|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Гладкая М.С. Реставрация фасадной резьбы Дмитриевского собора в 1838–1839 гг. В кн.: Дмитриевский собор во Владимире. М., 1997. С. 60-81. Все права сохранены.
Материал отсканирован, отформатирован и предоставлен библиотеке «РусАрх» С.В.Заграевским. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2008 г.
М.С. Гладкая
Реставрация фасадной резьбы Дмитриевского собора
в 1838–1839 гг.1
История Дмитриевского собора богата перестройками и ремонтами, которые были обусловлены в основном пожарами, “обветшанием” здания и приспособлением его под те или иные церковные нужды.
В настоящее время исследователи2 сходятся во мнении, что сразу после возведения собор не имел белокаменных башен и галерей, а на хоры вела деревянная лестница с северного фасада, т. е. собор имел, исключая лестницу и заложенные первоначальные входы на хоры, современный вид. Но очень скоро, после пожара 1229 г.3, когда деревянная лестница сгорела, собор приобрел белокаменные галереи и башни4, пристроенные к стенам собора без какой-либо перевязки, с посводными кровлями, оставляющими открытой резьбу аркатурно-колончатого пояса четверика. Доказательством этого служат данные фундаментальных натурных исследований, проделанных А. В. Столетовым, и выполненная на их основе реконструкция архитектурных форм собора на период XIII в.5
После второго пожара 1536 г.6 над галереями были устроены плоские односкатные кровли7, доходящие до тимпанов арок аркатуры, что можно видеть на чертеже южного фасада Ф. Рихтера8. В это же время к собору была пристроена трапезная с запада9.
Во время третьего пожара в 1719 г.10 сильно пострадал четверик собора, особенно его северный фасад, что потребовало кирпичной закладки и облицовки отдельных его участков, а также перекрытия всех кровель (тогда собор был покрыт на четыре ската)11. Растеска окон центральных прясел и апсид, произведенная во время этого ремонта12, потребовала удаления некоторого числа резных блоков, а кровли северной галереи и западной пристройки (трапезной) вновь поднялись, теперь уже на надколончатый водослив, и дошли до нижней кромки средних расширенных окон. Это отражено на обмерных чертежах северного и западного фасадов, выполненных в 1835 г., перед реставрацией собора, архитектором Е. Я. Петровым, а опубликованных А. В. Столетовым13.
Дмитриевский собор. Западный фасад. Чертеж 1836 г.
Дмитриевский собор. Северный фасад. Облик в XIII в. Реконструкция А. В. Столетова
Об этом же свидетельствуют чертежи 1836 г., которые рассматривает в своем труде Н. Н. Воронин14, и рисунок 1801 г., представляющий собор с запада15. Рисунок интересен еще и тем, что над северной башней изображена шатровая колокольня.
Крупные строительные работы на соборе были проделаны в 1805-1807 гг.: возведена вторая колокольня над южной башней, переделано завершение первой колокольни из шатрового на сферическое со шпилем, построены крыльца с севера и запада, вновь перекрыты все объемы; кровля на четверке заменена на посводную16. Тогда же в аркатуре западного фасада, закрытого в то время трапезной, появились фигуры сидящих святых с явно барочными чертами (среди них изображение “Троицы”)17.
Пожары, а также возведение пристроек, крепившихся к стенам собора, особенно их кровель, врезавшихся в последние, и растеска окон сопровождались повреждениями резьбы. Именно в этих местах мы видим присутствие новых рельефных вставок.
Следующие наиболее значительные ремонтно-реставрационные работы на памятнике (1834-1847 гг.) вошли в историю как варварская псевдореставрация (известные мероприятия по приведению собора “в первобытный вид” по указанию царя Николая I). Их результатом - наряду с обоснованным снесением поздних пристроек, уродующих облик памятника, - было снесением древних белокаменных башен и галерей. Приводим точки зрения ученых: “Принятые невежественными “реставраторами” 1837-1839 гг. за позднейшие, добавления к храму, якобы искажавшие его “первобытный” вид, эти пристройки были безжалостно уничтожены» (Н. Н. Воронин)18; «Снос этих пристроек в “реставрацию” 1838-1840 годов нанесен непоправимый ущерб памятнику и явился результатом неглубокого поверхностного обследования этого сооружения перед “реставрацией”» (А. В. Столетов)19; “… снискавшие печальную известность “реставрации” (Г. К. Вагнер)20.
Однако, как оказывается, взгляды ученых на эту проблему неоднозначны. Исследователи, занимавшиеся резным декором памятника, высказываются несколько иначе. «Реставрация рельефов 1838-1839 гг. имела притязание быть до известной степени научной, ставила своей задачей дать резьбу, вполне отвечающую оригиналу» (Н. В. Малицкий)21. «Все сделанные тогда рельефы являются подражаниями древним, подделками под них» (Л. А. Мацулевич)22. Следующее высказывание Л. А. Мацулевича выделяет идею реконструкции начального облика резного убранства собора: «Реставрация … 1838-1847 гг. внесла немало новых добавлений, задачей которых было подойти ближе к общему характеру древних рельефов и воссоздать былой ансамбль лицевой обработки стен»23.
В строительной истории Дмитриевского собора работы 1834-1847 гг. должны быть отмечены особо и действительно рассматриваться двояко: как псевдореставрация его архитектуры и как научная, продуманная и закрепленная проектом реставрация его резьбы, проведенная тактично, мастерски и рационально.
Кроме того, накопленный автором данной публикации за последнее время исследовательский материал (проведенное во время последней реставрации собора в 1970-х годах обследование каждого рельефного камня, окончательное выделение поздних рельефов, что для изучавших их исследователей24 долгое время было неразрешимым и наиболее запутанным вопросом, отнесение плоских рельефов по стилистическим признакам к XIII в. и определение их происхождения с башен XIII в., а также прорисовка хронологических схем-картограмм25) дает возможность говорить о методе работы реставраторов-резчиков XIX в., об их подходе к проблемам композиции и смысловой структуре декора, об иконографии отдельных мотивов и о технике их исполнения на многочисленных конкретных примерах.
Работы ХIХ в. в соборе (1834-1847 гг. - общестроительные и 1838-1839 гг. - собственно резные) зафиксированы современными им документами и весьма подробно освещены целым рядом исследователей26.
Руководившая работами Губернская строительная комиссия и возглавлявший ее губернский архитектор Петров решили привести собор “в первобытное положение отломкою всех пристроек”27 по причине примыкания их к собору без перевязки, но наличию резьбы, закрытой крышами, а также по обгоревшим камням на северной стене под башней. Правда, ими же было отмечено, что возведены галереи и башни «... также в древнем времени»28.
Для производства резных работ была приглашена бригада мастеров из близлежащего села. «Каменную работу принял на себя... села Порецкого крестьянин Исидор Григорьев» (Медведкин)29. Начав в 1838 г. с “вычинки” резьбы открытых прясел и с разборки галерей с башнями, Медведкин продолжил жил резные работы на следующий год, поскольку после удаления древних пристроек выявились значительные разрушения стен четверика: «... большие ветхости ... угловых арок к западной стороне (западных прясел) грозивших разрушением»30. Стены оказались «прогоревшими и резьба отвалилась»31. Нижние ряды остальных прясел и аркатура сильно пострадали от примыкания к ним кровель в разных уровнях. Резьба по проемам окон была срезана при их растеске и утрачена.
Таким образом, необходимо было восполнить больше половины того количества резьбы, которая сохранилась. В основном это касалось трех фасадов - южного, западного и северного. Наиболее благополучным в этом отношении оказался восточный фасад, никогда не имевший пристроек. Кроме того, потребовалось укрепление угловых колонн и стен четверика с «частичной перекладкой камня». Историческое значение проделанных работ велико тем, что при ограниченном времени и огромном объеме, не имея еще в XIX в. реставрационной методики и практики, но понимая значимость памятника и буквально следуя царскому указу, исполнители не просто провели ремонт здания, а осуществили такой подход к памятнику, который впоследствии стал основополагающим в реставрационной науке XX в. Они проделали визуальное и документальное исследование памятника32, изучили смысловую и композиционную структуру декора и в процессе воссоздания резьбы ее сохранили. Непременным условием было для них наличие архитектурного проекта и архитектурного надзора («для верного надзора ... за прочным … производством работ» был назначен губернский архитектор Петров33), а также реставрационного задания, в котором было оговорено нижеследующее: сохранить каждый камень с прочной резьбой, восполнить утраченную резьбу новыми реставрационными вставками, выполненными по сохранившимся оригиналам, соблюдая при этом идентичность материала и техники исполнения («стену ... местами пробрать и выгоревшие камни вынуть и класть новые с резною работою, какая была на оных»34), а по окончании работ произвести консервацию фасадов («собор обелить за два раза и местами ... покрыть желтою краскою»35).
Само удаление башен и галерей, пристроенных к собору, как уже доказано36, в 1229 г., и имеющих также фасадную резьбу37, было не сломом, а разборкой. Реставрационное задание гласило: «разбирать и опускать вниз осторожно по доскам кирпич и камень»38. Таким образом, был сохранен 171 камень с резьбой ХIII в., плоской, обильно штрихованной и усложненной по рисунку. Наличие разных камней с башен облегчило задачу реставраторов по воссозданию декора - ими частично заполнили утраты в стенах четверика.
Западное прясло северного фасада собора. Участок аркатуры 1190-х гг. Средние три арочки тимпанов являются реставрационными вставками 1838-1839 гг.
Восточное прясло северного фасада собора. Схема расположения рельефов XIII в. и 1838-1839 гг.
Размещение рельефов с башен было глубоко продуманным процессом, мастера придерживались первоначального композиционного замысла. Примеров и образцов для этого было достаточно. Первоначальная смысловая композиционная структура отчетливо читалась на семи сохранившихся пряслах южного, северного и западного фасадов, а также на восточном фасаде и на единственно уцелевшем от древнего аркатурного пояса участке внутри северной башни.
Восточное пряcло северного фасада собора. Участок аркатуры, реконструированный
при реставрации 1838-1839 гг.
Западное прясло южного фасада собора, ярус над аркатурным поясом.
Рельефы XIII в. и 1838-1839 гг.
Западное прясло южного фасада собора, ярус над аркатурным поясом.
Схема расположения рельефов XIII в. и 1838-1839 гг.
XIII в.; — XIX в.
Рельефы с башен разместили в нижних регистрах прясел, в западных пряслах северного и южного фасадов по всей высоте и в аркатуре. В пряслах, следуя образцам, камни размещались либо по принципу чередования растительного мотива с зооморфным и с птицей в одном ряду, либо по принципу чередования тех же мотивов порядно38.
В аркатуре же трех фасадов плоскими рельефами XIII в. набрали весь растительный пояс под святыми из 88 резных камней и расположили их в каждом из прясел центрично или строчно. Оба варианта считывались с образца. Кроме того, остатки разрушенного декора также давали какие-то отправные точки. Колонки с башен распределили в аркатуре северного и ближнего к нему участка западного фасада, чередуя их с вновь вырезанными; плетенка или струйчатый узор соседствовали с пальметтами в овалах как это показывал образец. В аркатуре западного фасада рельефами XIII в. восполнили ряд сидящих святых.
Восточное прясло южного фасада собора. Аркатурный пояс, реконструированный при реставрации
1838-1839 гг. Резные камни XIII в. помещены под фигурами святых.
Восточное прясло южного фасада собора.
Схема расположения рельефов 1190-х гг. XIII в. и 1838-1839 гг.
Однако рельефов с башен не хватило для восполнения всей утраченной резьбы, и остальное заполнили реставрационными вставками. Проделав поистине огромную работу, камнерезы в 1838-1839 гг. высекли вновь 471 рельеф40.
Такой объем непременно предполагал серийность по образцам или шаблонам, что вообще для XIX в. было естественным, отвечало вкусам того времени. Для резьбы реставрационных вставок Дмитриевского собора это характерно. Но, углубляясь в тему, находишь, что подход к новой резьбе и работа с оригиналом были далеко не одинаковыми и решались по-разному в каждом конкретном случае - то творчески, то механически. Исполнение было аккуратно-тщательным или небрежно-ускоренным, но всегда реставрационный новодел, хоть в малой степени, отличался от оригинала, в чем соблюден был еще один реставрационный принцип.
Изготовление рисованного шаблона не было оттиском с оригинала, а было прорисовкой с натуры, причем проработанной в сторону упрощения и обобщения форм. Исполнение реставрационных рельефов было не отливкой с модели, а резьбой по камню. Иконографическим же материалом для шаблонов служила не только резьба XII в., но и плоские рельефы XIII в.
После выделения и изучения каждого рельефа, появившегося в пластике Дмитриевского собора в 1838-1839 гг.41, представилась возможность обобщить творческий метод реставраторов XIX в. Он слагается из пяти позиций.
Центральное прясло западного фасада собора. Пример расположения камней 1838-1839 гг. вокруг оконного проема, вместо утраченных камней 1190-х гг. Схема. — XII в.; XIII в.; — ХIХ в.
Геракл сражается с Лернейским чудовищем. Рельеф центрального прясла западного фасада собора,
слева от оконного проема. Фигура Геракла и хвост чудовища - 1190-х гг.,
а торс, крылья и голова исполнены в 1838-1839 гг.
Барс. Рельеф центрального прясла западного фасада собора, справа от оконного проема. XIII в. Использован при реставрации 1838-1839 гг. для заполнения утраты резного камня 1190-х гг.
Св. воин-всадник. Рельеф центрального прясла западного фасада собора. 1190-е гг.
Св. Георгий. Рельеф центрального прясла западного фасада собора. 1190-е гг. Передняя часть
изображения воссоздана при реставрации 1838-1839 гг.
Первая позиция - это копия с оригинала в единичном варианте, а также частичное восполнение оригинала; работа с натурой без изготовления шаблона. Примерами являются дополнения срезанных рельефов по проемам окон, выполненные по копированию аналогичного рядом расположенного мотива (например, святые всадники, тщательно и умело скопированные подражания, отличить которые можно только при очень внимательном сопоставлении), или зеркально повторяющие сохранившуюся сторону изображения, разные по уровню исполнительского мастерства, иногда без тщательной отделки и без соблюдения пропорций фрагменты деревьев, зверей, птиц; цельные рельефы, зеркально повторяющие свои оригиналы (два зверя в седьмом ряду с короткими ногами и птица пятого ряда западного прясла южного фасада), или имеющие аналоги в соседних пряслах (нижний ряд, второе слева дерево в южном прясле западного фасада, оригинал находится в четвертом ряду центрального прясла, справа от окна; в этом случае наглядно видно однообразно-четкое исполнение копии; а также святые в медальонах, предельно упрощенные по форме, оригинал находится в центральном прясле северного фасада); пример мотива, который режется на прежнем камне по сохранившемуся контуру от утраченного рельефа, отчего изображение углубляется (дерево центрального прясла южного фасада, нижний ряд).
Деревья и птица. Рельефы центрального прясла западного фасада собора,
справа от оконного проема. 1190-е гг., дерево слева внизу - 1838-1839 гг.
Дерево. Рельеф южного прясла западного фасада собора. 1838-1839 гг.
Медальон с фигурой неизвестного святого. Рельеф центрального прясла северного фасада собора. 11 90-е гг.
Неизвестный святой. Рельеф центрального прясла северного фасада собора. 1838-1839 гг.
Вторая позиция представляет изготовление шаблона по прорисовке с оригинала и выполнение по нему целой серии новых рельефов. Значительные серии таких рельефов вырезаны для большей части аркатурного фриза. Это колонки и их капители, консоли, растительные надтимпанные мотивы, плетенки с поребриком. Образцом реставрационной резьбы аркатуры служил в основном сохранившийся участок северного фриза. Она выполнена однотипно и геометрически сухо.
Для орнаментации тулова 22 новых колонок мастера XIX в. взяли два вида древних плетенок из сохранившегося участка: корзиночное плетение и плетение из струйчатых сдвоенных лент. Еще на 22 новые колонки перенесено два вида орнамента деревянных иконостасных колонок с пальметтами в овалах. Шаблон реставрационных колонок отличается упрощением рисунка плетенок; появляется равномерность ритма и размера промежутков между четко ограниченными и выпрямленными жгутами.
Западное прясло южного фасада собора. Резные колонки воссозданы при реставрации 1838-1839 гг.
В сторону упорядоченности и измельченности форм изменена и иконография надтимпанных растительных мотивов двух видов. Оба образца присутствуют на древнем участке фриза, но более развитый мотив веток с плодами в некоторой степени является творческой его переработкой.
Консоли режутся по шести образцам с древнего участка аркатуры, кроме единичной птицы, которая взята с восточного фасада.
82 камня с поребриком и плетенкой и 56 новых капителей выполнены так же серийно по одному шаблону. Пальметты на капителях, по сравнению с оригиналом, стоят более разреженно, листья их не соприкасаются друг с другом.
Третья позиция определяется прорисовкой характерного мотива для создания его собирательного образца (а затем и шаблона) с нескольких оригиналов. При этом последние переработаны в сторону выравнивания и симметричности отдельных частей мотива. Таково дерево пятичастной формы с прямым и широким стволом, расположенным строго посередине камня, и с ветвями, отходящими от ствола строго в углы и не из одного пучка, а попарно. Вырезано оно для прясел в количестве 28 штук по одному шаблону и имеет множество примеров для подражания в первоначальной резьбе и в резьбе XIII в. К этой же группе относится дерево-вазон (семь штук), для которого образами могли служить два рельефа XII в. западного фасада, помещенные в третьем ряду южного и центрального прясел.
Дерево. Рельеф центрального прясла западного фасада. 1190е гг.
Дерево-вазон. Рельеф западного прясла южного фасада. 1838-1839 гг.
К четвертой позиции относится выполнение новой реставрационной резьбы по оригиналу без шаблона. При этом каждый новый рельеф исполнен творчески и наделен своеобразием. Это изображения святых в аркатуре и внутритимпанные рельефы. В оригинальной резьбе они имеют по нескольку типов образцов, но исполнены, как это свойственно и XII в., с большой долей свободы. Разнятся движения фигур и рук; форма, размеры и складки одежд; оперения птиц; наклоны веток и количество их листьев. Кроме того, лица святых наделены индивидуальностью.
Для изображения новых фигур святых взяты три типа из древнего участка фриза: дьякон с кадилом, мученик с крестом, пророк со свитком. Декор собора в XIX в. обогатился и новыми сюжетами («Деисус» в аркатуре северного фасада, «Троица» в аркатуре западного фасада) и образцами: воины, священнослужители и пять новых типов фигур мучеников и пророков.
Мученик. Рельеф западного прясла северного фасада.1190-е гг.
Мученик. Рельеф центрального прясла северного фасада. 1838-1839 гг.
Внутри-тимпанные рельефы имеют четыре типа образцов из древнего фриза: три перекрещенные и три прямостоящие ветви, наклонная ветвь и птица с ветками. Для лежащего льва образцом мог служить лев под деревом из древнего фриза и лев со скрещенными лапами из центрального прясла западного фасада (второй ряд снизу).
Растительные мотивы. Рельефы аркатуры западного прясла северного фасада собора. 1190-е гг.
Растительные мотивы. Рельефы аркатуры южного прясла западного фасада собора 1838-1839 гг.
Птица. Рельеф аркатуры западного прясла северного фасада. 1190- е гг.
Птица. Рельеф аркатуры центрального прясла северного фасада собора. 1838-1839 гг.
Лев. Рельеф центрального прясла западного фасада собора. 1190-е гг.
Лев. Рельеф аркатуры западного прясла южного фасада. 1838-1839 гг.
Орел трижды встречается в пряслах и один раз в рельефах XIII в. аркатуре. Но в реставрационном варианте в лапы ему даны скипетр и ветка.
Пятую позицию характеризует собственное творчество реставраторов XIX в. В этом случае в древней резьбе никаких аналогов не находится. Собственным творчеством мастеров XIX в. являются два фольклорных мотива в тимпанах аркатуры (птица-сирин и грифон с человеческими лицами), а также мужская консольная маска на восточном фасаде. Эти работы можно рассматривать как своего рода автограф крестьянских резчиков по дереву.
Грифон. Рельеф аркатуры западного прясла южного фасада. 1838-1839 гг.
Крещение. Рельеф в тимпане западного прясла южного фасада собора. 1838-1839 гг.
Мужская голова. Маска-консоль на центральной апсиде. Рельеф 1838-1839 гг.
Сюда же следует отнести и две композиции, вырезанные мастерами XIХ в. для наиболее разрушенных прясел северного и западного фасадов: «Крещение» и «Триморф».
Следует сказать и о том, что по манере исполнения мастера новой резьбы предваряя те принципы реставрации, которыми мы пользуемся сейчас, не стремились приблизиться к оригиналу. Они работали в современном им стиле, как и мастераXIII в., и мастера начала XIX в., которые в 1806-1807 гг. вырезали изображения сидящих святых для среднего участка аркатуры западного фасада со всеми характерными признаками стиля позднего барокко. Реставрационная новая резьба выполнена, с одной стороны, в современном для первой половины XIX в. классицистическом стиле по принципу упорядоченности, строгой симметричности, однотипности и выпрямленности форм в манере острой, четко геометрической резьбы, сухо и тщательно исполненной. (В основном так исполнен растительный орнамент.) Другая часть резьбы наделена чертами деревянной круглой пластики XIX в., во многом зависимой от деревянной иконостасной скульптуры, с элементами натурализма и наивного реализма, и выполнена в манере полуобъемной силуэтной скульптуры с большой долей условности. Резьба эта обобщена, упрощена и схематична по форме, но именно в ней присутствует тот самый элемент творчества, который характеризует древнюю резьбу. (В основном это фигуры святых.)
Чертами домовой деревянной резьбы в духе народного крестьянского творчества наделены внутри-тимпанные образы - львы, птицы, барсы, птица-сирин, сказочный грифон.
Анализ поздней резьбы Дмитриевского собора, проведенный на конкретных примерах, показывает, что в 1838-1839 гг. на соборе была проведена первая профессиональная реставрация фасадной белокаменной пластики, представившая в итоге вариант реконструкции ее начального облика, и что метод работы исполнителей можно с уверенностью назвать реставрационным, поскольку в основу восстановления резьбы был положен реставрационный принцип консервации сохранившегося материала и восстановление его утрат путем выполнения копии с оригинала. Поэтому резным работам 1838-1839 гг. надо дать положительную историческую оценку.
1. Исследование рельефной пластики Дмитриевского собора ведется при поддержке Российского гуманитарного научного фонда.
2. См.: Столетов А.В. К истории архитектурных форм Дмитриевского собора в городе Владимире // Вопросы охраны, реставрации и пропаганды памятников истории и культуры. М., 1975. Вып. 3. С. 114-141 (далее - Столетов, 1975); Гладкая М.С., Скворцов А.И. Периодизация рельефов Дмитриевского собора во Владимире // ДРИ: Художественная культура X - первой половины XIII в. М., 1988. С. 307-329 (далее - Гладкая, Скворцов, 1988); Новаковская С.М. К вопросу о галереях белокаменных соборов Владимирской земли // КСИА. 1981. Вып. 164; Тимофеева Т.П. К вопросу об орнаменте фризовых колонок владимиро-суздальских белокаменных памятников ХII-ХIII веков // СА. 1988. № 1. С 198-207.
3. Столетов, 1975. С. 121.
4. Там же. С 121-122.
5. Там же. С. 151, 152.
6. ПСРЛ. М., 1962. Т 3. Стб. 111, 431; М., Т. 20. Стб. 438.
7. Столетов, 1975, С. 123.
8. Рихтер Ф. Памятники древнего русского зодчества. СПб., 1897. Вып. 3. Тетр. I, черт. V, рис. 4; рис. 7.
9. Столетов, 1975. С. 123.
10. Косаткин В.В. Дмитриевский собор в губ. гор. Владимире. Владимир, 1914. С. 15 (далее - Косаткин, 1914).
11. Столетов, 1975. С. 123-124.
12. Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси ХII-ХV вв. М., 1961. Т. I. С. 414-418 (далее - Воронин, 1961).
13. Столетов, 1975. С. 143,144.
14. Воронин, 1961. С. 416, ил. 202 а, б.
15. Там же. С. 410
16. ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1399. Л. 32-35; Косаткин, 1914. С. 18; Воронин, 1961. С. 411-418.
17. ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1399. Л. 34 об. К этому времени их относят, например, А.А. Бобринский, М.С. Гладкая, А.И. Скворцов. См.: Бобринский А.А. Резной камень в России. М., 1916. Вып. I (далее - Бобринский, 1916); Гладкая М.С. Рельефы Дмитриевского собора во Владимире (К вопросу о времени создания). Владимир 1984 (далее - Гладкая, 1984); Гладкая, Скворцов, 1988. С. 326.
18. Воронин, 1961. С 410.
19. Столетов, 1975. С 122.
20. Вагнер Г.К. Скульптура Древней Руси. М., 1969. С. 7 (далее - Вагнер, 1969).
21. Малицкий Н. Поздние рельефы Дмитриевского собора в г. Владимире // Тр. Владимирск. Научного общества по изучению местного края. Владимир, 1923. Вып. 1. С. 30 (далее - Малицкий, 1923).
22. Мацулевич Л. Хронология рельефов Дмитриевского собора во Владимире Залесском // Ежегодник Российского института истории искусств. Пг., 1922. Т. 1. С. 298 (далее - Мацулевич, 1922).
23. Там же. С 229.
24. Строганов С. Дмитриевский собор во Владимире на Клязьме. М., 1849. С. 5, 10; Бобринский, 1916; Мацулевич, 1922; Малицкий, 1923; Вагнер, 1969; Новаковская С.М. Дмитриевский собор во Владимире: Поздние рельефы второго яруса и барабана // СА. 1979. № 4. С. 112-125; Новаковская С М. К вопросу о поздних рельефах в резьбе Дмитриевского собора во Владимире (аркатурно-колончатый фриз) // СА. 1978. № 4.
25. Гладкая, 1984. Позже материал был обобщен в расширенной публикации (см.: Гладкая,. Скворцов, 1988).
26. ГАВО. Ф. 564. Оп. 1. Д. 95. Л. 1 (О перестройке Владимирского Дмитриевского собора. 1834. Окт.); ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1399. Л. 69,55,6 (О приведении Дмитриевского собора в первобытный вид); ГАВО. Ф. 445. Оп. 1. Д. 690. Л. 1,3,6; Косаткин, 1914. С. 12-19; Малицкий, 1923. С. 25-42; Мацулевич, 1922. С 295-299; Воронин, 1961. С 410-418; Столетов, 1975.
27. ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1399, Л. 69 (Ответ строительной комиссии Синоду. 26 марта 1836 г.)
28. ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1399, Л. 55-55 об. (Отношение Владимирской губернской строительной комиссии в Духовную консисторию. 5 июня 1835 г.).
29. ГАВО. Ф. 556. Оп. 108, Д. 1593, Л. 6 (О приведение Дмитриевского собора в первобытный вид. 1838г.).
30. ГАВО. Ф. 445. Оп. 1. Д. 690. Л. 1,3 (О перестройке Дмитриевского собора. 1839г.).
31. Там же.
32. ГАВО. Ф. 564. Оп. 1. Д. 95. Л. 1.
33. ГАВО. Ф. 556. Оп. 108. Д. 1593. Л. 6.
34. ГАВО. Ф. 445. Оп. 1. Д. 690. Л. 6 об.
35. Там же.
36. Столетов, 1975. С 121.
37. Воронин, 1961. С. 414; Мацулевич, 1922. Рис. 15.
38. ГАВО. Ф. 445. Оп. 1. Д. 690. Л. 6.
39. Гладкая, 1984 (см. графические схемы).
40. Там же.
41. Там же.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский