РусАрх

Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры

 

О БИБЛИОТЕКЕ

ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ АВТОРОВ

КОНТАКТЫ

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

 

 

 

Источник: Коробко М.Ю. Усадьба Узкое: историко-культурный комплекс XVII-ХХ веков. М., 1996. Все права сохранены.

Размещение электронной версии в открытом доступе произведено: http://testan.narod.ru. Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2006 г.

 

 

 

М.Ю. Коробко

Усадьба Узкое:

историко-культурный комплекс XVII-ХХ веков

 

Слово об Узком

Остафьево, Архангельское, Абрамцево, Шахматове, Ясная Поляна, Середниково, Мураново, Соколове, Марфино... Сколько еще помещичьих усадеб расположено вокруг Москвы. Они зарождались и становились очагами русской национальной жизни, источниками силы и могущества государства Российского. Каждое из них связано с именами того или иного представителя русской аристократии, хранит память о его жизни и деятельности, о родных и близких ему людях, о важных исторических событиях, участниками которых они были, об их служении на благо Отечества, об их подвигах на поле брани. На протяжении сотен лет в формирование неповторимого национального облика русской культуры, в создание произведений литературы и искусства, получивших мировое признание, в развитие общественной мысли значительный вклад внесли эти "дворянские гнезда", славу которым создавали связанные с ними писатели, мыслители, художники, музыканты, артисты. Многие усадебные комплексы являются шедеврами архитектуры и искусства; знакомство с жизнью русской усадьбы позволяет не только глубже понять прошлое России, но и найти в нем опору и поддержку ныне, использовать в созидании новой жизни все то лучшее, что было создано и накоплено поколениями российской интеллектуальной и художественной элиты.

Нас сегодня поражает, с каким тонким художественным вкусом возводились и обустраивались многие барские усадьбы, как гармонично сочетались они и воздвигнутые рядом храмы с природным ландшафтом, с парками и водоемами, с холмами и оврагами, с лугами и лесами. Имение Узкое, расположенное на Теплостановской возвышенности, является одной из таких достопримечательностей. В его истории, которая делится на четыре периода, связанные с известными дворянскими фамилиями, реальные факты переплетаются с "преданиями старины глубокой".

Три с половиной века прошло с тех пор, как обосновались в этих местах бояре Стрешневы. Максим Федорович был связан родственными отношениями с Михаилом Федоровичем - первым русским государем из династии Романовых. Тихон Никитич Стрешнев, сподвижник Петра Великого, находившийся в родственных связях с российским императором, построил в 1697 году церковь Казанской иконы Божией Матери.

При князьях Голицыных, вступивших во владение имением в 1726 году, Узкое в конце XVIII века приобрело славу одного из лучших, благоустроенных помещичьих имений Подмосковья. Некоторые представители этого дворянского рода пользовавшиеся особой благосклонностью Екатерины Великой, поддерживали тесные контакты с известными деятелями русской культуры. Жена владельца Узкого Владимира Борисовича Голицына княгиня Наталья Петровна, урожденная Чернышева, стала прообразом старой графини в "Пиковой даме" А.С. Пушкина. Имя Марии Алексеевны Голицыной, по мужу Толстой, также владевшей Узким, увековечил А.С. Грибоедов в комедии "Горе от ума": "Что будет говорить княгиня Марья Алексевна!" -восклицал Фамусов, подчеркивая, что мнение этой уважаемой дамы, бывшей фрейлиной, равноценно мнению высшего московского общества. Старожилы Узкого помнят, что часть территории санатория, расположенной за прудами, носит название Марьина роща.

Во время "грозы двенадцатого года" части отступавшей из Москвы французской армии, квартировавшие в Узком и окрестных деревнях, нанесли имению большой материальный ущерб. Говорят, сам Наполеон с колокольни Узковского храма наблюдал за движением своих войск по Старой Калужской дороге. Впоследствии владельцем Узкого становится граф Петр Александрович Толстой - муж "Марьи Алексевны". Он сделал блестящую военную карьеру; участвовал в походах Суворова, воевал с Наполеоном, получил воинский чин генерала от инфантерии, был удостоен всех высших российских орденов, был ближайшим сподвижником Николая I. Выйдя в отставку, он не менее успешно руководил сельским хозяйством Узкого. Посещение усадьбы отставным подполковником Николаем Ильичем Толстым, наверное, тогда казалось ничем особенно не примечательным событием. Но его женитьба на княжне Марии Николаевне Волконской, время, проведенное молодоженами в Узком, и их отъезд оттуда в родовое имение Ясная Поляна по прошествии многих лет стали рассматривать совсем иначе. Ведь это были отец и мать Льва Николаевича Толстого.

В 1883 году Узкое перешло во владение князя Петра Николаевича Трубецкого, человека общительного, энергичного, жизнелюба, позже ставшего губернским предводителем дворянства. Его брат Сергей Николаевич Трубецкой, ученый-гуманитарий, с 1905 года ректор Московского университета, пользовался большим уважением и широкой известностью в научных кругах Москвы. Он поддерживал дружеские отношения с выдающимся философом и поэтом серебряного века Владимиром Соловьевым, который летом 1900 года по его приглашению приехал в Узкое. Друзья рассчитывали вместе отдохнуть и поработать, но судьба распорядилась иначе. Соловьев тяжело заболел и через несколько дней, 31 июля, скончался на руках в Сергея Трубецкого. С тех пор Узкое связано с именем великого русского философа.

Немногие помещичьи дома уцелели в те годы, когда революционная стихия сметала усадьбы с лица земли, как "пристанища классовых врагов", разрушая основы духовной и культурной жизни России. Узкому повезло. Оно, как говорится, "отделалось малой кровью". Многие члены семьи Трубецких после революции эмигрировали за границу. По-разному складывались их судьбы, но и вдали от родины они продолжали трудиться, внося немалый вклад в развитие российской культуры. Выдающимся ученым-гуманитарием стал сын С.Н.Трубецкого Николай Сергеевич, один из основателей Евразийского движения; другой брат владельца Узкого Григорий Николаевич Трубецкой стал дипломатом, играл важную роль в правительстве Юга России барона П.Н.Врангеля.

В первые годы советской власти Узкое защитило от разрушения образцово налаженное в имении землепользование - сельское и садовое хозяйство. У новых властей хватило ума и здравого смысла не разрушать его, использовать накопленный опыт для развития сельского хозяйства в Подмосковье. Что стало бы с Узким, если бы его использование в дальнейшем пошло в этом направлении и имение князей Трубецких превратилось бы целиком в какой-то совхоз или опытную сельскохозяйственную ферму? Но ему была уготована другая участь - оно попало в руки просвещенных людей.

Трудно определить, кому первому пришла в голову мысль превратить Узкое в санаторий, предназначенный для отдыха научной интеллигенции. Одно можно сказать, что инициаторы этой идеи были людьми неглупыми и просвещенными. Лучшее использование Узкого в условиях советской власти, на мой взгляд, трудно было придумать. В течение почти трех четвертей века в нем лечились, отдыхали, трудились многие ученые и деятели культуры нашей страны. Среди них было немало выдающихся личностей, внесших значительный вклад в развитие отечественной и мировой науки и культуры. Они с уважением и благодарностью относились ко всем тем, кто создал Узкое, кто в течение почти трех веков жил в нем, кто превратил его в "райский уголок".

В библиотеке санатория ведется своеобразная "летопись Узкого". Я всегда читаю так называемую "Красную книгу" (книгу в красной обложке) и неизменно нахожу в ней что-то новое, на что не обращал внимания раньше. Красной нитью в "Красной книге" проходит мысль о том, что, несмотря ни на какие потрясения, Узкое всегда остается Узким; сохраняет свой так полюбившийся его поклонникам облик, присущие ему традиции, заложенные еще его дореволюционными обитателями. Узкое представляет собой, как писал один отдыхающий, нечто вроде "заповедника покоя и отдыха", окруженного так отличающейся от него раздражающей и угнетающей действительностью.

Санаторий "Узкое" был открыт в усадьбе в 1922 году. Во время Великой Отечественной войны, когда немцы были под Москвой, он был превращен в полевой госпиталь, а в 1943 году, еще во время войны, Узкое снова распахнуло свои двери для отдыхающих. Несмотря на лихолетье, усадьба выдержала так сказать "испытание на прочность". Вот некоторые записи отдыхавших в нем, относящиеся к тому времени: "Посещая "Узкое" с 1925 года, с огромным удовлетворением отмечаю, что оно осталось все таким же милым, чарующим "Узким" как и прежде, выйдя невредимым из полосы разрухи и бедствий, надвигающихся на Москву", - писал в августе 1943 года профессор А.Шахно. "Я был очень обрадован, найдя парк в полной сохранности и дом чистым и прекрасно отремонтированным" - отмечал академик С.Спасокукоцкий в сентябре 1943 года. "С радостью и удовольствием мы <...> увидели, что "Узкое" на прежней высоте: та же простота и уют, та же забота <...> предупредительность в обслуживании, а кругом та же родная природа". Такую запись в книге сделал в сентябре 1943 года академик С.Наметкин. "Я был крайне поражен, что несмотря на временное прекращение деятельности санатория и занятие его под госпиталь, он так быстро восстановлен в своем прежнем виде", - заметил в декабре 1943 года академик В.Образцов. "Казалось, что между мирной, "довоенной" жизнью и теперешней лежит целая пропасть. И вот, попавши опять в "Узкое", я был поражен, что здесь ничего не изменилось, все по-прежнему, тот же культурный уют, то же радушие, та же заботливость, даже картины висят на своих местах и радуют взгляд", - писал в феврале 1944 года академик И.Артоболевский.

"Узкое" - прекрасное место не только для лечения и отдыха, но и для работы. Вся обстановка санатория, все его живописные окрестности располагают к вдохновенному творчеству. Мысль эта звучит во многих отзывах и заметках, помешенных в "Красной книге". Постепенно вы начинаете "приходить в себя". И наступает работа, - час гармонии, свежие мысли в голове, свежая память, замыслы, каким в суете Москвы не найти своего часа... Закономерно, что под лучшими рассказами замечательной книги академика И.Крачковского "Над арабскими рукописями"<...> стоит пометка "Узкое", - отмечал в 1945 году украинский академик Н.Гудзий. "За две недели сделал здесь больше, чем в Москве за 3 месяца. Работал и дышал свежим воздухом" - писал в 1944 году академик И.Трайнин.

Особенно ярко выражена эта мысль в заметках отдыхавших в "Узком" писателей. "В "Узкое" обычно приезжают люди пожилого возраста. И "Узкое" открывает этим людям, что старости в природе нет. Она дает им яркое чувство полноты жизни, возвращенье к счастливой внутренней целостности, страстную тягу к творчеству, молодость <...> "Узкое" - неповторимо, незабываемо, прекрасно. Оно действует не только целительно, но и нравственно <...> "Узкое" - лучшее место для серьезной, честной, творческой работы. И только одно пожелание: если будете что-либо в нем изменять, делайте это незаметно для Узковцев, чтобы мы опять все нашли по-старому, таким, каким оно было" - писала в апреле 1951 года Мариэтта Шагинян. К.Чуковский создавал в "Узком" воспоминания о Маяковском, Л.Леонов работал над главами романа "Русский лес", академик А.Самсонов завершал книгу о Сталинградской битве. А сколько стихотворений об "Узком" написали поэты Б.Пастернак, А.Безыменский, С.Васильев, С.Маршак, В.Луговской, Якуб Колас!

Устойчивость и постоянство в меняющемся мире, свойственные "Узкому", Н.Гудзий видел прежде всего в следовании персонала санатория и отдыхающими "Узковским традициям": "Почти за четверть века существования своего санаторий "Узкое" создал прекрасные традиции, которые ревностно блюдутся вплоть до сегодняшнего дня". Можно предположить, что известный ученый имел в виду не только традиции санатория Академии наук, но и традиции усадьбы князей Трубецких. Эта же мысль улавливается и у академика А.Несмеянова, будущего президента Академии наук, поблагодарившего в сентябре 1945 года руководство санатория "за отсутствие стандарта".

Удивительно, что Узкое, как бы перенесенное в другую эпоху, превращенное из дворянской усадьбы в санаторий Академии наук СССР, долгое время сохраняло сложившийся в нем интеллектуальный микроклимат, высокую культуру общения, атмосферу сердечности, доброжелательности и взаимопонимания. Так же как и для последних его дореволюционных обитателей князей Трубецких, привыкших к постоянной компании родственников, близких друзей, ощущавших радость от взаимообогащающего общения, Узкое стало любимым местом совместного отдыха, работы и дружеских встреч для многих близких по духу и моральному облику людей. "Всегда мы приезжаем в "Узкое" как в дом близких родных, полный уюта и тепла" - отмечал в апреле 1951 года академик А.Туполев. "Тут составляют тесный круг, в гостиной, в парке и в столовой аборигены всех наук, ... нет склок. Порядок образцовый", - писал в январе 1957 года поэт А.Безыменский.

Они шутливо называли себя "санузовцами", а санаторий "Узкое" именовали "Республика Санузия" и жили по ее особым, придуманным ими самими законами. Возможно, что такого рода "игра" взрослых интеллигентных людей во времена "диктатуры пролетариата" помогала хоть ненадолго выйти из замкнутого круга унылых стереотипов идеологизированной жизни. Недаром академик А.Ферсман в отзыве об "Узком" в мае 1944 года писал: "Тишина, красивая природа, забота о людях, нежный уход, сердечность, спокойствие, четкость уклада, большая культура и прежде всего люди и люди - вот все, что создает "Узкое". Ведь всего этого так не хватало им в повседневной жизни.

Однако удержать старинную усадьбу от ветшания и коррозии в те времена было нелегко. Сохранять Узковские традиции, поддерживать атмосферу вдохновенного творчества, предупреждать об опасности сомнительных экспериментов могло "первое поколение Узковцев": Сперанский, Брусилов, Вернадский, Дружинин, Карпинский, Вавилов, Комаров, Обручев, Ферсман, число которых с каждым годом становилось все меньше. Некоторые из них, помня дореволюционное Узкое, сохранили память о его обитателях.

Болезненно воспринимали старожилы-узковцы, как на их глазах разрушаются постройки, загрязняются пруды, гибнут зеленые насаждения. Еще в августе 1947 года академик С.Вавилов, будущий президент Академии, писал, что "надо решить вопрос с церковью. Она не может оставаться в виде руин, вызывающих ненужные разговоры". Однако вряд ли это замечание заслуженного ученого могло в то время кого-то убедить в необходимости реставрации церкви. Кроме раздражения оно не могло вызвать у властей никаких других чувств. Не исключено также, что подобного рода "крамольные мысли" дорого обошлись академику. Но ученые продолжали настаивать на ремонте церкви. Так, в 1971 году профессор Н.Власова требует "чтобы обезображенное в 1959 году здание церкви было отреставрировано".

Главную опасность для Узкого, конечно, представлял надвигающийся на него город. "За последние годы город более чем в два раза приблизился к "Узкому". В этих условиях сохранить в неприкосновенности чудесный зеленый массив "Узкого" нелегко" - писал в 1959 году член-корреспондент АН СССР Р.Аванесов. "Отвратима ли угрожающая "Узкому" опасность? - задает вопрос академик Б.Астауров. - Отпраздновав свой полувековой юбилей, будет ли оно здравствовать и процветать. Доживет ли до своего столетнего юбилея или погибнет"? Старожилы-Узковцы вспоминают прошлое, время "Республики Санузии", традиционные музыкальные и литературные вечера, вечерние прогулки на самое высокое место на краю оврага, откуда отдыхающие любовались огнями Москвы, катания на санях с пологой горки, спускающейся от усадьбы к прудам. "Год за годом <..> становилось все тише, шарады и танцы прекратились <...> Ледяная гора тоже исчезла...", - сожалеет профессор Н.Власова. - Нельзя допустить мысли, чтобы ученые, с такой любовью относящиеся к своему санаторию, стремившиеся сохранить и дом и парк, так спокойно относятся к тому, что на их глазах разрушается".

Как и многие старожилы "Узкого", автор этих строк много раз отдыхал и работал в этом пользующемся высокой репутацией академическом санатории. Впервые мне довелось побывать в "Узком" в конце 1950-х годов. Будучи в то время молодым кандидатом наук, я отправился в Узкое по приглашению отдыхавшего там известного востоковеда, профессора А.Дьякова для обсуждения некоторых срочных вопросов... Я хорошо запомнил мою первую встречу с "Узким". Туда я добирался от Калужской площади на автобусе, с интересом рассматривая незнакомые окрестности Москвы. После Ленинского проспекта сразу начались строительные площадки и новостройки, между которыми мелькали деревья. Потом начался густой лес. Кондуктор объявил: "Санаторий "Узкое". Кроме "Небесных ворот" никаких построек кругом не было. Бодро прошагал по дороге до церкви. Меня не очень удивило ее плачевное состояние, наверное, удивился бы больше, если бы увидел храм в надлежащем виде.

Поджидая меня, профессор Дьяков гулял по дорожке около здания санатория. Милиционер строго посмотрел на меня и пропустил лишь после того, как убедился, что на меня заказан пропуск. Мы погуляли с Алексеем Михайловичем по парку, после чего он, как гостеприимный хозяин и старожил санатория, рассказывал о различных его достопримечательностях. Особенно подробно говорил он о почетном академике Н.А.Морозове и его коллекции живописи, хранящейся в "Узком" в бильярдной комнате и других помещениях. "Обратите внимание на бильярд,- сказал Дьяков, - он также представляет историческую ценность. Ведь на нем играли Маяковский и Луначарский. Не знаю, был ли он в этом здании при Трубецких". Сколько потом времени провел я в этой комнате, с увлечением играя на "историческом бильярде", лучше и строже которого мне редко приходилось встречать. Из всех картин, которые я увидел в первый раз, самое большое впечатление произвела "Купальщица" художника А.Х.Риделя, может быть потому, что профессор Дьяков рассказал о ней интересную легенду.

Покидая "Узкое", я не мог предположить, что расстаюсь с ним больше чем на двадцать лет. Ведь путевки в этот самый престижный академический санаторий выдавались при строгом соблюдении табеля о рангах. С конца 1970-х годов вместе с женой я ежегодно отдыхал и работал в "Узком". Так же как многие ученые и деятели культуры, о которых идет речь в этой книге, я полюбил этот "приют спокойствия, трудов и вдохновенья". Если когда-нибудь будет составлена библиография трудов ученых и писателей, созданных в "Узком", я думаю, что и моим работам в ней найдется место.

Но увы, как, к сожалению, правы были старожилы Узкого, с тревогой наблюдавшие наступление города, постепенно разрушавшего гармонию усадьбы, истреблявшего все живое. Кроме разрушительных сил урбанизации нельзя обойти молчанием и варварское отношение людей к этой земле обетованной. С конца 1980-х годов "Узкое" начало подвергаться систематическому разрушению со стороны тех, кто демократические преобразования понимает как вседозволенность, как возможность игнорировать традиционные нормы и принципы высокой русской культуры, кто считает, что существующие законы писаны не для них.

Грустно и горько писать о том, как буквально на моих глазах началось разрушение культурного и природного комплекса Узкого, как ломая изгороди, не слушая увещевания милиционеров, на территорию начали проникать агрессивно настроенные люди. Они уничтожили скамейку, на которой любил отдыхать Пастернак, ломали деревья, рвали цветы, засоряли пруды, выгуливали собак, чьи-то собаки загрызли косулю, после чего эти великолепные животные, обитавшие в лесопарке Узкого, куда-то бесследно иcчезли, перестали встречаться и зайцы, которыми я любовался во время лыжных прогулок. Все реже попадаются белки, которые когда-то в изобилии водились в парке. Криминальные элементы начали "осваивать" здание санатория, произошли кражи ценных картин... Хочется верить, что разрушительная стихия недолго будет бушевать над Узким, как и над всей нашей многострадальной страной; здравый смысл восторжествует, здоровые силы нашего общества одержат победу, но останется ли что-нибудь после нее от Узкого?... Такие невеселые разговоры несколько лет назад мы вели с ныне покойным академиком Никитой Ильичем Толстым, гуляя по дорожкам санатория. Сколько интересных, нигде не зафиксированных историй о владельцах Узкого из родов Толстых, Трубецких, Голицыных знал Никита Ильич. Он все собирался систематизировать их и записать, но, к сожалению, не успел... Мне приходилось часто слышать много интересного, неизвестного ранее об Узком, его дореволюционной и послереволюционной истории от старожилов Узкого. Многих из них уже нет в живых, и то, что они знали и помнили больше никогда никто не услышит.

В разговорах с Узковцами часто возникал вопрос о том, что было бы очень важно создать книгу об Узком, о его прошлом и настоящем, которая могла бы в то же время привлечь внимание к проблеме Узкого. Мысль эту неоднократно высказывали авторы "Красной книги". "Об Узком должна быть написана, и, конечно, будет написана, большая содержательная и занимательная книга, - я в этом не сомневаюсь, - ибо здесь, отдыхали, мыслили и творили многочисленные, крупнейшие деятели нашей страны", - писал в феврале 1952 года академик К.Скрябин.

"А хорошо бы, если бы Ираклий Андронников взялся бы за розыски древней истории <...> Как было бы замечательно получше узнать историю дорогого нам "Узкого", - писала профессор Н.Власова. К сожалению, Ираклий Андронников, тоже кстати старожил Узкого, немало сделавший в создании той замечательной культурной атмосферы, которой так сегодня не хватает в Узком, уже ничего больше не расскажет и не напишет.

Автор монографии, которую вы держите в руках - историк Михаил Коробко, давно занимается исследованием усадьбы, провел значительные архивные изыскания, изучил много материалов, имеющих отношение к данной теме, опубликовал ряд статей об Узком. Надеюсь, что его книга вызовет интерес у читателей, как что-то знающих об Узком, так и не ведающих о его существовании и, главное, пробудит желание узнать еще что-то об Узком и других подобных ему старинных русских усадьбах, изучение истории которых должно способствовать более глубокому познанию, а, следовательно, и возрождению России.

Академик Е.П.Челышев

 

Введение

Узкое - такое немного странное название носит старинная дворянская подмосковная усадьба, ныне находящаяся на территории города. От Профсоюзной улицы к ней ведет превосходная полуторакилометровая лиственичная аллея. Поднимаясь выше, по дамбе, разделяющей террасные пруды, дорога выходит к оригинальной церкви конца XVII века. Правее, за современным металлическим забором, находится бывший господский дом, ныне - главный корпус санатория Российской академии наук "Узкое". Переходы соединяют его с флигелями. Севернее, в одну линию с основными постройками, поставлены корпус служб, дом управляющего, кузница и огромный конный двор. Юго-восточнее находится остаток оранжереи. Запущенный парк придает особое очарование этому дворянскому гнезду. Лучше всего усадьба смотрится осенью, когда облетевшая листва дает возможность разглядеть все сооружения, а хрустящие под ногами разноцветные листья скрывают огрехи, в которых повинно время.

В Узком нет особо выдающихся памятников архитектуры, за исключением церкви. Все остальные постройки более интересны в бытовом плане как пример богатой, хорошо спланированной барской усадьбы с удобным господским домом и практичными надворными постройками. Ценность усадьбы и в том, что она связана с именами многих выдающихся людей прошлого и настоящего. Поэтому ее изучение открывает новые страницы истории отечественной науки, литературы, искусства… Уникальна часть подлинной обстановки, уцелевшей в Узком с дореволюционных времен.

Русская культура в течение нескольких столетий в значительной степени была связана с подмосковными усадьбами, их бытом и укладом жизни. В своем имении любой дворянин чувствовал себя независимо. Здесь можно было принимать любых гостей, строить дома не по "образцовым" официальным проектам и развлекаться по своему усмотрению. Дворянин превращался в царя для крепостных, и обращался с ними соответственно, жалуя и наказывая. Вполне естественно, что большая свобода порождала подчас и чудачества, и самодурство.

Появление первых усадеб относится к далекому прошлому. Москва на ранней стадии своего существования была всего лишь боярской усадьбой, одной из многих. После того, как она стала княжеской резиденцией, рядом с княжеским дворцом появились усадьбы придворных, которые первоначально не выходили за пределы кремлевских стен.

Однако вскоре знать, которой стало тесно в Кремле, начала строить хоромы за границей Москвы, захватывая новые территории в ее окрестностях. Так появились загородные дворы. Можно даже сказать, что это усадьбы в их чистом виде, где сельскохозяйственное производство сведено к минимуму и играет более декоративную роль, нежели действительно направлено на удовлетворение насущных потребностей владельца. Именно таким усадьбам город обязан исторической "усадебной" планировкой, остатки которой сохранились и сейчас. Параллельно с загородными дворами существовали усадьбы и в больших имениях, где велись сельскохозяйственные работы. Из этих имений к столичным дворам хозяев доставлялась провизия. Поэтому и посещения владельцами своих загородных владений были вызваны лишь проверкой приказчика или управляющего, а иногда и желанием развлечься псовой или соколиной охотой. Но поскольку жить вдали от городских укреплений было небезопасно, загородные имения имели лишь лица, принадлежавшие к самой высшей знати, располагавшие средствами, достаточными для того, чтобы содержать большое число вооруженных слуг. Впрочем, и это спасало далеко не всегда. Набеги татар и буйства московских властителей были достаточно обычным делом. Так, в 1568 году Иван Грозный со своими опричниками уничтожил немало подмосковных усадеб, принадлежавших его же приближенным, имевшим несчастье подвергнуться царской опале. Недаром в усадьбах их владельцы постоянно не жили, наезжая от случая к случаю. Много усадеб в Подмосковье погибло и во время событий "смутного времени". Поэтому в 1628 году царь Михаил Федорович своим указом разрешил продажу пустующих подмосковных земель в вотчины.

Как известно, до 1714 года в России параллельно существовали две формы владения землей - вотчинная, при которой она являлась собственностью дворянина, и поместная, носившая временный характер. В последнем случае земля давалась лишь на время военной службы, после прекращения которой возвращалась государству. Поэтому усадьбы обычно сооружались лишь в вотчинах. В XVII веке появился свой специфический тип храма "вотчинной архитектуры", характерный только для усадьбы. Это, как правило, компактная стройная церковь, объединенная с колокольней, устроенной в одной из верхних глав. Оригинальный вариант этого типа храмов сохранился и в Узком. В 1723 году Синод запретил сооружение "вотчинных храмов", что завершило архитектурные искания "московского" или "нарышкинского" барокко.

Перенос столицы из Москвы в Петербург Петром I и, соответственно, переезд царского двора резко отразился на подмосковных усадьбах. Они подешевели, частично были уничтожены за ненадобностью, перешли к другим владельцам, менее знатным и родовитым. Лишь воцарение Елизаветы Петровны, нарочито демонстрировавшей любовь ко всему русскому, вернуло былую славу подмосковным усадьбым. Начался "золотой век" русской усадебной архитектуры.

После Отечественной войны 1812 года многие владельцы усадеб прекратили их украшать и обустраивать (по крайней мере, делали это в минимально необходимых пределах), сосредотачиваясь исключительно на ведении хозяйства.

Серьезный удар по усадебной культуре нанесла крестьянская реформа 1861 года. Многие разорившиеся помещики распродали свои усадьбы, которые перешли к купцам и разбогатевшим крестьянам. Антиквары объезжали еще сохранившиеся усадьбы, за бесценок скупая остатки фамильной обстановки.

Правительство пыталось законодательным путем бороться с разрушением старинных родовых гнезд. Во избежание массового перехода дворянских землевладений в руки разночинцев бывшим владельцам был в течение трех лет после продажи разрешен выкуп своих родовых имений (то есть доставшихся по наследству от ближайших родственников). Однако и продавцы, и покупатели нашли достаточно удобный способ обходить законы - в купчих крепостях указывать не реальную стоимость имения, а чрезмерно завышенную, которая в силу этого не могла быть внесена и собрана в положеный срок. В 1912 году был принят закон о разрешении прав наследования родовых имений женщинами.

Дворянская усадьба как явление умерла задолго до своей физической гибели. В подмосковных усадьбах конца XIX - начала XX веков нет культуры прежнего времени. Хозяйству уделяется существенно меньшее внимание. Подчас было выгоднее сдать все имение или его часть в аренду под производство или под устройство дачного поселка. Помещик, превратившийся в дачника, перестад заниматься хозяйством, приносившим одни убытки. Большое имение, вроде Узкого, как правило, тогда было статьей расхода, а не дохода. Это не могло не повлечь за собой и гибель усадьбы, содержание которой стало обходиться очень дорого. Новым владельцам - крестьянам, мещанам и купцам, большой усадебный дом был непривычен и неудобен и своей планировкой, и размерами, поэтому зачастую он использовался под хозяйственные нужды. Лишь их дети и внуки, получившие образование, начинали понимать ценность усадеб как наследие прошлого. На этом фоне редкими отрадными явлениями выглядят музеефикация Остафьева, приобретенного в конце XIX века графом С. Д. Шереметевым, и сохранение мемориального интерьера кабинета, где скончался В.С.Соловьев в Узком.

Бурный всплеск интереса к прошлому в начале XX столетия привлек внимание специалистов к исследованию усадеб. Более решительными и напористыми оказались искусствоведы, монополизировав этот вид деятельности и решительно оттеснив на второй план историков. Эта традиция благополучно пережила войны и революции и, увы, дожила до наших дней. Внимание и тех, и других исследователей было в основном приковано к объектам, наиболее выразительным в художественном плане. Узкое, сильно искаженное в конце 1880-х годов, не привлекло ничьего внимания. Тогда еще существовали усадьбы, сохранившие в целости интерьеры XVIII века.

После разгрома в конце 1920-х - начале 1930-х годов исторического краеведения исследование ближних окрестностей Москвы, в основном, свелось к узкому кругу наиболее значимых памятников: Архангельское, Коломенское, Кусково, Останкино. Этот же ряд объектов преимущественно изучался еще и до революции, несмотря на то, что параллельно с ними существовали не менее интересные, но забытые усадьбы.

В 1960 году новой границей непомерно разросшейся столицы, включившей в себя большую часть бывшего Московского уезда, стала кольцевая автодорога. Москва приобрела облик, не свойственный ни одной из столиц других стран. Если исторический центр, реконструированный в 1930 - 1950-е годы, имел еще более-менее цивилизованный вид, то окраины города состояли из отдельных сел и деревень, колхозов и совхозов с угодьями: лесами, полями, лугами. Естественно, что вместе с ними в новой городской черте оказалось и много бывших подмосковных усадеб. Казалось теперь их изучение должно было бы приобрести новый импульс, но по ряду причин этого не произошло. Московские историки и краеведы по традиции продолжали заниматься городом в его исторических границах. В свою очередь исследователи памятников Подмосковья "перешагивали" через усадьбы, интересуясь только тем, что расположено за пределами столицы. Таким образом, вокруг бывших подмосковных усадеб образовалась неисследуемая зона, что в конечном счете привело к гибели ряда ансамблей.

Уничтожению усадеб, включенных в Москву, способствовало и массовое жилищное строительство на окрестных землях. Территории усадеб, стиснутые жилыми кварталами, ужимались до минимальных пределов, постройки, в значительной части деревянные, попадали под снос. Такая судьба постигла и остатки усадьбы Большое Голубино, с конца XIX века входившей в состав Узкого. А исчезнувшие объекты, как правило, выпадали из поля зрения ученых.

Нельзя сказать, что Узкое обойдено вниманием отечественной историографии. Первая научная попытка выявления, публикации и интерпретации источников по истории этой усадьбы была предпринята еще в конце XIX в. Она принадлежит известным исследователям Москвы и Подмосковья братьям В.И. и Г.И. Холмогоровым, включившим собранные материалы в один из выпусков своего труда "Исторические материалы о церквях и селах XVI-XVIII столетий", опубликованный в 1892 году¹.

Ограниченность хронологических рамок вызвана использованием этими исследователями исключительно документов Московского архива Министерства юстиции.

Чуть позже, в 1895 году, увидела свет работа историка Д.О. Шеппинга "Древний Сосенский стан Московского уезда"², в которой освещается история всех имений, располагавшихся на территории этой старинной административно-территориальной единицы: Богородского-Воронина, Сергиевского (Конькова), Конькова-Троицкого, Знаменского-Садков, Ясенева, и, конечно же, Узкого, а также многих других, находившихся южнее. Конкретно история Узкого доведена лишь до 1875 года, что позволяет предположить, что "Древний Сосенский стан…" был написан значительно раньше, нежели издан. Интерес Шеппинга к рассмотренному им региону был вызван, в частности, тем, что сам он, будучи Подмосковным помещиком, владел имением Никольское, находившимся южнее Узкого по другую сторону Калужской дороги. Территория Никольского не вошла в черту города. (Несмотря на отдельные неточности, работы Холмогоровых и Шеппинга до сих пор не потеряли своего значения как для исследования Узкого, так и других подмосковных усадеб).

Основной работой по архитектуре находящейся в Узком усадьбы является составленный членами картографической комиссии ОИРУ -Общества изучения русской усадьбы - справочник "Памятники усадебного искусства", изданный в 1928 году.³ Он охватывает только объекты, расположенные на территории Московского уезда. Готовившиеся к печати книги об усадьбах других уездов так и не были изданы. После закрытия общества Узкое стало лишь мельком упоминаться в справочных изданиях и путеводителях.⁴ В 1970 - 1990 годах продолжателями работ ОИРУ стали современные исследователи: Г.Б.Кизельштейн, Г.А.Шорохова и Е.Огнева.⁵

Нужно выделить большую группу воспоминаний, принадлежавших лицам, посещавшим Узкое. Наиболее ранние воспоминания относятся к 1-й половине XIX века - времени, когда Узким владели Толстые. Это мемуары государственного деятеля барона М.А.Корфа и экономиста С.А.Маслова,⁶ Серия воспоминаний, относящаяся ко времени последних владельцев Узкого - Трубецких, несравненно более значительна. Преимущественно они описывают ключевое событие, произошедшее в усадьбе - смерть философа В.С.Соловьева, оказавшую сильное психологическое воздействие на его окружение (священника С.А.Беляева, юриста Н.В.Давыдова, светскую даму А.М.Панютину, профессора С.Н.Трубецкого и др.)⁷ Особенно многочисленны свидетельства тех, кто бывал в Узком, когда оно уже стало санаторием: литературоведа Э.Г.Герштейн, профессора Н.А.Власовой, певицы О.С.Соболевской, историков Д.П.Маркова и Ю.А.Полякова, писателей: Ю.М.Нагибина, Н.Д.Телешова, А.И.Цветаевой, Л.К. и К.И.Чуковских, коллекционера С.А.Шустера и др.⁸

Особняком стоят материалы генеалогического характера - родословные книги, справочники, схемы и таблицы, материалы о местах захоронения владельцев Узкого, некрополи. Хотя эти издания имеют вспомогательное значение, они достаточно важны.⁹

Литература об Узком оставляет значительные пробелы в истории усадьбы. Чтобы их заполнить, была привлечена широкая источниковая база - переписные и метрические книги, карты и планы, переписка владельцев и их родственников, воспоминания и т.п. В ходе работы над настоящим изданием были использованы фонды Архива Российской академии наук,¹⁰ Государственного архива Российской' федерации,¹¹ Отдела письменных источников Государственного исторического музея,¹² Отдела рукописей Российской государственной библиотеки,¹³ Российского государственного исторического архива древних актов,¹⁴ Российского государственного исторического архива,¹⁵ Центрального исторического архива Москвы,¹⁶ Центрального муниципального архива Москвы,¹⁷ Государственного литературного музея,¹⁸ Государственного научно-исследовательского музея архитектуры им. А. В. Щусева,¹⁹ Музея МХАТ,²⁰ Дома-музея Н.А. Морозова в Борке (Ярославская область),²¹ текущего архива и библиотеки санатория РАН "Узкое",²² частные собрания.

Несмотря на то, что многие документы утрачены, а уцелевшие отрывочны и рассредоточены по многим фондам различных хранилищ, удалось собрать значительный материал, дающий возможность исследовать Узкое в комплексе.

В оформлении книги использованы заглавные буквы, выполненные художником М.В. Добужинским, и виньетки из подшивок журналов "Аполлон" и "Старые годы" за 1908 - 1915 годы. Гербы князей Голицыных, князей Гагариных, Плещеевых, графов Толстых и Стрешневых воспроизведены по изданию Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи, начатый в 1797 году. СПб., б.г. Ч. I. № 2, 14, 44; Ч. II. № 12, 61; герб князей Трубецких - по изданию:) Трутовский В.К. Сказание о роде князей Трубецких. М., 1891. С. XI; герб "Республики Санузии" работы художника В.Д.Фалилеева - по изданию: Красная нива. 1928. № 9. С. 16. Генеалогические схемы составлены автором книги. Каждая из них относится к периоду, когда представители соответствующего дворянского рода владели Узким. В приложении собраны воспоминания, охватывающие историю Узкого с конца XIX века по 30-е годы XX века. Большая часть их публикуется впервые.

Пользуясь случаем, автор выражает признательность академику -секретарю Отделения литературы и языка РАН академику Е.П.Челышеву, кандидатам исторических наук Б.И.Гаврилову, Г.Б.Кизельштейну, М.А.Поляковой, Т.О.Размустовой и А.И.Фролову, зав. отделом Центрального муниципального архива Г.Ф.Шороховой, члену-корреспонденту Медико-технической академии, кандидату технических наук П.А.Захарову, главному врачу санатория РАН "Узкое" В.А.Солонеп, ее заместителю профессору В.Ф.Корсуну, бывшему библиотекарю санатория "Узкое" Л.П.Жбановой, научному сотруднику Дома-музея Н.А.Морозова В.Б.Бирюкову, Е.В.Власовой, Е.А.Пантелеевой, аспирантам Российского института культурологии А.В.Безруковой, М.В.Иванову, М.И.Кравчук и Е.А.Фомичевой, а также всем, кто способствовал выходу в свет этой книги.

 

1 Холмогоровы В.И. и Г.И. Исторические материалы о церквях и селах XVI-XVIII ст. Вып. 8. Пехрянская десятина (Московского уезда). М., 1892, С. 108-111.

2 Шеппинг Д.О. Древний Сосенский стан Московского уезда. М., 1895. С. 25-27.

3 Памятники усадебного искусства. <Вып.> 1. Московский уезд. М., 1928. С, 94-95.

4 Банин Д.М., Воронков А.И., Гейнике НА. и др. Вокруг Москвы. Экскурсии. М., 1930. С. 151-152; Веселовский СБ., Снегирев В.Л., Земенков Б.С. Подмосковье: Памятные места в истории русской культуры XIV - XIX вв. Изд. 2-е, испр, и доп. М,, 1962. С. 308-310; Бахрушин СВ., Богоявленский С.К, Подмосковные усадьбы XVII века.// История Москвы. Т, I, М., 1952. С. 523; Греч А.Н. Венок усадьбам// Памятники Отечества. 1994. №32. С. 182; Дачи и окрестности Москвы. Справочник-путеводитель. М., 1928. С. 143; Изд. 2-е. М., 1930. С. 104-105; Иванов В., Барсуков В., Федюкин Г. Подмосковные места. Путеводитель по районам туризма. М., 1967. С. 29; Ильин М.А. Москва. М., 1963. С. 196-197; Ионов И.Н. Ясенево. М., 1982. С. 526; Колодный Л. Путешествие по новой Москве. М., 1979. С. 21-24; Курлат ФА., Соколовский Ю.Ё. С путеводителем по Москве. М., 197. С. 235-236; Молева Н.М. Древняя быль новых кварталов. М., 1982. С.25, 40-42, 89; Морозов В.В., Ольсен Б.О. Экскурсии и прогулки в окрестностях Москвы. М-Л., 1926. С.20; Москва златоглавая. Памятники религиозного зодчества Москвы в прошлом и настоящем. Париж. 1979. №334; Паламарчук П. Сорок сороков. Альбом-указатель всех московских церквей. Т. 4. М., 1995. С. 108-110; Памятные места Московской области. Краткий путеводитель. Изд. 3-е, перераб. и доп. М., 1960. С. 546-547; Перечень памятников архитектуры Москвы, состоящих под государственной охраной. <Изд. 3-е, испр> М., 1988. С. 108; Саркисов И.З. Отдыхайте в Подмосковье. Справочник о домах отдыха и санаториях. М., 1962. С. 166-167; Сорокин В.В. Черемушки, Кузьминки и другие//Наука и жизнь.1972, №9. С. 40; Торопов С.А. Подмосковные усадьбы. М., 1947. С. 34; Юго-Запад Москвы Из истории развития социалистического города. М., 1985. С. 14-17;

5 Кизельштейн Г.Б. Незабываемое "Узкое"//Наука и жизнь. 1975. №8. С. 92-94; Огнева Е. Узкое//Литературная Россия. 1980. 26 сентября; Шорохова Г.А. Здравница в "Узком"//Вечерняя Москва. 1987. 2 июля; Она же. Усадьба в Узком// Черемушки. (Москва). 1990. Март (спец. вып).

6 Корф М.А. Из записок барона (впоследствии графа) М.А.Корфа//Русская старина. 1899. № 12. С. 484. Маслов С.А.; Воспоминания о графе П.А, Толстом, 2-м Президенте Императорского Московского общества сельского хозяйства. Читаны в собрании Общества 21 ноября//Журнал сельского хозяйства и овцеводства. 1844. № 12. С. 303-310. (То же опубликовано в газете "Московские ведомости". 1844. 25 ноября). Маслов С.А. О последних днях жизни графа Петра Александровича Толстого (Письмо к д<ействительному> члену <Императорского Московского общества сельского хозяйства> А.Ф. Реброву)//Журнал сельского хозяйства и овцеводства. 1844. № 10. С. 106-110.

7 Беляев С.А. Воспоминания об исповеди ВС.Соловьева//Письма Владимира Сергеевича Соловьева. Т. III. СПб. 1911. С. 215-217; Болезнь Вл.С.Соловьева//Московские ведомости. 1900. 23 июля; Давыдов Н.В. Из воспоминаний о В.С.Соловьеве/ /Давыдов Н.В. Из прошлого. Ч. 2. М, 1917. С. 151-156; Ельцова К.М. <Лопатина Е.М.> Сны нездешние. (К двадцатипятилетию кончины В.С.Соловьева)//Книга о Владимире Соловьеве. М., 1991. С. 154-155; Панютина А.М. Последние дни Вл.Соловьева//Возрождение (Париж). 1926. 27 февраля; Соловьев С.М. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. Брюссель. 1977. С. 405; Он же. Лето 1900 года (глава из воспоминаний)//Накануне. 1995. № 4. С. 11; Сперанский В.Н. Четверть века назад (Памяти Владимира Соловьева)//Путь: орган русской религиозной мысли. Кн. 1 (I - VI). М., 1992. С. 222-223; Трубецкой С.Н. Смерть В.С.Соловьева 31 июля 1900 г.//Книга о Владимире Соловьеве. С. 292-299; Шмидт А.Н. Из дневника (отрывки) /Шмидт А.Н. Из рукописей Анны Николаевны Шмидт. М., 1916. С. 267; См. также: Коробко М.Ю. Последние дни Владимира Соловьева//Наше наследие. 1994. № 32. С. 50-60.

8 Белкина М.И. Скрещение судеб: Попытка Цветаевой, двух последних лет ее жизни, Попытка времени, людей, обстоятельств. Изд. 2-е перераб. и доп. М,, 1992. С. 501; Власова Н.А. Воспоминания об "Узком"//Эврика (приложение к "Новой ежедневной газете"). 1994. № 9 октября. Публикация М.Ю.Коробко; Вольфкович С.И. <Воспоминания о НА.Морозове>//Николай Александрович Морозов - ученый-энциклопедист. М., 1982. С. 225-226; Горнунг Л.В. Встреча за встречей: По дневниковым записям//Воспоминания о Борисе Пастернаке. М., 1993. С. 87-88; Герштейн Э.Г. Из воспоминаний "О Пастернаке и Ахматовой"//Воспоминания о Марине Цветаевой. М., 1992. С. 515; Она же, В санатории//Герштейн Э.Г. Новое о Мандельштаме.// Наше наследие. 1989. № 5. С. 101-104; Лихачев Д.С. Записи и наблюдения. Из записных книжек разных лет. Л., 1989. С. 5, 223, 482, 507; Он же. Раздумья. М., 1991. С. 59.; Марков А.П. Как это было (воспоминания сибиряка). М., 1995. С. 223-226; Нагибин Ю.М. Дневник. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1995. С. 455-472, 478-482, 525-537; Нейгауз Г.С. Борис Пастернак в повседневной жизни//Воспоминания о Борисе Пастернаке. С.561; Пастернак Е.Б. Борис Пастернак. Материалы для биографии. М., 1989. С. 639-640, 653; Поляков Ю.А. Санаторий "Узкое"//Усадебное ожерелье Юго-запада Москвы. М., 1996. С. 127-138; Соловьев А.Г. Тетради красного профессора (1912-1941 гг.)//Неизвестная Россия. XX век. Кн. 4. М., 1993. С. 168-169; Соболевская О.С, К.С.Станиславский работает, беседует, отдыхает. М., 1988, С. 183-208, 211, 216; Телешов Н.Д. Записки писателя. М., 1957. С. 357-363; Цветаева А.Н. Воспоминания о писателе Иване Сергеевиче Рукавишникове/Цветаева А.И, Неисчерпаемое. М., 1992. С. 53-67; Чуковская Л.К. Предсмертие//Воспоминания о Марине Цветаевой. С. 32;" Чуковский К.И. Дневник (1930-1969 гг.). М., 1995. С. 101-102, 196-197, 223-224, 289; Шустер С.А. Прощай Бакст …//Новое время. 1993. № 39. С. 42-45.

9 Артамонов М.Д. Московский некрополь. М., 1995; Голицын Н.Н. Род князей Голицыных. Т. I. СПб., 1892; Он же. Материалы для полной родословной росписи князей Голицыных, собранные князем Н.Н. Голицыным. Киев, 1880; Гребельский П.Х. Князья Трубецкие//Дворянские роды Российской империи. Т. 2. СПб., 1995. С. 69-82; Долгоруков П.В. Российская родословная книга. Ч. 1-4. СПб., 1853-1857; Кавелин Л.А. (архимандрит Леонид). Исследование о роде Стрешневых. М., 1872; Петров П.Н. История родов русского дворянства. Кн. 1-2. М., 1991; Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. Т. II. СПб., 1887; Саитов В.И., Модзалевский Б.Л. Московский некрополь. Т.1-3. СПб., 1907-1908; Серчевский Е. Записки о роде князей Голицыных. М., 1853; Табели родословной росписи князей Голицыных. ХГУ-XVIII вв. Б.м., б.г. ; Толстой С.Л., Цявловский М.А. Генеалогический таблицы. Примечания к генеалогическим таблицам//Толстой Л.Н. Полн.собр.соч. Т. 46. М.-Л., 1934. С. 479-516; Толстой С.М. Толстой и Толстые. Очерки из истории рода. М., 1990. Трутовский В.К. Сказание о роде князей Трубецких. М., 1891; Чулков Н.П. Род графов Толстых//Русский евгенический журнал. Т. I . Вып. 3-4, М., 1924. С. 308-320; Tolstoy-Miloslavsky D.M. The Tolstoy Genealogy and (Spain). 1991; Troubetzkoi S.G. Les prinses Troubetzkoi. Labelle, Ovebec. 1976; Troubetzkoi S.G., Bouteneff S.C., Troubetzkoi A.S. Our families albom. A Geneological and photographic chronical of the Desendents of prince Nicolas Petrovich Troubetzkoy. New York. 1995; Ferand S., Troubetzkoi S.G., Troubetzkoi P.W., Tolstoy W.M. Pecuel genealogique et photographique du prince Nicolas Petrovich Troubetzkoy (1828-1900). Paris. 1984.

10 Архив РАН, Ф. 4, оп. 1/1319, ед. хр. 17; оп. 1/1320, ед. хр. 1, 7; оп. 1/1322, ед. хр. 97; оп. 2/1236-37, ед. хр. 3; ед. хр. 24, л. 1; ед. хр. 125; ед. хр. 310; ед. хр. 510; ед. хр. 570; оп. 3; ед. хр. 25, л. 7; оп. 5, ед. хр. 17, л 11, об., 57; оп. 6, ед. хр. 16; ед. хр. 18, л. 54; ед. хр. 42; ф. 543, оп. 4, ед. хр. 2410.

11 ГАРФ, ф. 1093, оп. 1, д. 109, л. 7 об.-8, л. 14-14 об.; ф. 4737, оп. 1, д. 23, д. 455; д. 716; д. 784; оп. 5, д. 5.

12 ОПИ ГИМ, ф. 134, ед. хр. 6, л. 15, ф. 275, ед. хр. 9, л. 79 о6.-80; ф. 402, ед. хр. 840, л. 15; ф. 442, ед. хр. 2, л. 16-17; ф. 465, ед. хр. 10, л. 128-128 об.; ф. 526, ед. хр. 144, л. 98.

13 ОР РГБ, ф. 64, к. 54, ед. хр. 21, к. 93, ед. хр. 40; к. 94, ед. хр. 14; к. 96, ед. хр. 15; к. 100, ед. хр. 26; ф. 70, д. 54, ед. хр. 20; ед. хр. 24, ф. 177, к. 1, ед. хр. 12, л. 24-28, л. 31 об., 33 об.; ф. 219, к. 62, ед. хр. 77, л. 1 об.; ед. хр. 100, л. 1, 5; ф. 700, к. 3, ед. хр. 8, л, 42; ф. 743; ф. 743, к. 13, ед, хр. 1.

14 РГАДА, ф. 192, оп. 1, Московская губерния, д. 19, л, 25; д. 251; ф. 350, оп. 2, д. 1862, л. 411-419 об.; ф. 1209, оп. 1, д. 691, л. 15-17 об.; д. 9809, л. 559 об.; д. 9820, л. 23, л. 120 об,; ф. 1282, оп. 1, д. 94-102, 104, 105, 192, 198, 487, 2489, 499, 503. 506, 512, 597, 513, 511, 513, 516-519; ф. 1354, оп. 256, д. З "У", "С"; ф. 1355, оп. 1,д. 775, л. 72; ф.1366, оп. 1,д. 542.

15 РГИА, ф. 799, оп. 33, д. 962, л. 17-18.

16 ЦИАМ, ф. 4, оп. 17, д. 320, ф, 11, оп. 6, д. 243, л. 44 об. - 45; д. 475; л. 89 об. - 90; д. 377, л. 119 об. -1200 д. 378, л, 178 об. - 179,179 об. - 180; ф. 66, оп. 3,2176, 2054, 2055; оп. 5,1810; ф. 131, оп. 59, д. 3957, ф. 184, оп. 10, д. 2460, л, 519-564; д. 2469, л. 51 об -52; ф. 203, оп, 744, д. 2353, л. 406-415; оп. 777, д. 141, д. 142, оп. 780, д. 1205, 1216, 1228, 1240, 1250, 1291, 1263, 1383, 1371, 1304, 1317, 1329, 1342, 1406, 4009,4129,4253,4402; ф. 210,оп.1,д. 1010,ф.383,оп.1,д.188,л. 19 об, л. 19 об, л. 48; ф. 419, оп. 1, д. 43, ф. 454, он. 3, д. 79, л. 170- 173; ф. 1845, оп. 1, д. 80, д. 84, л. 2-2 об., л. 5; д. 90, л. 5 об.; д. 443, 445, ф. 2132, оп. 1, д. 164, 165.

17 ЦМАМ, ф. 1609, оп. 1, Д, 453, л. 15; д. 620, л. 5, 7-8.

18 Б.Л.Пастернак в Узком. 1957 г. /ГАМ, изофонды из колл. М.А.Торбин, КП 55024/ 10-КП 55024/13.

19 Санаторий "Узкое", Ситуационный план. 1949 г.//ГНИМА им. А-В.Щусева, фототека, колл. У, нег. 27038; Санаторий "Узкое". Генеральный план. 1949 г/Там же, нег. 27039; Москва. Села и усадьбы. Узкое/Там же, нег. 20001/, 41528, 48152-48156; колл. ГУОП, нег. 2330/Там же; колл. ОРНд, нег. 662, 663, 666, 1341; Уникальные фото по теме "Большая Москва. Села и усадь6ы"/Там же.

20 Сыромятников Б. И. Воспоминания о К.С. Станиславском// Музей МХАТ, фонд К.С. Станиславского (б. н.), ед. хр, 1.

21 Акт описи имущества, оставшегося после смерти Морозовой Ксении Алексеевны. 1948 г.//Дом-музей Н.А. Морозова в Борке (Ярославская обл.).

22 Проект организации паркового хозяйства и восстановления элементов исторической планировки санатория АН СССР "Узкое". Исторические материалы. М., 1985//Текущий архив санатория РАН "Узкое"; Проект организации… Пояснительная записка. М., 1985//Там же; Историко-архитектурный анализ к проекту охранной зоны памятника архитектуры церковь в селе Узком. М., 1979//Там же; Оболенская Л.П. Воспоминания княгини//Би6лиотека санатория РАН "Узкое"; Санаторий "Узкое". Книги отзывов и предложений. 1943 - по настоящее время//Текуший архив…

 

Часть I.

Глава I. У истоков Узкого

Герб князей Гагариных

Свобразная визитная карточка любой местности - ее название, далеко не всегда поддающееся расшифровке. Зачастую оно не имеет устоявшейся формы и употребляется сразу в нескольких вариантах. У Узкого их достаточно много: Уское, Усково, Усковое, Узково, Узское. С XVII века по наименованию местной церкви к любому их этих вариантов могло добавляться - Богородское (или Богородицкое). Разные интерпретации названия имения встречаются даже в документах одного временного периода. Не зная этого, едва ли легко догадаться, что, скажем, села Усково и Узкое-Богородское, фигурирующие в изданной в 1890-м году "Справочной книжке Московской губернии", есть один и тот же населенный пункт.¹

Согласно расхожей легенде, первоначальной формой названия этой местности было - Ужское, якобы возникшее от ужей, разводимых здесь для уничтожения лягушек в прудах.² Но это неверно ни с исторической, ни с языковой стороны: данная форма не зафиксирована в источниках, а главное - Ужское не могло образоваться от существительного уж (ср. уж - ужиный).

Герб князей Гагариных

В наиболее ранних документах по истории усадьбы ее название интерпретируется как Уское или Усково (в дальнейшем мы придерживаемся наиболее распространенного написания - Узкое, существующего с XIX века).

Как известно, ряд земель в Подмосковье и других регионах и основанные на них поселения получили свои названия по именам или прозвищам их владельцев и основателей. В сущности, это одна из причин, по которым населенный пункт мог иметь несколько названий. Эта традиция, став достаточно устойчивой, сохранялась до начала XX века. Логично предположить, что среди первых владельцев Узкого, документальные сведения о которых не дошли до нас, были люди с такой необычной фамилией или прозвищем. Это тем более вероятно, поскольку известно, что в XVI веке (а, может быть, и ранее) существовал род дворян Уских. Их фамильной усыпальницей служил старый собор подмосковного Иосифо-Волоколамского монастыря, сооруженный к 1486 году и расписанный известным изографом Дионисием. "А род их здесь и гробы за старым приделом ",³ - записал об Уских монастырский игумен Иосиф 8 октября 1578 года. В этот день на поминовение некоего Василия Уского, погребенного вместе со своими предками, монастырю должно было быть передано большое село Ярополец, находившееся недалеко от него. (Впоследствии эта местность стала известной благодаря двум сооруженным там роскошным барским усадьбам, принадлежавшим графам Чернышевым-Кругликовым и родственникам А.С.Пушкина по жене - Гончаровым). Однако Ярополец приглянулся самому царю - приснопамятному Ивану Грозному. В качестве компенсации монастырю было выделено из дворцовых вотчин село Буйгород "с деревнями вдвое".

Генеалогия рода Уских совсем не исследована. В дворцовых разрядах под 1557 годом среди голов по полкам "в правой руке", то есть среди достаточно высокопоставленных военных, значится некто "Федор Семенов сын Уского".⁴ Возможно, это именно то лицо, которому принадлежал один из населенных пунктов, находившихся относительно недалеко от Узкого, - деревня (позднее село) Картмазово. Согласно источникам конца XVI - начала XVII веков, она числится за стрелецким сотником Федором Уским (отчество не указано).⁵ Можно предположить, что по нему и получило свое название Узкое. Как правило, владельцы поместий и вотчин, разбросанных по окрестностям Москвы, старались сконцентрировать свои земельные владения если не в единое целое, то по крайней мере в несколько частей, находившихся сравнительно недалеко друг от друга. Вероятность этого предположения усиливается тем, что в XVI веке и Узкое, и Картмазово входили в состав одной административно-территориальной единицы, так называемого Сосенского стана Московского уезда. (Впоследствии Картмазово перешло в соседний Сетунский стан, граничивший с Сосенским).

Престижные пригородные территории со времени возвышения Москвы традиционно принадлежали царским и великокняжеским приближенным. Значительные переделы земельной собственности происходили в результате бурных внутриполитических событий. Одним из них был так называемый период "смутного времени", когда лица, занимавшие трон или претендовавшие на него, сменялись с поразительной быстротой. Тогда, по-видимому, и прекратился род Уских.

Генеалогические схемы
Князья Гагарины	Очины-Плещеевы (Плещеевы)

Первый Романов - Михаил Федорович, занявший вакантный русский престол в 1613 году, продолжил политику раздачи земель придворным. Подмосковная пустошь Узкое (Усково) - незастроенный и незаселенный участок, находившийся по левую сторону от Старой Калужской дороги (если считать от выезда из города) был передан в поместное владение боярину князю Афанасию Федоровичу Гагарину (ум. 1624) и представителю одной из ветвей старинного рода Плещеевых - стольнику Петру Григорьевичу Очину-Плещееву (ум. не ранее 1655). Они поделили эту территорию примерно пополам. А.Ф.Гагарин также владел соседними пустошами: Борисовкой (впоследствии церковная земля села Узкого), Даниловкой (на Коньковском овраге) и Михайловкой (на Михайловском овраге), и двумя "погорелыми" полянами. За П. Г.Очиным-Плещеевым числилась еще всего одна пустошь, называвшаяся Середняя.⁶

Оба первых документально известных владельца Узкого были типичными представителями феодальной знати. А.Ф.Гагарин в 1598 году участвовал в поездке царя Бориса Годунова в Серпухов, затем в течение ряда лет был воеводой в Кашире, Пскове и Калуге. В 1622 году он исполнял обязанности объезжего головы в московском кремле, то есть должен был смотреть, чтобы нигде понапрасну не зажигали огня во избежание пожаров, наносивших колоссальные ущербы деревянному городу. Известно, что в 1616 году у Гагарина были поместья лишь в Зарайском уезде, следовательно, половина пустоши Узкое перешла к нему после этой даты. Будучи воеводой в Томске, Гагарин, уверенный в своей безнаказанности, самовольно захватив собиравшийся с посадских земель хлебный оброк, который его преемник на этом посту, Осип Тимофеевич Хлопов, не постеснялся собрать с горожан вторично.⁷

П.Г.Очин-Плещеев был значительно моложе своего соседа по поместью. Первые документальные сведения о нем вообще относятся лишь к 1623 году. Тогда Плещеев, уже стольник и воевода в городе Козмодемьянске, присутствовал на первой свадьбе царя Михаила Федоровича, женившегося на княжне Марии Владимировне Долгорукой, царице, о которой очень мало известно из-за ее ранней смерти. В описании свадьбы Плещеев вместе с Борисом и Глебом Морозовыми, князем Алексеем Никитичем Трубецким, Александром Федоровичем Шереметевым и многими другими боярами, воеводами и служилыми людьми значится в числе "поезжан", то есть лиц, которые верхами сопровождали государя к венцу и ожидали на площади завершения церемонии. В 1655 году вместе со следующим царем -"тишайшим" Алексеем Михайловичем - Плещеев отправился в поход против Польши "третьим головой у огней в царском полку". По-видимому, он не вернулся из похода, так как дворцовые разряды с того времени перестали упоминать его имя.⁸

В 1627 году Узкое было государственной собственностью. Оно находилось в ведении Поместного приказа, среди так называемых "порозжих" (то есть незаселенных земель). Несомненно, половина пустоши, принадлежавшая А.Ф.Гагарину, вернулась в приказ сразу же после его смерти в 1624 году. Менее ясен путь другой части Узкого, числившейся за П. Г.Очиным-Плещеевым. Он не подвергался царской опале, обычным следствием которой было изъятие вотчин и поместий. Возможно, этот владелец обменял свою часть Узкого на аналогичный по площади участок, находившийся в другом месте. (Петр Очин-Плещеев, как и его брат Федор Григорьевич, был хозяином многих пустошей и населенных пунктов, расположенных на территории Сосенского стана).

Таким образом, судьба Узкого в начальный период его истории ничем не отличается от судьбы аналогичных земельных владений, бывших поместьями. Индивидуальность придадут Узкому лишь следующие владельцы - Стрешневы.

 

1 Шрамченко А.П. Справочная книжка Московской губернии (описание уездов), составленная по официальным сведениям управляющим канцелярией Московского генерал-губернатора А.П. Шрамченко. М., 1890. С. 32, 43.

2 Кизельштейн Г.Б. Незабываемое "Узкое"//Наука и жизнь. 1975. № 8. С. 92.

3 Иосиф (игумен). Выписка из "обихода" Волоколамского Иосифова монастыря конца XVI века, о дачах в него для поминования по умершим//Чтения в Императорском Обществе истории и древностей Российских при Московском университете. 1863. № 4. С. 3 (по пагинации V).

4 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции (по 1565 г.). М., 1901. С, 199.

5 Холмогоровы В.И. и Г.И, Исторические материалы о церквях и селах XVI-XVIII ст. Вып. 3. Загородская десятина (Московского уезда). М., 1886. С. 326; Шеппинг Д.О. Древний Сосенский стан Московского уезда, М., 1895. С. 24.

6 Холмогоровы В.И. и Г.И. Исторические материалы о церквях и селах ХVI-XVIII ст. Вып. 8. Пехрянская десятина (Московского уезда). М., 1892. С. 108; Шеппинг Д.О. Указ. соч. С. 26.

7 Боярские списки последней четверти XVI - начала XVII вв. и роспись русского войска 1604 г. Указатель состава государева двора по фонду Разрядного приказа. Ч. 1-2. М.,1979. С. 20-90; Корсакова В.Д. Гагарин, кн. Афанасий Федорович// Русский биографический словарь. Гааг-Гербель. М., 1914, С. 57-58.

8 Лихач Е. Очин-Плещеев Петр Григорьевич//Русский биографический словарь. Обезьянинов-Очкин. СПб. 1905. С. 479-480; Милорадович А.Д. Царица Мария Владимировна (род. 1608, сконч. 1624)//Русский архив. 1895. Кн. 3. С. 15.

 

Глава II. Основатели Узкого - бояре Стрешневы.

Герб Стрешневых

Первыми владельцами Узкого, оставившими в нем реальные следы своей деятельности, были Стрешневы. Этот ранее ничем не примечательный захудалый дворянский род, произошедший из провинциальнейшего калужского городка Мещовска, вынес наверх "бунташный" XVII век. Овдовевший царь Михаил Федорович, подыскивая себе новую супругу, в 1626 году остановил выбор на молодой красавице Евдокии Лукьяновне Стрешневой, что, разумеется, не могло не возвысить ее родственников.

Один из них, боярин Максим Федорович Стрешнев (ум. 1657), приобрел в 1629 году у Поместного приказа находившиеся к югу от Москвы бывшие владения А.Ф.Гагарина и П. Г.Очина-Плещеева, составив из них свою вотчину. Одновременно были куплены и некоторые соседние территории: располагавшиеся на Нераковом овраге пустоши Огурцово (Ершово) и Темирово, а также пустошь Кувардино (Униково). Все они ранее составляли поместья боярина Петра Ивановича Неелова и князя Дмитрия Борисовича Оболенского.¹

Страшневы. Генеалогические схемы

Задумав построиться в своей вотчине, М.Ф. Стрешнев выбрал для этого место на пустоши Узкой, оказавшейся наиболее удобной для создания и обустройства усадьбы. На ней до 1641 года были сооружены первые деревянные постройки. Доминантой ансамбля стала одноглавая церковь Казанской иконы Божией матери, имевшая придел Николая Чудотворца.² С момента ее освящения Узкое стало селом. Поскольку для ведения хозяйства требовалась рабочая сила, то невдалеке от усадьбы появилось несколько изб, в которых стали жить поселенные здесь крестьяне.

Неизвестный художник. Портрет Тихона Никитича Стрешнева. Нач. XVIII в. Х., ГИМ-МПЗ

В 1640 и 1643 годах владелец Узкого существенно увеличил принадлежавшую ему территорию, прибрав к рукам ряд окрестных участков. Тогда Максим Стрешнев скупил в том же Поместном приказе еще шесть пустошей и два оврага с "беспереводной" водой. Позже он на несколько лет оставил обустроенную им подмосковную, будучи назначен на воеводство в далекий сибирский город Верхотурье.

В 1657 году Узкое унаследовал один из его сыновей - боярин Григорий Максимович Стрешнев (ум. 1665), ранее принимавший участие в поисках медной руды в Верхотурском уезде. Между ним и соседними вотчинниками братьями Василием и Ильей Козьмичами Безобразовыми, владевшими землями, располагавшимися севернее Узкого (впоследствии - имение Коньково-Троицкое), в 1660 году состоялось полюбовное размежевание.³

Вскоре усадебная церковь сгорела от удара молнии. Однако прихожанам удалось спасти значительную часть внутреннего убранства: иконы, богослужебные книги, оловянные (белые) и деревянные сосуды и многое другое. По "отказной книге" это событие произошло в 1665 - 1666 годах.

Как раз в это время состоялась очередная смена владельцев имения. Вотчина Григория Стрешнева с 1665 года перешла к его брату-стольнику Якову Максимовичу (ум. 1686). Видимо, отсутствием у нового вотчинника интереса к Узкому объясняется то, что село около десяти лет оставалось без действующего храма.⁴ Новая церковь, все же выстроенная им на месте сгоревшей, была обложена данью только в 1676 - 1677 годах. Как раз в том же (1676) году Яков Стрешнев был назначен воеводой в город Олонецк и на несколько лет покинул свою усадьбу.

Церковь Казанской иконы Божией матери. Северный фасад. Фото 1920-х гг. Частное собрание (Москва). Публикуется впервые.

В 1686 году Узкое досталось его сыну - окольничему Дмитрию Яковлевичу Стрешневу. Новый владелец, нуждаясь в деньгах, вскоре расстался с отцовской вотчиной, продав ее в начале 1690-х годов за пять тысяч рублей - сумму просто фантастическую по тому времени. В роли покупателя Узкого выступил представитель другой ветви фамилии Стрешневых - Тихон Никитич (1649 - 1719) - суровый и властный боярин, тогда возглавлявший главный орган военного управления в стране - так называемый Разрядный приказ.⁵ По своему возрасту и положению он не принадлежал к более молодым "птенцам гнезда Петрова", но был одним из самых верных соратников нового царя среди старой родовитой знати. Не случайно, что после возвращения Петра I из-за границы Стрешневу почти единственному из бояр была оставлена борода.

"Боярин Тихон Стрешнев был в правлении в Разряде и внутри правления государственного большую часть он дела делал, - отметил его современник, один из первых историографов петровской эпохи князь Борис Иванович Куракин. - О характере его можем описать только, что человек лукавый и злого нраву, а ума гораздо среднего, токмо дошел до сего градусу таким образом, понеже был в поддядьках у царя Петра Алексеевича с молодых его лет и признался к его нраву, и таким образом, был интригант дворовый."⁶ Куракин утверждал, что Петр не любил Счрешнева, хотя и уважал, памятуя о его преданности и об оказанных услугах. Правда, не все они были удачны. Так, Стрешнев способствовал царю в выборе первой супруги - молодой красавицы Евдокии Лопухиной (1669 - 1731). Это женское имя было символичным для Романовых и, возможно, оказало свое влияние на выбор невесты. Ее отцу боярину Федору (Иллариону) Абрамовичу Лопухину (ум. 1713) 11 января 1690 года была пожалована огромная царская вотчина Ясенево, находившаяся юго-восточнее Узкого и граничившая с ним.

Лопухины, как и в свое время Стрешневы, были приближены ко двору, но фавор их продолжался недолго. Вскоре они поссорились со своим влиятельным соседом, превратив его в одного из злейших врагов. После рождения сына Алексея царь охладел к супруге. Прима немецкой слободы Анна Монс затмила своей европейской элегантностью прелести русской красавицы. Во время своего заграничного путешествия Петр I писал Тихону Стрешневу о намерении расстаться с опостылевшей женою, убедив ее постричься в монахини (другой способ развода для царя был невозможен). В своем ответе Стрешнев сообщил, что царица упрямится.

Ныне существующие купола церкви

Лишь после возвращения мужа Евдокия Федоровна была отправлена в Суздальский Покровский монастырь. Там в 1699 году она против своей воли стала монахиней. Брат бывшей царицы Абрам Федорович Лопухин, унаследовавший Ясенево, был казнен 9 декабря 1718 года вместе с другими ее сторонниками. Все имущество Лопухиных подверглось конфискации.

Еще задолго до этих бурных событий, оказавших заметное влияние на дальнейший ход отечественной истории, Стрешнев выделил из территории Узкого участок пашни для причта местной церкви.⁷ Это место находилось южнее усадьбы, на пустоши Борисовка. (Ныне там расположены современные многоквартирные жилые дома.) Нужно думать, что это событие совпало с началом сооружения в Узком нового культового здания, сохранившегося до наших дней. Высокая пятиглавая каменная церковь, построенная Стрешневым, ныне является одним из интереснейших памятников архитектуры Москвы. Выполненная в формах "нарышкинского" барокко, характерного для столичной архитектуры конца XVII - начала XVIII веков, она, вместе с тем, достаточно неординарна. Несколько повышенная центральная часть и четыре примыкающие к ней двухярусные башнеобразные объемы, ориентированные по сторонам света, композиционно составляют единое здание, имеющее очень красивый план в виде квадрата с четырьмя трехчетвертными "лепестками". Скругленные нижние части башнеобразных объемов объединены спаренными полуколоннами большого ордера, контрастирующего с малым ордером оконных наличников и порталов тонкого сложного рисунка, а также с простой плоской декорацией восьмериков и барабанов. В отличие от большинства других "вотчинных храмов" колокольня устроена не в центральной главе, а в юго-западной, находящейся над главным входом. Применение полуколонн большого ордера явилось новостью в отечественной строительной практике и свидетельствовало о том, что церковь соорудил архитектор, хорошо знавший западно-европейское зодчество, возможно иностранец.⁸

Точная дата закладки церкви неизвестна. Под крышу она была подведена уже к 1696 году. Тогда царский жалованный иконописец грек Николай Соломонович Вургаров - один из лучших изографов своего времени - писал иконы для его правого придела - Иоанна Предтечи, не имевшего аналога в предшествующих храмах Узкого.⁹ Этот престол получил свое наименование в честь святого, одноименного сыну вотчинника - стольнику Ивану Тихоновичу Стрешневу, что тем не менее не спасло того от ранней смерти. Сохранился ответ Вургарова на запрос о завершении работ: "В церковь Иоанна Предтечи святых икон, которая досталась ему написать с своею братье по разделу, не дописано в пророческий пояс образ Воплощения Пресвятыя Богородицы да в царския двери два Евангелиста, а дописаны оне будут к 8 сентября 206 <1697 - М.К.> года."¹⁰ Известно, что в росписи Иоанно-предтеченского придела церкви села Узкого вместе с Вургаровым участвовал один из его наиболее способных учеников - Георгий (Егор) Терентьевич Зиновьев, также бывший царским жалованным иконописцем.¹¹ Видимо, иконы других иконостасов: в левом приделе - Николая Чудотворца и основном, перед престолом Казанской иконы Божией Матери, созданы не менее известными художниками. Иконостасы были обильно декорированы резьбой, подобную которой можно и теперь увидеть в церкви Покрова в Филях, По-видимому, так же как и там, в Узком была устроена специальная ложа для владельца и членов его семьи. Она исчезла еще задолго до революции. Ныне на этом месте - простая балюстрада.

В 1697 году, после завершения внутренней отделки здания, оно было освящено. После этого прежний деревянный храм, ставший не нужным, был разобран и перенесен в находившийся к западу от Узкого, у реки Сетуни, погост Покровский. Он вместе с соседним селом Орловым составлял вотчину Московского Чудова монастыря. Окладная книга Патриаршьего приказа сохранила запись о переносе церкви: "И в нынешнем 206 <1697 - М.К. > году августа в 10 день, по указу святейшего Патриарха и по помете на выписке дьяка Андрея Денисьевича Владыкина, а по челобитью Чудова монастыря архимандрита Арсения, келаря старца Луки с 6рати<е>ю, велено им Московского уезда, Пехрянской десятины, вотчины боярина Тихона Никитича Стрешнева из села Ускаго старую деревянную церковь, разобрав, перевесть в Московский уезд, в Загородскую десятину, в монастырскую их вотчину, на вышеписанную пустовую землю и, сысподи подрубя и ветхие бревна переменя, на старом церковном кладбище построить во имя Пресвятыя Богородицы Казанская и тоя церковь освятить".¹²

Портал церкви

Вскоре после этого жизнь владельца вотчины Тихона Никитича Стрешнева претерпела очередной поворот: в 1699 году он женился. На сей раз его избранницей (о первой супруге ничего не известно) стала вдова князя Прохора Долгорукова Анна Юрьевна, урожденная княжна Борятинская, которой в Московском уезде принадлежало село Рождествено-Шерапово.

В начале XVIII века Стрешнев самовольно захватил находившуюся по пути в Узкое, у самой Москвы, часть Крымского (Лекового) луга. Там был поставлен "загородный двор" - усадьба, предназначавшаяся для летнего отдыха в те моменты, когда ее владелец из-за государственных дел не мог надолго оставить столицу.¹³ Для увеличения доходов с Узкого часть крестьян из него в 1701 году была переселена к Калужской (Старой Калужской) дороге. Так образовалась деревенька Возцы, или Нижние Теплые Станы, получившая эти названия по занятой ею пустоши. (Существовавшая по соседству, с более раннего времени, деревня Теплый Стан, тогда входившая в вотчину думного дьяка Автонома Ивановича Иванова, стала именоваться Верхние Теплые Станы). Переселенцам было вменено в обязанность держать специальные дворы, предназначавшиеся "для постоя проезжих людей". В 1704 году таких дворов в деревне было семь, а местные жители имели лишь три собственных двора.¹⁴ Впоследствии Нижние Теплые Станы вплоть до крестьянской реформы 1861 года разделяли судьбу Узкого.

Брак княгини А.Ю. Долгоруковой с Тихоном Стрешневым длился не слишком долго, поскольку оба супруга были уже не первой молодости. В описании Московского Златоустовского монастыря значится, что в нем "В 1708 г. устроена каменная палатка над гробом боярыни Анны Юрьевны Стрешневой."¹⁵ Муж, переживший ее более чем на десятилетие, в 1708 - 1712 годах управлял только что учрежденной Московской губернией и скончался сенатором. По завещанию Т.Н. Стрешнева Узкое досталось его внучке Софье Ивановне (ум. 1739).¹⁶ Но та, ко времени вступления документа в силу, оказалась несовершеннолетней. Поэтому вотчиной временно управляла мать новой владелицы - Анна Лукинична, вдова Ивана Тихоновича Стрешнева, сына сурового боярина. В 1720 году она по своему "челобитью" получила разрешение сделать в церкви новый пол вместо быстро обветшавшего, а для этого временно разобрать один из иконостасов.¹⁷ Из этого можно сделать вывод, что при сооружении здания строителями были допущены серьезные просчеты.

Точная дата появления на свет Софьи Ивановны Стрешневой не отмечена в родословных. Можно лишь предположительно отнести это событие к началу 1700-х годов. Во всяком случае, своего юридического совершеннолетия она достигла уже к 1723 году, поскольку именно тогда Вотчинная коллегия своим "определением" утвердила за ней другое дедовское село, уже упоминавшееся Рождествено-Шерапово,¹⁸ В 1726 году на Стрешневой женился морской офицер князь Борис Васильевич Голицын (1705 - 1768), а Узкое и другие владения стали ее приданым. Таким образом, она одновременно является их последней владелицей из рода Стрешневых, и первой из Голицыных.

Стрешневский период в истории имения наиболее долгий, нежели последующие, и вместе с тем, наименее известный. Скудость источников не позволяет достоверно реконструировать облик усадьбы. Судя по косвенным данным - основание усадьбы, размежевание, сооружение церквей - Стрешневы неоднократно посещали свою вотчину. Во всяком случае, в это время завершилось ее становление. Собранная из отдельных частей территория стала единым целым. Можно сказать, что при Стрешневых Узкое стало Узким. В этом их заслуга.

 

1 Шеппинг Д.О. Указ. соч. С. 26.

2 РГАДА, ф. 1209, оп, 1, д. 9809, л. 559 об.; Холмогоровы В. И. и Г. И. Исторические материалы… Пехрянская десятина. С. 108.

3 РГАДА, ф. 1209, оп. 1, д. 691, л. 15-17 об., Шеппинг Д.О. Указ. соч. Там же.

4 Холмогоровы В.И. и Г.И. Указ. соч. С. 108-109.

5 Холмогоровы В.И. и Г.И. Указ. соч. С. 110; Шеппинг Д.О. Указ. соч. С. 27.

6 Куракин Б.И. Гистория о царе Петре Алексеевиче 1682-1694 гг.//Петр Великий; Воспоминания; Дневниковые записи; Анекдоты. М., 1993. С. 73.

7 Холмогоровы В.И. и Г.И. Указ. соч. С. 110.

8 М.А. Ильин считал, что такое сочетание черт зодчества "… говорит за московского мастера, возможно бывавшего на Украине и позволившего себе внести нечто новое в распространенную по Москве архитектурную схему так называемого вотчинного храма". Ильин М.А. Москва. М., 1963. С. 197.

9 РГАДА, ф. 1209, оп. 1, д. 9820, л. 120 об.

10 Цит. по изд.: Успенский А.И. Царские иконописцы и живописцы XVII в. Словарь /Записки Императорского Московского археологического института. М,, 1910. Т. II. С. 260.

11 Успенский А.И. Указ. соч. С. 84.

12 Холмогоровы В.И. и Г.И. Исторические материалы… Загородская десятина С 105. Церковь, перенесенная из Узкого, сгорела в 1768 г. ОПИ ГИМ, ф. 465 ед.хр. 10, л. 125. О ней также см.: Забелин И.М. Кунцево и древний Сетунский! стан. М., 1873. С. 134; Коробко М.Ю. Храм усадьбы Узкое: история сооружения и реставрацииУУМосковский журнал. 1993. № 4. С. 40-45.

13 Маслов А. Крымский луг//Московски и журнал. 1993. №5. С, 19.

14 Холмогоровы В.И. и Г.И. Исторические материалы… Пехрянская десятина. С. 110

15 Григорий (архимандрит). Историческое описание Московского Златоустовского монастыря. М., 1871. С. 23.

16 Шеппинг Д.О. Указ. соч. С.27.

17 Холмогоровы В.И.и Г.И. Указ. соч. С. 110-111.

18 Холмогоровы В.И. и Г.И. Исторические материалы о церквях и селах XVI-XVIII ст. Вып. 4. Селецкая десятина (Московского уезда). М., 1885. С. 139.

 

Глава III. Усадьба при князьях Голицыных.

Герб Голицыных

Один из талантливейших историков искусства барон Николай Николаевич Врангель незадолго перед первой мировой войной заметил, что лучшие дворянские усадьбы принадлежали роду Голицыных или перешли от него по наследству к другим владельцам¹. Мнение вполне применимо и к Узкому. Благодаря именно голицынской эпохе своей истории, начавшейся в 1726 году, эта усадьба обязана тому, что стала одной из лучших в Подмосковье.

Документальные сведения о первых десятилетиях голицинского периода минимальны. Поэтому нельзя ничего конкретно сказать о том, каким было Узкое при княгине Софье Ивановне Голициной, урожденной Стрешневой. У владелицы имения было девять детей: четыре дочери и пятеро сыновей. По-видимому, по имени одного из них, камер-юнкера Михаила Борисовича (1733 -1767) южная часть имения получила название Михалково. Вторая дочь Голицыной, Анна (1730 - 1811), в свое время прославилась на всю Россию. Выйдя замуж 2 ноября 1748 года за гвардейского поручика графа Петра Алексеевича Апраксина (1728 - 1757), она вскоре официально (!) развелась, вернув свою прежнюю девичью фамилию. Эта история, заурядная по нынешним временам, тогда наделала много шуму: это был едва ли не второй по счету прецедент юридически оформленного развода за всю многовековую историю страны.

Старшая дочь - Наталья (1728 - 1733) - скончалась еще ребенком. Их мать тоже умерла достаточно молодой, в 1739 году, оставив Узкое мужу, Борису Васильевичу Голицыну.² Его имени еще предстоит занять подобающее место на страницах истории отечественного флота. Голицын начал службу гардемарином в 1718 году и через несколько лет был произведен в мичманы. В 1746 году он стал обер-Цехмейстером, а в 1755 году - вице-адмиралом и генерал-кригс-комиссаром флота. Одно время Борис Голицын являлся и главным начальником всей артиллерии - генерал-фельдцихмейстером. (Позже этот пост стал прерогативой исключительно членов императорской фамилии). В 1762 году князь по состоянию здоровья вышел в отставку в чине полного адмирала.

Левицкий Д.Г Портрет Ивана Ивановича Шувалова Коп. 1780- 1790-х гг.Х., м. ПДМ

За несколько лет до того возник спор о правомерности владения им северной частью Узкого. Сосед Голицына по имению, канцлер граф Михаил Ларионович Воронцов (1714 - 1767), владевший селом Коньковым, 18 июля 1756 года в письме к основателю Московского университета фавориту императрицы Елизаветы Петровны Ивану Ивановичу Шувалову (1727 - 1797) сообщил, что при установлении точной границы между Коньковым и Узким обнаружилось, что значительная часть территории, принадлежавшей к голицынской усадьбе, в том числе участок, на котором сооружена церковь, должна относиться к Конькову: "… действительно от межевщиков найдено, что церковь, часть поля с садами и деревня поселена на Кон<ь>ковской земле; чрез сей случай я ласкаю себя иметь удовольство вас соседом видеть, понеже князь Б.В.<Голицын> должен будет свое село Уское продать за резонабельную цену, и я прошу вашего превосходительства не упустить сию оказию и оную деревню купить, а я с охотою принадлежащую к тому землю вам уступлю, а не кому другому".³ Однако Шувалову не суждено было стать владельцем Узкого, так как Голицын сумел отстоять свои права. Спорная земля с церковью и крестьянскими избами показана входящей в состав Узкого на наиболее раннем известном плане имения. Обмеры для него были выполнены землемером капитаном Виктором Назимовым 25 ноября 1766 года в ходе "генерального межевания" всего Московского уезда (см. план).

Неизвестный художник. Портрет князя Василия Борисовича Голицына с сыновьями Борисом (справа) и Дмитрием. 1798-1799 гг. Кость, гуашь. ГМИИ им. А.С.Пушкина

Экспликация плана и "Описание столичнаго города Москвы и его уезда со всеми лежащими в них дачами, в чьем они владении, какое число мужеска и женска пола душ и сколько мерою земель, со внесением экономических примечаний"⁴ свидетельствуют, что деревянные стрешневские хоромы уже давно заменил каменный господский дом, имевший план в виде буквы П - с сильно вытянутой перекладиной. По-видимому, он возник еще в 2-й четверти XVIII века. Южнее барского дома находились два достаточно больших здания, очевидно, флигели. Один из них, Т-образный в плане, был поставлен на одной оси с главным домом, а следующий - перпендикулярно ему.

На плане отмечен путь в усадьбу с запада, со стороны Старой Калужской дороги. Но тогда его траектория после пересечения речки Чертановки проходила севернее современной, превращаясь в главную сельскую улицу, в начале которой отмечены четыре Г-образных в плане корпуса, образующих замкнутое пространство на месте ныне существующего комплекса конного двора. Рядом с ними, западнее, находились еще два П-образных в плане здания, очевидно, также имевшие хозяйственное назначение. Кроме того, на территории усадьбы отмечен еще ряд небольших построек.

Основные здания: господский дом и флигели - были расположены перед "регулярным садом", состоявшим из четырех прямоугольных боскетов с рядовой обсадкой. Их разделяли взаимно перпендикулярные аллеи, одна из которых одновременно являлась и осью главного дома. На пересечении аллей находился крупный цветник. Территорию парка с запада ограничивает (вплоть до настоящего времени) цепь террасных прудов, до сих пор поражающая своей грандиозностью. На плане 1767 года их пять. Ныне не существуют самый нижний пруд, по дамбе которого проходил путь в усадьбу со стороны Калужской дороги, и боковой пруд, расположенный ближе к церкви.

Главная парковая аллея выходила к дамбе между первыми вторым с юга прудами. Но ныне ось главного дома выходит между вторым и третьим, с юга, водоемами. Значит, на плане был пропущен еще один достаточно большой пруд, который тем не менее сохранился до настоящего времени. Помимо этого, есть другой пруд, также не попавший на план. Он находится западнее остальных, но, естественно, связан с ними.

Общая площадь имения в переводе на современную метрическую систему тогда составляла около 317 га (без Нижних Теплых Станов).

Князья Голицыны. Генеалогическая схема

План был вычерчен землемером Назимовым лишь в 1767 году. Именно тогда калужское дворянство выбрало Бориса Васильевича Голицына, имевшего земли и в этой губернии, своим депутатом в Комиссию для составления нового свода законов - уложения. Но вскоре, на одном из первых заседаний, проходивших в Грановитой палате московского кремля, он "за слабостию здоровья" передал свое Депутатство более молодому и энергичному генерал-адъютанту князю Ивану Петровичу Тюфякину.⁵ 12 июля 1768 года Б.В.Голицын оставил этот мир, а Узкое стало собственностью его сыновей, заслуженных офицеров, участвовавших в Семилетней войне с Пруссией - гвардии капитана и камер-юнкера Василия (1729-после 1771); бригадира Владимира (1731-1798); генерал-майора Алексея Борисовича (1732-1792) и генерал-поручика Ивана Борисовича (1735-1811) Голицыных, а также их сестры Александры (1753-?).⁶ Она стала супругой тайного советника и обер-камергера барона Григория Николаевича Строганова (1731-1777) и, получив богатое приданое, потеряла права на Узкое.

В 1771 году это имение привлекло внимание опального генерал-аншефа графа Петра Ивановича Панина (1721 - 1789), бывшего не у дел. Будущий победитель Пугачева, пожелав иметь подмосковную усадьбу, остановил свой выбор на Узком, где по всей вероятности, и побывал. К тому времени наследники старого адмирала еще не успели до конца поделить им нажитое. Поэтому наличие сразу четырех владельцев имения не могло не вызвать определенных трудностей, поскольку договариваться предстояло с каждым. С другой стороны, это увеличивало шансы на то, что Голицыны захотят превратить Узкое в деньги и поделить их между собой.

Эриксен В. Портрет графа Петра Ивановича Панина. Кон. 1760 - нач. 1770-х гг. Из изд.: Великая реформа. Т.2. М., 1911. С.54.

Первым делом Панин обратился к генерал-майору Алексею Борисовичу Голицыну. Тот, в принципе не возражая против перспективы расстаться с Узким, все же предложил сначала получить согласие братьев. Однако именно это Панин не успел выполнить быстро. Печально Известная эпидемия чумы вынудила к срочному отъезду из города всех заинтересованных лиц. Позже о цене Узкого с почти всеми его хозяевами договорился дворянин Василий Андреевич Выродов, но, по просьбе Панина уступил ему свое право приобретения. Казалось бы, теперь все трудности были преодолены. 30 мая 1772 года Панин в письме к А.Б.Голицыну напомнил о его прошлогоднем обещании продать имение: "Я, в надежде вашего сиятельства всегдашнего ко мне приятельского расположения, покорно прошу, в особливое меня одолжение, не входить по удержанию сей деревни за собой, и согласиться принять от меня за оную восьмнадцать тысяч рублев, к невосприпятствованию приобрести в ней желаемый покой на остальную жизнь афицеру, истощившему во общей с вами отечеству службе и леты и здоровье".⁷ Текст ответа Голицына неизвестен. Надо думать, что он был отрицательным, поскольку имение все же продано не было.

Возможно, причиной нежелания князя расставься с Узким послужили обстоятельства семейной жизни. Пока шли затянувшиеся переговоры о возможной продаже имения, его молоденькая жена Анна Егоровна (Георгиевна) Голицына, урожденная княжна Грузинская (1754 - 1779), 3 августа 1772 года родила своего первого ребенка - дочь Марию (ум. 1826). Судьба этой девочки впоследствии оказалась тесно связанной с историей Узкого, которое, по-видимому, было знакомо ей и ее брату Егору (1773 - 1811) с первых лет жизни.

Петр Панин утешился тем, что в том же 1772 году получил в подарок от своего брата Никиты Ивановича, воспитателя наследника престола, бывшее имение известной княгини Екатерины Романовны Дашковой и ее детей - Михалково (Московский уезд).⁸ Вероятнее всего, именно знаменитый архитектор В.И.Баженов спроектировал сооруженную там усадьбу. Известно, что он был близко знаком с П.И.Паниным. Глядя на сохранившиеся до наших дней в Михалкове вычурные башни-ворота, садовые павильоны и флигели, странно думать, что Узкое могло бы быть совсем не таким, каким мы привыкли его видеть. Другой несостояшийся владелец Узкого - В.А.Выродов - впоследствии приобрел расположенное севернее имение подпоручика Матвея Петровича Зиновьева Черемушки-Знаменское. Но вскоре оно было описано за долги и 23 июня 1781 года продано с аукциона.⁹

Аркада конного двора. Фото 1932 г. Частное собрание (Москва).

Алексей Борисович Голицын, став по разделу с братьями единственным хозяином Узкого, реконструировал находившуюся там усадьбу, сохранив имевшиеся планировочные основы. Прежний каменный господский дом был разобран. На его фундаменте выстроили большое деревянное здание, в своей основе сохранившееся до наших дней. К сожалению, не удалось обнаружить строительные чертежи, которые могли бы дать точное представление об изначальном внешнем виде здания и назначении помещений. Сильно вынесенный вперед портик и белокаменная терраса западного фасада - ныне единственные его части, в общих чертах сохранившие первозданность. Представляется, что анфиладная планировка парадных помещений первого этажа уцелела с голицынского времени. Такая первоначальная система организации внутренней части здания традиционно держалась в барских особняках вплоть до середины XIX века. Но даже тогда, став немодной в городе, она сохранялась в помещичьих усадьбах, бывших рассадниками всякого рода анахронизмов. Обычно анфилада замыкалась парадной спальней, под которую могла использоваться одна из комнат в северной части здания. На месте нынешней большой гостиной, или залы, Находились два помещения, по описи 1846 года называвшиеся "гостиная в сад" и "гостиная к прудам".¹⁰ На прежнем месте до сих пор находится столовая. 06 использовании остальных помещений барского дома остается только догадываться. Возможно, нынешняя малая гостиная была будуаром графини - она вполне подходит для функций камерной приемной хозяйки дома.

Проездная башня конного двора. Фото 1932 г. Частное собрание (Москва).

Сооруженный в то же время южный флигель, первоначально бывший единственным, всегда использовался как кухонный. Напротив сохранилось одновременное ему небольшое здание ледника, верх которого впоследствии был перестроен.

Вместе с господским домом были реконструированы или выстроены заново остальные постройки, в том числе кузница и огромный конный двор, фланкировавшие начало сельской улицы, а также небольшое одноэтажное здание, по-видимому, баня или прачечная, на берегу так называемого Круглого пруда к северо-востоку от жилого дома. Оно было разобрано в 1991 году.

Конный двор, поражающий своими размерами, выстроен в виде каре. В его внутреннюю часть выходила замечательная аркада на столбах, заставляющая вспомнить о многочисленных торговых рядах екатерининской эпохи, еще доживающих свой век в провинциальных городках. В настоящее время она заложена кирпичом. Утрачены и барочные фронтоны на западной части здания. Зато уцелели мощные белокаменные контрфорсы.¹¹

По-видимому, при А.Б.Голицыне были сооружены службы, поставленные на одной оси с кузницей и барским домом и находящаяся юго-восточнее оранжерея. Корпус служб - длинное монотонное здание, не отличающееся особым изяществом, представляет интерес в бытовом плане как один из элементов ансамбля богатой барской усадьбы.

Из несохранившихся построек того времени в первую очередь отметим псарню. Хотя ее местонахождение неизвестно, она, безусловно, существовала.

Точные даты проводившихся в имении строительных работ неизвестны. Ориентировочно это 1770 - 1780-е годы. Вероятнее всего, последнее из этих десятилетий, поскольку известно, что в конце 1770-х годов А.Б.Голицын постоянно жил за границей, в частности в Швейцарии, и, значит, времени для реконструкции усадьбы у него тогда просто не было. В письме А.Б.Голицына к брату Владимиру Борисовичу от 23 октября 1791 года отмечено: "Об окончании моей полевой езды тебе братец, сообщаю, что я перевез свой дом 24 числа сентября в Москву, и по причине великой суши и листопаду, дожидаясь сырой погоды, и пробыл дней шесть. Как скоро дождик пошел,то я поехал в Уское, и как приехал, то к моему неудовольствию начались морозы и снег, и так я братец трое сутки сидел в избе и из стерпения вышел, и отпустил своих собак на зимние квартиры…".¹² Отсюда следует, что тогда уже в Узком существовал нынешний барский дом, так пренебрежительно названный "избою".

Неизвестный художник. Портрет князя Егора Алексеевича Голицына. 1-я четв. XIX в. Миниатюра с оригинала А.Молинари. ГРМ.

В Швейцарии А.Б.Голицын в поисках нравственного совершенствования свел знакомство с популярным философом - мистиком того времени Л.К.Сен-Мартеном. Принятый в орден вольных каменщиков - масонов, князь стал одним их ревностнейших адептов этого движения.¹³ В России последователей Сен-Мартена называли по его имени мартинистами, что стало обозначением масонских лож так называемой "Берлинской" системы, формально руководимых из Берлина (с 1786 года они стали единственными). Мартинистам покровительствовал Московский главнокомандующий фельдмаршал граф Захар Григорьевич Чернышев. В 1784 году он был заменен генерал-аншефом князем Александром Александровичем Прозоровским, по наущению царицы устроившим гонения на масонов, попытавшихся установить контакт с наследником престола великим князем Павлом Петровичем, будущим императором Павлом I.¹⁴

Как раз в то суровое для мартинистов время Алексей Голицын играл значительную роль в общественной жизни города. Еще в 1783 году он стал одним из учредителей Московского (позже Российского) благородного собрания или, по первоначальному, клуба. Для его размещения Голицын приобрел на свое имя дом тайного советника князя Михаила Васильевича Долгорукова, находившийся на углу Большой Дмитровки и Охотного ряда. Между 1784 и 1787 годами это здание и службы были перестроены архитектором М.Ф.Казаковым, создавшим здесь свой знаменитый "колонный зал".¹⁵ Для воплощения этого проекта Голицын и второй директор клуба Николай Иванович Маслов заложили Узкое и другие собственные имения в Московской дворянской опеке (опекунском совете).¹⁶ Таким образом, роскошный интерьер одного из лучших зданий города в известной степени обязан своим появлением хозяину рассматриваемой нами усадьбы. Дворяне Московского уезда, по достоинству оценив заслуги Голицына, на ближайших выборах 1785 года сделали его своим предводителем.¹⁷ После внезапной смерти князя 9 ноября 1792 года, императрица сочла своим долгом позаботиться о его детях. Мария Голицына и ее сестры Софья (1776 - 1815) и Елизавета (1779 -1835) были вызваны в Петербург, где пополнили штат двора великого князя Александра Павловича, будущего Александра I, и его невесты Елизаветы Алексеевны.¹⁸ Туда же в качестве камергера "ранга бригадирского" был определен их брат, поручик лейб-гвардии Семеновского полка Егор Алексеевич Голицын, унаследовавший Узкое. Известие о кончине отца застало его в веселой Франции. Скрепя сердце, молодому князю пришлось возвращаться в отечество для устройства дел.

Центральная часть оранжереи. Северный фасад. Фото 1959 г. АОГУИНКН МК РФ.

Имуществу молодых Голицыных угрожала опасность быть проданным с аукциона для погашения отцовских долгов Государственному заемному банку и ряду "партикулярных" лиц, в том числе дочерям графа Матвея Васильевича Дмитриева-Мамонова (им одним причиталось десять тысяч рублей). Чтобы этого не произошло, Екатерина II распорядилась на время передать собственность Голицыных в ведение дворянской опеки. Непосредственно опекунами были назначены их ближайшие родственники - родной и двоюродный братья отца - бригадиры Владимир Борисович и Николай Михайлович (1729 - после 1799) Голицыны, а также генерал-майор Николай Яковлевич Аршеневский (ум. 1802), при Павле I занимавший пост Астраханского губернатора.¹⁹

Опекунам пришлось долго вникать в текущие хозяйственные дела по имениям Егора Голицына. Прежде всего пришлось подыскать новое лицо, которому вверили управление Узким. "Балакиреву же я приказал смотреть за псарями и собаками, находящимися как в селе Акулове, так и Уском, где он от нас определен приказчиком, но не знаю каков он еще в своей должности будет…",²⁰ - писал Николай Михайлович Голицын 10 января 1793 года Владимиру Борисовичу Голицыну. Тогда в Узком еще содержалась псовая охота, вскоре упраздненная - четырнадцать борзых собак и пять их щенков. Всеми ими ведали четыре крепостных псаря.²¹

В другом письме тому же адресату от 20 апреля 1794 года Николай Голицын поинтересовался, какую часть урожая, выращенного в оранжереях села Узкого, продать, а какую оставить для варки жене Владимира Голицына - княгине Наталье Петровне, урожденной графине Чернышевой (1741 - 1837) - пушкинской "Пиковой даме".²²

Отношения основного опекуна Николая Михайловича Голицына со своими подопечными оказались более сложными, чем это можно было предположить сразу. Девицам он вскоре надоел, и отношения между ними стали довольно натянутыми (возможно, не разрешал тратить большие деньги на наряды). С племянником, хотя и доставлявшим немало беспокойства, оказалось проще. Когда началась польская кампания, он исчез с глаз долой, поступив добровольцем в действующую армию, начавшую военные действия в непокоренной Польше. После завершения кампании Егор Голицын, заслуживший Георгиевский крест 4-й степени, вернулся из похода героем. О его посещениях Узкого Николай Михайлович Голицын счел необходимым поставить в известность своего двоюродного брата Владимира Борисовича. 29 февраля 1795 года в очередном письме он сообщил следующее: "князь Егор Алексеевич, будучи здесь, два раза был в Уском и один раз в Акулове; строение ему в Уском отцово полюбилось и все положение места и он сделал мысленно разные прожекты, как бы насадить сад И протчим украшениям…".²³

Как и его отец, Егор Голицын дослужился до генерал-майора и также на этом чине блестящая в начале карьера его завершилась. На сей раз перемена царствования повернула колесо фортуны в обратную сторону. Е.А.Голицыну благоволила новая императрица Мария Федоровна, поэтому Павел I, делавший многое наперекор жене, выслал его из Петербурга.²⁴ В результате у владельца Узкого оказалось достаточно времени для реализации своих "прожектов" относительно этой подмосковной.

Москва еще с екатерининского времени была пристанищем опальных вельмож, живших в ней в зависимости от своих средств и вкусов, уже не регламентируемых придворным этикетом. Окунувшись в шумную толпу московских жителей, Егор Голицын приобрел себе среди них известность своими удачными карикатурами на ряд достаточно высоких особ. Аннотация к его портрету работы знаменитого Александра Молинари, впервые опубликованному в 1908 году, в числе других уже известных читателю сведений любезно сообщает: "парижское воспитание дало ему прекрасное знание французского языка, но совершенно испортило его, сделав развратным человеком и игроком, и довело до преждевременной смерти".²⁵

Возможно при Егоре Голицыне была сооружена оранжерея, по стилистическим признакам датируемая XVIII - началом XIX веков. Уцелел лишь ее северный фасад и то не по всей своей протяженности. Южный (несохранившийся) фасад имел могучие контрфорсы с волютами над ними,²⁶ наподобие таких, как у конного двора. Первоначально оранжерея состояла из трех частей: длинных маловыразительных крыльев, в которых-то и выращивались растения (ныне частично сохранилось лишь восточное крыло), и соединяющей их центральной части с трехпролетным портиком с небольшими помещениями слева и справа от него, наподобие кордегардий. Оранжерея стилистически близка к павильону Нерастанкино, сооруженному в Царицынском парке в 1803 - 1804 годах по проекту архитектора Ивана Васильевича Еготова (1756 - 1814). Как раз в 1803 году он обследовал развалины дворца Екатерины II в селе Конькове, граничившим с Узким.²⁷

Веселый игрок и былой любимец высшего света, Егор Алексеевич Голицын скончался в Москве 21 декабря 1811 года, не оставив потомков. Его наследницами стали сестры.²⁸

Голицыным Узкое обязано своим архитектурным расцветом. Последующие владельцы лишь дополняли и перестраивали ансамбль, в основе своей сложившийся в 1770-1780-е годы. Значительное внимание было уделено и окружающему ландшафту - был разбит парк, устроены пруды. Сложилась планировочная система имения, в своей основе дошедшая до настоящего времени. Архитектурные сооружения, созданные при Голицыных, сформировали художественный облик усадьбы.

 

1 Врангель Н.Н. Помещичья Россия//Старые годы. 1910. № 7-9. С. 62.

2 РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 1862, л. 411.

3 Воронцов М.Л. Письма гр. М.Л.Воронцова к И.И.Шувалову//Русский архив. 1864 № 3. С. 287.

4 РГАДА, ф. 1354, оп. 256, д. 3 "У", "С" (план Узкого); ф. 1355, оп. 1, д. 755, л 72; ЦИАМ, ф. 184, оп. 10, д. 2469, л. 51, об. - 52.

5 Сборник Императорского русского исторического общества. Т. 4. СПб., 1869. С. 60.

6 Холмогоровы В.И. и Г.И. Исторические материалы… Пехрянская десятина. С. 111. В этом издании допущены следующие неточности: дочь С.И. и Б.В. Голицыных Александра названа сыном Александром, которого у них никогда не было, а период владения Узким детьми Голицыными отнесен к 1756 г.

7 ОР РГБ, ф. 64, к. 100, ед.хр. 26, л. 1-1 об.

8 Ныне находится в северной части столицы. См.: Усольцев А.Е. Михалково// История сел и деревень Подмосковья XIV-ХХ вв. Вып. 9. М., 1994. С. 20. Эта же статья перепечатана в изд.: Северный округ Москвы. М., 1995. С. 215-224.

9 ЦИАМ, ф. 32, оп. 27, д. 29.

10 РГАДА, ф.1282, оп. 1, д. 487, л. 2-2 об.

11 В 1994 г. к кузнице с юга была сделана пристойка, имитирующая ее утраченую часть. В 1996 г. один из контрфорсов конного двора был разобран.

12 ОР РГБ, ф. 64, к. 93, д. 40, л. 1-1 об.

13 Лонгинов М.Н. Новиков и Московские мартинисты. М., 1867. С. 159-160.

14 А.А.Прозоровскому, бывшему родственником А.Б.Голицына, принадлежало находившееся севернее Узкого (за Коньковым) село Зюзино-Борисоглебское. РГАДА, ф. 1355, оп. 1, д. 755, л. 46; ЦИАМ, ф. 184, оп. 10, д. 2469, л. 40; Холмогоровы В.И. и Г.И. Указ. соч. С. 100-102.

15 Памятники архитектуры Москвы. Белый город. М., 1989. С. 143.

16 Малиновский А.Ф. Обозрение Москвы. М., 1992. С. 159.

17 Список лиц, служивших по выборам дворянства Московской губернии. 1785-1885. М, 1885. С. 3.

18 Екатерина II. Письма и рескрипты Екатерины II к московским главнокомандующим. V. К князю А.А.Прозоровскому//Русский архив. 1872. № 3-4. С. 571; Она же. Четыре указа придворной конторе 1793 года, относительно двора великого князя Александра Павловича//Шильдер Н.К. Император Александр Первый: его жизнь и царствование. Изд. 2-е. Т. 1. СПб., 1904. С. 266.

19 ОР РГБ, ф. 64,к. 96,д.14,л. 10, 13; д. 15, л. 1.

20 ОР РГБ, ф. 64, к. 96, д. 15, л. 4 об.

21 ОР РГБ, ф. 64, кн. 96, ед. хр. 14, л. 8. Этот источник - реестр псовой охоты А.Б.Голицына 1792 г. - частично опубликован в изд.: Шереметев П.С. Вяземы. Пг, 1916. С. 87-88.

22 Шереметев П.С. Указ. соч. С. 90.

23 Цит, по изд.: Шереметев П.С. Указ. соч. С. 93.

24 Комаровский Е.Ф. Записки графа Е.Ф.Комаровского. М., 1990. С. 45.

25 Русские портреты XVIII и XIX столетий. Т. II. СПб., 1907. № 89.

26 ОПИ ГИМ, ф. 526, ед.хр. 144, л. 98; Дачи и окрестности Москвы. Справочник-путеводитель. М., 1928. С. 143; Изд. 2-е, испр. М., 1930. С. 104.

27 Коробко М.Ю. Дворец Екатерины II в селе Конькове//Московские императорские дворцы. М., 1997 (в печати); Он же. Коньково-Троицкое//Усаде6ное ожерелье Юго-Запада Москвы. М., 1996. С. 27.

28 ЦИАМ, ф. 383, оп. 1, д. 188, л. 43 об.

 

Глава IV. Труды и дни графов Толстых.

Герб графов Толстых

Никто из сестер Егора Голицына во время перехода к ним Узкого уже не носил девичью фамилию. Все они давно нашли себе женихов среди молодых блестящих гвардейцев, которыми были так богаты екатерининское и павловское царствования. Как и подобает старшей, Мария Алексеевна устроила свою судьбу раньше остальных. В 1795 году ее избранником с легкой руки Екатерины II стал полковник граф Петр Александрович Толстой (1769(?)-1844) — обладатель Георгиевского креста 4-й степени, полученного за взятие польской батареи при штурме предместья мятежной Варшавы - Праги.¹ Софья Алексеевна Голицына вскоре стала супругой французского графа Карла Францевича де Сент-При (1782-после 1848), одно время бывшего губернатором в Херсоне и Каменец-Подольске. А самая младшая сестра, Елизавета, в 1799 году обвенчалась с графом Александром Ивановичем Остерманом-Толстым (1770-1857), впоследствии генералом от инфантерии и кавалером всех российских орденов. Он приходился троюродным дядей поэту Ф.И.Тютчеву, которому его жена, используя свои обширные связи, в 1825 году выхлопотала придворное звание камер-юнкера. В молодости Тютчев нередко проводил летние месяцы в подмосковном имении своего отца, Ивана Николаевича, селе Троицком.² Относившаяся к нему же деревня Верхние Теплые Станы граничила с Узким, в котором вполне мог бывать юный поэт.

Графы Толстые. Генеалогическая схема

Не будучи красавицей, Мария Алексеевна Толстая, по свидетельству историка Павла Федоровича Карабанова, имела "… ум оригинальный с необыкновенными странностями",³ искупавший недостатки внешности. Она занимала видное положение в московском обществе. С мнением графини Толстой считались, его искали, передавая из одной гостиной в другую. Недаром именем этой дамы А.С.Грибоедов завершил свою комедию "Горе от ума", вложив его в уста Фамусова, единственная забота которого: "что будет говорить княгиня Марья Алексевна!". Замена титула не сделала этот намек менее прозрачным. Имя М.А.Толстой запомнилось и в Узком. Находящаяся за прудами западная часть имения носит название Марьина роща.

Соколов П.Ф. Портрет графини Елизаветы Алексеевны Остерман-Толстой 1820-30-е гг. Из изд.: Русские портреты XVIII и XIX ст. T.I. СПб. 1906. № 186.

В 1799 году ее муж, Петр Александрович Толстой, к тому времени уже имевший чин генерал-лейтенанта, был направлен в армию австрийского эрцгерцога Карла для координации действий с частями фельдмаршала А.В.Суворова, действовавшими в Европе. Вскоре после возвращения Толстого Павел I повелел ему в три дня оставить Петербург вместе с женою и детьми,⁴ но чуть погодя разрешил вернуться, опрометчиво простив всех военных, по разным причинам выгнанных со службы. Недовольные составили заговор, как известно, окончившийся убийством несчастного императора в мрачном Михайловском замке. К ним примкнул и Толстой, имевший основания опасаться за непрочность своего положения. В 1807 году он был назначен послом во Францию, куда отправился неохотно, так как не симпатизировал Наполеону. Граф даже нарушил дипломатический этикет, не приняв от него орден Почетного легиона. После встречи Александра I и французского императора в Эрфурте многочисленные просьбы посла об отставке были, наконец, удовлетворены. Вернувшись в Россию, Толстой со своими близкими жил либо в отставной столице - Москве, либо в своем Тульском имении Троицком, где был большой конный завод.⁵ Очевидно, с того времени он начал серьезно заниматься сельским хозяйством. Счастливую жизнь семьи Толстых прервала Отечественная война 1812 года. Во время нее существенно пострадало и Узкое.

Вендрамини Ф. Портрет графа Александра Ивановича Остермана-Толстого. 1814 г. Гравюра с оригинала Ф.Ферье. ИЗО ГИМ

Французская армия выступила из сожженной Москвы 5 октября 1812 года по Старой Калужской дороге, разоряя расположенные вдоль нее села и деревни. Оставленные или забытые ими в усадьбе ковер и подсвечник, впоследствии переделанный в лампу, долгое время сохранялись в стенах барского дома как своеобразные реликвии Отечественной войны. Помимо них свидетельством пребывания французов в усадьбе был след от пушечного ядра на одном из колоколов, висевших на колокольне церкви, откуда, по преданию, сам Наполеон наблюдал за движением "великой армии". Аналогичные предания о якобы имевшем место личном приезде императора типичны для местностей, находившихся по пути движения французов. Среди них имение Богородское-Воронино, находившееся северо-западнее Узкого, в районе пересечения современных Ленинского проспекта и улицы Островитянова. Тогда оно принадлежало подполковнику Михаилу Петровичу Нарышкину, отцу основательницы Бородинского монастыря Маргариты Тучковой.⁶

Крестьяне села Узкого и деревни Нижние Теплые Станы до войны не знали, чьей собственностью они оказались после смерти князя Егора Алексеевича Голицына. Новые помещицы не удосужились известить об этом местных жителей. Имя Голицына в качестве владельца обоих населенных пунктов значится еще в составленной в 1813 году "Ведомости, учиненной в Московском земском суде о владельческих селениях с показанием претерпенных ими от нашествия неприятеля разорении" по Московскому уезду. В ней отмечено, что в этом имении "Отнято неприятелем хлеба 2500 четвертей, сена 4700 пудов, лощадей 28, коров 30, баранов, овец 90, разграблена церковь, господский дом, имущество дворовых людей и крестьян, хлеб и весь скот, всего на сумму 124877 рублей".⁷ Ущерб, нанесенный Узкому и Нижним Теплым Станам, был грандиозным. Однако вполне логично предположить, что пострадавшие крестьяне могли довершить разграбление имения.

Неизвестный художник. Портрет графини Марии Алексеевны Толстой. 1810-1820 гг. Из изд.: Русские портреты ... №185

Отечественная война вынесла наверх и самого Петра Александровича Толстого. Император поручил ему возглавить один из трех округов ополчения, на которые была тогда разделена страна - Низовой округ, центр которого находился в Нижнем Новгороде, куда в то время съехалась вся московская знать, бежавшая от неприятеля. В 1813 году отряды, возглавляемые Толстым, выступили в поход и приняли участие в боевых действиях. После возвращения на родину, уже генералом от инфантерии (до войны он отказался принять это звание), граф в 1816 году был назначен командующим 5-м пехотным корпусом, расквартированным в Москве и ее окрестностях.⁸ А рядом с местом новой службы оказалось такое великолепное место для приложения своих сельскохозяйственных навыков, как большое имение жены - Узкое, к тому времени ставшее ее единоличной собственностью.

На "Топографической карте окружности Москвы", снятой офицерами квартирмейстерской части 1818 года,⁹ видно, что тогда границы собственно усадьбы уже имели строго геометрические формы. Прежнее деление парка на четыре боскета к западу от главного дома уже не существовало. От него уцелели лишь два южных боскета, слившихся в один прямоугольник. По-видимому, причинами такого серьезного изменения парковых насаждений в Узком были деятельность его предыдущего владельца Егора Голицына и события 1812 года, во время которых ландшафт мог серьезно пострадать.

Доу Д. Портрет графа Петра Александровича Толстого. 1825 г. Государственный Эрмитаж.

В московском доме Толстых, находившемся в Леонтьевском переулке, сформировался кружок из лиц, осознавших необходимость развития земледелия и сельского хозяйства как основы народного благосостояния, от которого в конечном счете зависит и судьба страны.¹⁰ Становление этого кружка по времени примерно совпадает с появлением декабристских "Союза благоденствия" и "Союза спасения". Все эти явления были вызваны к жизни сходными причинами, самой основной из которых было понимание необходимости внутренних реформ. И здесь, и там костяк составляли офицеры, имевшие боевой опыт 1812 года и зарубежных походов. Принципиальная разница была лишь в возрасте и, следовательно, чинах. Интерес к сельскому хозяйству, как правило, проявили люди достаточно зрелые, пожившие, достигшие определенного положения, тогда как вокруг "Союзов" в подавляющем большинстве группировалась молодежь. Первые считали, что лучшее будущее страны обеспечат земледельческие новации. Вторые не видели его без более радикальных преобразований. 14 декабря 1825 года водоразделом между сторонниками обоих направлений стала Сенатская площадь.

Кружок культурных помещиков, тесно связанный с военной и гражданской администрациями города, "легализовался" в 1820 году в виде Императорского Московского общества сельского хозяйства - тогда единственной организации такого рода на всю Россию. Общество возглавил старинный приятель Толстого князь Дмитрий Владимирович Голицын (1771 - 1844), только что назначенный генерал-губернатором Москвы. Сам, граф удовольствовался должностью заместителя, то есть вице-президента. Его соседями по подмосковному имению стали не менее деятельные члены общества сельского хозяйства - другому вице-президенту князю Сергею Ивановичу Гагарину (1777 - 1862) с 1818 года принадлежало Ясенево,¹¹ а отставной генерал-майор и архитектор Антон Иванович Герард (ум. 1830) еще до Отечественной войны владел Большим Голубиным,¹² впоследствии присоединенным к Узкому. Членами общества также были полковник князь Николай Сергеевич Меншиков (1790 - 1864) и колежский асессор Александр Александрович Бекетов (1812 - 1854), соответственно владевшие расположенными ближе к Москве имениями Черемушки - Знаменское и Зюзино-Борисоглебское.¹³ Трудами всех этих лиц был обусловлен экономический подъем в этой части южного Подмосковья.

С того времени ведение сельского хозяйства с учетом последних европейских достижений было поставлено в Узком во главу угла. Оставшееся от Голицыных оранжерейное хозяйство было приумножено и стало вестись, что называется, на широкую ногу. Появились новые хорошо оборудованные теплицы и оранжереи. Членство в обществе сельского хозяйства стало традиционным для всех последующих владельцев имения (исключая женщин).¹⁴

Летом 1822 года в Узком гостил дальний родственник хозяев, отставной подполковник граф Николай Ильич Толстой (1795 - 1837), в юности служивший вместе с А.С.Грибоедовым в Московском гусарском полку. Он был помолвлен с одной из богатейших невест города — княжной Марией Николаевной Волконской (1790 - 1830), которая 21 июня приехала в расположенное по соседству с Узким имение Знаменское-Садки, принадлежавшее ее дяде князю Ивану Дмитриевичу Трубецкому (ум. 1827). На полдороге между ними находилось село Ясенево, в церкви которого 9 июля молодые были обвенчаны в присутствии своих родственников с обеих сторон.¹⁵ Сохранилась метрическая книга с записью об этом событии: "Женился Московского военносиротского отделения смотритель подполковник граф Николай Ильич Толстов <так в тексте - М.К.> 1-м браком, понял за себя дочь генерал<а> от инфантерии князя <Н.С.>Волхонскаго Марию Николаеву, о ко<е>й надлежащий обыск за поручителей чинен был. Венчание вершили: иерей Иоанн Александров, диакон Георгий Тимофеев, дьячок Никифор Алексеев".¹⁶ По-видимому, после венчания супруги отправлись в Узкое, где провели свою первую ночь. На следующий день они приехали к обеду в Знаменское, а позже отправились проводить медовый месяц в Тульскую губернию, где находилось имение Ясная Поляна, впоследствии получившее мировую известность благодаря одному из их сыновей - писателю Льву Толстому. В его романе-эпопее "Война и мир" использованы факты из биографий родителей и других родственников, ставших прототипами литературных героев.

Неизвестный художник. Портрет графа Николая Ильича Толстого. 1810-1820-е гг. Миниатюра. МУТ.

Вместе с новобрачными в Знаменское из Узкого пожаловали П.А. и М.А.Толстые со своими сыновьями,¹⁷ которые тогда, за небольшим исключением, были молодыми офицерами, еще не нюхавшими пороху на полях сражений. Трем старшим братьям: Алексею (1798-1854), Александру (1801-1873) и Егору (1803-1874) Петровичам Толстым суждено было дослужиться до генерал-лейтенантов, а также занимать ряд крупных административных постов. (Средний из них одно время был обер-прокурором Синода и более известен тем, что в его московской квартире была сожжена вторая часть поэмы "Мертвые души" и скончался ее создатель - Н.В.Гоголь). Следующий сын - Владимир Петрович Толстой (1805-1875) - немного не догнал своих братьев, став лишь генерал-майором. Самый младший — Иван (1811-1852) - достиг успеха на гражданской службе, выйдя в действительные статские советники. Одним из его первых преподавателей был историк Михаил Петрович Погодин, летом живший в Знаменском в качестве секретаря владельцев имения. 10 июля 1822 года, в день приезда семьи Толстых в Знаменское, он катал своего ученика на лодке.¹⁸

Новый император Николай I, вступив на престол под грохот картечи 14 декабря 1825 года, вскоре начал награждать тех, чья преданность склонила чашу весов на его сторону. За спокойствие Москвы в этот критический для русской истории момент П.А.Толстому была прислана Андреевская лента - знак высшего российского ордена, который одновременно делал награжденного кавалером всех остальных государственных наград. Граф сразу же возглавил комитет, определявший степень вины арестованных декабристов, относя их к одному из пяти разрядов. (Как известно, казненные были поставлены вне разрядов). Самого Толстого собирался арестовать и связанным по рукам и ногам доставить к восставшим во время предполагавшегося ими выступления в Москве его адьютант, ротмистр князь Николай Иванович Трубецкой (1797-1873), впоследствии сделавший великолепную карьеру на государственной службе.¹⁹ К концу жизни он превратился в почтенного сенатора и члена Государственного Совета. Участником подготовки восстания в Москве был и другой адъютант П.А.Толстого — штабс-капитан лейб-гвардии Драгунского полка Алексей Васильевич Шереметьев (1800-1857), приходившийся Ф.И.Тютчеву двоюродным братом.²⁰

Жена П.А.Толстого также не была оставлена императорской щедростью, будучи пожалована в статс-дамы. Но графине недолго было суждено носить это звание. Она скончалась в конце следующего, 1826 года. "Новая потеря в кругу знатных дам, - так откликнулся на это печальное событие "Дамский журнал", издаваемый князем Петром Ивановичем Шаликовым. - К общему сожалению родных и знакомых своих на 25 число прошедшего декабря скончалась здесь после кратковременной болезни супруга генерала графа Петра Александровича Толстого, графиня Мария Алексеевна, урожденная княжна Голицына. Она была статс-дама и кавалер ордена св. Екатерины."²¹ Узкое перешло к мужу и детям графини, которые почти десять лет владели имением сообща.²²

Дочери Толстых составили прекрасные партии, приумножив и без того обширные семейные связи. Старшая - Евдокия (Авдотья) Петровна Толстая (1795-1863) - уже давно была супругой бывшего одесского градоначальника графа Александра Дмитриевича Гурьева (1787-1865), который затем председательствовал в Департаменте экономии Государственного Совета.

Неизвестный художник. Силуэт княжны Марии Николаевны Волконской 1800-е гг. ГМТ.

Другая молодая графиня, Софья Петровна (1800 - 1886) вышла замуж за генерал-майора графа Владимира Степановича Апраксина (1796-1833). Из его подмосковной усадьбы Ольгово (Дмитровский уезд), происходит великолепнный портрет П.А.Толстого, выполненный в 1799 году самим В.Л.Боровиковским. Ныне эта картина является украшением собрания литературоведа И.С. Зильберштейна, которое стало основой Музея личных коллекций.²³ Не исключено, что она попала в Ольгово из Узкого, в котором, согласно описям, было достаточно много портретной живописи.

Дочь Толстых - Анна Петровна (1802 - 1883) - приглянулась одному из отцовских адъютантов: ротмистру лейб-гвардии Конного полка Алексею Ивановичу Бахметеву (1801 - 1861), впоследствии попечителю Московского учебного округа. К А.П.Бахметевой от родителей и братьев перешла часть деловой и семейной переписки, содержавшая любопытные сведения по истории Узкого, а также некоторые хозяйственные и деловые бумаги, среди которых наибольший интерес представляют реестры ризниц, церквей в Узком, Троицком, а также Николы в Хлынове, в приходе которой находился московский дом Толстых в Леонтьевском переулке (улица Станиславского).²⁴

Самая младщая сестра, Александра Петровна (1804 - 1858), засиделась в девушках и вышла замуж значительно позднее своих сестер. Ей было суждено стать второй женою графа Александра Николаевич ча Мордвинова (1799 - 1856).

Государственные дела хотя и отдалили П.А.Толстого от Узкого, Но не смогли заставить его забыть об этой подмосковной. И из гуманного Петербурга он присылал в усадьбу свои распоряжения, а то и редкие растения. "Сейчас получил записку садовника Дементия, которым уведомляет меня, что присланные из Петербурга два Тосканских жасмина тотчас по получении посажены были в горшочки и поставлены в тенвизе, - писал П.А.Толстому 25 сентября 1828 года молодой дворянин Семен Иванович Любимов, которому владелец Узкого покровительствовал. - Вчера граф Иван Петрович получил Ваше трогательное для него и приятнейшее письмо, а при оном разные ваши приказания насчет Узкого, из коих некоторые прежде еще были исполнены. Впрочем обо всем донесено будет вашему сиятельству подробно при представлении двухнедельной ведомости".²⁵

Военная деятельность П.А.Толстого закончилась тем же, с чего и началась - польской кампанией. В 1831 году ему было суждено еще раз побывать в крае, так нежелавшем признать над собою тяжелую руку русских царей, на этот раз в качестве командующего резервной армией. В 1839 году граф вышел в отставку и вернулся в Москву, где вплотную занялся тем, что ему было близко - сельским хозяйством. Собственно говоря, Толстой и ранее не оставлял этого увлечения. В 1828 году он основал в Москве общество любителей садоводства. Но теперь можно было посвятить себя этому делу полностью, попутно занявшись реконструкцией усадьбы в Узком, которая вместе с домом в Леонтьевском переулке перешла в полную собственность П.А.Толстого по разделу с детьми, состоявшемуся 31 июля 1836 года. Роскошный городской особняк вместе с большим подмосковным имением с усадьбой, многочисленными оранжереями и значительными угодьями в совокупности составляли всего лишь седьмую часть огромного наследства, оставленного женой графа, Марией Алексеевной.²⁶

Еще летом 1833 года барский дом был "исправлен" по случаю приезда из Орловского имения Брасово (ныне Брянская область) старшей дочери П.А.Толстого Софьи Петровны Апраксиной и ее детей Надежды (1820 - 1853) и Виктора (1822 - 1898).²⁷ В мае-июне 1839 года П.А.Толстой реконструировал террасу барского дома, внутри него переложили две печи, оштукатурили помещения, настелили полы и вставили новые стекла в переходах. Портик ("маркиз") и балконная решетка на восточном фасаде были заново окрашены. Параллельно с 8 по 30 мая в Узком шло строительство какого-то нового деревянного здания, возможно, ныне существующего дома управляющего, который расположен между службами и кузницей.²⁸ Между 1836 и 1839 годами в Узком был сооружен нынешний северный флигель, в документах того времени названный "маленький дом" или "флигель к церкви". Это здание стало как бы продолжением основного господского дома, находившегося рядом. Первоначально оно имело мощные контрфорсы, являвшиеся скорее не конструктивным, а декоративным элементом,²⁹ поэтому их исчезновение при одной из последующих реконструкций флигеля (очевидно, в конце 1880-х годов) прошло достаточно безболезненно. Во флигеле находились помещения для приема гостей и личные апартаменты П.А.Толстого. Его кабинет на первом этаже имел достаточно скромную обстановку, в которой, однако, можно было удобно работать. На столе стояла чернильница (их не было больше ни в одном помещении) - графу приходилось достаточно много писать. Помимо обыкновенных по тому времени вещей в кабинете находились барометр и ящик с инструментами. На стене висели икона Богородицы и "картина цветком", выдававшая основное увлечение хозяина Узкого.³⁰

Граф Владимир Петрович Толстой. Фото 1860-1870гг. Частное собрание (Франция)

Скорее всего, одновременно со строительством северного флигеля, южный - кухонный - мог получить второй этаж. С главным домом флигеля соединяли "коридоры" - небольшие одноэтажные переходы, подобные ныне существующим. Соответственно южный переход был наиболее ранним. Сооружение северных перехода и флигеля придало симметрию ансамблю основных построек. Благодаря этому Узкое приобрело вид, характерный для богатой дворянской усадьбы.

Издаваемый историком М.П.Погодиным журнал "Москвитянин" отмечал, что в этот период П.А.Толстой вел размеренный и спокойный образ жизни: "Лето проводил обыкновенно в подмосковной, в своем уском, посреди сельских работ и занятий, напоминая самою простотою своей жизни что-то древнее. Досуги свои он посвящал семейству и тем, с которыми любил беседовать".³¹

Лицейский товарищ Пушкина Модест Алексеевич Корф со своей стороны также свидетельствовал, что: "Последние годы своей жизни Толстой проводил опять постоянно в Москве или в подмосковном своем имении Узком, имев позволение не приезжать в Петербург и Заниматься страстно цветами - единственной вещью в мире, которую он не считал "плевым делом".³²

Граф не оставил и деятельность в обществе сельского хозяйства. По текущим делам к нему в Узкое неоднократно наведывался экономист Степан Алексеевич Маслов (1794 - 1879), бывший секретарем этой организации. "Издание журнала и сношения общества внутри и вне России, возложенные на непременного секретаря, обязывали меня докладывать графу П<етру> А<лександровичу> о предметах переписки общества, как официальной, с Министерством государственных имуществ, так и частной, а потому я нередко приезжал к нему в его подмосковное село Уское и имел утешение видеть, как он принимал к сердцу все относящееся до чести общества и пользы общественной",³³ - писал позднее С.А.Маслов.

Однако возраст Толстого все больше давал о себе знать. Уже в 1843 году его здоровье было неважным. "Все прошлое лето граф чувствовал в себе какую-то слабость, неловкость, но каждый день и во всякую погоду ходил в свои богатые оранжереи, занимался садом и опытами с посевом новых растений, присылаемых ему, как охотнику, от прежних сослуживцев",³⁴ - вспоминал тот же С.А.Маслов. Гордость не позволила Толстому отказаться от избрания в президенты общества сельского хозяйства после смерти Д.В.Голицына. Но силы его уже были на исходе. Толстой скоропостижно скончался 28 сентября 1844 года в своем московском доме. В тот день он, по свидетельству С.А.Маслова, собирался съездить в Узкое, для того: "… чтобы посмотреть как поставили в оранжереи и простенки растения и подышать дней пять свежим воздухом. - Не задерживайтесь, граф, в деревне, сказал я ему, уже время позднее, осеннее, да и нам без вас скучно. - Нет, брат, я скоро возвращусь, а там начнем и наши заседания. Провожая, он взял меня за руку и сердечной добротою сказал: "Прощай, брат Степан Алексеевич, до свидания". - Можете себе представить, как поразило меня, случайно долетевшее на другой день известие, что гр<аф> П<етр> А<лександрович> скончался; я не верил слуху, пошел в дом графа, и нашел его на столе, спокойно сомкнувшего глаза навеки".³⁵ На похоронах крестьяне села Узкого по собственной инициативе несли гроб с телом своего барина от его приходской церкви Николы в Хлынове до Донского монастыря, где он нашел последнее пристанище, рядом со своей женой.³⁶ Сейчас памятник на их могиле не существует.

Наследниками П.А.Толстого стали его сыновья. К ним перешли Узкое и дом в Леонтьевском переулке со всей обстановкой. Младший сын, Иван, счел благоразумным тут же отказаться от наследства за себя и за своих потомков в пользу остальных братьев. 13 июня 1845 года Толстые юридически оформили произведенный ими раздел отцовского имущества.³⁷ Единственным хозяином Узкого стал Владимир Петрович Толстой - тогда еще полковник лейб-гвардии Уланского полка, ранее, очевидно, по протекции отца, бывший одним из адъютантов Д. В. Голицына:"… я, граф Владимир Толстой, беру себе имение Московской губернии и уезда село Богородское Узское тож с деревнею <Нижние> Теплые Станы в коих по восьмой ревизии дворовых восьмнадцать, крестьян восемьдесят итого девяносто восемь мужеска пола душ с женами их, и с рожденными после восьмой ревизии обоего пола детьми, и со всем<и> их семействами, со всеми господскими и крестьянскими строениями, заведениями, разного рода пахотными землями, лесом, сенными покосами и со всеми угодьями, что значатся по плану генерального земель размежевания, а равно и отхожими пустошами, принадлежащими к оному имению…".³⁸ По условиям раздела В.П.Толстой должен был заплатить Алексею и Егору Петровичам Толстым в общей сложности 34285 рублей 72 копейки. (В пользу последнего отказался от своей доли брат Александр.) Чтобы добыть эту достаточно большую по тем временам сумму, новый помещик был вынужден заложить Узкое в Московской сохранной казне и из денег, вырученных за него, заплатить остальным наследникам. Лишь более чем через двадцать лет - 1 февраля 1867 года - он смог выкупить имение из заклада.

Графиня Софья Васильевна Толстая. Фото сер. XIXв. Частное собрание (Франция)

Как явствует из многочисленных хозяйственных документов, в Узком во время его перехода к Владимиру Петровичу Толстому существовало хорошо развитое оранжерейное хозяйство, приносившее значительные доходы. В прудах разводили рыбу. В многочисленных оранжереях выращивались ананасы, персики и абрикосы, а также другие культуры, экзотические для средней полосы России. Много редких растений росло на открытом воздухе. Имелся вишневый сад. Описи предметов, находившихся в жилых постройках Узкого, позволяют достаточно четко уяснить предназначение имевшихся в них помещений. На месте ныненшей большой гостиной или залы в барском доме находилось тогда две: "гостиная в сад", выходившая на восточный фасад, и "гостиная к прудам", ориентированная на западный. Современная бильярдная уже тогда была кабинетом владельца, рядом с ней были расположены спальня, уборная графини и девичья (современные малая гостиная, библиотека и вестибюль). Планировка второго этажа, в основном, повторяла нижний. Там также имелись "гостиная в сад "и "гостиная к прудам", кабинет графа, гардеробная графини и две находившиеся рядом с ними комнаты без определенного назначения. В доме было много мебели красного дерева. По стенам висели картины и портреты, очевидно, фамильные.

Любопытно, что в северном флигеле тогда и, видимо, некоторое время после сохранялся кабинет предыдущего владельца, графа Петра Александровича Толстого, со всеми вещами, принадлежавшими ему. Очевидно, что для нового хозяина усадьбы он имел мемориальную ценность и поэтому не был сразу использован по другому назначению. Кабинет самого Владимира Петровича Толстого в этом здании был размещен на втором этаже. Его украшали 18 картин. Рядом с кабинетом также находились гостиная, спальня, уборная графини и девичья. Другая гостиная располагалась на первом этаже. В ней находились два больших зеркала в деревянных рамах и 13 картин, а также икона Митрофана Воронежского, канонизированного лишь в 1836 году. Рядом с гостиной находилась буфетная и две комнаты без названия.³⁹ Дублируемость помещений в обоих зданиях свидетельствует о том, что Узкое уже достаточно давно было рассчитано на две семьи: П.А.Толстого и, видимо, его сына Владимира, женатого на графине Софье Васильевне Орловой-Денисовой (1817 - 1885).

Ее отцом был известный в свое время герой 1812 года казачий атаман Василий Васильевич Орлов-Денисов, чей портрет украшает военную галерею Зимнего дворца. Возможно, одно из его изображений находилось и в Узком. В составленной в 1846 году описи вещей из кабинета В.П.Толстого, находившегося на первом этаже главного дома, значится портрет некоего "графа В. В."⁴⁰

Супруга В.П.Толстого наверняка приложила руку к оформлению интерьеров усадьбы, которую часто посещала. "К приезду ея сиятельства графини Софьи Васильевны по назначению вашему в оранжереях и во всех местах все будет исполнено и приготовлено"⁴¹ -доносил 14 января 1846 года приказчик села Узкого Василий Воробьев Александру Акимовичу Гневышеву - управляющему Московской домовой конторой В.П.Толстого.

Согласно одному из рапортов Воробьева своему помещику, в "Узкое" б февраля 1846 года приехал "архитектур" Василий Васильевич Александров (1790 - не ранее 1856), в то время бывший смотрителем Запасного дворца в Москве.⁴²

Об этом зодчем известно немногое: он происходил из купцов; окончив архитектурную школу экспедиции кремлевского строения, в 1825 - 1829 годах наблюдал за восстановлением Арсенала в Московском кремле, а с 1837 года состоял смотрителем дворца.⁴³ Мы не знаем творческого почерка В. В. Александрова, так как нет спроектированных им лично построек. Безусловно, он не был крупным мастером, но что из того? XIX век был особенно несправедлив к архитекторам. Если при Елизавете Петровне и Екатерине II они стояли достаточно высоко только благодаря своим талантам, то при Николае I архитектор, даже очень способный, был всего лишь чиновником, служившим в одном из многочисленных казенных учреждений. Его уже не приближали ко двору - это было не нужно. Творческая индивидуальность могла нарушить обыденную казенщину официоза.

В Узком В.В.Александров поселился для наблюдения за работами по реконструкции усадьбы. Сразу же по приезде он "рассудил" использовать старое железо с главного дома и флигелей для покрытия конного двора, а также конопатить некий "черный накат". Архитектор также отметил, что для покрытия коридоров, соединявших барский дом с флигелями, нужно из города прислать материал.⁴⁴ 4 марта В.Воробьев в своем очередном рапорте В.П.Толстому сообщил, что "…архитектор принес размер раньжевому залу",⁴⁵ то есть составил план оранжереи, возможно, той самой, которая существует в настоящее время.

В 1846 году в Узком был разобран деревянный "купальный флигель", находившийся на берегу одного из прудов. Переделывалась и терраса барского дома, для которой было заказано 600 балясин.⁴⁶ Впоследствии в усадьбе проводились и другие строительные работы.⁴⁷

На время своих длительных отлучек из Москвы В.П.Толстой оставлял за себя статского советника Ивана Михайловича Ираклионова. Он жил в северном флигеле усадьбы со своею женой Натальей Петровной, а "средний дом" пустовал в ожидании хозяина. Управляющий А.А.Гневышев и приказчик В.Воробьев переподчинялись Ираклионову, что, тем не менее, не снимало с них обязанностей периодически писать донесения владельцу. А.А.Гневыщев каждую неделю ездил в Узкое для осмотра имения.⁴⁸ "Как было при покойном батюшке, так и теперь никаких растений и вещей из Узкого никому не отпускать, без моего на то приказания, в противном случае с тебя взыщется",⁴⁹ - так напутствовал В.П.Толстой своего приказчика 25 мая 1849 года перед отъездом из города на юг.

В следующем году по распоряжению помещика в его имении было сокращено количество оранжерей до одной, той самой, что существует и в настоящее время. (Ранее их было более десятка.) Вероятно, оранжереи стали приносить меньше дохода, и для того, чтобы увеличить прибыль, ими нужно было заниматься, на что у Толстого тогда не хватало времени. Поэтому было принято кардинальное решение — разобрать обветшавшие строения.⁵⁰ Вскоре аналогичная судьба постигла оранжерейное хозяйство многих подмосковных имений. Строительство железных дорог, связавших город с южными губерниями страны, сделало привозные цветы, фрукты и овощи более дешевыми, нежели выращиваемые в Подмосковье.

Крестьянская реформа, ударившая, по словам Некрасова, "одним концом по барину, другим по мужику", прошла в Узком достаточно спокойно. Как и во всех населенных пунктах, здесь на сельском сходе было зачитано известное положение о крестьянах от 19 февраля 1861 года, становившихся временно-обязанными.

В преддверии выкупа части принадлежавшей ему земли В.П.Толстой продал крестьянину Илье Козлову находившийся в деревне Нижние Теплые Станы собственный деревянный дом с фруктовым садом - своего рода небольшую усадьбу, занимавшую площадь в 1424 квадратные сажени. условия продажи были подписаны в Узком 28 июля 1861 года обеими сторонами. По ним дом и сад оценивались в 500 рублей, которые Козлов должен был внести в рассрочку в течение четырех лет.⁵¹

18 августа 1861 года жители села Узкое и Нижние Теплые Станы заключили со своим помещиком соглашение на "…состоящий в оном селе собственный его графа Толстого каменный хлебный магазин <т.е. склад - М.К.>, по просьбе крестьян он дозволяет им пользоваться оным до постройки ими собственного своего нового магазина, сроком не долее года времени, с тем, что крестьяне обязуются половинную часть следующего с обеих деревень хлеба ржи и овса немедленно засыпать в оный магазин. Другую же половину обязуется граф Толстой засыпать своим собственным хлебом в уважении просьбы крестьян, коим тяжело в один год засыпать всю полную пропорцию следующего в них число хлеба. Ибо самим крестьянам вполне известно, что в магазин ими никогда хлеба не сыпалось и с них не сбиралось".⁵² По-видимому, барский "магазин" находился в хозяйственной зоне Узкого, недалеко от конного двора.

Новые принципы совместного существования необходимо было оформить юридически. Поэтому на населенные пункты, принадлежавшие В.П.Толстому, были составлены так называемые уставные грамоты, регламентировавшие отношения между помещиком и крестьянами. Они были зачитаны крестьянам 29 декабря 1861 года в присутствии помещика мировым посредником 1 участка Московской губернии и уезда полковником Алексеем Николаевичем Житковым, владевшим сельцом Красное, находившимся восточнее Узкого. Затем эти документы по мере сил подписали все заинтересованные стороны. Поскольку согласно местному положению о крестьянах их избы должны были находиться не менее чем в 30 саженях от барских усадеб, в уставную грамоту села Узкого был включен пункт о возможном переносе четырех крестьянских дворов, местонахождение которых не соответствовало этим правилам. Крестьяне получили земельные наделы по максимальному размеру, установленному местным положением - 3 десятины (в Узком 45 наделов, в Нижних Теплых Станах - 36). Во избежание чрезполосицы помещик добавил земли жителям Узкого с тем, чтобы они обязались не запахивать проселочные дороги, и жителям Нижних Теплых Станов, чтобы "вознаградить оных крестьян за усердие и преданность как к покойному родителю моему, так и ко мне во время их нахождения в крепостном состоянии…".⁵³ Последние были освобождены от уплаты оброка за четырех крестьян, сосланных по решению правительства в Сибирь на поселение. Часть перешедшей к крестьянам территории занимал лес в урочище Алтунникове, который В.П.Толстой в течение четырех лет обязывался вырубить в свою пользу, а до этого временно предоставить в их пользование аналогичную по площади территорию. Внесение средств за выкупаемую землю должно было Начаться с 1 января 1862 года.

Свобода не принесла желаемого облегчения крестьянам села Узкого. Вскоре они впали в крайнюю нужду, какой не было даже при Крепостном праве. Чтобы нанять "охотников", то есть добровольцев, желающих служить в армии во исполнение рекрутской повинности вместо нескольких крестьян, в том числе сына старосты, узковское сельское общество сделало значительные долги. Уплата процентов по займам окончательно разорила крестьян. Только пятеро Домохозяев (из шестнадцати) оказались способными кое-как поддерживать свои хозяйства. Большинство остальных было вынуждено стать чернорабочими у В.П.Толстого, чтобы иметь средства на уплату податей и процентов за долги: "…семьи же их живут в своих домах при усадьбах, промышляя в летнее время ягодами, а в зимнее милостыней",⁵⁴ - доложил земский статистик Василий Иванович Орлов 17 сентября 1876 года на съезде представителей ссудо-сберегательных товариществ Московской губернии.

В то время В.П.Толстого уже не было в живых - он скончался 8 февраля 1875 года.⁵⁵ Узкое унаследовали его вдова Софья Васильевна и любимая племянница графиня Мария Егоровна Орлова-Давыдова (1843 - ?). (Она была дочерью графа Егора Петровича Толстого, считавшегося одним из владельцев этого имения в 1844 - 1845 годах, и его жены - Варвары Петровны, урожденной княжны Трубецкой.) "Громадные бриллианты в ушах, турнюр и неуменье держать себя. Миллионерша. К таким особам испытываешь глупое семинарское чувство, когда хочется сгрубить зря",⁵⁶ - так охарактеризовал Орлову-Давыдову А.П.Чехов в письме к издателю А.С.Суворину. Ее муж граф Анатолий Владимирович (1837 - 1905), бывший блестящим царедворцем, имел такое огромное состояние, что во время русско-японской войны безболезненно пожертвовал миллион на нужды Красного креста. Однако борьбу с эпидемией холеры в окрестностях своей подмосковной усадьбы Отрада (Серпуховский уезд) в 1891 году он оценил всего в 500 рублей. По-видимому, раздел наследства между графинями был проведен достаточно безболезненно (ориентировочно это произошло в 1878 - 1879 годах). Единоличной владелицей Узкого стала С.В.Толстая.⁵⁷

Еще при жизни мужа она взяла на воспитание детей своей рано умершей сестры княгини Любови Васильевны Трубецкой (1828 -1860) - Софью (1853 - 1936), Петра (1858 - 1911) и Марию (1860 -1926). Это позволило их отцу - директору Московского отделения императорского русского музыкального общества князю Николаю Петровичу Трубецкому (1828 - 1900) - в 1861 году жениться на Софье Алексеевне Лопухиной (1841 - 1901). От второго брака у него было десять детей.

Приемные дочери Толстой благодаря своему происхождению и стараниям родственников стали фрейлинами. Каждая из них достаточно удачно устроила свою личную жизнь. За старшей Трубецкой - Софьей - ухаживал чиновник канцелярии Московского генерал-губернатора губернский секретарь Владимир Петрович Глебов (1848 - 1926). Местом для свадебного торжества было выбрано Узкое, куда съехались многочисленные друзья и родственники с обеих сторон. 2 июля 1878 года В.П.Глебов и С.Н.Трубецкая были обвенчаны священником местной церкви Капитаном Ивановичем Горским. "Поручителями по невесте" были ее отец - князь Николай Петрович Трубецкой и полковник светлейший князь Николай Ильич Грузинский. За жениха "поручителем" был его младший брат, кавалергардский поручик Федор Петрович Глебов (1853 - 1884 ).⁵⁸

Семейная жизнь В.П. и С.Н.Глебовых сложилась счастливо. Глава семьи несколько раз избирался предводителем дворянства, то в Епифанском уезде Тульской губернии, где находилось имение Глебовых Тарасково, то в Каширском уезде Калужской губернии. Позже он стал членом Государственного Совета. Его супруга, как и многие другие богатые дамы, занималась благотворительностью, попечительствовала приюту и школе для неимущих, возглавляла совет Московского дамского попечительства о бедных. С.Н.Глебовой принадлежат интересные мемуары о Л.Н.Толстом, за одного из многочисленных сыновей которого, Михаила Львовича (1879 - 1944), вышла замуж ее старшая дочь Александра Владимировна (1880 - 1967). Эта свадьба состоялась 31 января 1901 года.⁵⁹

Мужем другой воспитанницы С.А.Толстой - Марии Николаевны Трубецкой - с 1 апреля 1881 года стал корнет лейб-гвардии Гусарского полка Григорий Иванович Кристи (1856 - 1911). К ужасу родственников и друзей через десять лет он сделал вещь, абсолютно не подобающую дворянину; записался в купцы 2-й гильдии и активно занялся виноторговлей.⁶⁰ В 1902 - 1905 годах Г.И.Кристи с успехом исправлял должность Московского губернатора.

14 июня 1882 года в Узком родился его сын Владимира (ум. 1946) Восприемниками ребенка при крещении, состоявшемся 14 июня в местной церкви, были действительный статский советник Иван Васильевич Кристи и помещица села Узкого графиня Софья Васильевна Толстая.⁶¹

Владимиру Кристи оказалось суждено сыграть роковую роль в судьбе своего дяди Петра Николаевича Трубецкого, к которому в апреле 1883 года перешло Узкое.⁶² Официально оно было передано По купчей крепости. Однако это была лишь формальность, что подтверждает сумма, указанная в документе: такое большое имение общей площадью 214 десятин с барским домом и хозяйственными постройками было оценено всего в 3 тысячи 500 рублей. Для сравнения: находившееся севернее Узкого имение Черемушки-3наменское площадью 114 десятин было чуть раньше, в 1880 году, продано своим владельцем генерал-адъютантом князем Владимиром Александровичем Меншиковым за 60 тысяч купцу Василию Ивановичу Якунчикову.⁶³

Предусмотрительность С.В.Толстой оказалась вполне своевременной. Менее чем через два года она умерла. Газета "Московские ведомости" посвятила этому событию несколько строк: "Графиня Софья Васильевна Толстая, рожденная графиня Орлова-Денисова, скончалась 30 ноября <1885 года> в 1 часу ночи. Панихиды будут совершаемы в 1 час дня и в 7 1/2 часов вечера. Вынос тела и отпевание покойной в церкви Рождества в Столешниках имеет быть 2 декабря, в 10 часов утра. Погребение в Донском монастыре."⁶⁴

В период владения Узким Толстыми усадебная композиция в своей основе приобрела современные черты. Тепличное и оранжерейное хозяйство ни до, ни после не приобретало таких грандиозных масштабов. Оно в значительной степени определило дальнейшую судьбу Узкого.

 

1 Шильдер Н.К. Дипломат поневоле//Исторический вестник. 1896. № 6. С. 824.

2 Погодин М.П. Тютчев в дневнике и воспоминаниях М.П.Погодина// Литературное наследство. Т. 97. Кн. 2. М., 1989. С. 10-11, 12-13.

3 Карабанов П.Ф. Гофмейстерины, статс-дамы и фрейлины русского двора. XVI-II и XIX вв. Списки П.Ф.Карабанова, приведенные в порядок, дополненные и обставленные примечаниями кн. А.В.Лобановым - Ростовским. СПб. 1872. С. 47.

4 Геттун В.Н. Записки собственно для моих детей//Исторический вестник. 1880. № 1. С. 279.

5 ЦИАМ,.ф. 1845, оп. 1, д. 443; Комаровский Е.Ф. Указ, соч. С.111.

6 См. Коробко М.Ю. Богородское-Воронино. Исчезнувшая подмосковная// Московский журнал. 1992. № 7. С. 41-44; Он же. Богородское-Воронино// Усадебное ожерелье … С. 99-106.

7 ЦИАМ, ф. 383, оп. 1, д. 188, л. 19 об.

8 Некролог графа Петра Александровича Толстого//Журнал сельского хозяйства и овцеводства. 1844. № 10. С. 101.

9 Автор использовал экземпляр, находящийся в фондах научной библиотеки МГУ.

10 Некролог… С. 98.

11 ЦИАМ, ф. 483, оп. 5, д. 35, л. 1 об.

12 ЦИАМ, ф. 383, оп. 1, д. 11, л. 21, 55, 55 об., 56-58 об., д. 188, л. 14, 18, 48. см. также: Коробко М.Ю. Большое Голубино//Усадебное ожерелье … С. 141-142.

13 ЦИАМ, ф. 66, оп. 5, д. 727, л. 2-2 об., 3, 3 об., 66; ф. 203, оп. 744, д. 2353, л. 353 об., 405 об; Острова Е.В., Перфильева Л.А. Черемушки: к истории создания дворца в усадьбе Меньшиковых//Русская усадьба. Сборник общества изучения русской усадьбы. Вып. 2(18). М., 1996. С. 150; Перфильева Л.А.Черемушки - Знаменское//Усаде6ное ожерелье … С. 40-42.

14 Эта сельскохозяйственная организация просуществовала до 1930 г.

15 Толстой С.М. Толстой и Толстые. Очерки по истории рода. М., 1990. С. 73.

16 ЦИАМ, ф. 2132, оп. 1, д. 192, л. 83. В метрической книге венчание Н.И.Толстого и М.Н.Волконской ошибочно отнесено к 30 июля.

¹⁷ Азарова Н.И. Свадьба в Знаменском: новые материалы к биографии Л.Н.Толстого//Литературная Россия. 1975. 17 января. С. 17.

¹⁸ ОР РГБ, ф. 231(1), к. 10, ед. хр. 1, л.202.

19 Кошелев А.И. Записки А.И.Кошелева//Русское общество 40-Х-50-Х годов XIX в. Ч. I . М,, 1991, С, 52.

20 Декабристы. Биографический справочник. М., 1988. С. 199; Указатель Москвы и ее губернии с означением всех присутственных мест и служащих в них и с описанием столицы, уездных городов и всех селений. М., 1821. Ч. 1-2. С. 103.

21 <Некролог графини М.А.Толстой>//Дамский журнал. 1827. № 2. С. 69.

22 ЦИАМ, ф. 66, оп. 5, д. 1750, л. 6, 17 об.

23 В литературе эта картина ошибочно названа портретом Н.А.Толстого, написанным в 1800-е гг. См.: Зильберштейн И.С. Первый в мире//Наше наследие. 1988. № 1. С. 17.

24 ЦИАМ, ф. 1845, оп. 1, д. 455.

25 ЦИАН ф. 1845, оп. 1, д. 80, л. 25.

26 См. прим. 22

27 ЦИАН, ф. 1845, оп. 1, д. 87, л. 2-2 об.

28 ОР РГБ, ф. 64, к. 54, ед.хр. 21.

29 РГАДА, ф. 192, оп. 1, Московская губерния, д. 251; ф. 1282, оп. 1, д. 515, л. 1; д. 518,л.1.

30 РГАДА, ф. 1282, оп. 1, д. 487, л. 5-7.

31 Граф Петр Александрович Толстой//Москвитянин. 1844. № 10. С. 420.

32 Корф НА. Из записок барона (впоследствии графа) НА.Корфа//Русс.кая старина. 1899. № 12. С. 484.

33 Маслов С.А. Воспоминания о графе П.А.Толстом, 2-м Президенте Императорского Носковского общества сельского хозяйства. Читаны в собрании Общества 21 ноября//Журнал сельского хозяйства и овцеводства. 1844. № 12. С. 307.

34 Маслов С.А. О последних днях жизни графа Петра Александровича Толстого (Письмо к д<ействительному> члену < Императорского Московского общества сельского хозяйства> А.Ф.Реброву)//Журнал сельского хозяйства и овцеводства. 1844. № 10, С. 106.

35 Маслов С.А. О последних днях… С. 107-108.

36 Некролог … Там же.

37 ЦИАМ, ф. 66, оп. 5, д. 1750, л. 6 об, 17 об. - 18.

38 Там же, л. 19-18 об.

39 РГАДА, ф. 1282, оп. 1, д. 487.

40 РГАДА, ф. 1282, оп. 1, д. 489, л. 1.

41 РГАДА, ф. 1282, оп. 1, д. 487, л. 3.

42 РГАДА, ф. 1282, д. 488, л. 9.

43 Дьяконов М.В. К биографическому словарю Московских зодчих XVIII-XIX вв. (Извлечения из архивов)//Русский город. <Вып, 1>. М., 1976. С. 271.

44 РГАДА, ф. 1282, оп. 1, д. 488, л. 9-9 об.

45 Там же, л. 17 об.

46 Там же, л. 13, 19 об.

47 В сер. XIX в некоторое время не существовали переходы, соединявшие главный дом с флигелями. Так, они не отмечены на топографической карте Московской губернии, составленной по обмерам 1852-1853 гг. РГАДА, ф. 192, оп. 1. Московская губерния, д. 19, л. 25; д. 251.

48 РГАДА, ф. 1282, оп. 1, д. 96, л. 45 об - 47 об.

49 Там же, л. 46.

50 Нистрем К. Указатель селений и жителей уездов Московской губернии. М., 1852. С. 18.

51 ЦИАМ, ф. 66, оп. 3, д. 2054, л. 4-4 об.

52 ЦИАМ, ф. 66, оп. 3, д. 2055, л. 7.

53 ЦИАМ, ф. 66, оп. 3, д. 2054, л. 5.

54 Орлов В.И. Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении Московского уезда//С6орник статистических сведений по Московской губернии. Вып. 1. М., 1877. С. 131.

55 <Извещение о смерти В. П. Толстого>//Московские ведомости. 1875. 11 февраля.

56 Цит. по изд.: Чехов А П. Собр. соч. в двенадцати томах. Т. 11. М., 1956. С. 590.

57 ЦИАМ, ф. 11, оп. 6, д. 375, л. 89 об - 90; д. 377, л. 120 об. - 121.

58 ЦИАМ, ф. 203, оп. 777, д. 142, л. 65 об. - 66; Панчулидзев С.А. Сборник биографий кавалергардов. 1826-1908. <Т. 4>. 1908. С. 305.

59 Сын А.В.Толстой, Сергей Михайлович Толстой, считал, что его она родилась в Узком 15 августа 1880 г. См.: Толстой С.М. Дети Толстого. Тула, 1994. С. 11. Однако в метрической книге церкви села Узкого за 1874-1887 гг. записи, подтверждающей эту информацию нет. ЦИАМ, ф. 203, он. 777, д. 141.

60 Справочная книга о лицах, получивших на 1898 год купеческие свидетельства по 1 и 2 гильдиям в Москве. М., 1898. С. 152.

61 ЦИАМ, ф. 203, оп. 777, д. 142, л. 28 об.

62 ЦИАМ, ф. 11, оп. 6, д. 378, л. 179 об. -180, 181 об. - 182; ф. 184, оп. 9, д. 581, л. 19.

63 ЦИАМ, ф. 184, оп. 9, д. 581, л. 1744.

64 <Извещение о смерти С.В. Толстой>//Московские ведомости. 1885. 1 декабря.

 

Глава V. Князья Трубецкие и Владимир Соловьев

Герб Трубецких

Князь Петр Николаевич Трубецкой, новый хозяин Узкого, был типичным русским барином, любившим хорошо поесть и весело пожить, ценителем породистых лошадей и шикарных женщин, что, в конце концов, его и погубило. Князь "… всегда был поглощен каким-либо одним делом, вокруг которого он развивал кипучую энергию, и для этого дела шагал не только через препятствия, но и через людей, когда они попадались по дороге и мешали",¹ - писал его сводный брат философ Евгений Николаевич Трубецкой (1863 - 1920).

Начав службу по ведомству Министерства внутренних дел, Петр Трубецкой на протяжении многих лет последовательно занимал ответственные выборные должности, сперва Московского уездного (в 1887 - 1889 годах), а затем губернского (по 1906 год) предводителя дворянства. Во время первой русской революции князь стал одним из основателей Союза русских людей - тогда чуть ли не единственной черносотенной организации в России.

Князья Трубецкие. Генеалогическое древо

Переход Узкого в руки Петра Трубецкого в 1883 году почти совпал с продажей родовой подмосковной вотчины Трубецких - Ахтырки (Дмитровский уезд), принадлежавшей его отцу Николаю Петровичу. Там существовал ансамбль, композиционно сходный с Узким: классический барский дом с портиком, соединенный переходами с флигелями. Но он был более художественным, так как сооружался хорошим столичным архитектором, имя которого, к сожалению, не сохранилось.²

Князь Николай Петрович Трубецкой с детьми - Петром и Марией. Фото нач. 1860-х гг. Частное собрание (Франция).

Николай Петрович Трубецкой поддерживал связи со своими детьми от первого брака, но его назначение в 1876 году вице-губернатором в провинциальную Калугу вполне естественно сделало их встречи менее частыми. Так, он даже не смог приехать в Узкое на двадцатипятилетие Петра Трубецкого, пышно отпразднованное в главном доме усадьбы 4 октября 1883 года. Правда, в имение прибыла его супруга Софья Алексеевна с одной из дочерей, Варварой (1870 -1933, впоследствии Лермонтова), и младшим сыном Григорием (1873 - 1929), будущим идеологом белого движения. Но причина их приезда была более чем прозаическая - стало необходимо показать детей московским врачам, что совпало по времени с праздником, который оказалось неудобно не посетить.³ Среди многочисленных друзей, знакомых и родственников юбиляра был и помощник государственного контролера (позже контролер) Тертий Иванович Филиппов (1825 - 1899), приехавший в Узкое вместе с семьей.⁴

Княжна Софья Николаевна Трубецкая. Фото кон. I860 - нач. 1870 гг. Частное собрание (Франция).

Старшая сестра нового владельца имения: Софья Николаевна Гле-бова 3 июня 1884 года родила в усадьбе дочь Софью Владимировну (ум. 1943). Ее "восприемниками" на крестинах, совершенных 14 июня в той самой церкви, где несколько лет назад венчались родители, были сестра матери - Мария Николаевна Кристи и генерал-майор свиты граф Николай Федорович Орлов-Денисов.⁵

В 1902 году Софья Владимировна Глебова стала женою искусствоведа графа Юрия Алексеевича Олсуфьева (1878 - 1938). После начала войны она была арестована "за распространение антисоветских слухов" и, не выдержав тягот заключения, скончалась 15 марта 1943 года в концлагере, находившемся в бывшем Свияжском монастыре. Такова ее печальная судьба.

1 октября 1884 года произошли существенные перемены в жизни хозяина Узкого Петра Николаевича Трубецкого - он женился на княжне Александре Владимировне Оболенской (1861 - 1939). По мере роста семьи П.Н.Трубецкому пришлось принять меры к перестройке обветшавшего барского дома в Узком. Главную роль в этом сыграл его отец, Николай Петрович, к сожалению, не имевший художественного вкуса, что сказалось еще в систематическом искажении им Ахтырки. Выбор архитектора для проведения реконструкции усадьбы определялся лишь родственными связями и, разумеется, оказался неудачен. Перестраивать Узкое был приглашен Сергей Константинович Родионов (1860 - 1925),⁶ женатый на одной из племянниц Николая Петровича Трубецкого - княжне Шаховской. В истории русского искусства это лицо, в сущности, второстепенное. Но для нас важно, что именно благодаря ему усадьба в значительной степени приобрела привычный для нас облик. Родионов "…был хороший человек, но недалекий и довольно бездарный архитектор и не очень толковый. Мой отец, бывший почетным опекуном и ведавший Елисаветинской больницей, устроил его архитектором, кажется, в институте, - писал Григорий Николаевич Трубецкой. - Родионов часто являлся с докладом к моему отцу, который относился к нему всегда заботливо, но нередко сердился на его бестолковость. Родионов был не без претензий на "изящные манеры", а в Дворянском собрании всегда был в партии крайних консерваторов. Благодаря протекции отца ему была поручена архитектурная реставрация Успенского собора перед коронацией императора Николая II, и он навлек на себя большое негодование любителей старины, пробив окно в стене собора для коронации".⁷

Князь Николай Петрович Трубецкой с женою Софьей Алексеевной и детьми. Слева направо, стоят: Елизавета, С.А.Трубецкая, Ольга и муж дочери Антонины - Федор Дмитриевич Самарин; сидят: Сергей, Варвара, Н.П.Трубецкой, Евгений и Антонина. Внизу: Марина и Григорий. Фото Гольдберга, ок.1886 г. ГЛМ.

В ходе реконструкции барского дома его планировка частично изменилась. Одна из комнат, примыкавшая к кабинету владельца и расширенная пристройкой, превратилась в вестибюль. "Гостиная к прудам" и "гостиная в сад" были объединены в одно огромное помещение - залу или большую гостиную, соответственно имевшую выходы в обе стороны. Интерьеры получили другое убранство, думается, более эклектичное, чем прежнее. Однако анализ имеющихся изобразительных источников, к слову сказать, достаточно скудных, позволяет предположить, что часть вещей, находившихся в Узком со времен Толстых, была сохранена. Вместе с тем в обстановку были привнесены и совсем новые элементы, никак не связанные между собою ни стилистически, ни композиционно. Отметим среди них чучело большого бурого медведя, держащее в лапах булаву и блюдо для визитных карточек. Оно было охотничьим трофеем старшего сына владельца имения - Владимира Петровича Трубецкого (1885 - 1954), и, следовательно, могло, появиться в усадьбе не ранее начала XX века. Чучело украшало просторный вестибюль барского дома еще в 1930-х годах⁸.

Западный фасад главного дома. Перед зданием дети П.Н. и А.В. Трубецких и учительница С.А. Иванова. Фото 1895 г. Собрание Е.В. Власовой (Москва)

Размещение вещей в здании не было подчинено какой-либо определенной системе. На первый план выдвигались лишь функциональные удобства. Несмотря на это, интерьеры все же оказались достаточно пышными, как и подобало усадьбе предводителя дворянства. Как водится, помещения украшала живопись. Несколько картин, оставшихся от Трубецких, уцелели в Узком до настоящего времени.

Одна из них работы немецкого мастера Августа Хенрика Риделя (1799 - 1883) "Девушка у ручья" или "Купальщица", написанная художником в 1868 году. На ней изображена полуобнаженная дама, пробующая ногой воду - сюжет в сущности полуфривольный, тем более, что эта вещь замечательна своей сакральностью. Ее варианты одно время находились во многих богатых домах, даже в Зимнем Дворце, а изображаемая женщина, по желанию заказчика, становилась блондинкой или брюнеткой. В общем, это был как бы своего рода кич, обязательный в те годы для роскошного особняка. По-видимому, Узкое обязано им одному из предыдущих владельцев, скорее всего, В.П.Толстому. Малую гостиную украшала ныне утраченная большая гравюра с изображением сценки из Отечественной войны 1812 года - раненый французский кирасир опирается на свою лошадь. Уже в эмиграции В.П.Трубецкой обнаружил другой оттиск этой гравюры на парижском "блошином рынке" и приобрел его на память об Узком.⁹

Трубецкие в Узком. На скамейке слева направо: Александра Владимировна с дочерью Любовью, Петр Николаевич с сыном Николаем, Прасковья Владимировна и старший сын П.Н. и А.В. Трубецких - Владимир. За скамейкой стоят женщины, служившие в Узком. Фото 1895 г. ГЛМ

В большой гостиной находится мебель конца XIX века, принадлежавшая Трубецким - гарнитур из кресел и диванов в стиле модерн. Украшением вестибюля до сих пор является огромное, почти во всю высоту стены, раздвижное зеркало в рамах из красного дерева - трельяж. Ныне оно состоит лишь из двух частей. Другой гостиный гарнитур еще до революции перевезли из усадьбы в Москву сами Трубецкие. Во время гражданской войны он стал собственностью Московской чрезвычайной комиссии.¹⁰

В усадебном доме находилась большая библиотека. Судить о круге чтения Трубецких можно лишь по тому, что сохранилось, а это, в основном, романы и классика, многое на французском языке. В настоящее время количество книг, сохраняющихся в Узком с дореволюционных времен, не превышает тысячи томов.

Отметим, что Узкое никогда не входило в число подмосковных, прославившихся своими коллекциями и редкостями. Здешние помещики не принадлежали к числу профессиональных собирателей памятников старины. Поэтому их вещи, осевшие в усадьбе, до известной степени случайны. По этой же причине в Узком никогда не было каких-либо особо значительных памятников искусства. Собственность Трубецких приобрела этот статус лишь с течением времени. То, что уцелело, свидетельствует о вкусах, интересах, пристрастиях их владельцев. Поэтому фрагменты "наследства" Трубецких в сочетании с родными для них стенами в первую очередь интересны как осколки безвозвратно ушедшего усадебного быта, характерного для таких богатых и больших имений, каким и было в свое время Узкое.

Князь Петр Николаевич Трубецкой. Фото 1890-х гг. ГЛМ.

Усадебный парк, переходящий в лиственный лес, также подвергся реконструкции. По инициативе супруги владельца имения княгини Александры Владимировны Трубецкой там был проложен ряд новых дорожек с лавочками. На окраине Марьиной рощи, на берегу пруда, был сооружен небольшой деревянный домик, в котором можно было отдохнуть. В то же время подъезды к усадьбе со стороны Калужской дороги и соседнего имения Ясенево, тогда принадлежавшего генеральше Марии Сергеевне Бутурлиной, урожденной княжне Гагариной (1815 - 1902), были обсажены лиственницами (аллея на Ясенево просуществовала до конца 1920-х - начала 1930-х годов).¹¹ В старинном московском доме этой помещицы, унаследованном ее сыновьями, до 1906 года находилась московская квартира П.Н. и А.В.Трубецких (ул. Знаменка, ныне д. 12/2). Там же размещалась и главная контора, управлявшая имениями главы семьи, в том числе Узким.¹² Особняк Бутурлиных, сильно пострадавший в 1812 году во время пожара Москвы, был известен и Льву Толстому, поселившему в нем отца своего литературного героя - Пьера Безухова. Сам великий писатель посетил это здание в 1881 году, навестив среднего сына Бутурлиной Александра Сергеевича (1845 - 1916), участвовавшего в революционном движении.

Возможно, к работам по переустройству парка в Узком имеет отношение письмо П.Н.Трубецкого к владельцу подмосковного имения Отрада (Серпуховский уезд) графу Анатолию Владимировичу Орлову-Давыдову, жене которого одно время принадлежала часть Узкого. 2 февраля 1888 года князь сообщил ему об идее прокладки в своих владениях некоего шоссе. К сожалению, не сохранились планы, приложенные к письму. На них были зафиксированы профили предполагаемой дороги: "… один в парке без канав, а другой по линии, как обыкновенно".¹³

Старинный дом Отрады с великолепными интерьерами екатерининской эпохи очаровал Трубецких, посетивших эту усадьбу в 1891 году. Но они были вынуждены, не задерживаясь, вернуться в Москву, так как у главы семьи князя Петра Николаевича оказались неотложные дела в городе: "Возвратившись из Отрады, провели день самым бестолковым образом - сначала были выборы, потом обед и гласными <депутатами - М.К.> до 7 час<ов> веч<ера>. Потом пошли в театр, откуда ужинать и затем прямо отправились в Узкое. Очевидно, что на другой день проспали 24 часа и во сне видели и Ваш фонтан, и ключи со всех сторон и плавающие со всех сторон форели. Ваша Отрада положительно прелестна и я от нее в восхищении",¹⁴ - восторженно сообщал П.Н.Трубецкой А.В.Орлову-Давыдову 7 сентября 1891 года.

Княгиня Александра Владимировна Трубецкая с детьми, слева направо: Любовь, Александра, Николай, Софья и Владимир. Фото 1895 г. Рукой княгини сделана надпись "На память лета в Узком. А. Трубецкая. 1895 г." Собрание Е.В.Власовой (Москва)

В летние месяцы в Узкое съезжались многочисленные отдыхающие - друзья и родственники Трубецких. В конце лета - начале осени они обычно отправлялись в одно из южных имений П.Н.Трубецкого - Казацкое (Херсонской губернии и уезда), где был большой конный завод и многочисленные виноградники, урожай с которых служил сырьем для великолепных вин, изготавливаемых по рецептам князя. Виноградники были заложены в 1896 году, а уже через несколько лет вина из Казацкого и расположенного по соседству другого имения П.Н.Трубецкого - Долматово (Днепровский уезд Таврической губернии) получили ряд отечественных и международных призов.¹⁵ Недаром П.Н.Трубецкой возглавлял комитет виноделия Московского общества сельского хозяйства. Из Казацкого в Узкое специально доставляли диких необъезженных лошадей, которыми владелец любил сам управлять, катаясь в экипаже. По-видимому, по этой причине в Узком был сооружен "красиво выстроенный" новый большой конный двор,¹⁶ не сохранившийся до настоящего времени. Старое здание конного двора, существующее и ныне, стало использоваться как коровник. "...В имении, во всяком случае, видно влияние "порядка", но действующего откуда-то извне, мало связанного с управляющим, которого я видел, и "порядка", обращенного больше на внешнюю, видовую сторону",¹⁷ заметил один из служащих статистического отделения губернской земской управы, осматривавший Узкое. - "Полевое хозяйство только еще начинает привлекать внимание, поэтому инвентарь только еще начинает вводиться, хотя почему-то в имении была уже раньше жатвенная машина".¹⁸

Учительница Софья Александровна Иванова (впоследствии Власова) в Узком с дочерями П.Н. и А.В. Трубецких: Александрой (на руках) и Любовью. Фото 1895 г. Собрание Е.В.Власовой (Москва).

Сохранялись и действовали оранжереи. Помимо той, что существует в настоящее время, были еще две - розановая и персиковая, находившиеся слева и справа от южных ворот. В оранжереях выращивались цветы, земляника, персики, сливы... Недалеко от них находилось здание так называемого "омшанника", в котором каждое лето жили наемные сезонные работницы.¹⁹

Петр Николаевич Трубецкой и его супруга в определенной степени способствовали просвещению окрестного населения. Сам князь состоял попечителем начальных земских училищ, которые находились в селах, располагавшихся относительно недалеко от его подмосковной: Конькове - Сергиевском и Тропареве.²⁰ В Узком было восстановлено начальное земское училище (основано в 1874 году). Оно находилось в доме, принадлежавшем уездному земству (не сохранился). На средства П.Н.Трубецкого к нему была сделана пристройка для расширения училищного приюта. Жена князя была утверждена попечительницей училища.²¹

П.Н.Трубецкой расстался с частью принадлежавших ему угодий. 13 октября 1889 года 100 десятин земли при деревне Нижние Теплые Станы были им проданы выпускнику юридического факультетг Московского университета князю Григорию Евгеньевичу Львову (1861 -1925) - будущему главе первого состава Временного правительства.²² Взамен между 1896 и 1899 годами П.Н.Трубецкой приобрел соседнее с Узким имение Большое Голубино, принадлежавшее братьям Василию (Васкану) и Николаю Христофоровичам Колонтаровым.²³ Там издавна существовала усадьба, состоявшая из господского дома со службами.

Ридель А.Х. Купальщица (Девушка у ручья). 1868 г. X, м. Собрание санатория РАН "Узкое"

Младший сын П.Н. и А.В.Трубецких - Николай (ум. 1961), родился в Узком 18 октября 1890 года. На его крестины, состоявшиеся 28 октября, в усадьбу съехались ближайшие родственники и друзья Трубецких. Крестной стала одна из двоюродных сестер матери - княжна Агриппина Александровна Оболенская, а "восприемником" оказался счастливый дед Николай Петрович Трубецкой, специально по этому случаю прибывший из северной столицы.²⁴ Полное имя новорожденного в точности повторяло его собственное.

Ожидался приезд и супруги Н.П. Трубецкого - Софьи Алексеевны, но та, будучи больной, не нашла сил, чтобы добраться до Узкого. "На крестинах у Пети я не была по причине нездоровья, но Папа был, - сообщала она 30 октября 1890 года одному из своих сыновей - философу Сергею Николаевичу Трубецкому (1862 - 1905). - Он приехал накануне и уехал в понедельник и на этот раз уезжал охотнее, так как в Петербурге не скучал, во-первых, от того, что много дела: заседания 3 раза в неделю, а по вечерам бывает винт. Крестины были очень хороши, дети милы, а завтрак и обед прекрасен, так что князь Щербатов вполне доволен".²⁵ Упоминаемый в письме бывший Московский городской голова Александр Алексеевич Щербатов (1829 -1902) был в родстве с Трубецкими, но по другой линии. Его молоденькая дочь Вера (1867 - 1942) вышла замуж за другого сына С.А. и Н.П.Трубецких - Евгения Николаевича, впоследствии профессора Киевского и Московского университетов.

Князь Владимир Петрович Трубецкой с женой Марие й Сергеевной, и новорожденным сыном Петром. Фото 1907 г. Частное собрание (Франция).

Лето 1895 года в Узком проводил Сергей Николаевич Трубецкой вместе со своей женой Прасковьей Владимировной, урожденной княжной Оболенской (1860- 1914). Он, тонкий интеллигент, мыслитель и ученый, составлял почти полную противоположность хозяину имения - своему старшему сводному брату Петру Николаевичу, о обоих братьев сближало своеобразное двойное родство: их супруги приходились друг другу родными сестрами. Сергей Николаевич женился 6 октября 1887 года, и так как его свадьба оказалась второй по счету, то она была сопряжена с рядом трудностей. Ведь церковные каноны не допускали женитьбу двух братьев на двух сестрах. Выход нашелся быстро. Для совершения обряда бракосочетания был приглашен не обычный приходской священник, а военный, менее зависимый от духовного начальства. Крупная денежная сумма быстро успокоила его совесть.²⁶

С.Н.Трубецкому приходилось ездить из Узкого в Москву по делам журнала "Вопросы философии и психологии". Его старший друг и учитель, выдающийся русский философ Владимир Сергеевич Соловьев (1854-1900) отметил, что летом 1895 года С.Н. Трубецкой "…сначала одиноко вращается вокруг Москвы, но затем и он отправляется искать отдыха, который и находит в земле Войска Донского".²⁷

Вместе с С.Н. и П.В.Трубецкими в Узком поселились их дети — дочь Мария (1888-1935) впоследствии графиня Хрептович-Бутенева) и сыновья — Николай (1890-1938) и Владимир (1891-1937). Оба они оказались достойными своего отца. Н.С.Трубецкой стал одним из основоположников евразийского движения и ученым - славистом с мировым именем. Пражская академия наук сочла за честь принять его в свои ряды. Брат ученого, Владимир Сергеевич, в молодости был офицером лейб-гвардии Кирасирского полка. Этот период жизни описан им в воспоминаниях "Записки кирасира". После революции В.С.Трубецкой стал литератором, писал рассказы под псевдонимом "В.Ветов" Оба брата трагически погибли почти в одно и то же время. Николай скончался от сердечного приступа после допроса в гестапо; Владимир, не расставшийся со своей родиной, был арестован, по "делу славистов" и расстрелян.²⁸

Сыновей Сергея Николаевича Трубецкого увековечил их двоюродный дядя, знаменитый скульптор Паоло (Павел Петрович) Трубецкой (1866 - 1938), который также приезжал в Узкое в 1895 году, и, видимо, бывал там и позже. Владелец имения привечал своего итальянского родственника, прибывшего в Россию работать и преподавать, и на первых порах оказывал ему покровительство, вскоре ставшее ненужным. (Отцу скульптора, князю Петру Петровичу (1822 - 1892), имевшему сразу двух жен - одну, опостылевшую, в России, другую, любимую, за границей, император Александр II запретил возвращаться на родину, чтобы не допустить в родимое отечество дух разврата).

Сорин С.А. Портрет княгини Любови Петровны Оболенской (фрагмент). 1917 г. Б., карандаш. Частное собрание (США).

Может быть, именно в Узком у Паоло Трубецкого возникла идея его известного произведения "Дети Трубецкие", запечатлевшего Николая и Владимира Трубецких, сидящих в свободных позах на небольшой парковой скамейке. Живописная трактовка формы с богатой игрой светотени придает их фигурам естественность и убедительность. Это одна из самых поэтичных скульптур конца XIX столетия. Сразу после своего завершения, в 1900 году, она экспонировалась на выставках - в Петербурге, устроенной художественным объединением "Мир искусства", и в Париже. Затем скульптура вернулась в Россию и заняла место в большой гостиной Узкого. С 1949 года эта, в сущности, сугубо московская вещь, оказалась оторванной от своего исторического места. Ее передали Государственному Русскому музею.

В Третьяковской галерее хранится гипсовый этюд голов обоих мальчиков к "Детям Трубецких", выполненный в 1898 году. Он был куплен музеем в 1940 году у жителя Москвы В.Голицына. Другая его авторская отливка находится в Музее пейзажа в Паланце на вилле Кабианка в Италии, построенной Паоло Трубецким в 1912 году.²⁹ Там прошли последние годы его жизни.

В 1900 году Сергей Николаевич Трубецкой вместе с женой, Прасковьей Владимировной, и детьми, уже ставшими почти взрослыми, опять приехал в Узкое на лето. Кроме них в усадьбе жила двоюродная сестра Прасковьи Трубецкой - Аграфена Михайловна Панютина, урожденная княжна Оболенская (1860 - 1936), а также сыновья, и дочери владельца имения. В этом изысканном обществе собирался отпраздновать свои именины, приходившиеся на 15 июля, Владимир Соловьев. Однако, приехав, в Москву, он почувствовал себя плохо и отправился на квартиру двоюродного брата С.Н.Трубецкого председателя Московского Окружного суда Николая Васильевича Давыдова (1848 - 1920), который также собирался в усадьбу. Вместе они и отправились в путь.

"Поездка наша в Узкое была не только тяжела, но прямо кошмарна; Владимир Сергеевич совсем ослаб, и его приходилось держать, а между тем движение пролетки возбудило в нем вновь морскую болезнь; дождь усиливался и мочил наши ноги, и стало, благодаря ветру, холодно, - вспоминал Н.В.Давыдов. - Ехали мы очень тихо, так как на шоссе растворилась липкая грязь, и пролетка скользила на бок, и было уже темно. В одном месте дороги В<ладимир> С<ергеевич> попросил остановиться, чтобы немного отдохнуть, добавив, "а то, пожалуй, сейчас умру". И это, казалось, судя по слабости В<ладимира> С<ергеевича> совершенно возможным. Но вскоре он попросил ехать дальше, сказав, что чувствовал то самое, что должен ощущать воробей, когда его ощипывают, и прибавил: "С вами этого, конечно, не могло случится". Вообще, несмотря на слабость и страдание, в промежутки, когда ему делалось лучше, В<ладимир> С<ергеевич>, как всегда, острил, поднимал самого себя на смех и извинялся, что так мучает меня своим нездоровьем."³⁰

Князь Петр Владимирович Трубецкой с женою Софьей Александровной и сыновьями, слева направо: Владимир, Михаил (на руках) и Александр. Фото 1950-х гг. Частное собрание (Франция).

Давыдов и Соловьев добрались до Узкого лишь поздно вечером. Больной оказался настолько слабым, что не смог самостоятельно выйти из экипажа. Его внесли в дом и уложили на диван в ближайшем свободном помещении, которым оказался кабинет владельца имения, в то время бывшего в отъезде. Понемногу Соловьеву стало лучше и он, не вставая, долго беседовал с Сергеем Трубецким. Разговор шел о письме в редакцию журнала "Вестник Европы" - последней работе философа.³¹ Он собирался ее дополнить и обработать, хотел мне ее прочесть, но не мог, - вспоминал С.Н.Трубецкой. - Он пенял мне на мою заметку, помещенную в "Вопросах философии" и набросанную еще до разгара китайского движения.³² Я обещал ему исправить мою невольную ошибку и, сидя около него, перекидывался с ним словами о великом и грозном историческом перевороте, который мы переживаем, и который он давно предсказывал и предчувствовал. Я вспомнил его замечательное стихотворение "Панмонголизм", написанное еще в 1894 году и последняя строфа которого, врезалась мне в память.³³ - Какое твое личное отношение к китайским событиям теперь, что они наступили? - спросил я Владимира Сергеевича. - Я говорю об этом в моем письме в редакцию "Вестника Европы", - отвечал он. - Это - крик моего сердца. Мое отношение такое, что все кончено; та магистраль всеобщей истории, которая делилась на древнюю, среднюю и новую, пришла к концу… Профессора всеобщей истории упраздняются… их предмет теряет свое жизненное значение для настоящего; о войне Алой и Белой роз больше говорить нельзя будет. Кончено все! И с каким нравственным багажом идут европейские народы на борьбу с Китаем!.. Христианства нет, идей не больше, чем в эпоху Троянской войны; только тогда были молодые богатыри, а теперь старички идут!

Трубецкой П., князь. Скульптурная группа "Дети" (князья Николай и Владимир Сергеевичи Трубецкие). 1900 г. Бронза. ГРМ.

И мы говорили об убожестве европейской дипломатии, проглядевшей надвигающуюся опасность, о ее мелких алчных расчетах, о ее неспособности обнять великую проблему, которая ей ставится, и разрешить ее разделом Китая. Мы говорили о том, как у нас иные все еще мечтают о союзе с Китаем против англичан, а у англичан - о союзе с японцами против нас, Владимир Сергеевич прочитал мне свое последнее стихотворение, написанное по поводу речи императора Вильгельма к войскам, отправлявшимся на Дальний Восток.³⁴ Он приветствует эту речь, на которую обрушились и русские, и даже немецкие газеты; он видит в ней речь крестоносца, "потомка мече-носной рати", который перед пастью дракона понял, что "крест и меч - одно". Затем речь его снова вернулась к нам, и Владимир Сергеевич высказал ту мысль, которую он проводил еще десять лет тому назад в своей статье "Китай и Европа",³⁵ - что нельзя бороться с Китаем, не преодолев у себя внутренней китайщины. В Культе Большого Кулака мы все равно за китайцами угнаться не можем; они будут и последовательнее, и сильнее нас на этой почве. Владимир Сергеевич говорил о наших внешних осложнениях, о грозящей опасности панславизма, о возможном столкновении с Западом, о безумных усилиях иных патриотов наших создать без всякой нужды очаг смуты в Финляндии под самой столицей…³⁶

Это была самая значительная беседа наша за время болезни Владимира Сергеевича."³⁷

Лишь на следующий день сумели найти врача, который согласился посмотреть больного. Им был сверхштатный ассистент одной из клиник Московского университета Александр Николаевич Бернштейн. Он нашел состояние В.С.Соловьева очень серьёзным. Уже в тот день философ стал говорить окружающим о своей скорой смерти, предчувствуя ее близость. 18 июля он исповедался и причастился у местного священника, Сергея Алексеевича Беляева (1867 - после 1917).³⁸ Вечером Соловьеву стало хуже - он потерял сознание. А.М.Панютина вспоминала: "В последующие дни нам удалось раздобыть сначала одного доктора, потом и другого, молодого врача <А. В.> Власова,³⁹ который и оставался при нем до конца. Доктора спали в соседней комнате, а мы сидели при больном всю ночь, так как сестер милосердия все еще не было; я у изголовья его - прикладывала к его лбу холодные компрессы, а Прасковья Владимировна меняла согревающие компрессы на груди.

Он метался, стонал и бредил на греческом, латинском, французсом и итальянском языках; минутами как-будто узнавая нас, говорил нам благодарные ласковые слова, прибавляя: - Вы ничего больше не можете, ничего.

Звал свою мать, беседовал с некоторыми знакомыми и друзьями, но чаще всего его бред останавливался на евреях, и он повторял, что их ждут ужасные гонения.

- Молиться за них надо, - восклицал он постоянно.

Днем его преследовал Китай; ему казалось, что оттуда надвигаются несметные полчища. - Quelles sont ces figures jaunes grimacantes? -<Что это за желтые гримасничающие лица - Пер. с франц. М.К.> спрашивал он неоднократно.

Потом мы догадались, что его беспокоят лица, сотканные в той материи, которой была обтянута высокая спинка дивана, на котором он лежал. Прасковья Владимировна завесила эту спинку простыней и приколола к ней довольно большое распятие из слоновой кости. Мы все чередовались при нем, никогда не оставляя его одного, и старались читать ему громко молитвы, что всегда успокаивало его.⁴⁰

Князь Паоло (Павел Петрович) Трубецкой. Фото 1898 г. ОР ГТГ.

Через несколько дней после исповеди в Узкое приехали одна из сестер В.С.Соловьева - Вера Сергеевна Попова (1850 - после 1914 ) и ученик его отца - Сергея Михайловича Соловьева - историк Василий Осипович Ключевский - автор до сих пор популярного курса лекций по русской истории. Оба они обещали вызвать мать умирающего - Поликсену Владимировну, урожденную Романову (1828 - 1909).

Во время болезни философа на Трубецких внезапно обрушилась и личная трагедия. 19 июля в усадьбе имения Меньшове (Подольский уезд) скончался от разрыва сердца князь Николай Петрович Трубецкой - отец. Петра, Сергея, Евгения и Григория Трубецких. К похоронам, состоявшимся 22 июля в Донском монастыре, прибыли с юга П.Н. и А.В.Трубецкие. Сергей Николаевич Трубецкой приехал на церемонию без супруги, оставшейся в усадьбе, ухаживать за безнадежно больным. Его мать, Софья Алексеевна, нашла в себе силы понять это. В письме к сыну в Узкое, написанном 23 июля, она отметила особо: "Скажи Паше <жене - М.К.>, что ни одной секунды я не осуждаю ее в душе за то, что она не приехала вчера, и вполне понимаю, что она не хотела бросить умирающего. Она так горячо любила Папа и так свято исполняла свой долг по отношению к нему, что я не понимаю, чтобы ее мучила мысль эта, но зная ее мнительность и строгое к себе отношение, я спешу написать от себя, чтобы и тени сомнения у нее не было. - Очень тяжело, тоска невыразимая, но вы все, дорогие мои дети, дети Папа - вы будете моей поддержкой до (конца жизни. Скорблю и за вас, что в такую тяжелую минуту у вас еще такая мучительная забота".⁴¹

В тот же день в газете "Московские ведомости" появилась публикация о местонахождении В.С.Соловьева.⁴² Это вызвало приток в Узкое его почитателей.

24 июля приехала в усадьбу престарелая мать философа Поликсена Владимировна вместе со своими дочерьми Надеждой (1851 -1913) и Поликсеной (1867-1924). Все они разместились рядом с комнатой больного в диванной (ныне библиотеке). Узкое посетила и одна из поклонниц В.С.Соловьева - Анна Николаевна Шмидт (1851 - 1905), считавшая его земной ипостасью Христа: "Я провела три дня вблизи его, больного, когда он был уже не в полном сознании, - писала она в своем дневнике. - Меня пустили к нему, по Просьбе его матери, один раз. Я его увидела спящим. Мы жили далеко друг от друга, и я должна была уехать. Я опять приехала, когда его хоронили. Сначала я думала, что все погибло. Но мало-помалу стала приходить в себя, вспоминать и соображать, что он живет в нетленном теле".⁴³

Конец наступил вечером 31 июля, после агонии, продолжавшейся почти весь день. При этом присутствовали мать философа, сестра Надежда, С.Н.Трубецкой с женою, А.М.Панютина и доктор А.В.Власов. Вскрытие, произведенное на следующий день, показало, что смерть наступила от болезни почек - уремии.⁴⁴ После смерти В.С.Соловьева в Узкое съехались его друзья и знакомые - те немногие, кто в разгар летних отпусков был в Москве.

Вечером 2 августа в усадьбу прибыл любимый брат покойного Михаил Сергеевич Соловьев (1861 - 1903), специально вернувшийся в Россию из Швейцарии вместе со своим сыном Сергеем Михайловичем (1885 - 1942), жизни которого было суждено пройти "под ореолом" его покойного дяди.

Князь Николай Сергеевич Трубецкой. Фото Е.П.Павлова, кон. 1900—нач.1910-х гг. ЦИАМ. Публикуется впервые.

"Вечером, в первый день по приезде, мы поехали с отцом в подмосковное имение, где в гостях у своего друга и ученика скончался дядя Владимир, - вспоминал С.М.Соловьев. - Мы ехали на извозчике по темным полям, под небом, усыпанным уже августовскими звездами, было холодно, и я достаточно продрог, когда показались огни усадьбы.

Гроб дяди стоял один в запертой церкви, никто даже не читал псалтыря над покойником. Лицо дяди Владимира показалось мне каким-то маленьким, не было конской гривы волос: недавно он коротко остригся. Мой отец был в большом волнении, и хотел остаться с братом наедине. Я вышел на церковное крыльцо и смотрел на черное небо, где блестели яркие созвездия. Казалось, это небо полно божественной музыкой, и звездная душа дяди Володи подымается к непорочным светилам. Не было даже никакой тоски и грусти, а сознание большой надвигающейся радости. Только теперь мне начала открываться таинственная и святая душа дяди Володи, которого я раньше воспринимал со стороны смеха и красного вина."⁴⁵

Хоронили В.С.Соловьева 3-го августа. Утром в Узком была отслужена панихида в церкви, затем гроб с телом усопшего поставили на траурный катафалк. Печальная процессия отправилась в Москву. После отпевания в церкви Татьяны при Московском университете процессия двинулась в сторону Новодевичьего монастыря, на кладбище которого состоялись похороны. После того, как гроб был отпущен в могилу, начались речи. Говорили немногие: философ В.Н.Сперанский, юрист А.Я.Гартунг, неизвестный, оставивший воспоминания, изданные под инициалами М.А.Н,⁴⁶ профессор В.И.Герье.

Могила философа сохранилась до наших дней. Сперва на ней был установлен простой деревянный шестиконечный крест с надписями: "Ей гряди Господи Иисусе" и "Владимир Сергеевич Соловьев". Этот памятник был убран в 1930 году. Поскольку племянник философа никак не мог получить разрешение на его восстановление, возникла реальная опасность того, что могила затеряется. Возможно, так бы и произошло, если бы интерес к ней не проявил Ватикан в лице своего "апостольского администратора" в Москве монсиньора Неве. Он начал хлопотать о перенесении останков В.С.Соловьева в Италию. Через одного из лиц, приближенных к тогдашнему римскому папе Пию XII, епископа Мишеля д'Эр6иньи, Неве удалось добиться санкции главы католической церкви на это мероприятие: "…папа согласен, если будет полная уверенность, что это действительно останки Вл.Соловьева, и если итальянское посольство согласиться перевезти их в Италию",⁴⁷ - писал д'Эр6иньи. С советскими властями по этому поводу договориться было вполне возможно. Примерно в то же время по просьбе руководства Румынии этой стране был передан прах молдавского господаря князя Дмитрия Кантемира, ранее находившийся в Москве в соборе Николо-Греческого монастыря.

Князь Владимир Сергеевич Трубецкой. Фото 1911 г. ЦИАМ. Публикуется впервые.

В 1933 году крест на могиле В.С.Соловьева все же был восстановлен, поэтому хлопоты о перенесении останков были прекращены. В 1950-х годах его заменили новым памятником, материалом для которого стало одно из безхозных надгробий. Его распилили вдоль и затем одну из частей установили над местом, где был похоронен В.С.Соловьев. Второй фрагмент был поставлен на соседней могиле, где лежат мать философа и его сестра Поликсена⁴⁸. Диссонанс явно старых архитектурных форм обоих монументов и текстов на них, выпоненных в современной орфографии, обычно приводит в недоумение как почитателей творчества В.С.Соловьева, так и обычных туристов. Умереть не в родных стенах и лежать под чужим памятником - таков удел величайшего русского мыслителя.

Один из друзей В.С.Соловьева, поэт Василий Львович Величко, ставший его биографом, первым осознал символичность названия места, где умер философ: "…нельзя не упомянуть об этом странном совпадении, тем более, что сам Владимир Сергеевич придавал большое значение приметам <…>. Невольно приходят на память слова об Узких вратах в Царствие Небесное. В самом этом названии есть что-то роковое для человека, у которого были самые широкие взгляды в России".⁴⁹ Величко не знал, что ампирная полуциркульная арка, открывавшая полуторакилометровую лиственную аллею, ведущую в усадьбу от старой Калужской дороги, носит название "Небесных ворот", сохраняя его и сейчас. Рельеф местности за ними сильно понижается вплоть до переезда через речку Чертановку, Благодаря этому при следовании из усадьбы на большей части пути, до выезда на Калужскую дорогу, через них было видно только небо. Именно через "Небесные ворота" Владимир Соловьев въехал в Узкое, через них же увезли в Москву его тело. Сейчас эта арка оказалась на Профсоюзной улице, при прокладке которой была урезана западная часть аллеи. Современная застройка превратила в бессмыслицу старое название ворот.

Сергей Николаевич Трубецкой после смерти В.С.Соловьева больше не проводил летние месяцы в Узком. Он сосредоточился на преподавательской работе на историко-филологическом факультете Московского университета. Эпохальный 1905 год стал кульминацией общественной деятельности С.Н.Трубецкого, б июня на Приеме Николаем II депутации земских деятелей, князь произнес смелую речь, в которой отметил нетерпимость нынешнего внутреннего положения страны, обосновал принципы грядущего народного представительства и потребовал их широкого обсуждения в печати и обществом, то есть фактически свободу собраний и отмену цензуры. Царь ответил С.Н.Трубецкому и выступившему вслед за ним гласному Санкт-Петербургской городской думы М.П.Федорову довольно блекло и обтекаемо, не опровергнув ни одного из ораторов и выразив надежду на обновление страны. 6 августа было опубликован манифест об учреждении Государственной думы на началах, вызвавших только разочарование у всех, кто этого ждал. 25 августа профессор Владимир Иванович Вернадский в телефонном разговоре с женой С.Н.Трубецкого, Прасковьей Владимировной, отдыхавшей в Узком, сообщил ей о том, что высшие учебные заведения вскоре получат право самостоятельно выбирать своих руководителей.⁵⁰ Через несколько дней в Московском университете состоялись первые выборы ректора, на которых победил С.Н.Трубецкой. Князю пришлось заняться тяжелой административной работой, что, несомненно, ускорило его кончину. В конце месяца С.Н.Трубецкой приехал в Петербург на прием к министру народного просвещения генералу В.Н.Глазову, который на заседании комиссии по выработке университетского устава в грубой форме высказался против поданой ему петиции в защиту нескольких студентов, исключенных из университета. Прямо на заседании 29 сентября 1905 года у С.Н.Трубецкого не выдержало сердце. В тот же день он скончался от инфаркта. Его тело, доставленное в Москву, встречала многотысячная толпа с красными флагами. Студенты проводили своего ректора до кладбища Донского монастыря. Огромное количество желающих попрощаться с покойным задержало похороны до конца светового дня. Поэтому в могилу гроб опускали уже при свечах. В.И.Вернадский сказал прочувственную речь. Говорили студенты и преподаватели. Журналист и общественный деятель И.В.Гессен, знавший С.Н.Трубецкого, вспоминая события того бурного года, писал, что "…распропагандированная революционными партиями молодежь превратила высшую школу в помещение для всенародных бурных митингов, выносивших задорные резолюции, и внезапная смерть первого избранного ректора Московского университета кн. С.Н.Трубецкого, поразившая его во время заседания в Министерстве народного просвещения, была явным последствием душевных волнений, причиненных университетской смутой, и служила грозным символом безвыходности положения. А студенчество этой смертью воспользовалось, чтобы превратить похороны в грандиозную демонстрацию".⁵¹ Менее чем через две недели после этого его соратники по земскому движению организовали 12 октября 1905 года партию конституционных демократов (кадетов).

Князь Сергей Николаевич Трубецкой. Фото 1905 г. Поверх изображения надпись его рукой: "Нужно жить так, чтобы всем было хорошо, чтобы не было обездоленных. Кн. С.Трубецкой". ГЛМ. Публикуется впервые.

В первую русскую революцию дифференциация по политическим убеждениям расслоила все общественные классы. Не осталось исключением и дворянство. Стало очевидно, что участие в освободительном движении может приносить хорошие дивиденды. Подниматься по тринадцатиступенчатой служебной лестнице долго и тягостно, а занять видное положение можно было легально, участвуя в общественной деятельности. Но можно было и в одночасье потерять свое былое положение. После совещания губернских предводителей дворянства 12 - 16 июня 1905 года, на котором была принята резолюция о необходимости скорейшего создания системы народного представительства, стало очевидно, что владелец Узкого, Петр Николаевич Трубецкой, не будет переизбран на очередной срок. Хорошо понимая это, князь счел необходимым самому отказаться от должности предводителя. Предлогом послужило его избрание от дворянских общества в 1906 году в Государственный совет, что вынуждало его часто бывать в Петербурге. Отставка была утверждена императором.⁵²

В Госсовете П.Н.Трубецкой впоследствии возглавил земельную комиссию - дело знакомое и бывшее ему по душе. Одно время он был председателем партии центристски настроенных депутатов, в чем уже усматривался известный либерализм, так как председателями групп и партий становились, как правило, лишь лица, попавшие в верхнюю палату российского парламента не по выборам, а по назначению Николая II.

"Добродушный, мягкий Трубецкой с точки зрения политической Представлял собою круглый нуль. Он не был ни правый, ни левый, ни даже умеренный, не монархист и не кадет; он не был и октябристом, хотя по некоторым его намекам и казалось, что он к ним примыкает. Он не был ни холоден, ни горяч, как говорится: ни рыба, ни мясо. И на вопрос, кто же он, можно было ответить только одно: он председатель партии центра Государственного Совета",⁵³ - вспоминал бывший председатель Комитета журналистов при Госсовете Лев Моисеевич Клячко (Львов).

Клячко описал забавную историю, связанную с имением П.Н.Трубецкого, когда тот решил способствовать объединению центров обеих законодательных палат - Думы и Госсовета. В Москве, в клубе Октябристов на Моховой улице за обильным столом собрались российские законодатели. Встречу, как и подобает хорошему застолью, решили закрепить песней. Но что нужно исполнять? Петь "Боже царя храни" - значит сыграть на руку правым, "Марсельезу" - левым. Вопрос был остроумно разрешен П.Н.Трубецким, предложившим присутствующим исполнить "Вниз по матушке по Волге …". Это вызвало общий энтузиазм всех депутатов.⁵⁴

Активная деятельность П.Н.Трубецкого на государственном поприще заставила его переехать в Петербург, покинув московскую квартиру на Знаменке. Соотвественно он стал реже бывать в Узком. Старший сын князя, Владимир Петрович Трубецкой, отбывавший воинскую повинность в лейб-гвардии Казачьем полку, 31 января 1907 года женился на Марии Сергеевне Лопухиной (1886 - 1976). После шумного свадебного пира в особняке Трубецких, находившемся на углу Пречистенки и Штатного (Кропоткинского) переулка, молодые отъехали в Узкое. Их сопровождал конный экскорт из однополчан Владимира Трубецкого с зажженными факелами в руках.⁵⁵

Князь Евгений Николаевич Трубецкой. Фото 1900-х гг. ГЛМ.

Красивая подмосковная усадьба стала одним из любимых мест отдыха новой семьи. 31 декабря 1908 года в Узком родилась дочь В.П. и М.С.Трубецких - Анна. Она не прожила и месяца, скончавшись 20 января 1909 г. Родители решили похоронить свою дочь не в традиционной усыпальнице рода Трубецких - Донском монастыре, а в Узком. В память о юной княжне в приусадебной церкви в 1909 году был устроен придел Анны Кашинской - святой, ранее почитавшейся лишь старообрядцами и лишь в то время признанной ортодоксальным православием.⁵⁶ (С того времени в ряде документов храм ошибочно именуется Анненским). Могила княжны стала свидетельством того, что Трубецкие в обозримом будущем не собирались расставаться с Узким.

Владелец имения Петр Николаевич Трубецкой скоропостижно скончался 4 октября 1911 года. Он был убит одним из собственных племянников Владимиром Григорьевичем Кристи, местом рождения которого по иронии судьбы было все то же Узкое. Трагедия произошла в Новочеркасске, куда съехались семьи Трубецких и Кристи. В тот день происходила торжественная церемония перенесения праха донских военных деятелей, среди которых был их предок граф В.В.Орлов-Денисов, в усыпальницу только что завершенного войскового собора. (Благодаря такому родству эта ветвь Трубецких традиционно состояла в казачестве. Самому П.Н.Трубецкому принадлежал казачий пай в Пятиизбянской станице 2-го Донского округа, а в 1883 году очередное дворянское собрание Войска Донского избрало его почетным попечителем Нижнечирской мужской прогимназии⁵⁷). К казачеству предполагалось приписать и младшего брата Владимира Кристи - Виктора - студента Петербургского университета, и восемнадцатилетнюю сестру Софью (впоследствии Чоколову). Поэтому с собой были привезены богатые подарки, традиционно требовавшиеся от лиц, принимавшихся казаками в свой состав.⁵⁸

Выстояв скучную траурную церемонию, П.Н.Трубецкой решил развлечься. Вместе с женой своего племянника красавицей-блондинкой Марией Александровной Кристи, урожденной Михалковой (1883 - 1966), он отправился кататься на автомобиле. Пара прибыла на вокзал и удобно устроилась в личном вагоне князя. Проводник был отослан за кофе и коньяком. Перед самым его возвращением в вагон ворвался разъяренный муж, долгое время безуспешно разыскивавший свою половину, не говоря ни слова вынул браунинг, и ряд прекрасных имений, в том числе и Узкое, в один миг лишились своего хозяина. Дама попыталась помочь упавшему, но было уже поздно. П.Н.Трубецкой скончался у нее на руках через несколько секунд после выстрела, не дожив до своего пятидесятитрехлетнего юбилея, шумное празднование которого планировалось на следующий день. "Сумасшедший муж мой убил князя!" - сказала блондинка вбежавшему в вагон проводнику.⁵⁹

Тело П.Н.Трубецкого было отправлено в Москву, куда срочно съехались его родственники. Утром 7 октября поезд, на котором везли его тело, прибыл на Казанский вокзал. Из вагона вышла вдова Александра Владимировна Трубецкая. Ее сыновья и братья убитого - Евгений и Григорий Николаевич Трубецкие - вынесли из поезда гроб и несли его до катафалка. Процессия двинулась к Донскому монастырю. Там тело владельца Узкого было погребено недалеко от алтарной стены "Большого" собора. (По иронии судьбы по соседству находилась могила отца его убийцы Григория Ивановича Кристи.) Крестьянине села Узкого отдали последние почести своему бывшему барину, возложив свой венок к свежему могильному холму…⁶⁰

Владимир Сергеевич Соловьев. Фото 1890-х гг. Частное собрание (Москва).

"Князь мгновенно и неожиданно погиб в расцвете сил, знания, энергии и стремления служить еще долго своей родине. Мы потеряли в нем не только выдающегося деятеля государству, обществу, сельскому хозяйству и, в частности, виноделию, - смерть унесла обаятельного человека, с доброю отзывчивою душою, доброжелательно относившегося ко всем, никому не отказывавшего в помощи!",⁶¹ - говорил о П.Н.Трубецком на заседании Комитета Виноградарства Императорского общества сельского хозяйства южной России член комитета В.А.Бертенсон (князь возглавлял этот комитет).

"Обаятельный" по мнению не только В.А.Бертенсона, но и Марии Кристи, князь уже давно отметил появление в семейном кругу этой новой прекрасной родственницы, вышедшей замуж за его племянника в 1902 году. Дама не отвергла ухаживаний П.Н.Трубецкого, а родство позволяло встречаться достаточно часто.

Трагедия в Новочеркасске вызвала широчайший общественный резонанс, фигуры такого ранга и положения, как П.Н.Трубецкой, как правило, не часто гибнут из-за романов с чужими женами. А учитывая родственные связи, эта история выглядела особенно неприглядно. Чтобы не допустить обнародования нежелательных подробностей, вдова ходатайствовала перед императором о прекращении начавшегося было следствия. Николай II внял ее просьбе, воспользовавшись своим старинным самодержавным правом высылки провинившихся дворян в свои усадьбы с запрещением права выезда. В.Г.Кристи, первоначально арестованному, но вскоре выпущенному на свободу под денежный залог, внесенный его матерью, было предписано не покидать имения Замчежье, находившегося в Кишиневском уезде Бессарабской губернии. По официальной версии, убийство было им совершено в состоянии "умоизступления".⁶²

Неминуемым следствием трагедии стал развод между супругами, замешанными в эту неприглядную историю. Мария Михалкова, вернувшая свою девичью фамилию, вступила в брак во второй раз уже в 1913 году. Ее новым избранником оказался другой племянник П.Н.Трубецкого - Московский уездный предводитель дворянства Петр Владимирович Глебов (1879 - 1922), входивший в состав городского Центрального комитета партии "октябристов". (В 1901 - 1907 годах он был женат на дочери печально известного Московского обер-полицмейстера Софье Дмитриевне Треповой (1882 - 1954). Владимир Кристи в 1917 году как лицо, сильно натерпевшееся от царского режима, был назначен комиссаром Временного правительства в Бессарабии, а после образования там своего парламента занимал в местном правительстве должность "директора внутренних дел".

В.С.Соловьев на смертном одре в Узком. Фото 1900 г. ОР РНБ

Скоропалительный уход в лучший мир П.Н.Трубецкого заставил его вдову вскоре после похорон позаботиться о своих имущественных правах. К счастью, сделать это оказалось несложно, так как дела покойного находились в порядке. Поскольку все завещания князя были составлены в пользу Александры Владимировны Трубецкой, то она очень быстро добилась утверждения в правах наследования и ввода во владение огромными имениями мужа, в том числе Узким.⁶³ Ведением в них хозяйства управлял старший сын княгини - Владимир Петрович. После гибели отца он подал прошение об отставке "по болезни" и взял двухмесячный отпуск для устройства неотложных дел. Увольнение из армии дало возможность Владимиру Трубецкому попробовать свои силы и на ниве местного самоуправления. 4 декабря 1912 года молодой князь был избран "6есплатным" членом Московской уездной земской управы на трехлетний срок, а с 17 октября 1914 года одновременно занял и другую выборную должность - пост почетного мирового судьи по Московскому уезду.⁶⁴

Несмотря на смену владельцев, в Узком продолжали отдыхать и сами Трубецкие, и их родственники. В усадьбе одно время жила старшая сестра Петра Николаевича Трубецкого - Софья Глебова. Как-то ее посетила дочь Александра Владимировна Толстая, приехавшая вместе со своими детьми. Один из них, Сергей Михайлович Толстой (1911 - 1996),до самой смерти возглавлявший французское общество друзей Л.Н.Толстого, описал Узкое в своих мемуарах: "У меня сохранились очень яркие воспоминания о моей бабушке по матери. Первое воспоминание о ней связывается с поездкой в великолепное <…> имение князей Трубецких Узкое, расположенное недалеко от Москвы. <…> Путешествие на лимузине Дайэн Боутэн произвело на меня неизгладимое впечатление. Мы ехали по широким мостовым Москвы между трамваями и фиакрами, запряженными лошадьми, которые шарахались в сторону от звука клаксона, который не уставал подавать водитель лимузина. Наконец, мы выехали из Москвы и через двадцать минут ехали уже по аллее, ведущей к помещичьему дому.

Стояла жаркая погода, и бабушка повела нас купаться на пруд в парке. Мы едва успели раздеться, как через дверь купальни на нас напали, шипя и хлопая крыльями, четыре черных австралийских лебедя. Единственным спасением от них было бегство."⁶⁵ По всей вероятности, посещение Узкого Толстыми можно отнести к 1914 году. Хотя начало первой мировой войны несколько сократило традиционно большое количество посетителей усадьбы, однако сами Трубецкие и их ближайшие родственники по-прежнему продолжали наезжать в эту подмосковную.

Интерьер кабинета П.Н.Трубецкого в Узком. На заднем плане диван, на котором скончался В.С. Соловьев. Фото А.Шнейдер<а?>, 1909 г. ГЛМ.

Несмотря на события февральской революции 1917 года Трубецкие не побоялись приехать на лето в Узкое. Вместе с ними там жила Другая сестра В.П.Трубецкого - Александра Петровна (1894 - 1953, во втором браке Бушек) вместе со своим тогдашним мужем, кавалергардом Сергеем Александровичем Тимашевым (1887 - 1933). 06становка вокруг уже была достаточно неспокойном: как-то местные крестьяне, навестив своих бывших господ, конфисковали у них почти все имеющееся оружие. После Октябрьских боев в Москве Трубецкие и Тимашевы в не сезон уехали в курортные Ессентуки, навсегда покинув Узкое. Один из усадебных садовников, Петр Васильевич Горохов (1899 - 1990 ) - "крестник" другой сестры В.П.Трубецкого графини Софьи Петровны Ламсдорф-Галаган (1887 - 1971) - вспоминал, что перед отъездом князь собрал крестьян и сказал, чтобы они разобрали по домам скот, но барского дома не трогали, "… так как он им самим пригодится".⁶⁶ Осев в Париже, Владимир Петрович Трубецкой возглавлял им же основанное Дворянское общество и занимался устройством казачьего музея. Там же он написал работу "История одного хозяйства" об имении Казацкое.⁶⁷

В эмиграции оказалось и большинство других представителей рода Трубецких - Григорий Николаевич, Николай Сергеевич, Николай Петрович… Евгений Николаевич скончался во время гражданской войны в Новороссийске от тифа. Его дети также покинули родину …

"Небесные" (западные) ворота - въезд в Узкое со стороны Профсоюзной ул.

16-19 августа 1996 года в Узком прошел съезд представителей этой фамилии, на котором встретились большинство живущих представителей рода их ближайшие родственники из России, Европы, Америки.

При Трубецких Узкое не обогатилось новыми выдающимися сооружениями. Деятельность владельцев была направлена, в основном, на сохранение существующих зданий. Перестроенный барский дом утратил большую часть художественных достоинств, отличавших его ранее, что свидетельствует об упадке вкуса. Поэтому основная его ценность - мемориальная. В нем бывали лучшие представители отечественной интеллигенции конца XIX века. Смерть Владимира Соловьева сообщила известность усадьбе, с тех пор ставшей местом паломничества его почитателей.

 

1 Трубецкой Е.Н. Из прошлого//Князья Трубецкие: Россия воспрянет. М., 1996. С. 30.

2 Подробнее об Ахтырке см.: Ганешин Д.С. Ахтырка: Записки краеведа//Панорама искусств. Вып. 4. М., 1981. С. 384 - 418.

3 ОР РГБ, ф. 743, к. 13, ед. хр. 1, л. 123. Г.Н, Трубецкой ошибочно отнес эти события к 1882 г.

4 Там же, л. 124.

5 ЦИАМ, ф. 203, оп. 777, д. 142, л. 39 об.

6 Памятники усадебного искусства. <Вып.> 1. Московский уезд. М., 1928. С. 95. См. также: наст. изд. С. 163.

7 ОР РГБ, ф. 743, к. 13,ед. хр. 1, л. 20. За искажение собора С.К.Родионов был даже награжден. РГИА, ф. 797, он. 66, 1 отд. 1 ст., д. 40.

8 ОПИ ГИМ, ф. 465 ед. хр. 10, л. 128 об.; Греч А.Н. Венок усадь6ам//Памятники Отечества. 1995. № 32. С. 182. См. также: наст. изд. С. 172.

9 Трубецкой В.П. Узское. Что помнят об этой усадьбе в семье Трубецких//Дворянское собрание. 1996. № 4. С. 204.

10 Полякова М.А. Судьба "подмосковных" в 1920-е годы (документы свидетельствуют)//Отечество. Краеведческий альманах. М., 1996. С. 183.

11 ОПИ ГИМ, ф. 465, ед. хр. 10, л. 28 об. Дачи и окрестности Москвы. Справочник-путеводитель. М., 1928. С. 143. В следующем издании этой книги (М., 1930) аллея, ведущая на Ясенево, не упоминается.

12 ЦИАН ф. 184, оп. 10, д. 2460, л. 564.

13 ОР РГБ, ф. 219, к. 62, ед. хр. 100, л. 1.

14 ОР РГБ, там же, л. 5-6. Подробнее об Отраде см.: Белецкая Е.А., Покровская З.К. Мавзолей в Отраде//Архитектуриое наследство. Вып. 29. М., 1981. С. 50-55; Греч А.Н. Музей в Отраде//Среди коллекционеров. 1923. № 1-2. С. 59-61; Згура В.В. Неизвестные произведения Жилярди//Труды Института археологии и искусствознания. Отделение искусствознания. М., 1926. Т. 1. С. 87-90; Кондаков С, "Отрада". Имение графа В.А. Орлова-Давыдова (Московской губ.. Серпуховского уезда)//Столица и усадьба. 1917. № 83-88. С. 1-7; Кончин Е.В. Картины в опломбированных ящиках: Как были сохранены в 1917-1920 гг. художественные ценности усадьбы "Отрада"//Искусство. 1985. № 11. С. 68-70; Сапрыкина Л.Г. Отрада//Мир русской усадьбы: Очерки. М., 1995. С. 247-259.

15 Бертенсон В.А. Памяти Князя Петра Николаевича Трубецкого. Речь, произнесенная в собрании Комитета Виноградарства 17 ноября 1911 г.//3аписки Императорского общества сельского хозяйства южной России. 1911. № 11-12. С. 1-5; Виноградо-винодельческое хозяйство в приднепровских имениях "Казацкое" и "Долматово" князя П.Н. Трубецкого. Одесса, б.г.; Трубецкой В.П. История одного хозяйства//Князья Трубецкие: Россия воспрянет. С. 509-518.

16 ЦИАМ, ф. 184, оп. 10, д. 2460, л. 527-527 об.

17 ЦИАМ, там же, л. 564.

18 ЦИАМ, там же, л, 528.

19 ЦИАМ, там же, л. 527, 552; Горохов П.В. Воспоминания Петра Васильевича Горохова, старожила села Узкое (г.р. 1899)//Проект организации паркового хозяйства и восстановления элементов исторической планировки санатория "Узкое". Исторические материалы. М., 1985//Текущий архив санатория РАН "Узкое".

20 Шрамченко А. П. Указ. соч. С. 14.

21 Ведомость о начальных народных училищах Московского уезда за 1899-1900 учебный год//Приложение к докладу Московской уездной земской управы по народному образованию. <М., 1900>. С. 46.

22 ЦИАМ, ф. 184, оп. 9, д. 581, л. 894.

23 Голубино в кон. XVI в. принадлежало князю Василию Моссальскому и Алексею Плещееву. К 1629 г. оно уже числилось за стольником Тимофеем Васильевичем Измайловым. В 1634 г. владелец был сослан вместе с семьей в Казань за мифическую измену своего брата Артемия Васильевича, казненного после возвращения из неудачного похода на Польшу. По-видимому, Голубино тогда же было конфисковано, но после прощения опального вельможи было ему возвращено. В 1653 г. Т.В.Измайлов разделил свою вотчину между сыновьями: так образовались Большое Голубино, принадлежавшее Александру Измайлову и Малое Голубино, числившееся за его младшими братьями: стольником Петром и рано умершим Михаилом. В 1768 г. во время "генерального межевания" Большое Голубино принадлежало "вдовствующей госпоже" Вере Ивановне Салтыковой, урожденной Лихаревой. Перед войной 1812 г. оно уже было собственностью отставного генерал-майора Антона Ивановича Герарда, архитектора и инженера, известного сооружением деревянного Крымского (Никольского) моста в 1789 г., прокладкой Москворецкой набережной, восстановлением кремлевского арсенала и др. работами. В 1830-1851 гг. Гоолубино унаследовала вдова А.И. Герарда Екатерина Сергеевна, урожденая Репнинская. В 1851 г. имение перешло к ее племяннице - баронессе Екатерине Федоровне Оффенберг, которая вскоре продала Большое Голубино отставному майору Артемию Никитичу Колонтарову (Калантарову). В 1856 г. имение унаследовали его вдова Маргарита Яковлевна и брат Христофор Никитич, вскоре ставший единственным владельцем. Позже имение перешло к его вдове - Марии Богдановне и сыновьям. Последние после смерти своей матери продали Голубино П.Н.Трубецкому. РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 1862, л. 375; ф. 1354, оп.256, д.15 "Г" ; ф. 350, оп. 1, л. 73; ЦИАМ, ф.11, оп. 1, д. 1295, л. 43; ф. 66, оп. 3, д. 2176; ф. 184, оп. 10, д. 2469, л. 52-52 об.; Коробко М.Ю. Большое Голубино//Усадебное ожерелье … С. 139-146. Он же. Забытый зодчий Антон Герард// Контакт (Ганновер, ФРГ). 1991 № 17. Шеппинг Д.О. Указ. соч. С. 28-29.

24 ЦИАМ, ф. 203, оп. 777, д. 141, л. 16 об. - 17.

25 ГАРФ, ф. 1093, оп. 1, д. 109, л. 7 об.

26 ОР РГБ, ф. 743, к. 13, ед. хр. 1, л. 148-152.

27 Соловьев В.С. Письма. Пг. 1923. С. 131.

28 Ашин Ф.Д., Алпатов В.И. "Дело славистов" 30-е годы, М., 1994. С. 6, 14, 23. 57, 81, 85, 135, 138-139, 188, 195, 200, 227-228, 235, 237-238; Кюннельт Ледин В. Несколько "осколков" из жизни Николая Сергеевича Трубецкого (выступление на конференции)//Н.С.Трубецкой и современная филология. М., 1993. С. 286.

29 Государственная Третьяковская галерея. Скульптура и рисунки скульптуров конца XIX - начала XX века. Каталог. М., 1977. С. 592; Домогацкая С.П., Шапошникова Л.П. Павел Петрович Трубецкой. Выставка произведений к 125-летию со дня рождения. Каталог. М., 1991. С. 98-99, 101; Шапошникова Л.П., Фадеева Л.В. Павел Петрович Трубецкой. 1866-1938. Каталог выставки. Л.-М., 1966. С. 10-11. Troubetzkoi S.G. Les prinses Troubetzkoi. Labelle. Qvebec. 1976. Р. 52. См. также наст. изд. С. 167.

30 Давыдов Н.В. Из прошлого. Ч. II. М., 1917. С. 155.

31 Эта статья была опубликована после смерти В.С.Соловьева. См.: Соловьев В.С. По поводу последних событий. Письмо в редакцию/Соловьев В.С. Смысл любви: Избранные произведения. М., 1991. С. 428-432.

32 Заметка С.Н.Трубецкого - рецензия на работу В.С.Соловьева "Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, с включением краткой повести об Антихристе". См. Вопросы философии и психологии. 1900. № 5. С. 53. В статье "По поводу последних событий" В.С.Соловьев ответил на рецензию, поправив в ней хронологическую неточность.

33 "И третий Рим лежит во прахе,//А уж четвертому не быть".

34 Имеется в виду стихотворение "Дракон", написанное 24 июня 1900 г. в связи с решением германского императора Вильгельма II об интервенции в Китае, поэтому оно имеет подзаголовок "Зигфриду". Но последним поэтическим произведением В.С.Соловьева было стихотворение "Вновь белые колокольчики", датируемое 8 июля 1900 г. (если не считать четверостишия, написанного в редакции "Вопросов философии и психологии" в день приезда в Узкое. Оно вставлено в текст мемуаров Н.В.Давыдова). До своего отъезда из Москвы в Пустыньку, В.С.Соловьев, зайдя в последний раз в редакцию журнала "Вестник Европы" нашел, готовящегося в нем к публикации "Дракона" "…несвоевременным ввиду некоторых изменившихся обстоятельств". См.: Слонимский Л.З. Владимир Сергеевич Соловьев//Вестник Европы. 1900. № 9. С. 421. Вскоре сотрудник журнала Л.З.Слонимский получил от него письмо, в котором В.С.Соловьев просил заменить "Дракона" лирическим стихотворением. См.: Соловьев В.С. Письма Владимира Сергеевича Соловьева. Т. I. II. СПб. 1909. С. 344.

35 Впервые опубликована в журнале "Русское обозрение" (1890, № 2-4). В статье "По поводу последних событий" В.С.Соловьев также ссылается на нее в следующем контексте: "… предвидение и предчувствие этих (китайских) событий и всего, чем они грозят далее, действительно у меня было и высказывалось мною еще гораздо раньше нынешнего февраля, например, в появившейся десять лет тому назад статье; "Китай и Европа"…" См.: Соловьев В.С. Смысл любви … С. 429.

36 Имеются в виду сильно обострившиеся споры по вопросу о статусе Финляндии в составе Российской империи. Консерваторы выступали за ограничение ее автономии.

37 Трубецкой С.Н. Смерть В.С.Соловьева 31 июля 1900 г.//Книга о Владимире Соловьеве. М, 1991. С. 385-386.

38 С.А.Беляев оставил воспоминания об этом событии: "Исповедался Влад<имир> Серг<еевич> с истинно христианским смирением (исповедь продолжалась не менее получаса) и между прочим, сказал, что не был на исповеди уже года три, так как, исповедавшись последний раз (в Москве или Петербурге - не помню), поспорил с духовником по догматическому вопросу (по какому именно Влад<имир> Серг<еевич> не сказал) и не был допущен им до св. причастия. - "Священник был прав, - прибавил Влад<имир> Серг<еевич>, а поспорил я с ним единственно по горячности и гордости; после этого мы переписывались с ним по этому вопросу, но я не хотел уступить, хотя и хорошо сознавал свою неправоту; теперь я вполне сознаю свое заблуждение и чистосердечно каюсь в нем." - Когда кончилась исповедь, я спросил Влад<имира> Серг<еевича>, не припомнит ли он еще каких-нибудь грехов.

- "Я подумаю и постараюсь припомнить", - отвечал он. Я предложил ему подумать, а сам стал было собираться идти служить литургию, но он остановил меня и попросил прочитать ему разрешительную молитву, так как боялся впасть в беспамятство. Я прочитал над ним разрешительную молитву и пошел в церковь служить обедню. Отслужив обедню, я с обеденными св. дарами пришел снова к Влад<имиру> Серг<еевичу> и спросил его: не припомнил ли он за собой еще какого-либо греха?

- "Нет, батюшка, - ответил он. - Я молился, о своих грехах и просил у Бога прощения в них, но нового ничего не припомнил."

Тогда я причастил его св. тайн. При этом присутствовали князь Сергей Николаевич и супруга его Прасковья Владимировна."

Беляев С.А. <Воспоминания об исповеди В.С.Соловьева>//Соловьева В.С. Письма Владимира Сергеевича Соловьева. Т. III. С. 215-217. Священником, отказавшимся причастить В.С.Соловьева, по-видимому, был его университетский преподаватель А.М.Иванцов-Платонов. См.: Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. М, 1990. С. 364.

39 Власов Александр Васильевич (1871-1919), в 1900 г. ординатор Пропедевтической клиники Московского университета. Впоследствии, очевидно по протекции П.Н.Трубецкого, он был назначен врачом при школе Императорского Московского общества сельского хозяйства. ЦИАМ, ф. 419, оп. 2, д. 20. В 1895 г. А.В.Власов жил в Узком в качестве учителя младшего сына владельца имения - Николая.

40 Панютина А.М. Последние дни Вл.Соловьева//Возрождение (Париж). 1926. 27 февраля.

41 ГАРФ, ф. 1093, оп. 1, д. 109, л. 14-14 об.

42 Болезнь Вл.С.Соловьева//Московские ведомости. 1900, 23 июля.

43 Шмидт А.Н. Из дневника (отрывки)/Шмидт А.Н. Из рукописей Анны Николаевны Шмидт. М., 1916, С. 267,

44 С.Н.Трубецкой писал, что В.С.Соловьев скончался в 21 час. 30 минут. Трубецкой С.Н. Указ. соч. С. 388; Но в газетах "Московские ведомости", "Русские ведомости", "Русское слово" и др., вышедших 1-го августа 1900 г. в сообщениях о смерти В.С.Соловьева везде указывалось, что он скончался ровно в 9 часов вечера.

Священник С.А.Беляев не отметил смерть В.С.Соловьева в метрической книге церкви села Узкого. ЦИАМ, ф. 203, оп. 777, д. 141, л. 170 об. - 171. По-видимому, это объясняется тем, что В.С.Соловьев имел достаточно сложные взаимоотношения с официальным православием. Общеизвестно, что В.С.Соловьев симпатизировал западным ветвям христианства. В 1896 году он даже причастился у греко-католического (униатского) священника отца Н.А.Толстого, хотя тем, кто считал его католиком, философ нередко в шутку говорил, что скорее является протестантом. См.: Лопатин Л.М. Памяти В.С.Соловьева//Книга о Владимире Соловьеве. С. 454. Полемика о том, к какой все же конфессии принадлежал философ, не прекратилась до сих пор. Католики уверены, что, чувствуя близость смерти, В.С.Соловьев просто не успел бы послать за католическим священником, а поэтому вынужден был исповедаться православному. Отметим, что в подобных случаях у католиков это действительно разрешено. В свою очередь православные ортодоксы ссылаются на свидетельства С.А.Беляева. На наш взгляд, попытка безоговорочно отнести В.С.Соловьева к той или иной ветви христианства изначально обречена на провал. Церковные воззрения философа были шире любых конфессиональных рамок. Еще в 1892 году в письме к философу Василию Васильевичу Розанову, позже ставшему одним из самых непримиримых его противников, он так высказался о своих конфессиональных воззрениях; "Исповедуемая мною религия св. Духа шире и вместе с тем содержательнее всех отдельных религий; она не есть ни сумма, ни экстракт из них, как целый человек не есть ни сумма, ни экстракт своих отдельных органов". Соловьев В.С. Письма Владимира Сергеевича Соловьева. Т. III. С. 44.

По свидетельству самого В.С.Соловьева, "окончательное выражение" его взглядов по этому вопросу высказано им в работе "Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории с включением краткой повести об Антихристе" в эпизоде соединения мировых церквей в виде союза заключенного их главами. См.: К истории одной дружбы. В.С.Соловьев и кн. С.Н.Трубецкой. Новые материалы//0е уш!. 1993. № 8. С. 17; Соловьев С.М. Биография Владимира Сергеевича Соловьева//Соловьев В.С. Стихотворения, Изд. 7-е, доп. М, 1921. С. 45.

45 Соловьев С.М. Лето 1900 года (глава из воспоминаний)//Накануне. 1995. № 4. С, 11.

46 Сперанский В.Н. Четверть века назад. (Памяти Владимира Соловьева)//Путь. Орган русской религиозной мысли. Кн. 1. М., 1992. С. 222; М.А.Н. А.Н.Шмидт на похоронах В.С.Соловьева//Шмидт А.Н. Из рукописей Анны Николаевны Шмидт. М., 1916. С. 7-8; Похороны Вл.Соловьева//Русские ведомости. 1900. 4 августа.

47 Венгер А. (иеромонах) Материалы к биографии Сергея Михайловича Соловьева//Соловьев С.М Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. Брюссель. 1977. С. 7.

48 Трутнева Н.Ф, Некрополь Новодевичьего монастыря (30-90-е гг. XX в.)//Московский некрополь. История, археология, искусство, охрана. М., 1991. С. 126.

49 Величко В.Л. Владимир Соловьев. Жизнь и творения//Книга о Владимире Соловьеве. С. 54.

50 Трубецкая О.Н. Князь Сергей Николаевич Трубецкой. Воспоминания сестры. Нью-Йорк, 1954. С, 153.

51 Гессен И.В. В двух веках, Жизненный отчет//Архив русской революции. Т. 21-22. М., 1993 (репринт). С. 203

52 ЦИАМ, ф. 380, оп. 3, д. 35, л. 71.

53 Львов Л. <Клячко Л.М.> Звездная палата//Минувшие дни. 1928. № 3. С. 20-21.

54 Львов Л. Указ. соч. С. 21; Кн. П.Н.Трубецкой в Государственном Совете//Русское слово. 1911. 6 октября.

55 Трубецкой В.П. Узское… С. 203.

56 Незадолго до того церковь была впервые отреставрирована "под наблюдением" члена Комиссии по сохранению древних памятников Императорского Московского археологического общества архитектора Александра Фелициановича Мейснера (1869-1932). Специалисты-изографы расчистили и восстановили около 150 икон. Было устроено духовое отопление (до этого "теплым" был сделан между 1863 и 1881 гг. лишь придел Иоанна Предтечи). 22 октября 1902 г. после завершения всех работ церковь была заново освящена. ГАРФ, ф.4737, оп. 1, д. 455, л. 99, 103; Освящение нового храма близ Москвы//3одчий. 1902. № 44. С. 501;

57 ЦИАМ, ф. 4, оп. 13, д. 524, л. 63; Альманах современных русских государственных деятелей. Т. 2. СПб. 1897. С. 827.

58 Трубецкие и Кристи//Русское слово. 1911. 5 октября.

59 Убийство князя П.Н.Трубецкого. (По телеграфу от наших кореспондентов)// Русское слово. 1911. 6 октября.

60 Убийство кн. П.Н.Трубецкого//Русское слово. 1911. 8 октября.

61 Бертенсон В.А. Указ. соч. С. 5.

62 Дело об убийстве кн. П.Н.Трубецкого//Русское слово. 1911. 28 октября; Освобождение В.Г.Кристи//Там же. 1911. 15 октября; Ходатайство об освобождении В.Г.Кристи//Русское слово. 1911. 9 октября.

63 ЦИАМ, ф. 4, оп. 13, д. 524, л. 105.

64 ЦИАМ, там же, л. 127 об., 128 об.

65 Толстой С.М. Дети Толстого. С. 2.

66 Горохов П.В. Указ. соч.; Шеппинг Д.О. Указ. соч. 28-29.

67 См. прим. 15.

 

Глава I. Страна, которой не было на карте

Герб "Республики Санузии"

После отъезда Трубецких судьба Узкого сложилась более благоприятно, чем у других усадеб, покинутых своими хозяевами. Несмотря ни на что, удалось сохранить основные усадебные постройки и часть предметов интерьера.

Еще после февральской ревоюции всевозможные экспроприации и другие вольности, позволяемые себе крестьянами в помещичьих имениях, погубили множество памятников старины. Владельцы не были способны принять меры к охране усадеб и сами зачастую уезжали, оставляя все нажитое веками на попечение слуг. Поскольку существование ряда интереснейших коллекций зависело от обстановки на местах, необходимо было принять меры к их охране и спасению. Комиссия по народному образованию Московской городской думы постановила создать сспециальный денежный фонд для приобретений и вывоза в Москву предметов искусства из усадеб и подмосковных городов. Но после октябрьских боев дума была распущена. Поэтому вывозы "усадебных" вещей в город начались только после переворота. Естественно, тогда платить за это законным владельцам уже никто не собирался. При вывозах, зачастую проводившихся без фотофикации, неизбежно нарушалась цельность усадебных интерьеров. Однако в тогдашних условиях это был единственный способ спасти наиболее ценное. Ведь зачастую то, что не успевали вывезти, уничтожалось.

В поисках художественных ценностей эмиссары Музейного отдела Наркомпроса в кратчайшие сроки обследовали 137 усадеб, в том числе 71 подмосковную. В это число вошло и Узкое, которое посетил Владимир Антонович Мамуровский (1890 - 1974), работавший в отделе с 1 сентября 1918 года. В усадьбе не оказалось почти ничего, заслуживающего внимания с художественной точки зрения. Поэтому для вывоза в Москву была отобрана лишь часть книг. Два ящика с ними захватили с собой при эвакуации архива, части библиотеки, рисунков и картин художников западноевропейских и русских школ XVII - XIX веков из соседней усадьбы Ясенево. В Москве они были распределены по различным хранилищам. Книги из Узкого были переданы Румянцевскому музею, фонды которого послужили основой нынешней Российской Государственной библиотеки.¹

Жуков И.Н. Статуэтка "Санузка - бог счастья". 1920-е гг. Обожженная глина. Из изд.: Красная нива. 1928. №9. С.16.

Большую часть обстановки вывезли из Узкого во время гражданской войны волостные совдепы.² Однако, основная часть библиотеки, составлявшая около 15 тысяч книг, и часть других предметов все же остались в усадьбе.³

В голодные 1919 - 1920 годы в Узком находился санаторий для ослабленных детей.⁴ После его вывода усадьба вновь опустела. 15 апреля 1921 года хозяйственные постройки вместе с земельными угодьями были переданы Луговому опорному пункту, вскоре преобразованному в рассадник кормовых трав (с 1926 года - Опытное поле по кормовому вопросу, позже - совхоз). По результатам работы этой организации, занимавшейся постановкой и проведением сельскохозяйственных экспериментов, в 1926 - 1929 годах было издано четыре тома научных трудов.⁵ В одном из них описаны проблемы, с которыми столкнулись организаторы пункта. Имение "…так сильно пострадало за первые годы революции, что к моменту организации рассадника не имело налаженного рабочего аппарата, полевые земли были запущены, сельскохозяйственный инвентарь отсутствовал. Поэтому первые два года жизни (1921 и 1922) учреждение вело голую борьбу за существование, когда все внимание специального персонала было сосредоточено на поддержании прочного хозяйственного аппарата и приобретении живого и мертвого инвентаря".⁶ Чтобы получить большой участок для рассадки трав и проведения опытов, лес на площади 8,18 га справа от "небесных" ворот был выкорчеван. Одновременно входившее в состав Узкого имение Большое Голубино было обменено у крестьян одноименного сельца на 13,11 га "пустырной земли".⁷ Находившаяся там усадьба вскоре была уничтожена. Ныне по этой части бывшего владения Трубецких проходит Голубинская улица.

Главный дом. Вид с севера. Фото 1928 г. Из изд.: Красная нива. 1928. №9. C.16.

В постреволюционное время славу Узкому принес знаменитый санаторий, первоначально находившийся в ведении Центральной комиссии по улучшению быта ученых (ЦКУБУ).⁸ Решение о его организации в основных усадебных постройках - главном доме и флигеле - было принято в феврале 1922 года. После этого началось приспособление помещений под санаторные нужды (хозяйственные постройки в 1920-х гг. оставались в ведении опытного поля). А уже 14 мая состоялось торжественное открытие санатория. В этот день в главном доме Узкого под председательством главы ЦКУБУ А.Б.Халатова, было организовано выездное заседание Комиссии. На нем присутствовали и другие члены ЦКУБУ - Н.И.Гиндин и нарком здравоохранения Н.А.Семашко, а также руководители основных высших учебных заведений страны (с правом совещательного голоса) профессора А.В.Кубицкий и О.К.Ланге (оба - заместители ректора 1-го МГУ), ректор 11-го МГУ С.С.Наметкин, один из организаторов Центрального аэрогидродинамического института ЦАГИ) С.А.Чаплыгин, впоследствии академик, и приехавший из Петрограда Д.К.Заболотный. Кроме того, Узкое посетил и О.Ю.Шмидт.⁹

К.С.Станиславский и американский антрепренер Морис Гест в УЗКОМ. Фото 1926 г. Частное собрание (Москва). Публикуется впервые.

Поскольку не все приглашенные на открытие представители высших учебных заведений смогли прибыть в Узкое для участия в заседании ЦКУБУ, было признано "желательным" провести в санатории 28 мая вторичное заседание, но оно не состоялось, фактически же санаторий или, как его иногда называли, дом отдыха, начал функционировать с 20 мая, поскольку именно с того дня здесь поселились отдыхающие.

Санаторий традиционно отличался безупречным персоналом, в значительной степени формировавшимся из местных крестьян села Узкое.

В Узком отдыхали и работали практически все крупнейшие ученые страны, академики и члены-корреспонденты Академии наук, деятели культуры и искусства: В.И.Вернадский, Д.Н.Анучин, В.А.Обручев, А.Н.Павлов, А.Е.Ферсман; основатель научной школы неорганической химии Н.Д.Зелинский; химики И.А.Каблуков и Н.М.Кижнер; математик Н.Н.Лузин; историки М.М.Богословский, Н.И.Кареев и М.В.Нечкина; астроном С.П.Глазенап; организатор и первый директор Института биофизики П.П.Лазарев; профессора Б.З.Коленко, С.А.Котляревский, А.Н.Реформаторский, М.Н.Розанов, П.Н.Сакулин, Б.И.Сыромятников, А.Н.Филлипов, А.Б.Фохт; литературовед Д.Д.Благой; искусствовед и коллекционер А.А.Сидоров; директор Института эволюционной морфологии А.Н.Северцов; Ю.А.Косыгин, впоследствии известный академик-геолог; его отец профессор А.И.Косыгин; Р.Ю.Шмидт; князь Д. И. Шаховской, бывший народоволец Н.Л.Мещреряков; отставной инспектор кавалерии Красной армии А.А.Брусилов; директор Московского народного хорового училища (бывшего Синодального) А.Д. Кастальский; скульпторы Н.А.Андреев и И.Н.Жуков; пианист А.Б.Гольденвейзер; художники А.М.Васнецов, И.Э.Грабарь, С.Д.Милорадович, И.Н.Павлов, В.Д.Фалилеев; писатели В.В.Вересаев, С.Я.Елпатьевский, П.Н.Зайцев, И.С.Рукавишников, Н.Д. Телешов, А.И.Цветаева, К. И. Чуковский; поэты С.А.Есенин, О.Э.Мандельштам, В.В.Маяковский, И.П.Уткин; актрисы О.Л.Книппер-Чехова, Н.А.Луначарская-Розенель, О.С.Соболевская и В.С.Соловьева (Жилинская), пианистка Н.И.Голубовская, актер Н.А.Подгорный, режиссер К.С.Станиславский со своим непременным секретарем О.С.Бокшанской; народные комиссары Н.А.Семашко (здравоохранения) и А.В.Луначарский (просвещения) и многие другие. Чтобы только перечислить всех, кто отдыхал в Узком с двадцатых годов по настоящее время, понадобилась бы, наверное, еще одна такая же книга. Но даже она не исчерпала бы всех персоналий, связанных с усадьбой. Ведь многие приезжали в нее на несколько часов, чтобы навестить своих друзей и близких.

Первые дни обосновавшегося в Узком санатория едва не ознаменовались трагедией. Уже в июле 1922 года сотрудниками Государственного политического управления была предпринята попытка задержать одного из отдыхающих - профессора Александра Ивановича Угримова (1874 - 1974), который как председатель Московского общества сельского хозяйства входил в руководство Помгола - комиссии, оказывавшей помощь жителям голодающего Поволжья. Арест не состоялся по чистой случайности. Гепеушники не удосужились выяснить, где находится А.И.Угримов, явившись вместо Узкого в московскую квартиру профессора, находившуюся в районе Арбата в здании на углу Никольского (ныне Плотникова) переулка и Сивцева Вражка (это здание описано в романе Б.Л.Пастернака "Доктор Живаго" в качестве "дома Громеко"). "Я жила в проходной комнате, рядом со спальней родителей, но их в Москве не было, - вспоминала дочь Угримова - Вера Александровна (по мужу Рещикова). - Отец в то время был в Узком, бывшем имении Трубецких, переданном к тому времени <Ц>КУБУ, в нем был устроен дом отдыха. А мать и брат (Александр Александрович Угримов) были в деревне неподалеку от Москвы, где мой отец - агроном - был директором сельхозстанции. И вот меня стали допрашивать:

Главный дом и северный флигель (западные фасады). Фото 1927 г. Из изд.: Пять лет работы Центральной комиссии по улучшению быта ученых при Совете народных комиссаров РСФСР (ЦЕКУБУ). 1921—1926. М.. 1927. С.19

- Где отец?

Я сказала, что не знаю.

- Где отец? Вы не можете не знать.

Говорю, что я действительно не знаю.

Расспросив меня еще некоторое время таким образом, чекист пошел в переднюю, где висел телефон, и позвонил куда надо. И я слышу, как он говорит:

- Да, но дочь здесь … Как взять?

Телефон висел тогда на стене, рядом была полочка и на ней повестка из <Ц>КУБУ, по которой они, конечно, узнали местонахождение Узкого и что отец там."¹⁰

Казалось бы, теперь арест А.И.Угримова стал неизбежен, но его дочь сумела незаметно от чекистов отправить горничную с запиской к своему дяде профессору-электротехнику Борису Ивановичу Угримову (1872 -1941), жившему в Староконюшенном переулке. В то время он занимал пост заместителя председателя ГОЭЛРО, и, как большое начальство имел персональную лошадь. Б.И.Угримов сумел добраться до Узкого раньше чекистов и предупредить своего брата о нависшей над ним опасности, после чего тот успел скрыться. Трое сотрудников ГПУ отправились в усадьбу лишь рано утром, потратив время на ночной обыск в квартире А.И.Угримова. Но того, кто им был нужен, уже в Узком не было. Ни с чем они вернулись на Сивцев Вражек, "…в буквальном смысле озверелые оттого, что отца в Узком не обнаружили, - свидетельствует В.А,Рещикова. - Войдя ко мне в комнату, смотрели под кроватью, шарили по шкапам, вообще вели себя глупо и примитивно. Я же была очень довольна, что успели мы с Машей предупредить отца. Вскоре, очень рассерженные, что отца нет дома, они ушли."¹¹ В эту ночь подобные обыски и аресты прошли на квартирах ряда представителей интеллигенции; писателя М.А.Осоргина, профессоров - историка А.А.Кизеветтера, философа Б.П.Вышеславцева, ректора 1-го МГУ М.М.Новикова и многих других. Среди арестованных был старший сын Е.Н.Трубецкого - Сергей Евгениевич Трубецкой (1890 - 1949), тогда бывший управляющим делами Государственного сельскохозяйственного синдиката.

Группа ученых на террасе санатория "Узкое". Слева направо сидят: Н.Д.Зелинский, И.А.Каблуков, Н.М.Кижнер и А.Н.Северцов; стоят Н.Н.Лузин, М.Н.Розанов и В.И.Вернадский. Фото 1934 г. Архив РАН.

У А.И.Угримова, вернувшегося вечером домой, вскоре не выдержали нервы, и он сам пошел в ГПУ, чтобы узнать, в чем его обвиняют. Ему сообщили, что конкретных претензий нет, но так как он является "нежелательным элементом", то через месяц должен быть выслан из РСФСР с семьей. В сентябре 1922 года А.И.Угримов, С.Е.Трубецкой и другие вместе с семьями отправились в Германию на печально известном "философском" пароходе. Впоследствии они переехали во Францию. В 1947 году А.И.Угримов со своей дочерью и внучками вернулся на родину, где работал агрономом на опытных сельскохозяйственных станциях в Калужской и ульяновской областях. В 1957 году он был полностью реабилитирован.

"В Узком чувствуется несмолкаемый праздник, благодаря обилию цветов и культурных развлечений. Дух обитателей за месяц успевает окрепнуть, ободриться, озонироваться, получить запас энергии для дальнейшей работы,¹² - писал в одной из первых статей о санатории один из посетителей - писатель Павел Кузьмич Белецкий (1871 -1934), тогда работавший под литературным псевдонимом "Гость".

Однообразие загородной жизни скрашивала так называемая "Республика Санузия" - шуточное "государство", организованное жителями Узкого. Название "республики", разумеется, возникло от словосочетания "санаторий "Узкое". Но не исключено, что оно было интерпретировано в этой форме по аналогии с Ванузией, названием источника в Италии, вблизи которого жил древнеримский поэт Вергилий, автор "Энеиды".

Структура "Санузии" в известной степени пародировала тогдашнее государственное устройство. Ее "отраслями" ведали наркоматы" - развлечений, спорта и др., управляемые соответствующими "наркомами", над которыми в свою очередь, был властен только "правитель". Его воле, по свидетельству писателя Н.Д.Телешова, "…беспрекословно все подчинялись, тоже, конечно, весело и шутя. С его разрешения произносились за столом веселые речи, остроты, а в зале устраивались чтения и разные вечера и концерты. Вступительное слово избранного правителя обычно начиналось постановлением:

- Всякий, въезжающий с шоссе в ворота Цекубу, должен тут же забыть о своем возрасте, сколько бы лет ему не было - двадцать ли, восемьдесят ли, все равно забыть и не вспоминать об этом впредь до выезда обратно.

Это постановление имело свой резон, так как среди гостящих были преимущественно старики, которые здесь чувствовали себя действительно "вне возраста", что, конечно, очень содействовало приятному отдыху."¹³

На создание "Республики" отчасти оказали влияние и географические условия. Сообщение санатория с Москвой было исключительно автомобильным или санным (в зависимости от времени года). В силу этого обитатели санатория оказывались в изоляции от бурной столичной жизни. Двухнедельное или месячное пребывание в замкнутом мире научно-художественной интеллигенции, где все знали друг друга, имело как положительные, так и отрицательные стороны. Человек, стремившийся отдохнуть, не мог выбраться из среды знакомых и коллег, и был вынужден "вариться в собственном соку", встречая одних и тех же людей за завтраками, обедами и ужинами, в читальне и бильярдной, а то и в своей палате. Единственным выходом из этого положения была возможность свести к шутке то, что раздражало. Это и было целью создания "Республики Санузии", "…населенной учеными и сочувствующими ученым жителями, которым равно покровительствует местный бог СанУзка",¹⁴ - писал в самом конце 1928 года еженедельный журнал "Красная нива", перехвативший эстафету у своего дореволюционного аналога. "Бог счастья СанУзка" - глиняная статуэтка работы скульптора И.Н.Жукова - находился на камине в читальне санатория. Для каждого вновь прибывшего в "Узкое существовало нечто вроде ритуала: "Путешественника вводят первым делом в читальню. Он жадно перелистывает страницы пяти больших книг в кожаных переплетах, заполненных постановлениями, декретами, заметками, росчерками, рисунками; и здесь уясняется ему, что он находится в республике Санузии <…> Многочисленные записи в книгах содержат ряд ценных, хотя и однообразных данных о возникновении и характере республики. Подлинные подписи выдающихся ученых, перебывавших в этих местах, подтверждают достоверность существования республики, герб которой, нарисованный художником Фалилеевым, украшает меню, накладывая своеобразный отпечаток на постановку дела народного продовольствия. Изречение на гербе - "Я не размышляю, но ем, следовательно, существую" - вводит в самую гущу вопросов жизни и быта санУзкого населения, насчитывающего девяносто пять поколений, если за поколение принять двухнедельный срок пребывания на отдыхе".¹⁵

В столовой санатория "Узкое". Третий справа - А.Е. Ферсман, пятый - О.Ю.Шмидт. Фото 1930 г. Собрание Е.В.Власовой (Москва). Публикуется впервые.

Первым правителем "Санузии" стал профессор Московского университета литературовед П.Н.Сакулин. "С благодарностью вспоминаю о времени Вашего санузского царствования, - писал ему К.С.Станиславский. - Вы и Борис Иванович <Сыромятников - М.К.> оказались незаменимыми по остроте, изобретательности, энергии… После вас все изменилось и пошло не так. Смех, стихи, журнал - прекратились, а какие выступления…!"¹⁶

Другой профессор - психиатр В.К.Хорошко - со своей стороны свидетельствовал, что сам Станиславский принимал деятельное участие в организации развлечений: "В Узком К<онстантин> С<ергеевич> подарил нам вечер декламации, читал Скупого рыцаря, Брута, Фамусова. Он был тогда в ударе. Стон стоял от выражений восторга… Аудитория была и искушенная, и дружественная, и необычайно взволнованная - все пришли в какое-то состояние безудержного двигательного возбуждения: встали, ходили, все говорили, усиленно жестикулировали; эмоции переливались через край… Я думаю, что этот вечер был одним из триумфальных моментов гениального артиста".¹⁷

18 августа население "Республики" торжественно проводило К. С.Станиславского в Москву. Директор хорового училища А.Д.Кастальский передал ему ноты "Прощального привета санузских граждан", тут же наполненного всеми присутствующими. "Меня профессора проводили из Цекубу с шиком. Когда я пришел к обеду, ничего не зная, то увидел, что мне приготовлено особое кресло, к которому было привязано целое дерево с красными ягодами калины. Весь стол забросан цветами. При моем появлении все встали и аплодировали. За обедом начались напутственные речи, провожавшие меня за границу. Прежде всего говорил <А.Н.> Реформатский… о моей личности, т.е. мою характеристику. Потом старик <Д.Н.> Анучин говорил мне приветствие от лица профессоров. Потом знаменитый профессор <А.П.> Павлов говорил о слиянии искусства с наукой. Потом профессор С.А.Котлярсвский говорил о национальном и общественном значении и миссии нашей поездки <в Америку - М.К.>, Потом профессор Хорошко (психиатр) говорил о значении М<осковского> Х<удожественного> Т<еатра> для его поколения молодежи. Потом профессор Филиппов А.Н. (историк) говорил тоже о моей личности среди профессоров. Потом еще кто-то говорил и, наконец, я должен был сказать ответную речь. Мне был подан шикарный автомобиль, и при аплодисментах всех профессоров я уехал из Санузского (или дома отдыха)".¹⁸

"Республика Санузия" нашла свое воплощение и в интерьерах главного дома, подвергшихся неизбежной коррекции по сравнению с предыдущим временем. Помимо книг и статуэтки в читальне, в столовой появились гравюры с видами Узкого, выполненные И.Н.Павловым, и рисунки художника В.Д.Фалилеева, по-видимому, также гравированные. В.Д.Фалилеев, побывав в Узком в январе 1923 года, выполнил ряд силуэтных портретов отдыхающих. Очевидно, тогда же им была нарисована и эмблема "Республики", являющаяся пародией на герб Трубецких, в то время еще украшавший фронтон бывшего барского дома. Несмотря на то, что В.Д.Фалилеев вскоре эмигрировал из страны, его работы некоторое время продолжали появляться на советских выставках.

"Санузия" имела как бы две стороны: официальную и другую, более камерную и интимную, поскольку ученые не всегда хотели считаться с санаторным "монастырским" режимом. Они могли устроить некоторые мероприятия в неурочные часы, танцевать запрещенные танцы и т.п. На случай внезапного появления директора или кого-то из администрации известные люди с учеными заслугами и именами были вынуждены по очереди дежурить у двери.¹⁹ Тогда еще унять "расшалившихся" ученых в административном порядке было невозможно, с ними еще кое-как считались. Кроме того, пофрондировать, проиграв в "Санузию", любило и начальство: тот же нарком А.В.Луначарский. Поэтому "Республику" волей-неволей приходилось терпеть, а ее герб украсил собою санаторное меню, что означало официальное признание "Санузии" руководством "Узкого".²⁰

Риди А. Игра на бильярде в УЗКОМ. Карикатура. Б.; тушь. 1932 г. Справа изображена поэт И.П.Уткин. В верхнем углу надпись: От трех бортов "к Зезулину", а нога "в сапоге. Га-га-га-га!" Собрание санатория РАН '"Узкое" Публикуется впервые.

А.В.Луначарский очень любил играть в санатории на бильярде, хотя игроком был неважным, тогда как, напротив, один из его постоянных партнеров, В.В.Маяковский, играл великолепно. Хорошим игроком был и И.П.Уткин, любивший похвастать, что плавает, как Байрон, а играет на бильярде, как Маяковский. Разногласия по вопросам литературной политики не мешали ни А.В.Луначарскому, ни В.В.Маяковскому сохранять приятельские отношения. Н.А.Луначарская-Розенель вспоминала:

"…в санатории "Узкое" я видела, как Луначарский и Маяковский, случайно там встретившиеся, шагали по знаменитой еловой аллее, <в действительности - лиственничной - М.К.> - и если и спорили, то, во всяком случае, с уважением и симпатией друг к другу. А с прогулки пошли прямо к бильярду."²¹

В 1928 году в Узком жил поэт Осип Эмильевич Мандельштам со своей женой Надеждой Яковлевной, урожденной Хазиной. Позднее он вспоминал "…автомобильные поездки в Узкое <…> мимо толстобрюхих бревенчатых изб, где капустные заготовки огородников как ядра с зелеными фитилями. Эти бледно-зеленые капустные бомбы, нагроможденные в безбожном изобилии, отдаленно мне напоминали пирамиду черепов на скучной картине Верещагина."²²

Узкое оставило не совсем приятный осадок в душе поэта. Его поразила атмосфера комнаты, где умер В.С.Соловьев, переоборудованной в читальню. По свидетельству Н.Я.Мандельштам: "Когда мы жили в Узком, санатории Цекубу, разместившемся в усадьбе Трубецких, где умер Соловьев, 0<сип> М<андельштам> поражался, как равнодушно советские ученые занимаются своими делами, пишут статейки, почитывают газеты и слушают радио в том самом кабинете, где <…> умер Владимир Соловьев. Я тогда не знала ничего про Соловьева, и он с отвращением мне сказал: "Такая же дикарка, как они"… От этой профессорской толпы у О.М. появилось ощущение варварского нашествия в священные места русской культуры. Он мало с кем разговаривал в таких местах и держался обособленно".²³

В конце 1920-х годов в печати началась кампания против Центральной комиссии по улучшению быта ученых как учреждения, собравшего под своей крышей старых буржуазных специалистов и предоставившего им отличные условия работы и отдыха. Некоторые из журналистов "…вдруг сорвались и лают на ЦКУБУ, которая, очевидно, мозолит глаза. Нельзя же допустить, чтобы части интеллигенции жилось немножко приличней. Алчно лязгают зубами, стремясь захватить добавочную площадь, попутно обливая помоями цекубистов, среди которых действительно много еще ученых и притом прежних, ибо новых-то ведь и нет!"²⁴ - записал в январе 1930 года в своем дневнике историк Иван Иванович Шитц, бывший одним из авторов популярного путеводителя "По Москве", выпущенного в 1917 году.

ЦКУБУ была вынуждена реагировать на травлю. По свидетельству того же Шитца, произошло разделение отдыхающих в ее санаторных учреждениях: "…часть домов отдыха выделена для "уважаемых" ученых-профессоров и т.д. Аспиранты же и т.п. пользуются санаториями попроще - через Секцию научных работников.²⁵ Однако и это не спасло ЦКУБУ от упразднения в 1931 году. Вместо нее была создана Комиссия содействия ученым (сокращенно КСУ). Новые веяния отразились и на атмосфере Узкого. В санатории стало значительно тише и спокойнее.

Главный дом усадьбы был реконструирован в начале 1930-х годов. Частично были перепланированы некоторые помещения, надстроены вторыми этажами галереи, соединяющие главный дом с флигелями. По-видимому, одновременно появилось в Узком несколько построек, принципиально не изменивших общий облик усадьбы. Отметим среди них деревянный двухэтажный корпус, сооруженный северо-восточнее главного дома. В Узком его называют "кошкин дом" из-за того, что обитатели этого здания одно время активно привечали местных кошек. Ныне это здание используется как административный корпус санатория. Реконструкции подверглась и церковь, закрытая в 1929 году.²⁶ На одном из заседаний в строительном секторе КСУ было принято решение использовать ее как водонапорную башню, что давало возможность в кратчайшие сроки обеспечить все номера водой.²⁷

При санатории существовало подсобное хозяйство (совхоз). В сохранявшихся больших оранжереях По традиции круглый год продолжали выращивать цветы.

В 1931 году Узкое в сопровождении А.В.Луначарского посетил английский драматург Бернард Шоу, который прибыл в СССР на десять дней. Там они встретились с К.С.Станиславским, находившимся на отдыхе. Шоу сказал, что он "…самый красивый человек на всем земном шаре".²⁸

В августе в Узкое к К.С.Станиславскому приезжали режиссер Б.И.Вершилов и художник И.И.Нивинский "Я прошел в комнату К.С. Он был крайне удивлен моим появлением.

- Говорите сразу, что случилось?!

- Не волнуйтесь, Константин Сергеевич, мы привезли макеты "Севильского цирюльника". Макеты были приняты без единой поправки: они произвели на Станиславского огромное впечатление. Это было тем, о чем он мечтал, и в то же время новым, как бы неожиданным решением образа постановки, преломленным через индивидуальность художника",²⁹ - вспоминал позднее Б.И.Вершилов. 8 августа К.С. Станиславский сообщил об этом в письме к Ю.А.Бахрущину - сыну основателя Театрального музея.

В санатории К. С. Станиславский распорядился о том, чтобы МХАТ заключил договор с писателем М.А.Булгаковым на инсценировку романа Л.Н.Толстого "Война и мир". 10 сентября он вернулся в Москву.

7 июля 1934 года в Узкое впервые приехал отдохнуть академик В.И.Вернадский, тогда еще постоянно живший в Ленинграде. Санаторий ему понравился. С того времени Вернадский стал ежегодно Сбывать в Узком. Здесь он работал над своими научными трудами, встречался с коллегами и учениками.³⁰

В 1935 году В.И.Вернадскому и академику А.Н.Северцову было суждено превратиться в Узком в натурщиков. Руководство Академии наук, чтобы восполнить пробелы в портретной галерее выдающихся отечественных ученых, заказало художнику И.Э.Грабарю написать некоторых постоянных обитателей санатория: С.А. Чаплыгина, Н.Д Зелинского, В.И.Вернадского, А.Н.Северцова и др. Портреты двух последних выполнялись И.Э.Грабарем в июле 1935 года непосредственно в санатории.³¹ Портрет В.И.Вернадского и поныне принадлежит Академии наук, а портрет А.Н.Северцова, датированный 31 июля 1935 года, хранится на Украине в Киевском музее русского искусства. Это было последнее прижизненное изображение ученого. Он скончался во время своего последнего приезда в санаторий, 19 декабря 1936 года.

Помимо заказных произведений И.Э.Грабарь выполнил в усадьбе .еще одну работу, что называется, для души. "В июле 1935 года, - писал он в своей автомонографии, - в "Узком", после целодневной работы над портретами академиков, под вечер шел к славному верхнему прудику. Стояли солнечные дни, была тишина, и дивные деревья отражались в воде, как в зеркале. Хотелось передать одновременно и чувства художника, задетого гармонией целого, и чувство обывателя, - потрясенного ощущением невозмутимомого деревенского покоя".³²

В конце приснопамятного 1937 года Комиссия содействия ученым была упразднена постановлением Совета народных комиссаров за подписью В.М.Молотова. С того времени в Узком, по-видимому, исчез и дух "Республики Санузии", порядком пострадавшей с началом массовых репрессий, сильно отразившихся на судьбах отечественной интеллигенции. Из числа отдыхающих многие были арестованы и погибли в заключении, в том числе О.Э.Мандельштам, А.Б.Халатов, Д. И. Шаховской… По косвенным данным, репрессии 1930-х годов не миновали и персонал санатория.

Первоначально все принадлежавшие КСУ лечебные и санаторные учреждения передавались Народному комиссариату здравоохранения СССР. Это означало появление в Узком совсем другого контингента посетителей. Ученых сменил бы пролетариат, что грозило уничтожением находящихся в санатории памятников искусства. Но это решение было почти тут же изменено. Уже 17 ноября "Во изменение постановления СНК от 11 ноября 1937 г. № 2002 Совнарком Союза ССР передал Академии наук СССР дом отдыха <так в тексте - М.К.> "Узкое".³³ Этот документ подписал один из заместителей В.М.Молотова - В.Я.Чубарь, впоследствии репрессированый.

Комиссия содействия ученым на практике продолжала существовать и после 16 ноября 1937 года. Ее деятельность окончательно прекратилась лишь после передачи имущества другим организациям. Академия наук начала руководить санаторием в хозяйственном отношении с 19 ноября, но окончательная его приемка состоялась лишь 25 декабря. В этот день в Управлении делами Совнаркома состоялось совещание по поводу имущества КСУ. По поводу Узкого в протоколе отмечено, что "санаторий передан в удовлетворительном состоянии".³⁴

Создание в Узком санатория спасло усадьбу в 1920 - 1930 годах. Разумеется, оно не могло не нанести определенного ущерба, но по тем временам это было наименьшее зло. Благодаря ученым Узкое осталось местом, где создавались культурные ценности.

 

1 ОПИ ГИМ, ф. 134, д. 185, л. 33 об. -34; Полякова М.А. Указ. соч. Там же.

2 Полякова М.А. Указ. соч. Там же. 18 июня 1918 г. Зюзинская волость, к которой относилось Узкое, была включена в состав Царицынской, а та, в свою очередь, вскоре была переименована в Ленинскую.

3 Друганов И.А. Библиотеки ведомственные, общественные и частные и судьба их в советскую эпоху//Советское библиография. Вып. 3-4. М., 1934. С. 155.

4 Горохов П.В. Указ. соч.; Шорохова Г.А. Усадьба в Узком//Черемушки. 1990. Март (спец.вып.).

5 Труды маточного семенного рассадника кормовых трав "Узкое". Вып. 1-4. М., 1926-1929.

6 Организационно-хозяйственная часть//Труды … Вып. 1. М., 1926. С. 145.

7 Тюнеев Н.А. Темы и схемы опытов на кормовом опытном поле в 1927 г.// Труды … Вып. 2. М., 1927. С. 30.

8 Существует еще один вариант написания сокращенного названия Комиссии - Цекубу.

9 ЦМАМ, ф. 1609, оп. 1, д. 620, л. 5, 7-8.

10 Рещикова В.А. Высылка из РСФСР//Минувшее; Исторический альманах. Вып. 11. М. - СПб., 1992. С. 200-201.

11 Рещикова В.А. Указ. соч. С. 201.

12 Гость <Белецкий П.К.> Цекубу//Всемирная иллюстрация. 1923. № 7. С. 7. Авторство П.К.Белецкого установлено по изд.: Масанов И.Б. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. Т. 1. М., 1956. С. 300.

13 Телешов Н.Д. Записки писателя. М., 1957. С. 358-359.

14 Лугин А. <Беленсон А.Э.> Республика Санузия//Красная нива. 1928. № 9. С. 16. Авторство Александра Эммануиловича (Менделевича) Беленсона (Бейленсона, 1890 - 1949) установлено по изд.: Русские писатели. 1800-1917. Библиографический словарь. Т. 1. М., 1992. С, 205.

15 Лугин А. Указ. соч. С. 16-17.

16 Цит. по изд.: Станиславский К.С. Собр. соч. в 8 томах. Т. 8. М., 1961. С. 23. Ср. с мемуарами историка Б. И. Сыромятникова;

"Кто-то .предложил устроить своими силами концерт. К.С. сразу согласился и стал все организовывать. Меня он научил фокусу, которым я до сих пор удивляю на вечеринках.

Кого-нибудь из мужчин, желающих помочь в постановке фокуса, я прошу расстегнуть пуговицы на рубашке, а потом, не снимая жилета и пиджака, снимаю с него эту рубашку.

Успех всего несомненный. К.С. устроил на этом же концерте "Кабинет магии", ставил шарады и т.д." Сыромятников Б. И. Воспоминания о К.С.Станиславском //Музей МХАТ, фонд К.С. Станиславского (б.н.), ед.хр. 1.

17 Цит. по изд.; Виноградская И.Н. Жизнь и творчество К.С.Станиславского. Летопись. Т. 3. М., 1973. С. 299.

18 Цит. по изд.: Станиславский К.С. Указ. соч. С. 23-24. После завершения гастролей за рубежом К.С.Станиславский приехал в Узкое в 1926 г. вместе с американским антрепренером Морисом Гестом.

19 ОПИ ТИМ, ф. 442, ед, хр. 2, л. 16. Впервые герб "республики Санузии" был опубликован в изд.: Лугин А. Указ. соч. С. 16.

20 Герштейн Э.Г. Новое о Мандельштаме//Наше наследие. 1989. № 5. С. 102.

21 Луначарская-Розенель НА. Память сердца: воспоминания. Изд. 4-е. М., 1977. С. 32.

22 Цит. по изд.: Мандельштам О.Э. Соч. в 2-х томах. Т, 2. М., 1990. С. 111. Под "скучной картиной" имеется в виду известное произведение баталиста В.В. Верещагина "Апофеоз войны".

23 Мандельштам Н.Я. Воспоминания. М., 1989. С. 222-223. См. также прим. 20. Н.Я, Мандельштам еще раз помянула Узкое в составленных ею комментариях к стихам мужа 1930-1937 гг. "Египтологи и нумизматы" из стихотворения "Неужели я увижу завтра…" (1931 г.) - "…это сборное воспоминание об ученых - стариках Армении, настоящих европейцах и гораздо более похожих на ученых, чем те, с которыми мы сталкивались в Москве (главным образом, в Цекубу - в Узком). Этот тип гуманитария у нас уже был уничтожен, а возможно, и всегда представлял у нас редкость." См.: Мандельштам Н.Я Комментарии к стихам 1930-1937 гг.//Жизнь и творчество О.Э.Мандельштама: Воспоминания. Материалы к биографии. "Новые стихи". Комментарии. Исследования. Воронеж, 1990. С. 206. Последний раз Мандельштамы отдыхали в Узком в октябре 1932 г.

24 Шитц И.И. Дневник великого перелома (1928-1931). Париж, 1991. С. 164.

25 Шитц И.И. Указ. соч. С. 309.

26 ОПИ ГИМ, ф. 465, ед.хр. 10, л. 128 об.

27 ГАРФ, ф. 4737, оп. 1, д-458, л. 21.

28 Хайкин Б.Э. Из воспоминаний о К.С.Станиславском//0 Станиславском. М., 1948. С. 414.

29 Цит. по изд.: Виноградская И.Н. Указ. соч. Т. 4. М., 1976. С. 242.

Шаховская А.Д. Хроника большой жизни//Прометей: историко-библио-графический альманах серии "Жизнь замечательных людей": Владимир Иванович Вернадский: Материалы к биографии. Вып. 15. М., 1988, С. 76. Шаховская Анна Дмитриевна - последний секретарь В.И.Вернадского, неоднократно бывала с ним в Узком.

30 Лузитания. Начало. (Из переписки Н.Н.Лузина)// Эврика (приложение к "Новой ежедневной газете"). 1994. № 1.

31 Грабарь И.Э. Письма. 1917-1941. М., 1977. С. 270.

32 Грабарь И.Э. Моя жизнь. Автомонография. М.-Л, 1937. С, 324.

33 Архив РАН, ф. 4, оп. 2, ед.хр. 3, л. 1-2.

34 Там же, л. 5 об.

 

Глава II. Санаторий Академии наук.

Б.Л. Пастернак

ЛИПОВАЯ АЛЛЕЯ

Ворота с полукруглой аркой.
Холмы, луга, леса, овсы.
В ограде — мрак и холод парка,
И дом невиданной красы.

Там липы в несколько обхватов
Справляют в сумраке аллей,
Вершины друг за друга спрятав,
Свой двухсотлетний юбилей.

Они смыкают сверху своды.
Внизу — лужайка и цветник,
Который правильные ходы
Пересекают напрямик.

Под липами, как в подземелье,
Ни светлой точки на песке,
И лишь отверстием туннеля
Светлеет выход вдалеке.

Но вот приходят дни цветенья,
И липы в поясе оград
Разбрасывают вместе с тенью
Неотразимый аромат.

Гуляющие в летних шляпах
Вдыхают, кто бы ни прошел,
Непостижимый этот запах,
Доступный пониманью пчел.

Он составляет в эти миги,
Когда он за сердце берет,
Предмет и содержанье книги,
А парк и клумбы — переплет.

На старом дереве громоздком,
Завешивая сверху дом,
Горят, закапанные воском,
Цветы, зажженные дождем.

Узкое, 1957 г.

После ликвидации Комиссии содействия ученым Узкое досталось Академии наук и принадлежит ей поныне. Репрессии существенно затронули Академию еще с конца 1920-х годов. Известное дело С.Ф.Платонова — Е.В.Тарле выбило из ее рядов виднейших ученых-обществоведов, преимущественно "старой школы", и талантливую молодежь, воспитанную ими. После этого основное сопротивление тоталитаризму, всегда свойственное Академии, было сломлено как физически, так и морально. Дальнейшие шаги власти — перевод Академии в Москву в 1934 году и последовавшее слияние ее учреждений с учреждениями Коммунистической Академии — уже не вызвали ничего, кроме глухого ропота. Открыто проявлять недовольство многие ученые боялись, памятуя о трагических судьбах своих коллег. Академия пополнилась "красными профессорами", пытавшимися подчинить отечественную науку идеологическому диктату.

Остроумова-Лебедева А.П. Портрет Николая Александровича Морозова. 1938 г. X., м. Собрание санатория РАН "Узкое".

Контингент отдыхающих в Узком не изменился, разве что стал более "академическим". По-прежнему наезжали ученые и деятели искусств; в том числе — Эмма Григорьевна Герштейн, дочь Корнея Чуковского — Лидия, невестка Марины Цветаевой — Елизавета Яковлевна Эфрон. 16 июня 1940 года в Узком скончался председатель Казахстанского филиала Академии наук Андрей Дмитриевич Архангельский (1879-1940), исследователь геологической структуры европейской части страны. Его могила находится на Новодевичьем кладбище.

Лидия Чуковская оставила воспоминания о своем знакомстве с Эфрон в марте 1941 года: "…встреча у нас с ней произошла одна-единственная и, мягко выражаясь, в высшей степени неудачная. Встретились мы в санатории Академии наук "Узкое" под Москвой. Я приехала вечером и оказалась за одним столиком с незнакомой дамой; завтра с утра ей уезжать. Полная дама, гораздо старше меня, лет пятидесяти, — и тем не менее настоящая красавица. Глубокие, темные глаза, ровные белые зубы и какая-то особая прелесть в мягком голосе, в мягких движениях, в серьезном внимании к собеседнику. Мы сказали друг другу "Добрый вечер!" и, не называя своих имен, за ужином разговорились. Разговор сначала был самый пустой, незначительный — о здешних врачах, о погоде, о режиме, но, не помню почему, речь зашла о "художественном чтении" — о недавнем приезде какого-то чтеца, что ли. Я, с детства наслушавшаяся, как читают поэты, высказала нечто нелестное об авторском исполнении стихов. <…> Моя vis-a-vis смотрела на меня молча, внимательно, даже как-то задумчиво, положив щеку на руку, словно посылая мне навстречу через стол очарование своих внимательных глаз. А наутро, когда она уже уехала, мне, в ответ на мои расспросы, объяснили, что это была наставница всех лучших актеров-чтецов, обучавшая их художественному чтению, режиссер, знаменитый педагог — Елизавета Яковлевна Эфрон.

Помню, я тогда пришла в отчаяние от своей бестактности, резкости; я испугалась, что она приняла мою болтовню за преднамеренную грубость или за попытку учить ее уму-разуму."¹ Описанный Л.К.Чуковской инцидент, забавный сам по себе, имел некоторое продолжение. Когда во время войны, после эвакуации в Чистополь, она познакомилась с Мариной Цветаевой, та ей сообщила: "Мне много говорила о вас сестра моего мужа, Елизавета Яковлевна Эфрон" (имея в виду эту встречу в Узком).²

Война свела на нет предполагавшийся ремонт главного дома усадьбы и предложения академика ВАСХНИЛ И.Я.Якушкина по усовершенствованию санаторного хозяйства, ведущегося на базе бывшего имения.³ И.Я.Якушкин, отдыхавший в Узком в 1940 году, — одна из самых трагических фигур отечественной науки. Не сумев эмигрировать во время гражданской войны, он остался на родине, много и с успехом работал, но был завербован НКВД и начал выполнять агентурные задания. Доносы И.Я.Якушкина сыграли роковую роль в судьбе выдающегося отечественного биолога академика Н.И.Вавилова, скончавшегося в заключении.

В конце весны — начале лета 1941 года в Узком, как всегда, было многолюдно и весело. 20 мая в санаторий приехал со своей женой Натальей Евгеньевной В.И.Вернадский. 13 июня он записал в дневнике: "Вчера у меня ясно сложилось представление о свободной мысли как основной геологической силе. Развить в ноосфере."⁴

Почти весь первый день начала войны Вернадский не отходил от радио в соловьевской комнате", очень волнуясь. 12 июля он занес в дневник следующее: "Произошли события — может быть, исторический перелом в истории человечества…

9 июля мы приехали из Узкого, накануне нам дали знать, что Академия переезжает в Томск и мы должны решить, едем ли мы. Сомнений у нас не было, если только условия поездки были бы благоприятными и приемлемыми.

Я решил ехать и заниматься: 1)проблемами биогеохимии и 2)хроникой своей жизни и историей своих идей и действий, материал для автобиографии, которую, конечно, написать не смогу."⁵ Однако планы Вернадских еще раз оказались скорректированы. Вместо Томска они уехали в Казахстан на курорт Боровое, на время войны ставший домом для ряда видных ученых.⁶

Приближение линии фронта к столице вынудило командование организовать так называемую Московскую зону обороны. Один из ее оборонительных рубежей проходил через Узкое, превращенное в крупный опорный пункт. Усадебный парк был перерыт блиндажами и траншеями. Для пристрелки артиллерии была спилена часть лиственничной аллеи, ведущей к Калужскому шоссе, сооружены доты и дзоты… В конце октября позиции слева от шоссе по линии Узкое-Красное-Царицыно-Хохловка заняла Юго-Западная группа войск, костяк которой составляла 332-я стрелковая дивизия. На рубеже Узкое-Теплый Стан были подготовлены передовые позиции группы.⁷

Санаторий прекратил работу. На его базе в усадьбе 26 ноября 1941 года был развернут полевой передвижной госпиталь 104-А, находившийся в ней более месяца. Несколько позже, по решению Мособлсовета, Узкое с 16 марта 1942 года занял эвакогоспиталь, действовавший до весны 1943 года. Среди сотрудников этих госпиталей был и персонал санатория.⁸

Памятником этого тяжелого времени является находящийся у церкви гранитный монумент над могилой лейтенанта Д.Я.Черных (1922-1942). По некоторым данным, он погиб при разминировании территории Узкого.

После стабилизации обстановки на фронтах в усадьбе в 1943 году был открыт дом отдыха Академии наук (это было уже некоторым понижением статуса, обусловленного состоянием здания).⁹ Однако, как и в былые годы, сюда снова съехались ученые, писатели, артисты, художники, начавшие понемногу возвращаться в Москву из эвакуации, а также те, кто не оставил город. Из Борового прибыл академик В.И.Вернадский, похоронивший там жену. В Узком он начал готовить к печати свою работу "Химическое строение биосферы Земли и ее окружение" (М., 1965). Она так и осталась неоконченной…

В Узком снова стали вести специальные книги, в которых оставили свои автографы, шуточные стихи и пожелания, а то и мемуары многие знаменитые отдыхающие санатория. По ним в приложении к настоящему изданию публикуются воспоминания Г.Н.Сперанского, А.А.Сидорова и Н.А.Власовой. Эти книги — интереснейшие источники по истории Узкого, истории науки и отечественной культуры. К несчастью, одна из них, наиболее ранняя, содержавшая записи за 1943-1947 годы, была лет 15-20 тому назад уничтожена. В библиотеке Узкого хранится только ее копия, переписанная старательным круглым почерком. Безвозвратно погибли автографы: философа Л.И.Аксельрод (Ортодокс), патофизиолога А.А.Богомольна, патологоанатома А.И.Абрикосова, специалиста в области теории машин И.И.Артоболевского, одного из создателей теории изгиба пластины Б.Г.Галеркина; химиков А.Н.Несмеянова и А.Е.Порай-Кошица; востоковеда И.Ю.Крачковского; хирурга С.И.Спасокукоцкого; агрохимика Д.Н.Прянишникова; писателей С.Н.Сергеева-Ценского и М.С.Шагинян; белорусского поэта Якуба Коласа; актрисы О.Л.Книппер-Чеховой и многих других крупных, ученых, деятелей науки и искусства.¹⁰

Академик Д.Н.Прянишников, находясь в Узком, не побоялся написать письмо на имя тогдашнего наркома земледелия А.А.Андреева, в котором развенчивалась деятельность президента ВАСХНИЛ Т.Д.Лысенко как ученого и организатора науки:

"Собственно говоря, Академии не существует, а есть некоторый "департамент препон" (Щедринское выражение), который тормозит движение вперед по всем с<ельско>х<озяйственным> наукам: с<ельско>х<озяйственное> опытное дело пошло назад, особенно резкая деградация замечается в методике полевого опыта (чему подает пример сам Т.Д.Лысенко). Во главе этого "департамента препон" стоит командир, типа ротного командира "доброго" старого времени, не терпящий расхождения с ним во мнении по всем наукам.

При невероятном отсутствии образования в области основного естествознания сам он совершенно не сознает этого и вместо того, чтобы учиться, он наклонен только поучать других, воображая, что президент должен сам руководить работами по всем наукам [Это объясняется тем, что Т.Д.Лысенко не прошел нормального курса высшей школы, он сдавал экзамены в качестве заочника в конце 20-х годов, когда допускались всякие поблажки (см. его биографию в с-х энциклопедии). Поэтому ему следовало бы прежде пройти физику, химию и ботанику, хотя бы в объеме, отвечающем первому курсу Т<имирязевской> С<ельско>хозяйственной А<кадемии>. (Прим. Д.Н.Прянишникова).]. Всякая инициатива подавлена, и даже из вице-президентов ни один, имеющий самостоятельное мнение по своей специальности, не мог с ним ужиться.

Поэтому я считаю всякий разговор с ним напрасной тратой сил. <…> Я очень извиняюсь, что в качестве "восьмидесятника" (восьмидесятником я являюсь вдвойне, во-первых, как студент 80-х годов, а во-вторых, по возрасту) я должен беречь свои силы и не тратить их на борьбу с ветряными мельницами, почему я позволил себе не отрываться от работы, ради которой сел на 2 недели в "Узкое".

С искренним уважением
академик Д.Прянишников
Узкое-Москва, 5.1-1945"¹¹

Главный дом. Вид с юга

Разумеется, ответа не последовало. Сам Д.Н.Прянишников скончался в апреле 1948 года, а в августе того же года состоялась печально знаменитая сессия ВАСХНИЛ, на которой были подвергнуты остракизму все научные противники Т.Д.Лысенко. Эта отрасль отечественной науки оказалась отброшенной на десятилетия назад.

Во время войны и в первые послевоенные годы зачастую многие ученые были просто вынуждены жить в Узком из-за невозможности организовать свою научную деятельность в Москве. И.Э.Грабарь отметил это в своем письме казанскому искусствоведу П.М.Дульскому, написанному в Узком б января 1946 года:

"Дорогой Петр Максимилианович!

Письмо Ваше от 28/ХII получил здесь, куда я переехал, не имея возможности работать в Москве из-за перерыва в освещении, а тем самым в отоплении (у нас доходило до 8 градусов, стыли руки). Да еще проклятая темнота. Вот и пришлось перебраться сюда, где сидит сейчас немало академиков со всеми чадами и домочадцами, т.к. Узкое принадлежит безраздельно Академии и существует для академиков.

Но это не значит, что я тут отдыхаю, как это обычно принято. Я вдвое, даже втрое больше работаю, чем в Москве, т.к. никто не тревожит по телефону и нет назойливых посетителей."¹² В следующем письме к П.М.Дульскому И.Э.Грабарь еще раз делает акцент на удобства пребывания именно в этом санатории: "Я все еще продолжаю жить в "Узком". Недавно <…> оно всецело отдано Академии наук для пребывания там академиков и членов-корреспондентов. Здесь только я и могу вволю и беспрепятственно работать, не беспокоемый ни телефонными звонками, ни нудными посетителями, ни заседаниями, ни совещаниями, — словом, всем тем, что мешает жить и работать, и что, в сущности, вовсе не нужно. А жить осталось мало, а сделать надо еще очень много."¹³

Сразу же после войны пустующие стены большой гостиной и столовой главного дома Узкого украсили полотна западноевропейских мастеров XVII — XIX веков, происходящие из известнейших немецких музеев. По сообщению агентства АДН (ФРГ), в победном 1945 году в нашу страну из хранилищ побежденной Германии было вывезено более двух тысяч картин и пять тысяч других произведений искусства, а также тысячи листов графики, двадцать три тысячи старинных монет, двадцать тысяч книг.¹⁴ Тогда вывоз трофейных ценностей не казался победителям чем-то из ряда вон выходящим. Еще слишком свежи были раны, нанесенные войной.

Относительная немногочисленность "трофейных" полотен, попавших в Узкое, преимущественно большие их размеры, происхождение, временной и стилевой разнобой позволяют сделать вывод о случайности их подборки. По-видимому, эти картины являются частями больших собраний, которые были переданы Академии наук. А в Узком, в основном, оказались лишь те работы, которые из-за значительных габаритов было бы затруднительно разместить в небольших помещениях, либо те, которые не соответствовали тогдашним представлениям о нравственности, вроде картины итальянца Микеле Рокка (ок. 1670-1751) "Венера и Амур", сюжетной основой которой послужил античный миф о рождении красной розы. Картина Рокка, украшающая ныне большую гостиную, как и основная часть работ с "немецкой судьбой", была вывезена из Потсдама. Они находились во всемирно известном Сан-Суси и расположенном недалеко от него Новом дворце.

Наиболее ранняя по времени создания "потсдамская" работа, оказавшаяся в Узком — "Давид и Авигея", украшающая большую гостиную. Она принадлежит кисти одного из лучших рубенсовских учеников и последователей, фламандца Абрахама ван Дипенбека (1596-1675). В основу произведения лег библейский сюжет — прекрасная Авигея, жена грубого и своенравного богача Навала, чтобы умилостивить израильского царя Давида, собиравшегося наказать ее мужа за оскорбление, приносит провизию для царского войска. Впоследствии Авигея стала женой Давида, пленившегося ее красотой.

Живописец саксонского курфюрста Августа II — Христиан Вильгельм Эрнст Дитрих (Дитриц, 1712-1774), бывший мастером имитации, представлен в Узком сразу двумя произведениями, которые также находятся в большой гостиной. Оба они имеют одно и то же название — "Общество в парке" (1738) и являются хорошими образцами стиля рококо. На одной из картин изображена и характерная парковая аллегория смерти со всеми ее атрибутами. Отсюда ее второе название: "И в веселье следует помнить о смерти".,

К 1850 году относится создание картины Людвига Фогеля "Итальянские пифферари" (музыканты), которая находится в гостиной. Это жанровая уличная сценка, подобные которой впоследствии так старательно выписывали наши отечественные передвижники, зачастую копируя немецких мастеров — своих учителей.

Полотно другого художника XIX века — Карла Людвига (1839-1901) "Римская военная дорога в Альпах" (1890), образец исторического жанра, ныне украшает санаторную столовую. На фоне красивого горного пейзажа движется отряд римских легионеров. На него смотрят старик, девушка и мальчик, помещенные на переднем плане картины.

В большой гостиной Узкого находится и полотно работы придворного живописца Августина Тервестена-старшего (1649-1711) "Искусство под руководством Мудрости (Минервы) изображает Красоту (Венеру)" (1689), происходящее из бывшего королевского замка Шарлоттенбург, называющегося так по имени курфюрстины Софии — Шарлотты. Это произведение покинуло место своего пребывания в один из первых послевоенных месяцев, поскольку позже Шарлоттенбург отошел в американский сектор оккупации и до воссоединения Германии входил в состав Западного Берлина. Судьба этой работы свидетельствует, что вывоз наиболее ценного из Германии начался сразу же по окончании военных действий.

"Трофейные" работы, в совокупности с оставшейся от последних владельцев Узкого — Трубецких — картиной А.Х.Риделя "Купальщица" и некоторыми другими вещами, в своей основе до сих пор определяют несколько сумеречный колорит интерьера большой гостиной.

Перечень "трофейных" работ, находящихся в Узком, не исчерпывается этими произведениями. По всей вероятности, к ним можно отнести еще часть живописи, находящейся в других помещениях санатория, в том числе картины, украшающие малую гостиную. Авторы двух из них — портрета дамы в тюрбане, работы итальянской школы конца XVIII века, и гитариста — немецкой школы второй половины XVIII века — неизвестны. Третья же картина — историческое полотно английского живописца Вильгельма Хендрика Шмидта (1809-1849) "Прощание английского короля Карла I с семьей накануне казни", очень редкое по своей тематике. Особенно выразительны фигуры самого короля и его детей — дочери и сына (будущего Карла II). Рядом с ними стоит священник. В открытой двери видны фигуры стражников, ожидающих короля, чтобы вести его на эшафот.¹⁵

Безусловно, "трофейным" нужно считать и "Итальянский пейзаж" 1892 года, находящийся в темном углу малой столовой (помещении, смежном с большой столовой). Его автор, профессор Берлинской Академии художеств Альберт Хертель (1843-?), был одним из лучших колористов берлинской школы. Подобные виды южных стран с тонким пониманием передачи характера и впечатления от природы были наиболее известным его "амплуа".

Приведение в порядок интерьеров закономерно обусловило повышение статуса "Узкого". Уже в 1947 году находившийся в усадьбе дом отдыха был переведен на положение санатория и остается в таком качестве вплоть до сегодняшнего дня. В следующем, 1948 году, художественное собрание существенно пополнилось за счет большой коллекции живописи, а также скульптуры, мебели, ваз, ковров и других раритетов, принадлежавших бывшему народовольцу, почетному академику Николаю Александровичу Морозову (1854-1946), знаменитому своим долголетним заключением в Шлиссельбургской крепости (1882-1905). Ему принадлежали работы: И.А.Айвазовского, нобелевского лауреата Л.С.Бакста, В.Л.Боровиковского, В.К.Бя-лыницкого-Бирули, А.Ф.Гауша, А.Я.Головина, И.Э.Грабаря, Г.И.Гуркина (Чорос-Гуркина) — национального живописца Алтая, Н.Зарубина, А.А.Кайгородова, Б.М.Кустодиева, Л.Ф.Лагорио, А.Б.Лаховского, Я.Леснера, Г.Лесовика, М.В. Нестерова, Н.А.Околовича, А.П.Остроумовой-Лебедевой, И.Е. и Ю.И.Репиных, Н.К.Рериха, М.В.Рундальцева, А.А.Рылова, А.П.Рябушкина, М. И.Соломонова, П.Спесивцева, М.А.Федоровой, Н.А.Чахрова, И.И.Шишкина, В.Ф.Штейн и других художников XIX — 1-й половины XX веков. Таким блестящим созвездием имен гордился бы любой художественный музей, даже Третьяковская галерея. Н.А.Морозову принадлежало и несколько произведений неизвестных художников, в том числе картина "Рождество Христово" генуэзской школы XVII века.

Интерьер Малой гостиной. Автор экспозиции Н.П.Пахомов. Фото ок. 1988 г. Архив РАН.

В его коллекции сохранились работы, которые по причинам политического характера могли бы не уцелеть в государственных хранилищах. В первую очередь, это картина ученика И.И. Шишкина Григория Ивановича Гуркина (1870-1937) "Озеро горных духов" (ее еще называют "Алтай") (1915), находящаяся на втором этаже перехода, соединяющего главный дом "Узкого" с южным флигелем. По легенде, в этом озере, находящемся в Алтайских горах, обитают злые духи, жестоко расправлявшиеся со всеми, кто пытался их увидеть. На самом же деле смельчаки, стремившиеся подойти к озеру поближе, гибли от исходящих из него ртутных испарений.

Картина с изображением этого колоссального природного месторождения ртути была презентована Н.А.Морозову на память о его посещении города Томска в октябре 1915 года в ходе длительного турне с лекциями по Сибири и Дальнему Востоку (на средства, заработанные во время этой поездки, был надстроен мезонин на флигеле в Борке), "Наши новые томские друзья после горячо выраженных приветствий подносят нам новую картину алтайского художника Гуркина "Озеро горных духов" и рассказывают, что к ней заказана специальная рама, отображающая алтайскую флору. Нас очень трогает такое желание томичей оставить о себе еще и вещественную память, выраженную в такой чудной форме. Правда, этот подарок так до сих пор еще и не получен и хранится еще в квартире нашего гостеприимного хозяина Н.В.Гутовского, и сибиряки обещают прислать нам его",¹⁶ — записал Н.А.Морозов в своем дневнике. Однако, пока суд да дело, произошли две революции, а затем разразилась гражданская война… Лишь в 1926 году Н.А.Морозов получил от Николая Владимировича Гутовского письмо с сообщением, что так и не врученный ему подарок цел: "У меня хранится Ваша картина. Куда и как направить ее или, быть может, привезти с собой при первой поездке?"¹⁷ Перед тем, как послать картину адресату, Н.В.Гутовский предусмотрительно скопировал ее для себя. Эта копия впоследствии поступила в музей Томского политехнического института.

Судьбы автора подлинника — Г. И. Гуркина — и части его творческого наследия оказались трагичны. Художник был незаконно репрессирован и расстрелян по постановлению тройки Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю. Многие его работы пропали и погибли. Поиск материалов, связанных с творчеством Г.И.Гуркина, ведет Горно-Алтайский краеведческий музей.¹⁸

Находящийся в Узком портрет химика Д. И.Менделеева был выполнен в начале XX века в технике офорта одним из популярнейших мастеров этого жанра Михаилом Викторовичем Рундальцевым (1871-1935). После революции он эмигрировал в Америку, потом переехал во Францию, где жил в крайней нищете. Большую гостиную главного дома украшает еще одно его произведение — офорт "Итальянский юноша" (1908), который не имеет отношения к морозовской коллекции.

Значительная часть вещей, принадлежавших Н.А.Морозову, в первую очередь мебель, предметы прикладного искусства, а также наиболее старая часть коллекции живописи, были собраны еще его отцом, отставным офицером Петром Алексеевичем Щепочкиным (1832-1886), дважды, в 1861-1863 и в 1873-1874 годах занимавшим пост предводителя дворянства Мологского уезда Ярославской губернии. В этом уезде находилось его имение Борок (ныне на территории Некоузского района Ярославской области). Там 25 июня 1854 года в небольшом деревянном одноэтажном флигеле у крестьянки Анны Васильевны Морозовой (1834-1919) родился сын Николай. Из-за того, что родители не были венчаны, он получил отчество по своему крестному и фамилию матери, к которой впоследствии и перешел Борок.

Как и подобало усадьбе предводителя дворянства, обстановка главного дома, ныне не существующего (он сгорел в 1955 году), была достаточно репрезентативна: "Бальная зала во всю длину дома, парадные комнаты наверху, т.е. во втором этаже, блестели большими от пола до потолка зеркалами, бронзовыми люстрами, свешивавшимися с потолка, и картинами знаменитых художников в золотых рамах, занимавшими все промежутки стен. Под ними — мраморные столики с инкрустациями и всякими изваяниями, мягкие диваны, кресла или стулья с резными спинками в готическом вкусе. К зале примыкала комната с фортепиано и другими музыкальными инструментами. В нижних же комнатах, кроме жилых помещений, находились будничная (семейная) столовая, большая биллиардная зала, где мне постоянно приходилось потом сражаться кием с гостями, и оружейная комната, вся увешанная средневековыми рыцарскими доспехами, рапирами, медными охотничьими трубами, черкесскими кинжалами с золотыми надписями из корана, пистолетами, револьверами, и большой коллекцией ружей всевозможных систем, от старинных арбалетов до последних скорострельных.

Прямо над спальней отца и рядом с большой залой находилась также комната с портретами предков в золоченых рамах, куда прислуга не решалась ходить по ночам в одиночку из суеверного страха",¹⁹ — вспоминал о своем родовом гнезде Н.А.Морозов. "За заслуги перед революцией и наукой" Борок был передан ему в "пожизненное пользование" по постановлению Совета Народных комиссаров от 24 января 1923 года.

Возможно, часть вещей ранее находилась в петербургском доме, П.А.Щепочкина: "Тут были и морские виды Айвазовского, и пейзажи Шишкина, жанровые и всякие другие картины, большие и малые, на которые отец затратил в полтора года около полумиллиона своих свободных капиталов, а это было тогда очень много"²⁰, — писал позднее Н.А.Морозов.

Несомненно, ему достались не все художественные ценности, принадлежавшие его отцу. Так неясна судьба коллекции оружия из оружейной комнаты. Кроме того, по свидетельству самого Н.А.Морозова, в Борке были и картины "фривольного содержания", в том числе с изображением "нимф" — обнаженных женщин, а также картина, изображавшая Пасху в деревне: "Она была очень смешная. На первом плане стояла у крыльца избы телега, наполненная всякими съестными припасами, а около нее причетник перекладывал заботливо яйца из одной корзины в другую. На крыльце стоял дьячок, которого, очевидно, сильно тошнило, а на земле, под крыльцом, широкобородый мужик благодушно подставлял ему под рот деревянную чашку. Из дверей избы выходил пошатываясь батюшка и умильно смотрел на эту сцену. Все это было написано мастерски, жаль, не помню имени художника — уж не Репина ли?"²¹

Некоторые картины перешли к Н.А.Морозову непосредственно от самих художников в качестве презентов по разным поводам. Такова судьба работ Д. Д. Бурлюка, Г.И.Гуркина (Чорос-Гуркина), Г.Лесовика, А.П.Остроумовой-Лебедевой (по крайней мере, поздних), Н.К.Рериха, М.И.Соломонова, В.Ф.Штейн… Сложнее сказать, как он стал собственником произведений И.Е.Репина и его сына Юрия. Во всяком случае, обоих художников Н.А.Морозов знал лично. После освобождения из Шлиссельбурга в 1905 году одно время он был частым гостем на репинских "средах" в имении Пенаты под Выборгом.

Сам Н.А.Морозов хотя и оставил собственные воспоминания, неоднократно переиздававшиеся "Повести моей жизни", но в них ни словом не обмолвился о коллекционировании. Многочисленные мемуары о нем также ничего не говорят на этот счет, освещая деятельность Н.А.Морозова либо как ученого, либо как революционера. Он не был профессиональным коллекционером, а всего лишь бережно хранил вещи, собиравшиеся от случая к случаю. Но, тем не менее, он оказался владельцем одной из лучших частных художественных коллекций страны.

Все имущество Н.А.Морозова было завещано его супругой и наследницей, Ксенией Алексеевной (1880-1948), Академии наук. По решению тогдашнего Президента Академии Сергея Ивановича Вавилова оно было распределено следующим образом: художественное собрание было передано в Узкое,²² рукописи и документы поступили на хранение в Архив Академии, где находятся вплоть до настоящего времени. Распространено мнение, что Н.А.Морозов завещал свое собрание именно санаторию. Однако ни в одном из его завещаний Узкое не упомянуто, а единственной наследницей объявлена жена.²³

Б.Л.Пастернак (в центре) с сыном Леонидом (слева) и поэтом Г.Н.Леонидзе в Узком. Фото 1957 г. РГАЛИ.

В 1955 году консультант Президиума Академии наук Николай Павлович Пахомов (1890-1978), в свое время участвовавший в составлении описи имущества Н.А.Морозова в квартире на Большой Калужской улице, составил экспозиционный план размещения памятников искусства — картин и мебели в основных помещениях санатория: малой гостиной, бильярдной и вестибюле. Его предложения были без каких-либо возражений одобрены заведующим сектором живописи Института истории искусств АН СССР (ныне ВНИИ искусствознания) членом-корреспондентом Виктором Никитичем Лазаревым (1897-1976), одним из крупнейших отечественных коллекционеров.

Немедленно началась реализация экспозиционного плана. В соответствии с ним наиболее интересная часть мебели сосредотачивалась в малой гостиной. Вдоль стен до сих пор стоят столы, диваны, кресла, тумбочка для часов и шифоньер из красного дерева со множеством выдвижных ящиков, выполненный в последней четверти XVIII века. Картины, размещавшиеся в этом помещении, это в основном наиболее старая часть собрания Н.А.Морозова — "Портрет графини Елены Ивановны Сивере" работы В.Л.Боровиковского (1802), пейзажи молодого И.А.Айвазовского, И.И.Шишкина и неизвестных художников. Здесь же находятся три "трофейные" картины западноевропейских школ — В.Х.Шмидта и других мастеров (в экспозиционном плане все они ошибочно отнесены к собранию Н.А.Морозова). Два пейзажа А.А.Рылова, помещенные в вестибюле дома, были предназначены стать как бы связующим звеном между малой гостиной и бильярдной — бывшим кабинетом, где умер В.С.Соловьев. Один из них впоследствии был заменен картиной Л.С.Бакста "Березы" ("Стволы берез", 1903).

В бильярдной, с того времени получившей еще одно название — "Морозовская гостиная" — размещено много работ А.П.Остроумовой-Лебедевой, дружившей с четой Морозовых. Это их портреты, виды Борка, портрет актрисы Ольги Никандровны Каратыгиной (1909) — супруги композитора и музыкального критика Вячеслава Гавриловича Каратыгина и т.д. Здесь же на стенах висят три картины Б.М.Кустодиева, выдержанные в его характерной лубочной манере — "На Воробьевых горах" (1919), "Масленица" (1929) и "На Волге" (1922), два эскиза театральных декораций А.Я.Головина, акварель Альберта Николаевича Бенуа, пейзажи Л.С.Бакста "На набережной Невы", И.Э.Грабаря "Пейзаж с коровами" (написана в 1921 году в бывшей подмосковной усадьбе Апраксиных — Ольгово), Н.Зарубина "Осеннее время в Нормандии" (1913) и декорация к пьесе Метерлинка "Принцесса Мален" работы Н.К.Рериха (1912-1913), а также некоторые другие произведения.²⁴

Именно созданная Н.П.Пахомовым экспозиция побудила поэта Б.Л.Пастернака, отдыхавшего в Узком в 1957 году вместе со своей подругой О.В.Ивинской, назвать усадьбу "домом невиданной красы".²⁵

Экспозиция по своему типу относится к ансамблевым, то есть воссоздающим или реконструирующим интерьеры. Она выполнена с учетом визуального восприятия предметов, временных и стилевых особенностей произведений и функций самого здания. Произведения искусства из Борка, попав в привычную для них временную и стилевую среду, создают иллюзию подлинной исторической обстановки главного усадебного дома. Как правило, именно в таком качестве их и воспринимают те, кому случается побывать в Узком в роли отдыхающего или просто посетителя, гостя. Таким образом, у экспозиции есть зрители, имеется даже импровизированное описание части собрания (в его роли выступает статья Н.П.Пахомова "Дар шлиссельбуржца", находящаяся на стене в бильярдной с 1969 года по инициативе Владимира Борисовича Бирюкова — родственника Н.А.Морозова и сотрудника музея, устроенного в Борке). Основы "пахомовской экспозиции" сохраняются и в настоящее время.

Не вошедшие в экспозицию картины, мебель, предметы быта рассредоточены по отдельным помещениям. Некоторые размещены в служебных комнатах и номерах отдыхающих, что, конечно, затрудняет знакомство с этой частью собрания. Несмотря на довольно благоприятные условия хранения, не все художественные ценности, находившиеся в усадьбе, сохранились. Уже 20 ноября 1948 года списали по акту две фарфоровые вазы с видами, датируемые 1-й половиной XIX века, которые ранее принадлежали Н.А. и К.А.Морозовым. Воможно, они разбились во время транспортировки собрания в Узкое.

До 1957 года была списана принадлежавшая Н.А.Морозову картина художника Г.Лесовика с видом церкви в Борке, оцененная по тогдашним меркам всего в 200 рублей. В то же время сгорели принадлежавшие санаторию "Узкое" работы советских художников — Герасимова и Фадеева "Полевые цветы" и "Сирень". Исчезли две картины В.В.Мешкова — "Возвращение рыбаков" и "Весна". Этот грустный мартиролог можно продолжить …

В 1986 году из бильярдной была похищена небольшая акварель А.Н.Бенуа "Река" (1909). Уцелела парная ей работа "Закат". 1993 год ознаменовался исчезновением сразу двух произведений: преступники забрали из малой гостиной картины — овальную — "Морская гавань" работы неизвестного художника XIX века и "Морской вид со шхуной" кисти И.А.Айвазовского (1857). Последняя всегда очень импонировала Н.А.Морозову. "Особенно мне нравилась висевшая на площадке лестницы, ведущей наверх, картина Айвазовского, представлявшая море с утесистым берегом вдали, а около берега — корабль, убравший все свои паруса, готовясь к буре", — писал он из Шлиссельбурга своей племяннице Нине в августе 1900 года, вспоминая родной Борок.

Во избежание дальнейших утрат из малой гостиной были убраны жирандоли с хрусталем, так как отдыхающие полюбили разбирать на сувениры в память об Узком старинные хрустальные подвески.

Последняя по времени кража произошла в 1995 году. Из той же многострадальной малой гостиной похитили пейзаж И.И.Шишкина "Лесное озеро" (1872). После этого уцелевшие работы И.А.Айвазовского "Вид Константинополя" (1854), И.И.Шишкина "Березовый лес" и неизвестного художника "На баркасе" были убраны во избежание дальнейших краж.

За время существования экспозиции в ней произошли определенные изменения. Некоторые вещи поменяли свои места благодаря сотрудникам санатория, которые по своему разумению внесли коррективы в работу специалиста высочайшего класса, каким был Н.П.Пахомов. Так, находившиеся в малой гостиной этюд А.П.Рябушкина "Боярин" и бюст Н.А.Морозова работы скульптора Н.Конгисера были впоследствии помещены в бильярдную. Зато освободившееся место было занято портретом Ленина — карандашным рисунком работы Сергея Соколова, выполненным в 1952 году (он убран в 1994 году). Это было самое дорогостоящее произведение Узкого, оцененное в девять тысяч рублей по ценам 1957 года, то есть значительно дороже произведений классических русских художников. Для сравнения — "Портрет графини Е.И.Сиверс", выполненный В.Л.Боровиковским, был оценен в пять тысяч рублей. В бильярдную поместили карандашный рисунок работы И.Е.Репина, изображающий вице-президента Академии художеств графа Ивана Ивановича Толстого. Были произведены и некоторые другие изменения в экспозиции. Часть их была обусловлена последствиями пожара 1969 года, возникшего на втором этаже главного дома усадьбы и, к счастью, быстро ликвидированного.

Поскольку художественное собрание Узкого не имеет какого-либо особого статуса, закреплявшего бы его неделимость, бичом этого историко-культурного комплекса стала передача ценностей различным организациям с баланса на баланс. Государственному Русскому музею была передана бронзовая скульптурная группа "Дети Трубецкие" работы Паоло Трубецкого. Хрустальная с бронзой люстра на шесть свечей времен Павла I и портрет Н.А.Морозова, выполненный в 1906 году учеником И.Е.Репина — Н.А.Чахровым, были переданы в Президиум Академии наук. (Портрет был впоследствии оттуда похищен). Некоторые вещи были распределены в фонды Дома-музея Н.А.Морозова в Борке, ныне находящегося в ведении Института биологии внутренних вод РАН. Он был организован в 1946 году в том самом флигеле, где было суждено родиться и умереть ученому-шлиссельбуржцу. Четыре помещения — гостиная, комната самого Н.А.Морозова, столовая и летний кабинет-библиотека с пятью тысячами книг сохраняются как мемориальные. Из Узкого в Борок для музея вывезены рояль фирмы "Ратке", каминное зеркало, платяной шкаф красного дерева, китайская ширма с вышивкой, чайный столик, небольшой старинный комод, находившийся рядом со своим владельцем во время его последнего заключения в 1912-1913 годах в Двинской крепости за публикацию сборника стихов "Звездные песни" (М., 1910), а также кое-какая живопись, в том числе четыре портрета Щепочкиных — деда — Алексея Петровича, бывшего Мологским уездным предводителем дворянства (в этом уезде и находился Борок), и бабки Веры Егоровны (по два изображения каждого из этих лиц). Оба они умерли в один день. Эту чету Щепочкиных убили собственные дворовые люди, взорвавшие бочку с порохом под полом барской опочивальни в Борке. "О причинах этого события и его подробностях отец мой хранил все время своей жизни глубокое молчание, а немногие другие лица, помнившие о нем во время моего детства, говорили различно, — вспоминал сам Н.А. Морозов. Моя мать, уроженка отдаленной губернии <Новгородской — М.К>, слышала, что причиной взрыва было жестокое обращение дедушки со своими крепостными крестьянами: он заставлял их рыть многочисленные канавы для осушения принадлежавших ему болот.<…>

Другой (и более романтический) вариант той же самой истории я слышал от своей няни Татьяны, жившей в той самой местности."²⁶

Также в Борок из Узкого поступили этюд Д.Д.Бурлюка "Малоросия" (1905), портрет самого Н.А.Морозова, написанный Н.А.Чахровым в 1939 году, портреты его жены, Ксении Алексеевны, выполненные в Борке: в 1934 году (?) — В. Ф. Штейн и в 1936 году — А.П.Остроумовой-Лебедевой; картины В.К.Бялиницкого-Бирули "Погост" (1913), А.Б.Лаховского "Подмосковные дачи", Я.Лиснера "Часовня", а также некоторые другие произведения, среди которых был еще один фамильный портрет, изображающий прадеда Н.А.Морозова — Петра Григорьевича Щепочкина (ум. 1844). Эта картина, висевшая в Борке вместе с портретами других родственников в специальной комнате, была памятна Н.А.Морозову с самого детства. "Меня особенно пугал там прадед Петр Григорьевич своим жестким и высокомерным видом. Отец мне говорил, что он был черкесского происхождения, и самая его фамилия — Щепочкин — была переделана на русский лад из какой-то созвучной ей кавказской фамилии. Его портрет, напоминавший мне древнего дореволюционного маркиза, был сделан так живо каким-то старинным художником, его взгляд был так мизантропически жесток, и он так назойливо смотрел вам искоса прямо в лицо, что каждый раз, когда я вечером или ночью должен был проходить в темноте или при лунном свете, врывавшемся косыми полосами в два окна этой комнаты, какой-то непреодолимый страх охватывал меня, и холод пробегал по спине и затылку",²⁷ — писал позднее Н.А.Морозов.

В 1987 году старинный буфет, находившийся в столовой санатория, был передан Центральному музею музыкальной культуры им. М. И. Глинки и ныне украшает собою экспозицию его филиала — музея Ф.И.Шаляпина. Буфет действительно принадлежал великому певцу. Он был передан в Узкое его дочерью Ириной Федоровной Шаляпиной.

Утраты художественных ценностей из Узкого наглядно показывают необходимость научного изучения всего имеющегося собрания и издания по его результатам альбома-каталога. Безусловно, это открыло бы новые, ныне неизвестные страницы истории отечественной и западноевропейской живописи, ознакомило бы с собранием самые широкие читательские круги и прекратило бы заказные кражи.

Помимо решения судьбы собрания Н.А.Морозова С.И.Вавилову принадлежит попытка добиться реставрации церкви в Узком, использовавшейся санаторием под подсобные мастерские. Нобелевский лауреат академик И.М.Франк вспоминал: "Однажды, в конце сороковых годов, я случайно услышал слова человека, ответственного в то время за строительство в Академии наук. Он сказал: "Вот президент Вавилов требует, чтобы реставрировали эту церковь. Ну, раз требует, так леса мы поставим, а делать ничего не будем!" <…>

То, что С.И.Вавилов в сороковых годах потерпел неудачу с реставрацией церкви — естественно, и мы вспоминаем о его усилиях с пониманием и уважением к нему. А вот что следует думать о тех, кто сорок лет после его кончины возглавлял советскую науку? Будет ли забыто их равнодушие к памятнику истории и культуры? Не думаю."²⁸

В начале 1950-х годов в церковь Узкого фундаментальная библиотека по общественным наукам АН СССР перевезла часть своих фондов. В основном, это были издания, не пользующиеся спросом, дубликаты (так называемые "седьмые экземпляры"), книги на иностранных языках, в том числе вывезенные из Германии, из библиотеки Кенигсбергского университета в бывшей Восточной Пруссии (ныне Калининградской области) и так называемой "Готской библиотеки". Официально она считается переданной ГДР в 1956 году, но тогда забыли про ее часть, находившуюся в Узком. В церковь были свезены и отечественные периодические издания — газеты и журналы, а также книги из библиотеки князей Воронцовых в Алупке. Так как вся эта литература начала плесневеть, то наиболее попорченные сыростью экземпляры стали сжигать. В 1991 году все, что уцелело, было вывезено из Узкого в хранилище Института научной информации по общественным наукам АН СССР, ставшего преемником Фундаментальной библиотеки.²⁹

После войны Узкое долгое время оставалось любимым местом отдыха творческой и научной интеллигенции. 14 февраля 1956 года в усадьбе скончался литературовед Анатолий Кузьмич Тарасенков (1909-1956).³⁰

Прежняя атмосфера сохранялась примерно до середины 1980-х годов. Тогда еще звучали шутки, стихи, остроты. Среди отдыхающих были писатель Ю.М.Нагибин, литературовед И.Л.Андронников, академики Я.Б.Зельдович, И.И.Минц, В.А.Легасов, А.М.Самсонов, В.И.Спицын, Ю.А.Косыгин, М.А.Стырикович, И.М.Франк… Список можно продолжать и продолжать. "На протяжении ряда лет большая группа научных сотрудников при непременном лидере, академике химике Б.И.Спицыне регулярно приезжала в Узкое для встречи Нового года. К основному ядру, разумеется, примыкали почти все в это время находившиеся в санатории. Встречи проходили весело, с шарадами, загадками, шуточными стихами",³¹ — вспоминал член-корреспондент Академии наук Ю.А.Поляков. Но и это уже отошло в прошлое. Понемногу стал падать культурный уровень отдыхающих, что счел нужным отметить академик Д. С.Лихачев:

"Воображаемый разговор "впрямую" с моим воображаемым противником — академиком в гостиной "Узкого". Он: "Вы превозносите интеллигентность, а сами в своей встрече, передававшейся по телевидению, отказались точно определить — что это такое". Я: "Да, но я могу показать, что такое полуинтеллигентность. Вы часто бываете в "Узком"? Он: "Часто". Я: "Пожалуйста, скажите: кто художники этих картин XVIII века?" Он: "Нет, этого я не знаю". Я: "Конечно, это трудно. Ну, а какие сюжеты этих картин? Ведь это легко. "Он: "Нет, не знаю: какая-нибудь мифология." Я: "Вот это отсутствие интереса к окружающим культурным ценностям и есть неинтеллигентность".³²

30 августа 1960 года, после включения Узкого в состав Москвы, по постановлению Совета Министров РСФСР часть зданий Узкого (церковь и конный двор), а также парк с прудами общей площадью 169,5 га были поставлены на государственную охрану в качестве памятников архитектуры и садово-паркового искусства. 4 декабря 1974 года другое постановление Совета Министров отнесло к их числу еще несколько объектов: главный дом усадьбы, южный флигель, оранжерею и корпус служб. Другие здания Узкого: северный флигель, ледник, дом управляющего, трое ворот — северные, южные и западные ("Небесные"), а также кузница, построенная в одно время с конным двором и расположенная рядом с ним, до сих пор не находятся под охраной государства. Последняя в экспликации к плану Узкого, составленному архитектором А.П.Седовым в 1949 году, названа полуразрушенным строением, предназначавшимся к сносу,³³ что, тем не менее, не помешало ему дожить до сегодняшнего дня. До сих пор не имеет особого статуса и находящееся в санатории художественное собрание, что вызвало утрату ряда ценностей. Цельность собрания нарушила и передача отдельных вещей различным организациям.

Южный (кухонный) флигель и переход, соединяющий его с главным домом. Западные фасады.

В 1979-1983 годах Всесоюзным реставрационным комбинатом были косметически отреставрированы основные усадебные постройки: главный дом и флигели. К северному переходу между ними была пристроена шахта лифта(!). Церковь к 1979 году получила новые купола, выполненные по проекту архитектора С.С.Кравченко.³⁴ Но они восстановлены не на основе документальных данных, а по аналогам XVII века. Таким образом, был внесен диссонанс в среду усадьбы: церковь с такими куполами никогда не существовала параллельно с нынешним барским домом. В итоге, мемориальное здание, связанное с именем Владимира Соловьева, приобрело вид, которого никогда не имело.

2 августа 1990 года церковь Узкого была отдана Патриархии. На момент передачи здание все еще являлась книгохранилищем, поэтому его освящение состоялось только 26 апреля 1992 года. Церкви была передана и часть парка.

Уже в 1985 году в Узком оставалось только 22 процента от насаждений дореволюционной эпохи.³⁵ Сейчас их, разумеется, еще меньше. Парк был существенно искажен в середине нашего века, когда перед фасадом главного дома посадили лиственницы и "кремлевские" ели — дань моде недавней эпохи, когда эта порода дерева являлась непременным атрибутом официального учреждения. Из-за этого оказались перекрыты существовавшие ранее многочисленные видовые точки. Да и сама усадьба приобрела вид, ранее ей не свойственный.

Восточный фасад главного дома.

В середине 1980-х годов была снесена примыкавшая к усадьбе историческая часть села Узкого — небольшие бревенчатые одноэтажные домики. В некоторых из них в 1900 году жили поклонники В.С.Соловьева, не допускаемые к смертельно больному философу. Село хорошо дополняло общий ансамбль усадьбы и должно было бы входить в ее охранную зону. Снос его был бессмысленным — за исключением небольшой части, попадавшей на трассу прокладываемого примерно в то же время Севастопольского проспекта, его территория не подлежит застройке из-за близкого соседства с усадьбой. Теперь вместо села — пустырь с остатками фруктовых деревьев и одноэтажным кирпичным зданием бани, построенными 1930-х годах. Бывший центр села отмечает бетонный обелиск — памятник жителям Узкого, погибшим на фронтах Великой Отечественной. На территории, изъятой у санатория в 1970-1980 годы, были построены здания Института палеонтологии и Палеонтологического музея им. Ю.А.Орлова (у въезда в усадьбу рядом с западными воротами со стороны Профсоюзной улицы), гостиницы, больницы и поликлиники Академии наук (в южной части Узкого).

Включение Узкого в состав современного индустриального города усугубило проблемы усадьбы. От того, как они будут решены, зависит дальнейшая судьба этого уникального места.

 

1 Чуковская Л.К. Предсмертие//Воспоминания о Марине Цветаевой. М., 1992. С. 534. Почти одновременно с Е.Я.Эфрон в Узком познакомилась и Э.Г.Герштейн. См.: Герштейн Э.Г. Из воспоминаний "О Пастернаке и об Ахматовой"//Воспоминания о Марине Цветаевой. С. 515.

2 Чуковская Л.К. Указ. соч. Там же.

3 Архив РАН, ф. 4, оп. 1, ед. хр. 17, л. 4-6.

4 Шаховская А.Д. Указ. соч. С. 79.

5 Шаховская А.Д. Указ. соч. С. 80.

6 Шаховская А.Д. Указ. соч. С. 84.

7 Москва — фронту, 1941-1945; Сборник документов и материалов. М., 1966. С. 31,41.

8 Кизельштейн Г.Б. Указ. соч. С. 94.

9 Кизельштейн Г.Б. Указ. соч. Там же.

10 Санаторий "Узкое". Книга отзывов и предложений. 1943-1947 гг.(копия)//Би6лиотека Санатория РАН "Узкое"; Санаторий "Узкое". Книга отзывов и предложений. 1948-1986 гг.//Там же; Санаторий "Узкое". Книга отзывов и предложений. 1979 г. — наст. время//Там же.

11 Цит. по изд.: Соловьев Ю.И. Мужественная позиция академика Д.Н. Прянишникова//Трагические судьбы: репрессированные ученые Академии наук СССР. Сборник статей. М., 1995. С. 198.

12 Грабарь И.Э. Письма 1941-1960. М., 1983. С. 71.

13 Грабарь И.Э. Указ. соч. С. 76.

14 Аргументы и факты. 1991. № 26, С. 7.

15 Воспроизведена в изд.: Коробко М.Ю. Подмосковная Узкое; Художественное собрание усадь6ы//Наше наследие. 1994. № 29 — 30. С. 144.

16 Цит. по изд.: Лозовский И. Конец одной легенды//Красное знамя (Томск), 1971, 13 февраля,

17 Цит. по изд.: Лозовский И. Указ. соч. Там же.

18 О Г.И.Гуркине см.: Возвращение. Сборник докладов и сообщений научно-практической конференции "Чорос-Гуркин и современность," 11-12 января 1991г. Горно-Алтайск, 1993; Наследие (Горно-Алтайск). <1990>. Б.н. <номер, посвященный Г.И. Гуркину>.

19 Морозов Н.А. Повести моей жизни. Т. 1. М., 1947. С. 39-40.

20 Морозов Н.А. Указ. соч. Т. 2. М., 1947. С. 137.

21 Морозов Н.А. Указ. соч. Т. 3. М., 1947. С. 204. Эта картина написана не И.Е.Репиным. Известно сходное по теме произведение В.Г.Перова "Сельский крестный ход на Пасхе" (1861 г.), но в ней не имеются все подробности, упомянутые Н.А.Морозовым.

22 Акт описи имущества, оставшегося после смерти Морозовой Ксении Алексеевны. 1948 г.//Дом-музей Н.А.Морозова в Борке; Список картин собрания Морозовых, находящихся в санатории "Узкое"//Текущий архив санатория РАН "Узкое".

23 Архив РАН, ф. 543, оп. 2, ед. хр. 613.

24 Пахомов Н.А. Служебная записка заведующему сектором живописи Института истории искусств АН СССР члену-корреспонденту Академии наук СССР В.Н.Лазареву о размещении картин и мебели, принадлежавших Н.А.Морозову в помещениях санатория АН СССР "Узкое". 1955 г.//Текущий архив … В списке произведений В.Л.Боровиковского, составленном Т.В.Алексеевой, указано, что местонахождения портрета Е.И.Сиверс неизвестно. См.: Алексеева Т.В. Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже 18-19 веков. М., 1975. С. 388.

25 Горнунг Л.В. Встреча за встречей: по дневниковым записям.//Воспоминания о Борисе Пастернаке. М., 1993. С. 87-88; Пастернак Е.Б. Борис Пастернак: материалы для биографии, М., 1989. С. 639-640; Нейгауз Г.С. Борис Пастернак в повседневной жизни//Воспоминания о Борисе Пастернаке. С. 561.

26 Морозов Н.А. Указ. соч. Т. 1. С. 32-33.

27 Морозов Н.А. Указ. соч. Т. 1. С. 40.

28 Франк И.М. Памятники старины//Сергей Иванович Вавилов: Очерки и воспоминания. Изд. 3-е, доп. М., 1991. С. 332.

29 Коробко М.Ю. Храм усадьбы Узкое … С. 44. См. также: Кузьмин Е. Тайна церкви в Узком//Литературная газета. 1990. 18 сентября; фартышев В. Тайна Готской библиотеки//Правда. 1994. 11 мая. Про обстоятельства вывоза книг из уеркви см.: Томина Т. Узкое место//0ткрытое образование. 1992. № 1.

30 Белкина М.И. Скрещение судеб. М., 1989. С. 375.

31 Поляков Ю.А. Санаторий "Узкое"//Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы. С. 136.

32 Лихачев Д.С. Заметки и наблюдения: Из записных книжек разных лет. Л., 1989.

33 Санаторий "Узкое". Ситуационный план. Архитектор Седов А.П. 1949 г.// ГНИМА им. А.В.Щусева, фототека, колл. V, нег. 27039.

34 Никольская О. Старинная усадьба// Вечерняя Москва. 1979. 2 февраля.

35 Проект организации паркового хозяйства и восстановление элементов исторической планировки санатория АН СССР "Узкое". Пояснительная записка. М., 1985//Текущий архив …

 

Карты и планы села Узкого и его окрестностей

План имения Узкое. 1767 г. РГАДА

1. Главный дом
2. Церковь
3. Парк
4. Пруды
5. Подъезд в усадьбу со стороны Старой Калужской дороги
6. Исток реки Чертановки

Литерами обозначены границы смежных земель:
А-В - сельца Большого Голубина - Веры Ивановны Салтыковой
В-С - села Троицкого и деревни Верхние Теплые Станы - Дарьи Николаевны Салтыковой
С-D - села Тропарева и деревни Бреховой, находившейся в ведении Коллегии экономии (ранее - Новодевичьего монастыря
Е-А - села Ясенева - Веры Борисовны Лопухиной
F - церковная земля села Узкого

Узкое. Схема расположения сохранившихся элементов планировочной композиции

Узкое и его окрестности. Фрагмент карты Московского уезда. 1900 г. ЦИАМ.

 

Оболенская Л.П. ВОСПОМИНАНИЯ КНЯГИНИ (фрагменты)

Пу6ликуются впервые по ксерокопии, хранящейся в библиотеке санатория РАН "Узкое" . Оригинал хранится в США у потомков Л.П.Оболенской. Нами опущены части текста не имеющие отношения к Узкому. Оболенская Любовь Петровна (1888-1980) — дочь П.Н. и А.В.Трубецких. 31 января 1909 года вышла замуж за офицера лейб-гвардии Кавалергардского полка князя Алексея Александровича Оболенского (1883-1942); во время первой мировой войны работала сестрой милосердия в военном госпитале. После 1917 года Л.П. Оболенская вместе с мужем и детьми эмигрировала.

Мои первые воспоминания:

Жара. Июль месяц. С июня до августа все наше семейство проводит в Узком, имении моего отца, кн<язя> Петра Ник<олаевича> Трубецкого, в 12 милях от Москвы. В Узком был большой дом, флигель¹ и чудная церковь XVII века близко от дома, 4 больших пруда. За прудами была <Марьина> роща, в кот<орой> моя мать, кн<ягиня> Александра Владимировна, проделала массу дорожек с лавочками. Одна прогулка была очень длинная, "grand tour" <большая прогулка — фр.>, другая на половине дороги сокращалась, "petit tour" <маленькая прогулка — фр.>. На окраине роши была построена избушка, называемая "Марьева" избушка, с лавочкой вдоль избушки и столом.

В большом доме было 3 террасы² — одна крытая и вся обсаженная растениями и цветами из оранжерей (которых было много — 2-3 большие оранжереи только в растениях и с цветами, 1 оранжерея только в персиках и одна с другими фруктами и редкими цветами, и одна исключительно с розами). С другой стороны дома была открытая терраса с колоннами, где стояли только большие лавровые деревья.

Крытая терраса: в одном углу, среди растений, было устроено нечто вроде гостиной — диван, столы, кресла, лампы. Посреди террасы был наш большой столовый стол (на наше большое семейство: двое родителей, 5 нас, детей, и 4-5 гувернанток и учителей — были обыкновенно немка, француженка, англичанка, учительница музыки (фортепьяно) и два учителя для моих братьев по математике, истории... так что обеденный стол обыкновенно был на 12-14 человек).

Балкон с этой стороны дома снижался в сад по длинным деревянным ступеням, на кот<орых> по окончанию завтраков и обедов все садились.

Перед домом (с этой стороны) был крокет и недалеко за большими деревьями теннис.

Зимой мы жили в Москве на Знаменской улице (недалеко от Кремля). (Это была громадная квартира в 2 этажа, в кот<орой> я прожила 18 лет с 1891 г. до 1909³, когда мы переехали в Петербург. Это произошло от того, что мой отец, который годами был губернским предводителем дворянства в Москве, был назначен государем в члены государственного совета в Петербург.⁴ Новая жизнь началась! Мой старший брат — Володя — которому было в это время 22 года, очень подружился с однолетками — Сашей Новосильцевым, Владимиром Писаревым и Алешей Оболенским (за которого я <, впоследствии,> вышла замуж).⁵ <...> 1 мая <1908 года> мы все, как всегда, поехали в Узкое, где было чудно. А в августе перебрались всем семейством в Казацкое, большое имение моего отца Трубецкого в Херсонской губ<ернии>. У моего отца была масса имений больших — в Московском <уезде> — Узкое, в Херсонском — Казацкое, в Таврической губ<ернии> — Долматово, в степях — большое место с лошадьми, на Кавказе — Сочи. <...> В нашем доме, как в Узком, так и в Казацком, всегда была масса гостей — друзей для нас, молодежи. Поэтому для всех нас была масса флиртов и романов. Володя, мой старший брат, очень рано женился на Маше Лопухиной.⁶ Соня (на два года старше меня)⁷ имела 2 очень серьезных романа с Сашей Новосильцевым и с Владимиром Писаревым, с которым она даже объявлена была официальной невестой, и их мои родители благословили на свадьбу в Узковской церкви, но через несколько времени после этого она поняла, что она не влюблена в Владимира и ему отказала. Бедный Владимир стал очень несчастен от этого, но через 2-3 месяца утешился и женился на нашей двоюродной сестре Мане Глебовой.⁸ У меня же (с самого начала моей сознательной жизни) был только один человек, которым я увлекалась, которого оценила и полюбила — это был Алеша Оболенский. Конечно, то, что мы постоянно проводили вечера вдвоем, когда разучивали какую-нибудь вещь для фортепьяно и скрипки, сыграло большую роль в нашем романе. <...> Первую зиму в Петрограде⁹ мы очень часто обедали то у Алешиных родителей, то у моих.¹⁰ Подходило лето, на весну мы поехали в Узкое — к Трубецким, на июль мы отправились в деревню к Оболенским в Пензенскую губ<ернию>.¹¹ <...> Всех наших детей — Анну (Катьку), Любу, Алешу¹² - я рожала в госпитале, оставаясь там около 9-10 дней, а потом переезжала или к моим родителям, или в нашу крошечную квартирку, которую взяли, когда переехали в Молоденки.¹³ Одну только девочку Dolly <Долли> — я родила в Узком, т.к. это было еще летнее время и <я> не хотела потом поселиться в госпиталь. <3а> 2 недели до родов в Узкое переехали для <их приема> к нам чудный мой акушер - Драницын, и и сестра милосердия. <...>

1978 г.

1 В Узком было 2 флигеля.

2 Дом в Узком имел 2 террасы.

3 Семья П.Н.Трубецкого переехала в Петербург в 1906 г.

4 П.Н.Трубецкой стал членом Госсовета не по назначению императора, а по выборам от дворянских обществ. ЦИАМ, ф. 380, оп.З, д.35.

5 Писарев Владимир Павлович (1886-1923). В.П.Трубецкой родился на год раньше его, а А.А.Оболенский на три года.

6 Свадьба В.П.Трубецкого и М.С.Лопухиной состоялась 31 января 1907 г.

7 Софья Петровна Трубецкая (1887-1971) в 1912 г. вышла замуж за выпускника пажеского корпуса графа Николая Константиновича Ламсдорфа-Галагана (1881-1951).

8 Мария Владимировна Глебова (1883-1933, с 1910 г. - Писарева). После 1917 г. в эмиграции.

9 Санкт-Петербург был переименован в Петроград лишь в 1914 г. после начала первой мировой войны.

10 Родители А.А Оболенского: член государственного совета, действительный статский советник князь Александр Дмитриевич Оболенский (1847-1917), одно время бывший Пензенским губернским предводителем дворянства, и его жена Анна Александровна, урожденная Половцева. Они и старшие Трубецкие жили в Петербурге недалеко друг от друга, на Сергиевской ул. На ней же, впоследствии, сняли и квартиру для молодых.

11 Имеется ввиду имение Николо-Пестровка, принадлежавшее Александру Дмитриевичу Оболенскому (ныне райцентр Пензенской области г. Никольск). Там сохранились усадьба и хрустальный завод.

12 Анна - Анна Алексеевна Оболенская (1911-1931); Люба - Любовь Алексеевна Оболенская (1913-1991) - вышла замуж за сына Г.Н.Трубецкого - Сергея Григорьевича (род. 1906); Алеша - Алексей Алексеевич Оболенский (1914 - 1986). У Л.П. и А.А.Оболенских была еще старшая дочь - Александра (Сандра, род. 1909; в первом браке, за сыном Г.Н.Трубецкого Николаем Григорьевичем (1903-1961), во втором браке - Вахрамеева, в третьем - Сазонова).

13 Молоденки (Введенское) - бывшее имение Самариных, находившееся в Епифанском уезде Тульской губернии. Оно было приобретено П.Н.Трубецким в 1910 г. на имя Л.П.Оболенской. Подробнее о Молоденках см.: ЦИАМ, ф. 4, оп. 13, д. 534, л. 100; Бельгардт С. Село Молоденки//Столица и усадьба. 1916. № 53. С. 3-6; Оболенская Л.П. Воспоминания княгини//Библиотека санатория РАН "Узкое"; Справочные сведения о некоторых русских хозяйствах. Вып. 1. Пг. 1916. С. 71-73.

14 Драницын Алексей Алексеевич (1853-1918) - старший врач Императорской клиники повивальной гинекологии, гласный Петроградского уездного земского собрания, член Петроградской уездной земской управы, почетный мировой судья по Петроградскому уезду. 27 июля 1915 г. он принял в Узком у Л.П.Оболенской роды ее младшей дочери Долли (Дарьи - ум. 1995) впоследствии, по первому мужу (с 1937 г.) - Шпицер, по второму (с 1940 г.) - Морган.

 

Сперанский Г.Н. КОЕ-ЧТО О СТАРОМ УЗКОМ

Публикуется впервые по рукописи, хранящейся в библиотеке санатория РАН "Узкое . Сперанский Георгий Несторович (1873 - 1969) - врач-педиатр, член-корреспондент АН СССР, академик Академии медицинских наук.

Многие из отдыхающих и лечащихся в санатории "Узкое" выражают желание узнать, что было в здании санатория до основания последнего, кому оно принадлежало, что это было за имение. <И> считая для себя возможным дать подробные сведения об этом доме, <е>го прежних владельцев, я, за неимением других данных, решил все-таки рассказать о том, чему я был очевидцем, так как мне пришлось одно лето прожить в этом доме и иметь дело с прежними владельцами. Думаю, что кроме меня, едва ли кто может сообщить сведения о том, что было так давно, а они могут представить некоторый интерес, хотя очень много уже исчезло у меня из памяти.

Будучи еще гимназистом, я для покрытия своих личных расходов не брал денег у отца,¹ содержащего семью на пенсию, а пытался заработать небольшие деньги уроками. Так было и в годы моего студенчества. Будучи знаком по гимназии с семьей Нила Федоровича Филатова (известного в то время профессора-педиатра), <я бы>л через их знакомую Екатерину Павловну Давыдову, жену Николая Васильевича Давыдова, известного в Москве судебного и общественного деятеля, друга С.Н.Трубецкого,² рекомендован в качестве репетитора для подготовки к экзаменам для поступления во 2-ой класс гимназии сына Петра Николаевич Трубецкого. Князь П.Н.Трубецкой был в это время предводителем дворянства Московской губернии, жил тогда в Москве в доме Бутурлиных на Знаменке (теперь ул. Фрунзе), где потом помещалась частная гимназия Кирпичниковой.³ Я отправился к жене П<етра> Н<иколаевича> Александре Владимировне, быстро договорился с ней и переехал к ним в Узкое на три месяца, чтобы заниматься с их сыном Володей. Это было в 1895 году, когда я только что перешел на третий курс медицинского факультета Московского университета, то есть 65 лет тому назад. Когда я приехал со своим учеником в Узкое, меня, конечно, поразила величина и богатая обстановка дома; мне не приходилось до сих пор бывать в таких богатых помещичьих домах.

Внешний вид дома был таким же, что и теперь, но только не было верхних галерей, соединяющих центральный дом с флигелями. Так называемый теперь "северный корпус" был занят комнатами, главным образом для педагогического персонала, которого было довольно много, так как в семье владельца имения было четверо детей — две девочки и два мальчика. Кроме того, летом там жил сводный брат П<етра> Н<иколаевича> Сергей Николаевич Трубецкой <приват> доцент Московского университета, а затем профессор философии и ректор Университета, очень образованный, на редкость симпатичный человек, большой друг философа Владимира Соловьева. У С.Н.Трубецкого было двое детей,⁴ кроме того, летом приезжали их родственники и тоже с детьми. Таким образом, детей в Узком было много и у всех их были гувернантки, русские, немки, француженки, бонны; был врач А.В.Власов с женой, которые летом тоже жили в Узком.⁵ Оба этажа теперешнего северного корпуса были заняты всем этим персоналом. Мне была отведена комната в нижнем этаже, где сейчас помещается зубоврачебный кабинет. Тогда это была очень большая комната, которая теперь разделена на две.

Бросалось в глаза большое количество цветов на клумбах, на всех балконах. Был зимний сад с пальмами, помещавшийся в закруглении столовой, отделявшейся несколько от последней выступами на противоположных стенах. Теперь это одна комната — столовая санатория. Тогда во всю длину столовой от зимнего сада до входа стоял большой стол, за которым сидели во время еды все члены семьи Трубецких, дети, гости и учительский персонал. Кушанья подавали два лакея во фраках. Кухня помещалась там же, где и теперь. Верхний этаж центрального дома был занят хозяевами и их родственниками и детьми. Теперь некоторые комнаты разделены и поэтому число их больше, чем раньше. Гости жили в верхнем этаже "южного корпуса". В нижнем этаже центрального дома рядом со столовой, где теперь библиотека, помещалась диванная, где сидели, отдыхали, беседовали, курили хозяева и гости. Зал остался, конечно, таким же, как был, кроме мебели, там, где сейчас, как и прежде, камин, была вторая гостиная, где теперь стоит телевизор, а теперешняя биллиардная была кабинетом князя П<етра> Н<иколаевича>.

Флигель, где живет директор санатория, был одноэтажным небольшим домиком, где жили различные служащие, в том числе и столяр со своей мастерской.⁶ Имелось большое хозяйство: теплицы, парники, каменная оранжерея (и теперь еще в ее развалинах кое-кто живет), там помещается сейчас склад спортинвентаря: лыжи, коньки и т.д. Площадка для тенниса и теперь на том же месте и так же была обнесена сеткой. Купальня на том же месте в одном из прудов. Церковь, конечно, фукционировала по праздничным и воскресным дням, но я всегда на выходные дни уезжал в Москву, так что не был на службе в церкви. Конный двор стоит до сих пор, где гараж и сельпо.⁷

Дом был выстроен отцом П<етра> Н<иколаевича> князем Николаем Петровичем Трубецким и был передан, или продан, как и все имение, Петру Николаевичу; этого уж я не знаю. К так называемым "Небесным воротам" вела шоссейная дорога. Асфальтирована <она> была сравнительно недавно санаторием. Дорога эта была уже тогда обсажена лиственницами, только они были в то время еще молодыми. Во время последней войны артиллеристы спилили часть этих деревьев, так как они могли мешать ориентировке и обстрелу при наступлении немцев на Москву. Теперь эта лиственничная аллея восстановлена, поэтому деревья разного размера. Сам дом, то есть его центральная часть, деревянный, выстроен из здешних дубов и оштукатурен. Оба флигеля — кирпичные.

Мой день как репетитора проходил в занятиях с Володей, гуляний, купаньи, играх, прогулках в соседние деревни и поездках раза два в месяц с детьми к соседям, преимущественно родственникам Трубецких. Работал также у столяра, что я очень люблю до сих пор. Немного фотографировал. У меня сохранились две фотографии, которые я прилагаю к написанному мною. Ездили, между прочим, к деду Трубецкому Н.П. в его имение, где оно было, я уж не помню.⁸

Ездили в двух колясках, запряженных парой лошадей. Старик Н<иколай> П<етрович> был не какой-либо дряхлый, бывал в Москве на концертах, был почетным опекуном Московского Воспитательного дома. Где было его имение <...>* от Узкого. Много лет спустя я во время одной из прогулок летом из своей дачи в районе г. Дмитрова уже после революции попал в одно село и около него увидел запущенный, заросший травой бывший большой пруд и развалившуюся на плотине мельницу, которые вызвали у меня воспоминание чего-то знакомого. Я вспомнил, что видел когда-то этот пруд, мельницу и церковь, а затем, отправившись от нее, нашел фундамент большого дома, в котором узнал остатки дома, принадлежащего Н.П.Трубецкому, когда я был в нем в 1895 году. Этот дом сгорел, но когда, мне не удалось выяснить у жителей этого села. Это мое посещение было лет 20-25 назад, так что прошло лет 40 после моего первого приезда к Н.П.Трубецкому.

Несколько слов о бывших хозяевах Узкого: Александра Владимировна Трубецкая, жена П<етра> Н<иколаевича>, ее девичью фамилию я забыл (может быть, вспомню как-нибудь), конечно, была из того же аристократического круга. Дворяне ведь редко женились и выходили замуж за разночинцев. Это была молодая, еще красивая женщина, очень властная, всегда державшая себя очень выдержанно со всеми у них служащими, в том числе и с педагогическим персоналом. С ней, как и с П<етром> Н<иколаевичем>, я мало имел дело. Чаще всего приходилось разговаривать с С<ергеем> Н<иколаевичем> Трубецким и его женой Прасковьей Владимировной. Она была как-то проще и вообще симпатичнее.

Ее <двоюродная> сестра, которую дети звали тетя "Азя"⁹, старая дева, над которой любил всегда подшучивать С<ергей> Н<иколаевич>, была, пожалуй, еще лучше - не лицом, а всем обращением с людьми, охотно играла с нами, т.е. с Володей, и его старшей сестрой¹⁰ и со мной, в теннис и другие игры, болтала всякий вздор. Она была старше своей сестры, высокого роста, худая, любила ездить на лошади, конечно, на дамском седле; по-видимому, это когда-то входило в ее образование, так как по просьбе Володи она демонстрировала высокую школу верховой езды на маленькой овальной площадке около главного входа в дом. Эта площадка и до сих пор сохранилась перед входом с цветником посередине, отгороженным каменной <...> цепями. На этой овальной дорожке старая княгиня¹¹ показывала все аллюры: шагом, рысью, галопом, быстрые повороты и т.д., чем приводила в восторг детей. С<ергей> Н<иколаевич> смеялся над ней, говорил: "Черна, как галка, суха, как палка. увы, весталка! Тебя мне жалко!". Она уже не обижалась, по-видимому, привыкла. Здесь же, кстати, сохранились старинные <два> фонаря, только лампы у них теперь электрические.

В передней осталось от Трубецких великолепное зеркало из двух половинок, двигающихся на шарнирах и колесиках в рамах из красного дерева. Мне кажется, что и мебель в передней, кроме вешалки, та же самая.¹² Из картин я помню хорошо одну, которая висит в гостиной, где изображена красивая женщина, пробующая ногой воду. С этой картиной, как я потом слышал, связана легенда. Один из предков Трубецких был женат на этой женщине, которая влюбилась в художника, написавшего ее портрет. Муж, узнав об этом, посадил ее и художника на цепь в подземелье дома, который был на месте теперешнего. Там они и умерли. Будто Петр I велел расследовать это дело, и в подземелье были найдены мужской и женский скелеты в цепях. Будто..., будто..., на то и легенда.¹³

Князь Петр Николаевич Трубецкой, хотя и занимал высокий выборный пост губернского предводителя дворянства, был не из умных, но очень богатым человеком, которому мать оставила большое наследство. У него было несколько тысяч десятин земли в Донской области, заводы, виноградники и т.п. Многие продукты, фрукты, вина он получал из имения, которое называлось Донское,¹⁴ куда он любил ездить и жить там больше, чем в подмосковном Узком. Вероятно, <там> он чувствовал себя свободнее и мог вести более широкий образ жизни. <...> должность предводителя дворянства требовала больших расходов, почему дворяне и выбирали богатых помещиков в предводители. П<етр> Н<иколаевич> не блистал умом, но средства и внешность его были подходящи. Рассказывают, что однажды на дворянских выборах (это не специально про Трубецкого) один из кандидатов в предводители стал отказываться, говоря дворянам, что им нужно умного человека в председатели, а ему отвечали: "Нам не нужно умного, нам Вас нужно". А он был один из самых богатых помещиков. Это мне передавал один из Участников на тех выборах.

Надо сказать, что П.Н.Трубецкой бесславно окончил свою жизнь. Он ухаживал, и, по-видимому, успешно за женой своего племянника Кристи (если не ошибаюсь, последний был председателем Московской уездной земской управы) и хотел уехать с ней за границу. Но Кристи явился на вокзал и в вагоне застрелил П<етра> Н<иколаевича> из револьвера.¹⁵ Чтобы не было скандала, этому делу не было дано хода. Это событие так и заглохло.

В 1919 году семья Трубецких через Одессу выехала за границу. Мой бывший ученик Владимир Петрович Трубецкой, как мне рассказывали, жил там не очень хорошо и умер внезапно от сердечного приступа, когда очень волновался по поводу первого выступления его дочери как певицы на каком-то концерте. О других членах их семьи я ничего не слышал. Дети С<ергея> Н<иколаевича>, кажется, вернулись на родину. Старший из них, которого я знал мальчиком дошкольного возраста, Котик, был затем крупным ученым-филологом, но с юных лет страдал рано развившейся катарактой обоих глаз. Кто-то из его детей или детей его сестры и сейчас работает в Москве.¹⁶ Сам С<ергей> Н<иколаевич> оставил на всю жизнь во мне лучшие воспоминания как очень культурный, интересный, живой, веселый, остроумный человек. Я, конечно, не мог судить о нем как об ученом или вести с ним серьезные беседы о его философских воззрениях, но всегда чувствовал приветливое, ласковое к <себе> отношение. С.Н.Трубецкой хорошо охарактеризован в воспоминаниях Н.В.Давыдова под названием "Из прошлого",¹⁷ 2-ой том которых теперь имеется в библиотеке санатория "Узкое".

Хочется сказать еще несколько слов о Паоло Трубецком. Он был двоюродным братом сыновей Ник<олая> Петровича Трубецкого Сергея, Евгения и Петра. учился и жил всего больше в Италии и был известным скульптором. В лето 1895 года он приезжал в Москву и был в Узком; я его видел только один раз, не зная о нем как о скульпторе и не много составишь о нем себе представление, но видел потом его скульптуру детей С<ергея> Н<иколаевича> Котика с сестрой. Эта скульптура очень хорошая, создана была в этом или предыдущем году, судя по возрасту детей. Долгое время она стояла в Узком в санатории, а затем исчезла. Говорят, что она теперь в Ленинградском Доме ученых Академии наук. Она стояла в санатории в верхнем коридоре северного корпуса, где сейчас стоит несчастная Венера с отбитыми руками.¹⁸

Мне пришлось быть еще раз в Узком, когда я был уже врачом. А.В.Трубецкая, когда в 1900 г. в Узкое привезли тяжелобольного их друга Владимира Соловьева, решила, что у него туберкулезный менингит. Эту болезнь, которая бывает чаще всего у детей, знают всего лучше детские врачи, поэтому она вызвала меня к Соловьеву. Он лежал уже без сознания в кабинете П<етра> Н<иколаевича>. На консилиуме с невропатологом,¹⁹ с которым мы приехали вместе, мы отвергли этот диагноз и предположили у него уремию, что и подтвердилось затем на вскрытии. Воспоминания о нем более подробные помещены тоже Н.В. Давыдовым в его книге "Из прошлого", которая теперь представляет библиографическую редкость.²⁰

Другие мои более мелкие воспоминания об Узком, кот<орые сохранились> у меня после 65-летнего периода, о моем знакомстве с Трубецкими и их жизни, мне кажется, не представляют особого интереса, потому я заканчиваю, но только хочу поместить на этой странице сохранившиеся у меня с того времени фотографии, которые хочу наклеить.

ЗО.VIII.<19>60г.

1 Отцом мемуариста был статский советник Нестор Михайлович Сперанский (1827-1913).

2 Филатов Н.Ф. (1847-1902) - профессор и руководитель 1-й самостоятельной кафедры детских болезней Московского университета - учитель Г.Н.Сперанского, который в 1898 году женился на его племяннице Елизавете Петровне Филатовой (1877-1958) Давыдов Н.В. - двоюродный брат С.Н.Трубецкого. Е.П.Давыдова приходилась двоюродной сестрой жене С.Н.Трубецкого - Прасковье Владимировне и, соответственно, супруге владельца Узкого П.Н.Трубецкого - Александре Владимировне.

3 Ныне уже опять Знаменка, д. 12/2. Гимназия дочери профессора Московского университета Е.А.Кирпичниковой, находившаяся в этом здании, была одним из первых отечественных учебных заведений, в которых было введено совместное обучение мальчиков и девочек.

4 У П.Н.Трубецкого было пятеро детей. У С.Н.Трубецкого было трое детей. С.Н.Трубецкой стал профессором только в 1900, а ректором в 1905-м гг., т.е. значительно позлее описываемых событий.

5 А.В.Власов женился лишь в 1898 году на Софье Александровне Ивановой (1875-1942), которая вместе с ним была в Узком — она обучала музыке детей Трубецких.

6 В настоящее время арендован местным священником.

7 В настоящее время оранжерея используется по первоначальному назначению, купальня сгорела в кон. 1980-х гг., конный двор в основном используется под склады Ремонтно-строительного управления РАН.

8 Имение Н.П.Трубецкого называлось Золотилово (Дмитровский уезд Московской губернии). ЦИАМ, ф. 131, оп. 59, д. 3957, л. 35, 39.

9 По свидетельству Г.Н.Трубецкого, после неудачного романа с его братом Евгением, "Бедная Азя осталась на всю жизнь каким-то искалеченным существом. По существу она доброй благородный душой, но с каким то изломом, органическим недостатком простоты, который делал ее внешне смешной. Она всегда принимала какую-то позу и сидела боком на одной половинке: и голос, и жесты, и разговор ее были какие-то вычурные и ненатуральные, которые скрывали истинное ее существо, хорошее и несчастное. Она напоминала птицу, выпавшую из гнезда и сломавшую себе одно крыло. Так всю жизнь она летала как-то на бок одним крылом, возбуждая насмешливость тех, кто проникал глубже в трагедию ее жизни, не только трагедию неразделенной любви, но и какого-то органического надлома ее существа, рано осиротевшей девочки, которую могла выправить только любящая мать". ОР РГБ, ф. 743, к. 13, ед. хр 1, л. 173-174.

10 У Владимира Трубецкого были только младшие сестры - Софья, Любовь и Александра.

11 Нужно - княжна.

12 В настоящее время в прихожей помимо зеркала, ранее имевшего и третью часть, находятся стол и два дивана итальянской работы кон. XVII в.

13 Эта легенда, абсолютно не соответствующая действительности (картина написана лишь в 1868 г. немецким художником А.Х.Риделем, была использована писателем В.И.Чивилихиным в его романе - эссе "Память" :

"С имением связано немало легенд и былей. Наполеон будто бы со здешней церковной звоницы встревоженно наблюдал, как выползают из Москвы и тянутся по Калужской дороге его опаленные легионы. А вот висит в простенке зала прекрасная старинная картина неизвестного художника - очаровательная молодая женщина в легком платье сидит в глубокой задумчивости на берегу пруда. Г.М. Кржижановский об этой картине сочинил стихи:

Вот с обнаженным плечиком красавица младая
О чем - то роковом грустит,
Красиво пурпур ткани ножку обрамляет,
Увы, жестокий век ее не пощадит...

Один из владельцев имения заказал крепостному художнику этот портрет жены, несчастный влюбился в оригинал, встретил взаимность, и муж тайно заточил обоих в подземелье. При Петре I будто бы началось следствие, и в глубоком подвале нашли два скелета - влюбленные были прикованы к противоположным стенам каменного мешка на короткие цепи...". Чивилихин В.Д. Память: Роман-эссе. Кн.1. М., 1988. С. 492.

14 Имения Донское у П.Н.Трубецкого не было. По-видимому, имеется ввиду Казацкое.

15 Об обстоятельствах гибели П.Н.Трубецкого см. наст. изд. С. 90-92.

16 Ныне в Москве живут потомки только одного сына С.Н.Трубецкого - Владимира. Его брат и сестра из эмиграции не возвращались.

17 Давыдов Н.В. Из прошлого. Ч. II. М., 1917. С. 97-138.

18 Эта скульптура изображает Николая и Владимира Трубецких - сыновей С.Н. Трубецкого. Первоначально она находилась в большой гостиной главного дома.

19 Невропатолог, приехавший со Г.Н.Сперанским в Узкое, - Александр Александрович Корнилов.

20 Давыдов Н.В. Указ. соч. С. 139-154.

 

Трубецкой П. В. МОЕ ДЕТСТВО В УЗКОМ

Публикуется по копии, подаренной автору книги сыном мемуариста Владимиром Петровичем Трубецким (род. 1942) — профессором Лильского университета. Перевод с франц. выполнен Н.М.Папуш. Трубецкой Петр Владимирович (1907-1986) — сын Владимира Петровича Трубецкого (старшего) и его жены Марии Сергеевны. После 1917 года эмигрировал вместе с семьей. П.В.Трубецкой окончил сельскохоственный институт в Монпелье (Франция) и работал агрономом. Был женат Первым браком (в 1931-1934 гг.) на графине Софье Сергеевне Голенищевой-Кутузовой (1900-1995), вторым браком (с 1941 г.) на Софье Александровне Брукнер (Род. 1917).

Весной с улицы Пречистенки, где мы проводили зиму¹, мы переселялись в Узкое, сперва в каретах, запряженных лощадьми, а потом на автомобиле "Панхард и Левассор", который приобрел мой отец и который он сам вел.

На десятом году я поселился в большом доме. Детская находилась на втором этаже, а большая, продолжающая детскую терраса нависала над задней площадкой, где летом, мы, дети, ели в пять часов наполдник малиновый кисель, запивая его молоком.

Прислуга была многочисленна, особенно часто вспоминаются мне садовник и его помощник, с которыми мы были очень дружны. Основными занятиями летом, кроме уроков, проводимых в детской согласно очень жесткому расписанию, за выполнением которого со всей строгостью следили мама и бабушка Трубецкие, были еще чтение книг Жюля Верна, Майн Рида (впоследствии я читал их со своим старшим сыном, Владимиром Петровичем, на французском, начиная с семилетнего или восьмилетнего возраста), игра на пианино — мой отец играл превосходно на рояле, он обладал абсолютным слухом и очень приятным голосом: его учительницей по музыке была мать Натальи Александровны Власовой, которая приехала в Узкое по выходе из Московской консерватории; должно быть, у нас она встретила и вышла замуж за Александра Власова, студента-медика и преподавателя моего деда.²

Мы совершали прогулки по парку: это называлось "Большая прогулка" и "Маленькая прогулка". Вечером, перед ужином, мы очень любили ходить всей семьей до коровников³, где нас поили только что сдоенным молоком. Также мы очень любили собирать грибы в парке или дальше, в лесу.⁴ Мои родители часто устраивали с соседями пикники. Мы удили рыбу в нижнем пруду, где жили черные лебеди, которые были очень злые, и которых я боялся. Осенью мой отец брал своих гончих и охотился на зайцев в окрестностях Узкого, а также еще в Огурцеве и в Лысине <других имениях — М.К.>. Очень хорошо помню <в Узком> — красивых, черных ужей с белыми ушками, которых мне так хотелось поймать несмотря на запреты...

По воскресеньям, мы ходили на службу в нашу прекрасную белокаменную церквь с цветными куполами,⁵ построенную в XVIII веке.

Никогда не забуду лето 1916-го года: мне было 9 лет и мне подарили казачий костюм и карабин французской марки "Франкотт".

Как я уже говорил, в Узком были огромные оранжереи, где выращивали самые разнообразные цветы, особенно, вспоминаются мне альпийские фиалки, привезенные из Сочей.⁶

Кроме моей бабушки, Александры Владимировны Трубецкой, урожденной Оболенской (1861-1939), в Узком жили мои родители и сестры: Александра (родилась в 1908 году; с 1936 года — Петра-Санта, с 1963 года — Мальком), Аграфена (родилась в 1911 году; с 1937 года — Татищева), Софья (1911-1919, умершая в Константинополе от тифа после эвакуации), Прасковья (родилась 1915 году; с 1938 года — Брун де Сент Ипполит); Марья (с 1963 года — Шуртлефф), родилась во время гражданской войны, после нашего отъезда из Москвы, в 1919 году.⁷

Среди тех, кто гостил в Узком, вспоминается мне старая княгиня Оболенская, некоторые более или менее дальние родственники: князь <Гагарин>-Стурдза и его семья, дядя Сергей Тимашев⁸, которого я очень любил, и его собака Том: он приезжал к нам каждый раз на разных автомобилях, а однажды приехал даже на мотоцикле! Среди постоянных гостей Узкого были близкие родственники Оболенские, Ламсдорфы, Бутеневы, Козловские.⁹

Вспоминаются мне гувернантки сестер, в особенности прехорошенькая мадмуазель Берта Гисслер и мадмуазель Сюттерлен. Мой главный учитель французского языка был мосье Дюден, швейцарец из Вевеи, которого я навестил в 1920 году на берегах Леманского озера.

Летом 1917-го года все мы жили в Узком, с бабушкой Трубецкой, привезшей целый штат горничных, и с семьей Тимашевых для завершения картины. Мне запомнился день, проведенный у Волконских в Сокольниках.

Беспорядки начались в конце августа, а в октябре большевики захватили власть в Москве. Уже в марте наш родственник Никита Татищев, последний московский губернатор, после того, как провел некоторое время под арестом, скрывался у нас со всей семьей.¹⁰

В начале августа жители села Узкого стали организовывать ночные патрули. Чтоб защититься от всяческих нападений, мы приобрели охотничьи ружья, стреляющие пулями, а также карабин "Винчестер". Но однажды, ранним сентябрьским утром, к нам явилась делегация местного ревкома,¹¹ которая конфисковала оружие. Дяде Сергею Тимашеву пришлось отдать свой браунинг, но он сумел скрыть свое замечательное английское ружье "Пюрдей". Говорят, что, уезжая из Узкого, он бросил его в пруд. Тем не менее, нам оставили несколько старых ружей, из которых можно было сделать по выстрелу. Уже давно автомобили были реквизированы, и наши, и наших и родственников - и нам пришлось перебираться в Москву на лошадях, как в старые времена.

Наконец, несколько дней спустя большевистского путча, мы решили уехать на поезде к югу, и навсегда оставили Москву и Узкое.

<1986г>

1 Имеется в виду городская усадьба, находившаяся на углу улицы Пречистенки и Штатного (ныне Кропоткинского) пер. Ее современный адрес: Пречистенка, 36.

2 Имеется в виду С.А.Власова, урожденная Иванова. О ней см. прим. 5 к воспоминаниям Г.Н.Сперанского.

3 Имеется в виду существующий конный двор.

4 Местным крестьянам вплоть до 1917 г. было запрещено собирать грибы в усадебном парке.

5 Церковь в Узком была сооружена к 1697 г.

6 Сочи - Кавказское имение, ранее принадлежавшее деду мемуариста П.Н.Трубецкому.

7 В датах жизни сестер Трубецких допущены ошибки. В действительности Александра род. в 1910 г., а Софья - в 1913 г. ЦИАМ, ф. 4, оп. 13, д. 524, л. 128. П.В.Брюн де Сент Ипполит известна как модель художницы З.Е.Серебряковой написавшей в 1942 г. ее великолепный портрет. В 1995 г. он экспонировался в Париже на персональной выставке З.Е.Серебряковой, состоявшейся в здании Российского посольства на бульваре Лани.

8 Тимашев Сергей Александрович был первым мужем Александры Петровны Трубецкой. Их свадьба состоялась в Петрограде 3 февраля 1917 г.

9 Ламсдорфы - нужно: Ламсдорфы-Галаганы. О них см.прим. 7 к воспоминаниям Л.П.Оболенской; Бутеневы: дочь С.Н.Трубецкого - Мария Сергеевна и ее муж (с 1910 г.), граф Апполинарий Константинович Хрептович-Бутенев (1879-1947); Козловские - князь Юрий Михайлович - во время первой мировой войны - вольноопределяющийся, и его супруга Кира Алексеевна.

10 Татищев Никита Алексеевич - в 1917 г. - исправляющий должность Московского генерал-губернатора, камер-юнкер.

11 В сентябре 1917 г. революционных комитетов еще не было.

 

УЗКОЕ И ЕГО ОКРЕСТНОСТИ В ПРОТОКОЛАХ КОМИССИИ "СТАРАЯ МОСКВА"

Протокол 13-го заседания состоящей при Музее Старой Москвы группы лиц, интересующейся изучением старой Москвы, 8 ноября 1923 года.

Публикуется впервые по рукописям, хранящимся в ОР РГБ, ф.177, к.1, ед.хр.12 л.24 - 28 об. Поскольку в оригиналах нет единого написания названия усадьбы, то оно нами везде дается в интерпретации - Узкое. Опущены части текста, не относящиеся в Узкому и его окрестностям. Комиссия "Старая Москва" ("группа лиц, интересующихся изучением старой Москвы") - краеведческая организация, существовавшая в 1909-1930 гг.

Присутствовали: <28 подписей>

Заседание открыто в 4 ч<аса> 40 мин<ут>. Председательствует почетный председатель А.М.Васнецов при секретаре М.И.Александровском.¹

1. Читан и утвержден протокол предыдущего заседания. <...>

2. Читается протокол происходившего 4-го ноября осмотра церкви Никиты Мученика в Старой Басманной.<...>

3. А.М.Васнецов делает свой доклад о селе Узком и его окрестностях. В начале докладчик сообщил, что у него нет особого исследования по предмету своего доклада, что он излагает только свой беглый взгляд экскурсанта. В задачу изучения Старой Москвы должно входить ознакомление с подмосковными, особенно с такими как Узкое, то есть с лежащими на расстоянии не более 12 верст от конца города. Это как бы предместья города, в которых памятники зодчества, храмы - чисто московские, и которые принадлежали московским же деятелям XVI, XVII, XVIII и XIX столетий. - Село Узкое находится в возвышенной местности не такой как у Мытищ, или в сторону Клина и Дмитрова, где высота над уровнем моря доходит до 125 сажень, но все же поднимается сажень на 80 или 100, и превосходит высоту Воробьевых гор. Вот почему так особенно хорош вид с колокольни села Зюзина. По наброску карты этой местности, демонстрированному докладчиком, видно, что Узкое лежит почти в центре водораздела, между реками Сетунью, Москвою, Пахрою и Десною, <вот> почему в Узком уже нет реки. Барский дом в Узком построен в 1880-х годах архитектором Родионовым по подобию прежних помещичьих усадеб, с портиком. В ближайшее к нам время Узким владели князья Трубецкие. Может быть остатками прежнего дома являются изразцы XVIII века, из которых сложен камин. Есть и целая печь с такими же изразцами. В доме сохранилась большая библиотека и хорошая бронза, напр<имер> скульптурное произведение Паоло Трубецкого, изображающее детей владельца усадьбы.² - Церковь при усадьбе Казанской Божией Матери относится к концу XVII века. Она большая, пятиглавая, нарышкинского стиля, с крестообразным расположением глав, в три света с террасою. Сохранились жилищные ставни с жуковинами. В западной главе устроена колокольня. Есть палатка, одна над алтарем и две у колокольни. Одна палатка служит ризницею, там сохранилась оловянная ладаница. Палатки удобны для устроения здесь музея, так как все здание сохранилось хорошо, оно сухое, без течи. Внутри средняя часть в три света имеет четырехяр<усный> русский иконостас конца XVII в. Иконопись мало пострадала, в общем хорошо сохранилась, особенно в приделах, которые остаются неотапливаемыми. В левом приделе есть образ Николая Чудотворца, удивительный по выразительности. Придельные иконостасы трехъярусные, образа в них тоже хороших мастеров. Хороши изображения архидиаконов Евпла и Стефана на диаконских дверях. — На колокольне есть один небольшой старый колокол с надписью о том, что он вылит к Троицкому собору. На колоколе есть след от удара ядром, вероятно во время Наполеона, от какового удара колокол несколько сдвинут в сторону. - При усадьбе есть старинный парк с огромными оранжереями. Реки нет в Узком, прудов — три. — Когда докладчик говорил о наполеоновском ядре, Е.В. Воздвиженская³ подтвердила о пребывании французов в этой местности. Сама она местная уроженка и помнит два предмета, оставленные французами, подсвечник, из которого была сделана лампа, и ковер. - Докладчик окончив об Узком, демонстрировал четыре сделанных им этюда, изображающие 1) портик барского дома, 2) один из прудов, 3) вид на Москву из окрестностей Узкого, 4) дорогу, обсаженную березами.⁴ Перейдя к селу Ясеневу докладчик указал, что церковь здесь 1737 года, строена крестообразно, интересна по архитектуре. Колокольня новая.⁵ Иконостас начала XIX века. Сторож рассказывал, что был золотой потир, дар <царя> Алексея Михайловича, неизвестно где теперь находящийся. Сохранилось несколько древних икон. — Барский дом каменный, очень интересный, екатерининских времен или более ранний, с белокаменною входной лестницей, с колоннадой на юг. Он есть в этюдах Милорадовича.⁶ На доме бельведер, вид с которого должен быть очень хорош, но лестница туда сломана. Дом постепенно разрушается. Библиотека представляет собою груду сваленных на полу разорванных книг, многие книги уже растасканы, в настоящее время однако приступают к регистрации. Кое-какая сохранилась екатерининская мебель, но в общем, дом пустой, много вывезено. Любопытен, вестибюль вроде сеней, двусветный: из верхних окон можно было смотреть, кто приехал. Сохранился мраморный камин екатерининских времен.⁷ Обитатели Узкого часто ходят в Ясенево, так как оно недалеко, две версты на юг. В 3 верстах от Узкого, на шоссе, находится Коньково <Сергиевское>. Здесь церковь 1697 года, петровской архитектуры, с витыми угловыми колонками, одноглавая. Колокольня новая. Любопытны каменные ворота, состоящие при соединенных двух палатках. В церкви есть древние образа, развешаннные в разных частях здания, но иконостас новый. Хороши старые образа с праздниками, а также икона Пр<еподобного> Сергия и икона Николая Чудотворца, последняя впрочем далеко уступает одновременной Узковской. Есть образа из упраздненной помещичьей церкви XVIII века, живописные.⁸ Около Конькова стоит обелиск, несомненно имеющий значение монумента, построенный в память Екатерины II. Докладчику старожил рассказывал, что при Екатерине II здесь был помещик Зиновьев, гроза крестьян, какой-то маниак, построивший бастионы, выкопавший рвы, выложивший пруд белым камнем, наставивший здесь пушек. Он измучил людей работой, мечтал пруды соединить с Москвою рекою. На него жаловались царице, она его укротила.⁹ Пруд остался, но камень оброс камышом, следы бастионов остались. Село Зюзино находится в 4 верстах от Узкого. Церковь трехверхая. Оттуда хороший вид на Москву. Была круговая паперть. Есть ложа под куполом, для которой сделана особая пристройка. В церкви хранится крест с изложением обстоятельств постройки храма. От помещичьего дома сохранились только флигеля интересной архитектуры.¹⁰ Дом был каменный, разобран на постройку дач. - К словам докладчика с Зюзине Е.В.Воздвиженская добавила, что в доме был двухсветный зал. В усадьбе некогда была летняя дача Московского Университета при Назимове.¹¹ На том месте, где теперь дом самой Е.В.Воздвиженской, была "часовая", т.е. были устроены солнечные часы. Поблизости есть три кургана, которые Городцов¹² намеревался разрыть, но еще не успел этого сделать. - Далее докладчик перешел к описанию сел<ьц>а <Малого> Голубина в 3½ верстах на запад от Узкого. Здесь дом екатерининского времени, одноэтажный каменный с фронтонами. Дом в состоянии разрушения, полов и потолков уже нет, но стены толстые, словно крепостные.¹³ Есть парк, рыжие пруды, насыпные курганы, есть островок уединения или мечтания. Романтики много, как и в Ясеневе. Есть следы бывших прудов, есть плотины, хороша аллея из столетних лип. Экскурсанты были встречены в Голубине женщинами с палками, испытали нечто вроде нападения, и вернулись в Узкое, как бы из какой-то неведомой, дикарской страны. - Село Богородицкое¹⁴ замечательно по своему храму, самому интересному памятнику после ц<еркви> села Узкого. Храм XVII века, очень тщательно сложенный и обработанный. Был придел Бориса и Глеба, впоследствии разобранный. Южная входная дверь вошла в состав северной стены главного храма, стене, которая окон не имеет. По-видимому, придел древнее главного храма, равно как и Колокольня, бывшая при приделе, но сохранившаяся дольше. Интересны образа Спасителя и Трех Святителей, но иконостас новый с живописными образами. Есть древняя надгробная плита, 1683 года. Говоря о Бородицком, докладчик демонстрировал две фотографии с видами церкви снаружи и с видом входа в бывший Борисоглебский придел.¹⁵ В версте от Богородицкого находится Тропарево. Здесь хорош храм конца XVII века.¹⁶ Образов древних почти нет, иконостас XVIII века, но образа новые. В церкви есть резное изображение Христа в терновом венце, довольно позднее. На этом был закончен доклад о столь известных подмосковных древностях, выслушанный с глубоким вниманием и сопровождавшийся рукоплесканиями.

4. Б.С.Пушкин¹⁷ изложил свои добавления к докладу A.M.Васнецова. Прежде всего Б.С. обратил внимание, что A.M. не терял в Узком времени даром, не столько отдыхал, сколько изучал и работал, и все время ходил, почему и накопил столь много интересных наблюдений. С своей стороны Б.С. добавил, что церковь Узкого построена в 1698 году.¹⁸ Есть в ней два Евангелия петровского времени с наугольниками XVIII века. Архив церкви вывезен в Царицинскую волость.¹⁹ Сохранился антиминс с подписью преосв<ященного> Августина.²⁰ В палатке над алтарем сохранились остатки записей приходо-расходного характера. Прежний дом принадлежал в начале XVIII века Голицыным²¹, из этого здания и сохранились изразцы, а также фундамент и сводчатые перекрытия внизу. B.C. прервал свой доклад вследствие необходимости закончить заседание к 7 часам вечера. Постановлено заслушать продолжение на следующем заседании.

5. Рассмотрены некоторые текущие дела, имеющие спешный характер. <...>

Заседание закрыто в 7 ч<асов> вечера.

Почетный Председатель <подпись> Секретарь <подпись>

Протокол 14-го заседания состоящей при Музее Старой Москвы группы лиц, интересующейся изучением старой Москвы, 22 ноября 1923 года.

Присутствовали: <30 подписей, после них помета карандашом: "не расписался Н.Н.Соболев" и подведен итог собравшихся - 31> Заседание открыто в 4 ч. 45 м<инут> пополудни. Председательствует П.Н.Миллер.²² Секретарские обязанности исполняет М.И.Александровский.

1. Читается и утверждается протокол предыдущего заседания, при чем были сделаны поправки по указанию А.М.Васнецова, находившего, что в некоторых местах надо изменить текст, для большей точности передачи сообщенных им сведений.²³

2. П.Н.Миллер сообщает свои замечания и дополнения к изложенному в протоколе докладу А.М.Васнецова. П<етр> Н<иколаеви>ч в селе Узком считает очень замечательными конюшни и оранжереи. Стена последних идет сажень на 20-30, ее архитектурная обработка представлена на демонстрируемом рисунке, сделанном архитектором Тихомировым,²⁴ обработка эта говорит об очень древнем времени. На конном дворе замечательна башня, а также что<-то> вроде ложных подъемов наверх.²⁵ По мнению того же архитектора Тихомирова, в церкви третий свет надстроен позднее, вследствие <того>, что средняя глава и является световою. Среди владельцев Узкого были не только Голицыны .. Трубецкие, но и Толстые. Группа детей работы Паоло Трубецкого не бронзовая, а бронзированная, так как довольно легкая при поднятии. Обелиск стоит не около Конькова, а в самом Конькове. — Из окрестностей Узкого вовсе не упомянуто Воронцово. Там сохранились каменные ворота в стиле Казаковской готики.²⁶ — В Узком еще интересны базы колонн в обработке большой оранжереи. — Сообщение П.Н.Миллера возбудило большой интерес и живой обмен мнений и впечатлений, в котором приняли участие А.М.Васнецов, Н.Н.Соболев, Д.П.Сухов, В.М.Борин,²⁷ М.И.Александровский. В результате этого обмена выяснилось, что церковь Узкого цельная, без позднейшей надстройки, так как сохранился роскошный иконостас самого конца XVII века, приноровленный именно к существующему зданию. Оранжереи относятся именно к XVIII веку, так как их архитектурные украшения Елизаветинские.²⁸ Дом в Узком строил едва ли Родионов, скорее Дм<итрий> Ник<олаевич> Чичагов, да и то ему принадлежит только переделка, а остов здания, его стены старые, м<ожет> б<ыть> XVIII века.²⁹ Кроме названных владельцев имение принадлежало также Стрешневым, которые и построили церковь. Группа Паоло Трубецкого может быть бронзовая, а легкая потому, что внутри фигур пустая, оболочка тонкая. Обелиск в Конькове стоит у края деревни.³⁰ С него есть фотографический снимок.

3. Составленная в прошлом заседании комиссия представила выработанный ею текст Устава Общества друзей Старой Москвы.<...>

4. В. В. Шереметьевский³¹ читает вторую половину своего доклада об историческом элементе в номенклатуре московских церквей.<...>

5. По вопросу об очередных осмотрах постановлено посетить в воскресение 25 ноября в 1 час дня церковь Успения на Покровке, а в воскресение 2 декабря Златоустовский монастырь. На следующее очередное заседание назначено просить доклада В.М.Борина, доклад Б.С.Пушкина об Узком и его окрестностях,³² сообщение И.Н.Жучкова³³ об Иване Великом, прения по докладу В.В.Шереметьевского, протокол осмотра Сухаревой башни, информация по делу о чествовании <Д.А.>Ровинского³⁴ <...>

Заседание закрыто в 7 ч<асов> вечера.
Почетный Председатель <подпись> Председатель <подпись> Секретарь <подпись>

1 Васнецов Апполинарий Михайлович (1856-1933) - художник, с 1919 г. председатель, с 1923 г. почетный председатель "Старой Москвы". Неоднократно отдыхал в Узком в 1920-х гг.

Александровский Михаил Александрович (1856-1943) - историк. Ему принадлежит небольшое исследование об Узком, вошедшее в его неопубликованную книгу "Исторический указатель сел и зданий бывшего Московского уезда". М., 1932. См.: ОПИ ГИМ, ф. 465, ед. хр. 10, л. 128-129 об.

2 Скульптура изображает детей С.Н.Трубецкого, который не был владельцем Узкого.

3 Воздвиженская Екатерина Васильевна (ум. в кон. 1920-х гг.(?) - историк. В 1920-х гг. работала в Московском отделе народного образования. О ней см.: Коробко М.Ю. Воздвиженская Екатерина Васильевна//Историки и краеведы Москвы. Некрополь. Библиографический справочник. М., 1996. С. 47; Он же. Зюзино// Усадебное ожерелье ... С. 69.

4 Современное местонахождение неизвестно. Они не значатся в официальном списке произведений А.М.Васнецова, составленном Л.А.Беспаловой. А.М.Васнецов писал Узкое и в 1924 г. Две работы этого цикла "Пруд" и "Крыльцо церкви" перешли к его наследникам. Местонахождение других этюдов: "Москва за 12 верст" и "Парк и дом" также неизвестно. Они экспонировались на персональной выставке А.М.Васнецова, устроенной в Москве в 1929 г. См.: Беспалова Л.А. Апполинарий Михайлович Васнецов, 1856-1933. М., 1956. С. 163.

5 В действительности церковь Петра и Павла в Ясеневе более поздняя. Разрешение на ее строительство было выдано лишь в 1751 г. Колокольня и трапезная были пристроены к ней в 1863 г. по проекту художника Калугина. Коробко М.Ю. Ясенево//Усадебное ожерелье... С. 151-162.

6 Милорадович Сергей Дмитриевич (1852, 1851?) - 1943) - художник-передвижник, в 1927-1932 гг. член-учредитель Объединения художников-реалистов.

7 Главный дом усадьбы Ясенево со всем, что в нем еще оставалось сгорел в 1924 г. В 1970 г. на этом месте был выстроен новодел.

8 Церковь в Конысове-Сергеевском построена в 1682 г. Колокольня и трапезная пристроены в 1808 г. Церковь в соседнем селе Конькове-Троицком была построена к 1728 г. и снесена в 1821 г. В кон. XIX в. оба эти населенных пункта слились. См. прим. 27 к главе III.

9 Имеется ввиду петербургский обер-комендант генерал-майор Николай Иванович Зиновьев (ум. 1773), жена которого, Авдотья (Евдокия) Наумовна, урожденная Сенявина (1717-1773) владела Коньковым-Троицким. Екатерина II приобрела имение в 1776 г. у их дочери графини Екатерины Николаевны Орловой (1758-1781).

10 Церковь Бориса и Глеба в Зюзино была сооружена к 1715 г. Флигеля были сооружены в 1820-х гг. К настоящему времени сохранился лишь один из них. См.: Коробко М.Ю. Зюзино//Усадебное ожерелье... С. 61-70

11 Назимов Владимир Иванович (1802-1874) - генерал-адъютант, в 1853-1855 гг. занимал должность попечителя Московского учебного округа.

12 Городцов Василий Алексеевич (1860-1945) - археолог.

13 Дом был частично разрушен в 1913-1914 гг. перед его предполагавшейся перестройкой. В настоящее время не существует. ЦИАМ, ф. 227, оп. 2, д. 2431, л. 171 об.

14 Название села более известно в интерпретации Богородское-Воронино.

15 Предположение А.М.Васнецова неверно. Придел одновременен храму, построенному к 1677 г., как и первый ярус колокольни, на котором, вместо него, первоначально находилась звоница "псковского типа". Иконостас, по-видимому, был выполнен к 1866 г. (в том году церковь была заново освящена, после проводившихся в ней ремонтных работ). Надгробная плита имела надпись: "Лета 7191 <1683-М.К.> августа в 1 день преставися стольника князя Ивана Ивановича Голицына...". В настоящее время церковь не существует. Подробнее о ней см. лит., указанную в прим. 6 к главе IV.

16 Построен к 1693 г. Современный адрес: проспект Вернадского, д. 90.

17 Пушкин Борис Сергеевич (1879-1939) - литератор и архивист.

18 В действительности церковь была сооружена к 1697 г.

19 Функции записи актов гражданского состояния в 1918 г. были переданы нотариусам, поэтому все метрические книги церквей свозились в волостные центры. Узкое в 1918-1928 гг. входило в Ленинскую (Царицынскую) волость.

20 Августин - (Алексей Васильевич Виноградский, 1766-1819) - епископ Дмитровский, управлял Московской епархией из-за дряхлости митрополита Платона. Его подпись на антиминсе свидетельствует, что церковь была заново освящена после отступления французов, побывавших в Узком в 1812 г.

21 Голицыны владели узким лишь с 1726 г.

22 Миллер Петр Николаевич (1857-1943) - историк, с 1923 г. председатель "Старой Москвы". Т.к. он отдыхал в Узком с 15 октября по 15 ноября 1923 г., то не присутствовал на предыдущем заседании комиссии. ОПИ ГИМ, ф. 402, ед. хр. 840, л. 15,

23 Замечания А.М.Васнецова учтены нами при публикации протоколов.

24 Тихомиров Николай Яковлевич.

25 П.Н.Миллер имел в виду контрфорсы.

26 Сооружены в 1780-х гг. возможно В.И.Баженовым или М.Ф.Казаковым. См.: Коробко М.Ю. Воронцово//Усадебное ожерелье ... С. 71-83.

27 Соболев Николай Николаевич - историк; Сухов Дмитрий Петрович (1867-1958) — архитектор-реставратор; Борин Василий Михайлович — архитектор.

28 Оранжереи датируется кон. XVIII-нач. XIX вв.

29 Чичагов Д.Н. (1835-1894). Мнение о том, что он перестраивал дом в Узком — ошибочно.

30 С 1972 г. на территории Донского монастыря.

31 Шереметевский Владимир Владимирович (1863-1943) - архивист.

32 На следующем, 15 заседании, состоявшемся 22 ноября 1923 г. доклад об Узком Б.С.Пушкина не был заслушан "за поздним временем". Тем не менее присутствующие рассмотрели принесенные И.Н.Жучковым гравюры И.Н.Павлова с видами усадьбы: интерьеры главного дома, его восточный фасад, террасы, церковь, пруды и конный двор. ОР РГБ, ф. 177, к. 1, ед.хр. 12. л. 31, об., 33.

33 Жучков Иван Николаевич - историк. См. также прим. 32.

34 Ровинский Дмитрий Алексеевич (1824-1895) - искусствовед, коллекционер.

 

Сидоров А.А. "УЗКОЕ" - 1924

Публикуется впервые по рукописи, хранящейся в библиотеке санатория РАН "Узкое". Сидоров Алексей Алексеевич (1891 -1978) - искусствовед, член-корреспондент АН СССР.

Воспоминания часто обманывают. Но те, что сохранены "памятью сердца", которая сильнее "рассудка памяти печальной" - живут и оживают через поколения. Так и старое "Узкое" в начале его — какое найти слово? — "деятельности", "жизни", "состояния"? Все эти слова касаются только одной стороны многогранного и прекрасного целого, каким было и остается "Узкое". В первый раз посещения "Узкого" — это ранее лето 1924 года. Исторически — это один из переломных годов великого строительства, недостаточно еще осознаваемого его современниками и соучастниками. Страна только что вся была потрясена кончиной Великого Вождя. Было много работы, в том числе и для творческой интеллигенции. В ее рядах особою авторитетностью пользовалась ЦеКУБУ — Центральная комиссия по улучшению быта ученых. Ее детищем и было "Узкое". Мы о нем узнавали из устных рассказов. Никоим образом — не как о санатории. Главное различие "Узкого" того времени от настоящего было, что "Узкое" в 1924 году было исключительно "домом отдыха". Гостеприимно она открывала свои ворота всем — "Сан-Узкая республика".

Врачей почти не было видно. Царила "самодеятельность" отдыхающих. Их контингент был многообразен. Ученые, конечно, — но Академия наук еще не была в Москве. В числе отдыхающих были и профессора, и художники, и артисты, и поэты, и молодежь, достаточно разнообразная. Были именитые и вовсе не именитые. Деятели партии. И скромный в штатском генерал прошлой, первой мировой войны, А.А.Брусилов.¹ Было принято избирать как либо "главу", "председателя" жизни во всяком случае приятной, интересной, веселой, в которой перемживались спорт, игры, вечера со "чтениями" и танцами и серьезными беседы, шахматы и "живые картины". Во главе того "потока", в котором принял я участие с моею женой, встала известная деятельница театра и литературы, Е.Ф.Цертелева,² "Екатерина Скромная", — такой "титул" она себе избрала.

Внешне: самое здание было еще не распределено на уютные и удобные номера, как теперь. Нас с женою поместили вместе с четой друзей наших — супругов Кравченко (Алексей Ильич Кравченко — знаменитый мастер гравюры и живописи, его жена, искусствовед, жива и теперь, полная жизни).³ Большая комната была разделена занавесом на две половины, и мы никак друг другу не мешали. Вся жизнь протекала на воздухе. Теннис, крокет и "гигантские шаги". Прогулки. В одной из групп — А.А.Брусилов со своею женой, экспансивной и настроенной скорее против советской действительности. Короткие, умно-иронические отзывы Брусилова о царе и бездарных командующих первой войны, отказавшихся поддержать его прорыв — "во славу брусиловского оружия". Группы прогулок — свободны, меняются всякий раз. В окрестностях "Узкого" — поля и леса, людей почти не видно. Автобусной линии, понятно, еще нет, Москва — где-то очень далеко.

Но зато по вечерам — пение артистов консерватории, остроумные рассказы обаятельного старого члена партии, Н.Л.Мещерякова,⁴ стихи, "шарады", веселье. "Журнал" с записью всевозможных острот. Обед и ужин - за одним большим столом, вход в столовую прямо из парка. И, как всегда, — зелень, зелень, цветы, цветы...

И, конечно, умная и серьезная "подпочва". В "Узком" обсуждались многие вопросы текущего искусства, литературы, науки, культурной политики. В 1924 году многое было неясным. Не было общего читального зала и такой полной текущей литературой, книгами и газетами библиотеки, как теперь. В 1930-х годах — все изменено. "Узкое" — в первую очередь — санаторий. "Самодеятельность" исчезла сама собою. Оставался популярным бильярд. Шахматы стали серьезнее, и чтение. Реконструировалось самое здание. Сохранив всю прелесть своего окружения, "Узкое" приблизилось к современному его обличью.

В "Воспоминаниях" черты давнего прошлого перекликаются с новыми, минувшее неизбежно сопоставляется с настоящим. Есть одна черта, которую воспринимают все, посещавшие "Узкое" в разные промежутки или отдыхавшие в нем регулярно. Это — его "гостеприимство". Старинная и хорошая черта, свойственная не только русскому народу, но и народам кавказских гор. "Гостеприимство" бывает, несомненно, различным. В "Узком" оно приобрело свои, исключительно важные и хорошие черты. Оно очень тактично. Очень человечно. Заботливо. Без настоятельности. Природа "Узкого" — чудесна, комфорт для отдыха и условия лечения — первоклассны. Но все посещающие "Узкое" знают, что лучшее и самое ценное, самое достойное благодарности и высшего уважения в нем - люди. Все, объединяемые термином "персонал". От высших Врачей, до сотрудников и нянечек. Им в первую и последнюю очередь - спасибо. В "Узком" можно не только стать здоровым, но и быть счастливым.

Узкое, июнь 1972 г.

1 Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926) — генерал, в 1917 г. верховный главнокомандующий, в Красной Армии — инспектор кавалерии. С 1924 г. в отставке.

2 Цертелева Екатерина Федоровна — преподаватель Музыкального техникума им. Гнесиных.

3 Кравченко А.И. (1889-1940).

4 Мещеряков Николай Леонидович (1856-1942) — зав. Госиздатом, с осени 1924 г. член квалификационной комиссии ЦКУБУ.

 

Кареев Н.И. ЗАКАТНЫЕ ГОДЫ (фрагменты)

Публикуются по изд.: Кареев Н.И. Прожитое и пережитое. Л., 1990. С.297-303. Кареев Николай Иванович (1850-1934) — историк, профессор МГУ, с 1929 почетный академик. Был однокашником В.С.Соловьева по 5-й Московской гимназии и университету.

<...> В 1924 и 1925 <годах> мы¹ по одному месяцу прожили в санатории Цекубу Узком под Москвой и только в первом из этих годов съездили на короткое время в Аносово,² во второй же - только прокатились по Волге. Поездка в Аносово в 1924 году была для нас обоих последней. После смерти жены в 1926 и 1927 годах я с дочерью и ее детьми прожил в Шалове под Лугой,³ побывал в 1927 году в Узком, куда на месяц ездил и в 1928 году.<...>.

Аносово как дачу до некоторой степени стала мне заменять упомянутая уже санатория в селе Узком, в бывшем барском доме графов Шереметевых.⁴ Здесь я, с женою два раза, в остальные разы один, проводил время с пользой для здоровья и очень приятно. В Узком я встречался со старыми московскими знакомыми, которых не видал иногда по десяткам лет (например, с одним я увиделся здесь вновь через 52 года), что влекло за собой продолжительные с обеих сторон припоминания прошлого — о тех или иных общих знакомых, о тех или других обстоятельствах. Кроме того, я здесь знакомился с массою людей, бывших мне ранее неизвестными, с некоторыми даже сближался и вел беспокойные беседы на разные темы, научные и философские, общественные и литературные, а также делясь с ними своими воспоминаниями. Гости этого дома отдыха прозвали его "Санузией" (из санатория "Узкое"), в честь которой я, как многие, кропал вирши, записывающиеся в особые погодные книги. Но, увы! С каждым новым приездом в "Санузию" я замечал, что круг моих прогулок все более и более суживался, и это также в моих глазах было признаком закатности.

В этой-то самой "Санузии " и пишется мною настоящая глава через пять лет (1923) после предыдущей. Особенно хорошая черта жизни в Узком была та, что люди, приезжающие сюда, отдыхать на лоне природы, делаются в большинстве случаев общительными, любезными, милыми. Среди них бывали музыканты, певцы, поэты, развлекавшие "Санузию" своим искусством, параллельно с некоторыми учеными, делавшими доклады по своей специальности. Любя сам подобные вещи, я тоже выступал с чтениями, из коих помню критику книги <Н.А.> Морозова "Христос",⁵ лекцию об историках французской революции, воспоминания свои о Москве времен моего детства и отрочества и о варшавском профессорстве, рассказ о том, как я и мои соратники относились к Пушкину в разные периоды жизни. Преклонные годы не отняли у меня охоты лекторствовать, но поднимать в "Санузии" спорные темы было уже не по сезону. Было и много времени для чтения беллетристики. <...> Только пребывание в "Санузии" и проезды туда и обратно через Москву давали случаи заводить новые знакомства. <...> Мой жанр — эпиграмма, акростихи, шутливые оды — особенно расцвел в Узком с его часто праздным препровождением времени. Вот эта способность меня не оставила, а другая — много и без утомления гулять по полям, лугам и лесам — увы, значительно ослабела, на что, повторяю, я смотрю как на один из несомненных признаков закатности. А еще недавно я был незаурядный ходок.

1928 г.

1 Н.И.Кареев и его жена Софья Андреевна, урожденная Айсберг (1863-1926).

2 Аносово - имение Кареевых в Смоленской губернии. В свое время его посетил В.С.Соловьев.

3 О пребывании Н.И.Кареева в Шалове см.: Федин К.А. 1921-1928 годы//Горький среди нас (Картины литературной жизни). М., 1968. С. 146-147.

4 Ошибка мемуариста - Узкое никогда не принадлежало Шереметевым.

5 Имеется ввиду следующее изд.: Морозов Н.А. Христос. Кн 1-4. М.-Л., 1924-1928. Впоследствии были изданы и кн. 5-7 (М.-Л., 1929-1932). См. также Кареев Н.И.. Указ. соч. С. 296.

 

Власова Н.А. ВОСПОМИНАНИЯ ОБ УЗКОМ

Публикуются полностью впервые по рукописи, хранящейся в библиотеке санатория РАН "Узкое". Власова Наталья Александровна (1899-1989) специалист по детской дефектологии, старший научный сотрудник Центрального НИИ психиатрии, профессор.

Приближающееся 50-летие санатория "Узкое" напомнило мне, что я в долгу перед "ним". Давно собиралась я поделиться воспоминаниями о старом Узком, рассказать то, что осталось в памяти из далекого детства и передать оставшиеся у меня фотографии тех времен, а так же фотографии Узкого <19>30-х годов. Мои воспоминания об Узком уходят в далекое прошлое. В детстве об Узком, о жизни в нем Трубецких мы не раз слышали от родителей. Фотография этого красивого дома с колоннами висела всегда в спальне нашей матери; ей и отцу она была, очевидно, очень дорога, так же как были дороги и воспоминания, связывавшие их с Узким.

Дело в том, что оканчивая консерваторию, матери моей (она была пианисткой), директором консерватории Сафоновым¹ было предложено давать уроки игры на фортепиано старшим детям Трубецких - Володе, Любе² и Соне. Мать наша дала согласие, и вот произошло знакомство с семьей Трубецких, — но не в их московском доме, а в загородной усадьбе Узкое — это было летом 1895 года. Одновременно, летом этого же года, приехали из Москвы в Узкое два студента Московского Университета — будущие врачи: А.В.Власов и Г.Н.Сперанский. Они должны были стать репетиторами мальчиков Трубецких — Володи и Коли.

Из рассказов матери я знаю, что занятия у детей Трубецких шли без перерыва — зимой и летом. Занятия были ежедневные (кроме праздничных и воскресных дней), они проходили по строгому расписанию. За точным распорядком дня и расписанием занятий, следила сама мать детей - Александра Владимировна Трубецкая.

Дети проходили все предметы, затем языки: французский, немецкий и английский, кроме того были и занятия по фортепиано.

Учителя и воспитатели жили в двух пристроенных к большому дому флигелях (теперешние северный и южный) — в южном доме женский персонал — учительницы и гувернантки, а в северном мужчины — воспитатели и учителя. Флигели тогда соединялись с большим домом нижними застекленными переходами (верхних тогда не было). В большом доме наверху помещались только дети и там же были комнаты нянь. Все детские комнаты — на юго-западную сторону (на большую лужайку перед большой терассой), а классные комнаты были напротив - выходили окнами в парк. Распорядок дня был очень четкий: в 3 часа дня кончались занятия (а начинались в 10 часов утра), и к 4-м часам гонг созывал всех к обеду. В столовой собиралось большое число обитателей Узкого — все дети с гувернантками и учителями, кроме того много родных, всегда гостивших летом в Узком. Время после обеда дети проводили разнообразно и весело, кроме прогулок много удовольствия доставляли всем — и детям, и учителям — игры в теннис, крокет (теннисная площадка осталась и теперь на прежнем месте).

Моя мать, вышедшая замуж в 1898 году за Александра Васильевича Власова, вспоминая о жизни в Узком и о своем дальнейшем знакомстве с семьей Трубецких, рассказывала об отличительных чертах воспитания их детей. Прежде всего, это была большая скромность в поведении и скромность их костюмов, особенно девочек. Бросалось в глаза (по тем временам особенно) совершенно свободное общение с крестьянскими детьми, их сверстниками, их всегда было много в саду, когда играли в горелки.

Отец много рассказывал о встречах и беседах с Сергеем Николаевичем Трубецким, - это был человек редкостного ума, необычайно приветливый, любивший беседовать со студентами. Об этом очень хорошо написал в своих воспоминаниях академик Н.М.Дружинин (стр. 309-310).³ Владелец же Узкого - Петр Николаевич Трубецкой (он был губернским предводителем дворянства) в Узкое приезжал редко и любил эти поездки из Москвы обставлять бешеной гонкой на необъезженных лошадях, которых привозили ему специально из его имения в Херсонской губернии Казацкого, где был большой конный завод Трубецких. Езда, говорят, была красивая, но и рискованная, особенно, когда тройка таких лошадей неслась вниз и вверх от "Небесных ворот".

Мои личные воспоминания относятся к 1928 году, когда я со своими друзьями из 2-го Московского Художественного Театра (2-й МХАТ) в дни студенческих каникул (20-го января) приехала в "Узкое". Добирались мы тогда от Калужской заставы на лошадях — из "Узкого" высылались сани с теплыми одеялами и меховыми мешками. Поездка зимой на санях была очень приятной и показалась нам очень быстрой. Узковский большой дом, конечно, я тут же узнала, ничего не изменилось по сравнению с той фотографией, которая сохранилась у нас в семье.

Когда мы вошли в вестибюль, первое, что бросилось в глаза, это огромное количество лыж (всяких размеров). Тут же в вестибюле нас сразу посвятил в распорядок жизни в "Санузской республике" встретивший нас писатель П.Н.Зайцев,⁴ исполнявший обязанности "наркома развлечений". Прежде всего, мы должны были знать о существовании в "республике" самых различных "наркоматов": спорта, питания, танцев и еще каких-то других. Все было полно шуточных названий и как-то сразу погружало тебя в атмосферу веселого отдыха.

Само изучение на гербе "республики" "Non cogito sed - edo ergo sum" — "Я не размышляю, но ем, следовательно, я существую", — настраивало легко и весело. Но нас предупредили, что режим дня здесь все-таки строгий и его требуется соблюдать" Слушайте гонг!" — сказали нам. Но мы к этому отнеслись несколько легкомысленно и подошли к столовой, когда дверь в нее была уже закрыта, оттуда раздавался шум голосов и звон посуды значит ужин уже начался!... Осторожно приоткрыли дверь (мы думали войти незаметно) — как вдруг нас встретили громом аплодисментов! Мы остолбенели, (я решила, что аплодисменты относятся к Вере Соловьевой — известной актрисе 2-го МХАТа,⁵ но не тут-то было! Это оказывается и было наказание за опоздание к ужину. После такой встречи никто уже не рискнет еще раз опоздать. Столы тогда в столовой были общие, большие, во весь зал, а на столах обилие цветов! — а ведь это был январь месяц! После ужина было всегда много интересных занятий, ставились шарады, причем принимали участие в их постановке люди всех возрастов! (Говорят, что были дни, когда их постановкой руководил сам Константин Сергеевич Станиславский). В гостиной были столики для игры в "Маджонг", очень сложной и интересной игры — построение "Китайской стены".

"Нарком спорта" — геолог профессор Вениамин Аркадьевич Зиль-берминц,⁶ кроме спорта, ведал и музыкой — он сам хорошо играл на рояле и сопровождал постановку шарады "Аида" музыкой (не помню только, кто тогда пел). А заканчивался вечер иногда и танцами. Так случилось и в тот наш приезд в "Узкое". Кто-то после вальса заиграл мазурку, устоять от соблазна танцевать ее я не смогла и охотно согласилась на предложение пригласившего меня на мазурку хозяина "Санузской республики" — директора Василия Александровича.⁷ Танцевал он, несмотря на свой возраст, изумительно! А за лучшее исполнение мазурки даме полагался шуточный приз - огромный поднос с разными бутербродами, который я и получила, и должна была всех угощать. Все это создавало атмосферу хорошего, здорового веселья! Так же как и катанье с гор. Они были построены от колонн центрального фасада с большой высоты, и сани, раскатившись, мчались на другой конец пруда (его тогда не загораживали никакие деревья, и пруд был хорошо виден с центрального балкона). Сани почти каждый раз переезжали пруд, конечное том случае, если не опрокидывались. С 11 часов вечера в доме гасился свет и тот, кто опаздывал, должен был добираться к себе в комнаты со свечой, которую мы зажигали внизу в передней.

И вот даже три, четыре дня, проведенных так в "Узком", то есть в "Санузской республике" были прекрасным отдыхом!

С 1930 года мы с мужем В.А.Зильберминцем в зимние месяцы часто навещали "Узкое", ставшее и нам (как и моим родителям) близким и родным. Но год за годом в нем становилось все тише, шарады и танцы прекратились, но столик с "Маджонгом" еще долго стоял, хотя любителей этой игры становилось все меньше. Ледяная гора тоже исчезла, оставались еще лыжи.

Но все же "Узкое" притягивало всех своим уютом и какой-то особой семейной обстановкой, и многие ученые приезжали отдохнуть туда, иногда даже на день, два. Особенно памятными остались мне вечера, когда приезжали в "Узкое" Отто Юльевич Шмидт и Александр Евгеньевич Ферсман.⁸

Ни того, ни другого не надо было просить рассказывать. Они сами охотно начинали рассказывать о своих путешествиях, граничивших со сказочными событиями. Вечера воспоминаний Александра Евгеньевича у меня запечатлелись на всю жизнь. Он и мой муж, объездившие горы Урала, Кавказа, Крыма, Памира, видевшие и знавшие не только недра этих гор, но и быт народов, населявших эти места, описывали все это так живо, и их рассказы были интересны и полны захватывающих событий.

Иногда мне казалось, что именно в "Узком" зародилась у Ферсмана его поэтическая книга "Воспоминания о камне". Почти всегда такие беседы кончались музыкой. Играл чаще всего мой муж, Вениамин Аркадьевич Зильберминц. Позднее, уже в 1935-37 годах, мы с мужем и дочкой Аленушкой навещали в "Узком" Владимира Ивановича Вернадского,⁹ который тогда подолгу живал в "Узком". Детей он очень любил и радовался, когда мы его навещали.¹⁰

Понемногу "Санузская республика" перестала быть "самостоятельной Санузией", куда-то исчез и глиняный божок (скульптура Жукова),¹¹ так весело смотревший на нас с камина. Тишину нашего любимого "Узкого" теперь только приятно нарушают приезды нашего замечательного Ираклия Луарсабовича Андроникова¹² — его беседы, рассказы, полные изумительных жизнеописаний, юмора и всего того, что так нас обогащает, радует и по-моему дает иногда много больше, чем любые витамины!

А хорошо бы, если бы Ираклий Луарсабович взялся бы за розыски древней истории "Узкого" и окрестностей, и мы бы услыхали бы от него: "А дед Голицына, в свою очередь..." и т.д. Как было бы замечательно поглубже узнать историю дорогого нам "Узкого"! А Академия наук СССР - позаботилась бы, чтобы обезображенное в 1959 году здание церкви было отреставрировано.¹³ Ведь это здание является памятником зодчества XVIII века и должно быть под охраной в числе <других> памятников древней культуры. Нельзя допустить мысли, чтобы ученые, с такой любовью относящиеся к своему санаторию, стремящиеся сохранить и дом, и парк, так спокойно относятся к тому, что на их глазах разрушается. А со зданием церкви — это происходит именно так — оно постепенно разрушается. И я не сомневаюсь, что под теми скромными пожеланиями, которые здесь высказаны академиком Н.М.Дружининым¹⁴ — подпишется каждый. Что делаю и я. Оставляю на память сохранившиеся у меня фотографии 1895 года и более поздние 1929-30-х годов.

Узкое, 1971 г.

1 Сафонов Василий Ильич (1852-1918) - пианист, директор Московской консерватории в 1889-1905 гг.

2 Княгиня Любовь Петровна Оболенская, урожденная княжна Трубецкая была крестной матерью Н.А.Власовой.

3 Указаны страницы "Книги отзывов и предложений" санатория "Узкое" за 1948-1986 гг., на которых находятся записи историка Николая Михайловича Дружинина (1866-1986):

"Из старых обитателей Узкого, упомянутых в воспоминаниях профессора Г. Сперанского <...>, я лично, Н<иколай> М<ихайлович> Д<ружинин>, хорошо помню проф<ессора> С.Н.Трубецкого, которого знал, как слушатель его лекций и делегат от 1 курса историко-филологического факультета Московского университета в 1904-1905 гг.

Хотя С.Н. Трубецкой придерживался умеренно - либеральных воззрений и был противником революционных методов, он никогда не навязывал студентам своих политических взглядов и шел навстречу передовой учащейся молодежи. Его лекции пользовались большим успехом.

Когда после кровавого побоища 9 января 1905 г. вспыхнуло массовое стачечное движение и встал вопрос о всеобщей студенческой забастовке, С.Н. Трубецкой был назначен председателем студенческой сходки для решения этого волнующего вопроса. Но он предоставил свободу действий самим студентам и ждал их решения, сидя в профессорской комнатке. Он был сторонником открытых прений и закрытого голосования, но подчинился желанию большинства участников сходки - решить вопрос открытым голованием - в соответствии с предложением революционной фракции. *Мне лично пришлось вести, в качестве делегата от сходки переговоры на эту тему с С.Н. Трубецким как формальным председателем сходки. (Прим. Н.М. Дружинина).

Большинство студентов любило и уважало С.Н.Трубецкого как профессора и человека. (Необходимо помнить, что в 1904 и начале 1905 гг. дифференциация политических течений в рядах студенчества не была еще резко выражена).

4 Зайцев Петр Никанорович (1880-1970) в 1923-1929 гг. член правления Всероссийского союза писателей, в 1926-1928 гг. секретарь издательства "Узел".

5 Соловьева Вера Васильевна (1892-?) - первая исполнительница роли Елены в пьесе М.А. Булгакова "Дни Турбиных" (1926 г.), была женой актера и режиссера Андрея Матвеевича Жилинского (Андрюс - Олека Жилинскас; 1893-1948). Впоследствии они оба эмигрировали.

6 Зильберминц В.А. (1887-после 1938) - впоследствии муж Н.А. Власовой. Арестован 28 июня 1938 г. и, позже, погиб в лагере. Подробнее о нем см.: Волков В.П. "Родина сумеет еще отблагодарить вас..."//Природа. 1988. № 11. С. 48-68; Кумок Я. Письмо к погибшему другу//Огонек. 1987. № 16. С. 12-13.

7 В 1920-х гг. директором санатория "Узкое" (заведующим) был Василий Александрович Черкесов. См.: Вся Москва. Т. 1. М., 1926. С. 215; Вся Москва. М., 1929. С. 919

8 Шмидт О.Ю. (1891-1956); Ферсман А,Е. (1883-1945).

9 Вернадский В.И. (1863-1945) — академик, до революции член ЦК партии конституционных демократов ("кадетов"), учитель В.А. Зильберминца. Пытался освободить его из лагеря, но безуспешно. Об этом см. лит. в прим. 6. В.И.Вернадский также отдыхал в Узком в 1934, 1938-1941 и 1943 гг.

10 Н.А.Власовой принадлежат и неопубликованные "Воспоминания о встречах с Вернадским", оригинал которых хранится в личном архиве ее дочери Е.В. Власовой. Приводим фрагмент, посвященный Узкому: "...наши встречи были чаше всего в санатории "Узкое", куда Владимир Иванович с Натальей Егоровной^* любили приезжать из Ленинграда отдыхать. Зимой 1930 года мы там встретились в январе месяце. Запомнился один вечер, когда Владимир Иванович попросил, чтобы Вениамин Аркадьевич Зильберминц ему что-нибудь сыграл. "Очень хочется послушать что-нибудь Бетховена" — сказал Владимир Иванович. Вениамин Аркадьевич тут же предложил: "А вот мы Вам сыграем с Наташей в 4 руки 5-ю симфонию Бетховена". Я упрашивала Вениамина Аркадьевича, чтобы он играл что-либо один - "Лунную" сонату, например. Владимир Иванович вмешался в наш разговор: "Соната будет потом, сыграйте вдвоем, что хочет Вениамин Аркадьевич". Я согласилась на просьбу Владимира Ивановича и почему-то тут же сказала: "Ведь вот здесь, на этом же рояле, играла моя мама, я ведь совсем не играю так свободно, мама бы огорчилась, если я не так хорошо это исполню" (у меня была тайная надежда, что Владимир Иванович поймет меня и согласится). Но не тут-то было, все получилось наоборот. То, что здесь была моя мама, играла на этом же рояле, его так тронуло, что он прибавил: "Ведь это же так замечательно. Ваша мама только порадуется этому". Он был прав, мама была действительно рада, когда узнала, что мы в "Узком" играли в 4 руки. Конечно, были небольшие ошибки, но все-таки мы играли неплохо, партию правой руки исполнял Вениамин Аркадьевич - это наиболее трудные части, и кончили мы неплохо. Затем, по просьбе Владимира Ивановича, Вениамин Аркадьевич сыграл "Лунную" сонату Бетховена.

Владимир Иванович очень интересовался, что я знаю о жизни здесь Трубецких и главным образом о Сергее Николаевиче Трубецком, ректоре Университета, он его хорошо знал, так же как и Владимира Соловьева, философа, который часто бывал в "Узком".^**

Владимир Иванович много рассказывал о Сергее Николаевиче Трубецком, как его любили студенты. Когда его хоронили, по словам Владимира Ивановича, почти весь путь от Николаевского вокзала до Донского монастыря студенты несли гроб на руках.

В 1936 году, когда Академия наук перебазировалась из Ленинграда в Москву^***, переехали в Москву и Вернадские. Но предпочитал Владимир Иванович жить не в Москве, а в санатории Академии наук "Узкое". Он говорил, что в Москве ему дорог Университет, а там жить негде, в предоставленной ему квартире в одном из небольших особняков в переулках Арбата, он бывал редко и жили они с Наталией Егоровной часто в "Узком". Отдаленность в те годы от Москвы "Узкого" была порядочная - 10 километров, кругом изумительные леса, огромный старинный парк и, главное, тишина и порядок в санатории - все это ему очень полюбилось. Чаше всего мы с мужем там его и навещали, тем более, что этот дом стал и нам близким и родным, там жили в молодости мои родители, там же и мы встретились с Вениамином Аркадьевичем.

Навещали мы Владимира Ивановича тогда и с нашей дочкой Аленушкой, детей он очень любил и всегда радовался ее приезду.

Одно из таких посещений "Узкого" мне особенно запомнилось. Гуляя по залу, Владимир Иванович держал Аленушку за ручку, что-то оживленно ей рассказывал (ей было тогда 3,5 года), а я, довольная, что ребенок в "надежных" руках, оставила их и ушла в биллиардную, где муж с кем-то начал играть. Заинтересовавшись их игрой, я на какое-то время ослабила свое внимание к дочери и, хватившись, пошла в зал, в гостиную - нигде их нет, побежала наверх, в переходах тоже нет, постучала в комнату к Владимиру Ивановичу и застала следующую картину: на большом письменном столе сидела Аленушка, перед ней в кресле Владимир Иванович с какой-то книгой, что-то ей показывал. Мое движение подойти к ним остановила Наталия Егоровна, приложив палец к губам, сделала жест - оставить их. Видимо, она сама радовалась этой беседе ребенка с великим ученым. Я застала, вернее, услышала уже конец: "А когда ты вырастешь, кем же ты хочешь быть?" Ответ был четкий: "геологом", — Вот хорошо, а ты знаешь, что геолог делает?" — "Да, камни ищет!" Восторг Владимира Ивановича был полный, он взял со стола коробку конфет: "Вот тебе сладенькое", — сказал он. "Спасибо, — был ответ Аленушки, — у нас дома такие же есть, спасибо!" Восторг Владимира Ивановича от этого ответа был неописуем, он почувствовал, что с моей стороны тут же может последовать "замечание" дочери за такой "своеобразный" ответ и обратившись к нам с Наталией Егоровной сказал: "Вот искренность и непосредственность ответа ребенка. Да, такое услышишь только из уст ребенка". Книга, которую Владимир Иванович показывал, была полна цветных изображений различных минералов. Пожалуй, это была единственная и последняя встреча Аленушки с великим ученым. Она сдержала свое детское слово - окончила с отличием Геологический факультет университета и пошла по пути отца, посвятив все свои работы его памяти".

11 Жуков Иннокентий Николаевич (1875-1948) - скульптор и поэт.

12 Андронников И.Л. (1908-1990) - писатель, литературовед, исследователь жизни и творчества М.Ю.Лермонтова.

13 В 1959 г. со здания были сняты проржавевшие старые купола и вместо них были устроены почти плоские кровли.

14 Н.М.Дружинин в своих мемуарах, фрагмент которых приведен выше, высказался о необходимости реставрации усадьбы.

* Н.Е. Вернадская, урожденная Старицкая (1860-1943). М.К.

** Сведения о приездах В.С.Соловьева в Узкое до 1900 г. не подтверждены документально. М.К.

*** Академия наук начала переезд в Москву с 1934 г. М.К.

 

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АОГуИНКН МК РФ - Архив Отдела Государственного учета и использования недвижимого культурного наследия Министерства культуры Российской Федерации

Архив РАН - Архив Российской Академии наук

ГАРФ - Государственный архив Российской Федерации

ГИМ-МПЗ - Филиал Государственного Исторического музея - музей "Палаты в Зарядье XV - XVII вв." (дом бояр Романовых)

ГМИИ им А.С.Пушкина - Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина

ГМТ - Государственный музей Л.Н.Толстого (Москва)

ГНИМА им. А.В.Щусева - Государственный научно-исследовательский музей архитектуры им А.В.Щусева

ГРМ - Государственный русский музей

ИЗО ГИМ - Отдел изобразительного искусства Государственного исторического музея

МУТ - Музей-усадьба Л.Н.Толстого "Ясная Поляна" (Тульская обл.)

ОПИ ГИМ - Отдел письменных источников Государственного исторического музея

ОР ГТГ - Отдел рукописей Государственной Третьяковской галереи

ОР РГБ - Отдел рукописей Российской Государственной библиотеки

ОР РНБ - Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки

ПДМ - Павловский дворец-музей

РГАДА - Российский государственный архив древних актов

РГАЛИ - Российский Государственный архив литературы и искусства

РГИА - Российский Государственный исторический архив (Санкт-Петербург)

ЦИАМ - Центральный исторический архив Москвы

ЦМАМ - Центральный муниципальный архив Москвы

 

БИБЛИОГРАФИЯ

Азарова Н.И. Свадьба в Знаменском: новые материалы к биографии Л.Н. Толстого //Литературная Россия. 1975. № 3. С. 17.

Аксенов Г.П. Неополитанская B.C. В.И.Вернадский. Фотоальбом. М., 1988. С. 181.

Андриянов В., Черняк А. Красная княгиня//Правда. 1991. 11 сентября.

Андроникашвили Б. Потомки Вахтанга VI в России: К 200-летию Георгиевского трактата//Литературная Грузия. № 3.

Анчутова Т. "... Владимир Соловьев, уроженец Москвы..." (путеводитель по памятным местам)//Московский вестник. 1990. № 2.

Афанасьев В. П. Описание Московского уезда с указанием в оном станов, волостей, урядов и селений. М., 1884. С. 53.

Банин Д.М., Воронков А.И., Гейнике Н.А. и др. Вокруг Москвы. Экскурсии. М., 1930. С. 151-152.

Бахрушин С.В., Богоявленский С.К. Подмосковные усадьбы XVII в.//История Москвы. Т. 1. М., 1952. С. 523.

<Беленсон А.Э.> (Лугин А.). Республика Санузия//Красная нива. 1928. № 9.

<Белецкий П.К.> (Гость). ЦЕКУБуУ/Всемирная иллюстрация. 1923. № 7. С. 6-7.

Беляев С.А. <Воспоминания об исповеди В.С.Соловьева>//Соловьев B.C. Письма Владимира Сергеевича Соловьева. Т. III. СПб. 1911. С. 215- 217.

Белкина М.И. Скрещение судеб: Попытка Цветаевой, двух последних лет ее жизни. Попытка времени, людей, обстоятельств, изд. 2-е , перераб. и доп. М., 1992. С. 501.

Бертенсон В.А. Памяти кн. П.Н.Трубецкого//Записки императорского Общества сельского хозяйства южной России. 1911. № 11-12. С. 1-5. Имеется отдельный оттиск.

Буякович В. Сергей Николаевич Трубецкой 1862-1905. <СПб.>, б.г.

Благовещенский И.А. Краткие сведения о всех церквях Московской епархии в алфавитном порядке исчисленных. М., 1874. С. 115.

Болезнь Вл.С. Соловьева//Московские ведомости. 1900. 23 июля.

Большое Вознесение и кузница в Узком//Московский комсомолец. 1990. 12 октября.

Величко В.Л. Владимир Соловьев: Жизнь и творения//Книга о Владимире Соловьеве. М., 1991.

Веселовский С.Б., Снегирев В.Л., Земенков Б.С. Подмосковье: Памятные места в истории русской культуры XIY-XIX вв. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1962. С. 308-310.

Виноградо-винодельческое хозяйство в приднепровских имениях "Казацкое" и "До-лматово" князя П.Н. Трубецкого. Одесса, б.г. <между 1909 и 1911>.

Виноградская И.Н. Жизнь и творчество К.С.Станиславского. Летопись. Т. Ъ. М., 1973. С. 298-300; Т. 4. М, 1976. С. Ц1-245.

Власова Н.А. Воспоминания об "Узком'У/Эврика (приложение к "Новой ежедневной газете"). 1994. 19 октября./Публикация М.Ю.Коробко.

Вольфкович С.И. <Воспоминания о Н.А.Морозове>//Николай Александрович Мо-

розов - ученый-энциклопедист. М., 1982. С. 225-226.

Воронцов М.Л. Письма гр. М.Л.Воронцова к И.И.Шувалову//Русский архив. 1864. № 3. С. 287.

Герштейн Э.Г. Из воспоминаний "О Пастернаке и об Ахматовой"//Воспоминания о Марине Цветаевой. М., 1992. С. 515.

Герштейн Э.Г. Новое о Мандельштаме//Наше наследие. 1989. № 5.

Геттун В.Н. Записки собственно для моих детей//Исторический вестник. 1880. № 1-3.

Глушенко А. Бесценные памятники не в цене//Российская газета. 1994. 5 февраля. Год работы Центральной комиссии по улучшению быта ученых при Совете народных комиссаров (ЦЕКУБУ). Декабрь 1921 г. -декабрь 1922 г. М., 1922. С. 39-41.

Голицын Н.Н. Род князей Голицыных. Т. 1. СПб. 1892.

Голицын Н.Н. Материалы для полной родословной росписи князей Голицыных, собранные князем Н.Н. Голицыным. Киев, 1880,

Голицын Н.С. Загробные записки князя Николая Сергеевича Голицына из сказаний дяди его, князя Александра Николаевича Голицына. СПб. 1859. С. 18.

Горнунг Л.В. Встреча за встречей: По дневниковым записям//Воспоминания о Борисе Пастернаке. М., 1993. С. 87-88.

Грабарь И.Э. Моя жизнь. Автомонография. М.-Л., 1937. С. 324.

Грабарь И.Э. Письма. 1917-1941. М., 1977. С. 280.

Грабарь И.Э. Письма. 1941-1960. М., 1983. С. 71, 76.

Граф Петр Александрович Толстой//Москвитянин. 1844. № 10. С. 416-420. Имеется отдельный оттиск. (То лее без названия опубликовано под рубрикой "Москва" в газете "Московские ведомости". 1844. 14 октября).

Греч А.Н. Венок усадьбам//Памятники Отечества. 1994. № 32. С. 182.

Давыдов Н.В. Из воспоминаний о В.С.Соловьеве//Давыдов Н.В. Из прошлого. Ч. И. М, 1917.

Далекое близкое "Узкое"//Москвичка. 1996. № 18-19. С. 7.

Дачи и окрестности Москвы. Справочник-путеводитель. М., 1928. С. 143; Изд. 2-е. испр. М., 1930. С. 104-105.

Долгоруков П В. Российская родословная книга. Ч. 1-4. СПб. 1853-1857.

Друганов И.А. Библиотеки ведомственные, общественные и частные и судьба их в советскую эпоху//Советская библиография. Вып. 3-4. М., 1934. С. 155.

Дьяконов М. В. Биографический словарь московских зодчих XVIII-XIX вв. (Извлечения из архивов)//Русский город. (Вып. 1). М., 1976. С. 271.

Евсеев Б. Приветливое "Узкое"//Вечерняя Москва. 1980. 22 июля.

Ельцова К.М. (Лопатина Е.М.) Сны нездешние (к двадцатипятилению кончины B.C. Соловьева)//Книга о Владимире Соловьеве.

Захарова Т. Из коллекции Н.А. Морозова//Вперед (Новый Некоуз, Ярославская обл.). 1982. 16 февраля.

Иванов В., Барсуков В., Федюкин Г. Подмосковные места. Путеводитель по районам туризма. М., 1967. С. 29.

Из санатория Академии наук похищена картина Ивана Шишкина//Московский комсомолец. 1995. 14 июня.

Извеков В. За высоким забором... //Вечерняя Москва. 1989. 17 мая.

< Извещение о смерти графа В.М. Толстого> //Московские ведомости. 1875. 11 февраля.

<Извешение о смерти фафини С.В. Толстой>//Московские ведомости. 1885. 1 декабря.

Ильин М.А. Москва. М., 1963. С. 196-197.

Ионов И.Н. Ясенево. М., 1982. С. 5-6 (то же в сокращении и без указания имени автора под названием "Корни истории Ясенева" опубликовано в газете "Черемушки".- 1990. 16 февраля).

Исполком решил... //Литературная Россия. 1990. 16 февраля.

Их именами названы улицы Черемушкинского района г. Москвы. Изд. 2-е. М., 1981.

К истории одной дружбы. В.С.Соловьев и кн. С.Н.Трубецкой. Новые материалы// De Visu. 1993. № 3. С. 17.

Кавелин Л.А. Исследование о роде Стрешневых. <М., 1872>.

Кизельштейн Г.Б. Незабываемое "Узкое"//Наука и жизнь. 1975. № 8.

Колодный Л. Путешествие по новой Москве. М., 1979. С. 21-24.

Комиссия Содействия ученым при Совнаркоме Союза СССР. Медицинские показания к направлению больных и отдыхающих в Санаторно - Курортные Учреждения Комиссии. М., 1936. С. 8-9.

Коробко М.Ю. Большое Голубино//Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы. М., 1996. С. 139-146.

Коробко М.Ю. В именьи бывшем Трубецких//Моя Москва. 1993. № 1-3.

Коробко М.Ю. Воздвиженская Екатерина Васильевна//Историки и краеведы Москвы: Некрополь: Биобиблиографический справочник. М., 1996. С. 47.

Коробко М.Ю. Забытый зодчий Антон Герард//Контакт. (Ганновер,ФРГ).1995. № 17.

Коробко М.Ю. Из истории Узкого: название и первые известные владельцы//Материалы для изучения селений Москвы и Подмосковья. Доклады и сообщения четвертой региональной конференции "Москва и Подмосковье", Москва, 20-21 декабря 1995 г. М., 1996.

Коробко М.Ю. Михалковы-Михалковы: От великокняжеских покоев к кремлевским кабинетам//Независимая газета. 1995. 21 октября.

Коробко М.Ю. Подмосковная Узкое: Имение и его владельцы//Наше наследие. 1994. № 29-30.

Коробко М.Ю. Подмосковная Узкое: Художественное собрания усадьбы//Там же.

Коробко М.Ю. Узкое//Усадебное ожерелье...

Коробко М.Ю. Храм усадьбы Узкое: История сооружения и реставрации//Москов-ский журнал. 1993. № 4.

Коробко М.Ю. Трубецкие в шампанском: судьба сиятельного винодела//Покупатель. 1996. № 7.

Коробко М.Ю. Последние дни Владимира Соловьева. <Биографическая хроника>/ /Наше наследие. 1994. № 32.

Коробко М.Ю. Последние дни Владимира Соловьева//Накануне. 1995. № 2.

Коробко М.Ю. Право на отдых для избранных//Градские вести (приложение к газете "Вечерняя Москва". 1995. 17 января.

Коробко М.Ю. Проблемы изучения усадеб Москвы//Русская усадьба. Сборник общества изучения русской усадьбы. Вып. 1 (17). М., - Рыбинск. 1994. С. 219, 221-222.

Коробко М.Ю. Село Узкое //Эврика "(приложение к "Новой ежедневной газете"). 1994. 7 сентября.

Корсунский А. Многое помнит "Узкое"//Вечерняя Москва. 1980. 6 марта.

Корф М.А. Из записок барона (впоследствии графа) М.А.Корфа//Русская старина. 1899. № 12. С. 484.

Кузьмин Е. Тайна церкви в Узком//Литературная газета. 1990. 18 сентября.

Кульбицкая Е. Паранджа от православия: Коль встречаешь по одежке кого будешь провожать//Московский комсомолец. 1994. 29 сентября.

Курлат Ф.Л., Соколовский Ю.Е. С путеводителем по Москве. М., 1975. С. 235-236.

Ленин В. И. По поводу смерти С.Н. Трубецкого/Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 11. С. 333.

Лихачев Д.С. Записки и наблюдения: Из записных книжек разных лет. Л., 1989. С. 59, 223, 482, 507.

Лихачев Д.С. Раздумья. М., 1991. С. 58.

Лозовский И. Конец одной легенды//Красное знамя (Томск). 1971. 13 февраля.

Лопатин Л. М. Князь С.Н.Трубецкой и его общее философское миросозерцание. М., 1906.

Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. М., 1990. С. 103-108.

Мандельштам Н.Я. Воспоминания. М., 1989. С. 222-223.

Мандельштам Н.Я. Комментарии к стихам 1930-1937 гг.//Жизнь и творчество О.Э.Мандельштама: Воспоминания. Материалы к биографии. "Новые стихи". Комментарии. Исследования. Воронеж, 1990. С. 206.

Мандельштам О.Э. Москва/Мандельштам О.Э. Соч, в 2-х томах. Т. 2. М., 1990. С. 111.

Марков А. Усадьба "Узкое": наша гордость и печаль//Столица. 1992. № 30. С. 26.

Марков А.П. Как это было (Воспоминания сибиряка). М., 1995. С. 223-226.

Маслов С.А. Воспоминания о графе П.А.Толстом, 2-м Президенте Императорского Московского общества сельского хозяйства. Читаны в собрании Общества 21 ноября//Журнал сельского хозяйства и овцеводства. 1844. № 12. То же: Московские ведомости. 1844. 25 ноября.

Маслов С.А. О последних днях жизни графа Петра Александровича Толстого (Письмо к д<ействительному> члену < Императорского Московского общества сельского хозяйства> А.Ф.Реброву)//Журнал сельского хозяйства и овцеводства. 1844. № 10.

Мишулина Г.И. Возвращение на круги своя... //Верхневолжская правда (Рыбинск). 1990. 30 января.

Молева Н.М. Древняя быль новых кварталов. М., 1982. С. 25, 40-42, 89.

Морозов В.В., Ольсен Б.О. Экскурсии и прогулки в окрестностях Москвы. М.,-Л. 1926. С. 20.

Москва златоглавая. Памятники религиозного зодчества Москвы в прошлом и настоящем. Париж. 1979. № 334.

Мочульский К. Владимир Соловьев. Жизнь и учение. Изд. 2-е. Париж. 1951. С. 220, 267-268.

Нагибин Ю.М. Дневник. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1995. С. 455-472, 478^82, 525-537.

Населенные местности Московской губернии. <Изд. 2-е>. М., 1913.

Нейгауз Г.С. Борис Пастернак в повседневной жизни//Воспоминания о Борисе Пастернаке. С. 561.

Некролог графа Петра Александровича Толстого//Журнал сельского хозяйства и овцеводства. 1844. № 10. С. 97-106. То же: Московские ведомости. 1844. 10 сентября.

Никольская О. Старинная усадьба//Вечерняя Москва. 1979. 2 февраля.

Нистрем К.М. Указатель селений и жителей уездов Московской губернии. М., 1852.

Огнева Е. Узкое//Литературная Россия. 1980. 26 сентября.

Олсуфьев Ю.А. Буецкий дом, каким мы оставили его 5 марта 1917 года//Наше наследие. 1994. № 29-30. С. 120.

Паламарчук П. Сорок сороков. Альбом-указатель всех московских церквей. Т. 4. М., 1995. С. 108-110.

Памятники усадебного искусства. <Вып> 1. Московский уезд. М., 1928. С. 94-95.

Памятные места Московской области. Краткий путеводитель. Изд. 3-е, доп. и переработ. М., 1960. С. 546- 547.

Панютина A.M. Последние дни Владимира Соловьева/ /Возрождение (Париж). 1926. 27 февраля.

Пастернак Е.Б. Борис Пастернак. Материалы для биографии. М., 1989. С. 639-640, 653.

Пахомов Н.П. Дар шлиссельбуржца//Художник. 1968. № 6.

Перечень памятников архитектуры Москвы, состоящих под государственной охраной. (Изд. 3-е, испр,). М., 1988. С. 108.

Петров П.Н. История родов русского дворянства. Кн. 1-2. М., 1991.

Подумай о лете//Московский комсомолец. 1991, 25 января.

Поляков Ю.А. Санаторий "Узкое"//Усадебное ожерелье ...

Полякова М.А. Судьба "Подмосковных" в'1920-е годы (документы свидетельствуют/Отечество. Краеведческий альманах. Подмосковье. М., 1996. С. 183.

Похороны Вл.С, Соловьева// Русские ведомости. 1900. 4 августа.

Попов Н.Е. Князь Сергей Николаевич Трубецкой первый борец за правду и свободу русского народа. СПб. 1905.

Похороны С.Н.Трубецкого. Отчет//Русское слово. 1905. № 260.

Пять лет работы Центральной комиссии по улучшению быта ученых при Совете народных комиссаров РСФСР (ЦКУБУ). 1921-1926. М., 1927. С, 19-25.

Разоренова Н.В. Ближайшее Подмосковье в XV11-XV111 веках//Русский город. Вып. 2. М., 1979.

Рещикова В.А. Высылка из РСФСР//Минувшее: Исторический альманах. Вып. 11. М.-СПб. 1992. С. 200-201.

Розанов С.С. Кн. С.Н. Трубецкой. М., 1913.

Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. Т. 11. СПб. 1887.

Сборник речей, посвященных памяти кн. Сергея Николаевича Трубецкого. М., 1909.

Сайтов В.И., Модзалевский Б.Л. Московский некрополь. Т. 1 -3. СПб. 1907- 1908.

Саркисов И.З. Отдыхайте в Подмосковье. Справочник о домах отдыха и санаториях. М., 1962. С. 166-167.

Серчевский Е. Записки о роде князей Голицыных. М., 1853.

Соболевская О.С. К.С. Станиславский работает, беседует, отдыхает. М., 1988. С. 183-208, 211, 216.

Соловьев А.Г. Тетради красного профессора (1912-1941 гг.)//Неизвестная Россия. XX век. Кн. 4. М., 1993. С. 168-169.

Соловьев С. М. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. Брюссель. 1977. С. 102, 405-Ю6.

Соловьев С. М. Лето 1900 года (Глава из воспоминаний)//Накануне. 1995. № 4.

Соловьев Ю.И. Мужественная позиция академика Д.Н.Прянишникова//Трагичес-кие судьбы: репрессированные ученые Академии наук СССР. Сборник статей. М., 1995. С. 198.

Сорокин В.В. Черемушки, Кузьминки и другие//Наука и жизнь. 1972. № 9. С. 40.

Сперанский В.Н. Четверть века назад (Памяти Владимира Соловьева) Путь. Орган русской религиозной мысли. Кн. 1(1-VI). М., 1992. С. 222.

Старинный паркУ/Московская правда. 1983. 21 августа.

Табели родословной росписи князей Голицыных. XIY-XVIII вв. Б.м., б.г.

Телешов Н.Д. Записки писателя. М., 1957.

Толстой С.Л., Цявловский М.А. Генеалогические таблицы. Примечания к генеалогическим таблицам//Толстой Л.Н. Поли. собр. соч. Т. 46. М.-Л., 1934. С. 479-516.

Толстой С.М. Дети Толстого. Тула, 1994. С. 11.

Толстой С.М. Толстой и Толстые: Очерки из истории рода. М., 1990.

Томина Т. Узкое место//Открытое образование. 1992. № 1.

Торжество 20 июня в сельской церкви//Московские епархиальные ведомости. 1871. № 26. С. 256.

Торопов С.А. Архитектура старых усадеб//Русская архитектура. Доклады, прочитанные в связи с декадником по русской архитектуре в Москве в апреле 1939 г. М., 1940. С. 101, 102.

Торопов С.А. Подмосковные усадьбы. М., 1947. С. 34.

Трубецкая О.Н. Князь С.Н. Трубецкой. Воспоминания сестры. Нью-Йорк. 1953 .

Н.С. Трубецкой и современная филология. М., 1993.

Трубецкой В.П. Узское. Что помнят об этой усадьбе в семье Трубецких//Дворянское собрание. 1996. № 4.

Трубецкой С.Н. Смерть B.C. Соловьева 31 июля 1900 г.//Книга о Владимире Соловьеве.

Труды маточного семенного рассадника кормовых трав "Узкое". Вып. 1-4. М., 1926-1929.

Трутовский В. К. Сказание о роде князей Трубецких. М., 1891.

<Узкое>//Вечерняя Москва. 1983. 23 апреля.

Успенский А.И. Царские иконописцы и живописцы XVII в. Словарь. Записки Императорского Московского археологического института. М., 1910. Т. II. С. 84, 260.

Фартышев В. Тайна "Готской библиотеки"//Правда. 1994. 11 мая.

Франк И.М. Памятники старины//Сергей Иванович Вавилов: Очерки и воспоминания. Изд. 3-е, доп. М., 1991. С. 332.

Хайкин Б.Э. Из воспоминаний о К.С.Станиславском. М., 1948. С. 414.

Холмогоровы В.И. и Г.И. Исторические материалы о церквях и селах XVI-XV1II ст Вып. 3. Загородская десятина (Московского уезда). М., 1886. С. 105.

Холмогоровы В.И. и Г.И. Исторические материалы о церквях и селах XVI-XVIII ст. Вып. 8. Пехрянская десятина (Московского уезда). М., 1892. С. 108-111.

Чулков Н.П. Род графов Толстых//Русский евгенический журнал. Т. 1. Вып. 3-4. М., 1924.

Цветаева А.И. Воспоминания о писателе Иване Сергеевиче Рукавишникове/Цветаева А.И. Неисчерпаемое. М., 1992. С. 53-67.

Чуковская Л.К. Предсмертие//Воспоминания о Марине Цветаевой. С. 34.

Чуковский К.И. Дневник (1930-1969). М., 1995. С. 101-102, 196-197, 223-224, 289.

Шапошникова Л.П., Фадеева Л.В. Павел Петрович Трубецкой 1866-1938. Каталог выставки. Л.-М., 1966. С. 10-11.

Шаховская А.Д. Хроника большой жизни//Прометей: историко-библиографичес-кий альманах серии "Жизнь замечательных людей". Владимир Иванович Вернадский: Материалы к биографими. Вып. 15. М., 1988. С. 76-80, 84.

Шаховской Д.И. Письма о братстве//Звенья. Исторический альманах. Вып. 2. М., -СПб. С. 276, 277.

Шеппинг Д.О. Древний Сосенский стан Московского уезда. М., 1895. С. 25-27.

Шереметев П.С. Вяземы. Пг. 1916. С. С. 88-90, 93.

Шесть месяцев работы Центральной комиссии по улучшению быта ученых при Совете народных комиссаров (ЦЕКУВУ). Краткий отчет. М., 1922. С. 20.

Шильдер Н.К. Дипломат поневоле//Исторический вестник. 1896. № 6.

Шмидт А.Н. Из дневника (отрывки)/ Шмидт А.Н. Из рукописей Анны Николаевны Шмидт. М., 1916.

Шмидт И. Трубецкой (Павел Петрович) М., 1964.

Шорохова Г.А. Здравница в "Узком"//Вечерняя Москва. 1987. 2 июля.

Шорохова Г.А. Усадьба в Узком//Черемушки. 1990. Март. (спец. вып.).

Шрамченко А.П. Справочная книжка Московской губернии (описание уездов, составленная по официальным сведениям управляющим канцеляриею Московского генерал-губернатора А.П.Шрамченко. М., 1890. С. 32, 43.

Шустер С.А. Прошай, Бакст...//Новое время. 1993. № 39. С. 42-45.

Юго-Запад Москвы: Из истории развития социалистического города. М., 1985. С. 14-17.

Gagen T. Uzkoye: Trubetzkois Walk in the Country // Moscow Guardian. 1993. 17 September. P. 7.

Guide to scientific instituons and museums of tlie sity of Moscow. Moscow, 1925. P. 35-37.

Tolstoy-Miloslavsky D.M. The Tolstovs genealogy and origin. Alicante (Spain). 1991.

Troubetzkoi S.G. Les prinses Troubetzkoi. Labelle, Qvebec. 1976.

Troubetzkoy S.G., Bouteneff S.G., Troubetzkoy A.S. Our Family's albom. A Geneolog-ical and photograrhie chronical of the Descendents of prince Nicolas Petrovich Troubetzkoy. New York. 1995.

Ferrand S., Troubetzkoy S.G., Troubetzkoy P.W., Tolstov W.M. Recuel genealogiqie et photographiqie de la descendance du prince Nicolas Petrovich Troubetzkoy (1828-1900). Paris. 1984.

 

 

 

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

 

 

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом.

Все материалы библиотеки являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.