|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Мельник А.Г. О датировке Архангельского собора в Рязани. В кн.: Третьи Яхонтовские чтения. Материалы научно-практической конференции. Рязань, 2005. С. 246-253. Все права сохранены.
Материал предоставлен библиотеке «РусАрх» автором. Все права сохранены.
А.Г. Мельник
О датировке Архангельского собора в Рязани
Письменные источники не донесли до нас надежных сведений о том, когда был построен Архангельский собор в Рязани (Переяславле Рязанском). Кроме того, храм подвергся довольно существенным перестройкам в позднее время. В этом заключаются основные причины того, что вопрос о его датировке по сию пору далек от более или менее удовлетворительного решения. И, значит, остается неопределенным место памятника в истории русской архитектуры. Рассмотрим, каковы были аргументы исследователей, обосновывавших ту или иную его датировку.
Авторы середины XIX века, которые стояли у истоков изучения рязанского Архангельского собора, не обнаружили документов, которые бы прямо указывали на время его сооружения. Вместе с тем Д.И. Иловайский в 1858 году в своей монографии о Рязанском княжестве без какой-либо аргументации утверждал, что указанный храм служил «домовой церковью» для рязанской княжеской фамилии1. В 1863 году архимандрит Макарий предложил более определенное обоснование датировки этого памятника: «В каком году построен храм, неизвестно. Надобно полагать, что он строен во времена Великих князей Рязанских до 1517 г.». О существовании его в «XV и XVI веках» свидетельствует, по мнению автора, во-первых, то, что в нем были погребены рязанские епископы XV - XVI столетий, начиная с Феодосия (рукоположен в 1471 г.). И, во-вторых, записи о вкладах, самая ранняя из которых говорит о пожертвовании в 1532 году рязанским епископом Ионой колокола в Архангельский собор2.
Мнение архимандрита Макария о том, что факт захоронения в Архангельском соборе епископа Феодосия указывает на время строительства этого храма, впоследствии повторялось многократно и доныне является важнейшим аргументом в пользу его датировки XV веком. А между тем данный факт сам по себе вовсе не свидетельствует о погребении упомянутого владыки именно в том соборе, который дошел до наших дней. Ведь это могло произойти и в одном из предшествовавших ему одноименных храмов.
В изданиях конца XIX века - 1920-х годов Архангельский собор без специальных доказательств датировался либо временем Великого князя рязанского Олега Ивановича (1350-1402)3, либо концом XV или началом XVI века4, либо просто XV столетием5.
Очевидно, первым из специалистов по истории древнерусской архитектуры, обратившим внимание на интересующий нас памятник, был М.А. Ильин. В 1945 году он писал: «Этот небольшой, приземистый, несколько ушедший в землю, храм хранит черты еще XVI века. Перспективные порталы с колонками, кое-где сохранившиеся узкие щелевидные окна, массивная глава, несомая четырьмя внутренними столбами, простые лопатки с грубоватым карнизом-антаблементом - все это говорит
С. 247
о московской архитектуре времен Грозного или Годунова. Надо думать, что собор был выстроен в последние, относительно спокойные, годы XVI столетия, так как вряд ли в 1612 году6 могли построить в захудалом Переяславле каменный храм. Скорее можно предполагать, что с этой датой связано его завершение. Так, настенные кокошники обладают типичными для XVII века формами. Кроме того, каждое из средних делений фасадов имеет по два кокошника, что также говорит о XVII веке. В остальном собор принадлежит к тому типу небольших одноглавых храмов, которые получили распространение на территории Московского государства во второй половине XVI века»7.
В 1950-е годы М.А. Ильин радикально пересмотрел свое прежнее мнение. Теперь он решил: если не считать венчающих элементов здания, переделанных в 1647 году, основная его часть с двумя порталами и четырьмя внутренними столбами относится к концу XV века. По его мнению, формы древнейшей части собора подражали раннемосковской архитектуре рубежа XIV - XV веков. «В этом проявлялось своего рода оппозиционное настроение заказчика, не желавшего, по-видимому, принимать новых архитектурных форм Москвы. В противовес этому соборы, возводившиеся на средства московского Великого князя и митрополита во вновь присоединенных к Москве землях, нарочито строились в типично московском духе... Постройка в Переславле Рязанском каменного Архангельского собора в конце XV века (что он был каменным, можно не сомневаться), по-видимому, также должна быть отнесена к проявлению в архитектуре определенных политических взглядов рязанских Великих князей»8.
Однако специального анализа архитектурных форм собора и, в частности, детального сравнения его с церквами рубежа XIV - XV веков автор не предложил, поэтому это последнее его предположение осталось весьма слабо аргументированным. Вместе с тем данная точка зрения оказалась закрепленной в наиболее авторитетном издании по искусству середины XX века - «Истории русского искусства» под редакцией И.Э. Грабаря9.
Против мнения М.А. Ильина выступил Г.К. Вагнер. Сначала свою точку зрения на данную проблему он кратко сформулировал в рецензии 1958 года на цитированную выше книгу М.А. Ильина, датировав Архангельский собор 20-30 годами XVI века10. Затем Г.К. Вагнер дал более развернутое обоснование своей точки зрения. В 1960 году он писал: «При несовпадении внутренних и внешних членений здания, т. е. при несовпадении сводов с фасадными закомарами, можно было предполагать изначальное существование ступенчато-ярусного покрытия, типичного для раннемосковских памятников. Однако круговые карнизы на столбах, находящиеся на одном уровне с фасадными карнизами, не допускают такого решения. При отмеченных условиях пяты почти всех внутренних арок и несомых ими сводов должны были лежать на одном уровне, причем своды могли быть либо только крестовые, либо крестовые в сочетании с коробовыми. Применение той и другой систем в зодчестве московской
С. 248
периферии как раз относится к первой четверти XVI века, когда появляется первое документальное известие об Архангельском соборе. Особенно выделяется круг памятников, связанных с деятельностью ростовских мастеров, работавших как в Подмосковье, так и на Белоозере». Далее в качестве ближайших аналогов рассматриваемому памятнику автор назвал Борисоглебский собор (1522-1524) Ростовского Борисоглебского монастыря, Троицкий собор (1530-1532) Данилова монастыря в Переславле-Залесском, храмы Архангела Гавриила и Иоанна Предтечи Кирилло-Белозерского монастыря, построенные в 1531-1534 годах. Подводя итог своим наблюдениям, Г.К. Вагнер утверждал: «Есть все основания считать, что в Переяславле Рязанском в начале XVI века работали мастера, близкие к ростовскому кругу зодчих, выступавших уже в качестве московских «государевых» мастеров... Сопоставляя все приведенные здесь данные, можно с большей определенностью говорить, что Архангельский собор возник не ранее 20-х годов XVI века как своеобразное переложение форм более раннего храма. Заказчик его, вероятнее всего, был епископ Иона, переведенный вскоре после 1522 года служить из старого кафедрального Борисоглебского собора в бывший княжеский Кремль»11.
Следует подчеркнуть, что Г.К. Вагнер был весьма точен в этих своих наблюдениях и в подборе аналогий, в целом верен и основной его вывод о времени строительства Архангельского собора.
И тем не менее этот вывод не получил поддержки у последующих исследователей. Так, Е. Михайловский и И. Ильенко в 1969 году полагали, что данный храм был построен в конце XV века, называя наиболее вероятную его датировку - 1475 год. В пользу своей точки зрения, восходящей, по существу, к мнению М.А. Ильина 1950-х годов, авторы высказали следующее. Столпы собора, сдвинутые к востоку, были характерны для построек XV века, а во внешней отделке он представляет близкую аналогию Троицкому собору (1422) Троице-Сергиевой лавры12. Как видим, аргументов весьма немного, и они явно не выдерживают критики. В самом деле, сдвиг четырехстолпия от центра четверика храма к востоку был характерен для зодчества и XV, и XVI, и XVII веков, а в чем конкретно состояло сходство этих двух памятников, авторы не указали.
Между прочим, Е. Михайловский и И. Ильенко привели одно наблюдение, не ведая того, что оно ставит под сомнение их основной вывод о датировке памятника. По их сообщению, древний пол последнего «был из поливных коричневых плиток, выложенных звездами. Аналогичный пол был сделан и в Архангельском соборе Москвы (только в несколько цветов)»13. А ведь названный столичный храм строился в 1505-1508 годах, следовательно, если в Москве в данном случае не подражали Переяславлю Рязанскому, а это более чем маловероятно, то рассматриваемый храм мог быть построен лишь после 1508 года.
В более поздней своей работе И.В. Ильенко продолжала настаивать на его датировке XV веком, не приводя новых аргументов в ее пользу14.
С. 249
Е.В. Михайловский же предложил ряд дополнительных суждений, подтверждающих, по его мнению, ту же датировку. В частности, он предположил, что в подражание собору Троице-Сергиевой лавры (1422) в Архангельском соборе сдвинуты к востоку столбы... «Возможно, в подражание собору Андроникова монастыря (1427) в нем установлены крестчатые столбы. Как и в соборе Троице-Сергиевой лавры, в нем не было внутренних лопаток против столбов. Тяги, которые были в основании закомар рязанского собора, также не чужды зодчеству России XV века. Укажем на тягу простейшей формы в соборе лавры, в Духовской церкви там же (несколько пониженная и декоративно развитая), в соборе Богоявленского монастыря, в Московском Кремле, в соборе Ферапонтова монастыря (декоративно развитая), строившихся, быть может, почти одновременно с собором Рязани, в соборе Рождественского монастыря в Москве. Возможно, форму тяги подсказали уже в 1475 году Аристотель Фиораванти и его подручные, которых княгиня Анна могла пригласить в Рязань»15.
Как увидим ниже, все эти аргументы не выдерживают критики, поскольку имеют не строго конкретный, а слишком общий характер. И однако мнение о датировке собора И.В. Ильенко и Е.В. Михайловского в последующем стало преобладающим в литературе16.
Взгляды Г.К. Вагнера на рассматриваемую проблему не оставались неизменными. К 1971 году он отказался от своей датировки собора 20-30-ми годами XVI столетия. Теперь он, как и его оппоненты, увидел в храме черты раннемосковского зодчества. Вместе с тем в формах карниза, который располагался в основании древних закомар, он усмотрел влияние итальянцев начала XVI века. В итоге Г.К. Вагнер заключил, что «Архангельский собор построен не ранее начала XVI века, но до 1520 года, когда Рязанское княжество уже перестало существовать. Это было последнее архитектурное произведение великокняжеской Рязани»17. В 1980 году тот же автор датировал собор началом XVI века и определил его как постройку рязанских князей. Характеризуя его, он писал: «В противовес Москве сооружен в древних (раннемосковских) княжеско-удельных формах»18. В одной из последних своих работ Г.К. Вагнер стал считать собор постройкой конца XV - начала XVI века «раннемосковского типа», возникшей по заказу одного из рязанских князей еще до присоединения Рязанского княжества к Москве19.
Таким образом, в конце концов Г.К. Вагнер отказался от своего первоначального представления о датировке храма и, по существу, перешел, с некоторыми оговорками, на позиции своих оппонентов.
Итак, казалось бы, ныне мнения исследователей по вопросу о времени строительства рязанского Архангельского собора хотя и не совпадают, но все-таки заметно сблизились. Однако, как показывает вышеприведенный анализ историографии проблемы, это сближение обретено ценой отказа от достигнутых ранее важных результатов его изучения. Приступая к рассмотрению рязанского Архангельского собора как такового, еще раз следует подчеркнуть, что при отсутствии надежных
С. 250
свидетельств письменных источников по истории памятника только детальный анализ архитектуры может приблизить к определению его датировки. Именно таким анализом далее мы и займемся.
Как известно, Архангельский собор представляет собой четырехстолпное трехапсидное одноглавое кирпичное здание. Четырехстолпие его заметно смещено к востоку от центра четверика. Столпы имеют крестчатый характер. Стены прорезаны узкими арочными оконными проемами. По линии восточных алтарных столпов первоначально располагалась кирпичная алтарная преграда, позже разобранная. Основание ее выявлено реставраторами. Западные столпы имеют профилированные основания в виде аттической базы. В завершении всех четырех столпов сохранились карнизы в виде двух полочек, обходящие столпы со всех четырех сторон. Выше этих карнизов имеется еще один карниз в виде валика. Над этими карнизами возвышается нечто вроде капителей со своеобразными полукруглыми выемками в средних своих частях. На данные капители опираются пониженные подпружные арки, переброшенные от столпов к стенам и между столпами. Над центральным компартиментом четверика располагается световой барабан храма, над остальными - крестовые своды, расположенные на одном уровне. Апсиды перекрыты конхами. Каждый из фасадов собора расчленен плоскими лопатками на три прясла, при этом средние лопатки боковых фасадов несколько смещены относительно осей внутренних столпов в западную сторону. Цоколь храма имеет профиль в виде аттической базы, аналогичный базам внутренних столпов. Фасады завершены рядами килевидных кокошников, опирающихся на декоративный трехчастный карниз. Барабан, лишенный декора, прорезан восемью узкими арочными окнами.
Для избранной темы важно четко отделить первоначальные элементы памятника от тех его частей, которые возникли в более позднее время. Согласно натурным исследованиям предшествовавших авторов, первоначальной архитектуре здания принадлежат стены четверика с наружными лопатками и цоколем в виде аттической базы примерно до уровня основания трехчастного карниза, устроенного в основании нынешних венчающих кокошников. Сам этот карниз и кокошники принадлежат XVII веку. Крестчатые внутренние столпы с аттическими базами в основании и первыми снизу карнизами в завершении также первоначальны. Выше этого карниза столпы переложены в XVII веке. Тому же столетию принадлежат все пониженные подпружные арки верха четверика и перекрывающие его крестовые своды, а также и барабан. Сильно переложены в позднее время и апсиды. Предполагается также, что и порталы подвергались значительным переделкам. Из всех древних оконных проемов хорошо сохранились немногие, в частности - одно узкое арочное окно в западном членении южной стены четверика. В этом членении сохранились фрагменты первоначального оформления верха четверика. Здесь мы видим фрагмент трехчастного пояса или антаблемента, который первоначально опоясывал верх четверика20. Антаблемент составлен из ар-
С. 251
хитрава (две полочки, верхняя нависает над нижней), фриза (плоская панель) и карниза (снизу вверх: полочка, валик, выкружка, полочка и еще одна полочка). Над описанным антаблементом уцелел фрагмент первоначальной закомары храма с профилем, аналогичным профилю карниза антаблемента.
Следует подчеркнуть, что основная конструкция четырехстолпного трехапсидного одноглавого храма со сдвинутым к востоку от центра четверика четырехстолпием не является датирующим признаком. Храмы с подобной конструкцией строились в России на протяжении XV - XVII веков. Гораздо больше для атрибуции памятника может дать анализ его декора.
Вопреки мнению предшествовавших авторов, этот декор имеет мало общего с декором раннемосковской архитектуры, да и вообще русской архитектуры XIV - XV веков, не затронутой итальянским влиянием. Тогда на Руси не применяли столпы с аттической базой в основании и карнизом в завершении, охватывающим столп со всех четырех сторон. Самым ранним примером подобного рода являются столпы Спасо-Преображенского собора (1515/16) Ярославского Спасского монастыря, построенного итальянским архитектором21. Подобный же декор имеют внутренние столпы целого ряда русских храмов, строившихся вплоть до второй половины XVI века, например, Троицкий собор (1530-1532) Данилова монастыря в Переславле-Залесском22 и вологодский Софийский собор (1568-1570)23.
В раннемосковском зодчестве применялся наружный цоколь в виде аттической базы, но никогда не использовался декоративный пояс в основании закомар в виде антаблемента, какой имелся у рассматриваемого памятника. Это типично ренессансный элемент, привнесенный в русскую архитектуру итальянскими архитекторами, работавшими в России в конце XV - первой трети XVI века. Между прочим, подобный антаблемент еще отсутствует у московского Успенского собора (1475-1479) Фиораванти. Первый же точно датированный пример использования в России такого антаблемента не в каком-либо ином месте здания, а именно в основании закомар мы имеем у московского Архангельского собора (1505-1508), построенного итальянцем Алевизом Новым. Как здесь не вспомнить о сходстве (по-видимому, не случайном) первоначальных полов этого последнего храма и Архангельского собора в Рязани.
Итак, теперь становится ясным, что первоначальный декор рассматриваемого памятника имеет не раннемосковский, а явно итальянизирующий ордерный характер. И наиболее ранние аналогии такого декора в России относятся к началу XVI века, точнее - к концу 1500-х годов и к 1510-м годам. Следовательно, рязанский Архангельский собор не мог быть построен в XV веке. Его следует датировать XVI столетием, но не ранее первых полутора десятилетий этого века.
Данная довольно широкая датировка представляется наиболее надежной. Оставив ее в силе, все-таки попытаемся, пусть даже гипотетически, сузить хронологические рамки появления памятника.
С. 252
Гипотеза Г.К. Вагнера о том, что Архангельский собор первоначально имел своды, расположенные на одном уровне, аргументирована вполне убедительно. Приняв ее, мы убеждаемся, что этот храм не только по декору, но и по основным своим формам действительно очень близок, как утверждал автор, Борисоглебскому собору (1522-1523)24 Ростовского Борисоглебского монастыря, Троицкому собору (1530-1532) Данилова монастыря и храму Иоанна Предтечи (1531-1534) Кирилло-Белозерского монастыря25. К ним следует добавить только Спасо-Преображенский собор (1515/16) Ярославского Спасского монастыря, к которому так или иначе восходят все названные четыре храма26. Причем Архангельский собор по своему декору ближе всего Спасо-Преображенскому (1515/16) и Троицкому (1530-1532) соборам, а своей приземистостью напоминает Борисоглебский собор (1522-1523).
Вряд ли рассматриваемый храм мог быть построен в 1510-е годы - в последний и крайне политически нестабильный период правления рязанских князей. Учитывая явно промосковский итальянизирующий характер архитектуры рассматриваемого собора, можно предположить, следуя первоначальному мнению Г.К. Вагнера, что он возник при рязанском епископе Ионе (1522-1547).
На фоне приведенных рассуждений факт пожертвования последним в 1532 году колокола Архангельскому собору выглядит более чем многозначительно. Вполне возможно, что владыка сделал этот свой подарок недавно построенному каменному храму. Если все сказанное верно, то рассмотренный собор был возведен между 1522 и 1532 годами.
1 Иловайский Д.И. Рязанское княжество. М., 1997. С. 129.
2 Макарий, архим. Сборник церковно-исторических и статистических сведений о Рязанской епархии. М., 1863. С. 109-110.
3 Солодовников Д. Переяславль Рязанский. Прошлое Рязани в памятниках старины. Рязань, 1922. С. 59.
4 Добролюбов И. Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии. Зарайск, 1884. Т. 1. С. 19; Солодовников Д.Д. Прогулка по Рязанскому кремлю. Рязань, 1929. С. 14.
5 Рязанские достопамятности, собранные архимандритом Иеронимом с примечаниями И. Добролюбова. Рязань, 1889. С. 40; С-в Н. Исторический очерк всех церквей и монастырей г. Рязани в их хронологической последовательности с основания города до настоящего времени // Рязанские епархиальные ведомости. 1906. Ч. неофиц. № 13. С. 376.
6 Сам М.А. Ильин в более поздней своей работе указал, что эту дату он привел ошибочно (Ильин М.А. К изучению древнейших памятников каменного зодчества Переславля Рязанского // Краткие сообщения института истории материальной культуры. М., 1951. Т. XL. С. 82.
7 Ильин М. Рязань. М., 1945. С. 20-21.
8 Ильин М.А. К изучению древнейших памятников... С. 81-84; Ильин М. Рязань. Историко-архитектурный очерк. М., 1954. Ч. 1. С. 47-48.
9 Ильин М.А., Максимов П.Н., Косточкин В.В. Каменное зодчество эпохи развития Москвы // История русского искусства. Под ред. И.Э. Грабаря. М., 1955. Т. 3. С. 287.
10 Вагнер Г.К. Ильин М. Рязань // Советская археология. М., 1958. № 3. С. 275.
11 Вагнер Г.К. Древнейшие памятники каменного зодчества Переяславля Рязанского // Памятники культуры. М., 1960. Вып. 2. С. 24-30.
С. 253.
12 Михайловский Е., Ильенко И. Рязань. Касимов. М., 1969. С. 71.
13 Там же.С. 71, 73.
14 Ильенко И.В. Рязанский кремль. Историко-архитектурный музей-заповедник. М., 1978. Без пагинации.
15 Михайловский Е.В. Рязань. Памятники архитектуры и искусства. М., 1985. С. 25.
16 См.: Рязанская энциклопедия. Рязань, 2002. Т. 3. С. 61-62.
17 Вагнер Г.К. Рязань. М., 1971. С. 17.
18 Вагнер Г.К. Старые русские города. Справочник-путеводитель. М., 1980. С. 387.
19 Вагнер Г.К. Искусство мыслить в камне. М., 1990. С. 168-169.
20 См.: Вагнер Г.К. Древнейшие памятники... С. 24-26; Михайловский Е., Ильенко И. Указ. соч. С. 67; Ильенко И.В. Указ. соч. Без пагинации.
21 Мельник А.Г. Об истоках основных форм собора XVI в. Ярославского Спасского монастыря // Новодевичий монастырь в русской культуре. Материалы научной конференции 1995 г. Труды Государственного Исторического музея. М., 1998. Вып. 99. С. 180-187.
22 Мельник А.Г. Интерьер собора Данилова монастыря в Переславле-Запесском // Памятники истории, культуры и природы Европейской России. Тезисы докладов. Нижний Новгород, 1994. С. 121-122.
23 Мельник А.Г. О русских шестистолпных пятиглавых храмах XVI в. // Сообщения Ростовского музея. Ростов, 2000. Вып. 10. С. 237.
24 Датировка уточнена в: Мельник А.Г. Исследования памятников архитектуры Ростова Великого. Ростов, 1992. С. 76.
25 См. подробнее: Мельник А.Г. Об интерьерах некоторых храмов Белозерья конца XV - первой половины XVI вв. // История и культура Ростовской земли. 1993. Ростов, 1994. С. 97-98.
26 Мельник А.Г. Интерьер московского Успенского собора как одна из важнейших парадигм в русском храмовом зодчестве XVI в. // История и культура Ростовской земли. 1994. Ростов; Ярославль, 1995. С. 125-126, 131.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский