|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Флоренский П.В., Соловьева М.Н. Белый камень белокаменных соборов. В журн.: «Природа», № 9, 1972. С. 48-55. Все права сохранены.
Материал отсканирован, отформатирован и предоставлен библиотеке «РусАрх» С.В. Заграевским. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2009 г.
П.В. Флоренский, М.Н. Соловьева
Белый камень белокаменных соборов
Более восьми веков стоят белокаменные соборы Владимира и Суздаля, Переяславля-Залесского и Юрьева-Польского. Сотни и тысячи людей отправляются в далекие путешествия, чтобы полюбоваться удивительной работой древних зодчих. Не менее совершенны и позднейшие постройки Московского Кремля, Загорска, Звенигорода. Однако нас поражает не только красота, но и техника строительства. Более того, сам материал владимиро-суздальских построек не случаен: в них использованы именно самые лучшие сорта вязкого крепкого и морозоустойчивого белоснежного известняка, которого, однако, нет под Владимиром. А ведь рядом, в заброшенных карьерах, есть известняки. Но они худшего качества, и этого местного плохого камня мы в постройках не найдем.
Где и как добывали строительный камень? Казалось бы, нам об этом знать не обязательно. А между тем вопрос важен именно сейчас. Когда широким фронтом ведутся реставрационные работы, сопровождающиеся порой значительной перестройкой памятника, совсем небезразличен материал, из которого будут сделаны новые детали постройки. Не говоря об эстетической неуместности инородного по облику камня в памятнике, чрезмерно рыхлый камень в кладке становится центром разрушения памятника, а чрезмерно плотный или, что еще хуже, цементное (а не известковое) скрепление монолитов, перекрывает путь движения жидкости и воздуха по капиллярам, и это часто приводит к ускоренному местному выщелачиванию камня. Кроме того, для выяснения уровня техники, торговых и культурных связей прошлого не менее важно знать, откуда возили белый камень наши предки. И не случайно советский историк Н.Н. Воронин, автор книги «Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV вв.» (1961–1962), удостоенный за эту работу Ленинской премии, уделил большое внимание именно особенностям камня в разных памятниках. Он указал, что возили его из бассейна Москвы-реки.
Уже давно этим вопросом заинтересовались и геологи. Еще в 1950 г. были обследованы белокаменные постройки Владимиро-Суздальской Руси; тогда же были предложены и пути их сохранения. Исследования показали, что известняки, из которых построены белокаменные соборы, имеют среднекаменноугольный возраст и относятся к мячковскому горизонту, а добывали их на юге нынешней Московской области. Мы решили попытаться найти точные места добычи известняка, из которого строили соборы древние мастера и предполагаемые места ломки белого камня. Помимо изученных нашими предшественниками объектов, были исследованы новые памятники и фрагменты из ряда археологических раскопок Владимиро-Суздальской Руси и впервые – Московского Кремля и 3агорска.
Но прежде чем рассказывать о результатах наших исследований, напомним, что в истории белокаменного строительства Центральной России четко выделяются домонгольский (в 1238 г. войска Батыя разрушили Владимир) и послемонгольский периоды. Причем рубеж определяется не только чисто исторически. Для нас важно подчеркнуть, что характер материала, который использовался для построек в эти периоды, был различным.
Белокаменное строительство началось при Юрии Долгоруком (1132–1157 г.). Но особенно широкий размах приобрело оно при Андрее Боголюбском (1157–1174 гг.). За 9 лет были возведены собор Рождества Богородицы в с. Боголюбове (при раскопках найдены лишь нижние части его стен), одноглавый Успенский собор во Владимире, оборонительные сооружения с Золотыми воротами, церковь Спаса (сгорела и переложена в 1778 г.), знаменитая церковь Покрова Богородицы на Нерли, дворцовый ансамбль в с. Боголюбове, Успенский собор в Ростове. Они на многие годы определили направление архитектуры Древней Руси.
Несколько позже, при Всеволоде Большое Гнездо (1175–1212) и его сыновьях, были возведены соборы и церкви во Владимире, Ростове, Ярославле, Муроме и Костроме, Суздале и Нижнем Новгороде. Последняя сохранившаяся до наших дней постройка домонгольской поры в Юрьеве-Польском связана с именем третьего сына Всеволода Большое Гнездо – Святослава.
Конечно, при столь интенсивном строительстве добыча камня была не случайным, а весьма основательным делом. Сейчас, плохо представляя себе характер работы древних камнетесов, даже трудно представить, сколько народу было занято добычей и перевозкой белого камня, но, несомненно, очень много.
После того как войска Батыя разрушили Владимир и окрестные города, строительство и добыча белого камня на многие годы полностью приостановились. Лишь в конце XIII в. начинается новая волна – второй этап белокаменного строительства, связанный с ростом значения Москвы. В Твери и Москве были построены первые после длительного перерыва соборы, которые не сохранились. Через 90 лет после падения Владимира, при князе Московском Иване Калите строят соборы Успенский, Спаса на Бору и Архангельский. Они тоже не сохранились, однако при раскопках найдены не только их фрагменты, но и остатки фундаментов и стен. Позже, особенно после победы Дмитрия Донского в Куликовской битве (1380 г.), белокаменные соборы стали строить в Звенигороде, Троице-Сергиевской лавре и других городах и монастырях.
Эти послемонгольские соборы знаменуют собой новый этап развития строительной культуры и техники. И не удивительно, так как до этого времени не дожили старые мастера. Поэтому приходилось заново искать белый камень, заново учились его добывать и обрабатывать. И постройки этого времени строже и проще, пропорции их несколько иные, иной характер украшений, арок и т. д. И, что особенно важно для нас, камень тоже был другим. Каким же камнем пользовались строители в эти два разных периода? И где его добывали?
Геологи за работой.
В Центральной России, как известно (рис. 1), обнажаются породы разного возраста, время образования которых охватывает последние 220 млн. лет. Это – осадки каменноугольного, пермского, триасового, юрского, мелового и четвертичного периодов. Но известняки есть лишь в каменноугольных и пермских отложениях.
Рис. 1. Схематическая геологическая карта территории Владимиро-Суздальской и раннемосковской Руси.
Условные обозначения: 1 – выходы на поверхность среднекаменноугольных мячковских и подольских известняков;
2 – область отсутствия мячковских и подольских отложений; 3 – область распространения мячковских и подольских отложений, но залегающих под более молодыми породами; 4 – линии равных глубин залегания мячковских известняков от поверхности; 5 – важнейшие каменоломни.
Эти известняки содержат множество мелких (менее 1 мм) остатков одноклеточных организмов – фораминифер, которые быстро эволюционировали. Однако каждая из таких форм расселялась широко по площади. Поэтому слои известняков можно очень дробно расчленять, прослеживать и сопоставлять, изучая содержащиеся в них фораминиферы.
Мы тщательно просматривали образцы под бинокуляром и найденные раковины пришлифовывали в строго определенной плоскости (толщина среза раковины, заключенного между стекол,– около 2 мк)1. Полученные препараты – шлифы – изучались в микроскоп с увеличением в 10–100 раз. Так были изучены фораминиферы из известняков, которые шли на постройку соборов Владимиро-Суздальской Руси. Эти данные показали, что в основном тогда использовались известняки мячковского и изредка подольского горизонтов среднего карбона, который добывали в бассейне рек Москвы и Оки2.
Рис. 2. Слева (сверху вниз) – храм Покрова на Нерли (1165 г.). Известняки, из которых он сложен, содержание Fusulinella ex gr. bocki Moeller, F. pseudobocki Lee et Chen F. vozhgalensis Saf., F. helenae Rauser нижней подзоны мячковского горизонта. (Фото Г.К. Вагнера). Боголюбово под Владимиром: окна в дворцовой башне Андрея Боголюбского (1165 г.). Из обломка ее стены выделены Fusulinella ex gr. bocki Moeller, F. pseudobocki Lee et Chen, F. ex gr. vozhgalensis Saf., F. rara Shlyk. В кусках стен древних построек, найдены при раскопках, встречные Fusulinella ex gr. bocki Moeller, F. rara Shlyk, F. ex gr. kumpani Putrja нижней подзоны мячковского горизонта. (Фото Н.Н. Воронина). Успенский собор во Владимире, построенный при Андрее Боголюбском в 1158-1160 гг. и после пожара отстроенный при Всеволоде Большое гнездо в 1185-1189 гг. Из обломков апсиды и южной стены выделены: Fusulinella bocki Moeller (частые), F. vozhgalensis Safon., F. mosquensis Raus. et Saf., F. ex. gr. elegans Raus et Bel., F. ex. gr. consobrina Saf. Нижней подзоны мячковского горизонта. (Фото Н.Н. Воронина). Справа – фораминиферы, характерные для нижнемячковских отложений, выделенные из известняков домонгольских соборов Владимиро-Суздальской Руси: 1 – Fusulinella helenae Rauser; 2 – F. pseudobocki Lee et Chen; 3 – F. ex gr. kumpani Putrja; 4 – F. mosquensis Rauser; 5 – F. bocki Moeller; 6 – F. ex gr. bocki Moeller; 7 – F. rara Shlyk; 8 – F. helenae Rauser; 9 – F. vozhgalensis Saf.
Итак, среднекаменноугольный возраст белого камня из построек не вызывает сомнения. В это время породы отлагались в обширном морском бассейне, который покрывал Русскую равнину. Их нижняя – более древняя часть – называется башкирским ярусом, осадки которого довольно ограничены, а верхняя – наиболее распространенная – московским ярусом. Московский ярус выделил в 1890 г. С.Н. Никитин, а в 1929–1936 гг. А.П. Иванов разделил его на верейский, каширский, подольский и мячковский горизонты, по принятой геологами традиции названные так по местам, где они полнее представлены (поэтому не надо отождествлять мячковский горизонт, развитый очень широко, вплоть до Урала, только с известняками из села Мячкова).
Д.М. Раузер-Черноусова, Е.А. Рейтлингер (1954) и И.И. Далматская (1954) детально изучили комплексы среднекаменноугольных фораминифер. Анализируя их видовой состав, можно определить и более дробные границы. При этом мячковский горизонт делится на нижнюю зону с Fusulinella bocki и верхнюю зону с Fusulina cylindrical – это различие будет очень важно для дальнейших рассуждений.
Во время экскурсий со студентами Московского института нефтехимической и газовой промышленности нами был собран обширный материал. Так как нам нужны кусочки не более спичечного коробка, то материала было всегда достаточно. В результате за несколько лет мы собрали коллекцию образцов от всех сохранившихся, а также от многих разрушенных и сохранившихся лишь частично или переложенных соборов домонгольской поры (XII–XIII вв.). Много у нас и образцов с достаточно полным для детальной датировки комплексом фораминифер от позднейших построек.
Прежде всего поражает единообразие известняков из всех построек, и только детальное микропалеонтологическое изучение известняков позволило выделить два стратиграфических комплекса. Чистые известняки, не содержащие доломита разности, смешанного органогенно-обломочно-хемогенного происхождения, сложенные разнообразными скатанными раковинками около 0,5 мм, изредка – до 1–2 мм; они представлены окаменелыми, замещенными кальцитом, частицами иглокожих, двустворок, фораминифер, которые составляют от 45 до 75% породы. Обломки скреплены однородным кальцитом, кристаллики которого 0,01–0,1 мм в поперечнике имеют лапчатые края и плотно срастаются по извилистым швам друг с другом, что делает породу вязкой. Поры составляют 5–15% породы, обычно они неправильной формы, не превышают 0,5 мм, по их краям нередки выделения кристалликов кальцита, иногда поры заполнены кальцитом полностью: благодаря однородности такой известняк более устойчив, мелкозернистая структура и плотное срастание кристаллов по извилистым (стилолитовым) поверхностям делают его вязким, «гвоздистым» – по народному выражению, так как он может держать вбитый гвоздь. Из такого известняка легко вырезать скульптуры и барельефы. Благодаря порам, в камне могут циркулировать воздух и растворы и поэтому он может проветриваться, «дышать».
В общем, камень всех древних построек однообразен. На фоне этого однообразия известняков всех древних построек исключение составляют лишь известковые туфы – пористые, а поэтому легкие, хотя и не очень крепкие, породы, известные в кладке барабанов куполов Успенского собора во Владимире.
Было проведено детальное микропалеонтологическое исследование всех образцов. В подписях к рисункам мы привели лишь те списки фауны, которые дают дробную и точную датировку. В остальных образцах установлены остатки среднекаменноугольных организмов, но точнее определить их возраст пока не удалось.
Анализ описанных сообществ фораминифер, включающих характерные виды Fusulinella ex gr. bocki, F. pseudobocki, F. rara, F. helenae, F. mosquensis, Fusulina cylindrical, F. cylindrical domodedovi, подтвердил принадлежность пород, содержащих эти комплексы, только к мячковскому горизонту. Но более детальный анализ этих и других списков вскрывает одну очень важную деталь. Все камни соборов (рис. 2, слева) XII- XIII вв., построенные до монгольского нашествия, содержат более древние формы и относятся к нижней зоне мячковского горизонта – зоне Fusulinella bocki (рис. 2, справа). В то же время в известняках из большинства более поздних – XIII–XV вв. – памятников Москвы, Троице-Сергиевской лавры и Московского Кремля (рис. 3, слева) встречены Fusulina cylindrical и F. cylindrical и др. (рис. 3, справа), которые позволяют уверенно отнести их к верхней зоне мячковского горизонта. Таким образом, камень из построек домонгольского времени (XII–XIII вв.) отличается от камня более поздних построек (начиная с XIII в.) составом микрофауны, а следовательно, и геологическим возрастом. Посмотрим теперь, как это можно связать с топографией добычи.
Топография добычи.
На геологической карте (см. рис. 1) видно, что среднекаменноугольные отложения довольно широкой полосой с запада и юга обрамляют нынешнюю Московскую область. Юго-западнее этой полосы мячковские известняки выклиниваются, а северо-восточнее они перекрыты чехлом более молодых отложений, мощность которых возрастает к северо-востоку. Непосредственно под Владимиром мячковские известняки залегают на глубине 300 м. Ближе всего к Владимиру выходы на поверхность мячковских известняков в двух участках: на западе – по рекам Москве и Пахре и на юге – в районе Касимова на Оке. Более отдаленные выходы – по Оке у Коломны и Серпухова. Мячковские отложения района Касимова сложены плитчатыми глинистыми известняками, содержащими прослои глины и маломощную коралловофораминиферовую толщу с однообразным комплексом фораминифер (чаще всего из родов Schubertella, Ozawainella). Такие известняки недостаточно крепки, не дают больших камней – монолитов и в постройках их, действительно, нет, В районе ст. Пески низы мячковского горизонта представлены рыхлыми известковистыми песчаниками и известняками, они также не годятся для строительных целей.
Рис. 3. Слева (сверху вниз) – Троицкий собор Троице-Сергиевской лавры в Загорске, построенной в 1422–1423 гг.
В известняках из его апсидной части определены: Fusulina ex gr. cylindrical Fischer верхней подзоны мячковского горизонта.
При реконструкции закомар в 1968 г. применен рыхлый желтоватый доломит нижнеекаменноугольного возраста. (Фото П.В. Флоренского). Успенский собор Московского Кремля. На его месте стоял древнейший московский каменный собор, построенный при князе Данииле Александровиче (1285 г.). Более поздняя постройка Ивана Калиты (1327 г.) была разобрана, и собор начали возводить заново мастера Кривцов и Мышкин 1472–1474 гг. Во фрагментах этой новой постройки (она рухнула) определены нижнемячковские комплексы фораминифер. Современный собор построил в 1475–1479 гг. в основном из кирпича Аристотель Фиораванти. (Фото В.В. Клинченко.) Справа – фораминиферы характерные для верхнемячковских отложений, выделенные известняков Троицкого и Духовского соборов Троице-Сергиевской лавры: 1 – Fusulina cylindrical Fischer;
2 – pakhrensis Rauser; 3 – F. ex gr. consorbrina Saf.
Иное дело мячковские отложения по рекам Москве и, особенно, Пахре, где сосредоточены важнейшие каменоломни – г. Подольск, г. Домодедово, с. Съяны, с. Мячково. Отложения нижней части разреза мячковских отложений известны в разрезе карьера у г. Подольска восточнее по р. Пахре и представлены обломочными кораллово-фораминиферовыми известняками с массовыми Fusulinella bocki, F. rara, pseudobocki, F. pseudobocki ovoides. Реже встречаются F. vozhga-leu molokovensis, Fusulina ex gr. pankoensis, F. ex gr. mosquensis, F. ex quasicylindra. Мощность отложений около 10 м. Близки по комплекту фораминифер и отложения, вскрытые в пещерных ломках и открытых карьерах Домодедова и у с. Съяны. В карьерах у с. Мячково нижняя часть горизонта обнажается лишь у самой воды Москвы-реки всего только на 1,5 м и содержит комплекс фораминифер, в котором наряду с Schubertella и Ozawainella известны лишь три вида фузулинелл: Fusulinella bocki intermedia, F. helenae и F. mosquensis. Именно эти нижнемячковские известняки мы находим в домонгольских постройках. И, действительно, здесь, в районе распространения на поверхности нижнемячковских известняков, известны древние каменоломни у Подольска, Домодедова и Съян. В этих древних пещерах разрабатывали два метровых пласта (рис. 4) массивного детритусового известняка. На стенах этих пещер, которые постоянно посещают московские туристы, видны следы кайл древних каменщиков, остались расколовшиеся или недотесанные монолиты, а осенью 1971 г. Л.Ф. Панкратова нашла даже колесо из камня от повозки, на которой вывозили камень: оно высечено из известняка, диаметр его 25 см, толщина 7 см. Колес таких известно в музеях очень мало. В районе с. Мячково массивные известняки среди нижнемячковских пород не выходят на поверхность, они залегают ниже уровня и Москвы-реки.
Рис. 4. Схематический разрез отложений в сьяновских подземных каменоломнях. 1 – известняк детритусовый кавернозный с Fusulinella bocki Moeller, F. bocki pauciseptata Raus. et Bel., F. pseudobocki Lee et Chen, F. pseudobocki ovoides Rauser, F. ex gr. fruxa Lee et Chen, F. rara Shlyk. 2 – белая пластичная, очень чистая глина. 3 – известняк детритусовый массивный с Fusulinella praebocki Rauser, F. bocki pauciseptata Raus. et Bel., F. pseudobocki Lee et Chen, F. pseudobocki ovoides Rauser, F. vozhgalensis molokovensis Raus, F. helenae Rauser. 4 – мергель. 5 – известняк детритусовый массивный с Fusulinella ex gr. bocki Moeller, F. bocki timanica Rauser ex gr., F. vozhgalensis Saf., F. pseudobocki Lee et Chen, F. pseudobocki ovoides Rauser, F. kumpani Putrja, F. helenae Rauser, Pseudotaffella ex gr. umbilicata (Putrja et Leont). 6 – известняк крепкий, трещиноватый.
Отложения верхней части мячковского горизонта, содержащие Fusulinella cylindrical, Fusulina cylindrical domodedovi, появляются по мере общего погружения пород на северо-восток – в низовьях р. Пахры и по Москве-реке. Наиболее известные карьеры, где их разрабатывают, находятся у с. Мячково – у места впадения р. Пахры в Москву-реку.
Село Мячково названо по имени одного из своих бывших владельце – И.Я. Мячка, жившего на рубеже XIV–XV в., внука ордынского посла Олбуги (Алабуги), крестившегося и перешедшего на службу к князю Дмитрию Донскому. Оно впервые упоминается вместе с с. Тяжина Каменная – в 1453 г., в духовной грамоте великой княгини Софьи, а в 1588 г. говорится о добыче около него белого камня. Однако есть основание думать, что добывали белый камень по р. Пахре много раньше (Б.М. Даньшин, 1947). Эти верхнемячковские известняки встречены и в камне большинства построек XIV и последующих веков: в Московском Кремле, Троице-Сергиевской лавре, на что указывают найденные в них Fusulina cylindrical, F cylindrical domodedovi.
Палеонтология и... история.
Итак, каковы же результаты проделанной работы? Попытаемся снова вспомнить историческую канву и с этой точки зрения пересмотреть полученные геологическими методами факты.
Карбонаты – известняки и доломиты – древнерусские строители знали и использовали очень давно, но сначала из них только выжигали известь, которой скрепляли плинфу. Трудно установить, когда это делалось впервые, однако известно, что при строительстве древнейшего из известных – Успенского собора в Суздале, который строили в 1018 гг. при Владимире Мономахе из кирпича плинфы, известь выжигали в глубоких ямах, следы которых нашел хранитель Суздальского музея, историк и археолог А.Д. Варганов.
Первые же свидетельства о строительстве из обтесанных известняков относятся ко времени княжения Юрия Долгорукого, две постройки которого, как уже говорилось, сохранились до наших дней. Но о строителях их – местные они или пришлые – ничего неизвестно. Однако позже, о строителях времен Андрея Боголюбского, летописец прямо говорит, что «позвал он зодчих и из Голиции и от Немцы». Интересно, что при Юрии Долгоруком и Андрее Боголюбском строили одновременно много зданий в нескольких местах в течение небольшого промежутка времени (с 1152 г. по 1165 г.), после которого наступил перерыв, хотя Андрей Боголюбский продолжал княжить, и Владимиро-Суздальское княжество богатело и усиливалось. Но вот позже, при Всеволоде и его сыновьях, зодчих уже не приглашали, так как сформировалась местная строительная школа, что также подчеркнуто в летописях.
Из кирпича плинфы, кроме самого древнего первоначального Успенского собора в Суздале, сложили более поздние – Успенский собор Княгинина монастыря во Владимире и дворцовые постройки. Поэтому во Владимирской земле существовали одновременно две разные строительные техники: более древняя, кирпичная, и более поздняя, белокаменная. Но из белого камня строили в особенно важных и торжественных случаях.
Теперь мы знаем, что камень для построек Владимиро-Суздальской Руси добывали в пещерных каменоломнях Подмосковья. Интересно проследить пути его подвоза с р. Пахры. Конечно, его переправляли по рекам – по Пахре в Москву-реку, потом волоком в Ворю в районе Мытищ и водою по Клязьме – во Владимир. Вниз по Клязьме и вверх по Нерли – в Суздаль и дальше – в Юрьев-Польский и Переяславль-Залесский. В Нижний Новгород могли везти и вниз по Москве-реке, и по Оке, но более вероятным кажется традиционный путь по Клязьме.
Таким образом, можно видеть появление новой строительной белокаменной техники, помимо пришедшего, вероятно из Киева, умения строить из кирпича и скреплять его известкой. В XII в. и ранее – в X–XI вв. в соседних – Киевском и Новгородском княжествах, где нет поблизости белого камня, строили из плинфы и валунов – дикого камня, которые скрепляли известкой; применяли и плоские плиты природного камня, но не строили целиком из монолитов, как во Владимиро-Суздальской Руси. Но тогда где же строили сходные каменные постройки? Может быть, это укажет на место, откуда пришло к нам белокаменное зодчество? Оказывается, далеко на западе – в Галицко-Волынской Руси: там известны белокаменные соборы, сходные с владимиро-суздальскими не только по строительной технике, но и по архитектуре. Об этой близости свидетельствует сохранившаяся церковь Пантелеймона XII в., стоящая в 3 км от Галича. Сходство строительных и архитектурных традиций Владимирского и Галицкого княжеств отмечается при раскопках несохранившихся церквей. Однако, если связь и была, то не было прямого заимствования, а скорее развитие традиции. Так, например, в Галиче в XII в. к каменному собору примыкал деревянный переход из хором, т. е. церковь была как бы «чистой» половиной дворца, а в Боголюбове эта схема развита, и из белого камня построили также и дворец. Такая же схема была во Владимире и, возможно, в Суздале, но подобного не было ни в Киеве, ни в Новгороде. Таким образом, как указывают историки и археологи, владимиро-суздальское зодчество развивало традиции галицко-волынского, а оно, в свою очередь, было связано с западной замковой романской архитектурой. Впрочем, камень там другого геологического возраста и состава. Поэтому идея простого переноса строительной техники во Владимиро-Суздальскую Русь сомнительна: трудно думать, что лучший камень Центральной России был найден и выбран сразу, отнюдь не рядом с местом строительства. Однако следов того, чтобы строили из рыхлых сортов известняка и доломита, которые добывали под Владимиром для обжига извести, тоже нет. Может быть, белокаменное строительство существовало и раньше – до Юрия Долгорукова? Этот вопрос неясен.
После почти векового перерыва, связанного с монгольским нашествием, центром возрождавшегося белокаменного зодчества стала Москва. В это время изменился способ добычи белого камня – его стали добывать в открытых выработках. Изменилось и место добычи – центром стало с. Мячково в устье р. Пахры. Наверное, сохранялись старые пути перевозок по рекам; самое отдаленное место от реки – Троице-Сергиевская лавра – в 15 км от р. Вори. Постройки XIV в. почти все сложены верхнемячковским камнем. Пока камня требовалось не очень много, ограничивались несколькими открытыми карьерами, в первую очередь у с. Мячково, а возможно, и у Звенигорода. Но со второй половины XV в. потребность в строительном камне возросла, и ломать его стали и в других местах – например, по р. Пахре (Подольск), Москве-реке (Тучкове, Звенигород), Оке (Серпухов и Коломна). Если же из старых пещерных ломок камень и продолжали брать, то относительно мало. Исключение составляет Успенский собор Московского Кремля, который пытались строить Кривцев и Мышкин (постройка рухнула): в его фундаменте лежат нижнемячковские камни, и, может быть, даже камень для него брали из древних ломок? Кстати, ломки строительного камня не надо путать с теми карьерами, где добывали известняк, из которого выжигали известь. Такие карьеры есть под Владимиром, есть они даже в самой Москве, где добывали мергель и известняк из верхнеекаменноугольных отложений (были, например, такие карьеры и около нынешней гостиницы «Украина»). К середине XV в. строительная традиция обогатилась новыми принципами: в Москве в то время строили также псковские мастера и итальянцы – Аристотель Фиораванти и Алевиз Новый. Зодчие стали смелее использовать новые материалы и их сочетания: в Успенском соборе Аристотеля Фиораванти белый камень сочетается с кирпичом (который также делали из глины новых месторождений, замешивали и обжигали по новой технике, что хорошо видно под микроскопом). Размеры и форма монолитов известняка и кирпича делаются разнообразнее. Вот сколько примеров из истории более позднего строительства.
Обычно пол соборов выкладывали или известняком, или глазированным кирпичом. Но в Благовещенском соборе Московского Кремля (1495 г.), который строили псковичи, пол, как его называют, «яшмовый»3. В «Истории государства Российского» Н.М. Карамзин отметил, что камень для Кремля привозили из Ростова Великого. Пол этот своей красотой поражал не только древних москвичей, но и наших современников, камни его бурые, кремовые и черные с белыми и серыми разводами концентрическими, как у драгоценного агата, кольцами, волнистыми линиями и т. д. Но если внимательно посмотреть на этот пол, то в некоторых кусках видны маленькие (1–5 мм) «шайбочки», остатки члеников морских лилий – Crinoidea столь характерных для каменноугольных отложений Русской равнины. Микропетрографическое исследование осколков пола показало: что такие же породы, которые правильнее назвать кремнями, есть в каменноугольных отложениях, и не только в мячковских, но и в более молодых, и в более древних. Ледник, спускавшийся 15 тыс. лет назад на Русскую равнину из Скандинавии, разрушал и переотлагал не только граниты и гнейсы Скандинавии, но и каменноугольные породы севера России. Поэтому среди ледниковых отложений, например в Подмосковье, есть окатанные кремни; есть они и в районе Ростова и Дмитрова.
Позже строительный камень добывали и в других местах, разного геологического возраста и петрографического состава. Примером этому может служить Архангельский собор в Нижегородском Кремле. Он построен в 1631 г. на месте сложенного нижнемячковскими известняками древнего собора 1277 г. Этот новый собор в своих стенах содержит, помимо древних переложенных камней, монолиты местного известняка, доломиты и даже ангидриты пермского возраста, которые обнажаются в Горьковской области.
Некоторые выводы.
Сделанные наблюдения могут быть полезны не только для исторических реконструкций или при датировке фрагментов построек, но их надо учитывать при реставрации памятников. Например, реставрируя постройки в Троице-Сергиевской лавре в 1945–1950 г. архитектор И.В.Трофимов4 использовал заготовленный им еще в 1940 г. крымский известняк Бьюк-Янкойского месторождения (верхнеюрского возраста), который, хотя и немного более белесый, чем мячковский, но близок к нему по техническим свойствам. На валунно-известковых фундаментах И.В. Трофимов построил из этого камня цокольные части и покрытия стен; камень этот успешно стоит и поныне. Иное дело – реконструкции соборов, которые начаты после 1965 г. под руководством В.А. Балдина, заключающиеся, в основном, в перестройке их внешнего облика: перекрытии закомар, подстройке деталей и т.д. В этих работах использован рыхлый рыжеватый доломит и доломитизированный известняк нижнекаменноугольного возраста (окский ярус). Имея несколько иной цвет, он резко отличается от мячковского известняка своими низкими техническими качествами. Микроскопически доломит сложен ограненными кристалликами, поэтому он более рыхлый, легче стирается, крошится и выветривается, чем известняк, в котором зерна кальцита сцеплены по извилистым линиям.
По тому же проекту Лавра замощена плитами такого же рыхлого доломита; легко истираясь, они дали едкую известковую крошку и пыль, которые разносятся ногами по всей Лавре и разрушают не только полы музеев, но и предметы музейной экспозиции.
Отметим попутно и еще одно важное обстоятельство. Раньше Лавра была замощена булыжником, и грунтовые воды могли легко проникать в почву, и легко испаряться5. Теперь же благодаря доломитовым плитам, плотным чехлом покрывшим поверхность, процесс циркуляции нарушен – «подсасывается» по капиллярам в стенах соборов. Почвенная влага, растворяя почвенные соли, выносит их на поверхности стен, разрушая, отслаивая фрески и камень. Эти высолы видны на фресках северной стороны Троицкого собора в виде белых разводов и в других местах. Заметнее всего они в окруженных плитами Троицком и Духовском соборах, но их нет в Успенском: вокруг него – участок газона и стоят несколько больших лип, которые, словно насосы, откачивают и испаряют грунтовые воды. Правда, в прошлом году две липы погибли. Недавно замостили землю и вокруг Рождественского собора в Суздале, замощена земля и в Московском Кремле. Конечно же, поверхность вблизи соборов надо разместить и посадить деревья, которые «откачивали» бы часть грунтовых вод, понижая их уровень до основания фундаментов построек. При этом, однако, надо помнить, что чрезмерное понижение уровня грунтовых вод тоже губительно сказывается на состоянии памятников: многие древние постройки стоят на дубовых сваях, которые под уровнем грунтовых вод изолированы от кислорода воздуха и почти не гниют (так сохранились новгородские грамоты на бересте). Но достаточно грунтовым водам понизиться, как сваи сгнивают; это случается со старыми зданиями, например вблизи больших новостроек. В результате приходится вести дорогостоящие работы и подводить фундамент под осевшие постройки.
Из сказанного видно, в каком сложном соотношении с окружающей средой находятся древние постройки и составившие их материалы, и к каким неожиданным последствиям могут привести всякие изменения этого динамического равновесия.
*
Итак, благодаря геолого-палеонтологическому исследованию белого камня из построек Древней Руси удалось выделить два периода и соответственно два района его добычи: нижнемячковские известняки, характерные для домонгольской поры, и верхнемячковские известняки – для послемонгольского времени. Мы попытались показать, как можно применять обычные геологические методы для решения частных археологических задач. Такие исследования на водоразделе этих двух – по сути дела родственных исторических наук – несомненно, могут быть полезны.
____________________________________________________________________________
1. Эту сложную и тонкую работу делала сотрудница ГИН АН СССР А.Ф. Панфилова.
2. К.А. Рейтлингер. Белый камень построек Древней Руси. «Природа», 1964, № 4.
3. Обычно яшмой называют распространенные, например на Урале, халцедоны, образование которых связано с вулканизмом. Собственно кремни тоже сложный халцедон, но они образуются осадочным путем и встречаются в каменноугольньных отложениях Подмосковья.
4. И.В. Трофимов. О принципах реставрации памятников Троице-Сергиевской лавры. «Советская археология», 1970, № 4, стр. 74-82.
5. Исследование роли грунтовых вод в разрушении построек провел в Институте геохимии и аналитической химии им. В.И. Вернадского геохимик К.П. Флоренский. См. сб.: Памятники культуры, 1960, стр. 209-230.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский