|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Черных Н.Б., Карпухин А.А. Застройка “Старого города” Кирилло-Белозерского монастыря по данным дендроанализа (Ивановский монастырь). В кн.: Российская археология, 2006, № 1. С. 157-163. Все права сохранены.
Электронная версия материала предоставлена библиотеке «РусАрх» А.А. Карпухиным. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2006 г.
Н.Б. Черных, А.А. Карпухин
ЗАСТРОЙКА «СТАРОГО ГОРОДА» КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ
ПО ДАННЫМ ДЕНДРОАНАЛИЗА (ИВАНОВСКИЙ МОНАСТЫРЬ)
Настоящая статья – одно из звеньев планируемой серии публикаций по результатам дендроанализа строительной древесины построек Кирилло-Белозерского монастыря. В ней речь пойдет о сооружениях только одной части “Великой Государевой крепости” - Малого Ивановского монастыря.
За годы, истекшие со времени поступления в лабораторию естественнонаучных методов ИА РАН первых дендрообразцов из построек Кирилло-Белозерского монастыря (конец 60-х – начало 70-х гг. прошлого века), коллекция дерева ивановских сооружений пополнилась довольно незначительно по сравнению, например, с коллекцией другой части крепости - Успенского монастыря. Это связано, в первую очередь с явным недостатком “археологической” древесины. Позволим себе кратко напомнить, что мы подразумеваем под категориями “археологическое” и “архитектурное” дерево.
“Архитектурное” дерево объединяет дендрообразцы (спилы и керны), полученные из конкретных архитектурных объектов. В эту категорию попадают деревянные детали всех частей сооружений – от кровли до свай и лаг фундамента. Именно последние играют решающую роль при установлении времени начала строительных работ на изучаемом объекте. Как правило, для этих построек имеется документальная база.
Термин “археологическое” дерево применим к тем безымянным деревянным конструкциям массовой застройки, которые сохраняются в культурном слое.
На рисунке 1 выделены те постройки, и нанесен единственный раскоп, из которых происходят образцы древесины с территории Ивановского монастыря, имеющиеся в нашем распоряжении, а в таблице 1 приведено количественное распределение дендрообразцов по этим сооружениям.
Рис. 1. Сооружения Ивановского монастыря, из которых происходят исследованные образцы древесины. Нумерация приведена в соответствии с таблицей 1. Схема дана по рисунку С.С. Подъяпольского (Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 10)
Таблица 1. Количественное распределение дендрообразцов по сооружениям Ивановского монастыря
|
№ |
Годы сборов |
Автор |
Сооружение (комплекс) |
Элементы конструкции |
Количество образцов |
||
|
спилы |
керны |
датировано |
|||||
|
1 |
1967 |
Подъяпольский С.С. |
Оборонительные стены |
Сваи и лежни фундамента |
3 |
- |
3 |
|
1969 |
Подъяпольский С.С. |
10 |
- |
8 |
|||
|
1987 |
Сергеева Н.Ф. |
Оборонительные стены между Кузнечной и Глухой башнями |
Связи |
- |
4 |
2 |
|
|
2 |
1972 |
Кирпичников А.Н. |
Глухая башня |
Сваи фундамента |
10 |
- |
9 |
|
3 |
1980 |
Сергеева Н.Ф. |
ц. Сергия Радонежского |
Кровля, дверная колода, связи четверика |
4 |
3 |
5 |
|
4 |
1980 |
Сергеева Н.Ф. |
ч. Кирилла |
Венцы стен, балки перекрытия каменных сеней |
|
6 |
2 |
|
5 |
1980 |
Сергеева Н.Ф. |
Кресты Кирилла |
Основание, перекладины |
- |
8 |
- |
|
6 |
1998 |
Суворов А.В., Папин И.В. |
Настил в раскопе 1 |
Бревна |
4 |
- |
2 |
|
Всего |
31 |
21 |
31 |
||||
Как видно из таблицы, к категории “археологического” дерева из коллекции Ивановского монастыря может быть отнесена только одна конструкция – настил, выявленный в раскопе 1.
Характеризуя этот материал в целом необходимо обратить внимание на значительную долю кернов, что обычно существенно осложняет процедуру дендроанализа. Однако то, что каждая постройка представлена не единичными образцами, создает благоприятные условия для синхронизации кривых погодичного прироста.
Рассмотрим коллекцию древесины с территории Ивановского монастыря по отдельным сооружениям (комплексам).
1. Оборонительные стены (рис. 1, № 1; табл. 1, № 1)
Выборка образцов, поступившая в лабораторию ИА РАН в начале 1970-х гг. состояла из 13 спилов. Они были получены при проведении работ связанных с укреплением фундаментов стен в прибрежной части монастырской территории, где при неоднократных реконструкциях, надстройках и утолщениях стен, имевших место в течение всего XVII века, произошла перегрузка фундамента, заложенного в болотистом грунте, что привело к крену конструкции (Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 93).
Точные места отбора образцов нам неизвестны. По сообщению С.С. Подъяпольского, образцы брались только с бревен, забитых в фундаментную траншею и имевших, хорошую сохранность древесины (Подъяпольский, 1982. С 215). Интересен факт использования для свай бревен разных древесных пород, который наблюдается в коллекции Ивановского монастыря. Здесь в выборке из 13 спилов, по крайней мере, 4 ствола принадлежат ели. Кроме того, в фондах Кирилло-Белозерского музея-заповедника храниться серия свай[1] представленных, по определению сотрудника ВСРПО “Союзреставрация” Н.Ф. Сергеевой, дубовыми бревнами. Однако среди свай стен непосредственно примыкающего Успенского монастыря, выборка которых насчитывает в нашей коллекции 34 спила такого явления не зафиксировано. Единственный известный нам случай использования древесины смешанного состава при строительстве оборонительных сооружений отмечен во внутривальных конструкциях Коломны, датируемых XIV в. (Черных, Карпухин, 2004. С. 97-99. Табл. 2).
Возраст изученных бревен составляет от 25 до 93 лет. Несмотря на наличие среди спилов бревен двух хвойных пород была обнаружена полная идентичность развития погодичного прироста (рис. 2). Средние величины показателя сходства изменчивости и коэффициента корреляции, рассчитанные для этой группы, составляют 64% (47-85%) и 0,28 (0,10-0,62) соответственно. Последовательность годичных колец, построенная для этой выборки, имеет протяженность в 93 года. Разброс в датах последних сохранившихся годичных колец составляет 5 лет (1594-1599 гг.).
Рис. 2. Синхронизированные кривые погодичного прироста свай и лаг фундамента оборонительных стен Ивановского монастыря. 1-3 – лаги фундамента (сборы 1967 г., образцы № 1-3); 4-7 – сваи фундамента (сборы 1969 г., образцы № 30, 32, 36, 37).
При статистической корректировке результатов, полученных в начале 70-х гг. (Черных, 1982. С. 212), обнаружен сдвиг в одно кольцо в сторону омоложения для сосновых бревен и в 2 года для еловых.
Что касается двух датированных кернов из сборов Н.Ф. Сергеевой 1987 г., отобранных со связей стен, то они относятся к более позднему времени (даты последних колец 1716 и 1745 гг.). Вероятно, они должны маркировать собой какие-то ремонтные работы или надстройку стен, однако, поскольку установить наличие последних колец на образцах-кернах отбираемых с “археологической” и “архитектурной” древесины, а не с живого дерева, всегда довольно проблематично, использовать эти даты для хронологических выводов необходимо с особой осторожностью. Кроме того, они не позволяют получить надежного отрезка взаимного перекрытия с кривыми погодичного прироста свай, и, соответственно включить их в эту последовательность годичных колец.
2. Глухая (Котельная, Вощеная) башня (рис. 1, № 2; табл. 1, № 2)
Это одна из двух башен Ивановского монастыря выходящих на берег Сиверского озера. Дата ее возведения, как и всего оборонительного комплекса Старого города, определяется исследователями рубежом XVI-XVII вв. (Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 71) Выборка древесины, представленная сваями фундамента (10 спилов) изучалась нами одной из первых (Черных, 1982). Новых поступлений с тех пор не было. Рассматривая эти материалы повторно, мы можем лишь полностью подтвердить прежние выводы.
Были синхронизированы кривые роста 9 образцов. Составленная последовательность годичных колец имеет протяженность в 140 лет (рис. 3)[2]. Величины Сх и r в среднем составляют 63% (50-81%) и 0,26 (0,01-0,68) соответственно. Разброс дат последних колец – 12 лет (1584-1596 гг.).
Рис. 3. Синхронизированные кривые погодичного прироста свай фундамента Глухой башни. 1-8 – образцы № 2, 3, 7, 10, 4, 5, 9, 8 по описи сборов.
3. Церковь Сергия Радонежского с трапезной (рис. 1, № 3; табл. 1, № 3)
Строительство самой церкви осуществлялось между 1560 и 1594 гг. (Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 10, 56). В дальнейшем в 40-х – 50-х гг. XVIII в. имели место ремонт и перестройка трапезной (Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 113). При реставрационных работах, проводившихся в наше время, архитекторами-реставраторами высказывалось мнение, что в начале XIX в. была обновлена кровля церкви (Сергеева, 1981. С. 4).
Из выборки дендрообразцов (15 спилов и кернов), полученных Н.Ф. Сергеевой нам оказались доступны замеры толщин годичных колец только 7 (4 спила и 3 керна). Среди них оказались образцы балок кровли (4 спила и 1 керн), а также некой “дверной колоды” и связи четверика.
Наибольший интерес представляет комплекс балок из конструкции кровли. Поскольку имеет место подтес бревен и, следовательно, серьезно нарушены заболонные части стволов, точно установить возраст использованного дерева не представилось возможным. На них сохранилось от 53 до 177 годичных колец.
Синхронизированы были кривые прироста 4 образцов, и составленная последовательность годичных колец имеет протяженность в 177 лет (рис. 4).
Рис. 4. Синхронизированные кривые погодичного прироста балок кровли ц. Сергия Радонежского.
1-4 образцы № 6, 5, 1, 4 по описи сборов.
Хронологический разброс последних сохранившихся годичных колец очень велик – 75 лет. На таблице синхронизированных кривых видно, что эта группа отличается весьма своеобразной динамикой погодичного прироста, что служит признаком принадлежности использованных бревен одному местопроизрастанию. Подтверждением такому выводу, в некоторой степени, являются довольно высокие показатели Сх и r. Для первого эти цифры в 60% (47-72%), а для второго 0,28 (-0,06 – 0,72)[3]. Очень большой разрыв в датах последних колец, по-видимому, имеет единственной объяснение – почти полная потеря заболони при подтесе балок.
Что касается еще одного датированного (1585 г.) образца дерева полученного с северной связи четверика, то поскольку мы имеем дело с единичным керном, то каких-либо серьезные выводы о хронологии строительства храма делать преждевременно. В целом, полученная дата не противоречит приведенным выше (Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 10, 56) известным датировкам.
4. Часовня Кирилла (рис. 1, № 4; табл. 1, № 4).
По преданию деревянная часовня была поставлена основателем монастыря Кириллом в 1397 г. Существующая ныне постройка – поздняя ее копия (Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 56). Над часовней расположены каменные сени.
Образцы дерева – керны были отобраны Н.Ф. Сергеевой в 1980 г. в количестве 13 экземпляров. Ввиду плохой сохранности сразу же было отбраковано более половины образцов. Из оставшихся 6 – два принадлежали 3 и 5 венцам южной стены четверика, два венцам северной стены и два южным балкам перекрытий. Заболонные части древесных стволов сильно повреждены при подтесе. Число сохранившихся на образцах годичных колец колеблется от 58 до 131.
Нам удалось синхронизировать кривые роста годичных колец двух образцов – венцов четверика –5 южной стены и 5 северной. Полученная последовательность годичных колец имеет протяженность в 168 лет (рис. 5). Величины Сх и r достаточно надежны – 60% и 0,22 соответственно. Разброс в датах последних сохранившихся колец составляет 37 лет (1723 и 1760 гг.).
Относительно времени возведения часовни мы располагаем следующими сведениями. Н.Ф. Сергеева сообщает, что в срубе часовни использовано дерево двух хронологических пластов, ранний это 30-е гг. XVIII в., и поздний – 50-е гг. XVIII в., когда произошла замена части венцов, в частности 5 венца северной стены (Сергеева, 1982. С. 11). Действительно, сопоставляя последовательности годичных колец, построенные для дерева из ц. Сергия Радонежского и часовни Кирилла, бросается в глаза сходство в динамике кривых. Сам этот факт указывает на синхронность роста этих стволов на каком-то отрезке их жизни.
Рис. 5. Синхронизированные кривые погодичного прироста венцов часовни Кирилла.
1- образец № 17, 5-ый южный венец; 2 – образец № 19, пятый северный венец.
