|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Кавельмахер В.В.
Отзыв на «Комплексную программу консервационно-реставрационных работ по
Троицкому собору
Сканирование,
форматирование, техническое и литературное редактирование: С.В. Заграевский,
Материал предоставлен библиотеке «РусАрх» С.В.Заграевским. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»:
В.В. Кавельмахер
ОТЗЫВ на «Комплексную программу консервационно-реставрационных работ
по Троицкому собору
Представленная ВСЭНРПУ (г. Владимир,
Программа разработана на основе рекомендаций Комиссии по методике и
реставрации памятников монументальной живописи Научно-методического совета
Министерства Культуры СССР от июля
Представленная Программа добросовестно отвечает на все вопросы, поставленные Комиссией, и предусматривает практически все необходимые в данном случае виды реставрационных работ, включая поэтапный порядок их проведения. Программа рассчитана на 10 лет. С этой технической и организационной стороны Программа может быть признана вполне удовлетворительной. Однако ее отдельные положения представляются рецензенту совершенно неприемлемыми и даже противоречащими духу направленности задуманных робот – обеспечить при любых обстоятельствах сохранность монументальной росписи Троицкого собора. В первую очередь это касается принципов, положенных в основу архитектурной реставрации памятника.
Поскольку Программа (как показывают
иллюстрирующие ее чертежи Проектных предложений) исходит из совершенно
неверных представлений о Троицком соборе, и поскольку это обстоятельство
отразилось на формулировке отдельных очень важных положений Программы,
рецензент видит себя вынужденным начать с изложения своего собственного
понимания памятника, которое он имел возможность в подробностях обсудить на
натуре в рабочих дискуссиях, с участием ряда специалистов в области московской
архитектуры. Начиная с
Древний Покровский (ныне Троицкий) собор Александровой слободы – соборный храм обширного загородного дворцового комплекса, выстроенного Василием III по типу своего московского двора (по поздней терминологии – "Большого Кремлевского дворца") сразу после завершения последнего, и, по-видимому, теми же мастерами (или их учениками). Дворцовый комплекс Александровой слободы имел ту же планировочную структуру, что и двор в Кремле, – в виде двух рядов выстроенных «в затылок» друг другу зданий – палат и церквей, соединенных между собою в двух–трех местах поперечно ориентированными палатами, и был частично каменным, частично деревянным.
Тождество строительных приемов, в которых выстроены все ныне сохранившиеся каменные здания Александровой слободы, надежно свидетельствует, что весь комплекс был выстроен при Василии III, а при Иване Грозном и его преемниках только перестраивался (в запоздалом признании этого факта большая вина нашей науки), археологический учет каменных палат и погребов на территории комплекса еще далеко не закончен. Сенсационные результаты были получены при археологических раскопках академика Б.А.Рыбакова внутри монастырских конюшен. Представление о деревянных постройках комплекса дают "Свадебные разряды великих князей и царей".
Памятника такого значения и такой археологической сохранности, как великокняжеский дворец в Александровой слободе, в России больше нет, и это обязывает нас исключительно бережно к нему относиться. Несмотря на переделки и утраты последующих веков, сейчас это единственный имеющийся в распоряжении отечественной науки целостный, выстроенный в едином архитектурном стиле, очень ранний архитектурный ансамбль, ясно читаемый и сегодня в контексте окружающей его монастырской застройки. Поэтому судьба отдельных его зданий не может решаться в отрыве от целого.
Как и Кремлевский дворец, дворец в Слободе делился на две половины: половину великого князя, предваряемую Покровской церковью, и половину великой княгини, на стороне которой в 50-е годы XVII в. возник Успенский девичий монастырь. Домовым характером памятника объясняется давно известный специалистам факт, что приближающегося к великокняжеской половине дворца человека встречала не собственно Покровская церковь, а находящиеся перед ней с запада, отрезающие ее от остального пространства, одновременные ей дворцовые палаты, о чем авторы Проектных предложений (как свидетельствуют их чертежи), по-видимому, даже не догадываются.
Между палатами сохранилась главная парадная лестница дворца, приподнятую кровлю которой поддерживали четыре громадных круглых белокаменных колонны, сложенные вперевязку с палатами и потому до нас дошедшие. Поднявшись по ступеням лестницы и поклонившись местным иконам, великий князь со свитой мог следовать дальше в свои расположенные на восток от храма покои – по южной церковной паперти и восточным переходам, о чем достаточно ясно свидетельствует уникальная планировка юго-восточного угла здания.
Так, необходимостью соединить Покровскую церковь с остальной честью дворца вызвано беспрецедентное "утопление" южного Никольского придела в дьяконник собора, что позволило освободить проход вдоль южной стены храма. Снаружи на юго-восточном углу Никольского придела сохранился косяк ведшей на восточные переходы двери. Туда же, на восток, поворачивала и пышная южная лестница собора, по которой поднимались свадебные процессии. Огромное выступающее на юг крыльцо этой лестницы, как и отвечавшее ему далеко выдвинутое крыльцо северного входа, придавали Покровскому собору зафиксированную гравюрой Ульфельдта крестообразность. Южное и северное крыльца Покровского собора, до их сноса, зафиксированы, в свою очередь, монастырскими чертежами.
Поэтому вызывает недоумение неизвестно откуда взявшееся изображение на чертежах Проектных предложений несуществующего портала Никольского придела: его нет в натуре. Никольский придел, по замыслу его создателей, объединен в единое помещение с дьяконником собора, как бы встроен в него, и этим он прежде всего и интересен. Вход в придел вел через пономарские двери из интерьера собора. Трактовка юго-восточного угла Покровского (Троицкого) собора Проектными предложениями свидетельствует о неряшливости и грубости в работе и компрометирует их авторов.
Практически все паперти древнерусских храмов устраивались изначально крытыми. Изначально крытыми были и дошедшие до нас обширные паперти придворного Покровского собора (далее мы будем именовать собор по его сегодняшнему посвящению – Троицким). Кровля их была тесовая, без подшивного потолка, а опорой служили идущие вдоль парапета круглые белокаменные колонны с простенками, частью дошедшие до наших дней. Подлинность колонн впервые установил еще П.Д.Барановский.
Из сказанного следует, что конфигурация кровель здания, включавшего в себя две палаты с лестницей между ними, три паперти с выставленными крыльцами и рундуками под высоченными кровлями (см. старые чертежи), церковь и два придела, была исключительно сложной, – с повышением в центре по главной оси здания. Имеющийся вариант Проектных предложений (с палатами перед западным фасадом) этих сложностей определенно не учитывает.
Собор был расписан под кирпич, и роспись его сохранилась не только под кровлями папертей и на чердаках, но и в отдельных местах снаружи здания, под побелкой.
Единственным достоинством Программы с историко-архитектурной точки зрения (чем она выгодно отличается от большинства предшествующих ей научных публикаций) является признание ею наружных приделов Троицкого собора в качестве достойных сохранения (а м.б., даже изначальных). Однако этим достижения авторов Программы, к сожалению, исчерпываются.
Опираясь на свои, крайне несовершенные, представления об архитектуре памятника, Программа формулирует целый ряд конкретных предложений, связанных с его частичным восстановлением:
1. Программа предлагает не восстанавливать «гульбище ХVI в.» (так Программа называет свой умозрительный вариант освобожденных от подлинных столбов и кровель церковных папертей), «сохранив существующую галерею». Это, безусловно, правильное решение, но родилось оно не из понимания памятника, а из необходимости считаться с интересами пользователя, т.о., в будущем, если наша точка зрения на памятник не возымеет действия, у этого сюжета возможно опасное продолжение.
Представление о папертях наших храмов как об изначально открытых и лишенных кровель – глубоко ошибочное. Одним из трагических результатов этого заблуждения была гибель от рук реставраторов подлинных годуновских папертей церкви Преображения в Вяземах. Исследованиями последних лет установлено, что изначально крытыми были паперти церкви Вознесения в Коломенском, церкви Преображения в Острове, паперти всех годуновских храмов, всех домонгольских храмов Владимиро-Суздальской земли, – за исключением храмов, имевших притворы. По всем этим вопросам имеется общедоступная информация, эти темы обсуждались на творческих отчетах мастерских и публиковались в тезисах научных конференций, знакомство с которыми для профессиональных реставраторов обязательно.
2. Программа предлагает "несколько изменить уклон кровель (папертей) с тем, чтобы раскрыть уникальный белокаменный фриз". Один из иллюстративных чертежей содержит новую "принципиальную схему конструкции" кровель этих папертей.
Действительно, чердаки собора доказывают, что первоначальные кровли не перекрывали орнаментальные пояса, как теперь, а были подведены под них. Однако так было только на двух пряслах северного, двух пряслах южного и двух пряслах западного фасадов. В центральном прясле западного фасада, там, где орнаментальный пояс разрезается киотом с фреской Покрова, кровля поднималась и выше пояса, и выше киота. Этого факта "принципиальная схема" явно не учитывает. Какой в точности была кровля перед центральным пряслом, с уверенностью говорить пока рано, но вероятнее всего – коробовой. Выдра от поздней коробовой кровли и сейчас просматривается на плоскости стены. Аналогичные коробовые кровли, как показывают их следы, имели и два других фасада.
На известном чертеже XIX в., содержащем проект укреплений столбов Троицкого собора, громадные коробовые кровли изображены на всех трех фасадах, причем на южном фасаде их было даже две: вторая перед Никольским приделом. Этим многочисленным, явно поздним, высоким кровлям памятника наверняка должно было что-то предшествовать. Думаем, что это были кровли над всходной парадной западной, парадной южной и северной лестницами. Над южным крыльцом и против северного портала над папертью на вышеупомянутом чертеже изображены огромные каменные тимпаны, повидимому, изначальные. Они и послужили основой всех последующих кровельных решений.
Т.о., научно-обоснованная реконструкция кровель папертей Троицкого собора в настоящее время проблематична, но не это – главное. Главное, что изначальные кровли над папертями храма не имели подшивных потолков, а значит, и чердаков (под ними были написаны даже фрески), и если сейчас начать их восстанавливать с первоначальным уклоном (а иной вариант, поскольку сохранились ограждающие столбы, невозможен), кровли и существующие подшивные потолки опасно сблизятся, кубатура чердаков уменьшится в три раза, перекрытие начнет промерзать, тепловой баланс, к которому «привыкло» здание и находящиеся в нем произведения искусства, нарушится, ТВР изменится, страдать будут и люди, и фрески.
Кроме того, зимой на кровлях перед орнаментальными поясами будет скапливаться снег, очищать который из-за отсутствия у нас опыта жилищно-эксплуатационного содержания зданий (имеются в виду постоянно действующие службы), вероятнее всего, никто не будет. Фриз, сейчас находящийся в идеальной сохранности, будет мокнуть и размораживаться, железные скобы, на которые он поставлен, начнут разбухать и рвать поверхность камня.
Демонстрировать этот фриз, нам кажется, нет никакой необходимости. Специалисты могут видеть его на чердаках, а туристы любоваться этим же фризом на апсидах, барабане и на паперти над западным порталом. Поэтому рецензент категорически возражает против понижения над папертями кровель под столь нежизненным предлогом, – в обозримом, по крайней мере, будущем.
Восстановление коробовой кровли перед западным центральным пряслом, если все-таки кто-либо когда-либо решится на это, имеет дополнительную трудность, пока абсолютно непреодолимую: над западным киотом на рубеже ХVІІ – ХVІІІ вв. было растесано большое окно прямоугольной формы (аналогичное растесанным окнам верхнего света боковых фасадов). Из-за наличия в этом месте кровли повышенной конфигурации, это окно было поднято выше окон боковых фасадов. Что предшествовало этому окну, мы не знаем. На чертеже Проектных предложений оно закладывается. На фантастической гравюре Ульфельда здесь окно в форме розы.
Не решив этого вопроса, браться за реконструкцию этого узла в высшей степени преждевременно и опасно. Закладывать же существующее окно – значит грешить против основной заповеди реставрационной деятельности: сохранять, по возможности, все имеющее хотя бы мало-мальское отношение к художественным концепциям прошлого. Ведь это окно – подлинник петровской эпохи, его конфигурация повторяет конфигурацию окон всех остальных церквей Александровой слободы: Успенской Церкви, Троицкой церкви в Осыпи, Распятской колокольни, и даже Сергиевского и Никольского приделов настоящего собора. У него, наконец, подлинные кованые ставни, и оно дает свет в собор! Ничем иным, как реконструкторским ражем, это безжалостное обращение с подлинником объяснить не беремся.
Программа предлагает выполнить кровли папертей из оцинкованного железа. Это предложение возражений не вызывает, но если в результате широкого обсуждения проекта будет принято желательное решение законсервировать памятник, кровли следует выполнять из меди (см. ниже).
3. Программа предлагает перестелить на памятнике все кровли, заменив существующие кровли из черного железа на материал более стойкий. Кровли папертей и палат она предлагает выполнить из оцинковки, а кровли четверика, апсид глав и приделов – из меди. В предстоящем переходе на новое дорогостоящее покрытие Программа видит повод вплотную заняться реконструкцией существующих кровель памятника в целом, заменив все их на стилизаторские. Вопрос этот серьезный и нуждается в обсуждении. Поскольку на памятнике, помимо папертей, четыре типа кровель (луковица барабана, кровля четверика, кровли приделов и кровли апсид), разобьем этот вопрос на четыре подвопроса:
а) Луковица барабана. Программа предлагает демонтировать существующую луковичную конструкцию главы с заменой ее на шлемовидную. Этого категорически нельзя делать. Во-первых, кованая луковичная глава Троицкого собора – памятник и архитектуры, и кузнечного ремесла, причем великолепный. Ее образ привычен, он сроднился с Успенским монастырем, закрепляет его существующую высотность. На всех знаменитых памятниках нашего отечества, повергшихся в последние десятилетия часто довольно основательной реставрации, поздние кованые главы сохранены не случайно. Неповторима, прежде всего, их форма, неповторимы они и как изделия русских кузнецов.
Так, сохранены, несмотря на помятую осевшую форму, поздние луковичные главы собора Рождества Богородицы в Суздале, Георгиевского собора в Юрьеве-Польском, церкви Покрова на Нерли, всех соборов Московского Кремля, всех церквей Троице-Сергиевой лавры, сохранены даже деревянные луковичные каркасы глав собора Новодевичьего монастыря в Москве, несмотря на сохранившиеся внутри них подлинные первоначальные шлемовидные конструкции из кирпича под железо!
Предлагаемый гипотетический шлем – явная фальшивка, тем более что между луковицей и "шлемом" могла быть еще промежуточная глава, возникшая, например, после надстройки колокольни. Разве интересы сохраняемого ансамбля для нас не обязательны? В таких вопросах всегда должно действовать правило; лучше поздний подлинник, чем претенциозная выдумка. Это – вопрос вкуса и вопрос культуры реставрации.
Но это – только один вопрос. Устройство шлема, да еще, возможно, посводно, дурно отразится на сохранности живописи в барабане и создаст дополнительную угрозу его промерзания. Наоборот, имеющуюся луковицу нужно использовать для утепления свода барабана и радоваться, что подобная возможность имеется. Предложение же о замене железного покрытия на медное, при условии сохранения существующей формы главы, в принципе, может быть принято, – но непременно с окраской ярью медянкой. (Требование окраски медных кровель рецензент адресует ко всем остальным медным покрытиям памятника).
б) Покрытие четверика собора. Позакомарное покрытие четверика собора выполнено еще в прошлом веке, в процессе первых реставрационных опытов в России. Оно устроено, как и на церкви Покрова на Нерли, с "пузырем" над постаментом. Несмотря на свою определенную непривлекательность, существующее позакомарное покрытие вполне может быть сохранено.
В сохранении его форм рецензент видит целый ряд преимуществ. Во-первых, реставраторы не будут "мучить" растесанные окна барабана, относительно первоначальной конфигурации которых у них нет абсолютной ясности (например, в части оконных перемычек). Во-вторых, не будет намокать постамент под большой главой, который в случае возвращения кровле первоначальной формы обнажится, начнет принимать в себя влагу и промерзать. В-третьих, резко уменьшится объем чердаков, – не так катастрофически, как на папертях, – но очень сильно.
А поскольку наша главная цель – сохранение соборной живописи, создание условий, в первую очередь, для нее, то спрашивается, к чему все это? Ведь те, кто реконструировал кровлю в XIX в., были не столь уж наивны: "пузырь" над постаментом они оставили специально, чтобы избежать нежелательных эффектов в соборе, и нам остается только следовать путем, указанными нашими предшественниками. В этом суть наших возражений.
Против замены железного покрытия на медное, по существующей стропильной системе, с окраской ярью медянкой, рецензент не возражает.
Есть еще одно замечание: на чертежах постамент под главой показан непокрытым. Однако натура показывает, что он имел кровлю.
в) Покрытие апсид. Апсиды большого храма вполне можно обтянуть медью с последующей окраской, при условии сохранения существующей их конфигурации. Под кровлями апсид прекрасно сохранилась первоначальная роспись "под кирпич", и понижать их нельзя.
г) Кровли приделов и кровли алтарей приделов. Сама по себе перестилка кровель приделов и кровель малых алтарей возражений не вызывает, однако, Программа настаивает при этом на восстановлении разобранных в XIX в. придельных барабанов и завершающих кокошников. Последнее вызывает тревогу.
На чертежах Проектных предложений завершения приделов и сами приделы реконструированы с максимальным количеством ошибок. Так, южный придел Николая чудотворца не имел, как мы уже сказали, никаких выходов на паперть. Над входом в северный придел Сергия первоначально не было киота, поскольку это место перерезала кровля паперти. Киот появился только после того, как кровли были подняты на нынешнюю отметку, т.е., на рубеже XVІІ–XVІІІ вв. Филенка западной стены придела доходила только до первоначальной отметки кровли. На самом приделе на чертеже реконструкции изображен, как на годуновских памятниках, аттиковый ярус. Однако натурные следы показывают, что дополнительного аттикового яруса здесь никогда не было: кокошники придела шли прямо по карнизу.
Апсиды приделов в настоящее время надложены кирпичом, их древние карнизы разобраны. В 1513г. апсиды были гораздо ниже. Поэтому то, что сейчас признано на чертежах Проектных предложений, – выведение карнизов приделов и карнизов алтарей на одну отметку параллельно с восстановлением кокошников, – вообще неосуществимо. Барабаны обоих приделов реконструированы без всякого внимания к натуре и без учета данных чертежа ХІХ в.. Они были (особенно южный) и шире, и выше (вдвое!) реконструируемых, причем барабан Никольского придела был частично встроен в прясло восточной закомары южного фасада (или был вплотную прижат к нему). После того, как барабан был разобран, все прясло, включая тимпан и архивольты, пришлось переложить. Кокошники приделов, судя по их следам, также были крупнее нарисованных.
Все эти несуразности ставят под сомнение право авторов вообще заниматься натурной реконструкцией памятника. Недостаточно глубокое на данном этапе исследования знакомство с ним извинением служить не может. Поэтому, хотя в истории реставраций мы знаем целый ряд удачных докомпоновок в виде заново возведенных барабанов и глав (например, малые барабаны собора Спасского монастыря в Ярославле), целесообразность выполнения задуманных новоделов вызывает у рецензента серьезные сомнения. Ведь от подлинных барабанов и кокошников не осталось ни одного фрагмента (кроме валиков барабанов и профиля карниза алтарей), и сочинять придется буквально все.
Есть на этом пути и вполне конкретные дополнительные трудности. Например, архитектура приделов требует, как полагают авторы, полуциркульных кокошников. Однако на чертеже XIX в. кокошники имеют килевидные завершения. Рецензент верит чертежу, авторы – нет. Установить, как было на самом деле, сейчас не представляется возможным.
Или еще пример: на том же чертеже глава Никольского придела нарисована луковичной. Этой детали можно верить, поскольку большая, тоже луковичная, глава нарисована в полном соответствии с натурой. Как следует нам поступить? Методика обязывает нас восстанавливать ту форму, которую до нас донес источник, т.е. луковичную. Но тогда, поскольку барабан Никольского придела прижат к стене храма, вновь восстанавливаемая луковица должна будет врезаться в тимпан закомары. Как выходили из положения в этом случае строители собора, мы не знаем. М.б., в тимпане закомары была устроена ниша, какое-нибудь изъятие гладки, как это было сделано позднее в скопированном с нашего памятника соборе Никитского монастыря в Переславле-Залесском?
Как бы то ни было, к нашей задаче реставраторов эти приемы уже неприменимы: нам, если мы все же захотим восстанавливать завершение придела, придется уже выштрабливать кладку XIX в., искать запечатленную ней форму главы и отметку барабана. Кто нам это разрешит?
И, наконец, если восстанавливать завершение приделов, то придется понижать и малые апсиды. Однако в Никольском приделе и в его алтаре сохранилась живопись ХVІ в. Ликвидация чердака над ним и над его апсидой ничего хорошего этой живописи не принесет.
Поэтому рецензент против восстановления завершения приделов и понижения апсид также возражает. Тем более что сотрудники ВСЭНРПУ к этой работе явно не готовы.
4. Программа предлагает восстановить первоначальную форму растесанных и перелицованных окон четверика: эти окна, хотя они и стилизованы под окна других памятников ансамбля, будто бы уродуют архитектуру Троицкого собора. Однако такие же "уродующие" памятник окна сохранены в Успенском соборе Троице-Сергиевой Лавры, и с ними давно свыклись и музейные работники, и туристы, и пользователи. Новые окна Троицкого собора – памятник в памятнике, они хорошей работы, у них подлинные ставни, подлинные, хорошего стиля, решетки, они улучшают освещение в храме и нужны общине.
Кроме того, теоретически восстановить можно только четыре растесанных окна на боковых фасадах храма. А как быть с центральным западным окном, форма которого неизвестна, и о котором авторы, как мы убедились, даже не подозревают? Оно, безусловно, должно быть оставлено в растесанном виде, а это обрекает всю затею на заведомый неуспех. Т.о., с восстановлением окон четверика ВСЭНРПУ также следует повременить.
Нет ни возможности, ни необходимости восстанавливать также и портал церкви Сергия, что авторы Программы сами прекрасно понимают.
Итак, все идеи, высказанные Программой относительно необходимости наблюдения за состоянием произведений монументальной и станковой живописи в соборе, относительно ее сохранения, исследования в реставрации, не связанные с архитектурной реставрацией памятника, – рецензентом принимаются; все идеи, имеющие отношение к частичному восстановлению его первоначального облика – отвергаются. Рецензент – за консервацию Троицкого собора в том виде, в каком он дошел до нас.
Причин, как мы имели возможность убедиться – несколько, в том числе и необходимость заботиться о сохранности соборной живописи, о фактическом состоянии которой пока ровным счетом ничего не известно. Сначала надо найти способ сохранить живопись в существующих условиях.
Но даже если бы фресковой живописи в соборе не было, отношение рецензента к представленной Программе едва ли было бы иным. Слишком велики ее упущения, слишком далеки взгляды авторов от понимания реальных путей развития русской архитектуры XVІ столетия. Вверять столь драгоценный памятник их благоусмотрению при столь тотальном его непонимании попросту страшно.
Наша общественность устала от новоделов, количество зареставрированных памятников неудержимо растет. Отдавая должное трудам по реставрации Суздаля, все же нельзя не выразить общего впечатления, что они носили беспощадный по отношению к поздним наслоениям характер. Были и невосполнимые утраты.
Поскольку г. Александров не является международным туристическим центром, консервация замечательных памятников Успенского монастыря вполне допустима и оправдана. Весь комплекс (мы имеем в виду его древнейшие постройки) в своей совокупности пока совершенно не изучен, нет даже единого мнения относительно его датировок, недостаточно выявлена археологически его историческая подоснова. Вырывать для реставрационных опытов отдельное здание из столь богатого контекста – значит действовать, по меньшей мере, опрометчиво. Разумнее подождать до лучших времен. Сегодня мы к работе со столь сложным памятником явно не готовы, и едва ли будем готовы в ближайшие годы.
Разумеется, никто не собирается отказывать ВСЭНРПУ в праве исследовать Троицкий собор по намеченной программе, но не с теми целями, которые оно перед собою ставит. Пусть это будут более научные, нежели практические цели. Впрочем, рецензент не питает иллюзий относительно результатов предстоящего изучения. "Единожды солгавши, кто тебе поверит?"
Если все же задуманная реставрация Троицкого собора когда-нибудь произойдет, остается пожелать, чтобы она протекала в условиях гласности и контроля со стороны архитектурной общественности, чтобы не повторился печальный опыт Суздаля, где сплошь и рядом принимались явно односторонние решения.
В заключение рецензент считает нужным отметить некоторые затронутые Программой вопросы, относительно которых он не успел высказаться на предыдущих страницах.
1. Рецензент рекомендует производить расчистку фасадов не сплошь,
как об этом почему-то говорится в Программе, а местами, т.е., максимально щадя
памятник. Что касается настенной росписи
2. Необходимо найти способ, не прерывая богослужений, исследовать остатки алтарной преграда собора и остатки живописи на ней.
3. Рецензент, являясь профессиональным белокаменщиком, не понимает, какого рода "реставрация" ожидает белокаменную кладку собора? Она в основном, прекрасно себя чувствует, и если в чем-то и нуждается, то только в прочеканке швов.
4. Рецензент против реставрации белокаменных профилей здания иным способом, кроме догипсовки. Орнаментальные пояса собора в реставрации не нуждаются. Они хорошо сохранились, а их малочисленные утраты и каверны, сколы и т.п., только добавляют им привлекательности. При желании их можно догипсовать, но ни в коем случае не заменять подлинные камни.
5. При исследовании полов следует избегать поспешных решений: в разных частях здания могли быть изначально разные полы и какая-то часть их может восходить к первоначальным.
6. Комиссия Методсовета обращает внимание на лопнувшие в соборе одну или две проемных связи и на имеющиеся трещины в стенах. Возможно, это результат умышленного выпиливания связей в подклете собора ХІХ в. В свое время катастрофа была предотвращена, однако, для этого потребовалось укрепить столбы подклета. За трещинами следует, конечно, вести наблюдения, но прямой опасности рецензент здесь не видит.
7. Троицкий собор отапливается углем, и это совершенно недопустимо. Его подклеты в ужасном состоянии. По-видимому, здание следует перевести на электроотопление.
8. Рецензент согласен с рекомендацией Методсовета заменить низкие скамьи в соборе на скамьи со спинками, дабы избегать дальнейшего вытирания фресок.
9. Рецензент согласен с необходимостью ограждений для Тверских и Васильевских врат, хотя и не представляет себе, как это можно выполнить технически, не уродуя памятников. М.б., проще покрыть их каким-нибудь лаком?
10. Рецензент не знаком с проектом благоустройства
Главный архитектор 2-й Территориальной научно-исследовательской проектной мастерской треста «Мособлстройреставрация»
В.В.Кавельмахер
23.06.1987 г.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
доктор архитектуры, профессор
Сергей Вольфгангович Заграевский