|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Черных Н.Б., Карпухин А.А. Строительство каменных оборонительных сооружений “Старого города” Кирилло-Белозерского монастыря по данным дендроанализа. В кн.: Археология и естественнонаучные методы. М., 2005. С. 72-81. Все права сохранены.
Электронная версия материала предоставлена библиотеке «РусАрх» А.А. Карпухиным. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2006 г.
Н.Б. Черных, А.А. Карпухин
СТРОИТЕЛЬСТВО КАМЕННЫХ ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ СООРУЖЕНИЙ
«СТАРОГО ГОРОДА» КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ
ПО ДАННЫМ ДЕНДРОАНАЛИЗА
Вопросам крепостного строительства Кирилло-Белозерского монастыря и, в частности, возведению оборонительных каменных стен “Старого города” (Успенского и Ивановского или Горского монастырей), используя богатейшие монастырские архивы, уделяли внимание многие исследователи (Никольский, 1897; Забек, 1940; Кирпичников, Хлопин, 1958, 1972; Кирпичников, Подъяпольский, 1982; Подъяпольский, 1982 и др.). Н.К. Никольский считал вероятным, что начало строительству каменной ограды, было положено закладкой Святых ворот Успенского монастыря в 1523 г. (Никольский, 1897. С. 26). По мнению Н.Н. Забека, опиравшегося на даты строительства надвратных церквей Иоанна Лествичника и Преображения, каменная монастырская стена возводилась между 1568 и 1601 гг. (Забек, 1940. С. 157). А.Н. Кирпичников и И.Н. Хлопин, проанализировав политическую обстановку того времени и опираясь на архивные документы об активной административной деятельности старца Леонида Ширшова, предположили, что основные фортификационные работы проходили в 1583-1599 гг. (Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 71).
Свою лепту в решение вопроса о времени строительства оборонительных каменных стен внесла и дендрохронология (Черных, 1972. С. 108; 1982). Результаты первых работ с кирилловским деревом, проводившихся в конце 60-х – начале 70-х годов позволили провести дополнительную проверку выводов сделанных при изучении архивных материалов (Подъяпольский С.С., 1982. С. 214).
Остановимся на некоторых сведениях письменных источников первой четверти XVII в. касающихся строительства каменных монастырских стен, на которых базируются мнения ряда исследователей о времени возведения оборонительных укреплений “Старого города”.
Самым ранним является сообщение монастырской описи 1601 г. о возврате в казну монастыря денежных средств, оставшихся от городового каменного строительства (Никольский, 1897. С. 236; Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 69). В этом же документе упомянут и амбар, в котором хранился кирпич оставшийся от строительства (Кирпичников, Хлопин, 1958. С. 145).
Затем следует упоминание о найме в октябре 1610 г. казаков для починки укреплений и надстройки стен в высоту: “… наимовали казаков каменщиков и подъемщиков около монастыря починивали город и вновь (курсив наш – Н.Ч., А.К.) стены вверх прибавляли” (Никольский, 1897. С. 51).
К 1611/12 гг. относится “приговор” игумена и соборных старцев (Никольский. 1897. С. 60-61; Кирпичников, Подъяпольский, 1982. С. 82) о строительстве каменной стены “от Святых ворот” Горского (Ивановского) монастыря и “около солодеженнаго сушила”, которое довольно определенно локализуется исследователями на берегу р. Свияги (Кирпичников, Подъяпольский, 1982. С. 82). Окончание строительства этого отрезка стены относиться, судя по всему к 1619/1620 г.[1] Впрочем, по мнению А.Н. Кирпичникова и С.С. Подъяпольского в “приговоре” 1611/12 г. речь идет уже о строительстве Острога примыкавшего к участку стены Ивановского монастыря с напольной стороны (Кирпичников, Подъяпольский, 1982. С. 82) и, соответственно, оно не имеет отношения к оборонительным сооружениям непосредственно “Старого города”.
Еще одно свидетельство крепостного строительства приводил Н.К. Никольский, который указывал, что при игумене Савватии (т.е. между 1616 г. и 1 декабря 1621 г.) производилась заготовка кирпича и извести, а также закупка теса для “городового дела” (Никольский Н.К., 1897. С. 61-62). Однако нельзя исключить, что и эти строительные приготовления так же не были связаны с возведением Острога.
Таким образом, сведения письменных источников позволяют утверждать, что к 1601 г. каменные укрепления “Старого города”, или какая-то их часть, уже существовали, а с осени 1610 г., возможно не впервые, надстраивались.
Исследованная нами коллекция древесины каменных оборонительных сооружений “Старого города”, состоящая из 56 образцов, в большинстве случаев представлена спилами с бревен-свай, забитых в фундаментные траншеи стен и башен, и извлеченных при работах по укреплению стен в 1967, 1969 гг. (С.С. Подъяпольский), а также археологических исследованиях 1971-1972 гг. (А.Н. Кирпичников) и 1999 г. (И.В. Папин). По наблюдениям С.С. Подъяпольского, изучавшего строительное дело в Кирилловском монастыре, система закладки фундаментов состояла из нескольких операций: отрытие траншеи и уплотнение грунта путем забивания коротких (1-1,5 м) свай, поверх которых укладывался слой валунов без раствора “выровненный сверху известковой стяжкой”. Сваи фундамента в этих условиях неплохо сохранялись, чему способствовало переувлажнение грунта, характерное для береговой полосы Сиверского озера. На некоторых бревнах прослеживались следы вторичного использования – врубки и пазы (Подъяпольский, 1982. С. 213).
Базу наших исследований составили материалы Успенского монастыря, представленные 33 образцами (табл. 1). Кроме того, нами привлекались образцы фундаментных свай из-под оборонительных стен и Глухой башни Ивановского монастыря (23 образца, табл. 2).
Таблица 1. Коллекции образцов древесины каменных оборонительных стен Успенского монастыря.
|
№ |
Год сборов |
Автор сборов |
Сооружение |
Детали |
Количество |
||
|
спилы |
керны |
датировано |
|||||
|
1 |
1967 |
Подъяпольский С.С. |
Оборонительные стены |
Сваи фундамента |
3 |
- |
2 |
|
2 |
1969 |
Подъяпольский С.С. |
Оборонительные стены |
Сваи фундамента |
10 |
- |
9 |
|
3 |
1971 |
Кирпичников А.Н. |
Участок оборонительной стены у Поваренной башни |
Сваи внешней прикладки стены |
2 |
- |
2 |
|
4 |
1999 |
Папин И.В. |
Оборонительные стены, шурф 3 |
Сваи фундамента |
2 |
- |
1 |
|
5 |
1999 |
Папин И.В. |
Оборонительные стены, шурф 4 |
Сваи фундамента |
7 |
- |
3 |
|
6 |
1999 |
Папин И.В. |
Оборонительные стены, шурф 5 |
“Режа” в основании стены |
9 |
- |
8 |
|
Всего |
33 |
|
25 |
||||
Таблица 2. Коллекции образцов древесины каменных оборонительных сооружений Ивановского монастыря.
|
№ |
Год сборов |
Автор сборов |
Сооружение |
Детали |
Количество |
||
|
спилы |
керны |
датировано |
|||||
|
1 |
1967 |
Подъяпольский С.С. |
Оборонительные стены |
Сваи и лежни фундамента |
3 |
- |
3 |
|
2 |
1969 |
Подъяпольский С.С. |
Оборонительные стены |
Сваи и лежни фундамента |
10 |
- |
4 |
|
3 |
1971 |
Кирпичников А.Н. |
Глухая башня |
Сваи фундамента |
10 |
- |
8 |
|
4 |
1987 |
Сергеева Н.Ф. |
Оборонительные стены между Кузнечной и Глухой башнями |
Связи |
- |
4 |
2 |
|
Всего |
23 |
4 |
21 |
||||
Для выборки образцов 1960-х – 1970-х годов точное местонахождение свай, с которых были сделаны спилы, установить в настоящее время довольно проблематично. Однако, поскольку большая их часть отбиралась при работах по укреплению фундаментов стен в прибрежной части монастыря, то, по-видимому, все они происходят из-под участка стены, выходящего на берег Сиверского озера (рис. 1). Два образца, полученные в 1971 г. взяты со свай фундамента “внешней прикладки” стены у Поваренной башни (рис. 1, а) игравшей роль контрфорса и пристроенной при реконструкции стен в XVII в. (Подъяпольский, 1982. С. 213). Значительно лучше обстоит дело с локализацией шурфов 3-5 1999 года, заложенных в северо-западной части монастырской территории (рис. 1, 1-3).
Аналогична ситуация и с определением мест отбора образцов укреплений Ивановского монастыря – вероятнее всего, они также происходят из прибрежного участка стены. Более четко локализуются места взятия образцов коллекций 1971 и 1987 годов (табл. 2; рис. 1).
Рис. 1. Схема оборонительных сооружений Кирилло-Белозерского монастыря (составлена по рисунку А.Н. Кирпичникова, И.Н. Хлопина (Кирпичников, Хлопин, 1958. С. 146)
I – Большой Кириллов (Успенский) монастырь. II - Малый Ивановский монастырь. III – Острог. IV – “Новый город”. 1-3 – Шурфы 3-5 (соответственно) 1999 г.а – Поваренная башня; б - Глухая башня; в – Кузнечная башня
Все спилы из Успенского монастыря принадлежат хвойным породам – сосне и ели, тогда как среди дендрообразцов Ивановского монастыря встречено несколько спилов с дубовых бревен (Черных, Карпухин, 2005а). Возрастное распределение стволов из Успенского монастыря также отличается от Ивановских. Если там средний возраст составляет около 65 лет, то при строительстве стен Успенского монастыря для свай использовалось более старые стволы – средний возраст их 93 года.
Уже первые работы по синхронизации кривых погодичного прироста древесины из сборов 60-70-х годов позволили выявить специфические черты исследуемого материала. Во-первых, дерево свай оборонительных стен Успенского монастыря очень четко подразделяется на две дендролого-хронологические группы – “раннюю” и “позднюю”. Разрыв в датах рубки бревен обеих групп составляет более 60 лет. Во-вторых, древесина “поздней” группы демонстрировала полную идентичность в тенденции развития погодичного прироста с деревом свай оборонительных стен Ивановского монастыря и Глухой башни. Порубочные даты бревен-свай и лежней фундамента оборонительных сооружений обоих монастырей, отнесенных к “поздней” группе, на хронологической шкале укладываются в два десятилетия. Это позволило сделать вывод об использовании при строительстве дерева, поступающего из одного источника (Черных. 1982. С. 211).
Изучение новых материалов из шурфов 90-х годов позволило не только откорректировать полученные ранее даты[2], но и подтвердить выводы о едином источнике строительного дерева. При этом помимо дендрообразцов дерева из оборонительных сооружений “Старого города” нами использовались спилы с бревен построек из культурного слоя, выявленные при археологических исследованиях проводившихся НПЦ “Древности севера”.[3] Впрочем, непосредственно тему застройки территории монастырей мы намерены осветить в отдельных публикациях (Черных, Карпухин, 2005а; 2005б).
Все эти материалы позволили внести некоторые коррективы в подразделение древесины на дендролого-хронологические группы, о которых мы упоминали ранее. Теперь речь может идти уже о трех группах – “ранней”, “средней” и “поздней”. Рассмотрим каждую из них в дендрологическом и хронологическом планах.
Итак “ранняя” (I) группа. Ее составляют бревна 4-х свай стены Успенского монастыря и 5 бревен “режи” в ее основании (шурф 5, 1999 г.). Кривые погодичного прироста отличаются единообразием (средние величины показателя сходства-изменчивости и коэффициента корреляции составляют соответственно 61% и 0,44), особенно на отрезке середины 40-х – начала 70-х годов XV в. Довольно четкие микроциклы приходятся на конец 1430-х и середину 1450-х годов (рис. 2). Реперным участком является десятилетие между 1460 и 1470 гг., ограниченное двумя пиками, характеризующими подъем прироста, и заключенным между ними минимумом 1465-1466 годов. Средний возраст стволов этой группы составляет 87 лет. Порубочные даты располагаются на хронологической шкале между 1479 и 1520 гг. Последовательность годичных колец для кривых роста “ранней” (I) группы имеет протяженность в 125 лет (1394-1519 гг.) Древесине этой дендрологической группы находятся четкие аналогии в тенденции погодичного прироста у дерева из культурного слоя Успенского монастыря, в шурфе 4 1999 г. (рис. 1, 2), так и Нового города – в шурфе 3 2000 г. Значительная дендрологическая близость образцов указывает, по-видимому, на единое местопроизрастание этого дерева.
Рис. 2. Синхронизированные кривые погодичного прироста древесины “ранней” (I) группы из оборонительных стен Успенского монастыря
1-3 – сваи фундамента из коллекции 1969 года (образцы № 15, 12, 13); 4-8 – бревна “режи” в основании стены из шурфа 5 1999 года (образцы № 17, 16, 15. 22, 18); 9 – свая фундамента из шурфа 3 1999 года (образец № 5).
“Средняя” (II) группа является самой многочисленной. К ней относятся 11 свай фундамента стен Успенского монастыря, 8 свай Глухой башни и 7 лежней и свай фундамента стен Ивановского монастыря. Кривые роста годичных колец характеризуются очень специфическим рисунком, что было отмечено еще при работе с материалами из выборки 1960 – 1970-х годов. Наиболее четкими и единообразными участками, которые могут рассматриваться как “реперные”, являются отрезки 1540-1560 и 1570-1580 годов (рис. 3-5). Для первого отмечается микроцикл 1544-46 гг. в сочетании с максимумом 1557-58 гг., а для второго микроцикл 1571-73 гг. с максимумом 1579-81 гг. Средние величины показателей сходства-изменчивости (Сх) и корреляции (r), рассчитанные для трех (рис. 3-5) подгрупп этого дерева, достаточно высоки (Сх=58%, r=0,27; Сх=63%, r=0,26; Сх=64%, r=0,28 – соответственно). Средний возраст стволов составляет 73 года. Последовательность годичных колец имеет протяженность в 181 год (1418 -1599).
Рис. 3. Синхронизированные кривые погодичного прироста древесины “средней” (II) группы из оборонительных стен Успенского монастыря
1-2 – сваи фундамента из коллекции 1967 года (образцы № 6, 5); 3-8 – сваи фундамента из коллекции 1969 года (образцы № 8, 9, 14, 10, 11. 16); 9-11 – сваи фундамента из шурфа 4 1999 года (образцы № 26, 27, 10).
Кривые погодичного прироста обеих групп – “ранней” и “средней”, связываются в единую дендрошкалу при помощи двух многолетних свай из-под стен Успенского монастыря отнесенных ко второй группе (рис. 3, № 5, 11).
Рис. 4. Синхронизированные кривые погодичного прироста древесины “средней” (II) группы из Глухой башни Ивановского монастыря
1-2 – сваи фундамента из коллекции 1971 года (образцы № 2, 3, 7, 10, 4, 5, 9, 8)
Рис. 5. Синхронизированные кривые погодичного прироста древесины “средней” (II) группы из оборонительных стен Ивановского монастыря
1-3 – сваи и лежни фундамента из коллекции 1967 года (образцы № 1, 2, 3); 4-7 – сваи и лежни фундамента из коллекции 1969 года (образцы № 30, 32, 36, 37)
“Поздняя” (III) группа представлена всего пятью образцами из оборонительных сооружений Успенского монастыря. Сюда вошли три бревна “режи” в основании стены, обнаруженной в шурфе 5 1999 года и две сваи фундамента “внешней прикладки” стены у Поваренной башни, игравшей роль контрфорса. Выполненная синхронизация кривых погодичного прироста (рис. 6) демонстрирует приемлемые средние показатели Cx=59% и r=0,20. Помимо очень динамичного рисунка кривых роста, бревна, отнесенные к этой группе, отличаются значительным возрастом, который, в среднем, составляет 144 года. Тем не менее, здесь присутствуют почти все реперные участки, выделенные для первых двух групп. Наиболее четко прослеживаются минимумы 1465-66 и 1571-72 гг. Последовательность годичных колец, составленная по материалам этой группы, имеет протяженность чуть более 200 лет (1426-1628 гг.) Полученные даты последних колец большинства образцов располагаются на отрезке первой трети XVII в. Единственным исключением является дата бревна “режи”, однако принадлежность его к данной дендролого-хронологической группе подтверждается, по-нашему мнению, ярко выраженной динамикой прироста (рис. 6, № 3). Нам представляется, что единственным объяснением подобной датировки может быть - значительное повреждение заболонных частей ствола с потерей около 50 годичных колец при подтесе бревна. Аналогии в развитии погодичного прироста древесины этой группы прослежены нами у дерева настила открытого в раскопе 1 1998 года, располагавшегося на территории Ивановского монастыря на берегу р. Свияги.[4]
Рис. 6. Синхронизированные кривые погодичного прироста древесины “поздней” (III) группы из-под оборонительных стен Успенского монастыря
1-3 – бревна “режи” в основании стены из шурфа 5 1999 года (образцы № 19, 20, 21); 4-5 – сваи фундамента внешней прикладки стены около Поваренной башни из сборов 1971 года (образцы № 14, 15)
Какие же проблемы исторического плана могут быть решены на базе выделенных дендролого-хронологических групп? Основной вопрос, на который мы попытались дать ответ, используя данные дендроанализа, - когда же началось строительство каменных оборонительных сооружений окружающих территорию “Старого города”. Как уже было указанно в начале статьи мнения исследователей по этому поводу довольно различны. Рассмотрим хронологическое распределение полученных дендродат (рис. 7).[5]
Порубочные даты “ранней” (I) дендрологической группы располагаются на хронологической шкале между 1479 и 1520 гг. и свидетельствуют, вероятно, о неком строительном периоде имевшем место на территории Успенского монастыря приходящемся на конец XV – первую четверть XVI в. Однако, связывать с ним возведение каменных оборонительных укреплений очевидно нельзя. В пользу этого, свидетельствуют: во-первых, следы вторичного использования – наличие пазов и врубок - зафиксированныхх на некоторых сваях из сборов 1969 г. (Подъяпольский, 1982. С. 213). Во-вторых, полное отсутствие древесины этой группы среди свай стен и Глухой башни Ивановского монастыря; и, в-третьих, отсутствие пика порубочных дат при распределении их на хронологической шкале (рис. 7). Последнее, по нашему мнению, косвенно еще раз указывает на вторичное использование древесины, т.к. в случае целенаправленной заготовки строительного леса на диаграмме распределения дендродаты должны были бы располагаться более компактно.
Рис. 7. Хронологическое распределение дендродат образцов древесины из оборонительных сооружений “Старого города”
I – Успенский монастырь ; II – Ивановский монастырь
По оси Y – количество дендродат
Следующая дендрологическая группа образцов (II, “средняя”) из оборонительных сооружений “Старого города” демонстрирует хронологическое распределение дендродат на отрезке 80-х – 90-х годов XVI в. (рис. 7). Этот период практически совпадает с теми временными рамками, которые были определены А.Н. Кирпичниковым и И.Н. Хлопиным (Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 71) как время строительства крепостных стен. Анализируя диаграмму распределения дендродат с учетом их разбивки на две группы по территориальному признаку, можно заметить, что к несколько более раннему времени (1580-е годы) относиться количественный пик дат образцов Успенского монастыря. Три даты спилов из этой же части “Старого города” приходящиеся на 1590-е годы получены для образцов из хорошо документированного шурфа 4 1999 г., благодаря чему можно констатировать их принадлежность к фундаменту не основного массива стены, а дополнительной аркады, возведенной с внутренней ее стороны. В то же время, все, за исключением одной, дендродаты Ивановского монастыря приходятся на 1590-е годы. Единственная более ранняя дата (1584 г.) может быть объяснена отсутствием внешних колец.
Дендродаты полученные для большей части образцов отнесенных к “поздней” (III) группе распределяются между 1610 и 1630 гг. Как уже было сказано выше, это дерево характеризуется крайней динамичностью развития погодичного прироста. Все образцы, вошедшие в группу, отбирались с укреплений Успенского монастыря: два со свай внешней прикладки стены, игравшей роль контрфорса, около Поваренной башни и три из “режи” в основании стены (шурф 5, 1999 года). Причем последние встречены в единой конструкции с бревнами отнесенными нами к “ранней” (I) группе. По-видимому, появление этого дерева в конструкциях стен следует связывать с периодом строительных и ремонтных работ начавшимся, вероятно после 1610 года, когда согласно письменным источникам начинается строительство Острога и надстройка стен в высоту. То, что исследованные нами образцы происходят из-под фундаментных конструкций вряд ли противоречит такому предположению т.к. подобные работы могли потребовать дополнительного усиления фундаментов.
Таким образом, на данном этапе исследований, можно говорить о том, что строительство каменных оборонительных сооружений “Старого города” Кирилло-Белозерского монастыря, или точнее участка стены выходящего на берег Сиверского озера, следует датировать двумя последними десятилетиями XVI в. Причем строительные работы начинаются, по-видимому, в 1580-х годах с возведения укреплений Успенского монастыря, и только в 1590-х годах строительные работы охватывают Ивановский монастырь. При этом при возведении стен Успенского монастыря в качестве свай используется бывшая в употреблении древесина, заготовлявшаяся в конце XV – первой четверти XVI в. С некоторой долей осторожности можно предположить, что дополнительная аркада, возведенная с внутренней стороны стен, по крайней мере, на участке Успенского монастыря изученном шурфом 4 1999 года, сооружается также в 1590-х годах. Затем после 1610 года начинаются работы по усилению стен и надстройке их в высоту. Впрочем, необходимо учитывать, что все наши выводы базируются на сравнительно небольшой, в количественном отношении, выборке образцов и новые поступления могут внести существенные коррективы.
Примечания
[1] Н.К. Никольский упоминает “приговорную память” об этом датированную 7129 г. (Никольский, 1897. С. 61).
2 Практически сдвиг составил 1-2 кольца, что связано, по-видимому, с использованием новых фоновых материалов при абсолютных привязках кривых роста годичных колец.
3 Пользуясь случаем, выражаем глубокую благодарность авторам раскопок А.В. Суворову и И.В. Папину за предоставленные материалы и ценные консультации.
4 Работы НПЦ “Древности Севера” под руководством И.В. Папина
5 При анализе распределения мы предпочли рассматривать т.н. “порубочные” даты, т.е. календарные годы, следующие за датой последнего годичного кольца на образце. При этом необходимо помнить, что далеко не на всех спилах последнее сохранившееся кольцо обязательно является внешним – соответствующим последнему году жизни древесного ствола.
Литература
Забек Н.Н. Крепостные сооружения XVII в. в Кириллове // Сборник исследований и материалов Артиллерийского исторического музея. Т. 1. Л. 1940.
Кирпичников А.Н., Хлопин И.Н. Крепость Кирилло-Белозерского монастыря и ее вооружение в XVI-XVIII веках // МИА. Вып. 77. М., 1958.
Кирпичников А.Н., Подъяпольский С.С. Археологические исследования Острога в Кирилло-Белозерском монастыре // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. II. М.: 1982.
Кирпичников А.Н., Хлопин И.Н. Великая Государева крепость. Л., 1972.
Никольский Н.К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII в. (1397-1625). Т. 1. Вып. 1. СПб 1897.
Подъяпольский С.С. О датировке некоторых построек Кирилло-Белозерского монастыря на основе дендрохронологических исследований (к статье Н.Б. Черных) // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. II. М.: 1982.
Черных Н.Б.Дендрохронология средневековых памятников Восточной Европы // Проблемы абсолютного датирования в археологии. М.: 1972.
Черных Н.Б. Результаты дендрохронологического изучения дерева из построек Кирилло-Белозерского монастыря // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. II. М., 1982.
Черных Н.Б.. Карпухин А.А. Застройка “Старого города” Кирилло-Белозерского монастыря по данным дендроанализа (Часть I. Ивановский монастырь) // РА. 2005а – в печати.
Черных Н.Б.. Карпухин А.А. Застройка “Старого города” Кирилло-Белозерского монастыря по данным дендроанализа (Часть II. Успенский монастырь) // РА. 2005б – в печати.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский
[1] Н.К. Никольский упоминает “приговорную память” об этом датированную 7129 г. (Никольский, 1897. С. 61).
[2] Практически сдвиг составил 1-2 кольца, что связано, по-видимому, с использованием новых фоновых материалов при абсолютных привязках кривых роста годичных колец.
[3] Пользуясь случаем, выражаем глубокую благодарность авторам раскопок А.В. Суворову и И.В. Папину за предоставленные материалы и ценные консультации.
[4] Работы НПЦ “Древности Севера” под руководством И.В. Папина
[5] При анализе распределения мы предпочли рассматривать т.н. “порубочные” даты, т.е. календарные годы, следующие за датой последнего годичного кольца на образце. При этом необходимо помнить, что далеко не на всех спилах последнее сохранившееся кольцо обязательно является внешним – соответствующим последнему году жизни древесного ствола.