5. Кресты Кирилла (рис. 1, № 5; табл. 1, № 5)
По поводу крестов нам известно немногое. На момент отбора образцов (1980 г.) один из них хранился в экспозиции Кирилло-Белозерского музея заповедника, а второй – в помещении часовни Кирилла. Дерево обладало очень плохой сохранностью, но, несмотря на это, было высверлено 7 кернов из перекладин и оснований крестов. Н.Ф. Сергеева сообщает, что время их изготовления – первая четверть XVII в. (Сергеева, 1982. С. 16).
Учитывая очень плохое качество кернов, а также малое число годичных колец, сохранившихся на них, мы сочли нецелесообразным пытаться проводить их синхронизацию.
6. Настил раскопа 1 (рис.1, № 6; табл. 1, № 6)
Во влажном слое торфа был выявлен настил, состоящий из 4-х бревен. Сохранность древесины отличная. Возраст стволов от 53 до 135 лет. Удалось синхронизировать кривые роста годичных колец двух бревен с возрастом 102 и 135 лет, и была получена последовательность, имеющая протяженность в 135 лет (рис. 6). Величины Сх и r очень велики – 74% и 0,57. Разброс дат последних годичных колец составляет один год. По мнению автора раскопок И.В. Папина (НПЦ “Древности Севера”, г. Вологда) данная конструкция датируется концом XV – XVI вв., что не противоречит полученным дендродатам последних годичных колец (1594 и 1595 гг.).
Рис. 6. Синхронизированные кривые погодичного прироста бревен настила раскопа 1. 1-2 - образцы № 2, 1 по описи сборов.
***
Все изученные, рассмотренные по вышеуказанным сооружениям, материалы можно разделить на две хронологические группы – раннюю и позднюю.
Дерево ранней группы рубилось в конце XVI – первой половинеXVII вв. Сюда попадают материалы оборонительных конструкций Ивановского монастыря – стен и Глухой башни, а также настила из раскопа 1.
В позднюю группу могут быть включены материалы кровли церкви Сергия Радонежского и венцы стен часовни Кирилла.
При работе с материалами ранней группы, первоочередной задачей являлось нахождение точных абсолютных реперов, поскольку все выполненные ранее привязки осуществлялись по древесине из удаленных от Кириллова регионов. Эта проблема была решена на базе комплексов второй половины XVII в., для которых удалось получить достаточно обширный фон из дат после завершения работ с материалами Успенского монастыря, а также частичной обработки древесины из оборонительного комплекса “Нового города”.
При синхронизации кривых прироста дерева построек XVI-XVII вв. отмечалась очень своеобразная картина их динамики, что было признано специфической особенностью материалов этого времени. Такое наблюдение наводило на мысль, что для строительства использовалась древесина из какого-то единого лесного массива, эксплуатация которого продолжалась, по крайней мере “в течение трех десятков лет” (Черных, 1982. С. 211).
Предположение о едином источнике строительной древесины нашло свое подтверждение и в новых материалах из Успенского монастыря. Так в шурфах 3 и 5, заложенных в 1999 г. в северной части его территории (раскопки И.В. Папина) были выявлены сваи и “режи” фундамента оборонительных стен. Кривые роста, построенные для многолетних стволов, демонстрируют поразительное сходство рисунков кривых с образцами дерева построек Ивановского монастыря.
Однозначно локализовать место происхождения этой древесины довольно сложно, однако в качестве одного из вариантов можно предложить районы, расположенные к юго-западу от монастыря, по левому берегу р. Шексны. Основанием для этого является грамота царя и великого князя Ивана Васильевича “в Пошехонье в Милобуцкую волость да в Иванов бор” лесным целовальникам о даче в монастырь “на строение … хоромного лесу” после пожара случившегося при игумене Матфее около 1557 г.[4] (Никольский, 1897. С. 33, сноска 4). Вероятно, древесина из этих мест могла попадать в монастырь не только в качестве царской дачи, но и систематически закупаться там монастырем (см. Никольский, 1897. Приложение к главе I, грамота от 28 апреля 1559 г.). Впрочем, эта тема, по-видимому, заслуживает отдельного источниковедческого исследования.
Что касается аналогий в динамики кривых погодичного прироста древесины других памятников, то здесь мы можем указать на материалы двух деревянных церквей расположенных, хотя и значительно южнее Кириллова, но, тем не менее, в бассейне реки Шексны – Никольской церкви с. Дмитриево (вторая половина XVII в.) и ц. Успения Богородицы с. Нелазское (середина 90-х годов XVII в.). Оба села располагаются на правобережных притоках Шексны (Череповецкий р-н Вологодской обл.). Сходные, хотя и в меньшей степени, тенденции прироста годичных колец можно уловить и среди образцов Успенской церкви Александро-Куштского монастыря (недалеко от устья р. Кубены, Усть-Кубенский р-н Вологодской обл.) датируемой 30-ми годами XVII в. Некоторое своеобразие древесины последнего памятника возможно связано с его близостью к Кубенскому озеру. На сложность работы с дендроматериалами, происходящими с озерных территорий, неоднократно указывалось в трудах дендроклиматологов (Галазий, 1967; Пакальнис, 1971). Впрочем, никакими конкретных данными о происхождении древесины этих храмов мы не располагаем, а, судя по информации указанного выше письменного источника, при активном строительстве поставки леса могли происходить из довольно удаленных районов.
Теперь обратимся к материалам, отнесенным к поздней группе. На таблицах сопряженных кривых (рис. 5,6), где представлены графики прироста древесины из ц. Сергия Радонежского и часовни Кирилла, можно отчетливо проследить общие тенденции развития годичных колец дерева этих двух сооружений, что указывает на синхронность жизни этих стволов на определенном временном отрезке.
Несколько сложнее, чем в случае с материалами ранней группы, обстоит дело с поисками абсолютных реперов. Основными ориентирами здесь послужили сведения, о которых мы уже упоминали выше. Для ц. Сергия Радонежского это сообщение о реконструкции кровли в середине 40-х годов XIX в., а для часовни Кирилла - о замене венцов северной стены в 50-х годах XVIII в. Фоном для абсолютных привязок синхронизированных кривых роста дерева двух культовых построек явились комплексы графиков погодичного прироста ряда несколько более ранних сооружений Успенского монастыря, а именно: Оружейной палаты, Больших Больничных палат, Северных братских и Поваренных келий, Поваренной башни. Большинство этих построек имеет более или менее точные строительные даты, впрочем, о них более подробно речь пойдет в следующей публикации. Перекрестное сопряжение с кривыми роста дерева этих построек увенчалось успехом. Однако судить о порубочных датах бревен довольно сложно в связи с отсутствием заболонных частей древесных стволов.
Подведем итоги вышеизложенному.
Построена абсолютная дендрошкала дерева 5 сооружений с территории Ивановского монастыря. Она состоит из двух частей.
Первая (ранняя) покрывает отрезок середины XV – рубежа XVI-XVII вв. Базу ее составляют 22 кривые роста годичных колец дерева трех комплексов – оборонительных стен, Глухой башни и настила из раскопа 1.
Строительные даты этих сооружений могут быть определены достаточно точно. Для участка оборонительных стен это, по-видимому, 1598-1599 гг. (порубочные даты 11 бревен распределяются в хронологическом диапазоне ограниченном 1593 и 1598 гг.). Глухая башня начала возводиться, примерно, в это же время (порубочные даты 1585-1597 гг.), а настил раскопа 1 сооружен около 1595 г. (1594 и 1595 гг.). Бревна всех этих сооружений принадлежат единой дендрологической группе, что указывает на единый лесозаготовительный (строительный ?) этап.
Вторая (поздняя) часть дендрошкалы построена на материалах двух построек – церкви Сергия Радонежского и часовни Кирилла. База ее состоит из 6 кривых роста годичных колец (4 образца дерева конструкции кровли церкви и 2 стен часовни. Она охватывает отрезок рубежа XVI-XVII – 30-х годов XIX в. Даты, полученные для этих сооружений, могут рассматриваться только как “terminus post quem”.
Для дерева конструкции кровли церкви Сергия Радонежского последние сохранившиеся кольца датируются 1755, 1773, 1774 и 1832 годами. Единственный образец из основного объема храма – связь северной стены четверика дает порубочную дату 1585 г., что не противоречит известному периоду строительства храма 1560-1594 гг. (Кирпичников, Хлопин, 1972. С. 10).
Последние сохранившиеся годичные кольца двух бревен венцов часовни Кирилла датируются 1723 и 1760 гг.
2. Абсолютная шкала, построенная для построек Ивановского монастыря, демонстрирует полное совпадение в тенденции развития погодичного прироста с материалами Успенского монастыря. Особенно четко это проявляется на отрезке середины XVI – середины XVII вв. По-видимому, это еще раз подтверждает единство в застройке и планировке обеих частей Старого города Кирилло-Белозерского монастыря.
Работа выполнена в рамках исследовательского проекта РГНФ № 03-01-00229а.
Примечания
[1] В общих подсчетах не учитывались.
2 Один образец (№ 1 по описи сборов) не представлен на рисунке из-за небольшого возраста, который не позволяет корректно провести статистическую проверку выполненной синхронизации. Тем не мене, визуальный анализ динамики погодичного прироста не противоречит сказанному.
3 Минимальные показатели коэффициентов получены при сравнении только одной пары образцов (рис. 4, № 2,4), однако поскольку диапазон их взаимного перекрытия (35 лет) явно недостаточен для корректной статистической оценки, то, по-видимому, ими можно пренебречь. Косвенным подтверждением правильности выполненной синхронизации может служить тот факт, что при сравнении кривых прироста каждого из этих образцов с остальными (№ 1, 3), когда диапазон перекрытия существенно больше (для № 2 – 52-53 года, а для № 4 – 65 лет), показатели коэффициентов вполне удовлетворяют требованиям дендроанализа.
4 Возможно, время пожара известно специалистам более точно, однако мы не можем предоставить исчерпывающей информации по этому поводу. В данном случае, мы опираемся только на мнение Н.К. Никольского основывающегося на сведениях, по которым суздальский владыка Афанасий “в 1557/1558 (7066) году послал на монастырское строение после пожару 50 рублей” (Никольский, 1897. С. 33).
ЛИТЕРАТУРА
Галазий Г.И. Динамика роста древесных пород на берегах Байкала в связи с циклическими изменениями уровня воды в озере // Геоботанические исследования на Байкале. М., 1967.
Кирпичников А.Н., Хлопин И.Н. Великая Государева крепость. Л., 1972.
Никольский Н.К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII в. (1397-1625). Т. 1. Вып. 1. СПб 1897.
Пакальнис Р. Применение методов дендроклиматологии при изучении влияния подтопления на ширину годичного кольца // Радиоуглерод. Вильнюс, 1971.
Подъяпольский С.С. О датировке некоторых построек Кирилло-Белозерского монастыря на основе дендрохронологических исследований (к статье Н.Б. Черных) // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. II. М.: 1982.
Сергеева Н.Ф. Дендрохронологическое датирование памятников архитектуры Кирилло-Белозерского музея заповедника. Промежуточный отчет за 1981 год. // Архив ВСРПО “Союзреставрация”.
Сергеева Н.Ф. Дендрохронологическое датирование памятников архитектуры Кирилло-Белозерского музея заповедника. Отчет. 1982 год. // Архив ВСРПО “Союзреставрация”.
Черных Н.Б., Карпухин А.А. О хронологии оборонительных сооружений Коломны XIV в. (по данным дендроанализа) // КСИА. 2004. Вып. 216.
Черных Н.Б. Результаты дендрохронологического изучения дерева из построек Кирилло-Белозерского монастыря // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. II. М., 1982.
Список сокращений
ИА РАН – Институт археологии РАН
НПЦ – научно-производственное объединение
ВСРПО – Всесоюзное специализированное реставрационное производственное объединение
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский
[1] В общих подсчетах не учитывались.
[2] Один образец (№ 1 по описи сборов) не представлен на рисунке из-за небольшого возраста, который не позволяет корректно провести статистическую проверку выполненной синхронизации. Тем не мене, визуальный анализ динамики погодичного прироста не противоречит сказанному.
[3] Минимальные показатели коэффициентов получены при сравнении только одной пары образцов (рис. 4, № 2,4), однако поскольку диапазон их взаимного перекрытия (35 лет) явно недостаточен для корректной статистической оценки, то, по-видимому, ими можно пренебречь. Косвенным подтверждением правильности выполненной синхронизации может служить тот факт, что при сравнении кривых прироста каждого из этих образцов с остальными (№ 1, 3), когда диапазон перекрытия существенно больше (для № 2 – 52-53 года, а для № 4 – 65 лет), показатели коэффициентов вполне удовлетворяют требованиям дендроанализа.
[4] Возможно, время пожара известно специалистам более точно, однако мы не можем предоставить исчерпывающей информации по этому поводу. В данном случае, мы опираемся только на мнение Н.К. Никольского основывающегося на сведениях, по которым суздальский владыка Афанасий “в 1557/1558 (7066) году послал на монастырское строение после пожару 50 рублей” (Никольский, 1897. С. 33).