|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Иванов С.С. Архитектурный облик старого Рославля. В кн.: Рославль: (очерки по истории города Рославля и Рославльского района). Смоленск, 1997. Все права сохранены.
С.С. Иванов
Архитектурный облик старого Рославля
Вступление
Человек не рождается, не живет и не формируется
вне влияния окружающих его сред: культурной, языковой, бытовой и в том числе
архитектурной. Мы можем не слышать музыки, не бывать в музеях, не наслаждаться
живописью и скульптурой, не читать, но мы ежедневно ходим по улицам и площадям,
ездим в разные места нашей страны, находимся во дворах наших жилищ и ежедневно
сталкиваемся с архитектурой.
Влияние этой среды особенно чувствуется в
старорусских городах и селениях, где уцелели хотя бы отдельные островки старой
застройки. Эта среда может тихо радовать, возбуждать, вдохновлять, она навсегда
стала частью пейзажа России. Эту чистую красоту наши пращуры во многом
сохранили и донесли до нас. Позже многое было утрачено. После всех катаклизмов
остатки этой красоты мы сможем (если захотим) увидеть в старых изданиях,
кварталах, парках многих городов и весей Отечества. Беззвучные аккорды высокого
зодчества завораживают и восхищают до сих пор.
Эта архитектура была созвучна человеческому
космосу, не подавляла его «я», не угнетала гигантизмом, ощущениями неуютности и
потерянности. Мелодия архитектуры старых мастеров - зодчих, плотников,
каменщиков, слышна не только в шедеврах, но и в так называемой «рядовой»
застройке.
Конечно, на смену одному времени с его вкусами,
модой, приходило другое, принося с собой новые критерии красоты,
градостроительные решения, материалы. Менялись стили, но оставалось уважение к
прошлому, как нравственной ценности (были и исключения).
В нашем городе, несмотря на возникшие в
последнее время типовые застройки, можно еще ощутить красоту ландшафта с его
холмами, оврагами, долинами речек, тропинками и улочками, пробирающимися в
зелени. О красоте бывшего градостроительного силуэта напоми¬нают вертикали
уцелевших церквей и несколько сохранившихся точек обзора.
Возникновение города
Смоленская земля граничит с Белоруссией. По
некоторым дореволюционным справочникам в населении губернии число белорусов
было очень значительным (на 1907 г. из общего числа жителей в 1862162,
белорусов насчитывалось 1200000). Влияние белорусской культуры на юг
Смоленщины, в том числе на Рославльскую землю, некогда служившую местом
обитания славянских племен северных радимичей и кривичей - очень велико.
Культуры русского, белорусского и в определенной степени украинского народов
переплелись тесно и это нашло отражение в языке, обычаях, одеждах, архитектуре.
Отыскать же происхождение национальных корней в исследованиях часто бывает
непросто.
Рославль возник в период 1136-1150 гг. как одна
из крепостей княжеских земель Смоленского князя Ростислава Мстиславича. Близко
была река Остер (Вострь). Но несмотря на очевидное удобство расположения на
сухом и высоком левобережьи Остра, прагород Ростиславль был основан в
треугольнике между небольшими речками Становкой («Становной») - притоком Остра
и Глазомойкой («Гузомойкой») - притоком Становки. Здесь, на древнем городище с
земляными валами, носящим с XIX в. название по фамилии одного из первых
владельцев ее - «Бурцевой горы» и стояла крепость - предок будущего города.
С запада, в широкой речной долине Становки,
крепость была прикрыта меньшим городищем, носившим название «Сотникова»
(«Городок», «Старое городище»).
Оно, к сожалению, срыто в прошлом веке, хотя
остатки его под названием «Бурая гора» еще были в начале XX века. Сотниково городище
было на левом берегу. Напротив его, на правом берегу над долиной нависает обрыв
высокой горки (ул. Л. Толстого), названия которой установить не удалось. Эти
два возвышения брали речку как бы в клещи и были прекрасными пунктами
наблюдения. Еще выше по течению, по правому берегу две горки: Пастушья и
Богатырева, могли быть дополнитель¬ными форпостами.
Ниже по течению, на левом берегу возвышался
холм, на котором возник (в XV - XVI вв.) Спасский монастырь, подмонастырная
слободка (ул. Чапаева и начало ул. Мичурина) и деревня Лобыревка (ул. Р.
