|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Кушнир М.И. Архитектура и государственность в отражении древнерусской летописи: Новгород и новгородцы на политической карте Руси. В сб.: Архитектор. Город. Время: Материалы XI международной научно-практической конференции. СПб, 2010. С. 112-117. Все права сохранены.
М.И. Кушнир
АРХИТЕКТУРА И ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ
в отражении древнерусской летописи:
Новгород и новгородцы на политической карте Руси
В летописной «Повести временных лет» первое упоминание о новгородцах сделано в историко-этнографическом введении, то есть тексте, предшествующим по-годным записям (а самый ранний год в ПВЛ это 852-й). Затем новгородцы и Новгород названы в статье 862 года, когда идет описание прибытия варягов и Рюрика, сопровождаемое рассуждениями о происхождении прозвания.
Это может создать впечатление, особенно из-за введения, что уже в самые ранние времена стоял город, носящий название Новгород, и его обитатели называли себя новгородцами и были известны в близких и далеких краях под таким названием. Это, конечно, не так.
Историко-этнографическое введение, как следует из комментариев Д.С. Лихачева, было написано Нестором (конечно, нельзя совсем исключать возможные изменения позднейших редакторов и переписчиков, но будем оставаться в русле канонического текста). И он же, Нестор, основательно поработал над модернизацией легенды о призвании варягов, придав ей «импортный» характер (политически целесообразный вымысел о норманнском происхождении власти).
Датировка летописного труда Нестора по принятой схеме определяется концом 11 столетия, а его редакция ПВЛ 1113 годом (другую точку зрения с более ранней датой представляют, в частности, М.Х. Алешковский, В.К. Зиборов).
Отсюда следует, что самое «древнее» упоминание о новгородцах точно, а второе, под 862 годом, предположительно возникли на рубеже 11-го и 12 столетий.
Детальней о статье 862 года надо сказать следующее. Здесь одно из главных добавлений Нестора к предшествующему тексту летописи – это русь как племя. Летописец своими вставками таким образом, «утверждал норманнское происхождение княжеского рода и самого названия Руси». (Оставим вопросом: не тогда ли у Нестора возникла идея использовать «русь» в летописи, когда он в договорах киевских князей с Царьградом увидел слова «русь», «от рода русского»?).
И русь, и Новгород – это одно, можно сказать, предложение, а следующее начинается словами «от тех варягов прозвалась Русская земля». Все это в статье 862 года предельно компактно, и мысль здесь видится единой. Едва ли надо пытаться ее делить по авторам – между Никоном, летописцами начального свода (1093 год) и Нестором. Достаточно того, что самое ранее упоминание Новгорода не могло появиться раньше 1060-1070-х годов.
Следующий летописная статья, где встречается слово «новгородцы», - 970 года (и надо отметить, что около ста лет о них никак не упоминалось!). Статья содержит сообщение легендарного свойства о призвании совсем юного Владимира в Новгород на княжеский стол. По этому сообщению признанными комментаторами ПВЛ разъяснений не дается. Вместе с тем предположение о легендарности имеет под собой основание. Д.С. Лихачев пишет «об обычной в Новгороде практике призваний князей» (в рассуждениях о призвании 862 года). Л.В. Черепнин, обращаясь также к 862 году, пишет об «апологии новгородских «вольностей»» и, развивая это положение, указывает на значение прецедента, историческую традицию, когда настоящее ищет оправдание (легитимацию) в прошлом – «новгородская политическая мысль середины XI в.» обосновывает «политические притязания» на примере исторической традиции.
Еще раз обратим внимание на названную здесь дату – середина 11 столетия. Возможность другой даты, более поздней, следует из летописного сообщения 1113 года, где также говорится о призвании – на этот раз Владимира Всеволодовича Мономаха. Если смотреть по признаку - кому нужно было возвысить легитимность призвания, то это как раз Мономах, формально нарушивший «правило, принятое на Любечском съезде князей» (Б.Д. Греков). Если брать как признак «кто имел возможность» изменить летописные сообщения и направить их в выгодное для себя русло, то это тоже будет Владимир Мономах, создавший свою редакцию ПВЛ.
К сообщению 970 года надо, для лучшего его понимания, вернуться после рассмотрения статьи 1015 года, где летописью в следующий раз названы новгородцы. Эта же статья рассматривалась Л.В. Черепнина, и приведенные выше его высказывания взяты из большой работы, где статья 1015 года дается в сравнительном анализе со статьей 862 года, и где обращается внимание «связь летописной статьи о призвании варяжских князей с описанием событий 1015-1016 годов». Оба сообщения, 862 и 1015 годов, разбираются буквально построчно, обнаруживая значительное сходство. Можно понимать так, что они принадлежат одному автору, или, по меньшей мере, одному времени.
К какому времени? Этот вопрос уясняется с помощью комментария Д.С. Лихачева, который, полемизируя с А.А. Шахматовым, пишет: «у киевских летописцев никаких письменных новгородских источников не было, а все «новгородские» известия «Повести временных лет» обязаны своим происхождением устным рассказам двух представителей старинного новгородского посадничьего рода – Вышате Остромиричу и его сыну Яну». (Другую точку зрения представляет Н.Н. Гринев, проделавший активный анализ «старших» и «младших» рун, по которой для сообщения о начале княжеского рода летописцем был использован устный рассказ иностранца).
Названный как источник ПВЛ Вышата, по летописным данным, бежал из Новгорода, после чего появилась возможность его контакта с летописцем, в 1064 году. Это и будет указанием на время появления в ПВЛ «новгородских известий». Другое известное обстоятельство – это то, что начиная с 1060-х годов и далее в 1070-е годы над летописью работал Никон. Можно добавить здесь такую мысль: рассказ 1015 года о бесчинствах варягов в Новгороде и мести князя новгородцам не мог попасть в летопись при Ярославе Владимировиче, поскольку здесь князь показан как нарушитель клятвы, что считалось самым тяжким преступлением. К тому же в этом рассказе много новгородских деталей, а из Киева, думается, Поромонь двор или иные из них не разглядеть. Словом, и по этим признакам датировка данного сообщения 1015 года «просится» в другие времена – в годы после смерти Ярослава.
Все сказанное исследователями о новгородской особенности продвигать идею призвания и новгородском источнике, собранное в один итог, позволяет делать предположение, что сообщения 862, 970 и 1015 годов, в которых названы новгородцы, как бы выстраиваются в одну линию и относятся к 1060-1070 годам.
Далее в летописи в промежутке между 1015-м и 1036 годом новгородцы упоминаются неоднократно (здесь и силовая инициатива новгородцев, вынудившая Ярослава идти походом на Святополка, и захват Новгорода Брячиславом из Полоцка, и битва Ярослава с Мстиславом).
В статье 1036 года речь идет о сражении Ярослава, уже в «ранге» киевского князя, с печенегами. Будучи в Новгороде, Ярослав «собрал воинов многих, варягов и словен»; достигнув Киева, он расставил свой войско так: «варягов посередине, а на правой стороне – киевлян, а на левом крыле – новгородцев». Знал ли слово «новгородец» летописный автор этих строк, или им заменено другое слово, стоящее в каком-то раннем варианте сообщения? Вопрос оправданный, если учитывать известное по текстологии положение о том, что летописец делал немало замен в тексте своих предшественников, исправляя то, что считал неправильным. И нельзя не заметить, что Ярослав, когда выходил с войском из Новгорода, то имел в его составе словен, но под Киевом в расстановке войска перед сражением в летописном тексте уже нет словен, зато появились новгородцы.
Сражение с печенегами (сказано, после диспозиции Ярослава, в следующем предложении) происходило на том месте, «где стоит ныне святая София, метрополия русская». В отношении последней фразы Д.С. Лихачев обнаружил признаки позволяющие утверждать, что она принадлежит летописцу второй половины 11 столетия. Фраза эта близко расположена со словом «новгородцы», но насколько близко, чтобы «новгородцы» отнести к тому же автору что и Софию? Наверное, достаточно, чтобы сделать это как предположение.
После 1036 года известия о Новгороде и новгородцах стали в ПВЛ появляться чаще. Это - поход Владимира Ярославича на греков с явным следом рассказа Вышаты (1043), заложение храма Софии в Новгороде, (1045), смерть Владимира Ярославича (1052). В предшествующих статьях есть также упоминание Новгорода под 980-м, 988-м, 1014-м и другими годами (время написания этих сообщений уточнять в данном тексте не предполагается).
Однако если сосредоточиться только на слове «новгородцы», то после 1036 года оно встречается только в статье под 1071 годом, где много, основательно и поучительно, рассказывается о волхвах, в том числе о казни волхва, учиненной княжившим в Новгороде Глебе Святославиче. Все эти рассказы о волхвах, как разъясняется Д.С. Лихачевым, относятся к событиям, происходившим в разные годы, хотя и близкие 1071-му (наши данные позволяют уточнить даты, сузив отрезок времени, когда могли эти события быть). Затем идет статья 1095 года, и еще несколько раз в ПВЛ упомянуты новгородцы (всего в летописи 11 эпизодов, в том числе такой, где новгородцы указаны многократно, и он охватывает 1015-1036 годы).
Останавливаться на статье 1071 года и последующих нет необходимости, поскольку уже очевидно, что перейдены пределы второй половины 11 века (не раз отмеченная выше дата) и что они писалось современниками (до известной степени) текущих событий – причем, теми же самыми летописцами, кто вводил слово «новгородцы» в ранние летописные статьи про древние времена. Время работы этих летописцев, Никона и его преемников (можно повторить) начинается с 1060 года.
Приведенные данные в целом могут означать следующее.
Факт использования искомого слово «новгородцы» должен свидетельствовать, что на момент работы летописца на «политической карте» Руси существовал город с названием Новгород.
Маловероятно, что это слово родилось на кончике пера летописца (если учитывать все версии, даже самые маловероятные) – оно исходит, в чем едва ли надо сомневаться, от местной, народной «инициативы», как самих обитателей Новгорода, так и других населенных мест, знающих о Новгороде. Причем, князья или летописцы из состава народа не исключаются.
Понятно, что обитателям Новгорода должно называть себя новгородцами, но момент когда они начали это делать, и момент, когда летописец зафиксировал слово «на бумаге», не обязательно должны сходиться во времени. Будет более убедительным, если считать, что летописец зафиксировал «инициативу» спустя какое-то количество лет после ее возникновения.
Сколько лет именование «новгородцы» просуществовало как сложившаяся практика, прежде чем найти отражение в ПВЛ? Едва ли ответ тут возможен. Пока ясно то, что в отношении 10 столетия мы не можем сказать, что «новгородцев» не было, но и утверждать «было» ПВЛ оснований не дает.
Для 11 столетия картина более определенная, и нет сомнения, что в 1060-1070-х годах название города и его обитателей новгородцев было уже, что называется, в ходу. Но остается вопрос: а нельзя ли быть точнее и сократить полученный временной отрезок в шесть десятилетий?
Среди разных предложений по части определения, от чего или от каких событий Новгород получил название на «новый город», есть и указание на связь названия со строительством Ярославом детинца (1044 или 1045 год). Если такая связь действительно была, то это дает хорошее уточнение и к тому же объясняет, например, почему в 1036 году из «Новгорода» для защиты Киева идут со своим князем словене, а не новгородцы. Но анализ гипотез о «старом» и «новом» городе уже выходит за обозначенной темой круг вопросов - новгородцы в ПВЛ.
В заключение можно отметить, что период 1060-1070-е годы – это особый участок работы над летописью. Здесь уже известны князья, летописцы, динамика сложных взаимоотношений власти и монастырей, действия главных персон древнерусской истории (впрочем, и здесь изложенные не без политической сказки). А знание отношений есть хорошая основа для правильного анализа.
Перечень использованных в статье источников:
Лихачев Д.С. «Повесть временных лет» (историко-литературный очерк) // Повесть временных лет. - СПб.: Наука,, 1996. С. 336-337.
Черепнин Л. В Русские феодальные архивы XIV-XV вв. 1948. Т.1. С. 247-248.
Лихачев Д.С. Устные летописи в составе «Повести временных лет» // ИЗ. 1945. №17. С. 206.
Гринев Н.Н. Легенда о призвании и варяжских князей.
Кушнир М.И. Самые громкие убийства времен князя Владимира.
Лихачев Д.С. Комментарий // Указ. Изд., 1996. С. 481. – Там же указано следующее: «Храм Софии Киевской заложен в 1037 г. Вряд ли эти слова могли быть написаны сразу же после закладки».
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский