РусАрх - Чернышев В.Я. Шатровая церковь Козьмы и Демьяна в Муроме. Исторический очерк. Муром, 2008

Лауреат литературно-педагогической премии «Добрая лира» («Премия педагогического признания») 2007 г. в номинации «Познавательная литература. Краеведение. Без ограничения возраста».

Публикуется в редакции автора

ББК 63.3(2) Ч 49

Научно-популярное издание канд. ист. наук В.Я. Чернышева посвящено страницам истории Козьмодемьянской церкви г. Мурома - уникального памятника шатрового зодчества XVI в. Рассматриваются вопросы, связанные со строительством храма, уточнена его датировка. Названы имена людей, на чьи средства воздвигнут храм, прослежены основные вехи социально-экономической истории церкви. Дан обзор архитектурно-искусствоведческих работ современных исследователей, приводятся вновь выявленные архивные документы по истории храма. Публикуемые графические материалы и компьютерная модель внешнего вида церкви, выполненная автором, позволят расширить представления о древнем храме.

Исторический очерк снабжен научно-справочным аппаратом и разделом «Источники и литература». В приложении приводятся архивные документы, план храма.

Издание предназначено для гостей Мурома, школьников, студентов, изучающих предмет «Краеведение», а также для широкого круга читателей. Исторический очерк будет полезен тем, кто занимается преподаванием, популяризацией истории и архитектуры Муромского края.

Рецензент: д-р ист. наук В.В. Сбруев

На обложке воспроизведены компьютерные графические модели Козьмодемьянской церкви, выполненные автором на основе анализа исторических документов.

ВВЕДЕНИЕ

К невысокой террасе Оки приютилась, утопая в зелени, скромная приземистая церковь, возведенная более четырехсот лет назад в честь бессребреников и чудотворцев Козьмы и Демьяна. Пожалуй, ни один храм древнего Мурома не овеян таким количеством легенд и сказаний, как этот. За четыре столетия своего существования Козьмодемьянская церковь была безмолвным свидетелем многих событий, протекавших в городе. Она помнит шумную жизнь посадских людей периода экономического расцвета - 60-х годов XVI в., и горькие тягостные дни 1570 г., когда неожиданно вспыхнувшая страшная эпидемия унесла жизнь более половины населения Мурома. Если бы камни могли говорить, они поведали нам о жарких столкновениях периода Смутного времени, о самоотверженной борьбе муромцев против отряда польско-литовского пана А. Лисовского, захватившего и разграбившего город в декабре 1615 г. Древние стены старого храма хранят память и о монастырской общине стариц, нашедших последний приют за высокими стенами обители, располагавшейся некогда при Козьмодемьянской церкви. Семнадцать поколений горожан любовались строгими и изящными пропорциями храма. Столетия стройный силуэт церкви, увенчанный высоким, устремленным в небо тридцатидвухгранным шатром, служил одним из основных зрительных ориентиров, придававшим городу индивидуальность и значимость. Однако волей злого рока в 1868 г. уникальный шатер древнего храма рухнул, подтверждая старую истину, гласящую: «Все боится времени ...»

Всеми забытый, оставленный на произвол судьбы пустой храм ветшал и разрушался. Между тем, древняя Козьмодемьянская церковь является уникальным памятником истории и архитектуры. В древнем наследии Мурома она занимает особое место. Принимая во внимание большую культурно-историческую и духовную значимость Козьмодемьянекого храма, проследим основные вехи его истории.

Следует сразу оговориться: за последние десятилетия этой теме было посвящено множество работ. Среди их авторов встречаем и краеведов-любителей, и маститых искусствоведов, и профессиональных историков архитекторы. Но многим из этих работ присущ общий недостаток - узкий, зачастую односторонний взгляд на проблему, фрагментарность суждений и отсутствие полномасштабной источниковой базы, что, безусловно, снижает научную ценность исследований наших предшественников. Отдельные ранние работы давно уже стали библиографической редкостью, другие издавались ограниченным тиражом, поэтому известны только специалистам. За прошедшие десятилетия интерес к уникальному памятнику муромской земли нисколько не ослабел, наоборот, он усиливается год от года. Доказательство тому - идея восстановления храма в его первозданном виде. Осознавая значимость муромской Козьмодемьянской церкви, сделаем экскурс в историю, обобщим сведения о древнем храме, внеся свою посильную лепту в его изучение. Опираясь на архивные документы, проанализируем новые данные по его истории в взаимосвязи с социально-экономическим развитием Мурома.

Чернышев В.Я., канд. истор. наук, март 2008 г.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ХРАМА

Народная память связывает строительство храма с именем Ивана Грозного. Из поколения в поколение передавалась красивая легенда, согласно которой церковь построили на том самом месте, где некогда стоял царский шатер, из которого Иван Грозный наблюдал за переправой своего войска через Оку, во время похода на Казань.¹ Со временем легенда обросла новыми подробностями, и реальные события (Казанский поход 1552 г.) превратились в замысловатое сказание, где правда смешалась с народным вымыслом.

Царь Иван Грозный действительно был в Муроме во время Казанского похода 1552 г. В «Летописце начала царства» (1533-1552 гг.) сказано: «А сам государь пошел из Володимеря июля 10, в неделю, к Мурому, и приде в Муром того же месяца 13, в среду».² Проведя в городе неделю, «в среду, на пророка Ильин день» (20 июля 1552 г.), Иван IV направился на восток.³Однако это вовсе не означает, что ему пришлось все время жить в шатре на берегу реки. Достоверно известно, что в середине XVI столетия в Муроме имелся особый двор, принадлежавший царской фамилии. Находился он «у Николы Мокрого по конец Пушкарской улицы».⁴ Из писцовой книги 1624 г. узнаем, что Козьмодемьянская церковь «строение мирское», т.е. прихожан, жителей Мурома, обитавших в окрестностях храма.⁵ Итак, в сопоставлении с историческими документами красивая легенда превратилась в фольклорный вымысел.

Кто и когда выстроил красавец-храм? Не одно поколение историков и краеведов тщетно пыталось ответить на этот сложный вопрос. Вплоть до начала XX в. достоверные сведения о времени постройки храма отсутствовали. И только в 1901 г. краевед, знаток муромской старины Н.Г. Добрынкин сделал сенсационное открытие - нашел среди развалин храма четыре древних антиминса Козьмодемьянской церкви. Антиминсом называется возложенный на престол церкви льняной плат. Согласно канонам, он полагался при освящении, переименовании храма, а также выдавался при осквернении церкви, что в средневековье случалось достаточно часто (например, при нашествии неприятеля или пожарах). Поскольку на антиминсах нередко ставили дату освящения, то их можно привлечь в качестве достоверного исторического источника.

Процесс обретения древних антиминсов муромской Козьмодемьянской церкви Н.Г. Добрынкин впоследствии описал следующим образом.

«На днях обычную прогулку совершал я с одним своим знакомым. Зашли посидеть на лавочку Козмодамианской церкви. Разговорились об ее возникновении, существовании, разрушении и т.п., наконец, пожелали, хотя бы в щель притворенной двери взглянуть внутрь ее. Полагая, что все три двери в нее заперты, мы слегка толкнулись в одну, боковую, и, к большому удивлению, дверь свободно отворилась, и мы очутились внутри церкви. Печальный вид ее облинявших стен, с желтой окраской и голосниками (резонаторами), отсутствие иконостаса, едва держащиеся на весу деревянные и железные связи, красноречиво удостоверяли о своем полном запустении, которое оживлялось лишь многочисленной стаей пернатых, с шумом и писком кружившихся над нашими головами. Вообще, пребывание в церкви внушало опасение быть пришибленными повисшими связями <...>

Алтарь, прегражденный особой каменной стеной для иконостаса церкви, <...> сохранился в целости. В нем оказался нетронутым престол, укрытый старинными церковными облачениями. Крайне желая осмотреть его и поискать в нем подходящего указания о времени построения церкви, я (Н.Г. Добрынкин. - В.Ч.) обратился к местному священнику Смоленского храма, отцу протоиерею И.Д. Чижеву, в ведении которого находится Козмодамианская церковь <...> Престол поставлен был на четырех каменных столбах с каменной застилкой по верху, последняя прикрыта досчатым щитом <...> Внизу под престолом, - читаем далее, - никаких признаков в виде иссеченных надписей, крестов и т.п. замечено не было. Решено приподнять досчатый щит престола. Протоиерей Чижев без особенных усилий приподнял его <...> Внимание наше устремилось на каменную застилку и на ней заметили мы нечто лежащее в виде полотняных лоскутков. Эти лоскутки, ко всеобщему изумлению нашему, обнаружили три⁶ сложенные один на другой древние антиминсы. Они состояли из квадратных кусков грубой льняной ткани, величиной от 3 до 4 вершков (примерно 13-17 см. - В.Ч)».⁷

Добрынкин Н.Г. не приводит дословно текст антиминсов. Но из работы другого муромского краеведа Н.П. Травчетова узнаем: «... на первом из них значится: «лета 7042 (1532)⁸ индикта 4 освятися олтарь церкви св. пророка Илии при великом князе Василии Ивановиче всея Руси и при епископе Ионе рязанском и муромском на день пророка Ильи святого».⁹ Таким образом, первоначально на месте современной Козьмодемьянской церкви в 1533 г. был поставлен деревянный храм в честь Ильи пророка. Через восемь лет он сгорел (в пользу этого свидетельствует наблюдение Н.Г. Добрынкина, согласно которому антиминс был выгоревшим). В 1541 г. срубили новую церковь - в честь Козьмы и Демьяна.

Найденный в 1901 г. второй антиминс гласил: «освятися олтарь церкви св. чудотворцев Козьмы и Дамиана в лето 7049 (1541) при великом князе Иване Васильевиче и при епископе Ионе рязанском и муромском индикта месяца генваря на память Афанасия и Кирила».¹⁰ Этот храм застал Иван IV, находясь в Муроме в июле 1552 г. Вскоре и этот храм обветшал. 5 декабря 1564 года состоялось очередное освящение ныне существующей кирпичной церкви, дошедшей до наших дней. На ее престол был возложен новый, третий по счету, антиминс: «освятися олтарь церкви св. чудотворцев Козьмы и Дамиана в лето 7073 (1565)" при царе и великом князе Иване Васильевиче и при епископе Филофее рязанском и муромском индикта месяца декабря на память Саввы освященного».'²

И, наконец, четвертый антиминс, обнаруженный в 1901 году, представлял собой плохо сохранившийся холст. «Текст надписи, - писал Н.Г. Добрынкин, - представляет слабые, поблекшие и расплывшиеся буквы, которые ... удостоверяют, что он (антиминс. - В.Ч) выдан на освящение Козьмодемьянской церкви в царствование Михаила Феодоровича, при архиепископе Феодорите в 1618 г.».¹³

Таким образом, принимая во внимание вышеизложенное, можно уверенно утверждать: Козьмодемьянскую церковь воздвигли не в 1565 г., как это считалось ранее, а в 1564 г.

Но если теперь мы знаем, когда соорудили кирпичную Козьмодемьянскую церковь, до сих пор нерешенным остается не менее важный вопрос - кто же был ее заказчиком, на чьи средства строился храм? Анализируя исторические документы, попробуем решить эту задачу. Согласно писцовой книге Мурома 1624 г., церковь строилась на деньги прихожан. Поскольку из описи города 1566 г. известно, кто жил в районе Козьмодемьянской церкви (то есть, являлся прихожанином храма), имеется возможность поименно назвать вероятных жертвователей. Ими были: купцы гостиной сотни Яков Иванов Костентинов (Константинов), Четвертак Михайлов сын Сычев, Володя Климов сын Торопчанин, а также рядовые горожане Гридя Романов, Афонька Фролов сын Бедрин, Ивашка Любимов, Ивашка Игнатьев сын Сизов, Панька Трофимов сын Кузнецов и многие другие муромцы, чьи имена, к сожалению, ничего не говорят современнику.¹⁴

Отметим один важный факт: именно в Подокстовье, в районе Козьмодемьянской церкви, стояли три из восьми дворов самых богатых муромских торговцев - гостей. О состоятельности этих людей свидетельствует то, что они платили в казну налог каждый по два золотых - сумму весьма высокую по тем временам. Неудивительно, что именно в этом конце Мурома, в своем родном приходе, Яков Константинов, Четвертак Сычев и Володя Климов решили в 1564 г. возвести один из первых в городе приходских кирпичных храмов. Следовательно, вышеуказанные гости как состоятельные прихожане были причастны к возведению храма-памятника, построенного, как гласит местное предание, в честь взятия Казани.

Обратим внимание на еще одно немаловажное свидетельство. Строительство новой Козьмодемьянской церкви совпало по времени с экономическим расцветом Мурома. И это не случайно, т.к. именно в те годы - 50-60-е десятилетия XVI в. - город переживал наивысший экономический подъем. В нем проживало восемь гостей - представителей высшего привилегированного купеческого сословия. По данной описи 1566 г. в Муроме на посаде стояло 766 дворов, в которых числилось 795 душ мужского пола, а на торговой площади до мора 1570 г. находилось 315 лавок. (Для сравнения: в 1624 г. в городе насчитывалось 461 двор и 865 мужчин; на торгу стояло 159 лавок и 35 лавочных мест).¹⁵ Существовала в Муроме в 1566 г. и отдельная Гостиная улица.

Сделаем первые выводы: возведение в Муроме посадской кирпичной Козьмодемьянской церкви является показателем достатка и экономической мощи отдельных муромских фамилий. Новый храм стал не только символом победы над Казанским ханством, но и средством самовыражения избранных горожан, изрядно преуспевших на торговом поприще. Благодаря переосмыслению исторических документов, можно уверенно утверждать: Козьмодемьянская церковь в Муроме была воздвигнута и освящена в 1564 г. на средства богатых муромцев Якова Иванова Константинова, Четвертака Михайлова Сычева и выходца из Торопца Володи Климова. Жертвователями также были и рядовые ремесленники, мелкие торговцы - прихожане храма.

АРХИТЕКТУРА КОЗЬМОДЕМЬЯНСКОЙ ЦЕРКВИ

Каким был древний храм? Архивные документы и архитектурные обмеры позволяют достаточно точно ответить на этот вопрос. Призвав на помощь фантазию и воображение, можно представить, какую важную роль в повседневной жизни муромцев играла Козьмодемьянская церковь.

Существуют две версии построения форм здания. Согласно первой (ее придерживается архитектор В.М. Анисимов), в основе лежит принцип соотношения стороны квадрата к его диагонали.¹⁶ По второй гипотезе (среди ее сторонников - историк архитектуры Н.Ф. Филатов), планы четвериков таких церквей возводились посредством модуля, равного толщине западной стены.¹⁷

Храм сложен из кирпича, размером 28x13x8 см. Снаружи длина храма (с апсидой) составляет 13,5 м, а в ширину (по западному фасаду) - 9 м 90 см.¹⁸ Длина апсиды равняется 3,5 м, следовательно, основной объем храма близок к квадрату со стороной 10x10 м.

Внутренний основной объем Козьмодемьянской церкви невелик: в длину (запада на восток, до алтарной преграды) она простирается на 7 м 10 см, а в ширину (с севера на юг) - 7 м 30 см Внутренний радиус апсиды равняется 3 м 70 см. Толщина стены алтарной преграды - 1 м 20 см.

Высота четверика западного фасада достигает 5 м 70 см. Зная соотношение ширины фасада к его высоте (9,90 х 5,70), получаем значение, близкое к так называемому «золотому сечению», равное 1,62. Таким образом, приходим к важному выводу: талантливые зодчие Козьмодемьянского храма нашли пропорции, способствующие наилучшему зрительному восприятию, появлению ощущения красоты и гармонии.

Под алтарем имеется углубленный в землю подклет. Принимая во внимание причастность купцов к постройке здания, не исключено, что в XVI в. он мог использоваться как хранилище наиболее ценных предметов. В более позднее время подклет служил усыпальницей.¹⁹

Дореволюционные краеведы писали, что Козьмодемьянская церковь построена без фундамента - «прямо на земле».²⁰ Трудно согласиться с этим мнением. Так как храм венчал тяжелый шатер, выложенный из большемерного кирпича, то стены церкви подвергались очень большой нагрузке. При отсутствии хорошего фундамента храм развалился бы фазу после постройки. Мастера, возводившие церковь, должный были учитывать и такой важный фактор, как глубину промерзания почвы. В средней полосе России она составляет не менее метра.

К числу древних строительных приемов, использованных при возведении основного объема церкви, следует отнести деревянные дубовые связи. По замыслам зодчих, замурованные в стены толстые брусья должны были препятствовать «расползанию» здания. К этому методу не раз прибегали мастера средневековья, желая придать постройке прочность и монументальность.

Козьмодемьянская церковь в Муроме строилась по характерным для средневековья канонам. Здесь главными требованиями являлись добротность, возвышенность, простота форм и пропорций. В мировоззрении людей XVI в. храм воспринимался как незыблимая твердыня, оплот христианской веры. В нем все служило высокой цели - молитвенному общению с Богом. Отсюда строгость архитектурных линий, отсутствие декоративных элементов, воспринимавшихся как излишнее украшательство, отвлекавших от молитвы. Правоту этих слов как нельзя лучше подтверждает сдержанный интерьер Козьмодемьянской церкви. Именно внутри храма понимаешь, что такое русское средневековье, полное загадок, легенд и аскетизма.

В древности иконостас Козьмодемьянской церкви представлял собой простое сооружение, крепившееся на больших деревянных брусьях (тяблах). Последние вставлялись в прямоугольные отверстия, находившиеся на высоте 2 м 20 см. от уровня пола.

Основной объем здания отделяет от алтаря монументальная каменная стена. Эта преграда подчеркивала простоту и сдержанность линий храма. В алтарь вели двое врат: царские (центральные) и северные.²¹ Царские врата имеют высокий проем, достигающий 4,5 м.

Несмотря на то, что церковь поставили богатые купцы, ее внутреннее убранство было лишено роскоши. Так муромская опись 1624 г. сообщает: «Двери царские, сень и столбцы и в тябле деисус на празелени (так в XVII в. называлась составная краска, содержащая синий, сине-зеленый и желтые цвета. - В.Ч), да пред деисусом паникадило медное невелико».²² Каких-либо особенно значимых икон в храме не было.

Скудный интерьер Козьмодемьянской церкви освещали два узких щелевидных оконных проема, расположенных на западном и южном фасадах здания.²³ В храм вели створчатые дверные проемы. И хотя их было трое, постоянно пользовались только западными.

Необычными для современного взгляда представлялись наружные стены храма. На них отсутствовала привычная ныне побелка и штукатурка. Хорошо обоженный красный кирпич и белый известковый раствор составляли естественную цветовую гамму, живописно выделяясь на фоне деревянной застройки древнего города.

Внутренние стены церкви никогда не имели росписей. В позднее время их покрывала штукатурка. Внутри верхней части четверика можно увидеть круглые отверстия голосников. Это горшки-резонаторы, вмурованные в стены здания для улучшения акустики. Надо полагать, в древнем храме был удивительный по чистоте звук, т.к. отражаясь от голых стен, кирпичного пола и стройных линий высокого шатра, любой, даже самый тихий шепот, разносился отчетливым эхом, достигая дальних уголков церкви.

Скромный интерьер Козьмодемьянской церкви оживляют выложенные в толще стен неглубокие ниши. Они двух типов: одна традиционная с полукруглым верхом (северный угол основного объема храма, высотой в 77 см.), и восемь треугольной ступенеобразной формы (две на северной стене, четыре на западной и две на южной, высотой от 30 до 60 см.). Трудно сказать, для чего именно предназначались последние. По сути, ниши - один из немногих декоративных элементов внутреннего убранства древнего храма.

Отдельного внимания заслуживает повествование о главном украшении Козьмодемьянской церкви - высоком шатре. 17 марта 1863 г., за пять лет до его разрушения, ученик 3-го класса Муромского уездного училища Валентин Смирнов сделал его описание.²⁴ На его основании в 1883 г. Н.Г. Добрынкин писал: «... Карниз прикрыт узким козырьком листового железа, поверх козырька выведены полукруглые взаимноскрещивающиеся теремки (кокошники. - В.Ч.) с остроконечиями и карнизами по своей окружности, числом шестнадцать. Выше теремков церковь обтянута пояском, а от него идут стены с вогнутыми квадратами, обрамляемыми к кроям пилястрами в два уступа; на них лежит широкий карниз с небольшим козырьком; выше его тянутся к верху мысообразные, в два ряда, теремки с валиками, из них нижние - меньшей величины. От теремков, - читаем далее, - подымается шестнадцатигранная пирамида (неточность: шестнадцать ребер шатра имели тридцать две грани. - В.Ч), сложенная из кирпича, составляющая верх церкви; на конической крыше ее поставлен глухой фонарь с остроугольными теремками; вокруг его основания, выше их, почти по середине фонаря, вытянутые рубчатые полоски, достигающие верхнего карниза, прикрытого кровелькой в виде опрокинутой чаши; из нее выпущена небольшая тоненькая шейка с круглой продолговатой маковицей, поддерживающей на своем длинном остроконечном шпиле яблоко, венчающееся восьмиконечным гладким железным крестом».²⁵

Здесь умышленно процитирован столь длинный фрагмент, так как в нем представлена единственно верная информация, позволяющая понять, каким же было завершение Козьмодемьянской церкви. Дело в том, что кроме описания имелся рисунок, выполненный с натуры 17 марта 1863 г. учеником Муромского уездного училища Константином Зворыкиным.²⁶ На нем изображен храм, увенчанный шатром. Этот рисунок не раз привлекал внимание архитекторов, искусствоведов, реставраторов и краеведов. С разной степенью успеха они пытались использовать несовершенный ученический рисунок в качестве достоверного графического источника, столь необходимого для восстановления утраченного в 1868 г. шатра. Однако нельзя не заметить, что изображение К. Зворыкина содержит неточности, допущенные непрофессиональным художником.²⁷ Поэтому бездумное механическое воспроизведение рисунка недопустимо при научной реставрации уникального памятника. Следовательно, чтобы воссоздать шатер таким, каким он был до падения, необходимо провести анализ всех известных на сегодняшний день источников, касающихся древнего храма, включая приведенное выше словесное описание его завершения.

Козьмодемьянский храм таит в себе еще одну загадку, на которую до недавнего времени мало кто обращал внимание. Заключается она в следующем. Если снаружи подойти к полукруглой апсиде и встать строго посередине, то невольно бросится в глаза несимметричность алтарных окон. Одно из оконных проемов (южное) несколько смещено относительно центрального. Что это: небрежность древних зодчих или некий архитектурный прием, имевший глубокий смысл?

В средневековье на Руси не существовало жестких строительных правил, зодчие творчески подходили к работе. Вполне можно предположить, что в ходе ведения работ мастера допустили небрежность. Но как тогда истолковать странную закономерность: подобные «отклонения» присутствуют и на других храмах Мурома, например, на центральной апсиде Спасо-Преображенского собора²⁸, Николо-Набережном храме и Стефановской церкви Благовещенского монастыря? Причем, все они строились в разное время и разными мастерами. Есть мнение, что смещение оконных проемов в сторону юга следует связывать с желанием зодчих сделать интерьер алтаря более освещенным. Это можно достичь, расположив окно апсиды южнее. В этом случае, внутрь алтаря попадает больше света. Если учесть, что вплоть до начала XX столетия для освещения помещений употреблялись только свечи, то становится понятен замысел мастеров - простой, практичный и весьма эффективный.

КОЗЬМОДЕМЬЯНСКАЯ ЦЕРКОВЬ В XVII-XVIII ВВ.

Опираясь на документы, проследим дальнейшую историю Козьмодемьянской церкви. К сожалению, о ранних годах ее существования известно очень немного. Первоначально храм был приходским. После эпидемии 1570 г., как и многие другие церкви Мурома, он запустел. Число прихожан заметно сократилось. По всей видимости, именно в это время - в конце XVI столетия - последовало решение высшей светской и духовной власти устроить при Козьмодемьянской церкви монастырскую обитель. Впрочем, это предположение пока ничем не аргументировано.²⁹ Однако, как бы то ни было, в 1624 г. монастырь уже существовал. О нем, в частности, сказано: «Да за городом же на посаде у Оки реки на берегу в Подокстовье монастырь девич Кузмодем[ь]янской, а в нем церковь камен[н]ая великих чюдотворцов Козмы и До-м[ь]яна. Да другая теплая церков[ь] великие Христовы мученицы Екатерины да в пределе Петра и Олексея и Ионы московских чудотворцов».³⁰

Писцовая книга упоминает о двух церквях, каменной и деревянной. Такое существование двух храмов было широко распространенным явлением в русском средневековье. Каменный храм имел все преимущества кирпичных строений: прочность, безопасность в пожарном отношении. Но он имел один серьезный недостаток: зимой в нем было очень холодно. Поскольку каменные храмы раньше, как правило, не отапливались, то в холодное время года богослужения совершались в рядом стоявших деревянных, «теплых» церквях. Именно таким и был небольшой храм, возведенный в честь великомученицы Екатерины. Неоднократно перестраиваясь, он просуществовал до 1799 г.³' Известно, что еще в 1883 г. муромцы указывали место, где он находился.³²

Сравнивая данные описи Мурома 1624 и 1636 г. можно сделать интересные наблюдения, касающиеся обители. Если в 1624 г. территория монастыря занимала пространство 34x30 сажен (73,4x64,8 м), то через двенадцать лет она увеличилась. Вдоль берега Оки монастырская земля тянулась на 42 сажени (90,7 м), а в ширину имела вид неправильного четырехугольника, со сторонами в узком месте 24 сажени (51,8 м); в широком - 31 сажен (66,9 м).³³ Южная граница монастырской территории проходила, вероятно, вдоль оврага, ныне почти засыпанного, а северная - поднималась вверх к современной улице Губкина, где в средневековье брал начало Хмелов (или Хмылов) проулок.³⁴ Увеличение территории монастыря могло произойти в результате пожертвования обители дополнительного земельного участка (посадского двора).

На территории монастыря в 1620-30-е гг. кроме храмов находилось кладбище³⁵, три кельи стариц (монахинь) и три бобыльские кельи. В последних обитали обедневшие безземельные люди. Неподалеку в отдельном дворе, при котором имелся огород, проживал поп Максим, служивший в храме.

Любопытно упоминание о «колокольнице» с четырьмя колоколами, весом в 8 пуд (128 кг.). К сожалению, из описей не видно, было ли это отдельное сооружение, стоявшее на земле, или же звонница уже тогда находилась на юго-западном углу Козьмодемьянской церкви, как это зафиксировано рисунком К. Зворыкина 1863 г.

И в 1624 г., и 1636 г. старицы влачили нищенское существование, а сама обитель находилась на грани полного запустения: «Да на монастыре, - читаем в документах, - три кельи, а в них живут старицы, кормятся по миру». На монастырской земле стояли три ветхие избы муромских бобылей. Как и старицы, они жили милостыней. Писцовая книга метко назвала их «бродящими людьми».

Лишенный материальной поддержки состоятельных людей, в первой половине XVII в. Козьмодемьянский женский монастырь существовал за счет сдачи в аренду сенных покосов, принадлежавших обители. Они располагались за рекой, в Сеченских лугах. В те годы но них ставилось 60 копен сена. Таким образом, площадь самих покосов составляла три десятины земли (чуть больше трех гектаров).

В целом картина, обрисованная документами 1624 и 1636 г., наводит на мысль, что жизнь в обители едва теплилась: монашки преклонного возраста (не случайно в описи они названы «старицы») просили милостыню. Оброк, получаемый попом Максимом с церковных бобылей по полуполтине в год, был мизерным, и не мог способствовать нормальному существованию монастыря. Доход от прихожан и сдачи в аренду луга тоже был крайне невелик. Неудивительно, что вскоре Козьмодемьянский монастырь упразднили, а сам храм вновь стал приходским. Произошло это в конце 1630-х - начале 1640-х гг., поскольку в переписной книге Мурома 1646 года о монастыре уже не сообщается.

По данным 1646 г. в приходе Козьмодемьянской церкви числилось двенадцать дворов.³⁶ В них значилось 24 души мужского пола. Говоря другими словами, всех прихожан (мужчин и женщин) насчитывалось не менее пятидесяти человек. В социальном плане церковную общину Козьмодемьянской церкви нельзя назвать состоятельной. Из ремесленных специальностей зафиксированы лишь две - свечник и красильщик (по одному человеку). Остальные прихожане влачили жалкое существование и перебивались временными сезонными заработками. Отсутствие постоянной работы заставило одного из них уйти «в турки для сапожного дела».³⁷ Как долго он пропутешествовал и вернулся ли назад - неизвестно.

История не сохранила сведений о том, как восприняли прихожане Козьмодемьянского храма церковный раскол, положивший начало старообрядчеству. Произошло это в середине XVII столетия. Очевидно, среди муромцев было немало таких, кто «радел родной старине». Достаточно упомянуть имя муромского соборного протопопа Лонгина, сосланного за проповеди в защиту старой веры. Не исключено, что и под сводами древнего Козьмодемьянского храма звучали пламенные речи в поддержку протопопа Аввакума и его сторонников, а также грозные обличения в адрес корыстных священников-никониан, «поставленных по мзде», - последователей церковных реформ и преобразований патриарха Никона. Но как проходили эти жаркие споры и проходили ли вообще, об этом, к сожалению, тоже ничего неизвестно. История умеет хранить свои тайны.

Описания второй половины XVII в. не балуют нас сведениями о жизни рядовых приходских церквей Муроме Из Окладной книги 1676 г. узнаем следующее: «Церковь Козмы и Домиана. У тое церкви двор попа Харитона, да приходцких посадцких тритцеть два двора, да два двора подъячих, двор пушкарской, двор стрелецкой, двор бобыльской. По окладу данных денег дватцеть четыре алтына четыре денги».³⁸

К XVIII столетию Муром превратился в обычный провинциальный город, каких немало было раскидано по всей необъятной России. Описание города 1723 г. содержит важную информацию о козьмодемьянском приходе петровской эпохи.³⁹ В тот год в приходе храма значилось 38 дворов, в которых проживало 111 человек мужского пола. 16 семей имело купечество. Многие из них жили на этих землях и в начале XVIII в. Из купцов прихода церкви Козьмы и Демьяна названы следующие фамилии: Клепиков, Пахолков, Линьков, Страхов, Елин, Патырмин. Однако значительную часть прихожан по-прежнему составляли обычные рядовые посадские люди. Подавляющее большинство кормилось «огородной и усадебной работой» (31 семья), три человека добывали хлеб насущный крашением холстов, двое - «портным мастерством», и по одному человеку занимались печением на продажу калачей и «медным котельным мастерством». Таким образом, в XVII-XVIII вв. трудовое население прихода Козьмодемьянской церкви следует считать мастеровыми, ремесленными и торговыми людьми.

В те годы история Козьмодемьянского храма была неразрывна связана как с событиями местного, так и общероссийского масштаба. Древняя муромская церковь вызывала неизменный интерес у монарших особ, посещавших город. Еще в 1695 г., во время военного похода на Азов, стройными очертаниями шатровой церкви любовался царь Петр I. В 1767 г., возвращаясь из Казани, необычными формами храма восхищалась Екатерина II, а в 1798 г. - Павел I. Видели церковь император Николай I и Александр II.⁴⁰

КОЗЬМОДЕМЬЯНСКАЯ ЦЕРКОВЬ В XIX В.

Подходил к концу XVIII в. К тому времени храм, воздвигнутый в 1564 г., пришел в ветхость. В стенах появились трещины, а вешние воды подмывали его фундамент. Козьмодемьянская церковь нуждалась в укреплении. По всей видимости, именно тогда, во второй половине XVIII - начале XIX столетия, в храме развернулись серьезные ремонтные работы, направленные на его сохранение. Впрочем, среди дореволюционных краеведов нет единого мнения, когда это произошло. Н.П. Травчетов писал, что исправления относятся в XVIII столетию.⁴¹ Добрынкин Н.Г. склонялся к более поздней дате - 1804 г.⁴²

Чтобы придать Козьмодемьянской церкви большую прочность, к деревянным дубовым связям добавили кованные железные. По мнению Н.П. Травчетова, во время ремонта переделали древний иконостас храма, придав ему так называемый «византийский стиль». Сейчас трудно судить, насколько верно это замечание. Учитывая новые вкусы XVIII столетия, интерьер Козьмодемьянской церкви подвергся «обмирщению». Не исключено, что именно тогда было растесано и увеличено в размерах южное окно храма.⁴³ Это делалось с целью лучшего освещения внутреннего объема церкви. Заметим, подобные новшества затронули почти все древние храмы Мурома.

На рубеже XVIII - XIX вв. прихожанами Козьмодемьянской церкви были известные муромские купеческие династии: Страховы, Иконниковы, Патырмины, Синевы, Елины, Клепиковы, Пахолковы, многие из которых жили в приходе более сотни лет.⁴⁴ Из года в год в скромном кирпичном хроме совершался традиционный круг богослужений. Менялись поколения прихожан, приходили и уходили священники, но неизменно под сводами древнего храма звучали возгласы духовенства, призывавшие христиан к миру, согласию и любви.

Так продолжалось до рокового дня - 6 апреля 1868 г. В 8 часов утра произошла страшная трагедия, поразившая всех горожан. Шатер, украшавший Козьмодемьянскую церковь, рухнул. Подробности происшествия узнаем из периодического издания «Календарь для всех на 1869 год»: «<...> из г. Мурома передают известие об обрушившемся там храме. Храм этот во имя бессребреников и чудотворцев Косьмы и Дамиана <...> был воздвигнут царем Иваном Васильевичем Грозным <...> на том самом месте, на котором Грозный стоял с своим войском, идя воевать Казань <„> Когда она обрушилась, службы, к счастью, не было. Весь иконостас, с древнейшими иконами и деревянными под ними подсвечниками, обрушившимся кирпичом завален совершенно. Также разбиты вдребезги три церковные входа; глава и крест не найдены, но алтарь каким-то непонятным образом остался невредим. Во время катастрофы, - читаем далее, -был страшный шум и треск, пыль и обломки кирпича долетали даже до реки Оки. Впрочем, -заканчивается заметка, - при всем этом никого не убило и не зашибло».⁴⁵

Рисунки К. Зворыкина 17 марта 1863, Курбанина 1790-е

Рисунок Груздева (Мартынова) 1880 г; икона Козьмы и Демьяна XVI в

Что послужило причиной разрушения храма? Ответ на этот вопрос второе столетие ищут краеведы, историки, искусствоведы и архитекторы. Наиболее правдоподобное объяснение находим у современного архитектора-реставратора В.М. Анисимова: «Разрушению шатра способствовало несколько причин. Документы отмечают ветхость здания к моменту разрушения, т.е. надо полагать, выветрившиеся швы кладки шатра и наличие трещин сыграли свою роль. Поддерживающих ремонтов давно не было, и памятник медленно разрушался. Кроме того, заложенные при строительстве внутрь стен в несколько ярусов дубовые связи за 300-летний период сгнили, образовав пустоты. Вполне возможно, что в апреле 1868 г. при оттаивании почвы произошла подвижка ее пластов, которая и вызвала сотрясение стен. Все это в совокупности и явилось результатом обрушения верхней части здания».⁴⁶

От себя добавим следующее немаловажное наблюдение. В XVIII-XIX столетиях русло Оки неоднократно менялось. Река вплотную подошла к городу, постепенно разрушая подножие холма, на котором стоял древний храм. Еще в 1778 г. находившийся в Муроме член императорской академии наук И.И. Лепехин писал, что берег реки Оки ежегодно подмывается вешней водой.⁴⁷ Разрушение берега продолжилось и в XIX в.

За давностью лет не сохранилось сведений о том, как муромцы восприняли роковое происшествие - разрушение шатра. Безусловно, это не могло не задеть горожан, но, видимо, не более того. Здесь уместно сделать одно замечание. В 1860-70-х гг. в Муроме проживало немало богатых купцов первой и второй гильдий, ворочавших огромными капиталами, некоторые из которых (например, Елины и Страховы) проживали в приходе Козьмодемьянской церкви. Но никто из них не проявил желания отстроить храм. Это ли не яркое свидетельство корыстолюбия купеческого сословия в целом, заинтересованного зачастую только в личной выгоде и благополучии?! Очень жаль, что ни у кого из них не возникла даже мысль о возможной реставрации храма. Именно в то время, сразу после катастрофы, можно было по горячим следам восстановить шатер, используя недошедшие до нас графические материалы, а, возможно, и первые его фотографии. И как нелепо прозвучало в 1883 г. робкое заявление одного из дореволюционных краеведов, обеспокоенного дальнейшей участью храма: «... муромцы не прочь привести древнюю церковь в первоначальный ее вид, но, по недостатку городских средств и частных пожертвований, достигнуть этого не могут».⁴⁸

Городские обыватели избрали более простой и легкий путь: «Спустя некоторое время после описанной катастрофы, внутри церкви откопали в огромной куче мусора многие иконы и разные церковные вещи. Все они были выбраны и перенесены на хранение в деревянный сарай <...> находящийся вблизи <...> храма во имя Смоленской Божией Матери ...».⁴⁹

Местное духовенство также не проявило желания возобновить древнюю святыню. На вопрос из Владимирской Духовной консистории о состоянии храма священник Козьмодемьянской церкви Павел Спасский, дьякон Павел Соколов и церковный староста Николай Сомов 5 мая 1868 г. сообщили: «... для богослужений состоит у нас новая трехпрестольная церковь, выстроенная в 1805 г. (Смоленская. - В.Ч), в которой постоянно и отправляется богослужение. В древней же, разрушенной, отправлялись только ранние праздничные службы <...> и то, в одно сухое летнее время, так как спуск к этой церкви, стоящей в полугоре, в сырость и грязь труден. Возобновлять, стало быть, эту церковь как нужную, без которой нельзя обойтись в службе, нет надобности», - завершает свое послание церковный клир.⁵⁰

Шли годы... В 1877 г. руины храма осмотрел председатель Московского археологического общества, владелец с. Карачарова, граф А.С. Уваров. Было высказано сожаление об утрате замечательного памятника муромской старины.⁵¹

Древнюю Козьмодемьянскую церковь ждала печальная участь полного разрушения, поскольку с каждым весенним половодьем берег подвергался большим оползням. Положение становилось угрожающим. Наконец, в 1888 г. по ходатайству Муромской городской думы Государственное казначейство выделило 4698 руб. для укрепления холма, на котором стоял храм.⁵²

В 1889 г. полуразрушенный памятник обозревала председатель Московского археологического общества П.С. Уварова.⁵³ В тот же год Муром посетил фотограф И.Ф. Барщевский, сделавший ряд снимков муромских древностей, в том числе и Козьмодемьянской церкви.⁵⁴ Впоследствии, в 1891-1894 гг., И.Ф. Барщевский выполнил макет-реконструкцию первоначального облика храма, хранящийся ныне в ГНИМА.

Посещение храма П.С. Уваровой не прошло бесследно. В 1890 г., явно не без ее посредничества, Владимирский губернский архитектор Андрей Афанасьев составил «Проект возобновления древней церкви в г. Муроме» (см. цветную вкладку).⁵⁵ На нем можно видеть как явное упущение, имеющее место при сравнении плана с натурой, так и интересную творческую интерпретацию автором проекта деталей утраченного шатра, вполне имеющую право на существование. К первому эпизоду следует отнести неточную передачу внутренних ниш в основном объеме храма. Второй момент касается изображение треугольных кокошников на основании шатра перспективными, чуть заглубленными внутрь, что придает им некий объем. Безусловно, этот прием сообщает сооружению особую выразительность, позволяя осуществить более плавный, гармонично выдержанный переход к острым ребрам шатра. Однако насколько этот мотив имел место на самом деле - вопрос остается открытым.

По просьбе П.С. Уваровой в 1891 г. Муром посетили члены Комиссии по сохранению древних памятников Д.Н. Чичагов и АЛ. Одер. Они ознакомились с техническим состоянием Козьмодемьянской церкви, составили план восстановительных работ и смету расходов. В него вошли следующие пункты: «1) Облицовка обнажившегося фундамента кругом всей церкви. 2) Исправление трещин в стенах. 3) Вытесать снаружи в стенах борозды, заложить снаружи два пояса железных связей и заделать снаружи кирпичом. 4) Сложить из кирпича разрушенные части верхнего барабана, шатер, шейку главы и звонницу. 5) Покрыть кровли. 6) Настлать кирпичный пол. 7) Сделать главу с крестом. 8) Двери деревянные и железные, решетчатые и оконные рамы. 9) Иконостас деревянный под окраску с иконами и клиросами. 10) Обелка стен изнутри и снаружи. 11) Расход по надзору за производством работ, состоящий в найме постоянного на время работ десятника, на шесть месяцев по 60 руб. - 360 руб. и на поездки лицу, которому надзор этот будет поручен, за шесть месяцев по 50 руб. - 300 руб. Всего же составит общую сумму 6500 руб.»⁵⁶

В том же 1891 г. на восстановление Козьмодемьянской церкви Муромская городская управа выделила 500 руб., а купеческое общество - 200 руб.⁵⁷ 197 руб. 47 коп. собрали по подписке, открытой между жителями города. Несмотря на грандиозные планы, включавшие в себя полное восстановление храма в первоначальном виде, собранных средств хватило только на укрепление берега. Впрочем, земельные работы велись крайне небрежно и некачественно. Свидетельством тому служат архивные документы: «... укрепление горы сделано было террасами, но так непрочно, что через некоторое время укрепление село на полтора аршина (более метра. - В.Ч)».⁵⁸

План. Рисунок Н.Г. Добрынкина 12 июля 1879

1888 (прдп) снимок Н.Г. Добрынкина; 1889 2 снимка И.Ф. Барщевского

СОБЫТИЯ XX В.

В 1908 г. архиепископ Владимирский и Суздальский Николай жаловался Владимирскому губернатору И.Н. Сазонову о бедственном положении уникального памятника в Муроме: «Теперь, после разлива реки, нынешней весной с небывало высоким разливом воды укрепление берегового холма, на котором построен древний Козьмодемьянский храм, размыто окончательно. Последняя терраса, поддерживающая верхнюю площадь церкви, обвалилась, и начинает осыпаться гора сверху, особенно в дождливую погоду».⁵⁹ Письмо заканчивалось предостережением: «Если в ближайшем времени (год-два) не будет приступлено к сооружению должных укреплений берегового под храмом холма, храму грозит разрушение ..».⁶⁰

1948 снимок Д.А. Егорова, 1948 и Чернышёва В.Я. 2002 - 2008

Бедственное состояние хрома взволновало прогрессивную общественность. В 1908 г. в газете «Колокол» была опубликована небольшая заметка «Разрушающийся памятник древности» следующего содержания: «Когда Иоанн IV отправился со своим воинством в Казань на битву с татарами, он остановился привалом в Муроме и дал обещание в случае победы над татарами поставить здесь церковь. Победа, как известно, была одержана, и Грозный исполнил свое обещание, построив церковь в честь святых Космы и Дамиана. Ныне церковь эта, в которой богослужение перестало совершаться каких-либо 25 лет тому назад, пришла в совершенный упадок и готова вся рухнуть. В ее стенах появились трещины, которые увеличиваются и расширяются все более, начинают вываливаться кирпичи, а летом из трещин сохранившихся еще до сих пор амбразуров (имеются в виду узкие щелевидные окна. - В.Ч.) зеленеет целый лес сорных трав и кустарников, своими корнями вконец разрушая этот старинный памятник древности».

Вскоре с содержанием газетной статьи ознакомился обер-прокурор Святейшего Синода. Он переправил заметку архиепископу Владимирскому и Суздальскому Николаю с просьбой разобраться и принять надлежащие меры к спасению древнего храма. Переговоры с настоятелем Козьмодемьянской церкви протоиереем Иоанном Чижевым ни к чему не привели по причине отсутствия у последнего необходимых средств на ремонт храма. После чего архиепископ счел своим долгом обратиться к владимирскому губернатору. Последний привлек к делу специалистов Губернского строительного отделения.

6 июля 1908 г. вновь созданная комиссия в составе протоиерея О.А. Боброва, помощника муромского пристава Инихова, члена городской управы П. Нехорошева и инженера Невского произвела осмотр Козьмодемьянской церкви - «для выяснения технических мероприятий». Тогда же был составлен акт, представляющий значительную историческую ценность (см. Приложение. - В.Ч.). На основании этого документа имеется возможность детально представить, каким был храм в начале XX в. Согласно описанию, во время катастрофы рухнувший шатер оборвал железные связи и засыпал внутреннее пространство храма. Впоследствии Козьмодемьянскую церковь покрыли железной пирамидальной крышей, настланной на новые деревянные стропила. В акте имеется важное для реставрации храма упоминание о существовавшем до трагедии на шатре деревянном покрытии.⁶¹

В 1900-е гг. храм стоял без иконостаса. Уцелевшие иконы перенесли в ближайшую Смоленскую церковь. Священник, краевед и член Владимирской губернской ученой Архивной комиссии Н.П. Травчетов в своей работе приводит данные об одиннадцати древних образах, находившихся ранее в Козьмодемьянской церкви.⁶²

Подводя итог событиям начала XX в., следует отметить: многие планы и пожелания так и остались, к сожалению, лишь на бумаге, осев в архиве.⁶³ Все восстановительные работы свелись преимущественно к укреплению холма. По причине отсутствия средств шатер так и не был восстановлен. Незадолго до революции 1917 г. о Козьмодемьянской церкви писали только краеведы-любители, опутывая историю создания храма многочисленными легендами и вымыслами, вздыхая о его тяжелой судьбе. «Если не будут своевременно приняты надлежащие меры к новому укреплению берега и восстановлению храма, - писал знаток местных древностей Н.П. Травчетов, - то в недалеком времени муромцы увидят на месте этого священного памятника родной старины лишь груду мусора».⁶⁴

Наступили бурные события первых десятилетий советской власти. В 1930-е годы с Козьмодемьянской церковью произошла удивительная метаморфоза. В то время как в городе шла яростная борьба с религией, в ходе которой Муром постепенно год за годом лишался памятников архитектуры XVII-XIX вв., находившихся вполне в удовлетворительном состоянии, полуразрушенный храм Козьмы и Демьяна официально поставили на государственный учет. При этом акцентировалось внимание на то, что это памятник боевой славы, результат похода Ивана Грозного на Казань, в ходе которого Русь освободилась от татарского ига.

В советское время Козьмодемьянская церковь находилась в ведении краеведческого музея. Согласно постановлению Главнауки (организация, занимавшаяся изучением и сохранением памятников материальной культуры. - В.Ч.), городской музей обязывался поддерживать храм в надлежащем виде и заботиться о его сохранности. Впрочем, все «заботы» сводились к минимуму: побелке стен и латанию ветхой крыши. Но и для этих целей нужны были средства. Чтобы хоть как-то снизить расходы по содержанию «памятника архитектуры XVI в.» - так теперь стал официально называться древний храм - помещение церкви время от времени сдавали в арендное пользование разным организациями за определенную плату. Документально известно, что в 1933 г. в Козьмодемьянской церкви размещалась лыжная станция местного завода им. Орджоникидзе.⁶⁵

27 июня 1938 г. музей сделал запрос в Комитет по охране памятников о возможных условиях сдачи Козьмодемьянской церкви в арендное пользование «под производственные нужды», на что последовал отрицательный ответ, запрещавший передавать храм для означенных целей.⁶⁶ Тогда музей предложил другое решение: отдать Козьмодемьянскую церковь администрации речной пристани под контору, сроком с 1 октября 1939 г. по 1 января 1941 г., что и было сделано. В качестве платы арендатор обязывался произвести покраску крыши, укрепить берег у храма и сделать текущий ремонт.

Сохранился документ, свидетельствующий о ремонтных работах, проводившихся в храме. В 1938 г. директор музея И.П. Богатов докладывал в Облоно Борисовой: «Музеем отремонтирована снаружи Козьмодемьянская церковь. В ней произведены следующие работы: 1} починили облицовку фундамента; 2) починили все переплетения кокошников, из которых за последние годы слетело много кирпичей, а в промежутках их набилось много земли и выросли кусты бузины и тополя; 3) починены гребни всей крыши и сделаны заплаты; 4) починена обрешетка крыши; 5) вновь сделана обвалившаяся перемычка над южной стеной; 6) за два раза окрашены известью наружные стены церкви и ее крыша; 7) заделаны с обеих сторон две сквозные трещины. Стоило все это 2500 руб. Внутри церкви нужен большой ремонт ...».⁶⁷

Вскоре в муромском музее получили выписку из письма музейно-краеведческого управления НКП РСФСР от 7 января 1939 г., извещавшую, что церковь Козьмы и Демьяна включена в список памятников централизованной госохраны.⁶⁸

В годы войны здание церкви пустовало. В докладе «О состоянии архитектурных памятников XVI-XVII вв.», составленном 25 марта 1943 г., относительно храма Козьмы и Демьяна отмечено: «Эта церковь никем не занята и снаружи поддерживается музеем в удовлетворительном состоянии. За последние пять лет два раза производился ее ремонт (заделка трещин, побелка здания и окраска крыши). Но она находится в угрожающем положении, т.к. берег р. Оки около церкви ежегодно размывается. Комиссия Наркомпроса в 1941 г. поставила вопрос об укреплении берега за счет городских средств и обещала об этом написать Горисполкому. За месяцы войны, - читаем далее, - положение еще более ухудшилось, т.к. в октябре 1941 г. при проведении дороги по набережной строители последней самовольно сделали яму по всему подножию берега «для ускоренной добычи песка на дорогу». Весной 1942 г. получились осыпи берега, и кромка сейчас от стены церкви отстоит не более чем на один метр. Необходимо обязать Горкомхоз срочно принять меры по укреплению этого берега участка. Охраны здания не организовано за отсутствием средств. Летом нередки случаи хулиганства».⁶⁹

Весьма примечательно, что в том же 1943 г., когда шла война, директор музея И.П. Богатов писал о необходимости восстановления шатра, а Гороно было поручено составить дефектную ведомость на реставрационные работы.⁷⁰ Однако на деле все оказалось гораздо сложнее.

Из-за отсутствия денежных средств пришлось отказаться от этой затеи. А расходы требовались немалые. Стоимость укрепления берега в 1943 г. оценивалась в 37-40 тыс. руб. Всего же на восстановление церкви в ее первоначальном виде (с шатром) и проведение в ней капитального ремонта требовалось не менее 50 тыс. руб.⁷¹ Конечно же, в трудное военное время это было сделать совершенно нереально.

Не менее утопично и весьма тенденциозно сформулирована следующая идея директора муромского музея И.П. Богатова. В письме к зав. Гороно в 1944 г. он предлагал: «Что касается новой Козьмодемьянской церкви (Смоленской. - В.Ч) XIX в., я лично считаю нецелесообразным приписать ее на учет, т.к. она только безобразит общий колорит. По моему мнению, ее лучше сломать, и 1) на ее месте разбить небольшой скверик с памятником землякам, погибшим в дни Великой Отечественной войны (Гастелло, Николин и др.); 2) на средства от продажи кирпича, железа, используя оставшийся щебень, устроить от этого сквера к Козьмодемьянской церкви XVI в. <...>, а затем ниже ее к р. Оке каменную лестницу «Боевой славы г. Мурома» - мемориальные доски о подвигах муромских дружин, полка, бюсты героев-земляков».⁷² Эта идея не получила поддержки.

В последующие годы охранные функции музея сводились лишь к проведению визуального «обследования» храма. Вот пример одного из такого осмотра. «23 мая 1944 года мною (И.П. Богатовым. - В.Ч) обследовано состояние памятников архитектуры <...> Здание Козьмодемьянской церкви оказалось раскрытым, хотя все было заколочено железными скобами. Разрушений новых не произведено. Мною дано распоряжение о забивке входа болтами. Я считаю, что без помощи милиции сохранять его невозможно. Необходимо поймать хотя бы одного хулигана и как следует наказать. Горкомхоз к укреплению берега не приступал ...».⁷³

Во второй половине XX в. церкви Козьмы и Демьяна стала грозить новая беда - повальное увлечение муромской молодежи кладоискательством. Время от времени внутрь храма проникали подростки. Орудуя ломами и лопатами, они наносили архитектурному памятнику XVI в. не меньший вред, чем трещины столетней давности. Полное отсутствие элементарной этики, безнравственность и цинизм привели к тому, что мародерами был вскрыт древний склеп. Причем, делалось это с особой жестокостью. После каждой группы кладоискателей-вандалов в подклете церкви оставались разбросанные во все стороны кости и черепа многовековой давности. Грабительские ямы ослабляли фундамент здания, что грозило серьезными осложнениями ветхому памятнику старины.

Кроме кладоискателей в храме интенсивно и с завидным упорством трудились искатели приключений. Если еще в XIX в. прочно утвердилось предание об участии Ивана Грозного в возведении Козьмодемьянской церкви, то в советское время родилась не менее странная легенда о существовавшем будто бы внутри храма подземном ходе. Согласно слухам, он вел из старой церкви за реку, и, якобы, именно по нему войска переправлялись через Оку во время Казанского похода. Более нелепого предположения придумать невозможно! Только незнание русской истории и архитектурных традиций могли способствовать таким странным фантазиям, лишенным какой-либо здравой логики. Но, тем не менее, год за годом муромские подростки и молодежь проявляли активный «интерес» к храму. От нашествия разрушителей не спасали ни замки, ни заколоченные двери, ни замурованное окно подклета.

ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ИЗУЧЕНИЯ КОЗЬМОДЕМЬЯНСКОЙ ЦЕРКВИ

Повествуя об истории Козьмодемьянской церкви, следует остановиться на научном анализе храма современными исследователями. Выделим наиболее значимые работы. Одного из первых научных исследователей шатрового зодчества, писавшем о муромском храме, следует считать искусствоведа, историка и теоретика архитектуры А.И. Некрасова. В 1928 г. в Ленинграде им был прочитан доклад «Проблема происхождения древнерусских столпообразных храмов», кратко изложенный впоследствии в одной из глав монографии 1936 г.^{74 В} ней он отметил связь церкви Козьмы и Демьяна с декоративными приемами центрального столпа московского храма Василия Блаженного, а также с поздними образцами западноевропейской готики.

В 1929 г. на муромской шатровой церкви подробно остановился в одной из своих работ Н.Н. Воронин.⁷⁵ Он опубликовал рисунки К. Зворыкина и Груздева (Мартынова), а также привел разрез и план Козьмодемьянской церкви, воспроизведенные в 1947 г. в работе А. Монгайта.⁷⁶Что касается рисунков, уже тогда они вызвали вполне справедливую критику специалистов. Еще Н.Н. Воронин указал на недостоверность некоторых деталей в рисунке К. Зворыкина, предположив, что конечное изображение дорисовывалось позднее по памяти, а не с натуры. Изображение Груздева (Мартынова) 1880 г.⁷⁷, запечатлевшее южный фасад храма, было признано более реалистичным, а, следовательно, оно может быть использовано с большей долей вероятности для восстановления несохранившейся части постройки.

Заметный интерес к Козьмодемьянской церкви проявился в 1960-е годы. В 1962 г. архитектор Владимирских реставрационных мастерских Б.И. Камаев составил чертежи эскизного проекта и пояснительную записку, посвященные проблеме восстановления шатра.⁷⁸

Макет Козьмодемьянской церкви И.Ф. Барщевского 1891-1894 гг

Макет В.М. Анисимова 1980-е гг. и макет В. Усова 1650-60е гг

Проект реставарции А.Анисимова 1890 г

Заслуживает внимание положение Золотарева и Левина, к которому следует прислушаться, о том, что храм имел завершение в виде восьмигранного барабана. Он действительно явственно читается на рисунке К. Зворыкина 1863 г. В данном случает церковь Козьмы и Демьяна имеет некое сходство с завершением шатрового храма Вознесения в Коломенском, где этот древний элемент прекрасно сохранился в первозданном виде. Что касается о возможности нахождения луковичной главы на восьмигранном барабане муромской церкви, то этот вопрос остается открытым.

В апреле 1962 г. при муромской школе N 12 был составлен «Проект реконструкции и чертеж бывшей церкви Косьмы и Демьяна в г. Муроме».⁷⁹ Обмеры памятника произведены краеведом Золотаревым и художником Левиным. Чертеж имеет спорные моменты, требующие дополнительного обсуждения. В частности, насколько верно соблюдены пропорции в изображении второго (верхнего) ряда кокошников в основании шатра, и действительно ли они имели вид равнобедренных треугольников или все-таки были более вытянутыми вверх?

проект реставрации Н.А. Беспалова 1983 и Чернышёва В.Я. (?)

По проекту Золотарева и Левина, барабан имел шлемовидное завершение и короткий крест. Последний в проекте авторов следует отвергнуть, поскольку кованный восьмиконечный железный крест, венчавший некогда церковь Козьмы и Демьяна, сохранился, и его форма и размеры могут быть детально воспроизведены при реставрации храма.⁸⁰

Из других неточностей проекта 1962 г. отметим изображение прямоугольного оконного проема в склепе, между тем надо признать, он имел полукруглое завершение. На чертеже Золотарева и Левина не указаны декоративные треугольные ниши в южной, северной и западных стенах внутреннего объема храма, а также ниша в алтаре, между центральным и южным окном, имеющиеся в оригинале.

В 1971 г. выполнена совместная работа АА Золотарева и В.М. Анисимова «Козьмодемьянская церковь в Муроме. Исследование и эскизный проект реставрации».⁸¹ Впоследствии В.М. Анисимов изготовил макет-реконструкцию храма, ныне хранящийся в муромском музее. Автор отказался от звонницы, расположенной на юго-западном углу, зафиксированной рисунком К. Зворыкина 1863 г. Не исключено, что она действительно позднего происхождения, к тому же сам восьмерик находится на очень близком расстоянии от четверика.

По мнению исследователя, церковь венчала шлемовидная главка, покрытая деревянным лемехом. Такое же деревянное покрытие, с точки зрения В.М. Анисимова, имел переход от шатра к восьмерику, а также крыша четверика и апсида. Вопрос о первоначальной форме главы храма (луковичная или шлемовидная) остается отрытым. Как уже отмечено выше, здесь, по всей видимости, следует больше доверять рисунку 1863 г., согласно которому крест водружен на луковичную главу, которая в свою очередь покоилась на восьмигранном фонаре-барабане. Последний факт следует признать принципиальным моментом, поскольку на всех макетах-реконструкциях Козьмодемьянской церкви (И.Ф. Барщевского, В. Усова, В.М. Анисимова) восьмигранный барабан отсутствует.

Весьма активно в дело изучения церкви Козьмы и Демьяна подключились искусствоведы. В 1980 г. МА Ильин в книге «Русской шатровое зодчество ...» высказал ряд интересных замечаний о муромской церкви Козьмы и Демьяна.⁸² Он вполне справедливо отметил, что сохранившая часть древнего храма, а также рисунки К. Зворыкина и Груздева (Мартынова) до сих пор остаются недостаточно прокомментированными. Исследователь поставил под сомнение точку зрения А.И. Некрасова и Н.Н. Воронина, полагая, что сопоставление Козьмодемьянской церкви с московским храмом Василия Блаженного кажется не совсем оправданным, поскольку звездчатое восьмилучевое основание шатра последнего имеет совершенно иной характер, нежели «звездчатость» муромской церкви.⁸³

Не менее интересно наблюдение исследователя о декоративных кокошниках церкви Козьмы и Демьяна. М. А. Ильин высказал мнение, что они вовсе не образуют целостный по своей структуре пояс над четвериком храма, как это считалось ранее. По Ильину, «плетение» обрамлений кокошников чисто иллюзорное. Зодчие (а он, как и многие другие исследователи, не без основания видит в них псковских мастеров) стремились в нижней, переходной к венчающему шатру части, создать такую игру архитектурных форм, которая бы зрительно подготовила глаз к восприятию сложного завершения храма. Анализируя положение треугольных кокошников, М.А. Ильин заключает: «... мы здесь не видим ни одной детали, ни одного приема звездчатости, которая в такой отчетливой форме выступает под шатром собора Василия Блаженного».⁸⁴

Заслуживает внимание мнение МА Ильина, что для анализа муромского храма лучше всего привлечь утраченную Сергиевскую церковь Московского Кремля, которая по своим основным декоративным и конструктивным деталям могла послужить в качестве образа для постройки в Муроме. Зона кокошников Сергиевской церкви у восьмерика, городчатое завершение последнего и особенно шатер с накладками на ребрах граней вполне могли подтолкнуть творческую мысль автора муромской церкви и вызвать всю ее декорацию и ребристый шатер.⁸⁵

Что касается сравнения муромской церкви с шатровым храмом Воскресения в с. Городня Московской области, ставшим уже традиционным в литературе, М.А. Ильин отдает предпочтение второй (Воскресенкой) церкви: «... в Муроме зодчие «играют» всеми доступными им декоративными средствами для создания произведения, пленяющего нас своеобразием своих форм и умением ими распоряжаться, однако обнаруживающего черты возврата к традиционным приемам композиции плана и объема».

В целом М.А. Ильин достаточно сдержанно характеризует церковь Козьмы и Демьяна в Муроме: «Прав был А.И. Некрасов, - пишет исследователь, - увидевший в муромском храме признаки угасания архитектурного течения, некогда будоражившего умы зодчих и толкавшего их к созданию все новых и новых оригинальных шатровых произведений».⁸⁶

В 1983 г. свое видение реставрации шатра Козьмодемьянской церкви изложил архитектор Н.А. Беспалов.⁸⁷ В качестве дополнительного источника по восстановлению первоначального облика храма он предлагал привлечь литографию 1836 г. «Вид города Мурома» из собрания ГИМа и картину неизвестного художника «Вид города Мурома» (1850 г.). К сожалению, эти изображения настолько фоновые, общие и малоинформативные, что почти не дают полезной информации.

В проекте Н.А. Беспалова (см. цветную вкладку) шатер завершается восьмигранным фонарем, переходящим в шлемовидное завершение. Такой вариант следует считать близким к исторической истине. Однако предложенный автором переход от четверика и шатру вряд ли соответствует действительности. Он должен иметь конические формы, имеющие сужение в верхней части, что прекрасно видно на сохранившихся фрагментах стен. Между тем в проекте НА Беспалова переход отсутствует; стены с переплетающимися кокошниками имеют строго отвесные формы, вносящие в конструкцию тяжеловесность и громоздкость.

Представляются ценными наблюдения Н.А. Беспалова относительно анализа рисунка К. Зворыкина с детальным разбором всех выявленных неточностей. Всего подмечено семь несоответствий, многие из которых, по мнению НА Беспалова, впоследствии были повторены Груздевым и Барщевским. Исследователь наметил пути решения проблемы восстановления шатра. Среди них: поиск фотографии памятника до его разрушения; научное обоснование авторства Посника Яковлева в создании проекта памятника; проведение при помощи компьютера графоаналитического анализа шатровых храмов, созданных псковскими мастерами в XVI веке с последующим созданием математической модели памятника, приняв ее за основу пропорционального строя. За основу предлагалось взять церковь Вознесения в с. Коломенском (1532), храм Василия Блаженного в Москве (1560), церковь Рождества в с Беседы (XVI), церковь Спаса Преображения в с Остров (1550), Никольскую церковь XVI в. в Казани.⁸⁸

В 1988 г. Козьмодемьянской церкви посвятил статью архитектор-реставратор В.М. Аниси-мое.⁸⁹ Исследователь пытается доказать причастность Ивана Грозного к строительству храма и приходит к выводу, что церковь Козьмы и Демьяна была и «государевым», и «мирским» строением. Заказчиком непосредственно здания, по мнению В.М. Анисимова, был царь, а внутренние атрибуты церковной службы (иконостас, престол и др.) строились миром, то есть на средства горожан. В основу такого суждения было положено мнение, заимствованное из дореволюционной краеведческой литературы, что царь выдал 500 руб. для устройства церкви.⁹⁰ Достоверность этой информации вызывает большие сомнения.

Ценным в работе В.М. Анисимова следует считать его профессиональное объяснение возможных причин обрушения шатра в 1868 г., изложенные выше, а также заострение внимания на проблеме существования разных саженей, употреблявшихся в строительной практике XVI в.

Произведя натурные обмеры, исследователь пришел к выводу, что в Козьмодемьянской церкви наблюдается сочетание саженей в 205,74 см и в 287,27 см.⁹¹ Но этот вопрос до сих пор следует считать открытым, т.к. архитектор Н.А. Беспалов полагал, что в основу храма была положена малая сажень, размером 1,42 м."

Анисимов В.М. отметил некоторую непропорциональность размеров храма Козьмы и Демьяна, действительно имевшую место. При обследовании храма в марте 2008 г. нами также выявлена незначительная несимметричность его фасадных и интерьерных линий, достигающая в некоторых случаях 20-30 см.⁹³ Так, например, апсида смещена к северу на 31 см.

Подобное явление широко встречается в русском зодчестве и повсеместно наблюдается в памятниках XVI в. Давая рекомендации к восстановлению уникальной церкви Козьмы и Демьяна в Муроме, В.М. Анисимов вполне справедливо призывает будущих реставраторов: « ... важно уловить глазом, понять умом и почувствовать сердцем эту поэзию, ее тончайшие мотивы».⁹⁴

В муромском музее экспонируется модель Козьмодемьянской церкви, изготовленная В. Усовым.⁹⁵ Она имеет некоторые условные черты. Ток, например, четырехугольные ниши в основании шатра переданы в явно увеличенном масштабе; звонница по Усову, выходила не только на западный фасад, но и на южный (последнее, вероятно, заимствовано с рисунка Груздева 1880 г.), что кажется достаточно спорным. Несоответствие находим и в размещении северного оконного проема апсиды, поставленного на макете В. Усова на расстоянии, равном с южным окном относительно центра, в то время как северное окно располагается ближе к центральному.

Модель Козьмодемьянской церкви, изготовленная в 1891-1894 гг. И.Ф. Барщевским (см. цветную вкладку), о которой уже упоминалось выше, стоит особняком из прочих макетов.⁹⁶ Ее своеобразие и оригинальность заключается в том, что, по мнению автора реконструкции, муромский храм имел легкие, едва уловимые полукруглые закомары, соединявшие четверик с основанием восьмерика, переходившим в шатер. По И.Ф. Барщевскому, они шли по периметру верхней части четверика, по три закомары на каждом фасаде, за исключением юго-западного угла, где стояла звонница. Основание к такому заключению дал рисунок К. Зворыкина 1863 г., где действительно наблюдаются некие полукруглые возвышения, особенно четко читающиеся на северо-западном углу храма. Впрочем, некоторые исследователи (например, НА Беспалов) не согласны с такой трактовкой, полагая, что Козьмодемьянский храм был без закомар, а крыша имела четырехскатное покрытие.

В пользу отсутствия закомар косвенно свидетельствует рисунок Н.Г. Добрынкина от 12 июля 1879 г. (см. цветную вкладку).⁹⁷ На нем изображен южный фасад храма, запечатленный без кровельного покрытия. Согласно рисунку, переход от четверика к восьмерику осуществлен без каких-либо дополнительных закомар. Впрочем, это можно объяснить невозможностью автора рисунка подняться наверх и разобраться в деталях.

Ранние фотографии Н.Г. Добрынкина и И.Ф. Барщевского тоже дают основание полагать, что закомар все-таки не существовало.

Для решения этого непростого вопроса необходимо провести детальное обследование верхней части храма. И если закомары существовали, они должны были оставить след на стыке четверика с восьмериком.

Подводя итог вышесказанному, следует полностью согласиться с мнением современных исследователей: для осуществления научной реставрации Козьмодемьянского храма необходимо продолжить работы по выявлению новых документов (фотографий памятника до его разрушения, обмеров здания, выполненных до падения шатра).

В ходе архивных изысканий нами найден уникальный документ, датированный 1827 г.⁹⁸ Это докладная записка священника местной Вознесенской церкви Николая Спекторского, из которой узнаем, что в 1827 г. «составлен фасад», т.е. чертеж Козьмодемьянского храма, предоставленный в Муромское духовное правление. Из этого же документа известно, что план и фасад снимались по личному указу императора Николая I. Надзор за выполнением монаршей воли был возложен на управляющего министерством Внутренних дел В. Ланского. О серьезности предпринятого правительством мероприятия по сбору исторических данных свидетельствует следующий факт. На местах губернским и городским архитекторам предписывалось «пригласить ... знающих в снятии планов и фасадов людей, что по мере открытия сих древностей планы оных и фасады аккуратно были составляемы...», и далее - «где есть возможность, снять с таковых зданий планы и фасады в нынешнем их положении, то сие Его Величеству весьма желательно».⁹⁹

Не меньший интерес представляют следующие слова документа: «Воля Его Императорского Величества в то же время есть, чтобы строжайше было запрещено таковые здания разрушать, что и должно оставаться на ответственности начальников городов и местных полиций».'⁰⁰

Таким образом, можно констатировать: в 1827 г. был составлен чертеж муромской Козьмодемьянской церкви, запечатлевший храм во всем его прежнем величии. По всей видимости, чертеж был отправлен в С. Петербург к императору и осел в его личной канцелярии. Если удастся выявить его местонахождение, современные архитекторы, реставраторы и искусствоведы получат в свое распоряжение бесценный материал к достоверному восстановлению уникального памятника русского шатрового зодчества XVI в.

Впрочем, косвенные данные свидетельствуют, что Николай I так и не проявил интереса к шатровой Козьмодемьянской церкви в Муроме. В 1834 г., посещая город проездом и переправляясь по Оке на катере, он спросил сопровождающих его лиц, обращая внимание на храм: «Что это за башня?».¹⁰¹ Выслушав ответ, монарх никак не прореагировал на полученную информацию о церкви редкой архитектуры, и не пожелал осмотреть ее, хотя сам интересовался древностями. По всей видимости, снятый «фасад» 1827 г. так и остался лежать не востребованным. Итак, небрежение одних лиц, дает шанс стать первооткрывателем другим.

Из прочих графических изображений Козьмодемьянской церкви, не указанных нашими предшественниками, следует назвать рисунок-панораму Курбанина 90-х гг. XVIII в. (см. цветную вкладку).'⁰² На нем запечатлен как шатровый храм, так и деревянная Екатерининская церковь. К сожалению, достоверность рисунка вызывает сомнение. Так, например, в апсиде церкви Козьмы и Демьяна на одном рисунке (И.П. Мяздрикова) указано четыре оконных проема, а на другом (копии XX в.) - пять, хотя на самом деле их имелось три (не беря во внимание проем склепа, не отображенный на рисунках).

В фондах ГНИМА хранится дореволюционная работа студента С.-Петербургского института гражданских инженеров А.Ф. Жигулева, на которой запечатлены южный фасад, план четверика и разрез с изображением северной стены муромской Козьмодемьянской церкви.¹⁰³ Работа тоже имеет ряд серьезных неточностей. В частности, в плане четверика отсутствует проем царских врат, а в апсиде нет северного окна. В северной стене церкви указано окно, хотя по фотографии И.П. Барщевского 1889 г., запечатлевшей северный фасад храма, известно, что его не было.¹⁰⁴

Таким образом, чертеж А.Ф. Жигулева представляет интерес только с точки зрения общей историографии муромского храма.

В конце 1990-х гг. встал вопрос о передаче Козьмодемьянского храма русской православной церкви. В настоящих условиях это единственно правильное решение сохранить древнюю святыню. Тем не менее, одной только простой физической передачей здания не обойтись. За храмом необходим строгий и профессиональный архитектурно-исторический надзор. В настоящее время техническое состояние памятника по-прежнему вызывает особую озабоченность. Пожалуй, было бы более правильно сначала провести надлежащие исследовательские и восстановительные работы, с использованием современных технологий и строительных материалов, укрепить храм, подготовить его к работе в новом климатическом режиме, и лишь затем перейти к постоянной практике богослужений.

ПРИЛОЖЕНИЕ I.

Акт осмотра Козьмодемьянской церкви

1908 г. июля 16 дня комиссия в составе благочинного Муромских городских церквей протоиерея о. А. Боброва, помощника Муромского исправника Инихова, члена Городской управы Нехорошева, младшего Инженера Строительного Отделения Владимирского губернского правления Невского, согласно распоряжению г. Владимирского Губернатора от 4 июля сего года за N 1002, производили осмотр древнего Козьмо-Демианского храма в г. Муроме для выяснения технических мероприятий, которые должны быть применены для устранения дальнейших подмывов р. Окой берега, на котором стоит указанный храм, и сохранения этого памятника древности от возможного разрушения.

По осмотру оказалось: древний Козьмо-Демианский храм стоит на пологом Козьмодемьянском спуске высокого берега реки Оки. Площадка, на котором он расположен, на восток (со стороны алтаря) имеет всего 2 аршина (5,3 м. - В.Ч.) до края обрыва, а правая сторона этой площадки на юг ограничена оврагом в расстоянии углов храма западного 6 аршин (4,2 м. - В.Ч), а восточного 10 аршин (7,1 м. - В.Ч). Обрыв со стороны алтаря на первых 4 саженях (8,5 м. - В.Ч.) от края площадки имеет одинарный откос, оканчивающийся каменной подпорной стенкой. От подошвы стенки следует пологий скат к проезжей набережной дороги до самой реки. Здание храма снаружи в отношении прочности находится в удовлетворительном состоянии. Все углы и стены сохранили отвесное направление, незначительные трещины над перемычками боковых входов и на боковых стенах алтаря несомненно очень древнего происхождения. Этим устанавливается, что движения стен пока не имеется и величина трещин не изменяется.

Храм покрыт железной пирамидальной крышей по новым деревянным стропилам. Эта крыша не древнего устройства; существовавший прежде кирпичный купол, крытый деревом, от ветхости провалился внутрь церкви и при падении оборвал все перекрестные железные связи внутри храма. Потолка нет, полы кирпичные, иконостаса не имеется; пристройка алтаря отделена от церкви кирпичной стеной с тремя дверями, в алтаре каменный престол, под помещением алтаря подвал с наружными окнами.

Река Ока во время половодья из года в год подмывает более или менее весь высокий крутой берег, на котором стоит город Муром, в том числе и откос, на котором расположен описываемый храм. В 1892-93 гг. было предпринято укрепление этого откоса против самого храма под наблюдением Губернского архитектора строительного Отделения Владимирского губернского правления Афанасьева.

Самое укрепление состояло из возведения в 4 сажени (8,5 м. - В.Ч.) от края откоса подпорной стенки из бутового камня, засыпки за нее строительного мусора и покрытия образовавшейся ступени бетоном. Подошва же стенки и часть полого спуска ниже его были покрыты фашинником. Такое укрепление не допускало разрушения откоса против храма благодаря тому, что весеннее половодье за все время ни разу не достигало верхнего края устроенной подпорной стенки.

В 1908 г. полая вода покрыла всю стенку водою почти на 1 аршин (71 см. - В.Ч) выше ее верха, и ударами волн во время бури разрушила не только ее почти на всем ее протяжении, но отмыло нижнюю часть земляного откоса выше ея. Из 13 сажен (27,6 м. - В.Ч.) стенки сохранилось (хотя и в поврежденном виде) около 4-х сажен; остальная же часть представляет теперь груду камней. Несмотря на некоторые недочеты в исполнении описанного укрепления, оно с успехом выполняло свое назначение в течение почти 15 лет, охраняя берег от размыва.

Такой продолжительный опыт дает основание признать прежний прием укрепления удовлетворительным и на будущее время, при условии, если изменить несколько самый характер работ. Поэтому мы полагали бы целесообразным поступить так:

1.Восстановить стены прежней длины и высоты, сложив ее из крупного бутового камня плитной ломки, потребной для подпорной стенки толщины, на цементном растворе, с уклоном наружной поверхности не менее 3-х вершков (13 см - В.Ч) на каждый аршин от вертикали.

2.Земляной откос оправить, подсыпав отмытую часть и покрыть перекрестными плетнями на высоту по откосу не менее 1 сажени (2,13 м. - В.Ч) от верхнего края стенки, загрузив полученные плетневые коробки булыжным или бутовым камнем.

3.Такое же укрепление применить и к основанию подпорной стенки на расстоянии по крайней мере 1,5-2 сажень (3,1-4,2 м. - В.Ч), считая ее от подошвы по длине скота.

4.Плетневые колья не должны выступать выше каменной загрузки во избежание их поломки, а самые колья должны быть обязательно ивовые и ветловые; хворост же для заплетхи ветловый, черемуховый или ольховый. Весь этот материал должен быть свежерубленный, т.е. перед самым потреблением, и самая работа должна быть, кроме кладки стены, лучше всего приурочена к осеннему времени. Эхо обеспечит наибольшую прочность плетней потому, что при сказанных условиях все колья весной дадут рост. Для наглядности описания к акту прилагается чертеж, все размеры которого взяты с натуры. Изложенное мы и постановили записать в настоящий акт.

Инженер строительного Отделения Владимирского губернского правления Невский. Помощник Муромского уездного исправника Инихов. Города Мурома благочинный протоиерей А. Бобров. Член Муромской городской управы П. Нехорошев.

(ГАВО. Ф.556. Оп.1. Д.349)

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Архивные источники

1.ГАВО. Ф.40. Оп.1. 18390.

2.ГАВО. Ф.40. Оп.1. 18956.

3.ГАВО. Ф.40. Оп.1. 20731.

4.ГАВО. Ф.562. Оп.1. Д159. Л.16.

5.ГАВО. Ф.556. Оп.1. Д349.

6.ГАВО. Ф.40. Оп.1. Д18371

7.ПСРЛ. - Т.29. - С86.

8.РГАДА Ф.350. Оп.2. Д1884.

9.РГАДА Ф.1209. Оп.1. Кн. 11834.

10.РНБ. ОР. Ф.775. Д.3645. Л.83 об.

11.РНБ. OP. QIV. N231. Л.126.

12.Жигулев А.Ф. Церковь св. Косьмы и Дамиана в гор. Муроме Владимирской Губернии. Кон. XIX в. // ГНИМА. Р5-8687.

13.Камаев Б.И. Муром. Церковь Козьмы и Дамиана. Пояснительная записка и чертежи эскизного проекта // ВСЭНРПМ. - 1962. - Инв. N 13576.

14.Золотарев, Левин. Проект реконструкции и чертеж бывшей церкви Косьмы и Демьяна в г. Муроме (апрель 1962 г.) // Архив средней школы N 16 г. Мурома.

15.Золотарев А.А., Анисимов В.М. Козьмодемьянская церковь в Муроме. Исследование и эскизный проект реставрации // ВСЭНРПМ. - 1971. - Инв. N 15053.

16.МИХМ. Научный архив N 207. Охрана памятников.

17.Оклад города Мурома с уездом 1676 г. // ВЕВ. ЧН. - 1885. - N 19.

Литература

1.Анисимов В.М. Церковь Козьмы и Демьяна в Муроме // Памятники истории и культуры. - Вып. 3. Ярославль, Верхне-Волжское книжное изд-во, 1988.

2.Беспалов НА Муром. Памятники искусства XVI-начала XIX века. - Ярославль, Верхне-Волжское книжное изд-во, 1971. - С.23-26.

3.Беспалов НА Козьмодемьянская церковь XVI в. в Муроме // Памятники истории и культуры. - Вып. 2. - Ярославль, Верхне-Волжское книжное изд-во, 1983.

4.Брунов Н.И. Мастера древнерусского зодчества. - М., 1953.

5.Брунов Н.И. Храм Василия Блаженного в Москве. Покровский собор. - М.: Искусство, 1988.

6.Воронин Н.Н. К истории русского зодчества XVI века. // Сборник бюро по делам аспирантов ГАИМК. - Вып. 1. - Л., 1929. - С 83-92.

7.Добрынкин Н.Г. Осмотр гр. А.С. Уваровым Козмодамианской церкви в г. Муроме // ВГВ. - 1877. N 34.

8.Добрынкин Н.Г. Древняя Козмодамианская церковь в городе Муроме // Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. - Владимир, 1883. - T.IV. - С.45-60.

9.Добрынкин Н.Г. Державные гости в г. Муроме 1445-1837 гг. Материалы для истории города Мурома // Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. - Т.5. - Владимир, 1885.

10.Добрынкин Н.Г. Обретение древних антиминсов в Козмодамианской церкви в городе Мурома // ВЕВ. - 1901. - N 15. Отд. оттиск.

11.Ильин МА Церковь Козьмы и Дамиана в Муроме // Русское шатровое зодчество. Памятники середины XVI века. Проблемы и гипотезы, идеи и образы. - М.: Искусство, 1980. - О 06-110.

12.Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. - Владимир, 1897. - Вып. IV. - С.157

13.Кучкин ВА Материалы для истории русского города XVI в. (Выпись из писцовых книг г. Мурома 1566 г. и муромская сотная 1573/74 гг.) // Археографический ежегодник за 1967 год - М., 1969.

14.Масленицын СИ. Муром. - М.: Искусство, 1971.

15.Монгайт АЛ. Муром. Сокровища русского зодчества / Под ред. В А Веснина. - М., 1947.

16.Некрасов АИ. Очерки по истории древнерусского зодчества XI-XVII века. - М.: изд-во Всесоюзной Академии архитектуры, 1935. - С.268-269.

17.Раппопорт П.Л. Русское шатровое зодчество конца XVI в. Материалы и исследования по археологии СССР. - N 12. - М.-Л., 1949.

18.Травчетов Н.П. Город Муром и его достопримечательности. - Владимир, 1903. - СЛ 27-135.

19.Титов А.А. Историческое обозрение города Мурома // Труды ВГУАК. - Кн. IV. -Владимир, 1902. - С.1-99.

20.Чернышев В.Я. Социоэкономическая история Мурома XVII в. Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. - М., 2006.

21.Чернышев В.Я. Топография расселения посадских семейств г. Мурома XVII - первой половины XIX вв. // Культурно-историческое наследие русского города: Материалы научной конференции. V Плесские чтения. - Плес, 2001. - С.114-121.

Список сокращений

ВГВ - Владимирские губернские ведомости ВГУАК - Владимирская губернская ученая Архивная комиссия ВЕВ. ЧН - Владимирские епархиальные ведомости. Часть неофициальная

ВСЭНРПМ - Владимиро-Суздальская экспериментальная научно-ремонтная производственная мастерская

ГАВО - Государственный архив Владимирской области ГИМ - Государственный исторический музей

ГНИМА - Государственный научно-исследовательский музей архитектуры им. Щусева МИХМ - Муромский историко-художественный музей ПСРЛ - Полное Собрание Русских Летописей

РГАДА - Российский государственный архив древних актов и документов РНБ. ОР - Российская национальная библиотека. Отдел рукописей.

Примечания

¹ См.: Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. -Владимир, 1897. - Вып. IV. - С.157; Добрынкин Н.Г. Древняя Козмодамианская церковь в городе Муроме // Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. - Владимир, 1883. - T.IV. - Стлб.46 и др.

² ПСРЛ. - Т.29. - С.86.

³ Там же. - С.91.

⁴ Кучкин В.А. Материалы для истории русского города XVI в. (Выпись из писцовых книг г. Мурома 1566 г. и муромская сотная 1573/74 гг.) // Археографический ежегодник за 1967 год. - М., 1969. - С.297.

⁵ РНБ. ОР. Ф.775. Д.3645. Л.83.

⁶ Согласно литературе, антиминсов было четыре. Об этом см. далее. - В.Ч.

⁷ Добрынкин Н.Г. Обретение древних антиминсов в Козмодамианской церкви в городе Муроме // ВЕВ. - 1901. - N 15.

⁸ Дата 7042 г. 4-го индикта по сентябрьскому календарному стилю от «сотворения мира» соответствует не 1532, а 1533 г. Ошибку Н.Г. Добрынкина и Н.П. Травечетова повторили все другие исследователи храма. - В.Ч.

⁹ Травчетов Н.П. Город Муром и его достопримечательности. - Владимир, 1903. - С. 132.

¹⁰ Там же. В работе В.М. Анисимова (см. далее) вслед за Н.Г. Добрынкиным второй
антиминс ошибочно датирован 1542 г. - В.Ч.

¹¹ Дата 5 декабря (день преподобного Саввы освященного) 7073 г. от «сотворения мира»
относится к так называемому «сентябрьскому летоисчислению», что соответствует не 1565, а
1564 г. Исходя из этого, дату 1565 г., как время постройки церкви Козьмы и Демьяна,
присутствующую во всех изданиях, следует считать неточной, т.к. вновь построенный храм
освятили в декабре 1564 г. - В.Ч.

¹² Травчетов Н.П. Город Муром ... Указ. Соч. - С. 132.

¹³ Добрынкин Н.Г. Обретение древних антиминсов... Указ. Соч.

¹⁴ Кучкин А.В. Материалы для истории ... Указ. Соч. - С.298, 303.

¹⁵ Чернышев В.Я. Социоэкономическая история Мурома XVII в. Автореф. дисс. ... канд.
ист. наук. - М„ 2006.

¹⁶ Анисимов В.М. Церковь Козьмы и Демьяна в Муроме // Памятники истории и культуры.

- Вып. 3. - Ярославль, Верхне-Волжское книжное изд-во, 1988.

¹⁷ Филатов Н.Ф. Памятник воинской славы // Записки краеведов. - Горький, Волго-Вятское книжное
изд-во, 1975. - С. 148.

¹⁸ План храма представлен в Приложении. Обмеры сняты с натуры В.Я. Чернышевым и АВ. Мака-
ренко в марте 2008 г.

¹⁹ В 1883 г. Н.Г. Добрынкин писал: «... под алтарем углублен подклет, нижний этаж которого образует собой склеп, вероятно, прежде бывший усыпальницей умерших, так как в нем и теперь видны человеческие кости».

²⁰ Травчетов Н.П. Город Муром... Указ. Соч. - С. 129; Добрынкин Н.Г. Древняя Козмодамианская
церковь в городе Муроме ... Указ. Соч. - С.46.

21 В акте осмотра храма от 1908 г. (см Приложение) упоминается о трех дверях, ведущих в алтарь. - В.Ч.

²² РНБ. ОР. Ф.775. Д3645. Л.82.

²³ Масленицын СИ., вслед за Н.Г. Добрыниным, неверно писал об одном окне: «Помещение для молящихся скудно освещалось единственным небольшим окошком в западной стене храма...» (Масленицын СИ. Муром. - М.: Искусство, 1971. - С. 10). В настоящее время на северной стене четверика
можно видеть третье окно, проделанное после одной из поздних реставраций. Однако изначально его не было. - В.Ч.

²⁴ Добрынкин Н.Г. Древняя Козмодамианская церковь ... Указ. Соч.

²⁵ Там же.

²⁶ Рисунок К. Зворыкина до революции 1917 г. хранился в Муромской городской управе. В настоящее время местонахождение оригинала неизвестно. Рисунок сохранился в фотокопии и не раз публиковался. - В.Ч.

⁷¹ На них детально указал НА Беспалов в работе «Козьмодемьянская церковь XVI в. в Муроме». (Памятники истории и культуры. - Вып. 2. - Ярославль, Верхне-Волжское книжное изд-во, 1983).

²⁸ Ныне ее асимметричность исправлена при последней реставрации собора во время восстановительных работ 1990-х гг. - В.Ч.

²⁹ В.М. Анисимов, также ничем не подкрепляя свои слова, относил время возникновении монашеской обители к 1541 г.: «Переименование церкви (Ильи Пророка на Козьму и Демьяна. - В.Ч), видимо, было связано с созданием здесь монастыря». - Указ. Соч.

³⁰ РНБ. ОР. Ф.775. Д3645. Л.81-81 об.

³¹ Травчетов Н.П. Город Муром ... Указ. Соч. - С129.

³² Добрынкин Н.Г. писал следующее: «Теплой церкви нет вовсе. О месте ее существования можно судить по уцелевшим следам кирпичного ее фундамента квадратной формы. Она находилась возле Козмодамианского храма, севернее его, сажени в пяти (10,5 м. - В.Ч).

³³ РНБ. ОР. Ф.775. Д.3645. Л.83 об.; РНБ. OP. QIV. N231. Л.126.

³⁴ См. план Мурома, составленный Василием Пылаевым в 1769 г. // МИХМ. М-12225.

³⁵ В апреле 1991 г. у южной стены храма нами был обнаружен вымытый из земли весенними водами небольшой фрагмент белокаменного надгробия с характерным для XVI в. орнаментом типа «волчий
зуб». Ныне надгробие находится в крипте муромского Благовещенского монастыря. На основании этой находки можно сделать вывод что кладбище при Козьмодемьянской церкви очень древнее. - В.Ч.

³⁶ РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.11834. Л.47.

³⁷ Там же. Л.48 об.

³⁸ Оклад города Мурома с уездом 1676 г. // ВЕВ. ЧН. - 1885. - N 19. - С.576.

³⁹ РГАДА. Ф.350. Оп.2. Д.1884. Л.17 об.-21.

⁴⁰ Добрынкин Н.Г. Державные гости в г. Муроме 1445-1837 гг. Материалы для истории города Мурома // Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. - Т.5. - Владимир, 1885.

⁴¹ Травчетов Н.П. Город Муром ... Указ. Соч. - С. 130.

⁴² Добрынкин Н.Г. Обретение древних антиминсов ... Указ. Соч.

⁴³ Это видно по старым фотографиям. В настоящее время окно вновь восстановлено в своих первоначальных формах. - В.Ч.

⁴⁴ Чернышев В.Я. Топография расселения посадских семейств г. Мурома XVII – первой половины XIX вв. // Культурно-историческое наследие русского города: Материалы научной конференции. V Плесские чтения. - Плес, 2001. - С.114-121.

⁴⁵ Цит. по: Добрынкин Н.Г. Древняя Козмодамианская церковь ... Указ. Соч.

⁴⁶ Анисимов В.М. Церковь Козьмы и Демьяна в Муроме ... - С.79.

⁴⁷ Полное собрание ученых путешествий, издаваемое академией наук по предложению ее президента. - Т.1. - Записки путешествия академика Лепехина И.И. - СПб., 1821. - С.5.

⁴⁸ Добрынкин Н.Г. Древняя Козмодамианская церковь ... Указ. Соч.

⁴⁹ Там же.

⁵⁰ ГАВО. Ф.556. Оп.1. Д.349.

⁵¹ Добрынкин Н.Г. Осмотр гр. А.С. Уваровым Козмодамианской церкви в г. Муроме //ВГВ. - 1877. - N 34.

⁵² ГАВО. Ф.556. Оп.1. Д.349.

⁵³ ГАВО. Ф.40. Оп.1. Д. 18390.

⁵⁴ Комлев А.Р. Фотографы в Муроме. Незабытые имена. - Муром, 2002. - С. 10.

⁵⁵ ГАВО. Ф.556. Оп.1. Д.349.

⁵⁶ Добрынкин Н.Г. Обретение древних антиминсов ... Указ. Соч.

⁵⁷ ГАВО. Ф.556. Оп.1. Д.349.

⁵⁸ Там же.

⁵⁹ Там же.

⁶⁰ Там же.

⁶¹ Если быть более точным, в документе говорится о куполе, и можно предположить, что речь идет о внешнем деревянном покрытии алтарной апсиды. Но это не ток, поскольку слова акта «существовавший прежде кирпичный купол, крытый деревом, от ветхости провалился внутрь церкви и при падении оборвал все перекрестные железные связи внутри храма» следует отнести не к апсиде, а к самому шатру. - В.Ч.

⁶¹ Травчетов Н.П. Город Муром ... Указ. Соч. - С. 134. ⁶³ ГАВО. Ф.40. Оп.1. Д.18371, 18390, 18956, 20731 и др. ⁴⁴ Травчетов Н.П. Город Муром ... Указ. Соч. - С. 135.

⁶⁵ МИХМ. Научный архив N 207. Охрана памятников, б/н.

⁶⁶ Там же.

⁶⁷ Там же.

⁶⁸ Там же.

⁶⁹ Там же.

⁷⁰ Там же.

⁷¹ Там же.

⁷² Там же.

⁷³ Там же.

⁷⁴ Некрасов А.И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI-XVII века. - М., 1936. - С.268-269.

⁷⁵ Воронин Н.Н. К истории русского зодчества XVI века. // Сборник бюро по делам аспирантов ГАИМК. - Вып. I. - Л., 1929. - С. 83-92.

⁷⁶ Монгайт АЛ. Муром. Сокровища русского зодчества / Под ред В А Веснина. - М., 1947.

⁷⁷ В краеведческой литературе рисунок Груздева (Мартынова) датируется 1880 г. См., напр., Беспалов НА Муром. Памятники искусства XVI-начала XIX века. - Ярославль, 1971. - С.26.

⁷⁸ ВСЭНРПМ. - 1962. - Инв. N 13576.

⁷⁹ Хранится в архиве средней школы N 16 г. Мурома. Благодарю Комлева А.Р. за предоставленную информацию и возможность ознакомиться с чертежом. - В.Ч.

⁸⁰ МИХМ, б/н.

⁸¹ ВСЭНРПМ. - 1971. - Инв. N 15053.

⁸² Ильин М.А. Церковь Козьмы и Дамиана в Муроме // Русское шатровое зодчество. Памятники середины XVI века. Проблемы и гипотезы, идеи и образы. - М.: Искусство, 1980. - С106-110.

⁸³ Там же. - С107.

⁸⁴ Там же. - С108.

⁸⁵ Там же. - С 109.

⁸⁶ Там же.

⁸⁷ Беспалов НА Козьмодемьянская церковь XVI в. в Муроме // Памятники истории и культуры. - Вып. 2. - Ярославль, Верхне-Волжское книжное изд-во, 1983.

⁸⁸ Там же. - С129.

⁸⁹ Анисимов В.М Церковь Козьмы и Демьяна в Муроме ... Указ. Соч.

⁹⁰ См., напр., Титов АА Историческое обозрение города Мурома // Труды ВГУАК. - Кн. IV. - Влади-
мир, 1902. - С.1-99; Добрынкин Н.Г. Древняя Козмодамианская церковь... - Указ. Соч.

⁹¹ Анисимов В.М. Церковь Козьмы и Демьяна в Муроме ...

⁹² Беспалов НА Муром. Памятники искусства XVI-начала XIX века. - Ярославль, Верхне-Волжское книжное изд-во, 1971. - С.24.

⁹³ На плане, помещенном в Приложении, эти несоответствия снивелированы и опущены. - В.Ч.

⁹⁴ Анисимов В.М. Церковь Козьмы и Демьяна в Муроме ...

⁹⁵ МИХМ. ММ-25827.

⁹⁶ Ныне макет находится в фондах ГНИМА. Благодарю Комлева А.Р. за возможность ознакомиться с моделью. - В.Ч.

⁹⁷ Хранится в так называемом «Альбоме Добрынкина» в МИХМ. - В.Ч.

⁹⁸ ГАВО. Ф.562. Оп.1. Д.159. Л.16.

⁹⁹ Там же. Л.З.

¹⁰⁰ Там же. Л.З об.

¹⁰¹ Цит. по: Добрынкин Н.Г. Древняя Козмодамианская церковь в городе Муроме ...

¹⁰² Известен в копии И.П. Мяздрикова, выполненной в конце XIX в. и более поздней копии XX в.
Хранятся в фондах МИХМ. Местонахождение оригинала неизвестно. - В.Ч.

¹⁰³ Жигулев АФ. Церковь св. Косьмы и Дамиана в гор. Муроме Владимирской Губернии. Кон. XIX в.// ГНИМА Р5-8687.

¹⁰⁴ Об этих съемках в Муроме см. Комлев АР. Фотографы в Муроме. ... Указ. Соч. - СЮ. - В.Ч.

Научно-популярное издание

Чернышев Владимир Яковлевич

Шатровая церковь Козьмы и Демьяна в Муроме

Исторический очерк

Информационная поддержка:

http://murom-cd.temples.ru

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Сергей Вольфгангович Заграевский