РусАрх

 

Электронная научная библиотека

по истории древнерусской архитектуры

 

 

О БИБЛИОТЕКЕ

ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ АВТОРОВ

КОНТАКТЫ

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

 

 

Источник: Колчин Б.А. Обработка железа в Московском государстве в XVI в. В кн.: Материалы и исследования по археологии СССР; Материалы и исследования по археологии Москвы, т. II, № 12. М.-Л., 1949. Все права сохранены.

Размещение электронной версии материала в открытом доступе произведено: www.archeologia.ru («Археология России»). Все права сохранены.
Иллюстрации приведены в конце текста.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2006 г.

 

 

 

Б.А. Колчин

Обработка железа в Московском государстве в XVI в.

 

стр.192

I

Вопросу истории русской промышленности, в частности металлургической и металлообрабатывающей, в нашей исторической литературе посвящено немало работ. Но авторы 1 начинают свои исследования и обзоры лишь с заводского периода, т. е. с 1632 г., и посвящают их в основном вопросам металлодобывающей промышленности. Дозаводскому периоду уделялось очень мало внимания, между тем промышленность этого времени (XVI в.) требует более пристального изучения. В этот период создавались все предпосылки для слияния местных и областных рынков в единый внутренний рынок. Это выразилось прежде всего в развитии ремесла, работающего на рынок, в росте товарообмена между отдаленными областями Московского государства, в развитии товарно-денежных отношений.

Если носителями ремесла в XIV и XV вв., в период восстановления разрушенной монгольским нашествием высокой материальной культуры древнерусского города, были еще вотчина и вотчинные слободы,2 то в XVI в. господствующим является ремесло посадское, ремесло городское. Население посада в массе своей становится зависимым непосредственно от государства. С ростом торговли и ремесла растет и политическое значение посада. Появляется специализация ремесла по областям страны, образуются ремесленные центры, районы которых поставляют на широкий рынок определенные виды продукции и привлекают к себе отдаленных покупателей. Этот процесс сказывается прежде всего в ремесле, связанном с добычей и обработкой черного металла (железа). Развивается и деревенское ремесло, обслуживающее мелкое крестьянское хозяйство. Но больше других в крестьянской промышленности развивается и превращается в громадную отрасль общегосударственного значения железоделательная промышленность.

Огромное количество железа и уклада (сталь), которое обрабатывают городские ремесленники и которое продается на внешних рынках, производят деревенские ремесленники, в общей массе еще не порвавшие с сельским хозяйством.3 Русская металлургия дозаводского периода была зимним промыслом русского крестьянина.

Между городом и деревней произошло разделение труда. Деревенская металлическая промышленность стала в основном железоделательной, а городская — исключительно металлообрабатывающей. Правда, в деревне мы часто встречаем и кузнеца, изготовляющего необходимые сельскохозяйственные орудия производства, но важнейшие отрасли железообрабатывающей промышленности, прежде всего изготовление оружия и промышленных железных изделий, сосредоточиваются в городах.

Основной категорией промышленного населения города были посадские ремесленники. Это были свободные люди, входящие в посадскую общину и обязанные перед государством несением посадского тягла. В зависимости от имущественного состояния и тяглоспособности посадские делились на «добрых», «середних», «молодших», «худых». При раскладке в тягло посадская община в изучаемый нами период исходила прежде всею из доли участия облагаемого в посадской торговле. Как правило, из «добрых» и «середних» людей многие были одновременно крупными торговцами, торговцами-ремесленниками, которые занимались не только продажей своих изделий, но главным образом выступали как купцы-посредники для перепродажи товаров других ремесленников.

Наибольшее количество посадских ремесленников относилось на долю «молодших» дворов. Приводим данные по трем городам.4

Широко развитая специализация ремесла по обработке железа (см. ниже), определявшая различие в уровне квалификации, не нашла еще отражения в имущественно-правовом

стр.193

различии. Металлисты, встречающиеся в рядах «середних», попадали сюда скорее по доходам от торговли, чем от ремесла. Ремесленная деятельность не давала еще тех социальных и экономических преимуществ, которые начинала приобретать торговая часть посада. Это объяснялось тем, что промышленное население русского города в XVI в, все еще распределялось по многочисленным сословным группировкам, создаваемым феодальными отношениями, а не по производственным признакам и своему положению в ремесле.

Следующей заметной категорией городского населения, особенно в южных и пограничных городах, были ратные люди — стрельцы. Они почти всегда занимались торговлей и ремеслом. В Казани в 1565 г. из 625 стрельцов занимались ремеслом 95 человек, а в металлообрабатывающей промышленности они составляли основную группу. Из 23 металлистов Казани стрельцов было 13, среди них: бронников — 4, кожевников — 3, замочников — 2, стрельников — 2, удник — 1.8 В Туле из 33 кузниц на посаде стрельцам принадлежало 12.9

Немалую группу среди городских ремесленников составляли «дворники». Особенно многочисленны они были в пограничных городах. Это были лица, жившие в осадных дворах дворян и детей боярских. Обычно они платили оброк дворовладельцу и не тянули тяжелого посадского тягла (с этим боролись посад и правительство; были случаи, когда посаду удавалось привлечь их в «государеву подать»). Используя свой податной иммунитет, они деятельно занимались торговлей и ремеслом. Среди них мы часто встречаем металлистов. В Туле в 1588 г. было 11 кузнецов-дворников (всего ремеслом занимались 144 дворника). 10

Почти в каждом городе имелись казенные ремесленники, которые находились у «городского наряда». Основной их обязанностью было нести «государево городовое дело», т. е. поддерживать в исправности оборонительные сооружения и оружие. Они были представлены тремя профессиями: плотниками, каменщиками, кузнецами. Каждый город имел 2—5 казенных кузнецов.

В конце XVI в. появляется новый институт «казенных» ремесленников-кузнецов. Это были посадские кузнецы, освобожденные от посадских повинностей (иногда в «белую казенную слободу» вступали и из других состояний), обязанные небольшим оброком и, главное, поставкой определенных изделий государству (самопалы). Казенная оружейная слобода была организована в 1595 г. в Туле.

Во второй половине XVI в., в связи с хозяйственным кризисом в стране и общим обеднением населения, среди ремесленников становятся более многочисленными такие категории, как бобыли и закладники. Бобыли-ремесленники— это посадские люди, не включенные вследствие бедности в список обязанных нести посадское тягло и иногда платящие более легкий бобыльский оброк. Так, например, в Устюжне в 1597 г. среди 245 ремесленников было 43 бобыля. 11 Закладничество, существовавшее еще в XIV и XV вв., к концу XVI в. особенно усиливается среди ремесленников в связи со стремлением посадских людей избежать тяжелого посадского тягла. Отдавшись под защиту привилегированного землевладельца, они продолжали на льготных условиях заниматься тем же ремеслом, но уже без посадских повинностей. Естественно, посадская община и правительство ведут борьбу с закладничеством, но даже и после Уложения 1649 г. оно еще продолжало существовать до начала XVIII в.

Ремесленники сохранялись и в вотчинном хозяйстве. Здесь выступают прежде всего крупные монастыри. Они потребляли большое количество ремесленной продукции, в частности железа, уклада, железных изделий. Большинство монастырей, прибегая к услугам городских ремесленников и покупая изделия на рынках, имели и своих оброчных мастеров-кузнецов и «кузнишных детенышей». Например, Волоколамский монастырь в 1547 г. имел 3 кузнецов и 4 кузнишных детей,12 в 1569 г. Павлов-Обнорский монастырь — одного

стр.194

«Клима кузнеца»,13 в 1591 г. Болдин-Дорогобужский монастырь — 3 кузнецов 14 и т. д. Привлеченные путем свободного найма, эти ремесленники за свою работу в монастырской кузнице жили и питались при монастыре и сверх того получали оброк (плату); кузнецы в год — «полтину», детеныши — «по четыре гривны». На год монастырь нанимал 3—4 кузнецов и 4—5 молотобойцев.15 Запись выдачи оброка в Иосифо-Волоцком монастыре за 8 лет позволяет сделать вывод о большой текучести рабочей силы. Все годы в монастыре работали лишь один кузнец и один детеныш. За 8 лет сменилось 9 кузнецов и 11 детенышей-молотобойцев.

Много ремесленников жило на обширных монастырских землях в слободах и селах. Повинность они несли только монастырю, платя ему оброк денежный и частично натурой. Например, у Прилуцкого монастыря в 1543 г. было «2 села, а дворов в них непашенных торговых и мастеровых людей 139 дворов»;16 в 1543 г. в Твери в слободе Отроча монастыря было 119 дворов, из них 77 дворов ремесленников. Обработкой железа занималось 14 дворохозяев, среди них 6 гвоздочников, 3 кузнеца, 3 ножевника, 1 замочник и 1 игольник.17 В конце века из «государева посада» ремесленники бегут, и одним из мест убежища им служат монастырские слободы.

При раскладке в тягло посадская община, в силу большой широты тяглых норм, не могла отражать уже начавшееся (в связи с производственной специализацией и квалификацией) имущественное расслоение ремесленников по обработке железа. Но монастырские книги сохранили указания на наличие такого расслоения. Например, Волоколамский монастырь в 1552 г. нанимает 2 замочников и платит оброка «замошником кузнецом Сумороко да Ондрюше полтара рубля».18 На каждого замочника-слесаря приходится по 25 алтын, а кузнецы получали по полтине. На следующий год Сумароко уходит, а «замочнику Ондрюше» 19 уже платят 40 алтын, т. е. в 2 1/2 раза больше постоянно работающего «Ивана Игнатьева кузнеца».

Менее дифференцированным было деревенское ремесло. Тут мы находим крепостного помещичьего или монастырского ремесленника, платящего оброк владельцу земли. Кузнецы здесь выступают как первые деревенские ремесленники, бросающие сельское хозяйство. Писцовые книги среди непашенных деревенских ремесленников в первую очередь всегда упоминают кузнецов. Иногда выделение ремесленника-кузнеца из деревенской общины происходит путем выселения его на починок, часто с одним двором. Например, Тверские писцовые книги 1539 — 1540 гг. отмечают «починок кузнечиково 1 дв. (в нем коваль) пашни в поле 5 четьи, сена 20 коп.» или «починок Ракулин: 1 двор (в нем Ракула кузнец)».20

Итак, железообрабатывающая промышленность Московского государства в XVI в. в основной массе своей принимает форму свободного городского ремесла, работающего на широкий рынок, но по сословной принадлежности ремесленники сами остаются попрежнему в составе тех или иных феодальных категорий. Источники XVI в. отмечают их прежде всего как людей, стоящих на той или иной ступени феодальной лестницы, а потом уже как и ремесленников. Политическая надстройка намного отставала от производственного базиса и своим несоответствием тормозила развитие ремесла и образование класса городской буржуазии.

При той социальной пестроте, которую мы видели выше, металлообрабатывающее ремесло приняло две организационные формы.

Первая форма — ремесленник работает в собственной мастерской и изготовляет изделие из своего материала или материала заказчика. Сбыт продукции — продажа происходит непосредственно в мастерской или на рынке. Так работают ремесленники: посадские, служилые, дворники, вотчинные и пашенные или непашенные крестьяне-ремесленники. Приводим несколько примеров. В 1581 г. Кириллов монастырь «купил у Белозерского кузнеца Нечайки 5000 гвоздей чешуйных, дал 1 рубль 11 алтын 4 денги».21 Упоминание имени мастера-продавца в расходных книгах вообще редко, чаще стоит только название города, а в подавляющем большинстве — только лаконическая запись: «купил 100 кос горбуш дал 2 р. с гривной».22 Подобными записями пестрят расходные книги Кирило-Белозерского, Болдина-Дорогобужского, Ипатьевского, Волоколамского, Павлова-Обнорского монастырей. Или: в 1555 г. новгородским кузнецам заказано изготовить 600 железных ядер и в грамоте предписывается: «а кузнецом бы есте за дело и за железо и за всякий харчь

стр.195

платили из нашей казны».23 Московский кузнец в 1585 г. «делал 7 топоров старых и науклаживал,— за прибавочное железо и уклад 7 1/2 алтын»;24 «села Городица кузнец Гриша Ульянов ковал 50 топоров в своем железе и укладе, дано 2 р.»;25 «Ферапонтова монастыря кузнец Иванко сковал 100 ножей, дано 25 алтын». 2б

Вторая форма — ремесленник работает в мастерской нанимателя. Найм и увольнение свободны. В одном случае владельцы не участвуют в процессе производства и нанимающийся является основным мастером — это монастыри с оброчными ремесленниками; в другом — нанимающийся является помощником владельца мастерской; это — прежде всего молотобойцы у кузнецов.

Профессия ремесленников-молотобойцев особенно сильно развивается в XVI в. в связи с изготовлением оружия, боеприпасов и вообще крупных поковок. По терминологии XVI в. это будут: «молотники», «казаки», «ярыги», «деловцы ярыжные». Встречаются они среди свободных категорий населения.

Молотники — это наемные молотобойцы у кузнецов. Памятники XVI в. упоминают их в Новгороде и в Устюжне.27 О том, что это наемный ремесленник, свидетельствует грамота устюженских кузнецов 1633 г. Жалуясь на низкую плату за изготовляемые ими ядра, они поясняют: «а молотники старова дороже, потому что многие у города работают».28

Казаки — это свободные, «гулящие» люди. Они часто работают молотобойцами, нанимаясь на определенный срок. Например, грамота 1555 г. предлагает: «и что кузнецам от дела и казакам наймо дати»;29 в 1563 г. их отмечает работающими у кузнецов и домников Орешковская таможенная грамота: «чья кузница или домница и сколько в которой кузницы горнов и кузнецов, по имянам и казаков их, сколько где мастеров и что живет казаков»;30 в 1567 г. казначей Кирило-Белозерского монастыря записал, что «Ширяю котельнику да сыну его дал от дела большого котла 4 р. да у них делали два казака наемные дал им найма 15 алт.».31

Наконец, «ярыги», «делавцы ярыжные». Их как молотобойцев тульских кузнецов отмечает царская грамота на Тулу 1614 г.32 В 1625 г. эти ярыги-молотобойцы на вопрос писца о занятии отвечали: «делают в кузницы», «ярыжничают в кузницы» (таких —32 человека), или они «наймутся в кузницы» (таких — 17 человек).33

Наемные молотобойцы одинаково с прочими посадскими ремесленниками участвовали в несении посадских повинностей. В Серпухове в 1552 г. 82 казака были молодыми и 1 «середний» (кузнецов «середних» 8, молодых 55).34 В Устюжне 66 молотников вместе с кузнецами являлись черными «молодшими» людьми. В Туле писец положил в тягло всех работавших молотобойцев в момент переписи, а у 15 человек, которые «наймутся работать в кузницы», стоит: «тягло не тянут»; у некоторых с припиской: «от бедности».35

Две описанные формы русского железообрабатывающего ремесла в основном аналогичны формам западноевропейского средневекового ремесла. Как и на западе, на Руси XVI в. мы встречаем ремесленников, работающих в собственной мастерской, на своем материале, и работающих в мастерской нанимателя.

II

В изучаемый нами период начинают уже ясно обрисовываться области и центры металлодобывающей и металлообрабатывающей промышленности.

Более полные и ранние сведения о степени развития промышленности мы имеем по новгородским землям. До нас дошли Новгородские писцовые книги 1495—1500 гг. и отрывки переписи 1504—1505 гг. Наиболее интересны для нас книги Вотской пятины 1500 и 1504— 1505 гг.36 Они дают богатый материал о домницах, кузницах, о домниках и кузнецах конца XV в. Высокое развитие промышленности в конце XV в. и указание книг о «старом доходе» (т. е. оброк до 1500 г. часто железом и железными изделиями) говорит о давности занятия населения железодобывающей и железообрабатывающей промышленностью.

Еще в XI в. здесь, в северной части Вотской пятины, существовала железоделательная промышленность и имелись местные районы железообрабатывающего ремесла. Раскопки курганов XI—XV вв., произведенные в 1872— 1891 гг. Л. К. Ивановским в этом районе,

стр.196

дали большое количество железного инвентаря, Всего было раскопано 5877 курганов (127 курганных групп), из них около 2500 курганов вещей не имели; в остальных было найдено: ножей — 810, топоров—190, серпов — 115, кос — 62 и по нескольку десятков наконечников копий, острог, пик, стрел, гвоздей, ключей, ножниц, стамесок, огнив, подков, сковород, заклепок, булавок, иголок и множество обломков железных вещей.37 Среди 60 курганных групп, относящихся к XI—XII вв., выделяются 7 (Борница, Тяглино, Ранковицы, Ославье, Озертицы, Княжево, Хотыницы; всего 280 курганов с вещами), расположенных в трех местах и давших около 1/3 всех находок железных изделий. Поскольку железные вещи в остальных курганах XI—XII вв. и XIII— XIV вв. распределяются более равномерно и выделенные нами группы являются одновременными с остальными 53 группами XI— XII вв. и однотипны по обряду погребения, можно допустить, что люди, погребенные в этих курганах, имели больше железа, чем их соседи, и были древнерусскими кузнецами. Район Ранковиц территориально совпадает с местом добычи руды в 1500 г, домниками селений Голубовицы и Забинцы. В кургане XI—XII вв., находящемся в 10 км от групп Княжево, Хотыницы, найден большой каменный молот, единственное применение которого возможно только в металлургическом производстве для размельчения руды или расковки крицы.

В конце XV в. домницы распределялись по погостам следующим образом: Толтожский 62, Каргальский 67, Замошьский 23, Дудоровский 38, Дядлинский 14, Орвосольский 11; всего 215 домниц.38 Объем продукции домниц в писцовых книгах не указан, но о нем можно судить по оброку, платимому с этих домниц. В селе Виликине была группа дворов (5), «у них же домница, а руду копают в Виликине ж»; с этих дворов «старого дохода шло 100 криц железа, боран, куря, воз сена, а ключнику 10 криц железа, 2 лопатки бараньи, сыр, две горсти льно».39 Почти весь оброк выплачивался железом: 110 криц должны были весить не менее 40 пудов. Оброк является лишь частью доходности дворов, следовательно, годовая продукция домницы исчислялась во многих сотнях пудов железа. В селе Заозерье «домниц у них... 5, а руду копают в великого князя волости в дворцовой на Копоше, а найму дают приказчику по гривне да две деньги... а старого дохода... 80 коробей овса, 40 прутов железа».40 Один прут равен 10 крицам, 40 прутов — 400 крицам железа. С каждой домницы оброка шло 80 криц, годовая производительность домницы исчислялась, таким образом, в сотнях пудов железа. Таких примеров можно привести много, но нужно заметить, что были домницы и с меньшим оброком, с меньшей доходностью, следовательно, и с меньшей производительностью. Таким образом, общая производительность этого района, учитывая разные размеры домниц и разное количество печей в них, а также и то, что домницы работают только зимой, выражалась не менее как в десятках тысяч пудов железа в год.

В продолжение XVI в. металлургическая база на севере Новгородских земель до кризиса 70-х годов и договора 1583 г. с Швецией продолжала существовать и развиваться. Так, например, в писцовой книге Бежецкой пятины 1551 г. читаем: «Да за... сыном Крюкова Глебова придачи в Вотской пятине в Каргальском погосте в волостке в Подзванье Богдановские Есипова сельцо Высокое... старого доходу шло по писцовой книге денег пол 2 рубля и 6 гривен и 5 денег в Ноугородском числе, а в Московском 4 рубля с гривною. А нового доходу — 5 рублей 6 гривен 12 денег в Новгородское число, а угодья у них 5 домниц, а руду копают на коваши, а брязги по гривне з домницы, а в Московское число 11 р. 25 алтын 2 деньги с домницы. Прибыло 7 руб. 22 алтына».41 В 1500 г. «в Волостке в Подзванье... сельцо Высокое» не было ни одной домницы и указанные 5 домниц были вновь устроенными в период с 1500 г. Да и сам случай «придачи сельца» с угодьями в «5 домниц» дворянину, земли которого находятся в Бежецкой пятине, говорит за его доходность, следовательно, и за интенсивное производство железа. За увеличение производства и широкое применение наемной рабочей силы говорит Орешковская таможенная грамота 1563 г.: «брати... в Новгородском уезде в городе Орешке и в Ореховском уезде, в волостех и погостех оброк с домниц и с горнов, в которых дмут железо... а что в которой волости... и домниц, и горнов и кузниц перед тем списком прибудет и таможником те прибыльные домницы и горны и кузницы писати в книг ж... А с домниц и с кузниц брати им оброк по книгам каковы им даны книги... А где наедут в городе, в деревнех домницы и кузницы неписменные, им те неписменные домницы и кузницы велети написати в книги подлинно, порознь... чья кузница или домница и сколько в которой кузницы горнов и кузнецов по имянам, и казаков их, сколько где мастеров и что живет казаков и оброк на те домницы и на кузницы поместити примериваясь к иным и письмен-

стр.197

ным домницам и кузницам».42 Списки, по которым «брати им оброк», это писцовые книги 1500 г., а «неписанные» домницы и кузницы — это вновь установленные после этих лет. Здесь опять та же тенденция роста. Казаки их являются наемными молотобойцами в кузнице, у домницы, и наем здесь не случайное явление. Наконец, о работе на широкий внутренний и внешний рынки новгородской металлургической базы говорит торговая книга 1575 г («Память как продавать товар русской в немцех»). Книга упоминает 3 сорта уклада, 3 района добычи и изготовления: «укладу Новгородского доброго на лом купят за 1000 вершков по 10 р., а веретено станет по 1 деньги. Уклад Тихвинский за 1000 купят и в четыре с половиной рубля, по товару и цене смотря. Уклад Корельский купят пуд в 20 алтын, а коли дорог— в 23 алтына с деньгою»;43 или в 1581 г. Кирило-Белозерский монастырь в Ярославле «купил 300 клинов уклада Наугородского дал пол три рубля».44

Название уклада Тихвинского из погостов южного Приладожья Пашского и др. и Корельского с северо-запада Ладожского озера говорит более или менее точно о месте его выделки... Металлургическая промышленность восточной части Южного Приладожья, дававшая на рынок Тихвинский уклад, так же как и в Вотской пятине, восходит к X—XI вв. Раскопки Н. Е. Бранденбурга в 1878—1886 гг. курганов по течению р. Паши дали большое количество железного инвентаря. В 130 раскопанных курганах было найдено: топоров рабочих и боевых 88, стрел 75, копий 42, ножей 52, железных сковород 15, железных котлов 7 и множество других железных изделий.45 Такое обилие железа говорит о его широком распространении и дешевизне, а следовательно, и о наличии здесь металлургической базы и развитого кузнечного ремесла.

Что же подразумевали авторы «Торговой книги» под укладом Новгородским? Я считаю, что это было железо, добываемое на севере Вотской пятины домниками в своих домницах и перерабатываемое тут же в уклад кузнецами. В Вотской пятине находилось около 100 кузнецов. Исключительное место по количеству и сосредоточению кузнецов занимал Толдожский погост (42 кузнеца). Здесь находилось село Пилоло (64 двора), в 15 дворах которого было 19 кузнецов. В списке натурального оброка из продукции села шло «17 бочек пива, 30 блюд масла, 14 лемеши железа».46 Из 42 кузнецов Толдожского погоста, естественно, не все занимались изготовлением сельскохозяйственного инвентаря для крестьян погоста (для этого было достаточно 5—8 кузнецов); некоторые перерабатывали в уклад кричное железо, добываемое в Толдожском (62 домницы) и соседних погостах.

В Деревской пятине было размещено около 30 кузнецов. Располагались они случайно, по одному в селении, кроме 4 непашенных кузнецов, живших в деревне Соминица, около Яжелобицкого погоста, и плативших оброк 6 денег. 47 Эти кузнецы, по всей вероятности, обслуживали проезжающих по оживленной торговой дороге из Новгорода в Москву. Стоящий на торговой дороге Бронницкий погост тоже имел одного непашенного кузнеца. Эти кузнецы занимались ковкой лошадей, починкой повозок и «всяким черным делом». Другие новгородские пятины имели кузнецов еще меньше: Шелонская — 22 кузнеца, из них 10 непашенных, Обонежская — 4 и Бежецкая — 2.

Сам Великий Новгород в XIII—XV вв., до событий 1570 г. был передовым русским торговым и ремесленным городом. Еще в XIII в. мы можем констатировать наличие специализации ремесленников по обработке черного металла. Летопись под 1262 г. говорит, например, о гибели «Якова храброго гвоздочника».48 И в середине XVI в. Новгород, несмотря на то что в 1478 г. его политическая самостоятельность и экономическая мощь были подорваны, по степени дифференциации ремесла был первым среди городов Московского государства.

Писцовые книги Аксакова (1582—1584), Мещерского (1586) и лавочные (1583) упоминают 5465 ремесленников и торговцев. Среди них занятых обработкой железа 237 ремесленников; из них было кузнецов 112, гвоздочников 21, стрельников 9, секирников 5, скобочников 5, лемешников 3, бронников 2, сабельников 2, забойников 1, подковщиков 1, замочников 17, ножевников 38, игольников 7, точильщиков 3, угольников 11.49 Сама специализация ремесленников говорит о номенклатуре изделий новгородского ремесла. От 1555 г. сохранилась грамота, в которой новгородским кузнецам предписывается изготовить для новгородского «наряда» ядра, «и как к вам пушкари в Новгород приедут и вы б, часа того, велели Ноугородским кузнецом сделати шестьсот ядер железных по кружалам, каковы кружала посланы с пушкари, а велели бы есте кузнецом ядра делати круглые и гладкие, и каковы им укажут пушкари, а кузнецом бы есте за дело и за железо и за всякий харчь платили из нашей казны, а ядра бы есте велели делати не мотчая день и ночь, чтоб за тем

стр.198

нашему делу мотчанья не было».60 Единственное свидетельство об изготовлении боеприпасов далеко не характеризует продукцию и работу новгородских кузнецов. Изготовление 600 ядер «не мотчая день и ночь... и каковы им укажут пушкари» говорит лишь об отсутствии у новгородских кузнецов навыка в изготовлении ядер. Вероятнее всего, кузнецы в подавляющей своей массе «делали всякое кузничное черное дело», удовлетворяя в основном громадный спрос на бытовые металлические поделки в Новгороде. Ножевники же, гвоздочники и замочники сбывали большую часть своих изделий и вне Новгорода на более широком русском рынке.

Итак, металлообрабатывающее ремесло Новгородских земель, восходя к более древнему периоду, в XVI в. имело уже высокоразвитую металлодобывающую базу и работало на обширный и массовый рынок, Железодобывающая промышленность Вотской пятины снабжала железом и укладом внутренний и внешний рынки Московского государства. В 1583 г., по мирному договору, основной район железоделательной промышленности Новгородской земли, Копорский и часть Ямского уездов, перешли к Швеции.

Вторым, более крупным районом распространения железодобывающей и железообрабатывающей промышленности был Устюжно-Белоозерский край.

Устюжна-Железнопольская и Белоозеро, крупные уездные торговые и ремесленные города, замыкая границы означенного нами края, были центрами, где сосредоточилась торговля железом, изготовляемым в этом районе, и было развито городское железообрабатывающее ремесло. Письменные источники сохранили сведения об этих двух городах, развитая промышленность которых давала марку — название продукции всего района. Это, прежде всего, «устюжское» и «белозерское» железо и уклад. Расходные книги Кирило-Белозерского монастыря сохранили название еще одного пункта продажи железа, находящегося в центре этого района. В книге 1567 г. записано: «старец Григорий купил в Танищах 51 92 сохи железа расковного дал рубль 20 алтын пол 6 алтын».52 Небольшое село с недавно появившимся Торжком стало центром, куда крестьяне ближайших селений и местные сельчане привозили на продажу продукцию своего ремесла — железо.

Крестьянская железоделательная промышленность разной степени развития существовала и давала на рынок железо на всем пространстве от Устюжны-Железнопольской на северо-восток до Белоозера.53 Железо и уклад, производимые устюжно-железнопольскими металлургами, расходились по огромной территории Московского государства. Устюжну отмечал в конце века Флетчер. Перечисляя районы выделки железа, он писал: «Здешнее железо несколько ломко, но его весьма много добывается в Карелии, Каргополе и Устюге-Железном».54 В 1567 г. Кирило-Белозерский монастырь покупает в Устюжне большие партии железа: «купил 400 укладов Устюжских дал пол три рубля с гривною»;55 в течение года было несколько таких покупок. Много железа и железных изделий покупал Троице-Сергиевский монастырь. В 1583 г. в своей челобитной о снижении пошлин с железа и железных изделий, вывозимых с Устюжны, монахи пишут: «Посылают де и они на Устюжну Железнопольскую старцев и слуг и купчин железа на варничной обиход и судов, и всяких запасов покупати».56

Всю массу устюженского железа производили местные крестьяне. В 1632 г. устюженские кузнецы в челобитной государю писали: «Ныне то железо... дороже прошлого... потому что руды железной в уездах крестьяне мало готовили, потому, что в тое пору делали город на Устюжне и лесу на уголья готовили меньше старова, потому что лес в те поры на город готовили, а се лето и осень в здешней стороне было мокрое, руду железную в болотах залили водой».57 Последние слова документа говорят о добыче руды в летние месяцы (обычно «пашенные» крестьяне заготовку и плавку руды производили зимой). Это позволяет допустить, что часть крестьян Устюжно-Белоозерского края, занимающихся железоделательной промышленностью, порвали с сельским хозяйством и добыча железа стала их основным занятием. За это предположение говорит и географическая среда района, где 90% земель занимают болота и озера, а пригодных для хлебопашества земель очень мало.

Писцовые книги Устюжны-Железнопольской 156758 и 1596 гг.59 позволяют нам восстановить картину высокоразвитой железообрабатывающей промышленности этого города и процесс ее замирания в конце XVI и начале

стр.199

XVII в. Ниже приведена таблица изменения состава посадского люда в Устюжне.

Основную массу ремесленников в центральных и северо-восточных городах Московского государства составляло черное посадское население. Внепосадское ремесло было развито лишь в пограничных и крупных городах (Москва, Новгород).60 Зная соотношение числа металлистов с общим числом посадских дворов в 1597 г., мы свободно можем ориентироваться и среди тяглых дворов других годов описи. Если в 1597 г. на 210 дворов посада было 116 железообрабатывающих ремесленников, то количество металлистов для 1567 г. можно с полным основанием по крайней мере утроить, и мы получим не менее 100 кузнецов и 200 молотников.

В конце века (1597) 116 металлистов Устюжны распределялись по специальностям следующим образом: кузнецов 34, замочник 1, гвоздарь 1, сковородник 1, котельник 1, молотников 66, угольников 12. Перечисленные 116 человек являются лишь дворохозяевами или главами семей, живущих в тяглых дворах. При столь высоком развитии металлической промышленности обращает внимание слабая ее дифференциация, что можно объяснить специализацией кузнецов на выкове определенного массового изделия, железокованых пищалей, ядер и вообще оружия. В 1852 г. в Устюжне, в земле под разрушенным сараем (обстоятельства находки точно неизвестны) было найдено около 30 железокованых пищалей.61 Бранденбург их относит к концу XV и началу XVI в. и делает предположение об их местной выделке.62 За производство именно оружия (пищали, ядра) в Устюжне говорит большое количество кадровых молотобойцев в отношении к кузнецам.63 Ни одно изделие кузнеца не требует с такой необходимостью применения труда нескольких молотобойцев, как изготовление железокованых пищалей и ядер. А о том, сколь огромны были правительственные заказы на пищали и ядра, говорят следующие цифры: в 1630 г. устюженские кузнецы отковали ядер разных калибров от 1 п. 30 ф. до 3/4 фунтовых — 55 338, в 1631 г.—62 908, в 1632 г.—338 500 и в конце этого года было заказано еще 102000,64 а в 1633 г.—246 50065 ядер. Несомненно, что и во второй половине XVI в., когда московское правительство вело длительные тяжелые войны, продукция ядер исчислялась в тысячах. Среди военных боеприпасов устюженские кузнецы изготовляли и сотни тысяч оружия против конницы — подметные рогульки.66

На северо-востоке рассматриваемого нами района центром крестьянской железоделательной промышленности было Белоозеро. Дошедшие до нас от второй половины XVI и начала XVII в. документы также говорят о высокой ступени развития и своеобразной специализации белоозерской металлической промышленности. Железодобывающая промышленность снабжала в огромных количествах железом не только белоозерских и кирилловских кузнецов, но и отдаленные места Московского государства. По расходным книгам Кирило-Белоозерского монастыря можно судить об уровне развития этой промышленности. От второй половины XVI и начала XVII в. мы имеем 4 книги (1567—1568, 1581—1582, 1603—1604, 1605— 1606).67 Белоозеро продало монастырю за эти 4 года «расковного железа большой руки» на 80 р. 74 к., а в переводе на вес это будет около 650 пудов. Цифры расходных книг достаточно характеризуют и монастырское хозяйство и металлургическую промышленность Белоозера. Белоозерские торговцы или уездные крестьяне-металлурги торгуют железом и в Вологде. Так, в 1607 г. там было куплено для отправки в Верхотурье «да к сошникам на полицы и на косы, и на серпы, и на топоры расковного Белозерского железа 112 сох большой руки».68

Книги дают интересный материал и по обрабатывающей промышленности. Белоозерские кузнецы выступают перед нами прежде всего как гвоздочники и скобочники (скобы для судов). Тот же монастырь за четыре года купил в Белоозере гвоздей: сапожных, кружальных, однотесных и двоетесных 69 440 и скоб судовых 45 300 на сумму 50 р. 32 к. Кроме этих покупок, монастырь приобретал скобы и гвозди, сделанные кузнецами на заказ.69 Покупались гвозди и скобы непосредственно у ремесленников — гвоздочников и скобочников; сохранилась заметка казначея: «купил у белоозерского кузнеца Нечайки 5000 гвоздей чешуйных, дал 1 р. 11 алт. 4 денги».70 Учитывая, что топоры, ножи и косы монастырь всегда покупал в Вологде или делал у вологодских кузнецов, а гвозди и скобы, при их массовом

стр.200

употреблении, в Вологде не покупались ни разу, мы можем с полным основанием констатировать наличие в Белоозере высокоразвитого гвоздочного и скобочного специализированного ремесла. Это объясняется частично большим развитием судостроительной промышленности в Белоозере и в ближайших селениях.

Итак, Устюжно-Белоозерский край в XVI и в начале XVII в. был основным поставщиком железа, оружия, строительных и бытовых железных изделий для большей части Московского государства. Устюженские кузнецы изготовляли в основном оружие, белоозерские и сельские изделия массового потребления на широкий рынок. Во второй четверти XVII в. устюженско-белоозерская железоделательная и железообрабатывающая промышленность уступает первое место новым районам, к развитию которых был привлечен иностранный капитал и опыт. Крестьянская железоделательная промышленность, в том состоянии, к какому она пришла в начале XVII в., удовлетворить государственную потребность в железе уже не могла.

Третьим местом сосредоточения промышленности был южный район Московского государства. Здесь выделяются два города — Серпухов и Тула — с развитой железообрабатывающей промышленностью, около них объединились крестьянские железодобывающие промыслы. Более ранними по развитию ремесла были Серпухов и Кашира. От начала XVI в. мы имеем на это указание современника. Проезжавший по этому краю в 1517 г. С. Герберштейн писал: «Василий овладел городом Сер-пуховым, расположенным в 8 милях от Каширы на реке Оке, где даже и на ровном месте добывается железная руда».71 Здесь речь идет о глыбовой наземной руде, на базе которой во второй половине XVII в. возникла группа крупных заводов (Поротовских). В 1565 г итальянец Барберини рассказывает: «Обращаюсь к тому, что сам я видел... есть здесь город, так называемый Кашира, где находятся большие железные и стальные рудокопни».72 Особо отмечается производство уклада («стальные рудокопни»), имевшего вместе с железом далеко не только местный сбыт. Серпуховским укладом торгуют оптом и в Москве. В 1581 г. «купчина» Кирило-Белозерского монастыря «купил на Москве 100 прутов укладу Серпуховского дано рубль».73

«Серпуховское» железо продают в Сибирь, Пермь и даже постоянно торгуют им в Туле. На торгу в 1588 г. стоял «онбар серпуховитина—торгует железом».74 От 1552г. мы имеем сотную книгу на Серпуховский посад.75 Уже в середине века наблюдается начало запустения посада. Поток «изошлых» с северных городов уносил с собой и посадский люд Серпухова, На 623 жилых двора пустых бьло 21 и мест дворовых 122. Из 796 посадских людей было 420 ремесленников,76 из них к железообрабатывающему ремеслу относились 63 кузнеца и 1 гвоздочник. Судя по аналогии с другими приокскими городами (в Коломне к 1578 г. было 32 1/2 жилых и 662 пустых места дворовых), 77 надо полагать, что несколько опустел в конце века и Серпуховский посад, но в продолжение XVI в. он вместе с местной крестьянской железоделательной промышленностью снабжал железом, укладом и изделиями Москву и многие отдаленные пункты восточной части страны.

Тульский край по времени развития был более поздним, чем Серпуховский. В XVI в. он далеко еще не был тем крупным железоделательным и обрабатывающим центром, как это иногда принято считать в исторической литературе. Зарождение и развитие той промышленности, которая снабжала в XVII в. оружием Московское государство, началось в последней четверти XVI в., после вымирания промышленности на севере и северо-востоке и неудачных попыток наладить массовые разработки руд в Сибири и на Урале. Базой снабжения Тулы металлом было село Дедилово с окружными деревнями. Здесь на реке Оленьей находились рудники, которые в XVII в. снабжали рудой и тульские заводы. О добыче руды в конце XVI в. говорят сами дедиловские рудокопы в 1662 г. «В Дедиловском уезде... ровщики сказали на тех рудокопнех местех на много ли впредь той железной руды будет того им подлинно сказать немочно, потому как де в том месте зачели ту руду копать тому многие годы и паметухов нет».78 В 1588 г. вблизи Тулы, было 12 домниц,79 плавивших, вероятно, местную руду, но в 1627 г. домницы уже не работали.

Интересны данные торга Тулы 1588 г. Из 53 лавок, торговавших не продуктами питания, 11 лавок торговало железом и железными изделиями. В самом Дедилове ремесленников не было, село носило еще характер военного лагеря. Писцовая книга по Туле 1588 — 1589 гг. «письма и меры Ивана Жеребцова с товарищи»80 среди 243 описанных ремесленников упоминает 20 человек (8%), занимающихся железообрабатывающим ремеслом. По профессиям они распределяются так: кузнецов 16, гвоздочников 3 и ножевник 1. Снижение

стр.201

мощности промышленности на севере и северо-востоке страны заставило правительство предпринимать меры для обеспечения себя железом и прежде всего оружием. Устюжна изготовляла артиллерию (пищали, ядра), а к концу XVI в. появляется необходимость массового изготовления ручного огнестрельного оружия — самопала. Необходимо было создать новую базу, которая дала бы русской армии самопал. Выбор пал на район наиболее жизнедеятельный, на «украйный» город Тулу, тем более, что здесь была и богатая железодобывающая база — Дедилово. «В 1595 г. по их челобитью дана им (тульским кузнецам.— Б. К.) Федором грамота,81 велено их кузнецов устроить на Туле за острогом, особой слободою, и никаким людям опричь их кузнецов нежить и к посаду ни в какие подати и ни в какие земские службы из них кузнецов выбирать не велено... По книгам 103 г. устроено на Туле кузнецов 30 человек и платят 10 р. оброку в казну».82

Быстрый рост «обеленной» слободы объясняется сильным стремлением посадских ремесленников уйти от посадского тягла. Поддержанная правительством, получившая ряд феодальных льгот, тульская железообрабатывающая промышленность быстро начинает расти. К концу века в Туле работало не менее 43 кузнецов (30 казенных, 2 из наряда и 11 дворников). В казенную слободу «строились» не только тульские металлисты, но и приходили ремесленники из других городов, поскольку «самопальное дело» стало «государевым». К 1625 г. в Туле занятых в железообрабатывающей промышленности было уже 152 человека, а производственных помещений — кузниц — было 72.83

Одновременно с Тулой появляется оружейное производство в большом селе Тульского уезда — Павшине. Государственные заказы на оружие в начале XVII в., как сейчас увидим, часто посылаются тульским и павшинским кузнецам вместе. Новые изделия требуют новых навыков и специализации. Появляются профессии ремесленников — ствольники и замочники (замки ружейные).84 Свидетельств об изделиях тульских оружейников в первые годы существования «самопальной слободы» мы не имеем, но от времени после 1613 г, их много. Они говорят о большой роли Тулы и тульских оружейников в вооружении русской армии огнестрельным оружием. В 1614 г. указал государь «ковати на Туле и в Павшине сто пищалей затинных с свицкими замки и к ним сделать станки, а железо имати на те затинные пищали у торговых и у всяких людей, а за то железо и уклад... давать деньги торговым людям из государевой казны... тульским кузнецам, которые те пищали затинные делали и ярыгам, давати на Туле поденный корм».85 В этом же году было заказано еще 200, в 1617—200 и в 1622 —500.86

Итак, тульская железообрабатывающая промышленность быстро развивается и уже в 20-х годах XVII в. является ведущей в изготовлении ручного огнестрельного оружия. Тульские кузнецы, вероятно, поглощали все железо дедиловских металлургов. В начале 30-х годов Тула привлекла внимание иностранного предпринимателя, а в 1638 г. здесь была задута первая русская домна.

Кроме разобранных выше трех крупнейших районов металлической промышленности, в XVI в. развитое ремесло имели и другие крупные города. Одним из них была Вологда. Крестьяне Вологодского уезда в больших количествах поставляли железо и уклад вологодским кузнецам и на продажу по стране.

Из расходных книг северо-восточных монастырей мы узнаем, что уже в середине XVI в. вологодская железодобывающая промышленность поставляла на рынок большое количество железа и уклада. Вот несколько данных: в 1569 г. Павловым-Обнорским монастырем было «на Вологде куплено железа, да укладу на 14 алт.», «да укладу на Вологде куплено на 40 алт.» 87 и т. д.

В монастырских расходных книгах больше известий о металлистах Вологды. Прежде всего обращает внимание специализация вологодских ремесленников. Еще под названием кузнеца многие ремесленники работают по изготовлению одного вида изделий: ножи, топоры, гвозди, косы. В 1581 г. Кирило-Белозерский монастырь три раза заказывал «Петруше Волоцкому кузнецу» изготовить ножи (100 шт., 100 шт., 50 шт.), два раза «Якиму Глазову Волоцкому кузнецу» (100 шт., 30 шт.), два раза делал «Степан Жилинской Волоцкой кузнец» (100 шт., 100 шт.).88 Такие же данные имеются о кузнецах по топорам и косам. В 1581 г. «Вологодский кузнец Чурило надил 25 топоров от наду дал полтину».89 У «топорников» монастырь покупает большие партии топоров. В 1567 г. казначей занес в книгу: «купил 32 топора вологодских дал 2 р. 8 ал. без деньги... купил на Вологде 42 топора плотничных и дровосечных... купил 15 топоров плотничных вологодских дал 15 алт.»90 и еще несколько покупок. Косы приобретались еще

стр.202

более крупными партиями: «купил 60 кос горбуш вологодских дал пол 2 руб.».91 Специализированным было и производство гвоздей Торговая книга 1575 г. отмечает их дешевизну и хорошее качество: «гвоздья сапожного 30 000 купят Вологде по 3 рубли ино 1000 станет в 10 денег».92 Писцовая книга 1627 г.93 дает сведения о количестве кузнецов: еще не оправившаяся после крестьянских войн Вологда в 1627 г. насчитывала 49 кузниц. Мне кажется, что эти цифры можно перенести и в XVI в.

Далеко на северо-востоке, по «реке Вычегде, Вага и Тоболь» находились районы, которые с помощью московского правительства «осваивали» купцы Строгановы. Край этот, богатый железной рудой, еще до прихода Строгановых имел развитую железодобывающую и обрабатывающую промышленность.94 В 1577 г. Строгановы получили от правительства право на разработку руд и установление домниц на реке Ваге.95 Но в результате всех этих начинаний железодобывающая промышленность развития не получила. Сами Строгановы устроили промышленность только на удовлетворение собственных нужд (солеваренные предприятия и строительство городов требовали железа немало), а желание московского правительства «установить железное дутье» в промышленных масштабах упиралось в тех же Строгановых. Сами Строгановы начать это дело не рисковали. Нужны были большие капиталовложения, да и дело было новое, какая и когда будет прибыль, было неизвестно, соль давала вернее, да и больше. Дать развиться местной промышленности означало привлечь другие капиталы и разделить монополию на эксплоатацию местных земель. Но железообрабатывающая промышленность Строгановых для нас особенно интересна тем, что в 1583 г. мы находим у них применение механической силы (водных молотов) при обработке железа.

Тверь славилась массовым изготовлением на широкий рынок иголок, рыболовных крючков, сапожных гвоздей. Эти изделия расходятся на далекие рынки и славятся высоким качеством. Часто при продаже в других городах они носят название «тверских», характеризуя этим высокое качество. Вот записи расходных книг Кирило-Белозерского монастыря: «купил в Твери в казну 26000 гвоздя сапожного черного дал 1 р. 30 алтын, да игол 3 дюжины 600, денег дано 14 алтын 2 д.»; «покупал в Москве... 300 игол литовок дал 4 алт. 3 д., 200 игол тверских дал 2 алт. 4 д.»; «во Твери старец Митрофан купил 500 уд дал 10 алт.», «купил в Твери 700 игол тонких дал 8 алт. 2 д., 100 по 7 денег, 600 игол толстых дал 5 алт. 3 д.»96 и т. д. От середины XVI в. сохранилась «выпись из Тверской писцовой книги Ивана Заболоцкого с товарыщи 1543 г.» на слободу Отроча монастыря. Среди ремесленников-металлистов в слободе было: «гвоздочников 6, кузнецов 3, Кожевников 3, замочников 1, игольников 1».97 А во всем городе, без сомнения, были десятки гвоздочников, Кожевников, игольников. За развитую специализацию говорит и дешевизна иголок, крючков, гвоздей: 100 гвоздей стоило полторы деньги, 100 иголок — 9 денег, 100 крючков— 12 денег.

Углич поставлял на рынок свечники, шандалы, косы, топоры. Свечники и шандалы, развозимые по торжкам России, всегда называли «углецкими», отмечая происхождение и добротность изделия.98

О Москве XVI в. у нас сведений нет. От XVII в. сохранились перепись московских дворов 1620 г. и перепись населения посада в 1638 г.99 Всего посадских ремесленников в 1638 г. было 2367. Среди них по обработке железа: кузнецов 113, самопальников 17, бронников 11, игольников 7, замочников 3, скобельников 3 и по одному ножевнику, латнику, удильщику, часовнику, оковщику, точильщику, подковщику; 100 всего 161 человек (кузнецов 4.8 %, специализированных — 2 %).101 Через три года, в 1641 г., была проведена «роспись кузницам». Всего было описано 152 кузницы, из них были: «пусты» 24, а остальные делали: 90 кузниц «всякое черное дело», «всякое мелкое кузнечное дело», 23 кузницы — подковы, 4 кузницы — ножи, 3 — скобы сапожные,

3 — мельничные снасти, 2 — топоры, 2 — сабли, одна — оружейное и замочное дело. 102 Цифры переписей 1638 и 1641 гг. позволяют сделать вывод, что в XVII в., а тем более и в XVI в. ремесленники Москвы по обработке железа удовлетворяли только внутренний городской бытовой спрос. Специализация кузнецов и вообще ремесленников очень слабая, в этом отношении Москва стоит, по сравнению с другими городами, далеко не в первых рядах.

Металлическая промышленность остальных городов Московского государства работала на покупном железе и, как правило, удовлетворяла только внутренний спрос, не выступая со

стр.203

своей продукцией вне пределов города. От конца XVI и начала XVII в. сохранились случайные упоминания о кузницах или продукции следующих городов. В Переяславле в 1595 г. писцовая книга отмечала 38 кузниц (сохранилась опись торга);103 в Холмогорах в 1620 г.— 63 кузницы.104 Устюг, стоявший на большом торговом пути, в 1630 г. имел 47 кузниц;103 Калуга в 1626 г. на 493 посадских двора имела 44 кузницы; 106 Ярославль в 1614 г.—32 кузницы, а в 1630 г.— 44 кузницы. 107 От первой половины XVII в. сохранились упоминания о продаже в Устюге ярославских замков и гвоздей. 108 В Нижнем Новгороде в 1621 г. на 1553 посадских дворах было 49 кузниц.109 Гамель указывает, что в начале XVII в., вероятно в связи с интервенцией, в Нижнем Новгороде делалось большое количество пищалей.110 И, наконец, упоминаются города (Шуя, Соликамск) с 10—15 кузницами. Ремесленники указанных городов с небольшой специализацией («делает всякое кузнечное дело») удовлетворяли, в зависимости от города, местный бытовой или промышленный спрос на железные изделия.

Итак, для XVI в. на Руси четко наметились районы железообрабатывающего ремесла, возникавшего в первую очередь вблизи от сырьевых баз, продукция которого в основной массе шла на широкий внутренний и внешний рынок. Ремесленники некоторых городов и районов специализируются на массовом производстве оружия, орудий труда и железных изделий промышленного назначения. Устюжна-Железнопольская изготовляет для правительства оружие, Белоозеро и села этого района — орудия труда. В то же время они поставляют стране огромное количество уклада и железа. Север Новгородских земель (север Вотской пятины, Карела, Олонец, Каргополь) изготовляет уклад, железо и массовые орудия труда; Серпухов и Тула — оружие, уклад, железо; Тверь — мелкие изделия: иглы, крючки, сапожные и обойные гвозди; Вологда — ножи, топоры, косы, серпы, гвозди; Кострома — безмены и т. д.

Такое развитие и специализация железообрабатывающего ремесла в XVI в. дифференцировало и профессии металлистов. В конце века в приведенных выше документах упоминаются следующие специальности: кузнецы, гвоздочники, ножевники, сабельники, стрельники, бронники, скобочники, лемешники, подковщики, котельники, секирники, сковородники, забойники, молотники, угольники, замочники, игольники, часовники, удники, точильщики, самопальники, ствольники, замочники (ружейные замки) и две профессии, связанные с металлическим ремеслом,— это торговцы металлом и металлическими изделиями — укладники и железники.

III

При описании оборудования и инструмента железообрабатывающего ремесла я ориентируюсь на городского ремесленника-оружейника. Технология и средства труда оружейника были более передовыми, чем другие специальности по черному металлу.

Прежде всего нужно сказать о производственном помещении. «Кузница», «кузничная изба», «кузничный двор», где работал ремесленник, располагались в деревнях, вдали от селений, на выселках, а в городах — на окраинах,— у городской стены или на всполье. Гер берштейн, описывая Москву, особо оговаривает; «еще более увеличивается он (город.— Б. К.) от растянувшихся длинным рядом в конце его домов кузнецов и других ремесленников, действующих огнем»; 111 посетивший Псков иностранец замечает, что жилища кузнецов и других мастеров, употребляющих огонь при своей работе, расположены длинными рядами вдали от других. 112 Большинство городских кузниц сосредоточивается в двух-трех местах на вспольных улицах, у ворот или у торга, представляя своего рода небольшой городской железообрабатывающий заводик с цехами-кузницами. Например, в Москве в XVI в. известны старая и новая кузнецкие слободы. Первая находилась за Яузой, где располагались и другие ремесленные слободы, связанные с горячим производством,— гончарная, котельничья, таганная. Новая кузнецкая слобода находилась в Замоскворечье (ныне Новокузнецкая улица). В Москве в 1641 г. кузницы располагались в четырех местах: за Варварскими воротами на горке — 35 кузниц, у Тверских ворот — 63, у Покровских ворот — 15, в Замоскворечье у церкви Георгия — 26 кузниц. 113 В Казани в 1565г. кузницы были сосредоточены в двух местах: «позади большие улицы жилецкие кузницы... 13 кузниц. Да на Вздвиженской улице... 6 кузниц».114 В Переяславле в 1595 г. за торгом в одном месте

стр.204

расположились 38 кузниц.115 С ростом городов кузницы оказывались в городской черте и нередко были причинами городских пожаров. В Новгороде уже в 1503 г. кузницы выселяют за пределы городской черты. 116

Кузницы как сооружения имели вполне современный вид. Упоминание источников «кузничная изба» говорит о рубленом или досчатом сооружении с крышей. Размеры посадских кузниц дает обмер писца в Туле в 1625 г. Размер колебался между 1 X 1 саж. и 3 1/2 X 2 саж.; наиболее распространенным был 2X2 саж., т. е. 4 кв. саж. 117 Но были сооружения и более сложные. В 1601 г. Кирило-Белозерский монастырь имел кузницу в 6X6 саж., в которой было «7 горнов, 7 мехов больших, да 7 наковален больших... в которой делали всякое железное дело». 118

Основным оборудованием кузницы был горн с 1—2 кузнечными мехами. Источники середины XVI в. упоминают: «ставили кузницу и горн делали».119 Горн представлял очаг вышиной около 1 1/2 аршин, длиной 1—1 1/2 и шириной 1—1 1/2 аршина, с углублением в середине или у задней стенки, в которое насыпают уголь, раздуваемый мехами. Кузнечные меха (кожаные, клиновидные, с деревянными досками) были современной формы. 120 Делали их кожевники; в 1567 г. Кириллов монастырь «купил на Вологде... шубы, мехи кузнишные».121 На трубку меха надевалось глиняное сопло. Оно часто перегорало и портилось. Казначей Болдина-Дорогобужского монастыря в 1598г. записал: «куплено соплей в кузницу десяток дано 3 алт. 2 денги».122 За два года были четыре покупки — 60 сопел. Из переносного оборудования были необходимы лопатки для угля, кочерга и прыскалка-швабра из мочала для смачивания угля водой.

В изучаемый нами период, XVI в., в железообрабатывающей промышленности начинается применение механической силы — вододействующих молотов. Появление гидросиловых установок в России относится еще к XIII в. Водяные мельницы почти по всей Руси упоминаются еще в актах XIII в.123 Памятники XVI в. говорят уже об их широком распространении и высокой технике. Для характеристики уровня техники гидросиловых установок может служить хотя бы попытка постройки плотины в 1524 г. на реке Волхове «хитреца Невежа Псковитина Снетогорского мельника человека».124 Герберштейн в описании Москвы говорит о большом количестве мельниц на Яузе и Неглинной. Немалое количество мельниц перечисляют и писцовые книги XVI в. Источники, упоминая мельницы, различают их: «мельницы на речке на Ходыне, мелет в одно колесо», 125 «мельница на реке на Клязьме мелет в два колеса немецких»,126 «на речке на Селянке мельница колотовка». 127

Нам сейчас трудно восстановить конструктивные особенности каждой из них, но важно здесь то, что в «мельнице-колотовке» — толчее с механической ступой — мы имеем преобразование вращательного движения водяного колеса в возвратно-поступательное, прямое или криволинейное движение. Подобное превращение движения происходит и в механическом вододействующем молоте.

Несколько отрывочных свидетельств документов XVI в. позволяет утверждать применение вододействующего молота в железообрабатывающем ремесле. От 1583 г. сохранилась «деловая» о разделе имущества между Семеном и Максимом Строгановыми: «да на Лахоме досталось мне же Семену Самоков да изба старая до сенники с подклети... а лес и руда ввобче по обе стороны против Ильи пророка вопче... а пруд попортился Лахомской ино его починовать с Максимом пополам». 128 «Пруд» — это плотина на небольшой речке Лахоме, на которой стояли мельница и самоков — вододействующий молот. Далее. В переписной книге Юрия Телепнева 1647 г. тульских заводов замечено: «в той же кузнице горн малый в нем поделывают всякие мелкие снасти... а наковальне место в стуле молот большой. А иноземец Андрей Виниус сказал, что тот молот дан ему на Москве из государевой казны ис Пушкарского приказа как он Андрей почал железной завод заводить и тот молот к делу не пригодился».129 Здесь, бесспорно, идет речь о бабе 130 водяного молота, которую Виниус по каким-то причинам не использовал в действующих водяных молотах. В описи словами «молот большой» всегда называются только вододействующие «молоты большие в ковальных ветхих мельницах». 131 Употребление молота как наковальни говорит о его размерах (подобные молоты весили до 17 пудов) и, наконец, о снабжении предприятия Виниуса из Пушкарского приказа.

стр.205

Таким образом, мы видим, что в распоряжении Пушкарского приказа в первой четверти XVII в. была основная деталь вододействующего молота. И, наконец, Арсеньев в предисловии к цитированной выше книге «Оружейный приказ при царе Михаиле Федоровиче» пишет: «с этих пор (1550 г.— Б. К.) начали заводить в Москве и по некоторым городам так называемые «кузнечные мельницы» (кавычки Арсеньева.— Б. К.), на которых «варили железо» и ковали пищали и самопалы. 132 В опубликованных документах упоминаний о «кузнечных мельницах» нет (документы 1614г. и позже). Я считаю, что поставленные в кавычки Арсеньевым «кузнечные мельницы», но без указаний источника, были им взяты из просматриваемых для публикации актов и могут быть нами использованы как аргумент.

Итак, приведенные выше далеко не исчерпывающие вопроса свидетельства убеждают меня, что во второй половине XVI в., за столетие до заводов Виниуса, в русской металлодобывающей и металлообрабатывающей промышленности начинает применяться механический вододействующий молот. Возможно, что в Москве это было связано с началом производства огнестрельного ручного оружия, так называемого «московского выкова», о котором нет ни документов, ни вещественных памятников. Известны лишь памятники середины XVII в., сохранившие упоминание о «ствольных мельницах на Яузе.133

Перейдем к вопросу об инструментах и орудиях труда русского кузнеца.

Наковальня — твердая опора, на которой происходит ковка изделий. У древнерусских кузнецов (домонгольского времени) она имела вполне современный вид, только вместо плоского основания внизу наковальни отходил клиновидный отросток, которым она вбивалась в деревянный чурбан. Вес наковальни достигал 15 кг.134 От XVI в. имеем лишь отрывочные письменные упоминания и изображения,135 а от первой половины XVII в.— описание в переписной книге Юрия Телепнева 1647 г. 136 Употреблялись два вида наковальни — прямоугольная в плане, с широким плоским основанием и наковальня с рогом и плоским основанием. В писцовой книге 1565 г. по Казани в описи «государевой казны» указано «5 наковален больших да одное носа уломлено»,137 т. е. отломан рог. Большое значение у наковальни имеет гладкость и твердость рабочей поверхности. Современные кузнецы достигают этого приваркой к лицу наковальни стальной пластины — наличника. То же делают и кузнецы в XVI в. В 1567 г. казначей Кирило-Белозерского монастыря уплатил кузнецу за сделанную наковальню: «да от наковальня от большово дал от дела 18 алт. железо и уклад монастырский».138 Единственное употребление уклада возможно только для лицевого наличника; да и выданная сумма 18 алтын говорит о сложной и продолжительной работе. Наковальни колебались и в размерах. Изготовление 10-пудовой пищали или ножа и стрелы требовало и разной массы наковальни. В источниках упоминаются наковальни «большая» или «малая».139 Некоторые изделия при их массовом изготовлении требуют малых опор или удлиненных отростков. Для этой цели применялись маленькие однорогие или двурогие наковальни, называемые «шперак»; они вставлялись в отверстия на большой наковальне или в деревянные или каменные опоры. Подобие такого шперака было найдено Милоновым в Твери в слое XIV —XVI вв. 140

Молоток, молот — инструмент для нанесения ударов при ковке. Письменные источники различают: «молот железный малый»,141 «одноручник»,142 «молоток»,143 — это ручники, употребляемые кузнецом для мелких поковок и для указания места удара молотобойцу, «5 молотов больших», 144 «молот широкий» 145 — это кувалда, боевой молот, которым наносит удары молотобоец.

Клещи — инструмент для захвата, удержания и поворачивания поковки. Документы XVI в. часто упоминают кузнечные клещи, различая их лишь по размерам: «да клещи большие железные»,146 «двое клещей железных малых», 147 «клещи средние».148 О формах кузнечных клещей мы можем судить по ранним археологическим находкам, изображениям и по тем изделиям, которые выковывались с применением клещей.149 Легко можно притти к заключению, что они немногим отличались от клещей современных кузнецов. Было около трех основных форм, которые при надобности

стр.206

подгоняли к формам массовой поковки. Широко применялись кузнецами (возможно замочниками, удниками и игольниками) кусачки. Известны два экземпляра кусачек из Тушинского лагеря под Москвой. 150 Они современной формы.

Зубила — инструмент для рубки и разрезания поковок в горячем и холодном состоянии. Источники XVI в. их упоминают часто, например, «24 зубила железных».151 Среди археологических находок известно много зубил раннего времени, разных форм и размеров. Все они современных форм.

Пробойники — предназначались для пробивки дыр в металле. Документы XVI в. их знают под названием «просеков» («да два просека»). 152 Конец, которым пробивали металл, имел различные формы в зависимости от требуемых отверстий.

Гладилки и обжимки в источниках не упоминаются, но массовое изготовление железных изделий позволяет допустить употребление их и в XVI в.

Гвоздильня — служит для отковывания головок, заклепок и гвоздей. Поскольку производство гвоздей в некоторых местах было массовым, специализированным, то вполне допустимо употребление гвоздильни кузнецами XVI в.

Итак, и оборудование и инструмент кузнеца в XVI в. ничем не отличаются от инструмента и оборудования XVIII—XIX вв.

В XVI в. на Руси существуют специальности по холодной обработке черного металла. Из кузнечного дела выделилось слесарное 153— это замочники, игольники, удники, часовники. Впервые русский документ упоминает замочника в 1498 г. в Руссе: «двор Васко замочник да зять его Грихно». 154 О выделении слесарного дела из кузнечного говорит и массовость изготовления изделий, большая часть процесса производства которых протекает при холодном состоянии металла, а следовательно, и вне кузницы.

Для производственного процесса слесаря необходимы два основных инструмента — тиски и напильник; тиски — для зажима изделия, напильник— для его опиловки. Впервые упоминание о тисках в русских источниках мы находим в переписной книге тульских заводов Юрия Телепнева: «в одной избе 4 тиски большия прибыты к лавке».155 Более широкое распространение в XVI в., вероятно, имели клиновые металлические или деревянные зажимы. Среди перечня металлического инструмента Карельско-Никольского монастыря 1551 г. числится: «2 пилки, да 2 молотка... да 2 просека... да насечка».156 «Пилки», тем более рядом с молотком, просеком, насечкой вполне допустимо считать обыкновенными напильниками. 157 О назначении «пилки» упоминается в описании тульских заводов: «12 пил малых, оптирают ими железо».158 От начала XVII в. среди археологических находок Тушинского лагеря имеются два напильника.159 Они современной формы; на их гранях хорошо сохранилась насечка. Интересно отметить однообразие формы напильника и приемов его изготовления в мировой технике. Первые напильники в Гальштате имели современную форму, 160 а способы изготовления от западных мастеров XV в. до русских кустарей XIX в. 161 совершенно одинаковы.

Отверстия в черном металле делали кузнецы и слесари, но последние исполняли их более точно и чисто (детали часов, ружейные и дверные замки, стволы самопалов и т. п.) Для этого необходимо было сверло.162 Западноевропейские слесари XVI в. для доводки отверстия в металле употребляли перовидные сверла. Русские источники часто упоминают термин «напарья»; «да напарья большая, да две напарьи малых».163 Напарья — это перовидные (лопатковидные) сверла.

Отдельной операцией холодной обработки было снятие металла на изделиях путем обточки на шлифовальных кругах. Технологически она простиралась от придания светлой и гладкой поверхности предмету до вытачивания форм и отдельных элементов в изделиях. Часто эту операцию выполняли сами же кузнецы и слесари. В 1581 г. Кириллов монастырь «купил кузнецом 2 точила дал 8 алтын», «купил 5 точил дал 1 рубль».164 Но в документах XVI в. мы встречаем и профессию точильщика. Это были, вероятно, особые мастера со своими стационарными мастерскими на торге. В Новгороде в середине XVI в. было 3 точильщика, двое из них имели лавки на торге. 165 Лавки, несомненно, служили им, прежде всего, как производственные помеще-

стр.207

ния.166 Если кузнецы, владельцы лавок (в Новгороде 20 кузнецов из 112) в них торговали своими изделиями, а часто и чужими товарами, то ножевники 167 (с лавками 20 из 38), гвоздочники (12 из 21), замочники (5 из 17), игольники (3 из 7) использовали лавки и как производственные помещения.

Теперь посмотрим, как достигали требуемых размеров и форм в изделиях. При производстве бытовых изделий не было строгих норм, работали по обычному «подобию», «образцу». Более точные нормы должны были быть при массовом изготовлении сложных изделий (самопалы, пищали, ядра). Документы XVI в. сохранили указания на два способа, какими достигали заказчик и мастер изготовления требуемых форм и размеров в изделии. Во-первых, посылка и наблюдение специалиста (возможно, с «образцом») или изготовление им «образца» на месте; 168 во-вторых, посылка к мастеру образцового изделия или контрольного инструмента («кружало»).169

О производительности труда кузнеца XVI в. можно судить по следующим документам. От 1632 г, сохранилась роспись поденной работы устюженских кузнецов при выковке ядер. 170 Было произведено два опыта по производству пуда ядер в «трегривенное кружало» и один опыт ядер в «гривенное без четверти кружало». В помещенной ниже таблице сведены данные грамоты.

Как видим, кузнец с молотобойцем изготовляли в день от 4 1/2 до 6 ядер. При этом нужно учесть, что кузнец получает железо не прутовое, а в виде крицы, которую ему нужно еще расковать в прут или на части, соответственно ядрам, а также сложность подгона ядра по весу и диаметру к калибру и отделка поверхности на точилах до требуемой гладкости. Сравнивая эти показатели с производительностью кузнецов XIX в., я считаю, что производительность кузнецов XVI в. была такой же, если не выше, как и производительность русского кузнеца-кустаря XIX в. 171

При небольшом привлеченном в работе материале я попытался восстановить социальную, экономическую и техническую стороны русского железообрабатывающего ремесла. Те немногочисленные доводы, которые удалось привести, убеждают меня в следующем. С конца XV в., после образования Русского национального государства, начинают быстро расти и развиваться торговля и ремесло. С развитием ремесла города становятся центрами ремесленного производства и, в свою очередь, влияют на дальнейшее развитие ремесла. Из прочих ремесел по степени развития и товарного выхода выделяются прежде всего металлодобывающее и металлообрабатывающее. Этому способствует, кроме общего подъема экономики страны, и задача быстрого вооружения русской армии.

Развивающееся металлообрабатывающее ремесло изменяет свою технику. К середине XVI в. среди металлистов по черному металлу насчитываются 23 профессии. Специализация изменяла и совершенствовала технологию производственного процесса; особенно выросла и стала передовой военная металлообрабатывающая техника, это — производство огнестрельного оружия и боеприпасов. Первое место здесь принадлежало не кузнецам, а литейщикам. 174 Русские литейщики, не уступая европейским, часто превосходили их смелостью творческих замыслов и опытностью.175 Русское

стр.208

литейное искусство достигло своего высшего расцвета в работах Андрея Чохова и его школы. Не намного отставало кузнечное мастерство, производившее в огромных количествах железные пищали, ядра и т. п. В этом литейщикам и кузнецам много способствовали войны и обмен опытом с Европой на поле битвы. Наивысшего своего развития кузнечное мастерство достигает во второй половине XVI в.

Но развитие экономики страны и, в частности, металлической промышленности приостановил и откинул назад экономический и политический кризис в стране, разразившийся в последней четверти XVI в. и приведший в начале XVII в. к крестьянским войнам и к так называемой «смуте». Уход городского и, прежде всего, посадского населения сказывался в первую очередь на ремесле, оно замирало, а в некоторых городах просто исчезало.

 

Сноски

-------------------------
стр.192
1 Н. Б. Бакланов, И. Гамель, В. Н. Кашин, Д. Кашинцев, И. М. Кулишер, П. Г. Любомиров, С. Г. С т р у м и л и н, М. Д. Xмыров и др.
2 В менее пострадавших от татарского нашествия вольных городах — Новгороде -Великом и Пскове — в это время было свободное городское ремесло.
3 Возможно, исключая часть Устюженско-Белоозерского края.
4 Писцовые книги XVI в. очень скупы в описании отдельного двора — писца интересовал итог по посаду.

-------------------------
стр.193
5 Н. Д. Чечулин. Города Московского государства в XVI в., СПб., 1889, стр. 73.
6 Материалы для истории народов СССР вып. 2. Писцовые книги гор. Казани. Л., 1932, стр. 180.
7 Н. Д. Чечулин. Указ. соч., стр. 177.
8 Писцовые книги гор. Казани, стр. 184—188. 9 Тула. Материалы для истории города XVI— XVIII вв. М., 1884, стр. 21—22.
10 Н. Д. Чечулин. Указ. соч., стр. 280
11 Там же, стр. 75.
12 Книга ключей и долговая книга Волоколамского монастыря XVI в. М., 1948.

-------------------------
стр.194
13 РИБ, т. 37. Расходная Книга Павлова-Обнорского монастыря , 1569 г.
14 РИБ, т. 37. Расходная книга Болдина-Дорогобужского монастыря , 1591 г., стр. 95, 115, 109.
15 «Кузнишных детенышей» я считаю молотобойцами. Автор «Книги ключей и оброков», описывая обед мирян, рассаживает их на последних местах: «а под ними дети, сиречь деловци черные», т. е. не имеющие ремесленной специальности Такими в кузнице могли быть только молотобойцы.
16 С. А. Шумаков. Сотницы, грамоты, записи, 1909, стр. 71.
17 Из актов Тверского отроча монастыря. Изд. С. Шумакова, М., 1896, стр. 1-3
18 Книга ключей и долговая книга Волоколамского монастыря XVI в., М., 1948, стр. 40.
19 Указ.соч., стр. 45.
20 Писцовые книги Московского государства. Писцовые книги XVI в. под ред. Н. В. Калачева, т. II, СПб., 1877, стр 138—140,
21 Н. К. Никольский. Кирило-Белозерский монастырь, т. II. СПб., 1910, Расх. кн., 1581 г.
22 Там же. Расх. кн. 1567 г.

-------------------------
стр.195
23 ДАИ, I, № 72.
24 РИБ, т. 37. Расх. кн. Болдина-Дорогобужского монастыря 1585 г.
25 Н. К. Никольский. Указ. соч., т, II. Расх. кн. 1603 г.
26 Там же. Расх. кн. 1581 г.
27 Б. Д. Греков. Новгородский дом св. Софии. СПб., 1914, стр. 50.
28 И. Г а м е л ь. Описание Тульского оружейного завода в историч. и техн. отношениях. М., 1826, прилож., стр. 12.
29 ДАИ, т. I, № 82.
30 Там же, № 116.
31 Н. К. Никольский. Указ. соч., т. II. Расх. кн. 1567 г.
32 Ю. В. А р с е н ь е в. Оружейный приказ при царе Михаиле Федоровиче. СПб., 1903, стр. 7.
33 Тула. Материалы для истории города XVI—XVII кв. Писцовая книга 1625 г.
34 П. Симсон. История города Серпухова. М., 1880, стр. 311—328.
35 Тула. Материалы для истории города XVI—XVIII вв. Писцовая книга 1625 г.
36 Новгородские писцовые книги, т. III. Изд. Археограф. ком. (далее сокр.: НПК); А. М. Гневушев. Отрывок писцовой книги Вотской пятины 1504— 1503 гг. Казань, 1908.

-------------------------
стр.196
37 А. Спицын. Курганы С.-Петербургской губернии в раскопках Л. К. Ивановского, СПб., 1896, стр. 57—113
38 Подробнее см. В. Н. Кашин. Крестьянская железоделательная промышленность на побережье Финского залива по писцовым книгам 1500—1505 гг. Проблемы истории докапиталистических обществ, № 4, 1934
39 НПК, т. III, стр 912.
40 Там же, стр. 516.
41 НПК, т. VI, стр 571—572.

-------------------------
стр.197
42 ДАИ, т. I, № 116.
43 ЗОРСА, т. I, 1851, стр. 135—316.
44 Н. К. Никольский, Указ. соч. Расх. кн. 1851 г.
45 Н. Е. Бранденбург. Курганы Южного Приладожья. СПб., 1895, стр. 66—67.
46 НПК, т. III, стр. 906.
47 НПК, т. I, стр. 816.
48 ПСРЛ, т. X, стр. 143.
49 А. В. Арциховский. Новгородские ремесла. Новгор. истор. сб., вып. 6, стр. 12—14. Железников и укладников я считаю торговцами.

-------------------------
стр.198
50 ДАИ, т. I, № 72.
51 Танища — село Троицкого монастыря на р. Суде. Стоит в середине между устьями рек Колпы и Шогды.
52 Н. К. Никольский. Указ. соч., т II. Расх. кн. 1567 г.
53 Ср. описание академика Севергина в 1803 г.: «Руды лежат... в Белозерском и Устюжском уездах между рек Чагодощи, Колпы и Суды. С давних времен тамошними жителями открыты и с довольною пользою употребляемы». Севергин. Жел. пром. Новгород. губ. «Технолог. журнал», 1812, т. IX, кн. 4, стр. 11—12.
54 Флетчер. О государстве русском. СПб., 1911, стр. 28.
55 Н. К. Никольский. Указ. соч. Расх. кн. 1567 г.
56 ААЭ, т. I, стр 320.
57 И. Г а м е л ь. Указ. соч., прилож., стр 12
58 П. Смирнов. Города Московского государства в первой половине XVII в., т. I. Киев, 1917 59 Н. Д. Чечулин. Указ. соч., стр. 69—80.

-------------------------
стр.199
60 В. И. Шунков. Ремесло в Пскове и Новгороде по данным сыска 1639—1640 гг. ИЗ, № 5, 1939, стр. 102—117.
61 Н. Е. Бранденбург. Историч. каталог СПб. арт. Музея, т. I. СПб., 1877, стр. 130.
62 Местное происхождение пищалей бесспорно.
63 Вообще молотобойцы появляются вместе с кузнечеством.
64 И. Гамель. Указ. соч., стр. 10. 65 Там же, прилож., стр. 14.
66 Там же, стр. 6.
67 Н. К. Никольский. Указ. соч., т. II.
68 АИ, т. II. № 81.
69 Н. К. Никольский. Указ. соч. Расх. кн. 1581 г.
70 Там же. Расх. кн. 1581 г.

-------------------------
стр.200
71 С. Герберштейн. Записки о московитских делах. СПб., 1908, стр. 108.
72 Р. Б а р б е р и н и. Путешествие в Московию в 1565 г. СПб., 1813, стр. 12—14.
73 Н. К. Никольский. Указ. соч. Расх. кн. 1581 г
74 ПКМГ, т. II, стр. 1075.
75 П. Симсон. Указ. соч., стр. 311—328.
76 Считая 83 казака.
77 Н. Д. Чечулин. Указ. соч., стр. 156.
78 Крепостная мануфактура в России (Тр. Археограф. ком. АН СССР), т. I, 1930, стр. 91.
79 Г. М. Б е л о ц е р к о в с к и й. Тула и Тульский уезд в XVI—XVII вв. Киев, 1915, стр. 264.
80 ПКМГ, т. II, стр. 1073—1095.

-------------------------
стр.201
81 Цитируемый текст сохранился в грамоте 1696 г. Петра I на Тулу.
82 И. П. С а х а р о в. История общественного образования Тульской губ. М., 1832, стр. 38.
83 Тула. Материалы для истории города XVI— XVIII вв.
84 И. П. Сахаров. Указ. соч., стр. 38, 52.
85 Ю. В. А р с е н ь е в. Указ. соч., стр. 9
86 Там же, стр, 10, 15, 21.
87 РИБ, т. 37. Расх. кн. Павлова-Обнорского монастыря 1569 г.
88 Н. К. Никольский. Указ. соч. Расх. кн. 1581 г.
89 Там же. Расх. кн. 1581 г. 90 Там же. Расх. кн. 1567 г.

-------------------------
стр.202
91 Н. К. Н и к о л ь с к и й. Указ. соч. Расх. кн. 1567 г.
92 ЗОРСА, т. I. стр. 135-136.
93 А. Е. Мерцалов. Вологодская старина, СПб., 1889, стр. 39.
94 В. Н. Шишонко. История о богатстве и роде Строгановых, стр. 146.
95 А. А. Введенский. Аника Строганов в своем сольвычегодском хозяйстве. Сб. ст., посвящ. Платонову, СПб., 1922, стр. 97.
96 Н. К. Никольский. Указ. соч. Расх. кн. 1603 и 1605 гг.
97 «Из актов Тверского Отроча мон.», стр. 1—3.
98 Н. К. Никольский. Указ. соч. Расх. кн. 1567 г.
99 Кузнецы «учинились сильны» и полностью в перепись не попали.
100 М. В. Д о в н а р - 3 а п о л ь с к и й. Торговля и промышленность Москвы XVI—XVII вв. Москва в ее прошлом и настоящем, кн. 6.
101 Сюда не входят мастера «пушечного двора».
102 И. Е. 3 а б е л и н. Материалы для истории, археологии и статистики гор. Москвы, т. II. М., 1891, стр. 1155.

-------------------------
стр.203
103 Н. Д. Чечулин. Указ. соч., стр. 266.
104 М. М. Богословский. Земское самоуправление на русском севере в XVII в., т. II, М., 1912, стр. 119.
105 Устюг Великий. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М., 1883. Сотная книга 1630г.
106 Шепетов - Самгин. Калужская губ. в истор. отношении. Пам. кн. Калужской губ. на 1861 г., стр. 106, 122.
107 «Яросл. губ. вед.», 1861, № 1—50 (Опись Ярославля 1630 г.).
108 К. П. Базилевич. Торговля В. Устюга в середине XVII в. Уч. зап. Ин-та истории РАНИОН, т. IV, М., 1929, стр. 92.
109 П. Г. Любомиров. Очерки по истории металлургической и металлообрабатывающей промышленности в России. М., 1937, стр. 12.
110 И. Гамель. Указ. соч., стр. 5
111 С. Герберштейн. Указ. соч., стр. 99. 112 В. О. Ключевский. Сказания иностранцев о Московском государстве. Птг., 1918, стр. 243. 113 И. Е. Забелин. Указ. соч., стр. 1155. 114 Писцовая книга гор. Казани, стр. 70—71.

-------------------------
стр.204
115 Н. Д. Чечулин. Указ. соч., стр. 266.
116 Новг. IV лет. (Список Николаевского), Л., 1929, стр. 611.
117 Тула. Материалы для истории города XVI— XVII вв. Писц. кн. 1625 г.
118 Н. К. Никольский. Указ. соч., т. I, стр. 43. 119 Там же. Расх. кн. 1567 г.
120 Древнерусская миниатюра. М., 1933, л. 70; А. В. Арциховсхий. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944, стр. 76.
121 Н. К. Никольский. Указ. соч. Расх. кн. 1567 г.
122 РИБ, т. 37, стр. 119, 139, 165, 168.
123 Н. Аристов. Промышленность древней Руси. СПб., 1866, стр. 63.
124 Псковские летописи, М.—Л., 1941.
125 ПКМГ, т. I, стр. 155. 126 Там же, стр. 181.
127 А. Дмитриев. Пермская старина, вып. III, 1892, стр. 168, 174.
128 Б. Д. Греков. Очерки по истории феодализма в России. Изв. ГАИМК, вып. 72, М.—Л., 1934.
129 Крепостная мануфактура в России, т. I, стр. 10.
130 Название современное. Это—головка, ударник механического молота.
131 Крепостная мануфактура в России, т. I, стр. 26.

-------------------------
стр.205
132 Ю. Арсеньев. Указ. соч., стр. 1. 133 И. Гамель. Указ. соч., стр. 18.
134 Наковальни из роскопок Беляшевского на Княжей Горе и Молчановского на Райковецком городище.
135 А. В. Арциховский. Древнерусские миниатюры как исторический источник, М., 1944, стр. 76; Гос. публичная библиотека им. В. И. Ленина. Рукописный отд., хронограф Е-212, лл. 410, 425.
136 Крепостная мануфактура в России. Т. I, 1930.
137 Писцовая книга гор. Казани, стр. 2.
138 Н. К. Никольский. Указ. соч. Расх. кн., 1567 г.
139 Писцовая книга гор. Казани, стр. 3.
140 Н. П. Милонов. Археологические разведки в Тверском кремле. ПИДО, № 9—10, 1935, стр. 149.
141 Писцовая книга гор. Казани, стр. 3.
142 А. Попов. Горные промыслы Соловецкого мон. в XVII в. Бюлл. Сев.-вост. обл. бюро краеведения, № 2, стр. 33.
143 АИ, т. I, № 158.
144 Писцовая книга гор. Казани, стр. 2; А. Попов. Указ. соч., стр. 33.
145 Писцовая книга гор. Казани, стр. 3.
146 Там же.
147 А. Попов. Указ, соч., стр. 33.
148 Крепостная мануфактура в России, т. I, стр. 8, 10.
149 Вообще форма клещей не стабильна. Современные кузнецы, а древние тем более, если не было клещей требуемой формы, подгоняли захватывающие губы к каждой поковке, тем более при массовом производстве.

-------------------------
стр.206
150 ГИМ. Хранение. Инв. № 38412, 38413
151 Писцовая книга гор. Казани, стр. 2. 152 АИ, т. I, № 158.
153 Слово «слесарь» появляется в России при Петре I. Это транскрипция немецкого «dег Sсhlоssег». Специальность эта дала впоследствии универсальное название ремесленника.
154 НПК, т, V, стр. 207.
155 Крепостная мануфактура в России, т. I, стр. 121
156 АИ, т. I, № 158.
157 Русские слесари всегда называют напильник пилкой.
158 Крепостная мануфактура в России, т. I, стр. 121.
159 Коллекции ГИМ.
160 F. M. Feldhaus. Die Technik der Vorzeit... Leipzig, 1914, стр. 289.
161 Тр. Ком. по иссл. кустарной пром. в России, т. VI, СПб., 1880, стр. 158.
162 Изготовление точного отверстия (прохождение сверлом) до начала XIX в. всегда происходило с предварительной заготовкой дыры меньшего диаметра горячим или холодным способам. Спиральное сверло, позволившее сразу производить в металле сверление, появилось в 20-х годах XIX в.
163 АИ, т. I, № 158.
164 Н. К. Никольский. Указ. соч. Расх. кн. 1581 г.
165 А. В. Арциховский. Указ. соч., стр. 14.

-------------------------
стр.207
166 Имеем две аналогии: лавка-мастерская в средневековой Европе, лавка — мастерская слесаря на русском рынке XIX—XX вв.
167 Имея заготовки, сделанные в кузнице.
168 ДАИ, I, № 72.
169 И. П. Сахаров. Указ. соч., стр. 96; И. Гамель. Указ. соч., прилож. стр. 14.
170 И. Гамель Указ. соч., стр. 8.
171 Тр. Ком. по иссл. куст. пром. в России, т, VI, СПб., 1880, стр. 534.
172 В это же время тульские кузнецы за один готовый самопал в своем железе и укладе получали 66 коп.
173 В грамоте описка: нужно 44 алт. 5 денег.
174 Литье из меди.
175 Это признают и иностранцы, путешествовавшие по России в конце XVI и XVII вв.

 

Иллюстрации


Карта размещения металлургической промышленности в Московском государстве XVI в. 1 - железо, уклад (полуфабрикат) на рынок; 2 - железо, уклад (полуфабрикат) на местные нужды; изделия из черного металла на рынок; металл - сбыт (по письменным источникам); 5 - изделия - сбыт (по письменным источникам)

 

 

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

 

 Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

 

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Сергей Вольфгангович Заграевский