Люксембург), которая также принадлежала монастырю. Еще ниже, при слиянии двух
речек, на их левом берегу возвышался заросший вековыми соснами курган-горка
(Курганье кладбище), который мог контролировать долину уже двух речек.
С севера, по левому берегу Становки, и с юга, по
правому берегу Глазомойки, тянулись две возвышенности-гряды («Заречье» и
«Юрьевская гора»), которые могли затруднять оборону, прикрывая подходы врага,
но также помочь гарнизону, предупредив дозорами об опасности.
Через эти две гряды и плато будущего посада
проходила древняя дорога из Смоленска в Северские земли (ул. Ленина - «Большая
Брянская»), и ее надежно контролировала крепость на Бурцевой горе.
Плато также имело крутые обрывистые края,
которые при укреплении их тыном и засеками могли стать дополнительным
препятствием при штурме. С юго-запада долина, соединявшая как бы долины двух
речек (низ ул. Свердлова) в древности была болотистой, что усиливало оборону.
Развитие города
Развитие города можно проследить по нескольким,
известным нам планам. Три из них относятся к XVIII в. План землемера Гурьева
имеет точную дату-1776 г., два других можно датировать концом 60-70-х гг., то
есть они более ранние. Доказательства этому можно найти в датах перестройки
двух деревянных главных церквей того времени: Благовещенской соборной и
Усекновения главы Иоанна Предтечи (Тихвинской).
На всех трех планах отмечена плотина под
Бурцевой горой на речке Становке и озеро, подтопившее долину. Оно
просуществовало почти до 20-х гг. XX в., а могло возникнуть и ранее 20-х гг.
XVIII в.
Отмечена застройка Заречья, к северо-западу от
Бурцевой горы (улицы Мичурина и Горького). На двух планах зафиксирована
Воскресенская церковь (сейчас в развалинах). Видимо, приход был значительным.
За Глазомойкой нанесены на план «полковой двор»
(?), сады и огороды. Возможно там были и отдельные постройки, то есть освоение
Юрьевской горы началось еще до официального разрешения («ордера») на это губернатора
Гедеонова в 1802 г.
На все три карты-плана не попало Вознесенское
кладбище (открыто в 1776 г.), что может быть дополнительным доказательством
датировки двух планов, а в 1776 г. план Гурьева еще не успел его отразить.
Два плана: землемеров, прапорщика Лаврена Кор.
(?) и Гурьева наглядно показывают, что город был похож на своеобразный веер,
имея в своей основе точку разворота - Городской Земляной вал - Бурцеву гору. В
этом веере рационально учитывались пути сообщения, проходы к воде - условия,
диктовавшиеся прихотливым рельефом.
Генеральный план, преподнесенный городу в 1780
г., согласно указу императрицы Екатерины II от 1763 г. «О сделании всем русским
городам новых планов» резко меняет планировку города. Он уходит от самобытной,
естественной развивающейся структуры городской среды, и навязывает ей,
возможно, более удобную, но жесткую, геометрически скучноватую сетку квадратов.
В эти квадраты и должны были теперь вмещаться домовладения, а улицы и переулки
своими линиями отсекать все лишнее. Приходилось учитывать и требования фасадной
застройки, которой раньше рославльчане не придерживались.
И сейчас еще старую «генеральную» планировку
можно увидеть на пересечениях улиц Красина, Ленина, Советской, Первомайской,
Кирова и Пролетарской, Урицкого, Каляева, Глинки и др. Эта планировка является
своеобразным памятником градостроительства XVIII в.
Этот план все же учел и некоторые элементы
старого города: направления дорог-улиц, отдельные каменные постройки, функции
свободных мест при приходских церквах, которые ранее могли использоваться для
небольших приходских кладбищ и ритуальных шествий при богослужениях. (С
открытием Вознесенского кладбища приходские были закрыты).
Бурцева гора, после принятия Генерального плана
и ввода его в действие, начала терять свое главенствующее положение и все более
оттеснялась на «окраину» центра, однако значения священного заповедного места
она не потеряла.
Все это отражают 3 плана конца XVIII-начала XIX
вв.
На них можно увидеть и трудности в планировке
сетки - геометрии мешал живой, непоседливый рельеф, например, что уже
отмечалось, заболоченность и ручьи в долине между плато посада и горкой
Вознесенского кладбища. И проектировщик как бы спотыкается, и беспомощно
зависают эти квадраты... По планам можно попытаться разгадать загадку
образования монастырского озера. Здесь видна излучина речки, русло которой
впоследствии было спрямлено, а излучина отрезана, образовав озеро. Возможно это
было сделано строителями шоссейной дороги в возмещение монастырю убытков от
потери части земли его при прокладке трассы...
План 1849 г. уже отмечает почти построенную
шоссейную дорогу Москва - Варшава, начало строительства шоссе Смоленск -
Рославль. Город начал медленно продвигаться на восток. Но шоссе Рославль -
Брянск еще не трассировано и не обозначено «кольцо», но уже имеется здание
почтовой станции, где отделывались комнаты (гостиница) для августейших особ.
Заставной дом (музей) также не зафиксирован.
Застройка на Юрьевской горе упорядочилась в
большую улицу под двойным названием: Мглинская и Лазаретная (будущая улица
Пушкина). Темным пятном по¬мечена будущая Богородице-Рождественская церковь.
Возможно, это только проектировочное пятно, так как церковь начала строиться
лишь в 1854 г.
На Заречье появилась третья улица, параллельная
двум первым (теперь Нахимова).
Прежние планы не отражали вторую плотину на
речке Становке. Здесь также плотина не показана, но видно расширение водяного
зеркала. Устные и письменные источники говорят о плотине ниже слияния двух
городских речек. Водяная мельница, стоявшая там, называлась «Экономической», а
позже - Чернецкой, но возникновение ее относится к более раннему времени.
На плане 1913 г. город уже стал единым целым с
хозяйством Риго-Орловской ж. д., в том числе ремонтными мастерскими, будущим
ВРЗ. Брянское шоссе соедини¬лось кольцом-восьмеркой со Смоленским и
функционирует. Развитие города идет во все стороны. Много каменных зданий.
Таким город вошел в 1-ю мировую войну.
Строительные материалы
Трудная судьба Рославля, переход города из рук в
руки враждующих сторон, религиозная вражда, тревожное положение порубежного
города из-за набегов разных отрядов и шаек, грозное время приближения шведской армии
- все это вселяло в людей чувство страха и неуверенности. Население не думало о
создании долговечных сооружений, а было озабочено главным - устройством крыши
над головой. И это надо было делать быстрее и дешевле, тогда и убытки могли
быть менее горькими.
Самым дешевым материалом, имевшимся в избытке,
было дерево. Рославльский уезд всегда был лесным, даже в начале XX века он был
на втором месте в губернии после Вельского по лесным угодьям. Здесь росла
сосна, дуб, клен, осина, липа, то есть породы деревьев, которые чаще всего
применялись при строительстве крепостей, изб, церквей, хозяйственных построек.
Дерево легко горело, было относительно недолговечно, но оно было под рукой.
Леса укрывали, кормили, грели и обували,
защищали наших предков, которые широко использовали этот щедрый дар природы.
Смолокуры, дегтяри («мазни» - давняя кличка рославльчан: здесь этот промысел
процветал), бортники, кустари продавали свой лесной товар.
Лучшим временем заготовки строительного леса был
период от Николиного дня до Рождества. В это время сокодвижение прекращалось и
дерево впадало в «спячку». Опытный лесоруб простукивал стволы обухом топора и
по звуку определял годность дерева.
Дуб шел на постройку крепостей, сосна - на
другие строения. Особенно ценилась мелкослойная, «кондовая» сосна, выросшая на
сухом, песчаном месте. Осиновыми дощечками-тесинками («лемехом», «чешуей»,
«гонтом») крыли купола церквей, фигурные крыши хором и теремов: шатры, кубовые,
колпаки, бочки и т. п. Береста шла как изоляционный материал под нижние венцы
срубов, под кровли крыш. Из молодых елей изготавливались крюки («курицы») для
поддержки «потока» - желоба, куда упирались концы тесин крыши, из ели делали и
дранину («дор»), который был в обиходе всю первую половину даже XX в.
Дерево веками верно служило рославльчанам и
продолжает служить даже при его беспощадном уничтожении.
Плотницкое мастерство и инструмент
Искусная работа русских плотников славилась издавна. Еще в хрониках X в.
отмечено, что суда, ходившие под стены Византийских городов, были изготовлены
смоленскими и новгородскими плотниками.
Артели мастеров нанимались на работы по всей
России. Славились костромские, вологодские мастера, плотники северных,
сибирских губерний. В нашей местности ценилась работа плотников-калужан, а
артели из деревень Белой, Несоново Рославльского уезда ставили дома в нашем
городе. Артель из 4-х человек могла срубить сруб с каркасной частью за 12 - 14
дней. Устное предание донесло фамилии «рядчиков» (то есть подрядчиков,
старших.- С. И.) И. И. Игнатенкова, В. Петракова, В. Г. Амелина, В. Н.
Никодимова и искусных плотников: Ф. М. Якушева, М. Медведева.
Дома рубились «брусом», то есть несколько срубов
ставились рядом по одной оси (ул. Пайтерова, Горького, Комсомольская),
«глаголем», когда к основному срубу сбоку пристраивался тоже сруб и
хозяйственные постройки (ул. Пайтерова). Дома, по белорусской поговорке:
«Дварочик як вяночик», окружались хозяйственными постройками и двор был
посредине, отгороженный от улицы однокалиточными воротами.
Наиболее рациональным считался размер сруба -
«десятка» (в аршинах). Он позволял сделать хорошую планировку комнат. На нижние
венцы высоких построек ставилась лиственница или косослойная сосна
(«свилеватая») - это предохраняло постройку от раздавливания низа. Возраст
домов можно определить по толщине бре¬вен, хотя наиболее оптимальной была
толщина от 50 до 25 см, а длина бревна до 12 м.
Различны были способы соединения бревен венцами
в срубах. Для изб, домов рядовой застройки - «в обло» («облый» - круглый) или
«в угол», «в чашку», т. е. концы бревен выходили за плоскость стены, оставляя
«остаток». Для богатых домов - «в лапу с замком», без «остатка», для бань - «в
охряп», для нижних срубов - опор мельниц-ветрянок - «в режь» или «в погон» и т.
п.
В нашей местности срубы в плане чаще всего были
4- и 6-угольными. Дерево рубилось поперек по размеру топором не потому, что не
знали пилы, а потому, что капилляры под лезвием сминались и задерживали
поступление влаги, постройка была долговечнее. Настилы потолков, полов также
вытесывались топором с односторонней заточкой из расколотых бревен, такие
тесины («тесницы») считались прочнее, чем пиленые.
В набор плотника входили топоры, долота, скобели, тесла, коловороты
(«оборотенки»), пилы.
Деревянный Рославль
Мы не
знаем облика первоначальной крепости на Бур¬цевой горе. Возможно, она была
деревянной. Достовер¬ным же свидетельством о наличии деревянной крепости можно
считать сведения автора книги «Цветущее состояние всероссийского государства» -
И. К. Кирилова (от 1726, 1727 гг.) о «трех ветхих башнях деревянного города»,
то есть крепости. Постройку уже этой крепости можно отнести к периоду после
1515 до 1604 гг. Из других источников мы знаем названия только двух башен:
«Красная» и «Проездная». О последней можно сказать, что она была срублена
четвериком с дополнительным оборонным элементом - балконом («обламом») над
тщательно укрепленными въездными воротами. По аналогии с Вязем¬ской крепостью
можно предположить, что наша крепость тоже была рубленой и, возможно, местными
плотниками под наблюдением московских умельцев. Общего же ко¬личества башен мы
так и не знаем.
Крепость внутри была плотно застроена небольшими
постройками, ограниченными частоколами. Археологами найдены остатки срубов,
срубленных «в обло», размерами не более «восьмерки». Площадь городища
заставляла ценить каждый аршин (0,71 см).
В документе 1634 г. записано, что в Рославле
было 4 церкви с дополнительными наименованиями: «Благовещенская на посаде»,
«Николы в Незнанове», «Успенья в Жолницу», «Пятницы на месте». Воскресенская
(пятая) церковь на Заречье, очевидно, была построена несколько позже. Ни
внешних, ни внутренних устройств этих ранних церковных зданий мы не знаем.
Известно лишь, что они были одноглавыми, колокольни некоторых на планах
по¬казаны отдельно стоящими. О Благовещенской соборной сказано, что она имела
главку, покрытую чешуей и внутри потолок («небо»), а также «колокольню на
вратах ограды»... о Предтеченской церкви (она стояла на торго¬вой площади в
одной ограде с Благовещенской и была разобрана после постройки каменного
собора) известно, что она, после перестройки в 1768 г. была двухэтажной и была
для соборной теплым приделом. На первом этаже была зеленая изразцовая печь.
Второй этаж был освящен как Тихвинская церковь.
Жилые дома прошлого времени еще встречаются на
улицах Пушкина, Пайтерова, Пролетарской, Глинки, Октябрьской, Мичурина,
Горького и др. Даты их постройки в основном относятся к концу XIX - нач. XX
вв., несколько - к последней четверти XIX в. Пожары, войны, людское непонимание
(«гнилушки»), а отсюда и небрежение успешно сведут на нет старый деревянный
фонд города, которым можно гордиться и которым обладает не всякий город
Смоленщины. Многие из уцелевших построек, несмотря на запущенность, привлекают
к себе внимание уравновешенными пропорциями окон, дверей, крылец к масштабам
срубов. Общая гармония частей построек звучит, в их соразмерности, уютности и
достоинстве.
Крыша тоже играла свою роль в общем ансамбле, но
она имела и четко выраженную функцию: прикрывать дом от непогоды. Высота ее
зависела от кровельного материала. У крытых дором или щепой угол смежающихся
стропил у конька был острым или прямым, у железных - тупым. Крыши были в
основном четырех- и двухскатные. Полузалом встречался крайне редко. У некоторых
построек двухскатная крыша шла «по самцам», то есть по бревенчатому фронтону.
Украшения на наших домах довольно скупы.
Украшались подзоры (под свесом крыш), причелины фронтонов, верх наличников,
навесы крылец. Домовая резьба в основном пропильная, ажурная и накладная.
Основной мотив на подзоре - «ласточкин хвост» с 4-мя или 5-ю отверстиями,
тонкий пропил, соединяющий отверстия, образует крестик. Выше линии этого узора
идет зубчатка накладной второй, а то и третьей тесины. Попадаются и другие
мотивы: «плетенка» (или «бахрома»), «ольховая шишка», «пузырьки» и др. Наиболее
древний мотив «полусолнца» в единственном экземпляре на ул. Октябрьской.
Наличники окон украшались над верхней доской рамы, реже под нижней. Вертикальные
тяги почти всегда оставались чистыми. На окнах резьба сюжетная: плавающие
хохлатые птицы, встающее из волн солнце, борющиеся быки и змеи, кокошники.
На улице Комсомольской на доме № 34 уникальные
металлические наличники окон: рельефная выбивка по металлу. Маскароны трех лиц,
двух женских и одного мужского. По легенде это работа мастеров вагоноремонтных
мастерских.
На некоторых домах Рославля и бывшего уезда
можно видеть чисто местный мотив обшивки домов. Это ритмичное повторение вертикальных
овалов, ограниченных двумя рейками, которые перекрывают стыки двух соседних
тесин. Вверху и внизу с этими рейками совпадают выступы полуциркульных вырезов
горизонтальных тесин.
В довоенные годы глаз приезжего всегда невольно
останавливался на детали фасадов домов, сейчас почти исчезнувшей: распахнутые
створки оконных ставень. На ночь они закрывали окно, на них накидывалась
железная полоса с укрепленным на ней шкворнем, который вставлялся через
отверстие в оконной коробке («лудке») и изнутри закреплялся чекой. Эти ставни
чаще всего были филенчатые и нередко окрашивались разными красками, что
оживляло фасады домов.
Редчайшими образцами архитектурных памятников
могут служить городские усадьбы. Это особняки, когда-то уютно расположенные
среди зелени садов и липовых аллей в черте города. Таким памятником может
служить «Теремок» - бывший дом генерала Д. Т. Аракина по Советской улице,
стоящий на холме. Он хорошо виден с рыночной площади. Это деревянный дом с
мезонином и флигелем, искаженным позднейшими перестройками. Липовые аллеи почти
не сохранились. На доме утрачен резной балкон, из декоративного убранства
остались только поврежденные подзоры и прорезная обшивка фронтона мезонина.
Возможно балкон опирался на колонны. Это единственный у нас, а, может быть, и
на юге Смоленщины, образец позднего провинциального классицизма. Остатки
подобной усадьбы Амонтовых имеются и на ул. Горького.
Необычайно интересен комплекс железнодорожной
поликлиники. Это образец казенной застройки времен основания Орловско -
Витебской железной дороги 3.VIII.1883 г. Этот проект по образцу лазарета
архитектора Н. В. Набокова был утвержден техническо-инспекторским комитетом
МПС. 3 деревянных дома, один из них на цокольном этаже, развернуты в свободной
планировке лучами от центра и создают впечатление маленького городка. Этот
оригинальный ансамбль с двумя другими корпусами 20-х гг. XX в. и деревянным
домом 80-х гг. XIX в. через ул. Заслонова сохранился в единственном числе на
протяжении старой Риго-Орловской железной дороги и требует внимания и охраны.
И последняя любопытная деталь деревянного
города. В XIX в. начала повышаться стоимость земли в городе и по отдельным
улицам наблюдались скопления деревянных домов, они стояли буквально рядом. В
целях противопожарной безопасности между ними ставили кирпичные стены -
брандмауэры. Их еще можно видеть на ул. Октябрьской, Комсомольской, С.
Перовской, в корпусе железнодорожной поликлиники.
Каменная архитектура
Первыми каменными зданиями были не дошедшие до нас - одна, а может быть, и две
церкви XI I - нач. XIII вв. Более достоверно мы узнали об этом из
археологических раскопок Л. В. Алексеева и П. А. Раппопорта. Эти, так
называемые «домонгольские», храмы были сложены из древнерусского кирпича -
плинфы, толщиной от 3,8 до 5 см и шириной 16,5 см. Длина не установлена, так
как целые плинфы не найдены. На них сохранились следы раствора. Плинфы найдены
на Бурцевой горе и на месте бывшего собора (цветник в центре города).
Планировка церквей не установлена, названий народная память и летописи до нас
не донесли.
Надо отметить, что сведений об авторах каменных
построек города пока не удалось обнаружить. Известны только фамилии некоторых
жертвователей капиталов на строительство, или дарителей уже построенных ими
зданий городу, Мухиных, Т. Е. Богомазова, П. И. Губонина, ф. А. Мукинина, Д. Е.
Полозова, П. Т. Вехова и др.
Неизвестными остались и мастера-каменщики, за
исключением одного - конца XIX, нач. XX в.- Е. Т. Боровкова.
После нескольких веков царства дерева, первыми
каменными зданиями конца XVIII в. историк Рославля С. С. Ракочевский называет
дома купцов Г. И. Шевердина и Е. А. Микешина и отмечает важную для автора
конструктивную деталь: своды в подвалах, а у Шевердина еще и своды на «нижнем»
этаже.
Благовещенский собор конца XVIII в. дошел до
нашего времени. Его разборка была начата в мае 1940 г. и закончена в конце 40-х
гг. после освобождения города. Храм был построен в стиле позднего русского
барокко. Постройка была очень стройной, хорошо скомпонованной и была предметом
гордости рославльчан, очень многие из них принимали активное участие в ее
строительстве. B притвор вело высокое крыльцо. Храм был обнесен изящной кованой
оградой. После революции небольшие главки с крестами на основном объеме и шпиль
трехъярусной стремительной колокольни были снесены. .Верх колокольни был
«украшен» уродливой деревянной будкой с окнами, где дежурил пожарник.
От двух церквей конца XVIII в. осталась в плохом
состоянии одна - Успенская. Духо-Николаевская разрушена в середине 50-х гг., на
этом месте «воздвигнут» спортзал медучилища. Она имела мощный двусветный
четверик, который нес на себе бесстолпный сферический купол с одной небольшой
главкой на световом цилиндрическом барабане. Храм имел большую апсиду алтаря.
Трехъярусная колокольня, более поздняя, чем храм (разрушена до войны в 1941
г.), была сдвинута от оси здания вправо. Храм был очень вместительным и
светлым.
Успенская церковь с приделами середины XIX в.
Покрова Богородицы и Архангела Михаила - единственное из оставшихся здание в
стиле барокко. Оно имеет некоторое сходство с Духо-Николаевской церковью:
двусветный бесстолпный четверик, световой барабан под главку (только
восьмигранный), одноабсидный алтарь. Сохранились детали декора. Известковые
связующие швы купола имеют типичную для XVIII в. одностороннюю подрезку.
Успенская церковь считалась «купеческим» храмом и соперничала в убранстве и
красоте хорового пения с «дворянским» Благовещенским собором. Прихожанином ее
был известный купец 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин города К. И.
Мухин.
Три церкви: Воскресенская, Казанско-Пятницкая и
Вознесенская имеют все признаки позднего классицизма. Их пропорции гармоничны,
уравновешенны. Все они были построены в 20-30-е гг. XIX в. Две последние в хорошем
состоянии и их можно увидеть и, при желании, понять замыслы авторов. Они
одноглавые, бесстолпные, с хорошо сохранившимся декором, но разные по планам и
силуэту. В церквах сохранились белые кафельные декорированные печи и фрагменты
масляной росписи XIX в.
Основной объем Воскресенской церкви недавно
рухнул из-за разъеденного солью (там был склад) основания. Она служила
доминантой среди деревянных кварталов Заречья и на закатном небе четко
рисовался ее одноглавый силуэт. Церковь также была бесстолпной и одноап-сидной.
Четверик ее был растянут по поперечной оси. Декор был более скупым, оживляясь
пилястрами и арочными окнами второго света (яруса). Колокольня со шпи¬лем была
двухъярусной с полуярусом. К церкви примыкал церковный сад с оградой на кирпичных
столбах. Пе¬реулок перед колокольней соединял две улицы: Воскресенскую и
Зареченскую (Мичурина и Горького). Сейчас он проходит за алтарем.
В 1854 г. началось строительство одной из самых
больших и самых поздних церквей - Богородице-Рождественской (горожане называют
ее Петропавловской). Церковь имела три престола: Рождества Богородицы, Петра и
Павла и Митрофана Воронежского. Построена в «русском» стиле с использованием
элементов древнерусского зодчества. Здание доминирует над застройкой Юрьевской
горы и вертикаль ее колокольни подчеркивала линию шпилей собора и
Духо-Николаевской церкви по главной улице. В основе планировки - традиционный
крест.
Обращает на себя внимание декор храма: арочные окна с наличниками, сдвоенные
колонки по углам, входы боковых притворов с колоннами и разорванными
фро-нтончиками. Оформление интерьера также не типично для церквей города:
кессонированный свод, лепнина, цветные стекла в окнах и стены, отделявшей
трапезную от основного объема. По легенде там был самый красивый иконостас из
провинциальных церквей из «резного дуба». А. Е. Рокачевский преподнес храму две
иконы своей работы.
Как ни странно, но более всего «повезло»
ансамблю небольшого Спасо-Преображенского монастыря, так как здесь потери не
сразу бросаются в глаза. Как и до времени великого разорения, силуэт ансамбля
все еще производит впечатление,- северо-восточная часть стены, одна угловая
башня, деревянные этажи духовного училища и келийного корпуса, убранства
церквей и часовен и, наконец, кладбища при монастыре с оградами и памятниками.
Основной пятиглавый храм с престолами св. Троицы
и пророка Ильи построен в 1819 г. в стиле позднего классицизма. Трехъярусная
колокольня построена несколько позднее. Необычно решено расположение 4-х глав
церкви, которые через круглые барабаны опираются на четверики по углам
четверика здания.
Церковь Александра Невского была заложена как
часовня-памятник окончанию подрядных работ при строительстве
Московско-Варшавского шоссе на средства главного подрядчика В. А. Вонлярлярского.
К 1872 г. на средства меценатов и «преимущественно К- Ф. Мек» к ней был
пристроен алтарь и сооружен иконостас, а здание было освящено как церковь.
Нарядный декор, стройность этой постройки дополняет и обогащает общий ансамбль.
Оригинальным памятником является стена середины
XIX в. с угловой и промежуточной башнями и Святыми воротами в северо-западной
стене. В юго-западной стене встроен чудом уцелевший деревянный «настоятельский
дом» с испорченными растеской окнами. Каменный второй этаж келейного корпуса
надстроен вместо разобранного в 50-е гг. деревянного этажа.
27 декабря 1996 г. ансамблю вернули его статус,
и он снова стал Спасо-Преображенским мужским монастырем.
К последней четверти XIX в. относились два
каменных стилизованных культовых здания: двухэтажное асимметричное здание
синагоги с сдвоенными арочными «мавританскими» окнами второго этажа,
уничтоженное в оккупацию, и польский костел. Это было относительно небольшое
здание, стилизованное под готику: была «роза» на фасадной части, угловью
башенки-пинакли с крестами, дверной проем с порталом и сложной рамой
наддверного окна. У боковой стены хоронили ксендзов. После освобождения
полуразрушенное здание приспособили под клуб.
В Рославле было 7 часовен:
Константино-Еленинская (Бурцева гора), Усекновения головы Иоанна Предтечи (за
алтарем собора), Тихвинская (в Святых воротах монастыря), Одигитриевская (ниже
«Теремка»), св. Николая (за Вознесенским кладбищем), св. Афанасия в Кириллах, в
земской больнице. Первые три были каменные.
Рославль славился отдельными каменными
особняками, которые выделялись своим уютом, неуловимым достоинством и,
возможно, отражали характеры и вкусы прежних хозяев, таких, как Полозовы,
Иевлев, Дубяго, Кострубины, Крачковский, Егоров, Пяхно, Фунтиков, Му-зольф и
др. Постройки характерны для конца XIX в., когда шли поиски нового стиля в
архитектуре, и зодчие часто смешивали разные стили в одной постройке. Интересны
три здания, которые мастера сумели вписать в рельеф, не разрушая его, но
дополнив красоту природы красотой разума и таланта. Это здания городского
музея, почты (дом Миронова), дома за мебельной фабрикой (спиртзавод Ф. И.
Кругликова).
Укажем на два образца отдельных зданий.
Найденные пропорции здания бывшей мужской гимназии, построенной в 1874 г., дают
основание, всего при двух этажах, назвать его монументальным. Этому
способствует четкий язык зодчего: три фасадных ризалита, из которых боковые
имеют щипцовые завершения, а центральный увенчан аттиком; вход выделен строгим
портиком. Скупой декор по верху здания, арочные окна второго этажа, рустованный
первый этаж и поясок этажного членения - все, что позволил себе архитектор,
указывающий на функцию здания. Эту же мысль подчеркивает строгий, торжественный
марш центральной лестницы вестибюля.
Одноэтажное здание нарсуда, видимо, было
задумано как храм Фемиды, долженствующий вызывать уважение. Но возможности
небольшого города не позволили осуществить этот проект. Одноэтажное здание
хороших пропорций, с большими окнами по фасаду и классическими декоративными
элементами обращает на себя внимание двумя группами трехчетвертных колонн на
выносных опорах. По верху идет лента антаблемента, украшенная триглифами и
портиками, которые и поддерживают колонны. Но центральный ризалит не
функционален, второй боковой группы колонн нет и вход вынесен в конец
непропорционально удлиненного здания. Возможно, что при постройке двухэтажного
здания рядом в 1903 г. эта часть фасада и была перестроена.
В заключение обзора нужно отметить изумительное,
озорное искусство каменщиков в декоре домов, тем более что большинство их имеют
«лицевую» кладку (то есть без штукатурки). Витые наличники, бароккальные
фронтончики, сухарики, поребрик, бровки, сандрики, аркатурно-колончетые пояски,
розетки, ширинки - это целая жизнерадостная песня ушедших мастеров.
И еще одна, редкая сейчас деталь в зданиях -
художественная ковка металла - искусный, невесомый ажур кронштейнов навесов,
балюстрад балконов и лестниц, некогда так украшавших и дополнявших камень
построек.
Закрыта еще одна страница истории Рославля, но
не книга. Новые находки, новые факты дадут ей продолжение.
Литература
1 Кириченко Е. И. «Архитектурные теории XIX в. в России». М.
1986 г.
2 Бартенева М. А. «Николай Бенуа». Л. 1985 г.
3 Ополовников А. В., Островский Г. С. «Русь деревянная». М. 1970 г.
4 Алексеев Л. В. «Смоленская земля в IX - XIII вв.». М. 1980 г.
5 Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. «Зодчество Смоленска в XII - XVI вв.». Л. 1979
г.
6 Кирилов И. К. «Цветущее состояние всероссийского государства». М. 1977 г.
7 Цебриков М. «Материалы для географии и статистики России (Смоленская
губерния)». СПб. 1862 г.
8Орловский И. И. «Краткая география Смоленской губернии». Смо¬ленск. 1907 г.
9 Ракочевский С. С. «Опыт собрания исторических записок о городе Рославле».
Рославль. 1885 г.
10 Каталог «Архитектурные памятники Смоленской области». М. 1987 г.
11 Колесникова В. И., Комеч А. Н. Паспорта на памятники архи¬тектуры г.
Рославля. РИХМ, архив.
12 ГАСО, ф. 391, оп. 1, д. 4.
13 Собственный архив (С. И.)
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский