|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Лобачев С.В. Лобное место в Москве. История и миф. Загадка “Хрущовской Степенной”. В журн.: Наука и жизнь, № 3, 1994. Все права сохранены.
С.В. Лобачев
ЛОБНОЕ МЕСТО В МОСКВЕ. ИСТОРИЯ И МИФ.
ЗАГАДКА “ХРУЩОВСКОЙ СТЕПЕННОЙ”
В конце шестнадцатого века, после прихода к власти Бориса Годунова, в Москве развернулись грандиозные строительные работы. Новый русский царь не жалел средств на благоустройство города, реставрацию обветшавших оборонительных укреплений, на возведение новых храмов, мостов и каменных палат. В это время на Красной площади напротив Фроловских (ныне Спасских) ворот Кремля неизвестными мастерами было поставлено Лобное место. Круглое каменное возвышение, верхняя площадка которого огорожена парапетом со встроенными чугунными резными воротами, на целое столетие стало общественной и политической трибуной древней Москвы. Отсюда оглашались важнейшие государственные указы, сюда на всеобщее обозрение возлагали мощи почитаемых святых русской церкви, а в дни торжественных праздников или же, наоборот, в тяжелые смутные времена здесь перед народом нередко появлялся и сам великий государь. Так было до тех пор, пока Москва оставалась столицей Русского государства.
Сегодня Лобное место — памятник архитектуры. Долгое время с ним был связан один из исторических мифов. Даже в серьезной академической литературе господствовало представление, что круглый помост на Красной площади служил помимо всего прочего местом казней. На чем основывалось такое представление? Что говорят об этом древние источники? История Лобного места таит в себе немало загадок. Попробуем разгадать некоторые из них.
Не так-то просто ответить на вопрос, когда было построено Лобное место. Самые ранние упоминания о нем содержатся не в официальных документах, а в литературном сочинении, где реальные исторические события могли быть искажены домыслами автора. В таких случаях только воссоздание истории текста помогает правильно оценить степень достоверности изложенных в нем фактов.
В начале 60-х годов XVI века духовником Ивана Грозного Андреем была написана “Книга Степенная царского родословия”. Такое название она получила потому, что события в ней излагались по родословным “степеням”, то есть по ступеням династической лестницы — от князя Владимира Красное Солнышко до царя Ивана. По своему содержанию это была торжественная книга. Перед автором ее стояла задача показать московского монарха единственным законным наследником киевского престола, обосновать божественность, а значит, неоспоримость царской власти.
С течением времени “Степенная книга” неоднократно переписывалась, так что, несмотря на то, что в средние века рукописи нередко погибали в огне пожаров, до нас дошло несколько десятков ее списков. Один из этих списков в XVIII веке принадлежал Андрею Хрущеву, близкому другу и единомышленнику кабинет-министра Артемия Волынского. В правление императрицы Анны вокруг Волынского сложился кружок дворян, недовольных политикой двора, проводимой под влиянием Бирона. Борьба дворцовых группировок закончилась победой Курляндского герцога. В 1740 году членам кружка было предъявлено обвинение в попытке совершить государственный переворот. Головы Волынского и Хрущева скатились на эшафот, а библиотека последнего была передана в архив Коллегии иностранных дел.
Сегодня хрущовский список “Степенной книги”, или попросту “Хрущовскую Степенную”, можно увидеть в Центральном государственном архиве древних актов в Москве. Большая по формату рукопись в переплете, скрепленном двумя застежками, насчитывает более восьмисот листов, исписанных разными почерками. Уникальность ее состоит в том, что в ней есть несколько отрывков, не известных по другим спискам “Степенной книги”. Один из них — речь Ивана Грозного с Лобного места перед собравшимся на площади народом. В рукописи говорится, что двадцатилетний царь, видя государство в великом разорении от насилия бояр, решил выступить с миротворческой миссией. По совету митрополита Макария Грозный повелел собрать в столицу выборных людей из разных городов страны, “Ив день недельный изыде со кресты на лобное место, и, совершив молебная, нача речь говорити к митрополиту”. Царь слезно умолял своих подданных оставить вражду между собой и обещал твердой рукой навести порядок в государстве.
Эта речь, впервые опубликованная Н. М. Карамзиным, давно привлекает историков своей красочностью и драматизмом. В прошлом веке ее использовали как яркую иллюстрацию составители гимназических учебников по русской истории.
Уточняя дату, ученые обратили внимание на то, что царь говорил перед представителями разных сословий из разных городов России, по сути дела — перед Земским собором. Это государственное учреждение с середины XVI века прочно заняло свое место в законодательной практике России. Таким образом, выступление Ивана Грозного с Лобного места было отождествлено с его речью на так называемом соборе примирения, состоявшемся в 1549 году.
Казалось бы, все встало на свои места. Никто никогда не сомневался, что еще во времена первого русского царя на Пожаре, как тогда называлась Красная площадь, находилось Лобное место. 1549 год стал общепринятой датой его постройки.
А между тем еще в начале века выдающийся историк С. Ф. Платонов сделал ряд существенных открытий, касавшихся “Хрущовской Степенной”. В частности, он обратил внимание на бумажные водяные знаки и обнаружил, что те листы, на которых помещена речь Ивана Грозного, гораздо моложе самой рукописи. Они были попросту вклеены в книгу вместо вырезанных. Вставки смонтированы настолько искусно, что заметить их мог только искушенный профессионал. Дальнейшие текстологические и палеографические исследования “Хрущовской Степенной” убедительно показали, что речь царя Ивана с Лобного места есть не что иное, как политический памфлет, составленный во второй половине XVII века. Вставал вопрос: опирался ли автор памфлета, чье имя также нельзя назвать с полной определенностью, на какие-нибудь исторические реалии и было ли такое выступление Грозного в действительности? Загадка “Хрущовской Степенной” не разгадана до сих пор.
А что же Лобное место?
Оказывается, в XVI веке о нем нет ни единого упоминания ни в летописях, ни в
Разрядных книгах, своеобразной дворцовой хронике, ни в каком-либо другом
источнике. Можно ли в таком случае доверять “Хрущовской Степенной”? Вероятно,
нет. Нетрудно поставить себя на место средневекового памфлетиста. Вложив в уста
авторитетного монарха нравоучительную речь перед народом, он вполне естественно
(с позиций своего времени) поместил Грозного на Лобном месте, которое в XVII
веке стало привычной москвичам политической трибуной. Автору и в голову не
могло прийти, что этой трибуны при Иване Грозном просто не существовало, что
построена она была несколько позже, когда на небосклоне русской
государственности взошла звезда Бориса Годунова.
БУНТАШНЫЙ ВЕК
Первое достоверное известие о Лобном месте помещено, как выяснилось, в так называемом Пискаревском летописце. В нем сказано: “Того же году зделано Лобное место каменное, резана, двери — решетки железные”. Событие это произошло лета 7107 от сотворения мира или в 1599 году от Рождества Христова. Вот этот год справедливо, видимо, и считать датой постройки Лобного места. С этого времени оно неизменно фигурирует в источниках самого разного происхождения. Приведу несколько выдержек из них.
Россия стояла на пороге Смутного времени. 1605 год выдался тревожным для правительства Бориса Годунова. К Москве продвигались войска самозванного царевича Димитрия. В апреле царь умер, и престол перешел к его сыну Федору. Между тем Григорий Отрепьев послал в столицу своих гонцов с грамотой, призывающей жителей города перейти на его сторону.
“Послании же от него з грамотою сею приезжают Гаврило Пушкин да Наум Плещиев июня в 1 день, и прочтена бысть на Лобном месте пред всем множеством Московскаго народа”.
Утвердившись на троне, Самозванец стал проводить политику, вызвавшую недовольство его ближайшего окружения, В результате заговора в мае 1606 года Лжедимитрий I был убит. Заговорщики возвели на трон представителя старой боярской знати Василия Шуйского. Новому правителю, чтобы укрепить свое положение, необходимо было срочно разоблачить интригу Самозванца. С этой целью из Углича, где погиб настоящий царевич Димитрий, были привезены в Москву его останки.
“И пришедшу ему в нутренний град, и поставлен бысть на место горнее, еже нарицается Лобное, и ту нача многа чюдеса творити просящим с верою: слепым прозрение подает, хромым быстрое лечение...”
Лобное место можно найти и на древнейших планах столицы. В комментариях к так называемому Петрову чертежу, составленному в начале царствования Бориса Годунова, то есть в 1598—1599 годах, сказано, что Лобное (“Налобное”) место представляет собой “помещёйие или возвышение, выстроенное из кирпича, на котором патриарх в дни молитв воспевает некоторые песнопения, также служит для объявлений народу”. Сходная аннотация дана и на Сигизмундовом плане Москвы 1610 года: “Постройка, сооруженная из кирпича, где великий князь появляется перед народом и откуда объявляются народу указы великого князя”. Посол австрийского императора Августин Майерберг, побывавший в России в царствование Алексея Михайловича, запечатлел Лобное место в своем альбоме и в примечаниях назвал его “царевым”, что, конечно, было сделано не случайно.
Появление первой особы государства на Лобном месте в XVII веке было явлением обычным. Но иногда причиной тому становились события экстраординарные. Так, например, имеются не совсем достоверные сведения, что во время городских волнений в 1648 году царь Алексей Михайлович выходил на Лобное место, пытаясь успокоить разбушевавшийся народ и заступиться за своего воспитателя боярина Бориса Морозова. В мирное же время государь часто принимал участие в разного рода религиозных обрядах, сопровождавшихся многолюдными шествиями. Один из таких обрядов описал в своих записках иностранец на русской службе француз Жак Маржерет. Обряд заключался в том, что в Вербное воскресенье царю надлежало провести на поводке осла с восседавшим на нем святейшим патриархом всея Руси из Кремля до ворот церкви на Красной площади и обратно от Лобного места в Кремль.
Еще более пышные церемонии устраивались в ознаменование важных государственных событий. В 1655 году Алексей Михайлович возвращался во главе своей армии из победоносного похода на Польшу. Встреча царя на Пожаре была обставлена следующим образом:
“После людей духовнаго чина пред Царским Величеством шли многие робята в белых одеждах, которые листки в руках держали и по них пели, а те все и с попами шли пред Царским Величеством на Лобное место; а Царское Величество, пришед на Лобное место, трижды великому образу поклонился, а потом пели и кадили”.
Фимиам святости неизбежно окутывал Лобное место. Нередко на нем выставлялись чудотворные мощи русских православных святых. Так, в 1652 году в Москву из далекого Соловецкого монастыря были привезены для перезахоронения останки митрополита Филиппа, зверски убитого Малютой Скуратовым. Вот как писал об этом событии Алексей Михайлович в Казань тамошнему воеводе князю Н. И. Одоевскому: “... а как принесли на пожар к Лобному месту, тут опять девицу исцелил, при посланниках литовских, а они стояли у Лобного места; а как его световы мощи поставили на Лобном месте, все прослезилися”.
Что же касается казней, то в средневековой Москве они совершались, как правило, в Замоскворечье, на Болоте (нынешняя Болотная набережная), и только в особенно важных случаях — на Красной площади. К сожалению, исторические источники не дают точных сведений о том, в какой именно части площади устанавливали эшафоты и было ли когда-нибудь плахой Лобное место. Даже такое значительное событие, как казнь Степана Разина, описано в документах недостаточно подробно. Самым достоверным свидетельством расправы над знаменитым донским казаком является письмо английского купца Томаса Гебдона, обнаруженное в Государственном архиве Великобритании оксфордским историком Сергеем Коноваловым. Оно датировано 6 июня 1671 года, то есть днем казни, очевидцем которой, без сомнения, был Т. Гебдон. Вот небольшой отрывок из письма: “Вчера его снова пытали, но недолго, а сегодня привезли на место казни, где ему прочтен был длинный свиток с перечнем всех его преступлений от 1663 года до того дня, как его захватили, и объявлен смертный приговор. Тут же его подвели к плахе на площади перед крепостью и там отрубили руки, ноги, потом и голову и насадили их на пять кольев, а туловище оставили на земле, псам на съедение — смерть, достойная такого злодея”.
В письме говорится о плахе перед крепостью, но никак не о Лобном месте. Вместе с тем некоторая недосказанность, не совсем ясное описание эшафота послужили поводом для обоснования мифа о казнях на Лобном месте. Дальнейшая история памятника связана с бурными событиями стрелецких бунтов в начале царствования Петра I. Жестокие расправы над знатью вершились на Красной площади. Наиболее яркие описания казней можно найти в Мазуринском летописце: “Боярина Ивана Максимовича Языкова изымали стрельцы, нашли у Николы на Хлынове меж Тверской и Никицкой у попа и провели в город поздно, изрубили на площади у Лобнова места, в оддачю часов на дробный части, а в кою пору рубили, и в то время на городе Кремле били в набаты. А ково в городе Кремле рубили, всех волочили к Лобному месту на площадь”.
Казнили именно возле Лобного места, у подножия символа власти и праведного суда. Со временем Красная площадь стала местом публичных наказаний. Именным государевым указом 1685 года повелевалось чинить торговые казни “за Спасскими вороты в Китае на площади против рядов”.
После того как в 1703 году в устье Невы была заложена новая столица России, Москва постепенно стала терять свое значение. Стало терять его и Лобное место. С течением времени оно ветшало, пока в 1753 году указом Правительствующего Сената не было предписано починить его и привести в прежнее состояние. Руководил реставрационными работами главный московский архитектор Дмитрий Васильевич Ухтомский. Наконец в 1786 году московский главнокомандующий Я. А. Брюс обратился с запиской к императрице Екатерине II об устройстве площадей Москвы. Проект Я. А. Брюса был утвержден высочайшим повелением. Красную площадь освободили от построек, а между Спасской и Никольской башнями воздвигли новые двухэтажные торговые ряды. Лобное место фактически было выложено заново из тесаного белого камня под руководством Матвея Федоровича Казакова. Так оно превратилось в памятник архитектуры.
“В ЕГО “ИСТОРИИ” ИЗЯЩНОСТЬ, ПРОСТОТА...”
В XIX веке жители Москвы успели позабыть о былом предназначении Лобного места, да и прошлое самой России из-за недостатка научных трудов едва ли представлялось просвещенной общественности вполне известным. Но вот в 1818 году вышли в свет первые восемь томов “Истории государства Российского” Н. М. Карамзина. Появление их произвело огромное впечатление. По воспоминаниям А. С. Пушкина, весь тираж разошелся в течение месяца, чего не ожидал и сам автор. “Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка — Колумбом”.
Успех книги во многом был объясним великолепным литературным дарованием Карамзина. Изящность, простота карамзинского слога сделали его труд тогда самым читаемым, С другой стороны, автор намного опередил свое время как историк. Прошло не одно десятилетие, прежде чем в русской науке появились ученые, способные с ним соперничать. Далеко не все положения “Истории государства Российского” остались незыблемыми по сей день. Иногда причина тому — известная ограниченность мировоззрения Карамзина — сына своей эпохи, в других случаях обнаруживается ряд его недостатков как исследователя. Безусловно, при создании истории Русского государства такие мелочи, как московское Лобное место, отходили на второй план, но именно недостаточное внимание к подобным мелочам послужило причиной появления мифа о казнях. Несколько небольших иллюстраций продемонстрируют это наглядно.
В восьмом томе “Истории” при описании московского восстания 1547 года Карамзин нарисовал картину народной расправы над дядей царя Ивана IV Юрием Глинским: “... мятежники в святом храме убили родного дядю Государева, извлекли его тело из Кремля и положили на лобном месте; разграбили имение Глинских, умертвили множество их слуг и Детей Боярских”.
В примечаниях к тексту Карамзин ссылается на так называемую Царственную книгу, изданную в XVIII веке русским историком и публицистом князем М. М. Щербатовым. В ней на указанной странице находим следующий текст: “Они же взяли Князя Юрья в церкви, и убиша его в церкви, извлекоша передними дверьми на площадь и за город, и положиша перед торгом, идеже казнят”.
Как видно из сравнения двух цитат, никакого упоминания о Лобном месте в первоисточнике нет. Другой пример из истории Смутного времени. Когда Димитрий Самозванец в 1605 году занял Москву, он первым делом хотел освободиться от самого опасного своего соперника — князя Василия Шуйского. Шуйский был обвинен в государственной измене и приговорен к смертной казни, которая была отменена в последний момент, когда собравшийся на Пожаре народ ожидал приведения приговора в исполнение. Карамзин писал: “В глубокой тишине народ теснился вокруг Лобного места, где стоял осужденный Боярин (как бывало в Иоанново время!) подле секиры и плахи, между дружинами воинов, Стрельцов и Козаков...”
На этот раз автор “Истории” использовал несколько источников: так называемое “Сказание еже содеяся”, содержащее жизнеописание Гришки Отрепьева, записки о России аугсбургского купца Георга Паерле, хронику протестантского пастора Мартина Бера, а также мемуары вышеупомянутого капитана Маржерета. Вот соответствующая выдержка из первого: “И приведен бысть князь Василий на площадь великую среди царствующего града Москвы, и повеление бысть многим воином и стрелцом выитти со оружием, и сотвориша просто место, и воини и стрелцы сташа в круг в стену, и ту поведоша благочестиваго князя Василия Ивановича на посечение от злато еретика от Гришки Отрепьева”.
В тексте опять-таки нет никакого упоминания о Лобном месте. Что же касается других источников, то хроника Бера указывает, что место казни располагалось между дворцом и каменными лавками, купец Паерле говорит, что плаха находилась перед замком, а Жак Маржерет ограничивается лишь сообщением о том, что князь Шуйский должен был принять смерть на какой-то площади.
Наконец, уже без всяких ссылок, убеждая читателя в природной покорности россиян самодержавной власти, Карамзин писал: “В смирении великодушном страдальцы умирали на лобном месте, как греки в Термопилах, за отечество, за Веру и Верность, не имея и мысли о бунте”.
Так, с легкой руки Карамзина появился миф о казнях на Лобном месте, который быстро завладел умами современников писателя. Два десятилетия спустя после выхода в свет первых томов “Истории” М, Лермонтов сочинил “Песню про купца Калашникова”, где есть такие строки:
По высокому месту лобному,
Во рубахе красной с яркой запонкой,
С большим топором навостренным,
Руки голые потираючи,
Палач весело похаживает.
Нужно сказать, что круглые постройки на главных площадях существовали и в других городах. В 1979 году во время археологических раскопок в Пскове было обнаружено каменное сооружение в виде полукольца, диаметром около шести метров и высотой более метра. Это были остатки вечевой “степени”, выполнявшей, по-видимому, те же функции общественной трибуны, что и Лобное место в Москве. В 1710 году в Астрахани одновременно с возведением Успенского собора было построено и Лобное место, которое сохранилось до наших дней. Правда, ему суждено было стать не только трибуной, но и местом казней, ибо внутри его находился Пыточный подвал и Судная палата.
Нельзя не отметить еще одно важное обстоятельство. В средневековой Руси основным строительным материалом был лес. Из камня возводились только главнейшие церкви и жилые дома самой знатной аристократии. Лобное место в Москве никогда не было деревянным, следовательно, ему с самого начала предназначалось занять особое место среди построек столицы. Совершение насилия на трибуне, уготовленной для первых особ государства, было бы равносильно осквернению святыни.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский