхняя церковь — двухсветная. Храм имеет призматическую весьма вытянутую по вертикали форму. К главному кубу церкви примыкает просторная полукруглая апсида, а с западной стороны — большая трапезная. Здание завершается пятью главами, из которых лишь центральная связана с внутренним помещением и является световой. Все главы опираются на сомкнутый кирпичный свод. Они очень своеобразны по форме. На основном граненом барабане возвышается тонкая шейка, которая несет непосредственно луковицу.
Церковь и все ее декоративные детали — плоские вытянутые колонки, тяги, карнизы, наличники окон выполнены из хорошо обожженного кирпича, не прикрытого штукатуркой. На междуоконных перемычках укреплены чудесного рисунка витые филенки. Изысканные картуши фасадов, детали интерьера, а также усложненные формы кровельных покрытий выдают барочное происхождение этого памятника.
Необходимо отметить одну отличительную особенность церковной архитектуры Тотьмы XVIII в.— фасады зданий в промежутках между ярусами окон заполняются картушами. Они выполнены из нескольких типов керамических элементов, взятых в различных сочетаниях. Эти элементы, очевидно, готовились на местных кирпичных заводах.
Композиционное и конструктивное сходство церквей Тотьмы позволяет говорить о наличии здесь в XVIII в. определенной архитектурной школы. Местные зодчие часто выезжали для постройки церквей в другие города, и прежде всего в Великий Устюг. Тотемский же архитектор, вероятно, строил и высоко стоящую над Сухоной Покровскую церковь в селе Усть-Печенге.
Кроме каменных зданий, в Тотьме встречаются и старые деревянные строения с образцами художественной резьбы.
Георгиевская церковь в селе Поча
(1700). В селе Поча
Тарногского района находится Георгиевская церковь, возведенная в
Великий Устюг. В нижнем течении Сухоны, недалеко от того места, где в нее впадает река Юг, расположен один из самых замечательных северных русских городов — Великий Устюг. В названии города Устюг отражено его географическое положение — город в устье реки Юг. Соединив свои воды, эти две реки дают начало новой водной артерии — Малой Северной Двине.
В Великий Устюг удобнее всего добраться на пароходе, следующем из Котласа вверх по Малой Северной Двине. Путешествие это занимает ночь. Попасть туда из Вологды сложнее, так как река Сухона в летние месяцы мелеет на некоторых своих участках, особенно начиная от Тотьмы.
Когда в ранний час приближаешься к городу по реке, неожиданно возникает панорама Великого Устюга. Она напоминает грандиозную декорацию к спектаклю на темы русских сказок. В утренней дымке, освещенные лучами восходящего неяркого солнца, медленно проплывают старинные церкви и соборы Устюга, чередующиеся с невысокими купеческими домами и зеленью садов. Тихо кругом, и только стаи голодных чаек, кружащиеся за кормой парохода, резкими криками нарушают утреннюю тишину. Но солнце поднимается выше — и высокий городской берег оживает. Кран, стоящий у берега, потянулся к ящикам с грузом, и это, казалось бы несовместимое, сочетание старого и нового вдруг поражает каждого удивительным единством.
Великий Устюг принадлежит к числу древнейших русских северных городов. Он упоминается в летописях с XII в. Еще до этого времени на высоком берегу реки Юг, примерно в трех километрах от современного Устюга, существовало древнее городище — Гледень. Капризная Сухона, неоднократно менявшая свое русло, стала подмывать берег, на котором стоял Гледень, и жители переселились на другой, левый берег реки. Тут-то и возник собственно Устюг.
В самом конце XII в. Великий Устюг был взят татарами, позже он перешел во владение ростовских князей. В XIV в. устюжане участвовали в походе против Новгорода. Постепенно влияние Москвы на Устюг все более усиливалось, и в конце концов он был включен в пределы Московского государства.
На протяжении длительного времени Великий Устюг играл важную стратегическую роль в деле обороны северных русских земель. По мере расширения заморской торговли через Архангельск усиливалась и роль Устюга, как важного пункта на пути, связывавшем древнюю столицу с портом на Белом море. Большое значение города как транзитного центра, а также широкое развитие в нем различных ремесел — по обработке серебра, кузнечного, кожевенного и других — исторически закрепилось в его названии — Великий Устюг.
Расположение Устюга было удобным для возведения в нем оборонительных укреплений. С юго-запада протекала Сухона, и берег ее был достаточно высок, с востока проходил овраг с речкой, которая впадала в Сухону. Здесь, на мысе, образуемом двумя водными протоками, и было создано городище с валами, деревянными стенами и башнями.
Валами и деревянными укреплениями был обнесен и посад, так называемый Новый острог — основная часть нынешнего города. В XVII в. город распространился и за его пределы. Возникали новые слободы и монастыри.
Тогда же на одном из основных участков деревянные укрепления сгорели. Кроме того, Сухона, на протяжении веков подмывавшая берега, «обрушила» часть стен, обращенных к реке. И к концу века от крепостных сооружений фактически ничего не осталось, да и надобность в них отпала.
На протяжении веков Устюг имел сбивчивую, неправильную систему расположения улиц и кварталов. «Регулярный» четкий план он получил лишь в 1780-х гг. Последний был утвержден Комиссией Каменного строения.
До XVII в. в Устюге были деревянные церкви. Каменные начинают строиться лишь в этом столетии. Тогда же определился характер церковных построек города. То же самое наблюдалось и в архитектуре Вологды, с которой Устюг был тесно связан.
В Устюге сохранились десятки памятников монументального зодчества. Это — исключительно постройки XVII и XVIII вв.
Среди церковных сооружений Великого Устюга можно выделить два основных типа. Первый из них, характерный для русской архитектуры XVII в. в целом,— бесстолбные церкви средних размеров, кубической формы, увенчанные одной или пятью главами; второй, связанный с XVIII в.,— церкви в виде куба с переходом через сомкнутый свод к крупному купольному барабану — восьмерику, поддерживающему другой, меньших размеров, барабан — восьмерик с маленькой главкой (этот тип церкви сходен с ярусным храмом).
Самый древний архитектурный памятник
Великого Устюга, имеющий к тому же сложную судьбу, — главный городской Успенский
собор. Он расположен в пределах центрального комплекса устюжских церквей — на
набережной реки Сухоны. Первое упоминание о соборе связано с
Повествование об Успенском соборе широко известно в истории древнерусского зодчества под названием «Устюжская легенда». Она приобрела особое значение для науки в связи с разработкой вопросов развития русской деревянной архитектуры. В нашей книге в ряде мест уже говорилось о древнем происхождении типа храма «о двадцати стенах». Летописная «легенда» об Успенском соборе Устюга дает бесспорное доказательство того, что на Руси существовали освященные веками образцы, и строители, возводя новые сооружения, придерживались их. Эта «легенда» свидетельствует и о том, что «круглые», то есть октогональные храмы с прирубами возникли раньше «крещатых» и на протяжении веков рассматривались как наилучшая форма деревянной церковной постройки.
Что касается Успенского деревянного собора, построенного в начале 90-х гг. XV в., то он сгорел, так же как и предшествующие. Каменный собор на этом месте был возведен в первой половине XVII в. Но и это сооружение не осталось в первоначальном состоянии. Оно дважды перестраивалось. В настоящем виде собор имеет мало общего с первоначальной каменной постройкой.
В одном комплексе с Успенским собором находится собор Прокопия, сооруженный в 1668г. Это кубический пятиглавый бесстолбный храм, фасады которого завершены декоративными закомарами. Здесь же расположен и собор Иоанна Праведного, в основной своей части совершенно заново построенный в XIX в.
Из существующих устюжских церквей, не
изменивших своего первоначального облика, наиболее древняя Вознесенская,
возведенная в
Основной объем церкви несет пять глав, покоящихся на мощном сомкнутом своде, так же как во многих храмах Вологды. Из них лишь один — центральный является световым. Церковка, примыкающая с южной стороны, завершается лишь одной главой на двухъярусном барабане.
Церковь Вознесения украшена богатым и пластически насыщенным архитектурным декором, «узорочьем», типичным для русского зодчества XVII в. Основной — второй этаж выделяется мотивом парных колонок, поддерживающих сложный по рисунку карниз. Выше его располагаются декоративные нишки типа кокошников. Окна обрамлены пилястрами, двойными крепованными карнизами и фронтончиками. Все это, а также арки и опорные столбы первого этажа выполнены в кирпичной кладке. Детали вытесаны из белого камня. Кроме того, в отделке использованы цветные изразцы.
Один из основных архитектурных ансамблей Великого Устюга — находящийся в центре города комплекс сооружений Михайло-Архангельского монастыря. Монастырь был основан еще в XIII в., но каменные здания в нем начали возводить лишь с середины XVII в. В состав монастыря входят Архангельский собор (1650-е гг.), три церкви, трапезная палата, настоятельские кельи, братские кельи и некоторые другие постройки. Сравнительно небольшой по размерам монастырь отличается композиционной собранностью и живописностью своих строений, расположенных асимметрично на занимаемом ими прямоугольном участке. Памятники Михайло-Архангельского монастыря несравненно проще и строже церкви Вознесения — как будто бы строители решили вернуться к традициям старой архитектуры XV—XVI вв.
Архангельский собор — это пятиглавое прямоугольное в плане симметричное сооружение, в котором алтарь отделяется от основной части храма стеной. С трех сторон к собору примыкает двухэтажная галерея. Во второй этаж ее ведет крыльцо. К северо-западному углу галереи примыкает двухъярусная колокольня. Покрытие ее, как и большинства колоколен устюжских церквей, — шатровое. На фасадах церкви и колокольни нет ни «узорочья», ни декоративной лепки. Стены оживлены лишь лопатками и тонкими горизонтальными тягами, отделяющими расположенные выше декоративные закомары.
От южного фасада собора отходит двухэтажная галерея-переход с двумя крыльцами на разных ее сторонах. Она соединяет собор с трапезной палатой, построенной в середине XVIII в. Наиболее просто решен объем трапезной. Большое и массивное, с редко посаженными арочными окнами — бойницами, здание больше ассоциируется с постройками XVI столетия, чем с XVII в., которому оно принадлежит. Очень красиво «нарисован» щипец западного фасада с декоративным окном-нишей в центре и щелевидными прорезями по сторонам его. Главное помещение трапезной квадратной формы, посередине стоит квадратный же столб, с восточной стороны к трапезной примыкает одноглавая бесстолбная церковь Введения. Она, так же как и Архангельский собор, очень проста по своему облику. Фасады ее гладкие, спокойные. Декоративной обработке подвергся только барабан купола.
Совершенно в ином стиле создана
надвратная Владимирская церковь, построенная в
Значительный интерес представляет комплекс Троице-Гледенского монастыря, находящегося вне Устюга, около Гледена.
Монастырь был построен теми же зодчими, которые возводили Михайло-Архангельскую обитель. Поэтому сооружения обоих монастырей имеют между собой много общего. Троицкий собор Гледенского монастыря сходен с собором Михайло-Архангельского. Аналогичны композиции трапезных и связанных с ними церквей.
Однако Троицкий собор решен в более удачных пропорциях, большую законченность имеет и гледенская колокольня. Композиция собора Гледенского монастыря, в отличие от Михайло-Архангельского, симметрична. Обращают на себя особое внимание отдельные части Троицкого собора, в частности его апсиды — мягких, плавных очертаний с очень изящным наличником центрального окна. В декоративной обработке применены типичные для вологодско-устюжской архитектуры изразцы. Большую художественную ценность представляет пятиярусный барочный иконостас собора, относящийся к XVIII в. Он поражает своей великолепной тонкой резьбой.
В Великом Устюге много и других культовых построек. Среди них можно отметить ансамбль Преображенских церквей на Комсомольской площади и две церкви слободы Дымково—на противоположном берегу Сухоны. Оба комплекса включают храмы как XVII, так и XVIII вв.
Наглядную картину изменений, произошедших в архитектуре Великого Устюга, дают дымковские церкви. Первая из них — Дмитрия Солунского стилистически принадлежит еще XVII в. Это пятиглавый кубический храм с двумя ярусами декоративных закомар, «изображенных» на фасадах, и очень строгой, четкой по силуэту шатровой колокольней. Другая церковь — Сергия Радонежского, построенная в 1747—1769 гг., является образцом того нового композиционного типа храма, который уже сложился ранее в подмосковной архитектуре.
Характерно, что в декоративном убранстве этой церкви преобладают мотивы XVII в.— надоконные фронтончики, арочки-кокошники на парапете и др. К такому типу построек в Устюге и в близлежащих местах можно отнести: Никольскую церковь, Преображенскую (теплую) и прочие. Все эти сооружения ярусные, основной объем четверика перекрыт сводом, из которого вырастает большой восьмерик, служащий нижним барабаном главки. На этом восьмигранном основании покоится второй, меньший восьмерик, а иногда еще и третий.
В Великом Устюге немало памятников светской архитектуры. Это, главным образом, жилые здания XVIII — первой половины XIX в.— дом Шилова, Кузнецова и другие. Особенно интересен дом Шилова, построенный в середине XVIII в. Здание двухэтажное с сильно выступающей центральной частью. Обращает на себя внимание барочная, несколько измельченная в рисунке декорировка фасада. В некоторых сооружениях сохранились ценные детали внутренней отделки — изразцовые печи, лепка и другие.
Сейчас Великий Устюг — вполне современный город. Вместе с тем он, как никакой другой северный русский город, дает возможность ощутить колорит минувших эпох. Этим Устюг обязан, прежде всего, множеству сохранившихся сооружений гражданского и церковного зодчества, сконцентрированных в пределах сравнительно небольшой городской территории.
Сольвычегодск. Один из районов сосредоточения памятников древнерусского зодчества — бассейн реки Вычегды. Вычегда — один из крупнейших притоков Северной Двины. Ее устье — в двух километрах от Котласа. Наибольшее историко-архитектурное значение имеет Сольвычегодск, в настоящее время районный центр Архангельской области. От устья Вычегды до Сольвычегодска, расположенного на ее правом берегу, каких-нибудь двадцать километров.
Путь к древней «Соли Вычегодской» лежит по реке. Минуя дымный поселок Лименду, с его лесозаводом и угольными причалами, пароход выходит на широкий простор спокойной Вычегды. Подвижный белый песок, перемещаясь по дну, образует множество коварных мелей, перекатов и островов. Они сильно затрудняют судоходство, и не случайно река, на вид очень спокойная и ласковая, пользуется дурной славой у судоводителей. Русло ее часто меняется, и, чтобы сохранить постоянный фарватер, на реке беспрерывно работают мощные землесосы. По обеим сторонам реки, от прибрежных порослей ивняка до синего леса на горизонте, тянутся золотые поля ржи. Сольвычегодск в далеком прошлом — один из центров русского Севера. Первоначально это был посад Соль-Вычегодская, основанный не позже XIV столетия новгородцами. Быстрое его развитие объяснялось тем, что он лежал на важной дороге из Новгорода на Урал. Здесь находилось и соленое озеро Солониха. В XVI в. природные богатства края стали использоваться промышленниками. Богатейшие купцы Строгановы, вотчиной которых был Сольвычегодск, основали здесь мощные солеварни.
Велико было и торговое значение города. Из Сибири сюда поступала пушнина, с Урала шел металл, с Белого моря—моржовый клык.
Но в дальнейшем фортуна изменила городу. Сольвычегодск утратил былое значение. Торговые и промышленные пути, связывавшие Россию с Сибирью, передвинулись к югу. Строгановы центр своей деятельности также перенесли в иные места — на Урал, в район Перми. От прежнего Сольвычегодска сохранились только древние сооружения и тонкое мастерство местных умельцев. Сольвычегодск всегда славился производством чеканных, финифтевых (разноцветная эмаль) и других изделий из металла.
Благовещенский собор — центральный памятник Сольвычегодска. На сооружении укреплена надпись-«...построен усердием и иждивением Именитых людей Строгановых в 1560 году». Эта дата — начало строительства собора. Закончен он был двадцать четыре года спустя. Сооружение представляет собой большой двухстолбный пятиглавый храм на высоком подклете. Основание собора опоясано галереей, которая первоначально была открытой. Особую прелесть фасадам собора придает широкая лента — фриз из фигурно уложенного кирпича в верхней части стены под закомарами. Хороши по рисунку наличники обрамляющие окна. Однако ныне сооружение в значительной степени отличается от первоначального. Отдельные части здания значительно перестроены.
В соборе оригинально решена конструкция центрального купола. На два опорных столба и на стену алтарной преграды опираются арки, ояты которых расположены на различных уровнях. Между ними по углам выложены небольшие тромпы — своды в форме части конуса, половины или четверти сферы и т. д., применяемые в качестве опорной конструкции. Они дают возможность укрепить восьмигранный сомкнутый свод, служащий основанием восьмигранному же барабану купола.
Внутри Благовещенского собора—фрески
Благовещенский собор являлся для построившего его купца Аники Строганова «с сыновьями и внуками» не только храмом, но и укрепленной цитаделью. В подвалах собора размещались склады пушнины, хранились ценности. Здесь же были устроены тюремные казематы. Рядом с собором находились жилые хоромы Строгановых. Собор и хоромы были ограждены деревянной стеной с башнями.
Другое уникальное сооружение Сольвычегодска — собор Введенского монастыря, возведенный Строгановыми в конце XVII в.
Но если Благовещенский собор отличается простотой и суровостью архитектурных форм, то Введенский собор — затейливостью, сложностью и поистине кружевным характером деталей и тонко найденными цветовыми соотношениями. Два цвета доминируют на фасаде храма: цвет красного кирпича, из которого он возведен, и цвет белокаменного резного убора колонн, дверей, арок.
Легенда рассказывает, что Григорий Строганов хотел поставить церковь, «которая бы превзошла праотец его». И действительно, Введенский собор казался сольвычегодцам не только прекрасным, но и «дерзким», невиданным.
Строительство его начато в 1689 и
закончено в
Широкие ступени ведут во второй этаж к галерее. Наружные стены ее украшены орнаментированными изразцовыми вставками. Такие же вставки помещены и на пилонах, разделяющих арки обходной галереи.
Конструктивно собор Введенского монастыря отличается от своего предшественника: в нем нет внутренних столбов. В этом отношении собор близок к устюжским бесстолбным церквам, хотя и значительно превосходит их по размерам.
Перекрытие собора выполнено мастерски. По существу оно представляет собою сомкнутый свод, но не сплошной, а состоящий как бы из взаимоперекрещивающихся мощных парных «арок». Центральный купол и четыре боковых расположены в просветах между ними. Применение «арок» дало возможность расположить между их пятами окна второго яруса.
Внутри собора находится семиярусный
деревянный иконостас работы московского мастера Григория Иванова. Плоскость его
расчленена на ряд отдельных «панелей». В первых четырех ярусах их обрамляют
витые колонки, выше — пилястры. Основное украшение иконостаса—тонкая виртуозная
резьба, изображающая листья, виноградные гроздья и цветы. Иконы алтарной
преграды были написаны в
Каждая северная река имеет особый, только ей одной свойственный характер. Невозможно спутать Онегу с Пинегой, а Вычегду с Северной Двиной. Одни реки особенно хороши в утренние часы, другие раскрываются во всем своем очаровании пылающими закатными вечерами. Северная Двина поражает в тихую летнюю ночь. Жемчужное небо с золотисто-зеленой полоской у горизонта мягко отражается в могучих водах широкой реки.
Едва видны фигуры людей, ожидающих парохода. Кругом звонкая тишина. Дремлет река, дремлют и берега с темными пирамидальными елями и домами-гигантами с выгнутыми тесовыми кровлями, похожими на старинные новгородские ладьи, перевернутые вверх килем. Светает.
Где-то далеко впереди раздается хриплый гудок. Звук долго катится над рекой и исчезает в луговой пойме. Много проходит времени, прежде чем из-за поворота реки появится долгожданный пароход.
Мы начнем свое путешествие к берегам Белого моря из Котласа — районного центра Архангельской области. В двух километрах от города Вычегда и Малая Северная Двина сливаются в одну могучую и полноводную Большую Северную Двину.
На землях, лежащих по Северной Двине и ее притокам, с давних пор обитали различные племена, именовавшиеся «заволоцкой чудью». В XI столетии в этих местах появились новгородцы, основавшие здесь многочисленные торговые селения. К XIV в. они окончательно установили тут свои порядки. Тогда же в низовьях Двины новгородцами был заложен главный город этого края — Холмогоры. В следующем веке земли, примыкающие к Северной Двине, были включены в пределы Московского государства.
Население этих мест занималось
соляным промыслом, рыболовством, охотой. В XVI столетии устье Северной Двины и Холмогоры
приобрели новое значение, как основной центр в торговле со странами Запада. В
В XVII в. роль Архангельска была исключительно большой. Северная Двина стала важнейшим водным путем, по которому в порт поступали товары из глубинных районов страны, и в обратном направлении шли заморские товары. Естественно, что это привело к возникновению на берегах реки многочисленных селений, к строительству светских, церковных и монастырских сооружений.
Обилие строительного материала — ели, кондовой сосны, лиственницы определило развитие в этих местах деревянного зодчества.
Пароход быстро идет по течению Двины. Правый берег низкий, с бескрайними просторами заливных лугов и со сплошной стеной синеющего на горизонте леса. Левый берег высокий, обрывистый. На нем растянулся старыми домами город Красноборск.
Известно, что уже в XVI в. Красноборск принадлежал Соловецкому монастырю. Это было большое селение с крупной пристанью. Сюда шли со строгановских солеварен наполненные солью карбасы и дощанки. В амбарах и лавках хранились привезенные из Соли Вычегодской товары. Здесь на бойких ярмарках сбывали часть соли, остальную же отправляли в Устюг, Тотьму, Вологду.
Но не только строгановскую соль продавали на этих оживленных торгах. Из соседних деревень привозили свои искусные изделия народные мастера: замысловатые железные замки, деревянные резные ковши, берестяные туеса, вязаные цветные кушаки.
Ныне Красноборск не так оживлен, как некогда. Но стоят еще срубленные из кондовой сосны сто лет тому назад, а то и более почерневшие двухэтажные избы с пятью-семью окнами на фасаде, с большими просторными дворами.
Цывозеро. В окрестностях Красноборска сохранилось множество уникальнейших памятников деревянного зодчества XVII—XVIII вв. Чтобы их увидеть, надо на трескучей моторке переехать около длинного острова, сплошь заросшего ивняком, на правый берег реки в рабочий поселок Дябрино. Отсюда через зыбкие и глубокие белые пески, болота и лесные чащи начинается нелегкий путь к памятникам деревянного зодчества. Недалеко от деревни Цывозеро рельеф местности резко повышается. На огромных зеленых холмах, усеянных клевером и ромашкой, начинают попадаться одинокие вековые ели. Их толстые стволы и широкие раскидистые ветви обращают на себя внимание. Глядя на этот пейзаж, невольно вспоминаешь театральные декорации В. Васнецова к «Снегурочке» или билибинские иллюстрации к русским сказкам. Вот чем вдохновлялись замечательные русские художники. Ведь не раз здесь бывали и В. Васнецов, и И. Билибин, и В. Верещагин и И. Грабарь.
За холмами простирается поле ржи, а за ним едва виднеется знаменитая Цывозерская колокольня, хорошо всем известная по акварелям И. Билибина.
Колокольня стоит уже более трех веков. Ее замшелый сруб осел и накренился, и теперь кажется, что он вырастает из земли. Цывозерская колокольня принадлежит к так называемым «девятистолбным» сооружениям. Ее каркас, состоящий из девяти вертикально стоящих толстых бревен, защищен на большую часть своей высоты восьмиугольным срубом. На уровне яруса звона эти столбы открыты и украшены резьбой — овальными «дыньками» и тонкими «жгутами». Еще выше — четыре венца образуют повал, поддерживающий полицы невысокого восьмиугольного шатра, покрытого тесом.
Все в этой сказочной колокольне совершенно: и пропорции, и форма маковки с тонкой покрытой пластинками шейкой, и сама главка с высоким крестом.
Покидая это место, не раз оглянешься на силуэт колокольни, на широкие дали с избами на горизонте, на колосящееся поле и заросшую травой дорогу. . .
Белая Слуда. Едва заметная колея проселка сворачивает в сосновый лес. Пройдя восемь километров, выбираемся на высокий песчаный берег северодвинской старицы, к старинному селу Белая Слуда.
Огромные старые суровые двухэтажные дома с напряженно изогнутыми крышами стоят по обеим сторонам широкой главной улицы. У песчаного обрыва живописно разбросаны темные срубы амбаров и бань, чередующихся с высокими «журавлями» колодцев.
Еще несколько лет назад главную
деревенскую улицу замыкала могучая вертикаль сорокапятиметрового храма
Владимирской Богоматери с шатром, крытым серебристым тесом. В
Ровно триста двадцать лет простояла эта церковь. Она производила впечатление не столько своей высотой, сколько какой-то особой, почти аскетичной простотой восьмистенного сруба с двумя примыкающими с запада и востока прирубами, завершенными килевидными бочками. Единственными украшениями фасадов здания были крытые лемехом главки-грибки очень затейливого рисунка, врезанные в гребень килей прирубов, да разбросанные в живописном беспорядке маленькие квадратные «колодчатые» окна.
Верхняя Уфтюга. От Белой Слуды до погоста Верхняя Уфтюга около тридцати километров. Селение окружено лесом, и только перед самыми плетнями, ограждающими выгон, деревья расступаются. Здесь особенно красиво осенью, когда на скошенном лугу еще стоят высокие стога, а в пожелтевших уже кустарниках серебрится ивняк да кое-где выделяется своим красным убором одинокая осина.
Осень обычно для Верхней Уфтюги была временем ярмарок. В это село с огромными избами — шестистенками и двойнями, украшенными строгой резьбой, съезжались мастеровые, купцы, ремесленники. Здесь торговали прялками, глиняными игрушками, домашней утварью и берестяными туесами. Такие туеса, расписанные фантастическими зелеными и красными цветами с белыми и синими листьями, до сих пор делает народный мастер Новинский Дмитрий Матвеевич, живущий недалеко от Верхней Уфтюги, в деревне Новоандреевке.
На центральной площади села из мощного бревенчатого куба, вросшего в землю, как бы взметнулась в небо своим широким шатром церковь Дмитрия Солунского. Она была сооружена в 80-х гг. XVIII в. и сохранилась такой до наших дней, а потому представляет интерес как тип поздних северных шатровых церквей.
Она необычна по своему решению прежде всего тем, что не имеет привычной для северных храмов трапезной. Собственно церковь — единственное крупное помещение храма. Эту главную часть и подчеркнул в своей композиции зодчий, возведя над ней сорокаметровую монолитную башню, подчинив ей и крыльцо, и алтарный прируб с пятискатным покрытием, завершенным бочкой с маленькой маковкой.
Церковь-башня очень проста и строга, силуэт ее величествен и строен. Единственное, что смягчает суровость постройки, — это своеобразное крытое крыльцо с галереей, поставленной на рубленый подклет. Боковые части галереи покоятся на выпусках бревен западной стены подклета.
Пермогорье. Почти рядом с Красноборском, чуть севернее, на левом берегу Двины, лежит Пермогорье, также примечательное своими древними деревянными постройками. Пермогорье расположено на холмистом берегу, заросшем высокой и сочной травой. Подойдя к речному обрыву, можно долго любоваться просторами северной реки. Отсюда хорошо видно, как где-то внизу медленно ползет буксир, разрезая зеркальную гладь воды. А совсем рядом, среди небольших молодых елочек, почти нависая над рекой, вот уже триста лет стоит Георгиевская церковь.
Прямоугольный в плане сруб несет на
себе еще один — крещатый, завершенный крещатой же бочкой. Но вместо обычных в
таком случае одной или пяти глав сооружение увенчано только тремя. С
Никольская церковь в Кулиге Дракованной. Из Пермогорья до Кулиги Дракованной, где расположена высокая колокольня и остатки небольшой клетской Никольской церкви, по сосновому бору — едва восемь километров. Дорога то поднимается на холм, то спускается в глубокий овраг. На полдороге, у маленького лесного озерка, окруженного темным таинственным лесом, старая водяная мельница, а дальше резкий подъем на красный глинистый холм, и вот уж вдали, прямо на дороге, на фоне бледного северного неба, четким силуэтом встает колокольня Никольской церкви, одна из старейших на Севере. Ее датируют XVI в. Эта колокольня, так же как и Цывозерская — шатровая. Однако в отличие от нее — семнадцатистолбная. Она значительно выше, и в ней нет той задушевности, той лирической задумчивости, которые есть в колоколенке Цывозера.
Это сооружение, основанием которого служит низкий четырехстенный сруб, придающий постройке большую устойчивость и зрительно связывающий ее с землей, имеет совершенно иной художественный образ. Соотношением объемов она скорее напоминает многогранную сторожевую башню, одну из тех, что ставились по углам стен древнерусских деревянных крепостей. В мощности ее восьмерика с низкой арочной галереей звона и особенно в больших выносах повалов чувствуется та суровая сила, которая характерна для башен порубежных северных укреплений Беломорья XVI—XVII вв., таких, как Кола, Сумской и Кемский остроги.
Недалеко от колокольни, в густом
ельнике, на маленьком кладбище, стоит клетская Никольская церковь, построенная
в
Некогда над коньком, в его восточной части, церковь имела маленький прямоугольный четверик, на котором возвышалась небольшая бочка с главкой. Внутреннее убранство церкви не сохранилось.
На пути от Верхней Тоймы до Пучуги. От Верхней Тоймы до Пучуги — семьдесят-восемьдесят километров. Пароход здесь идет обычно ночью. Но и ночь в этих местах на Двине прекрасна. Не случайно художник В. Верещагин, много десятилетий назад путешествовавший по Северной Двине, проплывая от Верхней Тоймы к Пучуге, с восторгом записал в своем дневнике:
«Большую часть пути я сидел на руле. . . любовался на тихую воду, в которой отражались берега с деревьями и кустарником, так же как и яркая северная заря, беспрерывно горящая за всю короткую двух-трехчасовую ночь. Кругом была полная тишина; слышался только плеск весел наших гребцов и их тихий говор, да иногда говор же, песня или гармония доносились со спускавшихся вниз лесных плотов. А то закричит чайка; со свистом порывистым беспокойным летом промелькнет кулик или с криком, часто, часто махая крыльями, пронесутся кряковые утки . . . Тихо двигается вода широкой величавой реки; глядя на ее движение, много и долго думается — тек долго, что хоть уже за полночь и пора спать, не решаешься расстаться с палубой . . . »
Пристань Пучуга стоит на песчаной косе. Справа, сразу за редким и длинным плетнем, начинается деревня Кодима.
Церковь Петра и Павла в селе Пичуга. В соседнем с Кодимой селе Пучуге расположена значительно перестроенная церковь Петра и Павла. Она возведена в конце XVII в. Композиция основного объема здания была очень близка к церкви Дмитрия Солунского в Верхней Уфтюге, но покоившийся на четырехстенном срубе восьмерик был более высок и строен. Кроме того, церковь Петра и Павла имела обширную квадратную трапезную и пятигранную алтарную апсиду, покрытую большой своеобразной бочкой. Эта апсида — единственная часть церкви, которая уцелела до настоящего времени и находится в сравнительно хорошем состоянии.
В
Церковь Петра и Павла в Пучуге приобрела большую известность своим уникальным внутренним убранством, свидетельствовавшим о блестящих достижениях русского деревянного зодчества. Но, к сожалению, интерьер храма уже давно утрачен.
Богородицкая церковь в селе
Заостровье (1726).
Недалеко от Пучуги, на старом погосте в селе Заостровье, сохранилась обшитая
тесом Богородицкая церковь. Она была построена в
В среднем течении Северной Двины некогда
находились многочисленные памятники деревянного церковного зодчества, ныне уже
исчезнувшие. Из них следует упомянуть о замечательной Никольской церкви в
Зачачье, построенной в
Заслуживают также упоминания характерные для северодвинского зодчества две большие шатровые церкви, возведенные почти одновременно в 1750-х гг.: Вознесенская в селе Конецгорье и церковь Фрола и Лавра — в Ростовском.
Антониев-Сийский монастырь. Широкой известностью пользуется комплекс сооружений Антониев-Сийского монастыря — одного из самых значительных на русском Севере. Монастырь этот расположен в Емецком районе, в семи километрах от пристани Сия, на берегу большого озера. Основан он был в XVI в. как своеобразный форпост Московского государства на Севере. Главный пятиглавый каменный Преображенский собор Сийского монастыря (1589—1606 гг.) был возведен по образцу московского Успенского собора. В декоративной обработке фасадов здания заметно влияние и владимиро-суздальского зодчества.
С южной стороны к собору присоединялась трапезная с небольшой шатровой колокольней, а с северо-запада — шатровая же колокольня середины XVII в. Весь этот ансамбль, несмотря на разновременность образующих его сооружений, обладает какой-то особой композиционной собранностью и вместе с тем большой живописностью.
Пинега. Примерно за сто километров до Архангельска Северная Двина получает мощный приток — лесную реку Пинегу. Начало свое она берет из Красноборских болот. Две речки — Черная и Белая, пробежав низкорослым сосняком и ельником, встречаются и образуют Пинегу. На протяжении нескольких сот километров она течет в северо-западном направлении. Около села Пинега она резко поворачивает на юго-запад и через сто с лишним километров впадает в Двину. Пинега протекает через обширные лесные районы, берега ее в основном отлоги, хотя в ряде мест река пересекает гористые складки и возвышенности. В свое время берега Пинеги были мало обитаемы.
Бассейн этой реки — древняя
новгородская земля. Колонизация ее новгородцами началась уже в XI в. А Уставная
грамота князя Святослава Ольговича
Пинежские земли лежали на пути в Печерский край, через Пинегу, Кулой, Мезень, Пезу, Цильму, а оттуда «за камень» (Урал) и в богатую Сибирь. Этот путь с Мезени на Печору использовали вплоть до середины XIX в.
Земли по Пинеге и Мезени, согласно
Двинской летописи, в
Культовых сооружений на Пинеге
сохранилось очень мало. Не дошла до нас совершенная по пропорциям
сорокаметровая шатровая Ильинская церковь Выйского погоста (
Церковь, построенная в
Из небольших церквей на Пинеге необходимо отметить стоящую среди высокой травы над обрывом реки в селе Пиринем очаровательную церквушку конца XVII в., с маленьким шатром, покрытым городчатым лемехом, и завершенную луковичной главкой.
В Карпогорском районе деревни расположены особенно часто. Они отделены друг от друга лишь мелкими перелесками или неширокими полями. Почти соприкасаясь друг с другом, расположены селения Ваймуши, Айнова гора, Шардонем. Для них, равно как и для других пинежских деревень, характерно отсутствие зелени. Редко у какого из домов увидишь одинокую рябину или черемуху. Длинные улицы селений представляли бы довольно унылую картину, если бы не амбары, расположенные вдоль дороги. Стоящие на столбах, они очень разнообразны по пропорциям и архитектурным деталям. Для большей нарядности их двери окрашивались в красный, а торцы бревен в белый или черный цвета.
Особенно красивы амбары в Айновой горе и Шардонеме, стоящие в линию от шести до девяти штук в ряд.
Амбары эти представляют собой один из
древнейших типов складских помещений. По конструкции они просты и восходят к
очень раннему времени. Плотник — «древодел» находил четыре близко расположенных
друг к другу дерева, срубал их на одном уровне и наверху сооружал клеть. Такая
клеть была надежно защищена от диких зверей и грызунов. Помещение амбаров
невелико, сторона составляет 2—2,5 метра, высота до
От Усть-Пинеги до Архангельска — последний участок Северной Двины. Река становится еще шире и делится на несколько рукавов. Прибрежные территории входят в пределы Холмогорского района — родины великого Ломоносова. В этих местах тоже немало памятников русского зодчества.
До настоящего времени здесь
сохранились церкви в виде восьмерика, покрытого шатром. По сей день существует
известная Никольская церковь (
Чухчерьма. Заповедником русского деревянного
зодчества является погост Чухчерьма на Северной Двине. Здесь были построены
многоглавая Ильинская церковь, колокольня и Васильевская церковь. Наиболее
значительна была первая из них, но, к сожалению, она погибла от пожара в 1920-х
гг. Возведенная в
Заслуживали внимания и интерьеры Ильинской церкви. Дверь, ведущая в основное помещение церкви, завершалась кокошником, широкий наличник увенчивался изящно профилированным треугольных очертаний карнизиком. Вертикальная «накладка» на одну из створок, прикрывавшая щель между дверными полотнами, имела вид колонки, дополненной небольшими «дыньками» и резьбой.
В церкви был чудесный пятиярусный иконостас раннего времени. Он занимал полностью восточную стену храма и был весь заполнен древними иконами. Царские врата иконостаса были покрыты резьбой и украшены слюдой и басмой.
Существующая ныне церковь погоста Чухчерьма — Васильевская датируется обычно первой четвертью XIX в. Но, возможно, она была построена в более раннее время — в XVII столетии. Об этом свидетельствует классически простая композиция клетского храма, «древний» характер сильно заостренной двухскатной крыши, своеобразная и очень сочная по форме пятигранная бочка, покрывающая алтарный прируб.
Колокольня Чухчерьмы, сооруженная в
Говоря о деревянных колокольнях, нельзя не упомянуть о сооружении этого типа в селе Ракулы Холмогорского района Архангельской области. В XVII в. здесь была возведена многостолбная колокольня, основанная не на бревенчатом срубе, а на каркасной конструкции, образованной рядом почти вертикально, с небольшим наклоном поставленных столбов, которые в совокупности образуют форму сильно вытянутой усеченной пирамиды. На столбах были укреплены поярусно настилы, к балкам которых подвешены колокола. Постройку дополняли легкие лестницы-стремянки с перилами. Позднее звонница была обшита тесом, причем обшивка имитировала, в известной мере, каменную конструкцию, состоящую из нескольких постепенно уменьшающихся кверху объемов. Завершалась колокольня пятью шатрами. Колокольни подобного рода встречались в северном зодчестве довольно редко. Обычно многостолбные звонницы увенчивались не пятью, а одним шатром.
В бассейне Северной Двины. Деревянные монументальные сооружения бассейна Северной Двины с ее крупными притоками Вагой и Пинегой достаточно разнообразны по своим типам. Среди них встречаются постройки самых различных композиционно-конструктивных систем, знакомых нам по другим районам русского Севера. «Двинские земли» ни в какой степени не были изолированы в строительно-архитектурном отношении от соседних и даже более дальних территорий. Здесь находим мы и небольшие простейшего вида клетские церкви, как Васильевская в Чухчерьме, и такие своеобразные сооружения, как Георгиевская церковь в Пермогорье, где на основном четверике покоится крещатый сруб, завершенный крещатой же бочкой с главками. Встречаются и сооружения, в которых в той или иной мере проступает желание подражать большим каменным соборам московского типа (Чухчерьма). Но, несомненно, наибольшее распространение в Двинском районе получили две конструктивные системы: центрального объема в виде восьмерика, покоящегося на четверике, и в виде высокого восьмерика, поставленного непосредственно на землю. Из этих двух систем предпочтение отдавалось второй. Особенно многочисленны церкви в виде восьмигранного сруба, завершенного шатром и дополненного двумя прирубами— восточным и западным (Белая Слуда, Лявля и др.). Прирубы увенчивались почти всегда бочками. Двухприрубная структура распространялась в полной мере и на церкви типа восьмерик на четверике.
Среди восьмигранных церквей встречаются постройки, возведенные по древнему правилу «храма о двадцати стенах» (церковь в Заостровье и др.). Своеобразным вариантом двадцатистенного сооружения является Троицкая церковь в Неноксе, где над прирубами возвышаются шатры, отчего вся постройка становится пятишатровой.
Церкви, имеющие в основании четверик, часто были крестообразные в плане (село Конецгорье). Некоторые сооружения, дополненные приделом, приобретали асимметричную форму. Это придавало им особую живописность (Фроло-Лаврская церковь в селе Ростовском).
Церковным зданиям бассейна Двины не были свойственны сложные покрытия. Применялись почти исключительно шатры и бочки. Крещатые бочки встречаются сравнительно редко. Можно выделить небольшую группу храмов, в которых основной четырехгранный сруб увенчивается невысоким шатром, завершенным крещатой бочкой с главами (церковь в селе Едома на Пинеге).
Сооружения района Двины, Ваги, Пинеги содержат много интересно композиционно решенных крылец и галерей с многочисленными резными деталями. Резьбой обогащены также входные двери-порталы, окна и иконостасы. Некоторые из них поражают богатством форм и совершенством технического выполнения. Исключительное разнообразие декоративных форм дают также крестьянские дома и хозяйственные сооружения.
Архангельск и Холмогоры. Приближаясь к району Архангельска, уделим некоторое внимание градостроительным вопросам. Мы уже отмечали, что до основания Архангельска административным и торговым центром Придвинья были Холмогоры. Они упоминаются впервые в письменном документе, относящемся к середине XIV столетия. Холмогоры были не только речным, но и морским портом. Здесь велась оживленная торговля между иностранными и русскими купцами. Между тем Холмогоры находились в ста двадцати километрах от моря, и товары с крупных судов приходилось перегружать на речные из-за мелководья Северной Двины. Необходимо было создание нового порта ниже по течению реки. Последний и был основан в конце XVI в. при Иване IV. Порт этот, названный Ново-Холмогорами, возник примерно в сорока пяти километрах от Белого моря на правом берегу Двины, там, где стоял Михайло-Архангельский монастырь. По мере развития Ново-Холмогор, старые Холмогоры утратили свое значение и превратились в скромный посад. В дальнейшем это — заштатный окраинный городок Российского государства. Сейчас село Холмогоры — районный центр Архангельской области.
Для нас всех это место имеет особое
значение. Оно связано с именами видных деятелей отечественной культуры —
великого ученого Михаила Ломоносова и знаменитого русского скульптора второй
половины XVIII в. Федота Шубина. Вблизи Холмогор, в селе Денисовка (ныне
Ломоносовское), прошли детские годы Ломоносова. Отсюда в
До прибытия в Петербург Шубин, как и многие холмогорцы, занимался резьбой по кости. Этот древний промысел продолжает существовать в Холмогорах и в наши дни.
В Холмогорах сохранился
Спасо-Преображенский собор, возведенный в
Иначе сложилась судьба Ново-Холмогор.
Сразу же после основания город был окружен мощными бревенчатыми стенами,
неизменно восхищавшими иноземных купцов и путешественников. В
При Петре I роль Архангельска еще более возросла — он стал губернским городом. В конце XVII в. в бытность свою в Архангельске Петр произвел закладку на острове Соломбала корабельной верфи и адмиралтейства.
В
В Петровское время Архангельск
преуспевал и все более расширял свои торговые связи. Однако в
Вновь начал расширяться архангельский морской порт со второй половины XVIII столетия. Огромное значение для дальнейшего его развития имело резкое увеличение вывоза за границу русского леса. Строятся многочисленные лесопильные заводы, новые морские причалы.
В настоящее время Архангельск — один из основных морских портов страны, крупнейший центр лесоперерабатывающей промышленности и судостроения.
Мезень отделена от близлежащих рек — Северной Двины, Кулоя и Пинеги непроходимыми лесами и болотами. Поэтому сюда по суше дороги нет. Только самолет или пароход могут вас доставить в этот суровый край. Если лететь на самолете, то внизу, под его крылом, на сто километров простирается ржавое, почти без всякой растительности «Пать-болото», которое подходит вплотную к берегу реки и тянется от села Лешуконское до самого устья реки — Мезенской губы.
Взяв начало в болотах на западных склонах Тиманского кряжа, Мезень спокойно течет в высоких лесистых берегах и только в своем нижнем течении, от места впадения в нее реки Башки, разливается широко, раздвигая берега на многие километры. И каждый впервые приехавший на Мезень, словно зачарованный, не может оторвать взгляд от тихой блестящей черно-серой поверхности воды, от синеющего вдали леса, от красных, высоких, отвесных берегов, которые иногда вдруг неожиданно понижаются, только, казалось бы, для того, чтобы приютить деревушку, защитив ее от жестоких северных ветров.
От Мезени веет эпосом, легендой. Она неповторимо прекрасна в холодную ветреную погоду, когда дует сиверко с мелкой пылью дождя, а по небу низко ползут, почти касаясь гребней волн, серые рваные тучи. В такие дни весь пейзаж обобщается. Воедино с природой сливаются и мощные избы-усадьбы, и ветряные мельницы на пригорках.
Заселение Мезени началось давно. Наиболее древними были поселения новгородцев, которые двигались к востоку из Поморья и от Северной Двины. С юга, от верхнего ее течения, и с Сухоны продвигались московские люди. Здесь, на Мезени, обе ветви слились, и уже в документах XV в. земли по реке Башке названы исконными землями князя Московского. Однако в низовьях реки русские поселения появились лишь в XVI в.
Селения по реке расположены не равномерно — иногда кучно, иногда они отстоят на десять-двенадцать километров друг от друга. Большая часть деревень на Мезени очень древнего происхождения. Они сохранили свои старинные названия: Пылема, Кельчемгора, Юрома, Кеслома, Азополье, Лампожня. Почти все деревни тянутся вдоль узкой обрывистой береговой полосы в один или в два ряда домов.
Одно из наиболее характерных северных
селений на Мезени — деревня Юрома. Она находится на правом берегу реки, в
сорока километрах от административного центра, села Лешуконского. Начиная с XVI
в. Юрома неоднократно упоминается в новгородских церковных грамотах. В «Списке
населенных мест Российской империи», изданном в
Дома стоят близко к обрыву, оставляя лишь неширокий проезд — улицу. Интересной особенностью этой улицы, впрочем, как и всех других в старинных мезенских прибрежных селах (Палуга, Азополье, Кузьмин-городок), является деревянная набережная, ограничивающая первый «порядок» домов.
Появление деревянных набережных было обусловлено чисто утилитарной потребностью. Спокойная летом, но бурная осенью и особенно в весеннее половодье, Мезень легко размывает непрочный грунт берегов, состоящий из суглинистого песчаника. Порода, осыпаясь и оползая, часто увлекает за собой в реку целые участки дороги, а иногда амбары и бани, расположенные близко к обрыву.
Нередко жилые и культовые постройки многих селений бассейна рек Мезени и Пинеги приходилось переносить по нескольку раз на новые безопасные места. Поэтому, чтобы оградить свои дворы и хозяйственные постройки от разрушительного воздействия водной стихии, мезенские крестьяне искусно укрепляли берег целой системой стоек и подпорных бревенчатых стенок. Эти стенки, ограждающие берег, обычно рубились как изба «в обло», причем бревна клались либо плотно друг на друга, как в юромской набережной, либо кладкой венцов «в реж», то есть с просветами между бревнами приблизительно в одну треть их толщины. Такая набережная существует в селе Кимже на притоке Мезени — реке Кимже.
От бревенчатой стенки к домам устраивали дощатую мостовую, огражденную перилами. Она состояла из вертикальных, очень тонких столбиков квадратного сечения с отверстиями, через которые продевались горизонтальные жерди. Очень часто столбики и жерди на концах украшались резьбой. Так, в Юроме в местах спуска к воде горизонтальные перекладины заканчивались вырезанными головами коней, напоминающими охлупни на коньках жилых домов. Встречаются и другие изображения, но всегда они связаны с образами животных или птиц.
Часто подпорные стены завершались различными сооружениями— банями, амбарами, а иногда и часовнями. Плотники ставили их таким образом, чтобы одна из стен сооружения была продолжением подпорной стены.
Что касается культовой архитектуры
мезенского бассейна, то можно сказать, что ее почти не существует. Кроме церкви
в Кимже и нескольких часовен, ничего не сохранилось. К сожалению, некоторые
первоклассные церковные сооружения погибли уже в XX в. В первую очередь следует
упомянуть знаменитый Юромский Великодворский погост, сгоревший от молнии в
Высота центрального объема вместе с луковичной главкой и крестом составляла более сорока метров. Чрезвычайно любопытна одна особенность Михайло-Архангельской церкви. Маленькие главки, располагавшиеся на каждой из бочек крещатой кровли, были наклонены к центральному шатру, что создавало еще большую вытянутость силуэта вверх, еще более подчеркивало стройность центрального объема четверика.
Церковь была теплой. Она имела две печи, которые топились по-черному. Несмотря на гигантскую наружную высоту церкви, внутреннее ее пространство было чрезвычайно мало. Трапезная имела высоту едва ли более трех метров, собственно церковь—около четырех. Здание освещалось небольшими окошками с северной и южной сторон.
Вторая церковь, Ильинская, была
построена позднее, в
Юромский погост был, безусловно, одним из красивейших церковных ансамблей, величайшим достижением безвестных русских зодчих Севера. По силе воздействия с ним мог бы сравниться, пожалуй, только Кижский ансамбль.
Еще недавно в деревне Лампожня стояла
Троицкая церковь, возведенная в
Одигитриевская церковь в селе Кимжа
(1763). Единственным
дошедшим до наших дней культовым сооружением в Мезенском бассейне является, как
уже отмечалось, стоящая на окраине села Кимжа великолепная по пропорциям и
силуэту Одигитриевская церковь, сооруженная в
Одигитриевская церковь по своему силуэту и объемам очень близка к Михайло-Архангельской церкви в Юроме, если не принимать во внимание построенную позже над сенями звонницу. Двухвсходное крыльцо ведет в сени, из которых можно попасть в просторную трапезную, освещенную с севера и юга шестью окнами. Центральный объем отличается от Михайло-Архангельской церкви несколько меньшей высотой, более распластанными бочками и узким шатром.
Храм был построен на высоком берегу, в некотором отдалении от реки. На центральный объем церкви ориентирована улица домов второго «порядка».
На главках, барабанах, шатре и бочках прекрасно сохранилась «рыбья чешуя» лемеха, которая была и в церкви в Лампожне. Издали лемеховое покрытие кажется окрашенным в желтовато-коричневый цвет. Однако при более близком рассмотрении становится очевидным, что цвет этот создает мох, покрывающий кровли.
Одигитриевская церковь в XIX в. была обшита, а некоторые части ее — окрашены. Следы окраски сохранились на повалах и алтарной бочке.
Значение этого единственного памятника церковной архитектуры мезенской школы трудно переоценить. Однако он еще очень мало изучен и требует тщательного исследования.
Помимо церквей и часовен, на перекрестках дорог, посередине деревень и на берегах рек, ставились высокие деревянные поклонные кресты с религиозными надписями или с вырезанными на них распятиями. Они заменяли собою часовни. Такие кресты еще сохранились в Заозерье, Едоме, Юроме, Кельчемгоре. Их высота достигает очень больших размеров. В Кельчемгоре и на берегу Мезени близ Кимжи стоят кресты четырех-пятиметровой высоты.
Интересно отметить, что часто резьба на крестах носит чисто декоративный характер. Если на лицевой стороне обычно крестьянский художник вырезал распятие, то обратная сторона вертикальной стойки креста украшалась резными буквами, расположенными парами сверху вниз по алфавиту. Таким образом, вся стойка креста, сплошь покрытая буквицами, как орнаментом, приобретала праздничный вид.
Эта строгая и вместе с тем сочная орнаментика сродни скромным резным узорам деревенских вальков для белья или пряничных досок, еще до сих пор часто встречающихся по берегам Мезени и ее притокам.
Кресты относятся к началу XX в., более ранние не сохранились.
Мезень и до сего дня — один из самых труднодоступных районов русского Севера. Но нелегкая поездка в эти места окупается в полной мере. Именно здесь находится чудесная Одигитриевская церковь, дающая ясное представление об уникальных мезенских строениях, завершенных крещатыми бочками. Тут можно найти жилые дома с расписными ставнями и фронтонами и старинные мельницы-монументы.
Зодчество русского Севера — не изолированное явление в истории русской архитектуры. Условна в какой-то мере сама южная граница русского Севера. В самом деле, в каких-нибудь ста восьмидесяти — двухстах километрах к югу от Вологды лежат Ярославль и Кострома — города, во многом тяготеющие к Москве, во всяком случае территориально близкие к ней. Ярославское и Костромское зодчество обычно не относят к северной архитектуре, но наличие ряда общих признаков, общих стилистических моментов во многих сооружениях, скажем, Вологды и Устюга — с одной стороны, и Ростова Великого — с другой, несомненно. Известны и факты, когда в названных северных городах работали мастера-строители из Ростова и Москвы (строительство Успенского собора в Устюге и др.).
Условен и другой «участок» границы русского Севера. Деревянное зодчество Ленинградской области часто присоединяют к северной архитектуре, но ведь рядом — Новгородская и Калининская области. В их пределах находятся деревянные постройки — жилые дома, церкви, — чрезвычайно сходные с теми, которые можно обнаружить в местностях к югу от Ладожского и Онежского озер. Общие с северным строительством черты наблюдаются даже у деревянных сооружений и в более близких к центру областях.
Причины этого лежат как в наличии единого строительного материала, диктующего в условиях сходного климата применение одних и тех же конструктивных приемов, так и в единстве этнической и культурной среды в пределах одного национального государства.
Определяющее значение для установления культурной и художественной, а также и архитектурно-строительной общности между Севером страны и ее основными районами, а также взаимовлияния между ними, имели: в более ранний период колонизация новгородцами северных и северо-восточных земель, и в более позднее время — распространение на них влияния Москвы и последующее включение их в состав Московского государства.
Несомненно, в каждой из областей, в каждом из районов существовали свои особые строительные традиции и приемы. Однако черты сходства в архитектурных формах различных территориальных районов все же явно преобладали над чертами различия. Большое значение в этом отношении имело приглашение в тот или иной город, в тот или иной монастырь мастеров не только из соседних, но и дальних мест.
Обратимся к деревянному зодчеству и сопоставим несколько композиционных типов сооружений, встречающихся в пределах северных и основных районов России.
Наиболее простой в плановом и конструктивном
отношениях тип клетских церквей, неоднократно встречающийся нам на Севере,
представлен памятниками к югу от Архангельской, Вологодской и Ленинградской
областей. Достаточно вспомнить уникальную Преображенскую церковь, стоявшую в
селе Спас Вежи Костромской области (
Другой, не менее распространенный тип — ярусных церквей, представленный храмами сел: Верхняя Кокшеньга, Пермогорье Архангельской области и другими, имеет в центральной части России замечательные образцы. Среди них церковь села Богословского на реке Ишне Ростовского района Ярославской области с ее двумя ярусами восьмериков на основном квадратном объеме, церковь села Холм Ярославской области, состоящая в основной своей части из двух восьмериков — большого и маленького, завершенного крещатой бочкой, и, наконец, вся устремленная ввысь четырехъярусная церковь в Торжке. Нельзя не упомянуть об уникальной по-своему Предтеченской церкви Широковского погоста в районе Осташкова, состоящей из трех ярусов постепенно уменьшающихся кверху четвериков, каждый из которых перекрыт восьмискатной крышей.
Идея сочетания восьмериков с прямоугольным срубом — четвериком, столь распространенная в северном зодчестве, может быть обнаружена во многих — сохранившихся или существовавших ранее — памятниках деревянного зодчества центральной европейской части России. По этому принципу построены, в частности, церкви села Коровное в районе города Солигалича, села Заварино близ Бронниц Московской области, села Кременское Калужской области и другие.
Нам хорошо известны выдающиеся памятники, построенные в бассейне Северной Двины, в Заонежье по системе восьмерика, увенчанного шатром с двумя — восточным и западным — прирубами. Подобного рода церкви известны не только на Севере. Древнейший тип русского храма «о двадцати стенах» представлен в пределах Костромской области великолепной церковью в селе Березовце на реке Ноле.
Общностью форм характеризуются также и крепостные деревянные сооружения, строившиеся в различных частях страны, — Кемский острог, Николо-Карельский монастырь, Якутский острог и другие. О единстве архитектурных форм Севера и центральной полосы России свидетельствует и дворец в Коломенском.
Деревянное зодчество не только было широко распространено по всей территории Древней Руси, но на протяжении веков являлось, по существу, единственным видом строительства.
Однако на Севере сохранилось несравненно большее число памятников деревянного зодчества, чем в центральной части Союза. Недостаток материала для исследования старинных сооружений в различных областях Древней Руси пополняется за счет изображений русских городов иностранцами-путешественниками — Олеарием, Пальмквистом, Мейербергом. Кроме того, значительную помощь в этом деле оказывают архитектурные фоны — стаффажи икон и фресковых росписей.
Общеизвестно, что формы деревянного зодчества оказали огромное влияние на архитектуру каменных сооружений. Во многих каменных постройках центральной части России совершенно явно проступает деревянная первооснова, прототипы, определившие само появление данного композиционного типа — сочетание поставленных друг на друга восьмериков и четвериков. Таковы — надвратная церковь Ново-Иерусалимского монастыря, церковь в Уборах и другие. Более ранние, не дошедшие до нас деревянные ярусные и шатровые храмы передали свою форму каменным сооружениям последующего времени. Последние также подтверждают вывод о чрезвычайной близости форм деревянного зодчества северных и центральных районов страны.
Однако северная деревянная архитектура, несомненно, имела и свои особые, только ей одной свойственные черты. Памятники монументальной архитектуры Севера отличаются большим лаконизмом, строгостью форм. Им присуща какая-то особая суровость, соответствующая общему характеру, общему настроению северной природы. Храмы Севера не богаты декоративными деталями, внешний их облик почти лишен украшений. Если последние и применялись, то почти исключительно на крыльцах и обходных галереях. Остальные детали — повалы, кровельное покрытие крыш и глав, обрамление окон, врубки — связаны с конструкцией и являются фактически частями ее. Основное в северной архитектуре — это общее сопряжение объемов, сочетание общих масс, их пропорции и силуэт. Силуэту зданий зодчие уделяли особое внимание. Преобладающая в деревянной архитектуре форма шатра была особенно любима русскими мастерами. Стреловидные шатры своим смелым взлетом еще более подчеркивали равнинность русского северного пейзажа.
Высотность всегда была в глазах русских людей едва ли не самым важным признаком красоты. В жертву ей приносили и соображения экономического порядка, ибо в подавляющем большинстве почти вся высотная часть закрывалась потолком и внутренний объем храма был значительно меньше внешнего объема здания.
В условиях Севера шатровые и ярусные сооружения имели особое значение. При чрезвычайной разреженности населения, когда села отделялись друг от друга десятками, а иногда даже и сотнями верст, постройки шатрового или ярусного типа служили своеобразными высотными доминантами, обозначавшими местонахождение данного населенного пункта, своеобразными символами его, будь то село, посад или монастырь. Характерно, что одна из версий о происхождении шатровой формы храма утверждает, что последняя впервые возникла в северной деревянной архитектуре.
Необходимо отметить еще одну черту, присущую монументальным памятникам русского Севера, — особую живописность объемной структуры, общего композиционного! строя. Достаточно вспомнить церковь Неноксы, Кемский собор и другие сооружения.
Крестьянские дома Севера, пожалуй, в наибольшей степени отличались от крестьянских изб центральной полосы России. Они были более крупными по размерам, часто двухэтажными и, в противоположность культовой архитектуре, обладали богатым резным убранством фасадов. Все это в значительной мере объяснялось иными социальными условиями жизни крестьянства, фактическим отсутствием здесь, на севере, крепостного права. Появление двухэтажных изб обусловлено привычкой строить, в связи с суровым климатом, дома на высоких подклетах. Большие размеры построек определялись необходимостью держать при доме домашний скот, хозяйственный инвентарь и продовольственные запасы.
Каменное строительство на Севере в большей степени, чем деревянное, зависело от воздействия архитектуры Москвы и центральных районов России. Традиции деревянного строительства сложились в значительной мере здесь, на Севере. Своих собственных традиций каменной архитектуры Север не имел, все то самостоятельное и оригинальное, что здесь было, взошло на почве, вздобренной Москвой и отчасти Ростовом и Ярославлем.
Достаточно вспомнить хотя бы строительство в Вологде Софийского собора по образцу московского Успенского, возведение Старцевым Гостиного двора в Архангельске. Много общего в архитектуре ряда устюжских и вологодских церквей — в композиции и особенно в фасадной проработке, исполненной в стиле узорочья, — с сооружениями Ростова Великого, Ярославля, Костромы, других городов и, наконец, самой Москвы. В некоторых случаях можно обнаружить полную идентичность в обрамлениях окон и входных порталов, в декорировке завершающих частей фасадов.
Все это вполне объяснимо. В XVII в. торговые и как следствие их — культурные связи между городами укрепляются и влияние Москвы во всех отношениях становится определяющим.
Воздействие московского зодчества (в широком смысле этого слова) на архитектуру Севера ни в какой мере не исключает обратного влияния. Вполне естественно, что такой первоклассный памятник, как собор Введенского монастыря в Сольвычегодске, мог оказать и оказал влияние на московские сооружения 90-х гг. XVII в. Вполне понятно, что Рождественская церковь в Нижнем Новгороде, построенная на средства Строгановых, получила архитектурную декоративную отделку, сходную с основным строгановским сооружением — только что названным Сольвычегодским собором.
Детальное сопоставление памятников с целью установления связей между русской архитектурой в целом и зодчеством русского Севера не может быть осуществлено в пределах настоящей работы. Это задача специального научного исследования. Но даже общий обзор материала подтверждает наличие их. Эти связи и влияния были очень многообразными и, несомненно, двухсторонними. Но какую бы форму они ни принимали, очевидно высокое художественное качество памятников каменной архитектуры русского Севера. Они представляют для нас не меньшее значение, чем их собратья — уникальные произведения северного народного деревянного зодчества. Эти сооружения в совокупности — одна из важнейших составных частей русского национального художественного наследия.
Совершив путешествие по Заонежью и
островам Белого моря, по многим северным рекам и озерам, мы познакомились лишь
с частью замечательных деревянных и каменных памятников северной архитектуры.
Можно было бы продолжить это путешествие. Съездить в село Кони или Турья,
расположенные на реке Вымь, притоке Вычегды, где сохранилось множество
старинных изб с разнообразными типами крылец, побывать в Подпорожском районе
Ленинградской области, где в Согинцах стоит Никольская церковь (
Русский Север велик, и путешествовать по нему можно без конца, открывая все новые и новые чудесные страницы его истории и культуры. Одной из удивительнейших страниц Севера является народное зодчество, которое до сих пор еще недостаточно изучено, во всяком случае в меньшей степени, чем архитектура Новгорода и Пскова, Владимира и Ярославля.
Настоящая книга, как уже отмечалось, не ставит перед собой непосредственно научно-исследовательских целей. Но она — мы надеемся — будет способствовать повышению интереса широких читательских кругов к северной архитектуре.
Авторы будут считать свою задачу выполненной, если, познакомившись с произведениями архитектуры, упомянутыми в книге, читатель не останется равнодушным к художественным сокровищам русского Севера.
Ласковский Ф. Материалы для истории инженерного искусства в России. СПб., 1885.
Суслов В. В. Путевые заметки о севере России и Норвегии. СПб., 1888.
Суслов В. В. Очерки по истории древнерусского зодчества. СПб., 1889.
Виноградов А. И. Памятники деревянного церковного зодчества в епархиях Новгородской, Тверской, Ярославской, Иркутской и Красноярской XVII и XVIII веков. СПб., 1892.
Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст., М., 1895.
Суслов В. В. Памятники древнего русского зодчества. Вып. 1—7. СПб., 1895—1901.
Забелин И. Е, Черты самобытности в древнем русском зодчестве. М. 1900.
Потапов А. А. Очерк древнерусской гражданской архитектуры. М., 1902.
Грабарь И. Э. История русского искусства, т. 1, 2, 1909.
Известия императорской археологической комиссии, вып. 39 и 57. СПб., 1911—1915.
Красовский М. Курс истории русской архитектуры. Часть I. Деревянное зодчество, Пг., 1916.
Евдокимов И. В. Север в истории русского искусства. Вологда, 1920.
Осипов Д. П. Крестьянская изба на севере России. Вологда, 1924.
Воронин Н. Н. Очерки по истории русского зодчества XVI—XVII веков. М. — Л., 1734.
Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв. М. — Л., 1938.
Максимов П. Русское деревянное зодчество. «Архитектура СССР», 1940, № 2.
3абелло С., Иванов В., Максимов П. Русское деревянное зодчество. М., 1942.
Ащепков Е. Русское деревянное зодчество, М., 1950.
Тверской Л. М. Русское градостроительство до конца XVII века. Л. —М., 1953.
Габе Р. М. Интерьер крестьянского жилища. «Архитектурное наследство», 1955, № 5.
Маковецкий И. В. Памятники народного зодчества русского Севера. М., 1955.
Сумбадзе А. Венчатые покрытия в русском деревянном зодчестве. «Архитектурное наследство», 1958, № 10.
Грабарь И. Э., Кеменов
В. С., Лазарев В. Н. История русского искусства, т. 1, 3, 4,
Маковецкий И. В. Архитектура русского народного жилища. М., 1962.
Воронин Н. Н. Зодчество
северо-восточной Руси XII—XV веков, т.
Антонова В. И. и Мнева
Н. Е. Государственная Третьяковская галерея. Каталог древнерусской живописи, т.
1,
Озерецковский Н. Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому. СПб., 1792.
Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии, вып. 2—3. Архангельск, 1895.
Крестьянское искусство СССР. Искусство Севера. Заонежье. Л., 1927.
Га6е Р. М. Карельское деревянное зодчество. М., 1941.
Ополовников А. В. Памятники деревянного зодчества Карело-Финской ССР. М., 1955.
Сообщения
Государственного Русского музея, вып. 7 и
Смирнова Э. С. Кижи (фотоальбом). Л — М., 1965.
История первоклассного ставропигиального Соловецкого монастыря. СПб., 1889.
Историческое описание Крестного второклассного монастыря Онежского уезда Архангельской губернии. Архангельск, 1903.
Савич. Соловецкая вотчина XVI—XVII вв., 1927.
Ополовников А. В. Успенская церковь в селе Варзуга. «Архитектурное наследство», 1955, № 5.
Максимов П., Свирский И. Новые материалы по древним зданиям Соловецкого монастыря. «Архитектурное наследство», 1958, № 10.
Ильин М. А. Крестный монастырь на Кий-острове. «Архитектурное наследство», 1962, № 14.
Дунаев Б. И. Город Великий Устюг. М., 1915.
Макаренко Н. Искусство Древней Руси. У Соли Вычегодской. Пг.(1916.
Тельтевский П. А. Великий Устюг. М., 1960. Брайцева О. И. Конструктивные особенности архитектурных деталей
Введенского собора в г. Сольвычегодске. «Архитектурное наследство»,
1962, № 14. Тельтевский П. А, Памятники архитектуры XVIII в. в Тотьме.
«Архитектурное наследство», 1962, № 14.
Верещагин В. В. По Северной Двине. М., 1896.
Переплетчиков Б. Север. Очерки русской действительности. М., 1906.
Сластихин Н. Поездка в Кевролу и Немнюгу. «Архитектурно-художественный еженедельник», № 29—30. 1915.
Переплетчиков Б. На Северной Двине. Сборник Архангельского общества краеведения. Архангельск, 1924.
Гемп К. и Кибирев М. Архангельский Гостиный двор. «Архитектурное наследство», 1958, № 10.
Крестьянское искусство СССР. Искусство Севера. Пинежско-Меэенская экспедиция. Л., 1928.
Корабле в. Этнографический и географический очерк г. Каргополя.
М., 1851. Забелло С. Каргопольская экспедиция. «Архитектурное наследство», 1955, № 5.
Никольский Н. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII в. (1397—1625), т. 1, вып. 1. СПб., 1897.
Покрышкин П. П., Романов К. К. Древние здания в Ферапонтовом монастыре Новгородской губернии. «Известия императорской археологической комиссии», вып. 28. СПб., 1908. Ростиславов А. Сольвычегодские соборы. «Старые годы», декабрь, 1912.
Дунаев Б. И. Город Вологда. М., 1914. Макаренко Н. Путевые заметки и наброски о русском искусстве, вып. 1. Белозерским край. 1914.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский