|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Маслов Ю.В. Зодчество Пскова – рациональный тупик в истории русской архитектуры. Все права сохранены.
Материал предоставлен библиотеке «РусАрх» автором. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2010 г.
Ю.В. Маслов
Зодчество Пскова – рациональный тупик
в истории русской архитектуры
Если выстроить в ряд без соблюдения хронологии памятники культового зодчества Пскова XIV–XVII вв., то сразу бросится в глаза поразительная «однородность» их внешнего облика, общность и простота декора, тяжеловесная кубичность объёмов. В этом можно усматривать определённую прелесть и притягательную силу, радующую глаз пластичность и «живость» стеновых поверхностей, редкую сочетаемость архитектуры и природы. Всё это так, и спорить здесь не приходится. Но, с другой стороны, подобная приверженность неизменности стиля (мелкие плановые и фасадные отличия не в счёт) несколько озадачивает. Неужели найденное архитектурно-пространственное решение явилось столь уж универсальным, удобным и гениальным, что массово применялось на протяжении нескольких столетий? Попробуем разобраться (сразу оговорюсь: мне очень нравится облик и самого Пскова, и памятников архитектуры его школы как в самом городе, так и окрестностях).
Ранние архитектурные сооружения Пскова XII–XIII вв. ( как сохранившиеся, так и утраченные) строились в смешанной кладке, из плинфы и местной известняковой плиты на известковом растворе. Но уже с 1-й пол. XIV века псковские каменщики переходят исключительно на плиту с забутовкой валунами и мелким булыжником. Не секрет, что любая архитектурная школа прежде всего развивается на основе строительного материала и, как следствие, формирующихся навыков строителей по обработке этого самого материала. За примерами далеко ходить не надо. Приверженность месопотамских строителей к кирпичу выразилась в специфических памятниках Вавилона, Ассирии, Мидии и Персии, наличие разных пород камня (в том числе мрамора) сказалось на развитии архитектуры в античных полисах Греции и провинциях Рима, огромные лесные массивы России определили характер деревянного зодчества нашей страны. При работе с материалами проявляются и совершенствуются профессиональные приёмы и рабочие инструменты (плотницкий топор вряд ли подойдёт для обработки карарского мрамора, а скарпель и киянка малопригодны для трелёвки соснового ствола ), передаются навыки и опыт.
Перейдя на известняковую плиту, псковичи скорее всего думали о практичности, дешевизне и сроках строительства как храмов, так и крепостей. Зачем тратить лишние средства на формовку и обжиг кирпича, когда буквально под ногами лежат пласты слоистой и довольно мягкой плиты? Вывод напрашивался сам собой. Да к тому же по полям и лесам валялось огромное множество валунов всех размеров, от футбольного мяча до трёхаршинных мегалитов. Лучшего материала для фундамента и забутовки и не придумаешь! Строительная мысль Пскова начала неуклонно двигаться в сторону максимальной стандартизации. Времени на строительство постоянно не хватало (псковичи говорили о себе, что «мы год воюем, год торгуем, год пожары тушим».
Но, начав строить только из слоистой плиты, псковичи в конце концов попали в ловушку собственной рациональности, если не сказать лени. Спору нет, сооружая однотипные храмы на протяжении трёх веков, заказчики и строители уже заранее знали, сколько строительных материалов потребуется для этого, сколько продлится строительство, какую плату могут потребовать каменщики. Всё, казалось бы, прекрасно. Была, однако, и другая сторона, менее симпатичная.
Простота употребляемого
материала постепенно упростила, во-первых, каменщицкий инструмент, а во-вторых,
СНИЗИЛА профессиональное мастерство самих псковских каменщиков. Взглянем на
рис. 1.
Для строительных работ и заготовки плиты использовались, как видим, четыре типа молотков-кирочек, простой резак и примитивный мастерок (1). Причём N 1 весил 2,5 кг, N 2 – 3,5 кг, N 3 – 1, 25 кг и N 4 – лишь 0,1 кг. Двумя первыми номерами можно было работать лишь ограниченное время, т.к. из-за приличного веса инструмента руки быстро уставали, да и работать приходилось, скорее всего, двумя руками.
В своё время автору довелось работать с армянскими каменотёсами. Для обработки камня они используют до сих пор кирку, аналогичную N 2. С её помощью армяне довольно ловко обтёсывали кромку на песчаниковых плитах, предназначенных для укладки пола, причём работали вдвоём, один держал плиту под углом, другой её обтёсывал, держа тяпкообразную кирку двумя руками. Возможно, что так же работали и псковичи, до предела упростив профессиональные навыки при работе со слоистой известняковой плитой.
Простота обработки материала порождает, как правило, и простоту строительных приёмов. Плита была пригодна для выкладки лишь самых ПРОСТЫХ архитектурных элементов: стен, арок, куполов и конх, т.е. тех частей здания, где не обязательно соблюдать правильность горизонтальной кладки, перевязку швов и толщину ряда, где просто требовалось сложить массив определённой формы без особых архитектурных излишеств, в куполе или арке можно класть блоки и пластины любого размера, главное – сойтись в щелыге и пролить замок. Ведь если здраво рассудить, то в псковских храмах НЕТ СВОДОВ, вместо них присутствуют различные комбинации полуциркульных арок, те элементы завершений, которые только и могли сделать псковские каменщики из разномерных кусков плиты. Сводом обычно считается то криволинейное перекрытие помещения, где продольная величина равна или больше размера пролёта, если же эта величина меньше, то это уже АРКА (циркульная, коробовая или стрельчатая). Практически во всех храмах псковской школы это соотношение МЕНЬШЕ! Таким образом, говорить о СВОДЧАТЫХ ПЕРЕКРЫТИЯХ псковских храмов можно лишь с большой натяжкой.
Выложить крестовый, коробовый или парусный свод из плиты (как, впрочем, и из плинфы) довольно сложно. При кладке этих архитектурных конструкций необходимо чёткое соблюдение перевязки в углу, постоянной подтёски на угол блоков или кирпичей и одинаковой толщины каждого ряда кладки. Иначе линия угловых «усов» свода начнёт расползаться в стороны, нарушится работа масс кладки, и в результате возможны непредсказуемые деформации несущих частей здания. Ничего из этого псковские каменщики сделать не могли. Тесать плиту одинаковой толщины для каждого ряда – слишком долго, дорого и рискованно, плита колется непредсказуемо, даже такая слоистая как во Пскове. Неумением класть коробовые, крестовые или сомкнутые своды можно объяснить и отсутствие во Пскове даже в XVI веке каменных жилых палат (2), ибо для их перекрытия требуются различные варианты сводов хотя бы в первом этаже или подвале.
Это, возможно, понимали многие исследователи и историки архитектуры, и в связи с этим, скорее всего, возникла теория о «прогрессивной конструкции сводов с повышенными подпружными арками» (3) . Но если быть точными, то подобная конструкция перекрытий присутствует уже в Софийском соборе в Киеве (XI в.), и какой же это «прогресс» через 400 лет ? Не слишком ли слабое движение эволюционного процесса в архитектуре?
На мой взгляд, всё проще. Имея под рукой столь низкокачественный стройматериал, как слоистая известняковая плита, псковичи «выжали» из неё всё, что можно, и в чём-то вернулись на пару веков назад, к Спасскому собору Мирожского монастыря. В бесстолпных же храмах примитивизм устройства перекрытий просто поражает. Вот, к примеру, храм Вознесения в с. Пустое конца XV века. Здесь перекрытие четверика выполнено с помощью двух пар полуциркульных арок, наползающих к центру уступами с западной и восточной сторон. В центре остаётся узкая щель, перекрытая меньшими арочками, идущими с южн. и сев. стен к центру, где они образуют прямоугольный световой колодец под барабан. Эта уступчатость слишком режет глаз, и нависание подобных масс над головой создаёт внутреннее беспокойство. В поперечном сечении перекрытие напоминает ложные своды микенских гробниц или скифских курганов. Кладка эта похожа скорее на приёмы малосведущих людей, которые никогда не клали нормальные своды и поэтому придумали столь громоздкую конструкцию (строители мавзолея Теодориха в Равенне тоже, видимо, не умели выкладывать сводчатые перекрытия и сделали купол из цельного куска камня диаметром 10 метров. Для них так было проще).
Но такой способ возведения ступенчатых перекрытий требует гораздо больше времени, сил и средств, чем если бы делали простейший сомкнутый или коробовый свод. Где же тут, по словам Ю.П. Спегальского, «рациональность псковской архитектуры»? Ведь «рациональность» подразумевает помимо всего прочего и уменьшение трудовых затрат на определённые виды работ. Тут это отсутствует напрочь! Увлечённость Ю.П. Спегальского архитектурой Пскова порой сродни увлечённости Шумером археолога Л.Вулли, постоянно утверждавшего, что все цивилизации берут своё начало в Месопотамии. Подумав, псковичи могли бы даже из известняковой плиты выложить неплохой парусный (бочарный) свод и тем самым сгармонизировать внутреннее пространство, вписав его в единую плавную кривую . Тем более, что кладка парусного свода ведётся с углов и четкое соблюдение перевязки и толщины ряда вовсе не обязательно. Но тяга к упрощению и дешевизне, видимо, пересилила…
Широко известен факт участия псковских артелей в строительных работах в Москве и окрестностях в 70-е–80-е гг. XV века. Но приехав в Москву, псковичи со своим набором инструментов мало годились на работы по возведению белокаменных стен из тёсаных квадров. То, что псковичи не особо ровно и аккуратно обрабатывали камень (ни скарпелей, ни затирочных полотен у них не было), говорит и тот факт, что, будучи вызваны для « экспертизы» рухнувшего летом 1474 года Успенского собора в Кремле, они с уважением отозвались о качестве вытесанных москвичами белокаменных блоков («похвалиша, яко гладко тешут»). Обычно люди хвалят ту работу, которую сами не могут сделать. Поэтому псковские артели, скорее всего, распределили на второстепенные участки, на те работы, кои были им наиболее привычны – забутовка под проливку и прямая кладка стен под шнурку и отвес. Подобная практика существует и поныне, когда приезжих работяг ставят на подсобку или менее ответственную работу, вливают в основную артель, редко доверяя строить объект самостоятельно. Москвичи учили псковичей работать с камнем и кирпичом, а те предложили схему простого и изящного декора карнизов глав (Благовещенский собор и Ризоположенская церковь в Московском Кремле).Что касается сходства интерьеров этих храмов с интерьерами псковских церквей, то вопрос о месте первоначального появления «повышенных» подпружных арок в послемонгольской Руси (Псков или Москва) пока остаётся дискуссионным. Да к тому же лестница на хоры в Благовещенском соборе устроена чисто по-московски – внутри стены.
Автора давно озадачивал тот факт, что псковичи отказались от перестройки рухнувшего в 1474 году Успенского собора в московском Кремле. Мнимая «загруженность» на других объектах, на мой взгляд, – лишь отговорки. В 1993 г. автор без сожаления уволился с прежнего места работы в «Союзреставрации», чтобы принять участие в воссоздании Казанского собора на Красной площади, а двумя годами позже – Иверских ворот там же .Также поступили и многие его коллеги, с воодушевлением приняв предложение поработать на этих объектах. Но псковичи явно испугались такого предложения, поскольку ни нужного инструмента, ни навыков обработки белокаменных блоков, ни умения класть настоящие своды они не имели. Будь они действительно высококлассными специалистами и, как говорит летопись, «навычными каменосечной хитрости от немец», что помешало бы им утереть нос «масквачам», взявшись за возведение Успенского собора и показав всё своё мастерство ? Но, как известно, этого не произошло…Но, поработав в Москве, псковичи всё-таки набрались кое-какого опыта. Об этом говорят РАСПАЛУБКИ в угловых секциях галереи церкви Богоявления с Запсковья, относимой обычно к 1495 году, пожалуй, единственные в псковских храмах. Традиция оказалась сильней…
Рационализация не может не привести к возврату к более примитивным видам и формам. В современной архитектуре это видно особенно ясно. Возведение бетонно-стеклянных строений требует лишь самых простейших строительных навыков – сплести арматурный каркас и поставить опалубку, кое-где выложить из пеноблоков перегородку. Обратным же следствием является то, что сами архитекторы и проектировщики подстраиваются под низкий профессиональный уровень исполнителей и создают только такие проекты, которые те в силах воплотить. Но это так, к слову…
Обилие сохранившихся памятников архитектуры Пскова удивляет странным отсутствием фресковых росписей в храмах. Кажется удивительным, что мы практически не имеем более или менее сохранившийся памятник храмового зодчества Пскова XIV–XVI веков (мелётовский храм 1461–62 г.г. с незначительными фрагментами фресок не в счёт) с фресками, сопоставимыми хотя бы отчасти с росписями соборов Мирожского и Снетогорского монастырей. Причиной этого отсутствия является, на мой взгляд, структура нового строительного материала псковичей – известняковой плиты. Она очень сильно тянула ВОДУ! Вода, проникая внутрь стеновой кладки, мешала карбонизации известкового раствора, при замерзании начинала рвать плиту и, вдобавок ко всему, не давала возможности просохнуть левкасу под живопись, создавая условия для его отслаивания. В псковских храмах царила сырость, и при холодном климате она способствовала (вкупе с углекислым газом от свечей и дыхания) растворению наружного слоя плиты, превращении его в легко смываемый влагой бикарбонат кальция (СаСО3 +Н2О+СО2 = Са(НСО3)2). Такие стены требовали постоянного ухода и ремонта. Вот что пишут «Псковскiя епархиальные ведомости» N 1 от 1–15 января 1913 года (речь идёт о Никольском соборе г.Порхова): «Возобновлённый в 1770 году…Никольский храм за недостатком средств сложен был не из кирпича, а из дикой известковой плиты, имеющей природное свойство, при наступлении сырой погоды, выделять из себя влагу, осаждающуюся преимущественно на внутренних стенах храма. Такой неудачно выбранный материал для постройки храма послужил и до настоящего времени служит (это через 140 лет! Авт.) причиною непрерывных расходов на ремонт по окраске и побелке, которая через год, много два, или совершенно отпадает, или покрывается плесенью… Опыт местных домовладельцев… и указания специалистов говорят, что только наложение на стены храма хорошего слоя штукатурки (храм ни снаружи, ни внутри не оштукатурен и только слегка подмазан под лопатку извёсткою) может избавить стены от постоянной сырости и привести храм в более благоустроенный вид…»
Исходя из вышеприведённого документа, можно с изрядной долей уверенности сказать, что аналогичная ситуация существовала и во всех псковских храмах, построенных из плиты. Поэтому не могло быть и речи о фресковых росписях в столь неблагоприятных условиях. Близость к Чудскому озеру, глинистая почва и заболоченная окрестность были причиной постоянной влажности в воздухе и, как следствие, сырости в каменных архитектурных постройках. Отчасти этим можно объяснить и то, что во Пскове долго не решались строить каменные гражданские здания.
В заключение подведём итоги. Отказавшись в сер. XIV века от кирпича, псковские каменщики начали строить целиком из местной слоистой известняковой плиты. Это дало известную степень экономии и удешевления стройматериалов, но вместе с тем снижение мастерства и сужение профессионального кругозора псковичей. Простой некалиброванный материал, каким является плита, упростила инструмент и процесс обработки материала и укладки архитектурных элементов (стен, арок, куполов), давая возможность привлечь к строительству большое количество низкоквалифицированной рабочей силы (иногда порядка 200–300 человек на один объект), но, с другой стороны, работа с плитой не давала в полной мере вырасти действительно профессиональным кадрам каменщиков, отработать им своё мастерство, навыки и приёмы. Простая работа в какой-то степени обедняет пространственное и образное мышление, снижает творческий потенциал личности. Псковичи в XV–XVII вв. продолжали употреблять в перекрытии храмов либо «ступенчатые», либо «повышенные» арки, в то время как в Московской земле из КИРПИЧА делали коробовые, сомкнутые, крестовые и крещатые своды, клали каменные шатры и одностолпные трапезные, применяли новую систему декора фасадных элементов, возводили многоглавые соборы.
А во псковском зодчестве прижился тип
небольшого одноглавого храма с почти напрочь лишенными декора стенами, с тесным
внутренним объёмом, с тёмными угловыми «колодцами», сырыми стенами без живописи
и скромным иконостасом. Своеобразие строительного материала в зодчестве Пскова
породило и многие проблемы с сохранением и ремонтом храмов и крепостей. Плита
подвергалась сильному выветриванию, выщелачиванию и растрескиванию. Требовался
постоянный ремонт и перекладка повреждённых элементов, побелка, покраска, штукатурка…
Как знать, каким путём пошло бы псковское зодчество, не откажись псковские
каменщики семьсот лет назад от обычного кирпича?
Список литературы:
1. Спегальский Ю.П. Каменное зодчество Пскова. Л., 1976.
2. Годовиков Н.Д. Описание и
изображение древностей Псковской губернии. Псков, 1881. Вып. 1, стр.72.
3. История русской архитектуры. А.А. Тиц, Ю.С. Ушаков, В.И. Пилявский.
Стройиздат, 1984.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский