РусАрх

Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры

О БИБЛИОТЕКЕ

КОНТАКТЫ

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

Источник: Чеченков П.В. Прогулка по Кирилло-Белозерскому монастырю. Все права сохранены.

Сканирование и размещение электронной версии в открытом доступе произведено: http://opentextnn.ru. 2007 г. Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2011 г.

П.В. Чеченков

Прогулка по Кирилло-Белозерскому монастырю

На этих страницах мы предлагаем нашим читателям совершить виртуальную экскурсию по Кирилло-Белозерскому монастырю – в прошлом крупнейшему религиозному, культурному, экономическому центру русского Севера. Он расположен на берегу Сиверского озера и почти в центре города Кирилова, который является в настоящее время административным центром Кирилловского района Вологодской области. Кирилов находится в 130 км от областного центра – г. Вологды. и в 7 км от Волго-балтийского водного пути. 

Все древнерусские зодчие славились умением поставить храм так, чтобы он составлял неразрывное целое с окружающим ландшафтом. Но, как отмечают специалисты, едва ли не наиболее ярко это искусство проявилось на Севере. Показательны в этом отношении не только изумительные по своей красоте и слитности с природой ансамбли Кирилло-Белозерского, Ферапонтова или Спасо-Прилуцкого монастырей, но и маленькие церковки и часовенки. В них ключ к пониманию умиротворяющего, неяркого северного пейзажа.

Широкое воздействие народного творчества явственно ощущается в северных храмах, росписях, иконах и других произведениях искусства. Оно способствовало ослаблению насаждаемого церковью аскетизма, именно оно противостояло и в итоге победило византинизирующую традицию, так и не получившую на Севере широкого распространения.

С XVIII в. оставшийся в стороне от торговых путей Север с его крестьянским населением и слабым развитием городской культуры превратился в заповедный край русского народного, по преимуществу крестьянского искусства. И до сих пор русский Север, по существу, является грандиозным, не знающим себе равных музеем-заповедником под открытым холодным небом.

Среди древнерусских архитектурных ансамблей Кирилловский монастырь занимает особое место не только благодаря своим масштабам, но и благодаря своей сохранности. Из одиннадцати каменных храмов, воздвигнутых здесь в XV—XVII веках, до нас дошло десять.

Монастырь основан в Белозерье в числе первых обителей в ходе московской монастырской колонизации края. Борьба, которую ведут Москва и Новгород за освоение богатых северных земель в XIV — XV вв., создает особую заинтересованность Московского княжества в овладении Белозерьем. Располагавшееся почти в центре новгородских владений, оно являлось удобной базой для дальнейшего наступления Москвы на эти земли. Появление многочисленных монастырей в этом краю не случайно. В Москве отлично понимали, что основанные не без княжеской помощи монастыри являются прочной опорой в дальнейшем наступлении на Новгород. С другой стороны, эта поддержка приводит к тому, что подобные обители появляются в Белозерье одна за другой. В 1397 г. основывается Кириллов, в 1398 г. — Ферапонтов, на рубеже XIV—XV вв. — Воскресенский Череповецкий, в первой половине XV в. — Николаевский Ковженско-Курьежский монастыри, в 1450 г. — Нило-Сорская пустынь, а затем — Никитский Белозерский, Благовещенский Ворбозомский и многие другие.

Основателем Кирилло-Белозерского монастыря стал монах Кирилл, ученик и последователь Сергия Радонежского. Кирилл (в миру — Козьма) - рордственник знатного вельможи Тимофея Васильевича Вельяминова, у которого он служил казначеем. Приняв постриг и став иноком в 1380 г. в Московском Симоновом монастыре, он в течении ряда лет служил в монастырской пекарне. Именно сюда, к Кириллу,  заходил Сергий Радонежский прежде всего, кода посещал Симоново. В 1388 г. братия выбрала Кирилла архимандритом. Однако недолго пробыл он настоятелем неспокойной Симоновой обители. Спустя какое-то время Кирилл неожиданно удалился на Север. Вместе с ним ушел и инок Ферапонт, незадолго до этого побывавший на Севере, где Симонов монастырь имел свою вотчину — село Едому. Придя на берег Сиверского озера, Кирилл узнал место, явленное ему ранее в видении, и заложил церковь во имя Успения Богородицы. Ферапонт скоро удалился и в 15 верстах от Кириллова монастыря основал обитель во имя Рождества Богородицы. Скончался Кирилл Белозерский 9 июня 1427 г. в возрасте 90 лет.

Белоозеро находилось в уделе одного из князей московского дома - Андрея Можайского, сына Дмитрия Донского. Заботами князя Андрея Дмитриевича новые обители обеспечивались земельными владениями и податными льготами. Со временем Кириллов монастырь стал крупнейшим феодалом Древней Руси с огромными угодьями, с двадцатью тысячами подвластных крестьян, с соляными промыслами и беспошлинной торговлей «от моря до моря». К концу XVI в. его владения были разбросаны по 12 уездам.  По этому показателю он уступал только Троице-Сергиеву (40) и Симонову (19) монастырям. В самой обители насчитывалось около 200 старцев, которых обслуживало почти 400 "слуг", "служебников", "детенышей" и мастеровых.

Кириллов славился специалистами по деревообработке. Здесь изготовляли посуду, ложки с вставками из моржовой кости, знаменитые по всей Руси, резные иконы, кресты.

Монастырь был одним из ведущих центров книжности. До наших дней сохранилась обширная библиотека, в которой находились такие редчайшие рукописи, как древнейший список «Задонщины» и ряд летописей XV—XVI вв. Создание этой библиотеки связано с деятельностью старца Ефросина, одного из талантливейших писателей XV в. В XVI в. в библиотеке насчитывалось 780 рукописных книг. Значимость этой цифры видна при сравнении с книжными собраниями других крупных обителей того же периода: Иосифо-Волоцкий - 690, Троице-Сергиев - 469, Соловецкий - 481. Некоторые монастырские лицевые рукописи XV—XVI вв. переписывали и украшали, очевидно, свои мастера. Перепиской книг занимались и проживающие в монастыре видный деятель русской церкви Нил Сорский и писатель Пахомий Серб. Некоторыми учеными была выдвинута версия, согласно которой именно здесь были созданы "Слово о полку Игореве" и "Задонщина". Собрание монастыря богато музыкальными рукописями. Во многом здесь были определены направления, по которым шло развитие русского церковного пения и его теоретическое осмысление.

К середине XV в. Кирилло-Белозерская обитель — крупный феодальный и культурный центр, получивший широкую известность на Руси. При игумене Трифоне (1435—1447) в нем начинается обширное строительство.

Рост монастыря был возможен лишь благодаря поддержке князей и бояр, которые жертвовали ему земли, давали денежные и другие вклады, жаловали соляные копи и т. д. Со своей стороны монастырь был верным союзником московских князей как в дальнейшей колонизации края, так и в жестокой борьбе за московский престол, развернувшейся в середине XV столетия между Василием II Темным и Дмитрием Шемякой. Когда ослепленный, сосланный в Вологду Василий II приехал в 1447 г. на богомолье в Кириллов, игумен Трифон снял с него данное им «крестное целование» не «искать» вновь московского стола.

Недаром в это же время в Кирилло-Белозерском монастыре начинают создавать литературные произведения, проникнутые идеями необходимости в стране сильной централизованной власти. Первое место в ряду этой литературы, несомненно, принадлежит посланиям самого Кирилла к московскому князю, где он излагает свои представления о высшей власти.

Наиболее интересная черта в представлениях Кирилла Белозерского о государственной власти - синтез византийской политической теории и стереотипов русской феодальной знати. Влияние византийского наследия нашло яркое выражение в таких чертах мировоззрения преподобного Кирилла, как понимание власти в качестве божественного установления, основными функциями которого являются охрана правовых норм и забота о православии; как концентрация внимания на личности правителя, подчеркивание значимости его нравственных качеств для благополучия всей страны. Переплетаясь с этими суждениями, местная традиция, выросшая из идей старейшинства, иерархии уделов, наследственного вотчинного права и т. п., получила в посланиях преподобного Кирилла религиозное обоснование и более стройное идеологическое оформление, поднимаясь на новый уровень. В результате возникло целостное и продуманное учение, в котором патриархальные черты княжеской власти не заслоняют ее общерусское государственное значение.

Кирилл Белозерский подчеркивает чрезвычайно высокое положение Василия Дмитриевича как "князя великого всей Русской земли" Выражая признательность Василию Дмитриевичу за щедрые пожалования монастырю, преподобный Кирилл уподобляет его самому Господу. Для него нет равенства между московским государем и другими русскими князьями. "Братия" "поручена" великому князю так же, как и весь "христианский народ". В тоже время Кирилл "не благословляет крутой ломки удельного порядка: во-первых, быстрое, преждевременное сокрушение его ведет к кровопролитию", во-вторых, сами удельные князья подвергаются страданию экономическому и нравственному.

Показательно обращение Кирилла к Василию I с призывом о примирении с князьями суздальского дома. Последние, в результате вероломных действий московского князя, лишились в конце XIV в. своей столицы, Нижнего Новгорода, и огромной Нижегородско-Городецкой  территории, которая была присоединена к Московскому княжеству:  «Да слышал есми, господине князь великий, что смущение велико межу тобою и сродниками твоими, князми суждальскими. Ты, господине, свою правду сказываешь, а они свою; а в том, господине, межи вас крестьяном кровопролитье велико чинисте. Ино, господине, посмотри того истинно: в чем будет их правда перед тобою, и ты, господине, своим смирением поступи на себе; а в чем будет твоя правда пред ними и ты, господине, за себе стой по правде. А почнут ти, господине, бити челом, и ты бы, господине, бога ради, пожаловал их, по их мере; занеже, господине, тако слышел есмь, что доселе у тебе в нужи, да от того ся, господине, и возбранили. И ты, господине, бога ради, покажи к ним свою любовь и жалованье, чтобы не погибли в заблужении в татарских странах, да тако бы не скончались. Занеже, господине, ни царство, ни княжение, ни иная каа власть не может нас избавити от нелицемерного суда божия… и ты, господине возлюби господа от всея душа своея; тако возлюби и братию твою и вся крестьяне; и тако, господине, вера твоя к богу и милостыня твоя к нищим богом принята будет»

Не остался монастырь в стороне и от бурной идеологической борьбы, охватившей  различные слои общества в XV – XVI вв. Во второй половине XV в. в нем играли весьма существенную роль нестяжатели. Этот период был для Кириллова монастыря временем расцвета ораторской полемики, публицистики, литературы, проникнутой идеями идеологической борьбы.

Нил Сорский, летописец и книжник Гурий Тушин, насильно постриженный князь Вассиан Патрикеев и другие духовные вожди нестяжателей не только оставили глубокий след в духовной жизни монастыря, но и своими сочинениями внесли существенный вклад в историю русской культуры XV — начала XVI в.

Влияние нестяжателей было столь велико, что в период с 1482 по 1514 г. монастырь почти не приобретал земельных владений и даже строительная деятельность в обители, столь бурно начавшаяся при Трифоне, на некоторое время приостановилась. Только с конца XV в. начинается сооружение здесь каменных зданий.

Со второго десятилетия XVI в. идеи нестяжателей, весьма распространенные среди братии монастыря, уступают место учению иосифлян, сторонников взглядов Иосифа Волоцкого. Практически их программа сводилась к материальному благосостоянию церкви. Идеи иосифлян находили в какой-то степени официальную поддержку со стороны высшей власти — царского двора и его окружения. Именно с этого времени новые каменные здания воздвигаются одно за другим.

С первой половины XVI в. Кириллов монастырь становится местом, куда князья регулярно ездят на богомолье. Поездки в Кириллов превращаются для них в своеобразные и любимые развлечения-путешествия. Цель этих путешествий — моление о даровании каких-либо благ и вклад средств на «угодное богу» расширение и строительство монастыря. Отныне многие церкви возводятся в честь определенных событий при дворе московского князя. Так, в 1528 г. великий князь Василий III со своей второй женой, Еленой Глинской, приезжали в Кирилловскую обитель молиться о даровании им наследника и внесли значительный вклад в казну монастыря. На их средства были построены в 1531—1534 гг. две церкви — Архангела Гавриила с Константино-Еленинским приделом, возведенная западнее Успенского собора (главного монастырского храма), и Иоанна Предтечи (во имя святого патрона новорожденного Ивана IV) с приделом преподобного Кирилла — на холме, за пределами монастыря, где некогда находилась келья его основателя.

Новый этап в развитии Кирилло-Белозерского монастыря связан с именем Ивана Грозного. Полагая, что своим рождением он обязан молитвам кирилловской братии, царь щедро одарял обитель, пожертвовав ей грандиозную сумму в 28 000 рублей. Трижды побывав здесь, Иван IV высказал пожелание принять пострижение именно в этом монастыре, что и осуществил перед смертью.

Расположенный далеко от Москвы, обнесенный прочными стенами, Кириллов монастырь становится также местом ссылки противников Ивана Грозного. Из сосланных в монастыре находят пристанище князья Воротынские, в том числе герой Казанского похода воевода Владимир Иванович Воротынский, московский митрополит Иоасаф, касимовский хан Симеон Бекбулатович, объявленный Грозным после опричнины «великим князем всея Руси», советник молодого царя Сильвестр, знатные бояре Шереметевы и многие другие. На средства таких «ссыльных» и иных богатых и родовитых иноков в монастыре возводится ряд сооружений, в том числе церковь-усыпальница во имя Владимира на могиле В. И. Воротынского.

В XVII в. монастырь продолжал активно использоваться властями в качестве места ссылки и заключения. Самый знаменитый узник – патриарх Никон. После осуждения на соборе 1666 года низверженный патриарх поспешно и тайно был увезен из Москвы в Ферапонтов монастырь. Однако положение здесь Никона было довольно почетным и совсем не строгим. Соборным решением 1676 г. было решено перевести его в Кирилло-Белозерский монастырь, где заключение продолжалось с июня 1676 г. до августа 1681 г. и было тяжело для престарелого и больного патриарха. К нему запрещалось входить не только посторонним мирским людям, но также и инокам Кириллова монастыря. Большинство келейных вещей, которыми он пользовался в Ферапонтове, было отобрано, а из довольно обширной келейной библиотеки ему на руки были выданы только две псалтири и Библия. Бумагу и чернила не выдавали. Выход из кельи дозволялся только в церковь, где  разговаривать ему запрещалось. Ни в каком случае не мог Никон выйти за монастырскую ограду.

XVIII столетие принесло резкое изменение ситуации в стране, в результате чего значение Кирилло-Белозерского монастыря, как многих других обителей, стало падать.

Могучая каменная ограда окружает всю огромную территорию обители. Через проездную Казанскую башню мы попадаем внутрь монастыря, на территорию т. н. «Нового города», которая появилась в XVII в. От Казанской башни аллея ведет прямо к Святым воротам с возвышающимся над ними храмом Иоанна Лествичника. Это интереснейшее сооружение, входившее некогда в систему старой монастырской ограды, относится к XVI в. Нижний ярус — ворота — более древний и возник вместе с примыкающем к нему с запада казнохранилищем в 1532 г.

Ворота имеют характерную для Древней Руси форму двух арочных проездов — большого и малого. Внутри большого проезда интересны оригинальные опоры в виде низких массивных полуколонн с профилированными базами и двумя жгутообразными поясками вместо капителей. В малом проезде прямоугольные выступы стен декорированы нишами. Особенно наряден южный фасад ворот: его украшают трехчетвертной круглый столб, пологие архивольты проездных арок с килевидными подвышениями и характерные для XVI в. плоские ниши с остроугольными и килевидными верхами на устоях.

Надвратная церковь Иоанна Лествичника сооружена в 1572 г. на вклад сыновей Ивана Грозного — царевичей Ивана и Федора. Поэтому ее главный престол и придел были освящены во имя тезоименитых царевичам святых Иоанна Лествичника и Федора Стратилата. Она исключительно интересна по своему облику и отличается подчеркнутой нарядностью наружного убранства.

Сравнительно невысокий кубический объем храма, как обычно, расчленен на фасадах лопатками на три прясла, завершенные полуциркульными закомарами. Позднейшая четырехскатная кровля (XVIII в.) скрыла два яруса полукруглых кокошников, служивших некогда переходом к стройному световому барабану главы. Закомары, отрезанные от стен карнизом с раскреповками, сплошь заполнены традиционным для Севера кирпичным узором из поребрика, нишек и бегунца, прежде покрывавшим также и кокошники. Узор великолепно сочетается с тождественным декором стен и башен Старого города. Фигурная грушевидная глава барочной формы в XVIII в. сменила прежнее шлемовидное покрытие.

В 1585 г. Святые ворота были расписаны. Фрески, покрывающие оба пролета Святых ворот, позднее были записаны, поэтому о качестве их судить трудно.

В большом проезде со стороны входа на своде помещены Саваоф со святым духом, на арке — деисус, по бокам — Иоанн Лествичник и Федор Стратилат, святые патроны сыновей Ивана Грозного — Ивана и Федора. На правой стене расположены композиции «Собор архангела Гавриила» и «Введение во храм», на левой — «Усекновение главы Иоанна Предтечи» и «Успение богородицы». На полуколоннах представлены различные святые и преподобные, в том числе Кирилл Белозерский, Сергий Радонежский, Дионисий Глушицкий, Дмитрий Прилуцкий, все те, чья деятельность протекала в этом крае либо непосредственно была связана с монастырем. В деисусной композиции Христос, богоматерь, Иоанн Предтеча и апостолы изображены погрудно, в обрамлении из своеобразных венков с листьями и цветами, трактованными в духе народной живописно-орнаментальной росписи. Сами фигуры, не лишенные величавости и изящества, написаны подчеркнуто материально, их силуэты отчетливо проступают среди ветвей растительного узора на голубом фоне.

Со стороны внутреннего двора на стенах большой арки слева изображено «Обретение главы Иоанна Предтечи», справа — «Чудо архистратига Михаила», на сводах — «Христос Вседержитель» и «Троица» ветхозаветного типа. Под «Троицей» в той же технике фрески изображено тябло, украшенное характерным для крестьянского искусства узором.  На левой стене больших ворот размещена композиция «Бегство в Египет», относящаяся уже к XVII в.

Возле Святых ворот сосредоточено большинство жилых келий монастыря. До конца XVI в. все кельи были деревянными; в течение следующего столетия они постепенно заменялись каменными постройками.

Мы вошли на территорию Большого Успенского монастыря, и сразу наш взгляд падает на живописную группу компактно расположенных храмов. В самом центре монастыря возвышается Успенский собор — главное сооружение всего архитектурного ансамбля. Он является первой каменной постройкой обители (1497 г.). Для своего времени собор был очень значительным, превышая по размерам многие постройки тех лет в Москве и других городах. Даже сегодня, несмотря на все последующие переделки, он не утратил своего величественного и торжественного облика, во многом обусловленного эпохой, когда под главенством Москвы складывалось общерусское государство. Собор являет собой крестовокупольный, четырехстолпный храм, одноглавый и трехапсидный, то есть принадлежит к одному из наиболее распространенных типов культовых построек Северо-Восточной Руси второй половины XV в. Компактный кубический объем Успенского собора с тремя широкими и несколько уплощенными апсидами увенчан мощной, крепко посаженной главой. Плоские и узкие лопатки, завершенные простым профильным карнизом, членят фасады здания на три части, каждая из которых заканчивается большой закомарой килевидной формы. Над ними первоначально возвышались два дополнительных яруса кокошников, которые исчезли в связи с устройством в XVIII в. нынешней четырехскатной кровли. Тогда же вместо главы шлемовидной формы появилась современная двухъярусная барочного характера, искажающая древний облик собора.

Нарядность зданию придают широкие узорчатые пояса, размещенные в верхней части стен (под закомарами), апсид и барабана главы. Они включают керамические балясины в крестообразных нишках, поребрик, прямоугольные впадины, дополненные на апсидах и барабане обычным бегунцом, терракотовые плиты с рельефным растительным орнаментом.

Одноэтажная сводчатая паперть собора, расположенная с его западной и северной стороны, относится к 1595 — 1596 гг. На ее наружных стенах хорошо заметны первоначальные широкие арочные проемы, заложенные и превращенные в небольшие окна в 1649 г. Громоздкий притвор с главой и низким полукруглым тамбуром входа, возведенный в 1791 г., значительно искажает внешний облик собора.

Внутреннее убранство Успенского собора представлено иконами и стенописью. Иконостас в своей основе восходит к 1497 г., создан непосредственно после возведения самого храма.

Начало иконописанию в Кирилловом монастыре положил еще Дионисий Глушицкий, известный художник и видный деятель церкви, разносторонне одаренный, умный и деятельный человек, знавший множество ремесел и основавший позднее несколько монастырей, два из них на реке Глушице (отсюда и его прозвание).

С восточной стороны к паперти Успенского собора примыкает небольшая придельная церковь Владимира, сооруженная в 1554 г. и являвшаяся усыпальницей князей Воротынских. Это — маленький одноглавый храмик бесстолпного типа, в плане квадратный, с широкой полукруглой апсидой. Перекрывают его два коробовых свода по оси восток — запад, между которыми в середине расположены перпендикулярно к ним ступенчатые сводики, создающие переход к световой главе с тонким барабанчиком. Подобная форма сводов характерна для псковской архитектуры XV—XVI вв.

Наружный облик церкви Владимира подражает как бы в миниатюре формам Успенского собора. Об этом свидетельствуют ярусы его килевидных кокошников прежнего завершения (существующее покрытие позднее), украшающие фасады лопатки и перспективный портал внутри паперти, а также широкие ленты кирпичного декора под кокошниками и на барабанчике. Очень хороша луковичная главка храма, крытая деревянным лемехом. Она относится ко времени обновления здания — к 1631 г. Нижнюю часть ее покрытия обегает великолепный ажурный подзор из золоченого железа с надписью о возведении и возобновлении храма.

Сооружение вблизи собора церквей-усыпальниц не ограничилось Владимирским приделом. В 1645 г. к нему с севера примкнул храм Епифания, возведенный над могилой князя Ф. Телятевского, в честь святого, имя которого он носил в монастыре после пострижения. Небольшое бесстолпное здание с тремя ярусами кокошников почти полностью повторяет (вплоть до ступенчатой конструкции сводов и кирпичного декора) формы стоящей рядом Владимирской церкви. Оно наглядно показывает, какую огромную роль играли «освященные древностью» традиции в монастырском строительстве в Кириллове.

С противоположной, южной стороны Успенского собора, над гробницей основателя, возвышается еще один, но более обширный придельный храм Кирилла. Он был сооружен в 1785 г. вместо прежней церкви 1585— 1587 гг., разобранной из-за ветхости. В его архитектуре, выдержанной в стиле запоздалого провинциального барокко, своеобразен лишь высокий двухъярусный алтарь типа «восьмерик на четверике», завершенный купольной кровлей с люкарнами и главкой.

К юго-западу от Успенского собора стоит оригинальная, но сильно искаженная в верхней части позднейшими переделками церковь Архангела Гавриила. Ее строительство было осуществлено в 1531—1534 гг. на вклад великого князя Василия III, сделанный им во время поездки на богомолье в 1528 г. На первый взгляд здание выглядит довольно традиционно. Высокий кубический объем с трехмастным членением фасадов пилястрами и с тремя низкими полукруглыми апсидами, с арочными окнами без обрамлений и с кирпичными перспективными порталами обычной формы (сохранился лишь северный), находится в русле прежних художественных взглядов. Однако стройные пилястры с базами, создающие четкий вертикальный ритм, профилированный цоколь и широкий трехчастный антаблемент «классического» типа с раскреповками над пилястрами свидетельствуют о широком использовании новых приемов и форм, привнесенных в русское зодчество на рубеже XV—XVI вв. итальянскими мастерами. Своеобразна и аркатура на апсидах, близкая к декору ряда памятников Москвы начала XVI в.

Весьма изобретательно был решен верхний ярус церкви Архангела Гавриила. Первоначально служивший звонницей, он, видимо, не был перекрыт кровлей и имел три арки на каждом фасаде, в пролетах которых висели колокола. Завершали его стены два ряда килевидных кокошников, в нижнем из которых более крупные кокошники над арками чередовались с мелкими над простенками. В середине возвышался массивный цилиндрический барабан с главой, а над юго-восточным углом — маленькая глухая глава, отмечающая придел Константина и Елены (в честь жены Василия III Елены Глинской). Столь уникальная конструкция, превращающая храм в церковь «иже под колоколы», говорит о многообразии путей, которыми в XVI в. шли к решению задачи объединения храма со звонницей русские зодчие. К сожалению, уже в 1638 г. верх церкви был перестроен в ризничную палатку, при этом проемы звона заложили, превратив их в окна. В самом начале XIX в. оба барабана и верхний ярус кокошников были разобраны и сделано новое покрытие с одной деревянной, обшитой лемехом главой.

К церкви Архангела Гавриила с запада вплотную примыкает огромная монастырская колокольня. Она выстроена в 1757—1761 гг. на месте прежней конца XVI в. Это массивное, тяжеловесное здание выдержано в традициях архитектуры XVII столетия, хотя не без некоторого влияния барокко. На грузном трехъярусном четверике, прорезанном многочисленными окнами, вздымается могучий восьмерик звона с фигурным куполом и главой на световом восьмиграннике. Не лишенная примитивности, крепкая по формам, колокольня хорошо сочетается со всеми окружающими постройками, играя важную роль в общей панораме монастырского ансамбля.

На склоне холма, к западу от колокольни, объединенная с ней папертью, стоит обширная трапезная палата с церковью Введения. Возведена она в 1519 г. вместо прежней деревянной трапезной и является древнейшим после Успенского собора каменным сооружением монастыря. Это один из самых ранних, сохранившихся до наших дней примеров сочетания в архитектуре древнерусских общежительных монастырей трапезной палаты с храмом. Под трапезной находились хлебни, где пекли хлеб в двух больших печах из трех "квашон". В каждой квашне растворяли по 500 килограммов муки.

Возле монастырской трапезной когда-то группировались различные хозяйственные постройки, в которых либо готовили пищу, либо хранили съестные припасы. Крупнейшее среди них — здание поварни, сохранилось до наших дней, хотя и в переделанном виде. Оно примыкает с запада к трапезной и образует вместе с ней длинный вытянутый в одну линию корпус. Это сооружение сложилось на протяжении XVI в., с отдельными достройками в XVII в. Скупое и сдержанное наружное убранство подчеркивает скромность его архитектуры.

Через проход под колокольней выходим к Водяным воротам с надвратной церковью Преображения.

Водяным воротам с надвратной церковью Преображения. расположены почти в середине крепостной стены, обращенной к Сиверскому озеру и входят в систему монастырской ограды Старого города. Обе постройки относятся к XVI в. Но ворота возникли ранее храма, возведение которого датируется 1595 г. Они имеют, как обычно, два арочных проезда разной величины  и палаты хозяйственного назначения по сторонам: с востока — кладовую, с запада — калачную и просвирную. Над калачной жили заведовавшие ей старцы. Декоративная обработка ворот со стороны двора очень близка к убранству Святых ворот: килевидные архивольты арок проездов и прямоугольные, иногда с острым верхом ниши на устоях.

Церковь Преображения над Водяными воротами строили, видимо, по образцу ранее возведенного надвратного храма Иоанна Лествичника. Она по формам аналогична своему прототипу, только несколько грубее, приземистее. Это невысокий четверик с пониженными прямоугольными пристройками с двух сторон: алтарем и папертью, первоначально имевшей открытые арочные проемы (еще в XVII в. превращены в окна). Северный и южный фасады ее также расчленены лопатками на три прясла, украшенные нишками с остроугольными верхами. Сходство довершает венчающая церковь пирамида из трех ярусов кокошников, сплошь украшенных традиционным для местных памятников декором из рядов поребрика, прямоугольных нишек и бегунца. Нижний ярус самых крупных кокошников с круглым проемом в среднем из них «отрезан» от прясел стен карнизом с ширинками.

Однако само завершение церкви Преображения имеет иную форму. Вместо типичных для храмов Кириллова двух глав здесь с самого начала было трехглавие: большая глава возвышается в центре, две малые — над восточными углами постройки.

В церкви Преображения находится иконостас, современный самой постройке.

Справа от церкви находится домик келаря.

Если заглянем через проход, то увидим, что напротив поварни, близ монастырской стены, притулилось небольшое одноэтажное строение — хлебенный домик, возведенный в 1680—1685 гг. Он является частью прежде существовавшего здесь двухэтажного здания поваренных келий XVII в., соединенного с поварней. Сохранившиеся на западном фасаде домика кирпичные наличники типичны для XVII в. и свидетельствуют, что он был довольно нарядно оформлен.

Вернемся к церкви Преображения. Отсюда хорошо виден расположенный в юго-восточном углу монастыря, вблизи Свиточной башни, «лекарский» комплекс. Он состоит из больничных палат и церкви при них. Большие больничные палаты были возведены в 1643—1644 гг. Впечатлению монументальности этого здания способствует его сильно вытянутый прямоугольный объем с массивными стенами и высокой двускатной кровлей. Фасады этого огромного сооружения, имеющего на торцах крупные фронтоны-щипцы, почти лишены какого-либо декора и выглядят очень сурово.

Резким контрастом по отношению к больничным палатам выступает находящаяся к западу от них небольшая больничная церковь Евфимия. Эта последняя из возведенных в монастыре культовых построек сооружена вскоре после палат, в 1646 г. По типу она резко отличается от всех остальных церквей, представляя собой шатровой храм. Однако несмотря на это, в церкви Евфимия отчетливо видно подражание архитектуре возведенной за год до нее придельной церкви Епифания, что не выводит памятник из круга монастырских традиций. Действительно, и композиция фасадов этих храмов и их декор во многом совершенно тождественны. Иным выглядит лишь венчание церкви Евфимия: над тремя сплошь покрытыми декором кокошниками, завершающими каждую из стен, на низком, снаружи никак не выявленном восьмерике возвышается небольшой стройный многогранный шатер с луковичной главкой. Шатер первоначально был открыт внутрь, а трапезная, поставленная необычно — с южной стороны здания, соединена с больничными палатами переходом. Интересна также маленькая одноарочная   звонница    псковско-новгородского   типа   над крышей трапезной.

Мимо монастырского архива дорога ведет на территорию Малого, или Горнего Ивановского, монастыря. Здесь на небольшом холме красиво возвышается церковь Иоанна Предтечи с приделом Кирилла — главный соборный храм этой обители. Сооружена она одновременно с церковью Архангела Гавриила, в 1531—1534 гг., на вклад Василия III. Аналогично объемно-композиционное построение храмов в виде стройного куба, увенчанного первоначально ярусами килевидных кокошников и двумя главами: большой, световой — в центре и малой, глухой — над юго-западным углом (над приделом). Тождественны также их членения фасадов пилястрами, профилированные цоколи в основании стен, трехчастные «классицизированные» карнизы в завершении и отдельные детали убранства — перспективные порталы, аркатура на апсидах, наконец, традиционный декор барабана большой главы, состоящий из пояса килевидных арочек, балясин, прямоугольных нишек и бегунца. Однако церковь Иоанна Предтечи отличает совершенно иная форма верха в виде пирамиды из трех рядов кокошников, обычная для большинства позднейших кирилловских храмов.

Вскоре на «горе» около церкви появился еще целый ряд построек: кельи, службы и даже кладбище. Со временем этот монастырь так обособился от главного, что между ними была сделана ограда и весь комплекс его сооружений стал называться Горним, или Малым Ивановским.

Рядом с церковью Иоанна Предтечи, на склоне пологого холма, стоит небольшая часовня, которую, по преданию, «срубил» Кирилл. Она действительно относится к древнейшему времени. Это небольшой примитивный сруб, ничем не отличающийся от простейших деревянных построек Севера. Внутри часовни стоит крест, сильно изъеденный, в буквальном смысле слова: верующие считали, что он исцеляет от зубной боли. По соседству, под каменной сенью, хранится еще один деревянный крест, поставленный якобы на месте выкопанных Кириллом и Ферапонтом при основании обители келий.

К югу от церкви Иоанна Предтечи, на самом краю холма, стоит трапезная церковь Сергия Радонежского с приделом во имя местночтимого святого Дионисия Глушицкого. Построена она в 1560 г., по преданию, на вклад самого Ивана Грозного, вскоре после обособления Малого Ивановского монастыря от Большого. Композиция и формы ее довольно типичны для подобного рода построек XVI в. Широкий пояс типично местного декора из прямоугольных нишек, бегунца и поребрика проходит по верху стен всего сооружения, связывая его обе части воедино. Уникальна лишь верхняя, образующая ярус звона часть храма, которая появилась в результате его надстройки в том же XVI в. С каждой стороны (кроме западной) вверху была устроена широкая открытая арка, где прежде висели колокола. Над завершающими церковь кокошниками возвышались традиционные для Кириллова две главы: большая — в центре и малая — над приделом. Подобное превращение трапезного храма в церковь-звонницу — прием довольно редкий. В настоящее время лишь отдельные сохранившиеся фрагменты позволяют представить прежний оригинальный верх церкви Сергия Радонежского, значительно измененный в XVIII—XIX вв.

В XVIII в. Белозерский край остался в стороне от основных политических событий Русского государства и превратился постепенно в глухую, провинциальную окраину. Некогда интенсивная строительная и хозяйственная деятельность монастыря уже в начале XVIII в. замирает.

У подножия холма, близ восточной стены монастырской ограды расположено небольшое одноэтажное приземистое строение. Это так называемая Малая больничная палата, одно из немногочисленных монастырских строений XVIII в. Возведена она в 1730-х гг. на вклады императрицы Анны Иоанновны и судьи Адмиралтейского приказа А. Беляева. Однако архитектура этого здания выдержана в древних традициях, идущих еще от XVI в. Формы палаты, перекрытой высокой тесовой кровлей на четыре ската, явно архаизированы: они подчеркнуто монументальны и просты. Массивные, мощные стены прорезаны небольшими арочными окнами с сильными откосами. Лишь лопатки на углах фасадов, тяга в виде полувала над цоколем и особенно нарядный завершающий карниз типа «пилы» из трех рядов кирпича смягчают ее суровый облик.

Бросим еще один взгляд с монастырского холма на окружающую панораму – мощные стены и озеро. О стенах и башнях монастыря необходимо сказать особо. Могучая каменная ограда окружает всю огромную территорию обители. Как и во многих монастырях Руси, она превратила ансамбль в первоклассную крепость, мощную и сильную, являющуюся крупнейшей на всем Севере. По своему военно-оборонительному значению ограда ничем не уступала, а во многом даже превосходила кремли древнерусских городов. Она производит весьма внушительное впечатление, поражая своей суровостью и неприступностью. Неприступности монастыря содействовало и его выгодное местоположение на берегу двух озер — Сиверского и Долгого, соединенных протокой. Напольная сторона была защищена рвом и системой валов с тройным частоколом.

Первоначально, в XVI в., каменная ограда с башнями — так называемый Старый город — была иной и охватывала лишь часть нынешней территории ансамбля между озерами и рекой Свиягой, которую в то время занимал монастырь. Начало ее создания относится к 1523 г., когда были построены Святые ворота — главный въезд в обитель, который мы видели, и стоящее рядом казнохранилище. Основные же строительные работы по возведению стен вокруг Большого Успенского монастыря развернулись после большого пожара, в 1557 г. Несколько позднее, в 1576 г., начали сооружение каменной ограды Горнего Малого Ивановского монастыря. Все работы продолжались вплоть до 90-х гг. XVI в. и закончились, видимо, к началу нового столетия. Средства в основном поступали из казны московского великого князя.

Заменивший древние деревянные стены монастыря Старый город (он включал обе каменные ограды XVI в.) возник в эпоху интенсивного сооружения Русским государством крепостей для обороны своих границ.

Ограда Большого Успенского монастыря отличалась своей мощью (высота стен — до 5,2 м, толщина — около 1,5 м). Крепостное устройство ее являлось традиционным для того времени. Основная часть стен была снабжена одним верхним ярусом боя. Изнутри вдоль них шел местами боевой ход — крытая тесом галерея на арках. Особенно сильно была укреплена стена, выходившая к озеру. Кроме верхних бойниц с ходом она имела «подошвенный» бой, частично сохранившийся и сейчас на отдельных ее участках. Оборонную мощь стен Большого монастыря усиливали четыре многоярусные (преимущественно четырехъярусные) башни на углах с большим количеством бойниц (до 60-ти), достигавшие в высоту 15 м и завершенные прежде высокими деревянными шатрами. Две из них не дошли до нашего времени. От Грановитой восьмигранной башни, замыкавшей северный угол стен, осталась лишь небольшая часть; Круглая, или Мельничная, башня, стоявшая на восточном углу, за рекой Свиягой, возле водяной мельницы, сохранила только свои фундаменты.

Две существующие четырехгранные башни Большого монастыря обращены к озеру: южная — Свиточная и западная — Мереженная. Первая из них – самая высокая после Грановитой башни, могучая и прекрасная, она величаво возвышается на мысу, с двух сторон омываемом озером. Ее суровые побеленные фасады с рядами узких арочных бойниц оживляют широкие полосы кирпичного декора (поребрик, нишки, бегунец), которые тремя лентами опоясывают здание. Эффектен и силуэт Свиточной башни с крутым деревянным шатром из «красного» теса. Мереженная башня сохранилась только до уровня общей высоты ограды. Свое название они получили от служб, которые в них размещались. Под Свиточной башней находилась келья, где жили "детеныши", которые стирали на братию "свитки". К Мережной были приделаны палатки, где чистили рыбу,которую ловили в Сиверском озере, а потом отправляли в поварню (мережа - рыболовная сеть; мережник - рыбак).

Четыре менее мощные башни имела ограда Малого монастыря. Ныне в древней ограде сохранилась только одна башня, так называемая Котельная, или Глухая, которая выходит к озеру. По облику она близка Свиточной башне, но гораздо ниже, приземистее и шире ее.

В результате строительства Старого города на берегах Сиверского озера возникла внушительная крепость, периметр стен которой достигал 537 саженей (ок. 1000 м). По протяженности своих стен Кириллов уступал тогда лишь Троице-Сергиевой лавре и почти равнялся Соловецкому монастырю.

Однако эти укрепления оказались недостаточно мощны. Неодинаковые по высоте да и сравнительно низкие стены имели лишь один ярус боя, башни далеко отстояли друг от друга и не могли обеспечить пушечного прострела примыкавших к ним прясел стен.

В начале XVII в. крепостные сооружения Кирилловой обители были усилены в связи с опасностью нападения польско-шведских отрядов и «воровских людей». В дальнейшем Старый город неоднократно перестраивался.

«Смутное время» нанесло огромный урон монастырскому хозяйству. Многочисленные вотчины и селения, находящиеся за пределами каменных стен, были разграблены, разорены и выжжены, жители перебиты или угнаны, монастырь находился на грани краха. Оправиться от военных бедствий монастырь смог лишь к 30-м гг. XVII в. Именно к этому времени относится возобновление здесь строительной деятельности. Наконец, в 1654 г. монастырь приступает к возведению второй мощной стены, охватывающей все службы и постройки.

Осада монастыря во время польско-шведской интервенции выявила многие несовершенства укреплений Старого города XVI в. Поэтому в середине XVII в. по распоряжению московского правительства была возведена новая ограда с высокими стенами и башнями — Новый город. По протяженности стен, по общим размерам, по огневой мощи он превосходил не только монастырские, но и большинство городских укреплений XVII в. Кирилло-Белозерская обитель превратилась в первоклассную крепость, одну из сильнейших в Древней Руси.

Финансированию строительства помог тот факт, что в июне 1648 г., спасаясь от московского восстания, в Кириллове укрывается воспитатель и родственник царя Алексея Михайловича боярин Борис Иванович Морозов. В 1651 г. монастырю была пожалована обещанная царская милость — средства на возведение новых оборонительных стен.

В результате строительства территория монастыря расширилась почти вдвое. В плане новые стены образовали широко растянутую П-образную фигуру неправильной формы, обращенную своей открытой частью к Сиверскому озеру, которую замкнул включенный в их систему старый участок стен.

Стены Нового города невероятно мощны (средняя высота — 10 м, ширина — 7 м). Они имеют трехъярусное галерейное устройство с соответствующей системой бойниц. Новая ограда имела четыре глухие и две проездные башни и ворота. Архитектура башен монументальна и выразительна. Огромные и величавые, они вздымаются над монастырем, как суровые и молчаливые стражи. На углах, как обычно, высятся более мощные, многогранные, а в центре стен — четырехгранные проездные башни.

У озера, в конце короткой стены, стоит Кузнечная башня, на восточном, ближайшем от нее углу — Вологодская, посреди восточной стены, сильно сдвинутая к северу,— Казанская, на северном углу — Ферапонтовская (Московская), в изломе северной стены — Косая, и в конце ее, на берегу озера, — Белозерская (Большая Мереженная) башни.

Угловые башни в основе своей конструкции однотипны и отличаются лишь формой и размерами (высота — от 22 до 29 м, с кровлей до 35—40 м, при диаметре ок. 20 м). Три из них — шестнадцатигранные, а Вологодская — восьмигранная; все они внутри разделены на шесть-семь этажей.

Среди остальных башен монастыря проездные — Казанская и Косая — выделяются своей четырехугольной в плане формой, гораздо меньшей высотой и совершенно иной конструкцией. Ярусов всего четыре. В нижнем находится сводчатый проезд, прежде имевший двустворчатые ворота с внешней и внутренней стороны, а также опускающуюся и наглухо запирающую вход железную решетку — герсу.

            Вот и подошла к концу наша виртуальная экскурсия. Она призвана познакомить наших читателей с одним из замечательнейших и древнейших монастырских архитектурных ансамблей России. Мы рады предоставить такую возможность тем, кто не сможет лично побывать в Кирилове. В тоже время, ясно, что никакие фотографии не способны предать реальные переживания, возникающие при соприкосновении с этим могучим современником создания и укрепления единого Российского государства, те ощущения, которые подвигли на подготовку этого материала. Остается надеяться, что эта зарисовка пробудит в наших читателях желание воочию увидеть Кирилло-Белозерский монастырь. В настоящее время он является историко-архитектурным и художественным музеем-заповедником и открыт для посещения. Музей имеет несколько интересных экспозиций, в т. ч. уникальную коллекцию древнерусской живописи.

Использованные материалы:

1)      Акты из архива Кириллова Белозерского монастыря // Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV – начала XVI в. Т. 2 / Сост. И.А. Голубцов. М., 1958. [Ч.] I.

2)      Бочаров Г., Выголов В. Вологда. Кириллов. Ферапонтово. Белозерск. М., 1979.

3)      Гусейнова З.М. Музыкальные рукописи эпохи Ивана III в собрании Кирилло-Белозерского монастыря // Труды кафедры истории России с древнейших времен до ХХ века. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006.

4)      Кириллов и его окрестности / Сост. И.А. Смирнов. [Вологда], б.г.

5)      Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997.

6)      Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 3. Вологда, 1998.

7)      Клосс Б.М. Монашество в эпоху образования централизованного государства // Монашество и монастыри в России XI - ХХ вв.: Исторические очерки. М., 2002.

8)      Колычева Е.И. Православные монастыри второй половины XV - XVI в. // Монашество и монастыри в России XI - ХХ вв.: Исторические очерки. М., 2002.

9)      Романенко Е.В. Повседневная жизнь русского средневекового монастыря. М., 2002.

10)    Шибаев М.А. "Задонщина", "Слово о полку Игореве" и Кирилло-Белозерский монастырь // Очерки феодальной России. Вып. 7. М., 2003.

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Сергей Вольфгангович Заграевский