РусАрх

Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры

О БИБЛИОТЕКЕ

КОНТАКТЫ

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

Источник: Морозкина Е.Н. Древний Псков. Кром и Довмонтов город. М., 2001. Все права сохранены.

Размещение электронной версии в открытом доступе произведено: http://www.pskovcity.ru. Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2009 г.

Е.Н. Морозкина
ДРЕВНИЙ ПСКОВ. КРОМ И ДОВМОНТОВ ГОРОД

КРОМ - изначальная крепость Пскова.

Псков начинался с Крома и немыслим без него. Кром - сердце города: сюда, словно артерии, устремлялись улицы-дороги. Издали виден собор. Он указывает место Крома, возглавляет город. Троицкий собор - патрональная святыня Пскова, его символ, его утверждение. Если новгородцы говорили: "Кде София, ту и Новгород" (то есть где Софийский собор, тут и Новгород), то псковичи в трудную минуту жизни обращались друг к другу с сакраментальными словами: "Братья мужи-псковичи! Постоим (или даже "потягнем") за Святую Троицу, за своё отечество!" Это боевое присловие псковичей, идущее от князя Довмонта, повторялось из века в век...

Свое главенствующее положение в городе Троицкий собор сохранил до сих пор. (Поэтому Псков ещё не погиб, не потерял лица!)

Псков немыслим без Троицкого собора - так же, как Москва без Ивана Великого, возглавляющего Московский Кремль вкупе с его соборами; так же, как немыслим и Санкт-Петербург без Петропавловской вертикали.

В нашем стремлении ознакомиться с Кромом, освоить его сокровенное, мы сразу встречаемся с препятствием - словно ударяемся лбом о стену (да еще крепостную!..). Наше движение в пространстве сталкивается с движением во времени, словно мы идем против течения.

ВЗГЛЯД С ПТИЧЬЕГО ПОЛЕТА

Быть может, чтобы избежать этого и облегчить нашу задачу, стоит "подняться над самим собой" - взглянуть на Кром с птичьего полета, сразу охватив пространство, а потом уже двигаться навстречу времени? Поскольку физическая возможность воспарить вряд ли кому представится, обратимся к аэрофотосъемке или к одному из старинных планов Пскова. Более всего нам поможет план Пскова 1740 года - наиболее подробный из самых ранних его планов - или "План губернского города Пскова", приложенный к "Спутнику по древнему Пскову" Н.Ф. Окулича-Казарина. Рассмотрим его.

Мы видим вытянутый мыс, омываемый двумя реками. Малая река - Пскова - с живописно изгибающимися берегами под острым углом впадает в большую реку - Великую. Этот мыс занял Кром - первооснова Пскова. Так издревле выбирали место для поселений: реки - дороги; реки - помощь в обороне. Так была поставлена сама матушка-Москва - при впадении Неглинной в Москва-реку. И тоже - на холме: дабы грядущей крепости господствовать над окружающим пространством. (А какая гордость в образе города!.. Так всегда бывало в творениях истинных зодчих: единство пользы и красоты. Это сказывалось даже в выборе места...) Для города Пскова был избран высокий скалистый мыс при слиянии рек.

Сразу обращаю внимание на то, что издревле говорили и писали: "на Кром", "на город" (как "на гору"), "на Крому", а не "в Кром", "в город". Кром стоял на возвышенном месте, к нему надо было подняться, взойти. И в этом была торжественность.

Стоит обойти Кром вокруг - вдоль обеих рек, облазить берега, освоить заросшее цветущими травами его крутое каменное подножие, чтобы почувствовать высоту кромской скалы, крутизну берегов, чтобы понять, что такое Кром в своей неприступности. (Ведь само слово "неприступный" родилось от "не приступить" - не мочь пойти на приступ!) Крутизна берегов вместе с глубиной рек помогала защите Крома. Скала сделалась и постаментом Троицкого собора, утвердившего город-государство.

Обычно мы сравниваем форму Крома с неправильным вытянутым треугольником, в вершинах которого поставлены крепостные башни. Такое сравнение приблизительно. Форма Крома, скорее, напоминает длинный язык или лезвие ножа, обращённого выпуклой режущей стороной к малой реке. Благодаря этому стена над Псковой несколько длиннее стены над Великой. Пришлось здесь поставить дополнительную крепостную башню - тем более, что она была необходима для защиты Крома со стороны узкой реки.

Вблизи "рукоятки ножа" у "лезвия" имеется выемка - выгиб внутрь, подобный перехвату. Это место позднее заняла колокольня Троицкого собора, дошедшая до наших дней.

Город - град - ограда ... Сочетание функций военной и гражданской: защита и живая жизнь, которая находится под защитой, - то, что нужно защищать. Одно занимает площадь, другое ограждает эту площадь по периметру. Само слово "город" произошло от "городить", "огораживать". Поставили жители селища вокруг своих жилищ тын стоячий, вбили заостренные колья в насыпанный вал - вот уже и городище! Так было и в истории Крома. Так и на Крому соединились внутреннее пространство (его наполнение) и ограждение - крепостные стены. И то, и другое менялось. В жизни Крома происходили качественные изменения, но на все века оставалось одно - главенство в городе. Крепостные же стены в течение многих веков выполняли свою одну-единственную задачу - защиты.

Глядя на Кром с птичьего полета, на его план, освоим основные части его укреплений, их краткую хронологию.

Главное мы охватили: две стены, идущие вдоль рек, сомкнулись над устьем Псковы; третья стена их соединяет. Она идёт от реки до реки. Эта стена была пръступной (здесь легче было идти на приступ) и именовалась Персями (что означало "грудь"), или Першами (что созвучно слову "перший", то есть "первый"). В местах перелома стен стоят башни: Смердья - над Великой; Троицкая - над Псковой. (Обе по краям Персей.) Третья башня глядит на устье Псковы "в куту Крома" - "Кутний костёр" - как её определяет летописец. (За ней закрепилось имя Кутекромы.) Документы XVII века называют её ещё Красной, то есть Красивой. Четвертая - Средняя башня - стоит над Псковой, между двумя крайними. Она называлась ещё Снетной. (В ней сберегалась снеть "собакам на ядь", то есть корм для собак, которые охраняли примыкающую часть Крома.) Троицкая башня именовалась также Часовой: на ней помещались городские часы. Эта башня стояла рядом с главными воротами Крома.

На Кром вели двое проездных ворот: Смердьи и Великие (или Троицкие). Они располагались по краям Персей под защитой своих башен: Смердьи ворота - у Смердьей башни; Великие, или Троицкие, - у Троицкой-Часовой. Смердьи ворота сначала были единственными. Великие пробили в конце XII века. Было на Крому ещё двое ворот - не проезжих - со стороны Псковы: Малые Троицкие ворота, которые выходили на Пскову над Рыбниками (рыбным торгом) неподалеку от Троицкой башни, и "воротца" - между Средней башней и Кутекромой.

В летописи мы не находим сведений ни о том, когда были заложены крепостные стены Крома, ни о возведении его первой крепостной башни - Смердьей - у единственных тогда ворот города. Первые сведения о Кроме у псковского летописца появляются только в тридцатые годы XIV века. Предание приписывает основание Пскова княгине Ольге. Археологи установили три "долетописных" периода строительства его стен: VIII-Х века - деревянные стены Крома, поставленные на "глиняном валу"; Х-ХIII века - первые каменные стены, сложенные "насухо" (то есть без скрепляющего известкового раствора), примкнувшие к валу изнутри крепости; и каменные стены XIII века, сложенные на растворе. Они примкнули к валу снаружи. Затем началось строительство новых башен, усиление стен "прикладными" и их наращивание в высоту.

В самом начале XV века (в 1400-1401 гг.) были возведены сразу две башни: Троицкая и Кутний костёр. Средняя башня над Псковой была поставлена в 1416 и возобновлена в 1419 году.

Обратимся вновь к плану Крома.

Место Троицкого собора - "дома Святой Троицы" - было выбрано издревле. Тут стоял и каменный собор XII века, и собор XIV века, и собор, возведённый в конце XVII века, дошедший до нашего времени. (Возможно, что именно здесь, на этом месте, утвердил город их предшественник - деревянный собор.) Каждый собор передавал своему преемнику эстафету веков. Такое место было традиционным. Собор стоял вблизи главных ворот крепости. (Вспомним Никольский собор в Изборске, который стоял так же!) А ведь южную стену Крома, возможно, ещё и отодвинули: значит, сначала ворота находились ближе к собору. Троицкий собор был обращён к растущему городу, прибавлявшему свои территории, прежде всего, именно с этой стороны. Собор словно благословлял город, который окаймляли все новые и новые пояса оборонительных стен.

Интересно, что при каноническом расположении главного входа в собор с запада (как и во всех наших церквах), при общей объёмности архитектуры, главным фасадом Троицкого собора сделался боковой, южный, обращённый ко входу на Кром - к месту главной общественной площади. Вспоминается, что у Успенского собора в Московском Кремле главным стал тоже южный фасад, обращённый к Соборной площади. То есть ведущей была градостроительная проблема.

Крупный объём собора отсекает от территории Крома примерно одну треть. Эта треть - входная, парадная, расположенная перед собором.

Троицкий собор XVII века почти полностью перерезает Кром. Алтарные полукружия (апсиды) остановились близ стены над Псковой, оставляя только узкий проход между собором и крепостной стеной. (Крестному ходу в пасхальную ночь тут приходится трудновато.) С противоположной стороны соборная лестница прямо-таки упирается в крепостную стену над Великой. Пришлось под лестницей вырезать арку для прохода-проезда на внутреннюю территорию Крома. Троицкий собор разделил Кром на две неравные части: меньшую, ближнюю к воротам, общественную, где и теперь много народа; и большую - за собором, ныне пустую, в которой есть некая затаённость и лик которой нужно подымать из тьмы веков, словно град Китеж, всматриваясь в глубину озера... Впрочем, в этом нуждается весь Кром, а более того - мы сами, чтобы понять, "откуда есть пошла Русская земля". (А мы-то всё заботимся, что нам есть, а о ней - меньше всего.)

Обозначим - кратко - основные этапы в исторической биографии Крома. Считаю, что главных было два: Кром - начало Пскова и Кром - общественный центр вечевого города-государства. А начался Псков с той затаённой территории за Троицким собором, где ныне - гуляй по зеленой траве-мураве!.. Именно там нашёл свое место изначальный город (VIII век). Второй - наиглавнейший этап: Кром - общественный центр Пскова. Это вечевая площадь перед Троицким собором и сам собор - как господин города-государства (XIV-XV века). А за Троицким собором - хранилище боезапасов Пскова и добра его граждан.

Затем пришли этапы помельче. (Хотя на всём протяжении истории собор оставался доминантой и символом города; таким он является и теперь.) Псков стал частью общерусского государства, и в XVI веке Кром сделался резиденцией духовной власти Пскова - псковского владыки, потом митрополита. (Его двор находился у Персей.) А в затаённой части Крома сохранялся государственный боезапас и стояли "государевы житницы". В начале XVIII века (при Петре Великом) Кром, продолжавший нести свою вековую оборонительную миссию, вместе с Довмонтовым городом вошёл в новую систему обороны. (В Довмонтовом городе была воздвигнута Рождественская батарея, прикрывавшая мост через Пскову; на Крому - Красная батарея, державшая под прицелом устье Псковы.)

...А теперь спустимся с высот общего обозрения и вернёмся в Довмонтов город - иначе на Кром не попасть. И, держась за нить, будем разматывать клубок времени, чтобы прийти к самому началу. Рассмотрим все подробно, постепенно - по мере нашего продвижения в пространстве.

ПЕРСИ

Итак, наш путь лежит на Кром... Перед ним огромная по своему целостному масштабу, выгнутая упругой дугой его пръступная стена - Перси. Кром грудью встречал врага. Перси ... И Троицкий собор над ними - как задник на сцене... Вместе они господствовали над Довмонтовым городом, объединяя его разрозненные постройки, создавали главный акцент. Главе города свойственен крупный масштаб.

Отсюда - со стороны междуречья - врагу легче всего было идти на приступ - штурм города. Однако псковичи не моргали. У подножия Персей они выкопали ров, который назывался Греблей. Ров соединил между собою реки, и Кром превратился в остров. Правда, дно Гребли сейчас лежит на метр выше водной поверхности рек, однако в те времена вода в реках стояла значительно выше, чем теперь, - с тех пор реки обмелели...

Гребля уходила вглубь на 10 метров от современной поверхности земли. Когда археологи открыли стену Персей до их основания, впечатление было головокружительным. По краям Персей над реками возвышались башни. У их подножия могучую крепостную стену прорезали ворота. Через Греблю к воротам вели мосты. Посреди Персей, несколько сдвинутая в сторону Великих ворот, подымалась Колокольница - стройная башенка с высокой шатровой кровлей, увенчанная главкой с крестом. Колокольница была обращена к городу. На ней висели колокола Троицкого собора и вечевой колокол - "большой вечник", зычный голос которого созывал псковичей на вече - общенародный сход. Композиционно Колокольница завершала Перси с воротами и башнями по сторонам, объединяла их.

Как мы знаем, Смердьи ворота сперва были единственными. Великие ворота пробили в конце XII века. Это было освящено перенесением мощей князя Всеволода-Гавриила из церкви Дмитрия Солунского Довмонтова города в Троицкий собор. Пскову нужна была самостоятельность, и он обрёл своего первого святого. (Князь Всеволод был изгнан новгородцами и, в пику им, принят псковичами, стремившимися к независимости от Новгорода. Княжил он во Пскове не более года.) Всеволод-Гавриил был канонизирован, то есть причислен к лику святых, в 1193 году - через 55 лет после смерти. Мощи его были перенесены в Троицкий собор в знак почитания святого и одновременно для того, чтобы духовно возвысить Псков, придать Троицкому собору особую внутреннюю силу.

Знаменательно, что с пробивкой новых ворот вырисовывается лицо растущего города. Великие ворота Крома предвосхитили Великие ворота и Среднего, и Окольного города, через которые прошла Великая улица - главная улица средневекового Пскова. Власти города, распорядившиеся о пробивке Великих ворот и определившие их место, безусловно, обладали градостроительным мышлением, предвидя грядущее развитие Пскова. Состоялось их освящение: перенесение мощей князя Всеволода-Гавриила стало для Пскова всенародным торжественным актом. Однако он не был единовременным. Первая попытка перенесения мощей окончилась неудачей. Вот что рассказывает "Степенная книга", вошедшая в полное собрание русских летописей.

"Священницы же со княземъ и вси людие града Пьскова малии же и велицыи, приидоша со свещами и съ кадилы и со многими ароматы (благовонными курениями) въ церковь святого великомученика Дмитрея, радующеся и веселящеся духомъ". Но рака святого не пожелала войти в Смердьи ворота. Пришлось пробить Великие ворота в другом месте. Само название "Великие" говорит о том, что проём новых ворот был больше, чем Смердьих, в которые, как полагают, не прошла рака. (Однако Смердьи ворота были проездными - сдаётся, что дело заключалось не в их ширине.) Вопрос стоял о духовной необходимости новых - парадных ворот Крома, а вместе с тем решалась насущная градостроительная проблема. Она была освящена и оправдана именем Всеволода, его чудесным повелением пробить новые ворота. (Всеволод явился в сновидении одному "богобоязненному мужу" и повелел это сделать.)

На Кром двинулась вторая процессия. "И абие весь священный соборъ града Пьскова, игумени и священницы и диакони и клирицы и весь причетъ церковный и черноризицы и вси христолюбивый мужие и жены и юноша и девы и взяша раку" снова понесли её в Троицкий собор. Это свершилось в 1193 году 27 ноября.

Рака Всеволода-Гавриила была помещена в Троицком соборе. Там она находится и теперь. Рядом с ракой в соборе хранились меч и щит Всеволода.

Быть может, они были уничтожены одним из пожаров?.. Щит не уцелел. А тот меч "фряжской работы", который находился в соборе, а ныне сберегается в музее Пскова, и издревле считался мечом Всеволода,специалисты датируют XV веком. Быть может, он послужил заменой утраченного?.. Или помещён рядом с ракой в память Всеволоду?.. Важно, какой меч был выбран и сделался святыней Пскова. Меч большой, тяжелый, "двуручный" (его надо было подымать и опускать на голову врага двумя руками). На нем надпись. И хотя она сделана по-латыни, она стала девизом Пскова и забывать её не следует: "Honerem meum nemini dabo" - "Чести моей никому не отдам".

Рассказ о пробивке Великих ворот в общерусской летописи был первым упоминанием оборонительной стены Пскова-крепости, то есть и самого Крома. Великие ворота не прорубили, а именно "пробили" - следовательно, в конце XII века Перси были каменными. Они возобновлялись несколько раз. Псковский летописец фиксирует это в 1337, 1421-24 и 1462-65 годах. В сообщении под 1337 годом есть праздничная приподнятость. Это была первая запись своего, псковского летописца о Кроме, или детинце, как он его именует. Псков шёл к отделению от Новгорода, бодро ощущая свои силы - свою самостоятельность. Вот эта запись: "В лето 6845 (1337) ... приделаша Персии оу детинца, и путь простороннейши (просторнейший) створиша (сотворили) к святей Троицы на город". То есть была расширена дорога на Кром - чувствуется торжественность восхождения "на город" - к Троицкому собору. Этот путь вёл через Великие ворота.

В записи под 1424 годом есть интересная подробность: стену каменную "перси Кромскыа" "делаша пол четверта года (т.е. три с половиной) 200 мужь, а найма взяша 1000 и 200 рублов". . Говоря об обновлении Персей, летописец обычно добавляет: "и колокольницу" "поставиша на персех", "и колоколы повесиша", "ко святей Троицы на новой колокольницы".

Сперва Колокольница была деревянной, потом стала каменной. Под 1426 годом мы читаем:

"В лето ... 6934 ... того же лета поставлена бысть колокольница древянаа на старом месте к святей Троицы на першех и колоколы повешены бысть". Деревянная Колокольница стояла на каменном помосте.

На иконе из часовни Владычного Креста и на иконе из лавки купца Жиглевича мы видим каменную Колокольницу, превратившуюся в самостоятельную башенку, встроенную в Перси. У Колокольницы были два яруса звонов, перекрытых щипцовыми кровельками: по зубцу кровли над каждым проёмом. Над ними - общий шатёр. Низ Колокольницы был прямоугольным, верх - восьмигранным.

Подымаясь над Персями, Колокольница утвердила себя как символ вечевой республики, её начальное слово. Голос вечевого колокола - "большого вечника" - звучал повелительно. Он был слышен повсюду в городе: Господин Великий Псков призывал всех псковичей на общий сход. Это был глас народа. Недаром при присоединении Пскова к Москве прежде всего спустили вечевой колокол и, словно знатного пленника или заложника, повезли в Первопрестольную.

Был ещё на Крому "малый вечник" - колокол, созывавший глав города на государственный совет. Возможно, что висел малый вечник тоже на Колокольнице. Малый вечник называли ещё "корсуньским" - видимо, привезли его из Корсуни, то есть Херсона Таврического (окраинной части нынешнего Севастополя). В Корсуни крестили князя Владимира Красное Солнышко, который затем крестил Русь ради её объединения.

Звонили на вече в один край колокола. Частые удары были похожи на набат: "А звонили в одинъ край в колокол и собирутся всякие люди".

Вечевой ("вечный") колокол был спущен с Колокольницы 13 января 1510 года. Это означало конец псковской свободы.

1510 год. "... И генваря в 13 день спустиша колокол вечной у святыя Троица, и начаша псковичи, на колокол смотря, плаката по своей старине и своей воли". "...И повезоша его (колокол вечевой) на Снятогорскои двор ко Иоанну Богослову" - на подворье Снетогорского монастыря, которое находилось у моста через Пскову (по правую руку от него). А потом отправили "вечный" колокол к Москве. Туда же был увезен и "малый вечник".

Теперь единственными воротами, ведущими на Кром, остались Великие (или Троицкие). Их еще называют Тёмными. Почему? Быть может, потому, что с внутренней территории Крома в XV веке к ним примкнул захаб, то есть дополнительное укрепление ворот. Путь, ведущий от ворот, превратился в ловушку для врага - ущелье между двумя стенами, а впереди его замыкали вторые ворота; так что врагу, ворвавшемуся в первые ворота, нужно было штурмовать вторые, а его ещё и обстреливали сверху, с двух сторон - со стен захаба.

Может быть, название Тёмных ворот связано ещё и с тем, что в стене захаба были устроены "погреба", служившие темницами? А быть может, Троицкие ворота называют Тёмными потому, что в 1669 году архиепископ Арсений построил над воротами келью для себя - "теремок". Рядом с кельей находился "покой под сводом, вероятно, бывшей кухни" и "коридор под сводом". (Видимо, и кухня, и коридор примыкали к Персям изнутри Крома - см. альбом Годовикова, лист XXVI.) Теремок мог перекрыть часть захаба, и в нем, действительно, стало темно.

Фундаментальная реставрация Персей была произведена в XIX веке по указу императора Николая I, который побывал во Пскове в 1837 году. Во Псков явился видный архитектор того времени - Константин Тон, автор Большого Кремлёвского дворца в Москве. Тон провёл во Пскове всего лишь один день. Реставрация по его проекту шла с 1861 по 1871 год. Тогда "перетолковали" Смердью башню. (Из мощной круглой, уходящей своим подножием к Великой, она превратилась в гранёную башенку, получив название Довмонтовой.) Перестроили Великие ворота, уничтожив теремок Арсения.

Тоновские ворота обрели изящное обрамление - архивольт с орнаментом в духе второй половины XIX в. Недавно эти ворота почему-то сломали, теперь сделали заново. Часовую башню ныне возвели от основания: её не существовало с XVIII века.

ЗАХАБ

Наш путь на Кром лежит через захаб - "ущелье" между двумя крепостными стенами. ("Захаб" - "захабень" - от "захапить" - "поймать"; его называли еще "охабнем": "охапить" - охватить.) Захаб вытянулся между Великими и Малыми Троицкими воротами, глядевшими на Пскову. Справа со стороны Псковы в стене захаба были устроены "погреба", которые служили государственной тюрьмой. Под 1452 годом псковский летописец сообщает: "В лето 6960. Поставлена бысть стена новая на Крому в охабни, и оучиниша в ней погреби от Пскове межи ворот". Две камеры погребов были открыты раскопками 1973 года. Ныне они реставрированы (предполагается, что их было пять). В 1478 году в эти погреба псковичи ввергли немецких купцов в ответ на то, что немцы в Юрьеве заключили в темницу 25 псковских купцов. (Такой "обмен любезностями" был тогда в обычае: в 1436 году псковичи посадили в погреб 24 немецких "гостя" за нападение на псковских купцов в мирное время). В

1484 году в погреба ввергли непокорных смердов во время знаменитого "смердьего дела", когда смерды, было, уклонились от городских повинностей.

... Чем дальше мы продвигаемся по захабу, подымаемся на Кром - на город, тем чудесней и тем грандиозней раскрывается зрелище впереди... Перед нами вырастает белостенная громада Троицкого собора. Картина захватывает... Мы видели Троицкий собор извне - над Персями; но здесь, из ущелья стен, он открывается постепенно и потрясает своим масштабом... Вот он перед нами - во всю свою мощь ...

Справа встает крупная колокольня собора. Однако это только её верх. Во всю свою силу она видна со Псковы, куда уходит её подножие. (Хорошо на неё смотреть с моста. Но лучший вид на Кром с Запсковья, с берега Псковы. Нужно найти точку перед апсидами Троицкого собора, когда собор кажется трехглавым...) По выходе из захаба рядом с колокольней открываются Малые Троицкие ворота, глядящие на Пскову.

Перед Троицким собором лежит большое свободное пространство, окружённое крепостными стенами. Близ собора и колокольни оно вымощено. Здесь была вечевая площадь. В 1979 году Василий Дмитриевич Белецкий раскрыл каменное основание "Степени", имевшее полукруглое очертание, обращённое дугой на восток, как и алтарные апсиды собора. (Выражаясь нашим языком, "Степень" - это "трибуна" для размещения "президиума" вечевых собраний: князя, посадника или посадников, послов). Она вторила апсидам собора, находясь в восточной части вечевой площади - сравнительно недалеко от колокольни.

Остальная часть свободного пространства, примыкающего к Персям, поросла травой. (Под нею скрывается кусок вечевой площади.) Своей обширностью обшее пространство соответствует масштабу Троицкого собора. Но ... не будем торопиться! И не пойдем прямо к собору (хотя очень тянет приблизиться к нему: собор гипнотизирует), а выйдя из "ущелья" захаба, обойдем поросшее зелёной травой пространство близ Персей - по дуге, по которой разумно проложена асфальтированная дорожка. И, проходя по этой дуге, будем всё время поглядывать на собор, то есть пойдем с поворотом головы направо... И собор будет нам являться всё прекраснее и удивительнее ... Но - стоп! Вдруг земля разверзается под ногами...

Мы остановились почти у угла крепости - близ маленькой восьмигранной башенки (ныне Довмонтовой), которая выросла на месте прежней - Смердьей ... Когда земля ещё не оползла, в раскрывшемся перед нами раскопе было видно большое округлое тело настоящей Смердьей башни ... Основание её уходило далеко вглубь... Оказывается, мы здесь ходим "по черепам" - по сводам ушедших в землю зданий. Один из этих "черепов" пробили в сравнительно недавнее время, когда сделали этот раскоп - в связи с реставрацией стены. Тогда и не подумали, что под ногами не просто грунт, не просто скала...

Значит, место, которое мы только что прошли, - не обычный пустырь: оно имеет свою историческую биографию. Поражает резкое понижение уровня земли у Смердьей-Довмонтовой башни. Основание Троицкого собора находится гораздо выше основания Персей. Следовательно, подъем скалы, на которой утвердился Кром, начинался с отступом от Персей. Перси оказались стоящими у подножия этой скалы. (Такие крепости - с понижением части стен - на Руси были известны: например, стена, обращённая к Волге в Нижнем Новгороде, хотя там крепость более поздняя. То же - во Владимире и в самом Московском Кремле.)

Существует предположение, что первоначально Кром занимал меньшую территорию, чем теперь, и что южная стена его с течением времени была отодвинута (то есть Перси "сошли под гору"). Вопрос этот в грядущем смогут решить археологи. Если такая "сдвижка" произошла, то это совершилось или до возведения Смердьей башни, о которой, как и о первоначальных стенах самого Крома, летописец умалчивает; или было одновременным актом: стену отодвинули и при ней поставили башню. (Интересно, что на иконе из лавки купца Жиглевича у Смердьей башни показаны ворота, выходящие на Великую35.) Может быть, расширения Крома потребовала необходимость увеличить вечевую площадь, её вместимость?..

Что же здесь было когда-то? Что таится в "подземном царстве" близ Персей и Смердьей башни? О чём говорят исторические свидетельства?

Здесь стояли храмы, был Владычный двор ...

ПЕРВЫЙ ХРАМ БЛАГОВЕЩЕНИЯ

Даты основания первого храма Благовещения на Крому мы не знаем. Он был "тёплым", то есть в нем совершались зимние богослужения. Он был двухъярусным: наверху находился престол Благовещения, в подклете - престол во имя "святой благоверной княгини Ольги Российской".

Впервые Благовещенский храм упоминается летописцем в 1485 году, когда в Троицком соборе состоялся молебен во избавление от засухи, а затем был совершён крестный ход к церкви Благовещения. Вот рассказ летописца: "И священноиноки и священикы и диакони, помолишася богоу святей троицы, съ множеством народа идоша съ кресты къ Благовещению святей богородици, и егда (когда) начаша петь молебен, внезаапу (внезапно) бысть гром и туча велиа (великая) съ силною боурею и з дождем...". И хотя здесь не говорится, что дело происходило на Крому, но иначе этот текст не истолкуешь.

На всех старинных изображениях Пскова (ХVI-ХVIII вв.) в углу Крома у Смердьей башни показан одноглавый храм Благовещения. Наиболее детально он изображен на аксонометрическом плане Пскова 1694 года. Храм покрыт четырёхскатной кровлей, несёт световой барабан с луковичной главой. А с запада - со входной стороны храма - на стене над Великой стоит пристройка к нему, которая соответствует его верхней лестничной площадке, или паперти. Она состоит из двух частей: открытой и закрытой - с одной лицевой стеной , но каждая несёт свою двухскатную кровельку. Каждая имеет два арочных проёма. Однако у левой (северо-западной) , которая соответствует входу во храм, - арки большие, а сама она похожа на верх крыльца ризницы Псково-Печерского монастыря. Её, действительно, можно трактовать как открытую паперть собора, которая одновременно является и видовой площадкой, выходящей на Великую. Быть может, в широких арочных проёмах висели колокола ... Вторая часть этой предполагаемой паперти (та, что ближе к Смердьей башне) закрытая, с узкими арочными окнами. Поскольку у неё главы нет, это - не придел, а небольшая палата.

На иконе из часовни Владычного Креста пристройка на стене дана более схематично - под одной широкой двухскатной кровлей. (Допустимо, что такой этап в её жизни был.) А может быть, на стене, выходящей на Великую, близ Смердьей башни была самостоятельная постройка - подобно тому, как Владычные палаты стояли на Персях?.. Ведь после того, как у Смердьей башни изнутри Крома произведен раскоп, стало очевидным, что храм Благовещения не смыкался со стеной, выходящей на Великую, ибо здесь обнаружен широкий глубинный проход (древний проезд), идущий вдоль стены от Смердьих ворот. (Иные даже называют его захабом.) Однако стоит вспомнить, что над захабом у Троицких (Великих) ворот стояла келья Арсения, - следовательно, под ней был помост или свод, перекинутый через "ущелье" захаба - от стены до стены. Такое могло быть и здесь, то есть, поднявшись по лестнице Благовещенского храма, можно было и войти в него, и выйти на стену - в крытое помещение, опирающееся лицевой стороной на крепостную стену над Великой.

Икона из лавки купца Жиглевича помогает нам представить первоначальный облик храма Благовещения. По рисунку кровли можно угадать, что сперва она имела шестнадцать скатов, затем уже стала четырёхскатной (как на других изображениях). Может быть, виною этому грандиозный пожар 1562 года, когда во Пскове сгорели 52 церкви и даже "церковь огоре Живаначальныа Троица и все церкви в Домантовои стене"? Затем последовало их восстановление.

ВЛАДЫЧЕНЬ ДВОР

В южной части Крома, у Персей, там, где мы проходим по дугообразной асфальтированной дорожке, любуясь Троицким собором, некогда стоял "Митрополичь двор со всяким каменным и деревянным строением", упомянутый в "Извлечении из городовой сметы 1699 года". Свой митрополит во Пскове появился после того, как в 1589 году в Москве было введено патриаршество. Вначале "Митрополичий двор" именовался "Владычным" (по летописи даже "Владычень"). Надо полагать, что он был перенесён на

Кром после пожара 1562 года, когда сгорел "Владычень двор", стоявший на "площади".

Есть данные, что на Крому, куда был перенесён Владычный двор, прежде стояли "палаты с зелием или порохом", то есть пороховой склад, который не мог не сгореть во время страшного пожара 1562 года.

Что знаем мы об этом дворе, кроме того, что на нём были каменные и деревянные строения?

Почти на всех иконах с изображением Пскова, восходящих к 1581 году, показаны большие Владычные палаты, которые стоят на стене, на Першах, занимая место между Смердьей башней и Колокольницей - впритык. (Палаты были деревянными и сгорели в пожар 1788 г.) В том же документе 1699 года мы читаем: "А в ... Кремле-городе строенья: три церкви Божий, и въ томъ числе одна строитца соборная церковь каменная во имя Святыя Живоначальные Троицы; вторая церковь каменная во имя Благовещения Пресвятыя Богородицы; третья на Митрополиче дворе церковь ж каменная, а имянованием Четыредесятъ (то есть Сорока - Е.М.) Мучениковъ". Отсюда следует, что на Владычном дворе стояла только одна церковь "Четыредесятъ Мучениковъ", а церковь Благовещения находилась вне этого двора.

На иконе из часовни Владычного Креста показаны две одноглавые церкви - обе со световыми барабанами и четырёхскатной кровлей. Одна стоит на Владычном дворе, другая - вне его. Это и есть церковь Благовещения: она отступает от Смердьей башни на ширину Владычного двора и огораживающих его построек.

В 80-х годах прошлого столетия автор "Археологического указателя города Пскова и его окрестностей" И.И. Василёв писал о том, что против "западных дверей" Благовещенского собора на реку Великую "стоял большой каменный дом с огромною залою внизу в самой земле. Своды этой залы утверждались на огромной колонне, находящейся среди ея" (то есть на центральном столбе, как это бывало в трапезных палатах псковских монастырей XVI века); "в восточной стене было большое железное кольцо, из чего заключают, что это была тюрьма". Возможно, что именно свод этой "огромной залы" и был пробит в земле во время раскопа у Смердьей башни в наши дни.

На плане Пскова 1740 года "Владычень двор" занимает примерно половину территории между Персями и Троицким собором. Обращает на себя внимание, что Перси на этом плане по сравнению с другими крепостными стенами даны непомерной толщины. С восточной стороны Митрополич двор огражден стеной захаба. Со стороны, обращённой к Троицкому собору, то есть с севера, Митрополич двор ограничен большим корпусом с внутренними проездными воротами вблизи захаба. (Так можно трактовать соотношение двух частей этого корпуса.) У крепостной стены над Великой показаны планы двух примыкающих друг к другу строений. Ближнее к Персям (но отстоящее от них) имеет с востока сложную форму в плане - в виде прямоугольных выступов. Эта постройка чуть отстоит от крепостной стены над Великой. Надо полагать, что это - не старый Благовещенский собор, а та самая одностолпная палата с кольцом в стене, которая стояла против входа в новый Благовещенский собор. Рядом с этим зданием, которое мы условно определили как одностолпную палату с кольцом в стене, показана прямоугольная в плане постройка, примыкающая вплотную и к этой "палате", и к крепостной стене над Великой. Она стоит вне Владычного двора, а лишь ограничивает его своей продольной стеной. На плане, приложенном к статье Н.Ф. Окулича-Казарина "Новые данные по топографии и истории Пскова", она обозначена как "Церковь Благовещения в тереме" (наше искомое).

Когда мы почувствовали под ногами "череп" ушедших в землю зданий и увидели глубокую "ямину" и уходящую на её дно Смердью башню, сразу стало понятным, что зелёной травкой у Персей поросло не пустое пространство. Мысленно, на наших глазах, оно начинает заполняться, обрастает постройками. Итак, в углу Крома над Великой недалеко от Смердьей башни издревле стоял храм Благовещения. А у Персей - палаты, в которых хранили боезапас. Потом пространство у Персей занял "Владычень двор" со своим храмом (XVII век). Внутренняя сторона захаба стала его торцовой стеной; при Петре Великом территория Крома у Персей была выровнена (но Владычный двор ещё существовал), а в первой половине XIX века, в пушкинское время, в этой части Крома встал новый Благовещенский собор. Он был возведён в классических формах с отступом от угла Крома, отодвинут от него по диагонали.

Представление об ушедших постройках дают изображения на иконах, на старинных планах Пскова и фотографиях.

БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ СОБОР XIX ВЕКА

Новый Благовещенский собор отступил от угла Крома, заняв часть вечевой площади. Он был возведён в 30-е годы XIX века по проекту А. И. Мельникова. По данным Василёва, собор стоял на том месте, где прежде находился каменный одноэтажный флигель с пристройками, в котором помещался соборный клир.

Новый собор в плане - крупный квадрат с четырьмя прямоугольными выступами, занимавшими середину каждой стены: алтарь и три портика. Отступавшие от стены колонны увенчаны невысокими фронтонами. За западным портиком прятался притвор. Ротонду барабана огибали полуколонны, между которыми шли окна. Завершённый куполом барабан объединял композицию, словно держал портики в своей деснице.

Собор был снесен в 30-е годы нашего столетия. Автор "Спутника по древнему Пскову" Н.Ф. Окулич-Казарин сообщает, что остатки зданий "Архиерейского дома", то есть Владычного двора, были сломаны при постройке нового Благовещенского собора.

ВЕЧЕВАЯ ПЛОЩАДЬ

... А теперь приблизимся к Троицкому собору и вступим на вечевую площадь. Да, именно здесь гудело псковское вече... ("вечье", как его иногда называет летописец). Сюда спешили "скобари", сбегался люд по зову вечевого колокола. Здесь решались главные вопросы в жизни государства, в жизни всех псковичей: о войне и мире; о призвании того или иного князя; о налогах; о смертной казни; о крупных строительных работах... Изменение законодательства республики могло произойти только с согласия веча.

Стояли по "концам" (то есть жители каждого района города стояли вместе). Своё согласие или несогласие выражали криками. Так родилось "У веча кричанье". Вот подтверждение летописца: "... И у вечь кричание, а не ведущи голова, что язык говорит". (Увечья - от веча пошли.)

С виновными вече расправлялось круто. В 1484 году на вече убили посадника Гаврила за подмен грамоты в ларе - государственном архиве. А когда выяснилось, что Иван - пономарь Троицкого собора - брал тайком деньги из ларя (хранилища казны при Троицком соборе) "да в той гибели доспел 400 рублей", его били кнутом на вече, потом сожгли на Великой. (Дело было в 1509 году.)

ВЕЧЕ

"Президиум" веча находился на "Степени" - своего рода трибуне - специальном помосте, возвышавшемся над толпой. (Аналогия: Лобное место на Красной площади в Москве, с которого провозглашались указы. Только Степень псковская была не круглой, а полукруглой.) На Степень вели ступени - отсюда и её название: "Степень" - ступень, уступ. Отсюда пошло и определение "степенной посадник" - находящийся в "степени" в данное время, в отличие от "старых посадников", из которых состояла "Господа": они прежде были "степенными". (Отсюда и слово "степенный", и понятия нового времени: наша научная "степень" кандидата, доктора наук.) Во время вечевых собраний на Степени находились и князья, и послы. Однако неугодного князя могли со Степени и "сопхнуть" ... "В лето 6971 (1463). Выгнаша псковичи князя Владимира Ондреевича изо Пскова, а иныя люди на вечи съ степени съпхнули его; и онъ поехал на Москву съ бесчестиемь к великому князю Ивану Васильевичю (Ивану 111 - Е.М.) жаловатися на Псковъ".

В 1495 году на вече в одних рубахах стояли священники Андрей и Иван, которых хотели "кнутом бесчествовати" за то, что они отказались идти воевать в помощь Москве "на свею" (то есть на шведов - Е.М.); священники ссылались на правила святых отцов, где было написано, что с церковной земли "рубитися не подобает" (то есть, что священники не подлежат "мобилизации" - Е.М.). "И посадники псковский и со псковичи, а в степени тогда был посадник Яков Афанасьевичь Брюхатои да Василеи Опимаховичь" хотели силой настоять на своем "и иных всех попов и дьяконов изсоромотиша". (Колоритны прозвища посадников: Опимахович и Брюхатый!..)

Но вот наступил 1510 год - ответственный и трудный момент в присоединении Пскова к Москве, когда пришедший в Новгород великий князь Василий III объявил псковичам свою крутую волю, "чтобы у вас вечья не было да и колокол бы вечной сняли, а здесь быти двем наместником, а по пригороду по наместнику же быти" (то есть, чтобы во Пскове и его пригородах управляли наместники великого князя).

"... И нападе на псковичь страх и трепет и туга, и пересохша гортани их от скорби и печали, и уста их пересмягли ...

... И сообрашася на вечи, начаша думати, ставити ли щитъ против государя и запирати ли ся во граде. И вспомянуша крестное целование, что не мощно на государя руки подняти... И послаша гонца Еустафия сотцкого бити челом со слезами от мала и до велика, чтобы ты, государь нашъ великий, князь Василеи Иванович, жаловал свою отчину старинную; а мы, сироты твои, преже сего и ныне неотступны были от тебя государя и не противны были тебе государю; богъ воленъ да и ты с своею отчиною и с нами людишками своими. И прислал князь великий дияка Третьяка Далматова ... Третьякъ имъ на вечи сказал первую и новую пошлину ... чтобы у вас вечья не было да и колокол бы вечной сняли ... Да отговорив то, да сел на степени. И псковичи удариша челом в землю, и не могли против его ответа дати от слезъ и туги сердечныя, и никого же несть иже бы тогда не плакал...".

"Како ли не оупали зеницы со слезами вкупе; како ти не оурвалося сердце откорени". (Потрясающий трагический образ, переданный летописцем: как очи со слезами не выпали, как сердце не оторвалося от корени.) "И токмо ему отвещали: посол государевъ, даст богъ заутра и мы себе подумаем да тебе о всем скажемъ. И бе тогда во Пскове плач и рыдание и стонание, во всех домех другь друга обнимающе. На утрия же ... позвониша на вече и собрашася посадники и все псковичи, и приеха дьякъ государевъ, и начаша ему тако говорити: тако у нас написано в летописцех, с прадеды и деды и со отцемъ его государемъ крестное целование с великими князьями положено ... а нынеча богъ волен да государь в своей отчине и дедине во граде Пскове и в нас и в колоколе нашем ...".

Думаю, что на Степени обычно стояли. А московский дьяк Третьяк Долматов, "отговорив", нарочно сел на Степень - в нарушение традиции (что и отметил удивленный летописец).

В XV веке вечевая площадь была замощена деревянными плахами. В Псковской летописи есть такое сообщение: "В лето 6926 (1418 год) ... Того же лета повеле посадникъ Федос и весь Псковъ намостити буевище и около церкви святыа Троица, и тынъ отыниша около церкви". Слово "буевище" может быть трактовано как церковный участок. Инга Константиновна Ла-бутина, автор книги "Историческая топография Пскова в XIV-XV веках", справедливо рассудила: "Поскольку замощение буёвища было предпринято всеми псковичами, ...можно предположить, что буевище было местом вечевых собраний". Троицкий собор оградили от многолюдной площади.

ТРОИЦКИЙ СОБОР

События и люди

Не видали мы Батыя,
А за Троицы Святыя
Постояли мы не раз...

Мы - перед Троицким собором ... И снова всплывают страдные слова князя Довмонта, неотделимого от Пскова так же, как сам Троицкий собор: "Се же братья нам предложить (предстоит - Е.М.) животъ (то есть жизнь - Е.М.) и смерть; братья моужи псковичи, потягнете за святоую Троицоу и за святыа церкви, за свое отечество". И гневные слова летописца, повествующего о нашествии врагов: "В лето 6988 ... (1480-й - год критический - стояния на Угре, в результате которого было покончено с татарским игом - Е.М.) поганый князь местеръ (магистр Ливонского ордена - Е.М.) ... собравъ силы многы, и заморцевъ, и задвинянъ, им же не бе (не было - Е.М.) числа множества ... взъярився и попухневъ лицем, приде со своими силами ко Пскову, августа в 20 день, съкрежеща своими многоядными зубы на домъ святыя Троица и на мужей пскович". Троицкий собор -- главное здание вечевой республики. В нём совершались государственные акты: "посажение на стол" князя (утверждение в должности); его крестное целование (присяга). Молебнами в Троицком соборе начинали походы. "На Сенях" собора помещался государственный архив Пскова - "ларь", в котором хранились важнейшие документы; стояли лари с государственной казной. "На Сенях" Троицкого собора заседал государственный совет (малое вече). На него созывал особый - "корсуньский" - колокол.

В соответствии со своим высоким назначением Троицкий собор служил усыпальницей князей - защитников Пскова. В соборе, в качестве святынь, хранились мечи князей Всеволода-Гавриила и Довмонта-Тимофея, причисленных к лику святых.

Троицкий собор стоит, как на постаменте, на высокой скале Крома у слиянии двух рек, в которых он отражается. (Он и сейчас далеко виден с берегов обеих рек.) Здесь, сменяя друг друга, были возведены четыре собора: деревянный и три каменных. Из века в век они передавали друг другу эстафету главенства в городе.

Первый деревянный храм был "срублен" по повелению княгини Ольги. Ольга побывала тут в 957 году и прислала из Киева "много злата и сребра" на построение Троицкого собора. Так гласит предание. Следовательно, деревянный собор можно датировать второй половиной Х века.

Первый каменный Троицкий собор был возведен в XII веке - в 1137-38 годах.

Второй каменный собор - в XIV веке, в 1367 г. Третий - в конце XVII в. (Он считается построенным и освящённым в 1699 году. Однако есть документ, датированный этим годом, который мы уже упомянули. В нем сказано: "А в том Кремле-городе строения: три церкви Божий, в том числе одна строитца соборная церковь каменная во имя Святыя Живоначальные Троицы".)

Возведение первого каменного Троицкого собора связано с именем Всеволода-Гавриила. Псковский летописец называет его создателем храма: "...преставися благоверный князь Всеволод ... месяца февраля въ 11 день, в четверг масленыя недели, а в неделю масленоую положенъ бысть в церкви святыа Троица, юже беаше сам создалъ". Всеволод был изгнан из Новгорода в 1136 году (6644). Стремившиеся к независимости от Новгорода псковичи призвали его к себе на княжение. Княжил он недолго, в осенне-зимние месяцы. ("И мало неколико время пребывъ, того же лета и преставися благоверный князь Всеволод, нареченный в святемъ крещении Гавриилъ"). Во Псков он приехал в 1137 году, а в начале 1138 года умер; по другому списку летописи Всеволод "положен бысть в церкви святого мученика Дмитрия, еже самъ создалъ". Однако, если Троицкий собор и не был построен при Всеволоде, он мог быть при нём заложен. Недаром псковичи сделали имя Всеволода (вместе с именем князя Довмонта) таким же символом города, как и сам Троицкий собор, считая Всеволода основоположником своей независимости.

Окунемся сначала в историческую жизнь Троицкого собора, перелистаем страницы летописи, вслушаемся в голоса преданий... А потом посмотрим, каков он был, Троицкий собор; всмотримся в его архитектуру, попробуем прочитать "Летопись камня", вслушаться в его голос: "архитектура - та же музыка"...

Вот некоторые моменты исторической жизни Троицкого собора.

Прежде всего, вспомним Александра Невского. Это он выбил немцев изо Пскова в 1242 году. Он не мог не побывать здесь, на Крому, не мог не вознести благодарственной молитвы в Троицком соборе. (А потом его брат Ярослав Ярославович княжил во Пскове.)

В Троицком соборе принял крещение князь Довмонт. Ему нарекли имя Тимофей "и посадиша его на княжении во граде Пскове". И здесь же "в лето 6775" (1267 год), когда рижские немцы во главе со своим магистром решили покончить с Довмонтом, "съвокупи много вой своих и ополчився в силе тяжце ... и прииде ко Пскову, ови на конех, а инии в кораблях и в лодиахъ и с порокы (стенобитными орудиями - пороками, - Е.М.), хотяше пленити дом святыа Троица, а князя Довмонта руками яти, а мужей пскович мечи иссечи, а ... жены и дети пленивше в работоу вести" (это снова были рыцари Ливонского ордена, как во время Ледового побоища). Князь Довмонт-Тимофей, оценив ответственность момента, "вниде в церковь святыя Троица, и положивъ мечь свои перед олтарем (тот самый, что ныне хранится в музее Пскова - Е.М.), пад, моляшеся много с плачем". Князь-герой Довмонт со слезами на глазах всенародно истово молился коленопреклоненный перед алтарем Троицкого собора, положив перед ним свой меч, собираясь с духом на подвиг, укрепляя своё мужество и мужество своей дружины, которая, безусловно, стояла за ним и молилась вместе с князем. "Игумен же Сидор и весь иерейский чин", взяв меч, торжественно перепоясали им Довмонта и благословили князя. "Довмонтъ же въ множестве ярости мужества своего, не дождавъ полков новгородских, с малою дружиною, с мужи псковичи, выехавъ, изби полки" врагов "и самого местера (магистра Ливонского ордена - Е.М.) раниша по лицю. Они же трупия своя многы оучаны накладаше (положив трупы в речные суда - Е.М.), отвезоша в землю свою, а прочий останокъ их устремиша на бегъ, месяца иоуня в 18 день".

В 1472 году "приеха из Рима за князя великого Ивана Васильевича цесаревна" - Софья Палеолог, невеста Ивана III. В Троицком соборе пели за неё молебен и благословили её. "А псковичи много чтиша ю (её) и даша в даръ 50 рублевъ". И царевна обещала псковичам, в случае надобности, заступиться за них перед своим будущим супругом - великим князем Московским Иваном III.

А в 1510 году "генваря въ 24 день приехалъ во Псков государь и великий князь Василеи Иванович..." (присоединив Псков к Москве). "И бе тогда во Пскове плач и рыдание и стенание велие (великое - Е.М.), во всех домех друг друга обнимающе...", "а самъ князь великий слез с коня у всемилостивого Спаса на площади... и пошел ко святей Троицы. И пеша молебенъ и многолетствоваша государю".

Сени

Расскажем подробнее о Сенях Троицкого собора, имевших сугубо гражданское назначение, но входивших в комплекс собора, как главного здания государства, перед лицом которого псковичи решали на вече главные вопросы в жизни республики.

На Сенях Троицкого собора (то есть в специальном помещении) заседала Господа - Государственный совет Пскова. Здесь находилась государственная канцелярия; государственный архив - ларь, в котором хранились государственные документы и частные, заверенные в государственной канцелярии; здесь стояли лари, в которых сберегалась государственная казна. Сени примыкали к Троицкому собору и были обращены к площади вечевых собраний. Они были расположены с подвышением, то есть на подклете; к Сеням вела лестница. (Ведь у летописца есть рассказ о том, что в 1495 году, во время бурного вечевого собрания, когда решался вопрос о ратной службе священников, чему те воспротивились, степенные посадники много раз "лазили на сени".) Заседания Господы и хранилища - лари с казной и документами, безусловно, находились в разных помещениях (можно себе представить лестницу, по которой подымались на Сени, и вход с неё - налево и направо: в хранилище и в "зал заседаний").

Псковская летопись знакомит нас с некоторыми подробностями. В ларе-архиве находилась, например, грамота о церковной собственности (священнических крепостях, то есть землях, и о церковных вещах). Грамота была вложена в ларь в 1468 году в помощь двум священникам, избранным на вече для управления церковными делами Пскова, поскольку владыка только "наезжал" сюда из Новгорода. Избрание этих священников соответствовало особому церковному устройству Пскова, но не понравилось духовным властям: по настоянию митрополита и владыки грамоту пришлось вынуть и "подрать". В ларе находилась "смердья грамота", в которой перечислялись повинности смердов Пскову. В 1484 году она была подменена посадниками и князем Ярославом Стригой-Оболенским ("Грамотоу новую списали и в ларь вложили на сенях") . Новая грамота выводила смердов из подчинения городу, заменяя их общественные повинности повинностями в пользу бояр. В ответ на это в ларь была вложена "мертвая грамота" - смертный приговор, вынесенный на вече посадникам, совершившим подлог. Посадник Гаврила был убит на вече, остальные посадники подались к Москве. В конечном итоге, по настоянию великого князя Московского Ивана III псковичи были вынуждены "выкинуть" эту грамоту из ларя. Но шёл уже 1485 год - Пскову приходилось считаться с волею Москвы: оставалось 25 лет его независимости.

В ларе хранились и духовные грамоты - завещания частных лиц. Ведал ларём ларник, который являлся лицом значительным и имел во Пскове большую власть. ("И в той власти много зла народу оучини". Это свидетельство летописца относится к "Есипу парнику", при котором произошёл подмен Смердьей грамоты. Потом и его привлекли к ответу.) Кража денег из ларя каралась смертной казнью.

Троицкий собор-усыпальница

Псковские святые - князья Всеволод-Гавриил и Довмонт-Тимофей, погребённые в Троицком соборе,- и по смерти своей оставались защитниками города.

Вот повествование летописца о приходе немцев ко Пскову 20 августа 1480 года:

"И хотеша Запьсковья огню предати, а людей плениши и сами отбегоша посрамлени прочь, а не оучинивъ ничего же, стояниемъ святыа Троицы, и молитвами благоверных князей, лежащих въ святей Троицы, князя Тимофея, князя Гаврила ... и псковичи богъ оублюде, а стояша под Псковом 5 дней".

Подклет Троицкого собора изначально служил усыпальницей псковских князей. В 1349 году здесь был погребён князь Юрий Витовтович, который приехал в Изборск на освящение придела на хорах Никольского собора и погиб в схватке с немцами. "В лето 6857 (1349). Априля въ 13, в понедельник святыя недели (то есть на Пасху - Е.М.), князь Юрьи Витовтович возмя с собою попы святыя Троица, и ехавше въ Изборскъ освящаша престолъ святого Спаса оу святого Николы на полатех (на хорах - Е.М.), априля в 15 день. И внезаапу пригнаша Немци о полудни, и князь Юрьи выеха противу имъ, такоже и псковичи и изборяни выидоша пеши. И на первомъ съступе оубиша князя Юрья Витовтовича и Юрья Омачкина брата и инех изборянъ добрых людей. И проводишя князя Юрья вси священноиноки и священники и диакони, и положи-ша въ святей Троици честно и великолепно".

Интересно, что псковский князь Юрий Витовтович был сыном знаменитого литовского князя Витовта, столько бед принесшего русской земле. Но надо было мириться. Ведь великий князь Московский Василий Дмитриевич (сын Донского) был женат на Софье Витовтовне - дочери того же Витовта.

В 1360 году в Троицком соборе был погребён князь Евстафий - наместник изборский, выручивший Псков в 1323 году. О подвиге князя Евстафия рассказал летописец. "В лето 6831 (1323) ... Тоя же весны, месяца маиа в 11, пакы приидоша Немци къ Пскову, ови на конех и инии в кораблех и в лодиах, гордящеся, в силе тяжце, с порокы и з городы и со инеми многыми замыслении, хотяще пленити дом святыя Троица. Тогда же оубиша посадника Селила Олексинича. И стояша оу города 18 днии, порокы биющи, городы своя придвигающе, за лесами лезуще, и лествица исчиниша, хотяще через стеноу лести, и иная замышления их многа бяшет. И бяше тогда притужно велми Пскову; и мнози гонци посылаху псковичи в Новгород къ князю Юрью и к новгородцем съ многою печалию и тугою, абы помогли; и не помогоша. А Немци стояху около всего Пскова, овии на Запсковьи, а друзии на Полонищи, а инии на Завеличьи; и что где полонивше, мужа или жену или дети или скоть, то все провадяху за Великоую рекоу. Тогда Остафии князь изборьскыи, подъимя изборянъ конни-ковъ и пешець, и подъехавше оузреша Немець за Великою рекою и оудариша на них; и овех избиша, а инии в реце истопиша; и тако полонъ весь отъяша".

В Троицком соборе в 1409 году был погребён псковский князь Даниил Александрович Ростовский - наместник великого князя Московского Василия Дмитриевича (сына Дмитрия Донского). Откроем летопись:

"В лето 6917 (1409) ... Тое же весны ... на страстной неделе в великий четверг, преставися во Пскове князь Данило Олександровичь... Бысть тогда во Пскове туга и печаль по благолюбивом князи". Псковичи любили князя Даниила: был он приветлив, украшал церкви, кормил нищих, давал милостыню вдовицам и сиротам... "И бысть тогда жалость мужемъ и женамъ и малымъ детямъ по боголюбивомъ князе Даниле; и проводиша его все поповство, и положиша и в соборнеи церкви, в святей Троици, съ псалмы и песньми".

Здесь в 1487 году был погребён князь Ярослав Васильевич (Севастьян) Стрига-Оболенс-кий - личность яркая и неоднозначная ("того же лета князь Ерославъ преставися во Пскове, и положиша его оу святыя Троици"). Он памятен не только битвой со псковичами на Торгу и подменой "смердьей грамоты", но и основанием Псково-Печерского монастыря, и помощью Крыпецкому монастырю, к которому в благодарность за исцеление княгини, замостил лесную заболоченную дорогу: построил "мост через мхи и болота на протяжении трех-четырех верст". Князь Ярослав изображён на двух клеймах иконы из Крыпецкого монастыря, которая находится в экспозиции Псковского музея.

Н.Ф.Окулич-Казарин в "Спутнике по древнему Пскову" приводит ещё имена князей Мстислава и Андрея (по синодику Троицкого собора), а всего здесь было девять княжеских погребений, что соответствовало числу "находящихся в западном отделении склепов".

...И вот вслед за князьями в Троицком соборе в XVI веке погребают Николая юродивого - Николая Сал(л)оса. Но об этой личности, её истории и гробнице мы расскажем в конце нашего повествования о захоронениях в Троицком соборе.

В ХVII-ХVIII веках подклет Троицкого собора становится усыпальницей псковских святителей. Их гробницы находятся в восточной части подклета "сзади алтаря". В 1698 году там погребён митрополит Илларион. Там же были погребены видные церковные деятели и одновременно крупнейшие учёные-лингвисты XVIII века: архиепископ Симон Тодорский (скончался в 1754 году) и епископ Гедеон Криновский (скончался в 1763 году). Оба - члены Святейшего Синода. Их уникальные библиотеки ныне сберегаются в Древлехранилище Псковского музея.

Псковский архиепископ Симон Тодорский - крупный учёный-ориенталист (то есть востоковед). И.И. Василёв в "Археологическом указателе города Пскова и его окрестностей" воспроизводит торжественную надпись на гробнице Симона Тодорского. В ней говорится, что Симон Тодорский "толико же любовию к премудрости горяше" "не доволенъ творясь" (будучи недовольным - Е.М.) "снисканными черезъ труды свои прилежныя въ Богоспасаемомъ граде Киеве науками", загорелся желанием "въ пользу и украшение своему отечеству, въ далечайшихъ и чуждыхъ странах поискать различные роды языковъ" (отправился в дальние страны для овладения различными языками - Е.М.). Обучась в Киеве русскому и латинскому языкам, в совершенстве овладев греческим, он "во удивление всемъ" выучился не только немецкому языку, но и языкам восточным: еврейскому, сирийскому, арабскому и халдейскому. И так навык к "любомудрию", что не только сам пользовался своими познаниями, но многие "из техъ наукъ" публично преподавал в Киеве. Так что императрица Елизавета Петровна "ради дара премудрости" Симона Тодорского назначила его своим указом членом Святейшего Правительствующего Синода.

В Древлехранилище Псковского музея сберегается ценная (или, лучше сказать, бесценная) библиотека Симона Тодорского, в которой вместе с интереснейшими арабскими рукописями хранится греческая пергаментная рукопись IX столетия, а также большой личный архив архиепископа: до 80 документов, преимущественно на греческом языке.

Псковский епископ Гедеон Криновский - знаменитый оратор, придворный проповедник - тоже был членом Святейшего Синода. Его называют одним из виднейших реформаторов русского литературного языка, предшественником Пушкина. В своих выдающихся проповедях он первый стал употреблять народный язык. В 1754-59 годах в Москве были изданы его "Слова".

Во время осады Пскова Густавом-Адольфом в 1615 году "побиенных" 9 октября "погребоша у святей Троицы". Однако неизвестно, были ли они погребены в самом Троицком соборе или, скорее всего, как в Москве у Кремлёвской стены, - снаружи у собора.

Гробница Николая Салоса

Известно нам, что в Троицком соборе во времена Грозного был погребён, как князь или святитель, юродивый - Никола Салос, чтимый как святой. Но почему?... Рисуется картина:

Псков. Утро раннее. Февраль.
Все вышли из ворот
Своих дворов
И молча встали
Вдоль улиц с хлебом-солью.
Клубится пар.
Гудят колокола.
Царь едет медленно по Пскову.
За ним - опричники.
Все пали на колени...
Вдруг
Вперед выходит юродивый
В лохмотьях и цепях
И подаёт царю кусок сырого мяса.
Царь отпрянул:
- Ты что, Блаженный?!
- Ты напился крови человечьей:
На - поешь.
Не тронул царь Блаженного
И Псков не разорил.
Так гласит преданье.
Имя"Салос"
Есть греческое "Потрясатель".
Никола Царя потряс
И спас тем древний город.
Да, так оно и было, только...

Воспользуюсь рассказом Н. Ф. Окулича-Казарина.

"Ужасный день пришлось пережить Псковичам 18 февраля 1570 года. Иван Грозный, разгромив Новгород, шел на Псков, готовя ему такую же участь. Ночь с 17 на 18 он провел в Любятовском монастыре, в 5 верстах ото Пскова" (Псков не спал и молился). "По приказанию Псковского воеводы, князя Юрия Токмакова, с утра 18 февраля все Псковичи стали у своих домов с хлебом-солью. Из города вышел крестный ход, с игуменом Печерским Корнилием во главе, и встретил Грозного на Торговой площади, у несуществующей ныне Варлаамской церкви" (это была площадь Нового Торга). "Было воскресенье 3-й недели Великаго поста. Во всехъ церквахъ звонили к утрени. Царь со своими опричниками медленно поехалъ по улицамъ города. При его приближении Псковичи падали ницъ на землю. Грозный чинно вошелъ в Троицкий собор, выслушал молебен, приложился к мощам св. Всеволода, подивился его огромному мечу и ограничился только темъ, что велелъ снять с соборной звонницы колокол, отобрать по церквам и монастырям деньги, иконы, сосуды и пр., да кстати пограбить жителей. Псковичи благодарили Бога, что отделались такъ дешево, и приписали это заступничеству блаженного Николая Салоса".

Настоятеля Псково-Печерского монастыря Корнилия Грозный все-таки казнил... Да ведь под крылом Корнилия в Псково-Печерском монастыре ночевал князь Курбский при бегстве в Литву! Да, наверное, была известна и строгость игумена в оценке царских бесчинств. Моральная установка Корнилия не могла не сказаться в летописи, которую он вёл. (Интересно, что в Древлехранилище Псковского музея сохранилась книга из Псково-Печерского монастыря, "рекомая Рай", с пометками Курбского, которую монастырь высылал беглецу в Литву на прочтение, а затем она была им возвращена.)

Вот предание о подвиге псковского юродивого, сумевшего противостоять самому Грозному царю.

"Когда Грозный в 1571 году явился во Псков после разгрома Новгорода, то блаженный Николай смело стал обличать царя и укорять его в напрасномъ кровопролитии. Этим он укротил сердце Иоанна и спасъ свой родной городъ. Предание добавляетъ, что св. Николай предложил Иоанну в виде угощения кусок сырого мяса. "Я христианинъ и не емъ мяса в посту", - сказал Иоанн. "Ты пьешь кровь человеческую", - отвечал ему блаженный. Св. Николай скончался 27 февраля 1576 года. Так значится на доске, находящейся на его гробнице".

Сцена с Иоанном Грозным была рассказана не летописцем, а иноземцами, которые не совсем понимали русскую действительность: Флетчером, приезжавшим в Москву в 1588 году, и Горсеем, который, по его словам, "лично видел блаженного Николая". Николай Салос сделался псковским святым. "Благодарные псковичи похоронили его под Троицким собором, где до тех пор погребались только псковские князья". Окулич-Казарин писал, что гробницы святого князя Довмонта-Тимофея и святого Николая Салоса в его время находились в правом (то есть южном) приделе Троицкого собора и что гробница святого Николая стоит на южной стороне в третьем окне этого придела. И далее:

"Весьма возможно, что пожаръ 1609 года, истребивший почти все соборное имущество, повредил мощи св. Николая. Нынешняя его гробница, по внешнему виду, одинакова с предыдущей: тотъ же простой высокий ящикъ, в которомъ стоить плоский дубовый гробъ, но верхняя его доска покрыта цвётнымъ орнаментомъ ... в гробе помещается жестяная крабница(то есть коробка, ящик - Е.М.) около 1 арш. длиною (71,12 см). Говорятъ, будто глава св. мощей, почивающих в этой крабнице, имеет пробоину, совершенно круглую, с ровными краями".

Что же это? Прорвавшаяся царская месть, осуществленная руками приспешников земного владыки?..

В первой половине XVIII и в конце XIX - начале XX веков было проведено официальное и неофициальное обследование гробниц Троицкого собора. Из-за несовпадения описаний у исследователей возник вопрос: не были ли перемещены мощи князя Довмонта и Николая Салоса? Однако князю Довмонту никто не пробивал головы, а у Николая (учитывая характер Ивана Грозного) это возможно. Кстати, И. И. Василёв в своем "Археологическом указателе Пскова и его окрестностей" о гробнице князя Довмонта пишет, что гробница эта поставлена в честь святого Довмонта, следовательно, не есть подлинная его гробница. По мнению Василёва, место погребения князя неизвестно. (Находящаяся нынче гробница наверху Троицкого собора, помещённая между северо-восточным и северо-западным его несущими столбами, ныне считается местом хранения мощей всех трёх святых: и князя Всеволода-Гавриила, и князя Довмонта-Тимофея, и Николая Салоса.)

... И опять возникает вопрос: почему же юродивого, жившего во Пскове при Иване Грозном, называли Николай Салос? Салос... ведь это слово звучит по-гречески... (Его пишут и через одно, и через два "л".) Причем тут Псков и XVI век?..

Но нет дыма без огня... Если мы обратимся к греко-русскому словарю, составленному Вейсманом, то найдем это слово: сал(л)ос. Оно означает "волнение, колебание (морск.)". Ему соответствует глагол "салевво", что означает и "колебаться, потрясаться" и (реже) "колебать, потрясать". Вот это очень важно, это нам и требовалось найти: следовательно, Салос означает: "тот, кто колеблет, потрясает". Никола Потрясатель - он потряс Ивана Грозного и тем отвратил беду от Пскова. Однако кто мог дать Николаю Салосу такое имя?

Думается, что именно архиепископ Симон Тодорский, владевший в совершенстве греческим языком и хранивший у себя много греческих рукописей, закрепил за юродивым Николаем (русским Николкой) греческое имя Сал(л)ос. Видимо, оно было начертано на доске, прикреплённой к гробнице Блаженного, на которой упоминался и год его смерти . Доски этой не сохранилось. Учёные мужи - современники и соратники Симона Тодорского и их последователи - знали значение слова "сал(л)ос", а потом, в наш необразованный век, оно сделалось непонятным, значение его стёрлось, и повторяли его механически. Вот и захотелось узнать, что оно такое значит. Оказалось - "Потрясатель".

Надгробия в подклете Троицкого собора потеряли свои надписи. Будет ли когда-нибудь определено: кто покоится в какой гробнице, можно ли это восстановить?..

Троицкий собор. Архитектура

Когда мы говорим об архитектуре, нас интересуют и чисто профессиональные вопросы: для чего? из чего? как? И та сила художественной энергии, которую излучают создания зодчих, которую они заложили в свои творения.

"Архитектура - летопись мира..." Эти слова Гоголя бессмертны... Она говорит о своих современниках, об исторических событиях, которые здесь протекали. Но она - не только летопись: как всякое настоящее большое искусство, она возвышает душу.

Мы уже знаем, что на Крому сменили друг друга три каменных Троицких собора: XII, XIV и XVII веков.

Троицкий собор XII века простоял около 223-х лет - до 1363 года, когда рухнули его своды. "В лето 6871. Оупаде верхъ церкви святыа Троица на третий день Петрова дни; и приставиша засаду изборскую и выносиша камень и звоук". Упоминание о "звуке" свидетельствует о том, что в кладку собора были заделаны голосники (то есть специальные глиняные сосуды типа кувшинов, которые вмуровывали в стены под сводами церквей для того, чтобы улучшить акустику). Зайдя в псковский храм ХV-ХVI веков, мы видим вверху ряды чёрных круглых отверстий - это горловины голосников.

После обрушения Троицкого собора стены его были разобраны. "В лето 6872 (1364). Псковичи даша наймитом 5 рублии; они же истребиша, разбивше стены церкви святыя Троици, и звоукъ выносиша в Великую реку". (По другой версии псковичи "даша наймитом 2 ста рублевъ истребити им стена святые Троица; они же, подбивающе, выносиша в Великую реку".) Новый собор был заложен на старом основании в 1365 году. Акт закладки нового городского собора - архитектурной главы государства - был праздничным. "В лето 6873. Заложиша церковь святоую Троицоу, и даше мастерамъ делу мзды 400 Рублев дара и добре потчиваху ихъ; делаша же во 3 лета и свершенъ бысть храмъ святая Троица" - в 1367 году. В другом списке летописи сказано: "они же заложиша церковъ святыа Троица по старой основе" (что очень существенно!).

Троицкий собор XIV века. Архитектура

Создателем Троицкого собора XIV века мог быть знаменитый псковский зодчий Кирилл, построивший в Довмонтовом городе Кирилловскую церковь над Греблей "в свое имя святого Кирилла архиепископа иерусалимского". До нас дошло изображение этого собора на старинном рисунке.

Вторая половина XIV века. 15 лет оставалось до битвы на Куликовом поле... Расцвет вечевой республики... Поиски её выражения в архитектуре главного здания Пскова... Бесценный рисунок даёт многое: он предоставляет возможность через наружные формы проникнуть внутрь собора. Такова правдивость древнерусского зодчества.

Троицкий собор XIV века - пирамида объёмов; выражаясь современным языком, это было "высотное здание" - мощный центральный объём, окружённый пристройками. Он нёс крупный световой барабан, увенчанный внушительной главой, которая была очерчена не по сферической, а по эллиптической кривой, то есть имела подвышение, не позволяющее главе зрительно проседать. Пристройки подымались ступенями, причем "главное восхождение" совершалось с запада на восток и обрывалось ко Пскове, куда выходили алтарные полукружия собора, его апсиды. Основными "ступенями" служили кровли притворов, кровля паперти и сложные кровли собора.

Высокая паперть примыкала к собору с запада. Она шла во всю ширину главного объёма и была изначальной. Три невысоких притвора были обращены на запад, юг и север. Западный притвор примыкал к паперти. Здесь находился главный вход в собор. Южный притвор выходил на вечевую площадь. Он нёс высокую бочкообразную кровлю с "килевидным" завершением. (Форма кровли была похожа на перевернутый киль ладьи.) Кровля была покрыта деревянной чешуёй - "лемехом". Вдоль её гребня шёл особо приукрашенный высокий конёк с крохотной глухой главкой с крестом - впереди, над самым входом. (На рисунке она смотрится, как некий "штырёк".) Сюда вело крыльцо с характерными для Пскова круглыми столбиками (такой столбик виден сбоку - "в профиль"). Не знаменитые ли это "Сени", где заседал Государственный совет республики - "Господа"?! Рядом показано помещение поменьше с такой же фигурной кровлей. Быть может, это второе "отделение" Сеней, где стояли лари с казной?..

Известно, что на Государственный совет, "Господу", созывал Корсуньский колокол - "малый вечник". Он был увезен, как пленник, в Москву при присоединении Пскова. (Через несколько лет великий князь Московский прислал взамен новый колокол "в корсуньского место".) Висел ли "малый вечник" над крыльцом на Сени? Может быть... (Исследователи рассуждают: мол, вряд ли бежали через вечевую площадь к Колокольнице, чтобы созвать на Сени должностных лиц!..) Может быть, малый колокол и висел под малой главкой?..

У Троицкого собора было шесть приделов со своими главками, которые "аккомпанировали" центральной главе. Собор "обрастал" приделами постепенно, что характерно для псковского зодчества, памятники которого слагались, как произведения народного эпоса. Два придела находились наверху, "на полатях". Они стояли на хорах - по сторонам высокого объёма паперти. Её кровля имела форму трёх больших "щипцов", то есть широких зубцов. Это были приделы Знамения (справа - с юго-запада) и Фрола и Лавра (слева - с северо-запада). В 1543 году эти приделы были снесены с полатей в притвор. "В лето 7051... да святей Троицы с полат снесли два престола оу приделъ Знамение святая богородица, да святых Фрола да Лавра". Однако вниз "переехали" только святые, старые приделы остались на своих местах, но стали именоваться: юго-западный - Благовещения, северо-западный - Параскевы. Наземные приделы по сторонам собора: Александра Невского (с юга - справа) и Бориса и Глеба (с севера - слева). Знаменательно, что некоторые главки приделов напоминают главы собора Василия Блаженного на Красной площади в Москве, который создал зодчий Постник Яковлев - пскович!

Крыши основных частей Троицкого собора "рифмовались". У главного объёма кровля была шестнадцатискатной - с перепадами с каждой стороны. Ей отвечали перепады кровли западного притвора, боковые части которого были ещё деревянными. Композиция собора в целом - сочетание его кровель и глав - звучала, как колокольный звон... Собор был праздничным...

Интересно, что архитектура Троицкого собора впитала в себя черты разных земель - и Смоленска, и Новгорода. Ещё нет традиционного псковского декора; такие формы, как круглые окна и пучки пилястр, не повторились ни у одного псковского храма... Но уже формируется свой собственный - псковский - язык: живой форме кровель отвечали читающиеся сквозь них конструкции сводов. Они занимали такое место в развитии псковского зодчества, что о них следует упомянуть. Это были повышенные подпружные арки, соединяющие четыре центральных столба собора и несущие купол. Арки словно раздвигали своды собора, устремляясь ступенями ввысь, к центральному куполу, вознося внутреннее пространство... (Не на Псковщине такие арки поддерживают своды храмов снизу.) По рисунку кровель угадывается и другая внутренняя конструкция. От квадрата столбов, соединенных подпружными арками, нужно было перейти к круглому барабану, завершённому куполом. Обычно это осуществлялось при помощи сферических треугольников - "парусов", заполняющих углы, которые действительно напоминают наполненные ветром паруса. Но у Троицкого собора XIV века вместо "парусов" между основаниями расходящихся подпружных арок были перекинуты арочки, которые шли двумя ступенями кверху, скашивая углы. (Это - "тромпы", конструкция более редкая.) Они также раздвигали пространство, устремляя его к центральному куполу. Это видно по форме кровель собора.

Главы Троицкого собора издревле выглядели, как серебряные: и главы, и кровли были "побиты" свинцом. (Центральная глава впервые была позолочена при Борисе Годунове в 1598 году.) В 1562 году Кром объял грандиозный пожар: "В лето 7070-го. Погоре славный град Псков весь, и живоначальныя Троицы храмъ, а крытъ весь храмъ свинцом и приделы". Собор сильно пострадал... "Погорел" он и в 1609 году.

Троицкий собор конца XVII века. Архитектура

Новый Троицкий собор был заложен в 1682 году. Строился он шесть лет, но своды его обрушились. Годом его освящения считается 1699-й. (Хотя по приведенному нами документу в 1699 году собор ещё не был готов.) Выстроенный в новых формах собор получил по наследству место, на котором он возведён. Оно даёт возможность господствовать над городом. Он стал более мощным, но сохранил в своем облике порыв в небо, удержал и усилил его.

Новый собор пятиглав. Он стоит на подклете. Ко входу в собор ведёт высокая парадная лестница. Мощному основному объёму аккомпанируют два придела: северный - Александра Невского - и южный - Гавриила Псковского. При архиепископе Симеоне Тодорском, который возглавлял духовную жизнь Пскова с 1745 по 1753 годы, в подклете собора (который прежде служил только усыпальницей) была устроена церковь во имя Святой Ольги, уничтоженная пожаром 1770 года. Позже, в 1903 году, на её месте освящена церковь во имя преподобного Серафима Саровского. В наше время церковь в подклете собора восстановлена. Вместе с пожарами Троицкий собор пережил и обновления: реставрацию внутри и снаружи. В 1770 году для его укрепления после пожара были поставлены контрфорсы. Средняя глава была позолочена в 1852 году, а когда позолота сошла, все пять глав "выкрасили в серый цвет". "Последнее обновление собора происходило в 1871 году". Центральный купол вновь позолотили в наше время.

Троицкий собор XVII века построен из того же материала, из которого на протяжении многих столетий строились псковские храмы и палаты - из местной известняковой плиты. Но обработана она по-иному - отсюда и новая трактовка материала, его художественное осмысление. Если прежде псковичи употребляли плиту, грубо околотую, то теперь она была гладко отёсанной. Раньше стены храмов казались лепными. Игра светотени делала их живыми при минимуме декора. Теперь стены стали гладкими, объём графичен, но зато собор был украшен богатыми наличниками, их выступающие формы тоже включили светотень в свой рисунок. А внизу протянулся неброский пояс из цветных изразцов. Это были московские формы, ставшие к тому времени общерусскими.

Ныне Троицкий собор покрыт четырехскатной кровлей. На иконе из часовни Владычного Креста верх собора увенчан короной из крупных килевидных арок. И такие же небольшие короны служат постаментом барабанов, несущих главы. Высота собора вместе с центральной главой и её крестом считалась равной 35 саженям, то есть около 75 м (это высота 25-30-этажного современного дома). Собор был виден за 57 вёрст - более чем за 60 км.

Троицкий собор - ларец художественных сокровищ (иконостас, иконы)

Из художественных ценностей, хранящихся в соборе, как в особом ларце, выделяется золочёная резьба гигантского иконостаса рубежа XVII - XVIII веков (его верхние ярусы сделаны позже: в конце XVIII - начале XIX века); "Чирская Богоматерь" - икона XV века, которую в старину приносил сюда "погостить" крестный ход из Чирского погоста (современное название селения близ Пскова - деревня Черская); "Троица" XVI века и ещё две иконы Тихвинской Богоматери, излучающие тихий свет.

У северной стены Троицкого собора помещена огромная икона-мозаика "Троица" - дар Пскову русского художника Евгения Евгеньевича Климова, который много лет жил в Канаде. Эта мозаика сделана на средства Евгения Евгеньевича в лучшей европейской мастерской - по его эскизу, исходившему из "Троицы" Андрея Рублёва. (Собственно, подготовку этой мозаики "эскизом" не назовёшь - она сделана в натуральную величину, в цвете, в ней проработан каждый камешек грядущей мозаики.) "Троица" Климова задумана как надвратная икона: она была предназначена художником для Великих ворот Крома. Ей нужен "воздух": она рассчитана на то, чтобы находиться вверху - с большим подходом к ней. Но ворота Крома сломали мы сами. (Теперь построили новые.) И "Троица" "вошла" в собор. "Подоснова" для этой мозаики подарена Евгением Евгеньевичем Псковскому музею. Она также прекрасна.

Троицкий собор. Образ

Трудность нашей задачи заключается в том, что мы стремимся объединить разные аспекты: сведения и существо. Мы рассчитываем на читателя "вообще" и на читателя с направленным интересом. Такое сооружение, как Троицкий собор, имеет и историческое значение (как место, где совершались важные государственные акты, и как их свидетель); и как некий ларец, хранящий вверенные ему духовные ценности; и как этап в развитии зодчества Пскова. Но чтобы зазвучало существо такого искусства, как архитектура, которой должно быть свойственно единство пользы и красоты, нужно выявить и созданный ею образ. Ведь когда говоришь об искусстве, недостаточно одних "сведений".

В образе Троицкого собора XIV века объединились праздничное богатство и устремление ввысь, единство объемности и многоголосие. Это единство и объемность усилились у собора XVII века, которому надлежало держать в своей деснице разросшийся город и который глядел в будущее. Он и сейчас господствует над Псковом, хотя виден не отовсюду, но раскрывает своё существо над рекой Великой и достоин её имени.

Образ в архитектуре - это не только внешний вид, но и образ действия, состояние души тех, кто с нею общается, кто в ней живёт, с кем она заговорила, кого приняла в свои объятия. Это не только внешний облик, но и внутреннее пространство.

Какое же впечатление производит интерьер собора, что в нём заложено? (Надеемся, что это впечатление унесёт каждый, побывавший здесь.)

Высокая торжественная лестница позволяет нам при восхождении внутренне собраться, подготовить себя для приобщения к высшему - Высшей Духовности. Вспомним песнопение из литургии:

И оставим земные попечения, Горе откроем сердца!

... И вот мы взошли по крутым ступеням, миновали притвор и - ах!.. Такая высота и такая светлость собора!

Вот она - Живоначальная Троица! В ней есть собранность, графическая чистота и открытая высь. Высота её кажется не только предельной, но и запредельной. И - светлость. В этой высоте и чистоте собора есть то, что просветляет и возносит душу. Да, это - вместилище молитв...

А снаружи к образу собора присоединяется ещё и выражение сущности города. Собор - это венец. Белостенная громада, похожая на айсберг... В ней мощь Земли Русской. В ней и торжественная праздничность.

Огромно было воздействие подклета собора с его высокими надгробиями: в них чувствовалась незримая сила - присутствие предков, перед которыми обязан... Как это важно для выпрямления души!.. Помню то захватывающее впечатление, которое произвела на меня мощь высоких гробниц, их внушительный вид и та значительность, которая охватила душу и торжественно зазвучала в ней. И та трагичность, которая, подобно произведениям Софокла, дает силы, внутренне укрепляет, помогает человеку встать на ноги. (Это впечатление я вынесла из своего первого посещения Троицкого собора в пятидесятые годы.) Позеленевшие гробницы под сумрачными невысокими сводами... В них было нечто героическое - и проступала сила родной земли... И было в них то, что утверждает жизнь, открывая путь в Вечность. Вспомнились стихи Блока:

Безмолвны гробовые залы,
Тенист и хладен их порог...

В преобразованном интерьере мы потеряли это впечатление. Ведь всякое преобразование не обходится без потерь!.. Ныне в подклете восстановлена церковь. Гробницы предков исчезли. Они оказались закрытыми новым иконостасом и ушли под пол. Надо сказать, что иконостас выполнен на высоком художественном уровне. (Однако лучше воспринимается на некотором отдалении, когда не видно, что иконы новые. Но ведь он и должен действовать на расстоянии.) Скомпонован этот иконостас очень хорошо.

Упомянем о судьбе собора в наши дни. Во время Великой Отечественной войны отступающие оккупанты, раздражённые своей военной неудачей, хотели взорвать Троицкий собор. Он был заминирован, но спасён ценою жизни воинов-освободителей, сумевших в критическую минуту предотвратить взрыв.

После Великой Отечественной войны Троицкий собор восстанавливал Юрий Павлович Спегальский. Он сделал его главы "серебряными" (их покрыли оцинкованным железом). Дело не только в средствах: Спегальский был большим, настоящим художником. Он знал, что делал! И как надо делать!..

В честь тысячелетия Крещения Руси все главы собора были "побиты" медью, а центральная глава позолочена. Мы помним, что и изначально все главы были "серебряными"; венчающая глава золотилась два раза: при Борисе Годунове и в середине XIX века. Теперь малые главы "почернели". Образ собора оказался перетолкованным.

Белостенный, среброглавый,
Осенён великой славой
Светлый Троицкий собор 

прежде сливался с небом, словно растворялся в нем. Теперь он словно вобрал голову в плечи, стал противостоять небу или, лучше сказать, предстоять пред ним. При всём уважении к Русской Православной Церкви, должна это отметить. Собор как-то приземлился -- из небесного стал земным. И вспоминается, что тогда, сразу же после золочения, многие псковичи долго ходили с опущенными головами, не глядя друг на друга, без слов понимая - почему. "Не всё то золото, что блестит". У архитекторов есть поговорка: "Он не смог сделать красиво, сделал богато". Богатство и красота - разные вещи. Но и теперь собор прекрасен, хотя раньше был необыкновенен.

Бывают такие моменты, когда звучит новая красота собора. Это в звёздную ночь, когда подсвеченное снизу золото главы объединяется с небесным мерцающим золотом.

Мне довелось побывать на Крому в такую пасхальную ночь... На фоне тёмных небес матово белели гигантские стены собора. Розовели его большие окна: нижние - сильнее, верхние - слабее. Поблескивала золотом нижняя сфера главы. И на этом грандиозном фоне внизу двигались со свечами маленькие фигурки людей - крестный ход... И вовсю гудели колокола. Наконец-то они подняли свой голос!.. И случилось чудо: их праздничный глубокий звук словно материализовался - превратился в объём, заполнив всю территорию Крома и поднявшись до небес; казалось, что звон несётся со всех стен и башен.

Жаль было уходить - расставаться с этим великолепием... Но надо было спешить к последнему автобусу... Однако я стала свидетелем нового чуда, осветившего душу: покидая Кром, люди оставляли зажженные свечи в обветшавшей кладке стены захаба - они горели то выше, то ниже. И целый каскад трепещущих огоньков сливался воедино.

КОЛОКОЛЬНЯ ТРОИЦКОГО СОБОРА

По завершении нового Троицкого собора рядом с ним встала новая колокольня. Она встречает нас при входе на Кром из захаба, звучит мощно, выглядит массивной. Однако понять, что это такое, почувствовать всю её силу и увидеть в подлинный рост можно только с берега Псковы, куда уходит подножие колокольни. (Лучше всего глядеть на неё с моста или с противоположного берега Псковы, откуда открывается замечательная картина всего Крома.)

Обращает на себя внимание различный характер кладки Троицкого собора 1699 года и его колокольни (до её завершения). По сравнению с собором колокольня выглядит архаической и рождает мысль, что она построена до собора, - то есть, что её основой является стоявшая здесь крепостная башня Крома. Однако ни в одной описи Крома XVII века башни в этом месте нет; опись 1699 года не знает и колокольни над Псковой - следовательно, её еще не было. Разницу в характере кладки можно объяснить тем, что собор построен в московских формах, под руководством московского мастера. Плита стен собора гладко отёсана. Основу колокольни возводили псковские народные мастера в привычной для них технике - из грубоколотой плиты. Вверху, в первом ярусе звона, внутри между проёмами видны даже скруглённые столбики-простенки, столь характерные для Пскова! Верх колокольни сделан гладким - на петербургский манер. Таким образом, колокольню Троицкого собора мы должны датировать XVIII веком.

Верхний ярус колокольни, завершённый "петровским" шпилем, отличается от её мощного столпа - как-то с ним не вяжется и спервоначалу кажется странным. Но это - две разные эпохи: начало и конец XVIII века. И.И.Василёв пишет: "Верхняя часть колокольни, бывшая, по рассказам старожилов, деревянною, после пожаров 1770 и 1778 гг. надстроена из кирпича".

Сохранились надписи, бывшие на некоторых колоколах колокольни Троицкого собора. Они донесли свои даты, имена мастеров. Интересно, что иные колокола отливались к празднику и даже их отливка, видимо, специально завершалась в праздничный день.

Вот примеры из надписей на колоколах, приведенные Василёвым (располагаем их в хронологическом порядке).

1. Март 1492 г."... слить быль колоколъ сии храму Пресвятыя и Нераздельныя Троицы Отца и Сына и Святого Духа... а мастеры Михайловы дети Матфей и Козьма...".

2. Колокол, литый "Божиею милостию пособиемъ и помощию св. Троицы" в 1534 году "месяца марта в 25 день Благовещения... при державе ... великого князя Ивана Васильевича царя и государя всея Руси ... а делали мастеры псковичи Тимофей Андреевъ сын Котельниковъ да Прокофий Григорьевъ сынъ".

3.1540 год. Колокол слит "месяца мая ... во обитель ко Успению Пресвятой Богородицы на новгородской дорози над Кебию рекою... делалъ мастеръ Тимохъ Андреевъ сынъ".

4. 1572 год. Колокол "к Воздвижению честного креста... да к... церкве Петру и Павлу, что на государеве дворе". (Видимо, это был придел церкви Воздвижения.) Мастер не указан. (Церковь Воздвижения стояла на Княжьем дворе, который стал Государевым двором.)

5. 1631 г. ("7139 августа"). "Слитъ сии колоколъ в граде Пскове... К храму к рождеству Христову в домонтову стену... при державе... государя и великого князя Михаила Федоровича". (Имя мастера не указано.)

6. Колокол, который отлили "государевы царя и великого князя Бориса Федоровича... мастеры Яким Иванов да Афанасий Панкратов". (Дата не указана. Время - Бориса Годунова.)

7. И, наконец, колокол, отлитый "Повелением псковитина посацкого человека Иоанна Сергеева Поганкина и от их св. Иоанна Златоуста Медведева монастыря сии колоколъ полшеста пуда 4 фунта". (Надо полагать, что "Иоанн Сергеев Поганкин" - сын знаменитого псковского промышленника и купца Сергея Поганкина, в прославленных палатах которого ныне расположился музей. Следовательно, колокол отлит во второй половине XVII века. Златоустовский Медведев монастырь находился недалеко от палат. Там была усыпальница Поганкиных.)

В настоящее время на колокольне Троицкого собора есть колокола 1526,1544,1546,1557 и 1581 годов.

КРОМ. ХРАНИЛИЩА

Троицкий собор делит территорию Крома на две части. Южная часть Крома, между Персями и собором, на которую выводили въездные ворота, была общественной. Здесь бурлил народ, собиралось вече, шёл люд в Троицкий собор... Северная часть Крома - за Троицким собором - была безлюдной и особо охраняемой. Здесь никто не жил. Эту часть Крома стерегли собаки. Здесь в "Снетовом костре" - Средней башне - "блюли" "снетъ собакам на ядь" (то есть корм для собак лежал в крепостной башне, её функция оказывалась двойной: оборона и склад). Здесь теперь восстановлены "малые воротца", которые смотрят на Пскову. В летописи есть сообщение о том, что во время одного из пожаров в малые воротца выбрасывали горелую рожь, оставшуюся от уничтоженных огнем клетей (1496 г.). Но не только для этого были сделаны малые воротца! Ведь если здесь сберегались запасы хлеба, то их надо было подвезти. Малые воротца находятся в труднодоступной части Крома - на высоком крутом берегу Псковы: залезть нелегко!.. Однако у противоположного берега до сих пор уцелели остатки пристани. (Среди местных жителей сохранилось предание, что она существовала с древнейших времен.) Правый берег Псковы назывался Немецким. Здесь жили иноземные купцы. Им подвозили товары водным путем. Суда заходили в устье Псковы, которая в своей нижней части была судоходной. Они разгружались у этой пристани. Но и свои завозили сюда своё добро, только выгружали его у противоположного берега - неприступного для врагов. Надо полагать, что мешки с рожью подымались вверх на канатах по бревнам - в малые воротца. Иначе зачем же быть воротцам - да еще против пристани! Ведь не для выброса ржи их устраивали, а, наверное, для её приема!..

Здесь находились хранилища - частные и государственные: движимого имущества, хлеба и боезапаса. Здесь стояли клети: сложенные из брёвен и покрытые кровлями срубы; размещались каменные зелейные погреба (хранилища пороха); стояла ныне восстановленная зелейная палата, а может быть, и палаты, ибо на иконе из часовни Владычного Креста показано сдвоенное каменное сооружение под самостоятельными кровлями.

В летописи мы читаем о том, что во Пскове "клети всякого обилия изнасыпаны на Крому". Этот запас "старых лет" оказался весьма кстати: наступил голод ("В лето 6930" - 1422 год). И "в Новгороде... и на Москве и по всей Московской, и по всей Тферскои" земле "мнози з глада мряху". Ситуация оказалась трагической... Пришельцы из других земель стали вывозить рожь изо Пскова, а псковичи начали их выпроваживать, множество людей умерло: "мужи и жены и малии дети". "И бе тот глад... 3 года".

Есть рассказ летописца о том, как в момент вздорожания хлеба в Новгороде в 1314 году "недобрые людие" начали было "въ Плескове... грабити... села и дворы в городе и клети на городе" (то есть на Крому - Е.М.) и "избиша их пльсковицы съ 50 человекъ и потомъ бысть тихо".

Хранилища на Крому прошли два этапа: республиканский и московский, из частных превратившись в государственные. При присоединении Пскова к Москве в 1510 году великий князь Московский Василий III "с Крому велел клети выпрятати, и Кром бысть пусть". Однако опустел он не окончательно. Из документов известно, что в ХVI-ХVII веках на Крому находились государственные и дворцовые житницы и соляные амбары.

В документе, относящемся к 1699 году, мы читаем: "Да въ томъ же Кремле-городе: две житницы, во что сыплютъ зборной стрелецкий хлебъ, который збираетца с помещиковыхъ и вотчиннико-выхъ крестьянъ..." (то есть хлеб, идущий на прокормление стрельцов). "И те житницы и на них кровли погнили и впредь к приему хлебному непрочны". Ясно, что эти житницы были построены намного раньше.

О хранении на Крому пороха нужно сказать особо - оно известно нам именно в московскую эпоху. О существовании здесь "зелейных погребов" (то есть пороховых складов) летописец сообщает в связи с пожарами 1562 и 1609 годов. "И зелье было в Крому в погребах" (1562). "И зелиемъ вырвало обе стене" (1609). (Ниже мы приведём полный текст этих записей.) В "Спутнике по древнему Пскову" Н.Ф.Окулич-Казарин пишет: "Близ северо-восточного угла собора (имеется в виду Троицкий собор), у самого земляного вала (то есть у места крепостной стены Крома, идущей над Псковой и лежащей в развалинах) находятся несколько погребов, строенных из плиты. Трудно определить их первоначальное назначение". Возможно, это были упомянутые в летописи "зелейные погреба". Думается, что восстановленная ныне каменная "зелейная палата" была возведена именно после взрыва на Крому в 1609 году.

Старинные документы свидетельствуют о том, что в 1636 году псковскому воеводе князю Федору Куракину приказано было "для бережения от пожаров" покрыть черепицей каменную зелейную палату, которая стояла на Крому. На это князь Куракин ответил, что "по скаске... каменного подмастерья Павлика Васильева напередъ сего во Пскове черепицы не делывали", и только теперь он, Куракин, заказал гончарам сто черепиц. Этот документ очень интересен, поскольку рассказывает и о зелейной палате, которую старались уберечь от пожаров, и о том, что производство черепицы во Пскове началось не ранее 1636 года. Упоминается также имя зодчего Павла Васильева, который письменно информировал князя Куракина и из скромности и принятого обхождения именовал себя "Павликом Васильевым", "каменного дела подмастерьем..." (А ведь он мог быть одним из строителей многих каменных палат, которыми так славится Псков!) В 1699 году в "Извлечении из годовой сметы" упоминается "полата каменная, что напередь сего сделана, где быть пороховой казне".

На иконе из часовни Владычного Креста в северной части Крома изображено несколько построек - деревянных и каменных, сдвинутых к Кутнему костру. (Вид на этой и других иконах дан со стороны Великой.) Деревянные строения показаны вблизи стены, выходящей на Великую. Им предшествуют высокие фигурные ворота - деревянные, с килевидным завершением. Они тоже обращены в сторону Великой - следовательно,отстоят от стены. (Ведь к ним надо было подойти!) Справа к воротам примыкает какое-то бревенчатое строение (возможно, житница). Близ стены, выходящей на Пскову, стоят две сдвоенные постройки с двойными двухскатными кровлями. (Над каждой постройкой - по два широких зубца кровли; под каждым зубцом - арочный проём окна.) Та "двойня", что находится ближе к Троицкому собору, воспринимается как каменная. Надо полагать, что это и есть зелейные палаты.

ПОЖАРЫ НА КРОМУ
(со взрывом зеленных погребов)

В заключение этой части нашего повествования приведём яркие картины упомянутых нами пожаров на Крому, изображённые псковским летописцем. Трагические и монументальные, они, несмотря на краткость текста, подобны "Последнему дню Помпеи", только даны словесно и охватывают пределы Пскова.

XVI в. Пожар 1562 года

"Того же лета, апреля в 28 день, загореся въ Пскове оу Новаго креста на Полонищи, и выгоре преже Полонище и торги, не оставило ничего, и на Запсковье перешло, и Запсковье и Застенье выгоре, и мелницы в городе и Подгорие и за Варламъемъ посад и до Лазаря и до Гремячиа горы за стеною; таковъ пожаръ не бывалъ николи же въ Пскове. И Кромъ выгорелъ и жытницы великого князя и церковь огоре живоначалныа Троица и все церкви в Домантовои стене, и колоколы по колоколницам свалялися; а всех церквей и въ монастырех 52 сгорело и деревянных и каменных. И зелье было в Крому в погребах, и как загорелися и стену вышибло к Рыбникамъ, и много людей побило и по Запсковью, и пушки огорели и ядра каменныа рассыпалися от огня".

XVII в.

1609 год. "Того же году майя в 15 день загорелося на Полонищи в Успенья богородицы, кисель варили. И погоре град весь, и живоначальныя Троицы домъ и Кремъ и зелиемъ вырвало обе стене на Великую реку и на Пскову реку, и наряд весь огорел (то есть орудия - Е.М.) и башни и роскаты и врата грацкие все просты выгорели, и зелие и оружие все згорело у всяких людей".

И более подробное описание этого прискорбного события:

"Лета 7117-го (1609 г.). Майя в 15 день, грехъ ради нашихъ, учинился пожар во Пскове в Полониском концы у Красного креста, и весь град выгорел, и живо-начальная Троица в Крему и с чюдотворными образы и с кузнию, и с книгами, и с ризами, и со всею лепотою церковною, и государева казна зелье и наряд, и вырвало кремскую стену на Великую реку и на Пскову по шестидесят сажен на обе реке, и много людей прибило камениемъ, и иные в церквах погорели люди, разве не погорели ль три монастыри во граде: Козьма и Дамьян на Гримячие горы, да Никола в Песках, да Козьма и Дамьян на Утопленникахъ, да на Проломе не много храмов. И во то же время, на 4 день, приходили новгородцы межусобною бранию".

Удивительно колоритная и трагическая картина с новгородской "добавкой"! Не пожалел господин Великий Новгород своего "младшего брата" в беде...

НАЧАЛО ГОРОДА

Но пойдем дальше- ведь мы движемся в глубь времён...

Первое поселение Пскова было именно здесь - над слиянием рек, на берегу Псковы... Псков и имя своё принял из рук малой реки - Псковы - Плесковы. Ведь вначале он звался "Плесков"! Первоначальное поселение здесь было ещё в первом тысячелетии.

За Троицким собором и домом причта (XIX века) территория Крома пуста. Весной и летом - это зелёная лужайка; она чуть просела к середине и правому краю. На ней растёт несколько отдельных деревьев. Но представим себе здесь целый город!.. Еще языческий...

Деревянные дома с хозяйственными постройками,заборы вдоль улиц, мостовые из толстых плах: ведь пониженное место весной заливают талые воды!..

Всё это открыли для нас археологи, а точнее - археолог Сусанна Андреевна Тараканова, в течение нескольких лет возглавлявшая раскопки на Крому. Их Сусанна Андреевна начала летом 1945 года, как только отгремели орудия Великой Отечественной войны. Это свидетельствует о патриотическом подъёме того времени. (Разведывательные раскопки были произведены здесь ещё в тридцатые годы К. К. Романовым и Н. Н. Чернягиным.) Сусанна Андреевна установила, что поселение на месте псковского Крома существовало уже в первые века новой эры. Оно возникло на берегу Псковы во II-III веках. В середине первого тысячелетия берег Великой близ устья Псковы был уже заселён. Постепенно расширяясь, поселение заняло территорию и будущего Крома, и Довмонтова города. К VIII веку это был уже город.

Мысленно побываем в одном из домов, остатки которого открыты археологами. Это жилище середины первого тысячелетия. Пол несколько заглублён. В углу - полукруглый очаг из крупных колотых валунов. На полу из плотно утрамбованной глины лежит железный нож, глиняное пряслице, осколки грубой глиняной посуды и... восьмигранная бусина из синего стекла... А это уже поэзия! Ведь она - из ожерелья синеглазой псковитянки, которая жила полтора тысячелетия тому назад!.. И в других местах при раскопках на Крому были найдены синие и голубые стеклянные бусины... (Стекло в те времена - драгоценность!)

Войдем в другую избу - VIII-XI век. Пол уже деревянный, и есть подвал. И снова очаг в углу... А на полу лежат янтарная бусина и янтарное пряслице... И ещё - удлинённая полосатая бусина из стекла ... А у печи - куча рыбьей чешуи, рассыпаны хлебные зёрна... А вот обломок серпа... И снова осколки грубой лепной посуды, но была уже в обиходе и посуда, сделанная на гончарном круге. Правда, ещё редкость... Эти черепки для археологов, словно летопись или хронологическая таблица: первые века первого тысячелетия - "лепная керамика"; в IХ-Х веках - и "лепная", и "круговая"; ХI-ХIII века - "круговая". В той же избе найдены амулеты: клыки бобра и кабана с просверлиной. А в других раскопках обнаружены амулеты из клыков медведя и собаки. Их датируют второй половиной первого тысячелетия.

Тип жилища менялся здесь с веками: полуземлянки первых веков, жилища с глинобитными полами середины первого тысячелетия, деревянные дома с деревянными полами - VIII-Х столетий...

Интересны находки археологов в северо-восточной и северозападной частях Крома. Расскажем о них подробно потому, что Кром - первоначальная крепость - детинец - это начало города, детство и юность Пскова. Среди предметов, обнаруженных археологами, есть и оружие, и орудия труда, и предметы быта, и заготовки для них. Все они красноречиво говорят о жизни, протекшей здесь до того времени, как Кром стал исключительно общественным центром Пскова.

Вот эти находки.

Костяные наконечники стрел, заготовки для них (середины первого тысячелетия) и железные наконечники стрел (ХI-ХIII вв.)... Рыболовные крючки и грузила (середины первого тысячелетия)... Интересно, что они появляются у берега Великой, а у первых поселенцев на Пскове их не было, хотя в жилищах найдено много рыбьей чешуи. Тогда ещё ловили рыбу "неподвижным способом", то есть забивали её, высматривая в неглубокой Пскове. Каменные тигли (середины первого тысячелетия)... Срезы лосиных рогов, заготовленных для различных поделок; костяные иглы, проколки, костяные гребни и среди них один - как чудо: на верху гребня две фигурки лебедей прижались друг к другу спинками (конец первого тысячелетия); и второе чудо: костяная подвеска-уточка (середины первого тысячелетия). Игральная кость (VIII-ХI вв.). Костяные накладки и среди них - накладка изящной работы (IХ-Х вв.) с "городчатым" орнаментом, напоминающим бегунец, который потом стал украшением псковских храмов. И свидетели развития кузнечного дела: серпы, напильник и молоток с железной ручкой (середина и вторая половина первого тысячелетия); ножи (того же времени); весовая гирька (VIII-XI вв.); замки и ключи (ХI-ХII вв.); древолазные шипы (XI-XIII вв.); бронзовые бубенчики (Х1-ХIII вв.).

А вот пряслица - из камня, обожженной глины, кости, сердолика, янтаря, из розового шифера, сделанные своими руками и привозные. Они говорят о развитии ткачества... Пряслице подобно кольцу: небольшой двояко-выпуклый диск с отверстием посредине, который надевался на веретено прялки для веса. Пряслица могли использовать и в ткацких станах в качестве грузиков для натяжения пряжи, словно грузила у рыболовных сетей.

И вблизи - женские украшения: бронзовый спиралевидный перстень (середины первого тысячелетия) и бронзовый браслет (второй половины первого тысячелетия)... Стеклянные браслеты; бусы стеклянные - позолоченные, янтарные, сердоликовые... И, наконец, монеты из дальних стран: саманидский диргем Х века и монета XI века Фрисландского графа Эгберта II (10б8-1090гг.).

А в начале XVIII века, когда Пётр Великий укреплял Псков, у Кутнего костра (Красной башни), по всей примыкающей к ней полудуге стены, была устроена Красная батарея, грунт для насыпи под которую был выбран рядом, то есть взят из "культурного слоя". Археологические слои Крома оказались нарушенными, но когда это сделали, над нашей землёй нависла такая беда!.. (Потерпев поражение под Нарвой, Петр ждал шведов во Псков.) Интересно, что археологи во время раскопок обнаружили в земляной насыпи батареи много "горелого зерна" - видимо, того самого, что осталось от пожара, уничтожившего клети в 1496 году.

На плане Пскова 1740 года в северной части Крома рядом с Красной батареей показан сад. Деревья такие же, как и в Довмонтовом городе, где их посадил Пётр. Может быть, этот сад на Крому - тоже его детище? А в наши дни при "благоустройстве" Крома по распоряжению Отдела культуры (не бескультурья ли?) большая часть петровской Красной батареи была срыта бульдозером.

Хорошо побывать здесь весной, когда зеленеет трава и цветёт дуб - такими изящными серёжками... Не питомец ли это Петра Великого?

Но зачем нам знать всё это?

Для того, чтобы знать самих себя... Для того, чтобы принять эстафету веков и передать её грядущим поколениям...

ДОВМОНТОВ ГОРОД

Путь на Кром лежит через ДОВМОНТОВ ГОРОД, у южной стены которого некогда бушевал Торг. Название Довмонтова города происходит от имени могучего защитника Пскова - князя-богатыря Довмонта (Домонта или Доманта), выходца из Литвы. Он княжил во Пскове с 1266 по 1299 год.

Довмонт ушёл из Литвы со своей дружиной из-за внутренних распрей. Псковичи крестили его, нарекли Тимофеем и, чтобы прочнее привязать к Русской земле, дали в жёны внучку Александра Невского - Марию. Защищая Псков, князь Довмонт одержал ряд блестящих побед, выходя обычно с малой дружиной против численно превосходящего врага: "не стерпе обидимъ быти". Так засвидетельствовал летописец.

Довмонт считается создателем второго пояса оборонительных стен Пскова. В летописях и в документах XVII века Довмонтов город часто именуется "Домантовой стеной". В пределах этой стены князь Довмонт построил несколько храмов; здесь же, вероятно, стояли и его палаты. (А может быть, ранее - терем княгини Ольги?)

Вход в Довмонтов город - в железные ворота, покрашенные в зелёную краску. По левую руку - здание Приказных палат конца XVII века; по правую - здание Духовной консистории середины XIX века, в котором ныне расположилось Экскурсионное бюро. За ним высится башня так называемых "Святых ворот", построенная в наше время. (Когда-то это место занимали Больничные палаты, возведённые в конце XVII века.) "Святые ворота" не функционируют: въезд и вход - в решётчатые. Вспоминается, что в том месте, где появились эти решётки, перестояли войну парадные ворота Довмонтова города. Их датировали XIX веком и снесли как не соответствующие древностям. Архитектура ворот была настоящей, то есть в них присутствовал художественный смысл. Они знаменовали праздничное начало торжественного пути - на Кром!.. Ворота были выстроены в традициях барокко - со сдвоенными полуколоннами по сторонам и фигурным фронтоном с широким скруглённым верхом. Когда их сломали, получилась дыра. Вход в Довмонтов город превратился в прогал между домами. Пришлось поставить ординарные решётчатые ворота, не несущие никакого художественного содержания, не говоря о парадности. Судя по старинным изображениям, здесь исстари находились арочные ворота с приподнятым верхом. Такими ворота Довмонтова города изображены на иконе из лавки купца Жиглевича. В них вливалась главная улица Пскова - Великая (продолжение Великолуцко-Смоленской дороги). Далее она устремлялась по территории Довмонтова города к Великим воротам Крома. Вторые ворота южной стены Довмонтова города находились вблизи Рыбницких ворот Среднего города - у моста через Пскову. В них вливалась старая Новгородская дорога, которая тоже шла к Великим воротам Крома. (От неё было ответвление на мост.) В документе 1699 года сказано: "В среднем городе ото Власьевских ворот к Рыбницким воротам - Домонтова городовая стена каменная, а в ней двои проезжие ворота". И те, и другие ворота южной стены Довмонтова города, именно в этих местах, показаны на плане 1740 года. На иконе Жиглевича есть ещё одни ворота в стене Довмонтова города над Великой. (Надо полагать, что они не были проезжими.)

Но вернемся к началу пути. Миновав ворота между Приказными палатами и Консисторией, мы оказываемся в крепостных стенах на небольшой территории второго пояса псковских оборонительных укреплений. Впереди гордо возвышаются Перси - южная стена Крома, изначальной крепости Пскова, к которой примкнул Довмонтов город. Она была отделена Греблей - оборонительным рвом. Слева - стена, идущая над Великой (ныне она реставрирована). Справа под навесом идет восстановление храмов, выходивших алтарями к стене над Псковой. Узкая асфальтированная дорожка ведёт на Кром - к месту былых Великих ворот. По обеим сторонам дорожки взору представляется нечто необычное. Это "Псковские Помпеи" - открытые археологами основания древних храмов, которые были надложены и "законсервированы". По ним читается биография Довмонтова города.

Если, по меткому выражению летописца, на Ярославовом Дворище в Новгороде Великом "церкви кустом стояли", то в Довмонтовом городе они буквально толпились, тесня друг друга, как псковичи на вече. Вот как представлял себе Довмонтов город замечательный сын Пскова - реставратор и художник Юрий Павлович Спегальский: "Западная сторона (выходившая на Великую - Е.М.),где, вероятно,располагался Княжий двор, особенно юго-западный угол Довмонтова города, оставались занятыми гражданскими зданиями. На остальном же пространстве, начиная с XIII века, помимо прочих построек, вырастало всё больше и больше церквей. В ХV-ХVI веках здесь одновременно существовало семнадцать или восемнадцать храмов, многие из которых были далеко не маленькими. При них были приделы, притворы, галереи, палатки, усыпальницы и хоть и тесные, но всё же дворики и кладбища с оградами и воротами ... над некоторыми захоронениями, вероятно, возвышались часовенки..."

Одни храмы сменяли другие. Иные каменные церкви были построены на месте деревянных. Здесь стоял храм Дмитрия Солунского, в котором был погребён князь Всеволод-Гавриил, причисленный к лику святых. (Это был первый храм, возведенный в XII веке на месте грядущего Довмонтова города.) Здесь стоял храм Тимофея-Довмонта XIII века (первоначально - Тимофея Газского), в котором был погребён князь Довмонт, тоже причисленный к лику святых. (Мощи Всеволода и Довмонта впоследствии были перенесены в Троицкий собор.) Здесь же находился женский Рождественский Княжеский монастырь XIII века, построенный Довмонтом. Стояла церковь Феодора Стратилата, основанная им же. Здесь утвердился и главный купецкий храм "Веры, Любве, Надежи и матери их Софии", который сперва был деревянным (XIV век), но в 1415 году перестроен в камне. Летописец сохранил для нас имя его создателя - мастера Еремея. Видимо, это был выдающийся зодчий. (Возможно, именно он возвёл храм Василия на Горке в 1413 году.)"... Каждый день здесь собиралось множество людей, заполнявших гридницы и храмы, сновавших по уличкам и дворам. Тут ... было множество уголков, двориков и буев у церквей и гражданских общественных зданий".

Много лет в Довмонтове городе трудилась археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа. Раскопки начались в 1964 году. Сперва их возглавил Григорий Павлович Гроздилов; потом - Василий Дмитриевич Белецкий, на которого пала основная часть работ. Перед нами результаты их многолетних трудов: открыты основания нескольких гражданских построек и десяти храмов. Выяснилось, что почти все они были расписаны. (Остатки или следы фресок найдены у девяти из десяти открытых церквей.) Исторические документы знают здесь более полутора десятков храмов (16 или 17). Некоторые из них умножались приделами. Иные были перестроены.

Вот как это распределяется по векам:

XII век - один храм. (Возводился дважды: в дереве и в камне.)

XIII век - три или четыре храма. (Один из них был вновь перестроен в камне.)

XIV век - восемь храмов. (Плюс один, построенный вновь; итого - девять. Один из них в XIV веке просто упоминается,- следовательно, мог быть построен ранее.)

XV век - три храма да два вновь возведенных; итого - пять. (Два из трёх в XV веке лишь упоминаются впервые; - следовательно, они могли быть построены ранее.)

XVI век - один храм построен впервые и три построены вновь на месте старых храмов. Итого - четыре.

Вот и получается 16 или 17 плюс к ним - восемь храмов, построенных заново на прежних местах во имя тех же святых.

Мы видим, что наибольшее строительство падает на XIV век. Именно тогда Псков стал самостоятельным государством, обретя независимость от Новгорода, которая была закреплена Болотовским договором в 1348 году. Именно тогда, в XIV веке (в 1337 году), "поуть положиша пространенъ къ святей Троицы на город", - о чём сообщает летописец (ПЛ, т. II, стр. 24). Путь этот шёл на Кром через Довмонтов город. Полагают, что с этим связано расширение Великих ворот Крома, то есть происходило торжественное обновление города, завершившееся строительством нового каменного Троицкого собора в 1365-67 годах и каменной стены Среднего города, заложенной в 1375 году. Именно в 1337 году псковичи, стремясь и к духовной самостоятельности, отложились, было, от новгородского владыки: "суда не даша" владыке Василию, и тот поехал Прочь, прокляв их.

Остатки каких же строений сохранились в Довмонтове городе, выявленные трудами археологов?

Справа от дороги, ведущей через Довмонтов город к воротам Крома, лежат фундаменты большой церкви Дмитрия Солунского. построенной в XII веке и перестроенной в XVI. Церковь эта была близка по архитектуре к сохранившемуся на Завеличье собору Мирожского монастыря и имела интересную "биографию". Мы уже упомянули о том, что в ней был первоначально погребён князь Всеволод-Гавриил, умерший в 1138 году. Церковь была построена из плинфы, то есть из широкого плоского кирпича, с добавлением в кладку известняковой плиты. На плинфе археологи обнаружили княжеский знак Рюриковичей - клеймо мастеров. В храме нашли разбитый глиняный сосуд, оброненный, как полагают, при перенесении праха Всеволода. Сосуд удалось склеить. На нём вылеплено лицо бородатого мужчины - может быть, это портрет князя Всеволода-Гавриила?.. В 30-х годах XIX века храм был разобран. Материал пошёл на службы архиерейского дома.

У стены над Псковoй под насыпью Рождественской батареи времени Петра Великого откопаны три храма: Рождества, Покрова и Святого Духа. Храм Покрова сохранился на большую высоту с уникальными фресками, которые сняты со стен (около 200 квадратных метров), реставрируются в Эрмитаже. Предполагается, что они будут возвращены во Псков в создаваемый Музей фрески. (Но будет ли он создан?!)

По левую руку от дороги, по обе стороны могучего крыльца Приказных палат, открыты нижние части двух храмов XIII века, построенных по заказу князя Довмонта: Феодора Стратилата и Тимофея Газского. Церковь Феодора Стратилата расположена ближе к дороге. Она была перестроена в XIV веке, а в XVI соединилась с церковью Алексея Митрополита, которая пристроена со стороны Приказных палат - получилась "двойня". Фундамент церкви Тимофея Газского находится недалеко от крепостной стены. В ней был погребён сам Довмонт. Вблизи храма обнаружены литовские захоронения - могилы дружинников этого князя, выходца из Литвы.

В той же части Довмонтова города, в юго-западном углу его, у самой стены, выходящей на Великую, археологи открыли остатки владычного архива ХIV-XV вв. В каменном помещении, пол которого был устлан толстыми деревянными плахами, найдено более пятисот свинцовых печатей. Они были привешены к хранившимся в архиве, ныне истлевшим, грамотам. Здесь же сберегался пластинчатый доспех, представлявший для псковичей какую-то особую реликвию. Не доспех ли это князя Довмонта?.. Пластины доспеха уцелели полностью: 120 нагрудных и 120 наспинных - всего 240. (Это единственная находка такого рода.) Центральную нагрудную пластину украшал крест. Часть доспеха реставрирована и находится в Санкт-Петербурге, в Эрмитаже. (120 наспинных пластин, которые затребовал себе Псковский музей и которые семь веков хранились в земле, погибли в подвале музея.)

Василий Дмитриевич Белецкий высказал предположение, что первоначально помещение архива принадлежало палатам Довмонта. Об этом говорит потайной подземный ход, выводивший к Великой.

Правее - у той же стены - находятся остатки "гражданской постройки" (XII - XIII веков) и "караульного помещения" (XIII века), как их аттестовал Белецкий. Наличие караульного помещения говорит и о наличии ворот рядом с ним. Это подтверждает один из планов Пскова.

На краю самой Гребли (тоже налево от дороги) стояли два храма: "Никола над Греблей" и "Кирилл над Греблей". Церковь Николы - та, что стоит ближе к дороге, - была построена в XIV и перестроена в XV веке. Фрески, уцелевшие в её алтаре, сняты, реставрированы и выставлены в Псковском музее. Церковь Кирилла представляет особый интерес. Она построена у Смердьего моста в 1374 году мастером Кириллом "в свое имя". Мастер Кирилл был крупным зодчим и, как полагают, главным строителем возведённого перед этим нового Троицкого собора. (А может быть, и стены Среднего города...) Зодчего погребли, словно князя, в созданной им самим церкви.

Вблизи церквей Николы и Кирилла (к западу от первой, к югу от второй), почти в центре этой части Довмонтова города, открыта нижняя часть храма, который был основан в XIII веке и перестроен в XVI. Покамест он не аннотирован. (У Белецкого означен как "Храм № 2".)

Рассматривая результаты раскопок, произведённых в Довмонтовом городе, мы обошли его территорию, совершая движение в пространстве. Теперь совершим его во времени. Познакомимся с "исторической биографией" этого места, соблюдая хронологическую последовательность.

Какие же этапы исторической жизни прошёл Довмонтов город? Как изменялась его "функция"?

Первоначально здесь был посад. У стены Крома жили ремесленники. Я была свидетельницей того, как посреди Довмонтова города в конце 50-х - начале 60-х годов Василием Дмитриевичем Белецким был раскрыт горн Х века, в котором выплавлялась болотная руда. Рядом с горном лежали крицы - продукт её первоначальной обработки. Сюда подходил Торг, связанный с водным путем по Великой и сухопутными дорогами, идущими через переправы. Ещё в XV веке (в 1453 году) церковь Дмитрия Солунского именовалась стоящей "на Торгу, в Довмонтове стене". (На это обратила внимание Инга Константиновна Лабутина.) Так обычно бывало в средневековых городах: Торг располагался под стенами крепости. Потом Довмонтов город сделался крепостью, и Торг отодвинулся. Крепостные стены Довмонтова города выросли в XIII веке. В период жизни вечевого Пскова здесь сконцентрировалась духовная власть республики. (Эта функция отчасти сохранялась и позже.) С присоединением Пскова к Москве сюда пришла и светская власть. В петровское время Довмонтов город стал арсеналом. Потом пришло запустение... Затем археологи ... А ныне - туристы...

*     *     *

Остановимся подробнее на церковном управлении вечевого Пскова, которое было сосредоточено в Довмонтовом городе.

Хотя Псков в XIV веке и получил независимость от Новгорода, но в духовном отношении новгородская опека продолжалась ещё долго. Свой владыка во Пскове появился только после присоединения Пскова к Москве, да и то не скоро - после введения в Москве патриаршества в 1589 году. До этого времени духовным главой Пскова оставался новгородский владыка. Он "подъезжал" во Псков каждый четвёртый год. Псковичи стремились к полной самостоятельности. Возникали ссоры с самим владыкой. В 1307 году летописец записал: "бысть Псковичем немирье с владыкою Феоктистом и Новгородцы". А в 1337 году, как мы знаем, разгневанный владыка даже проклял псковичей. Псковские священнослужители часто избирались на вече. Они были активными деятелями республики, принимали участие в посольствах. (Об этом есть записи летописца за 1327, 1343 и 1391 годы.) Есть данные о том, что "одних попов и дьяконов" во Пскове было больше "трех сот человек".

По Болотовскому договору 1348 года псковичи получили право иметь владычного наместника из своих сограждан. При этом они образовали своеобразное церковное управление, которое осуществлялось через "шестисоборских старост", то есть через старост созданных во Пскове шести соборов. Для этого собирались "невкупни" попы (необъединенные священники) и били челом вечу, чтобы их утвердили как некое объединение - собор. Согласие вечевого собрания освящалось благословением владыки. Иногда в "собор" соединялось несколько церквей. (Видимо, это зависело от количества священников, служивших в данных храмах.) Конечное число во Пскове - шесть - соответствовало количеству "концов", то есть районов города, и было кратным числу "пригородов". (Псковская земля насчитывала 12 укреплённых "областных" центров: 10 "пригородов" и два "городища".) Соборы управляли церковной жизнью не только города Пскова, но и всей земли "Господина Пскова" - "Псковского господарства".

Первым древнейшим собором Пскова был Троицкий. (Он служил не только местом для богослужений, но являлся и государственным, и церковным учреждением.) Остальные соборы появились в период расцвета вечевой республики - в XIV-XV веках. Все они были связаны с храмами Довмонтова города. Только к двум соборам присоединились церкви, построенные вне его стен: к одному - церковь Спаса на Торгу; к другому - церковь Похвалы Богородицы, которая стояла в Окольном городе недалеко от Поганкиных палат.

Эти соборные церкви были следующие:

"Купецкая" церковь Святой Софии, построенная "повелениемь купецкых старость ... и всех купцовъ". В 1357 году в ней был учреждён второй собор.

Церковь Николы над Греблей (построенная во второй половине XIV века). В ней был учрежден третий собор в 1417 году.

Четвертый собор, созданный в 1454 году, объединил церковь Дмитрия Солунского (построенную в "Домантовой стене" в первой половине XII века) и церковь Спаса на Торгу (1434-35 гг.).

Пятый собор 1462 года объединил священников трёх церквей, две из которых, XIV века, стояли в Довмонтовом городе: Покрова Богородицы и Сошествия Святого Духа, и церковь Похвалы Богородицы в Окольном городе, которую мы уже упоминали.

Шестой собор был устроен в 1471 году в храме Входа в Иерусалим, который стоял в Довмонтовом городе. Впервые он упомянут летописцем в 1465 году.

Итак, почти все церковные соборы находились "в Домантовой стене - при месте народного Веча". Автор этого наблюдения епископ Псковский и Порховский Павел писал в своих учёных трудах: "Духовенство - в конце 15-го столетия придумало себе такое учреждение, которое нигде не встречалось тогда по другим русским епархиям. В 1480 году оно устроило в Домантовой стене Поповскую соборную избу - присутственное место, для заведования - через Поповских шести соборных старост - всеми духовными делами Пскова и его территории с 12-ю пригородами - по надзору за церквами, за духовенством, по сбору различных даней и пошлин, - без стеснения Владычняго Наместника и не выходя из должного подчинения самому Владыке". (По летописи известно, что ещё до этого - в 1468 году - всеми соборами Пскова правили два попа: Харитон и Андрей Коза; первый - из церкви Успения с Паромени, а второй - из церкви Михаила Архангела с Городца.)

Во второй Псковской летописи под 6989 (1481) годом есть запись: "Тоя же осени поставиша священники" (то есть на деньги, собранные со всего духовенства) "в Домантове стене избоу", где "священником и дияконом копитися, а дали мастером 5 рублевъ". Поповская изба была создана как орган коллегиального управления духовной жизнью Псковского государства в период вечевой республики.

После присоединения Пскова к Москве в 1510 году Соборная поповская изба не потеряла своего значения. Епископ Павел сообщает, что грамоты Владыки и самого царя Ивана Грозного хранились в Соборной избе (там же находились все грамоты, касающиеся духовных дел и духовных лиц, - и подлинные, и их списки, какие присылались от владык и царей и в XVI, и в XVII столетиях).

С ростом Пскова и появлением его новых крепостных стен южная стена Довмонтова города утратила свое оборонительное значение. В конце XVII века в неё было встроено двое палат: Приказные и Больничные. Тогда же и духовное управление изменило свое местопребывание. Больничные палаты "на градовой стене" были возведены в 1691 -98 годах. В XVII веке они назывались "Палатой просящих старцев". (Видимо, старцы проживали в одной из палат, которая получила значение богадельни.) Второй этаж этого здания занимали три палаты; одна из них сделалась новой Поповской палатой, заменив собою Поповскую избу. Прежняя Поповская изба стала местом "для склада дров и лучины больничным старцам".

Вблизи стены Довмонтова города, выходящей на Великую, археологической экспедицией обнаружено основание деревянной гражданской постройки, появившейся в XV и перестроенной в XVII веке. Василий Дмитриевич Белецкий аннотировал её как "Поповскую избу". (Далековато было носить отсюда дрова больничным старцам через весь Довмонтов город!..)

В начале XVIII в. новая Поповская палата стала называться Поповской-Тиунской палатой или просто Тиунской. (Тиуны - судебно-должностные лица.) Круг её уже ограничивался деятельностью духовенства одного города Пскова. Поповская-Тиунская палата находилась "на прежней Домантовой стене близ прежних Рыбницких ворот", которые выводили на мост через Пскову.

В конце XVII века в Довмонтовом городе сосредоточилось не только церковное, но и гражданское управление. В 1693-95 годах были возведены Приказные палаты. Там же находился и Дворцовый приказ - "строение деревянное", засвидетельствованное документом 1699 года. К этому времени в Довмонтовом городе ещё сохранилось одиннадцать церквей. В документе 1699 года значится: "а в той Домантовой стене 11 церквей Божиих, строения каменные ..."

Какова же дальнейшая судьба Довмонтова города? Следующий этап можно назвать: "Довмонтов город - арсенал".

Пришел XVIII век со своим крутым поворотом. В 1701 году после поражения под Нарвой Пётр I срочно укреплял Псков. Пётр, видимо, уже не надеялся на стену Окольного города, окружавшую Запсковье, и оборонительным рубежом выбрал Псков. Многие храмы на левом берегу Псковы были обезглавлены и засыпаны землёй, превратившись в батареи и бастионы. Такая же участь постигла три храма Довмонтова города, обращенные ко Пскове. Здесь была устроена Рождественская батарея, которая должна была держать под своим огнём мост через Пскову. Она погребла под собою церкви Рождества, Покрова и Святого Духа. Храмы Довмонтова города были закрыты и использованы как склады оружия. (Отсюда последовала их дальнейшая гибель.)

В церкви Феодора Стратилата хранились "шкутные припасы", то есть судовые снасти. В Софийской церкви помещен приказный архив. На всякий пожарный случай, с Приказных палат сбили высокую кровлю. Их покрыли дёрном и тоже превратили в арсенал. Пётр спешил. Однако он любил и созидать. Ещё в начале нашего века в северо-западном углу Довмонтова города близ Смердьей башни Крома (переименованной в Довмонтову) существовал сад, посаженный по приказу Петра Великого. Остатки этого сада видели и Василёв в конце XIX века (автор "Археологического указателя Пскова и его окрестностей"), и Окулич-Казарин (автор "Спутника по древнему Пскову").

Вот свидетельство 1898 года:

"... В настоящее время здесь дровяной склад между деревьями, остатками бывшего сада, разведенного, как говорят, по указанию Петра Великого, посадившего даже своими руками несколько деревьев. Место это находится во владении Псковского архиепископского домоуправления. В нём древнего ничего не сохранилось, но в древности оно было переполнено церквами, известными по летописям".

В результате перепланировок Пскова в конце XVIII - начале XIX века Торг был возвращён на старое место - к южной стене Довмонтова города. В 1839 году обрушилось здание Больничных палат с Тиунской палатой наверху. В 1840-41 годах на этом месте был построен двухэтажный корпус Архиерейского домоуправления, который перекрыл подвал, уцелевший от старых палат. В нижнем этаже нового здания разместились лавки, обращённые к Торгу. В начале XX века верхний этаж этого дома сдавался Архиерейским управлением под трактир "Китай".

В 1852 году было построено здание Духовной консистории. Она приняла "эстафету" управления церковной жизнью Пскова у Поповской избы - через Поповскую-Тиунскую палату. Таким образом, духовное управление Пскова оставалось связанным с Довмонтовым городом. Архив Консистории разместился в Приказных палатах.

В конце XIX века территория Довмонтова города обратилась в пустырь. В начале нашего столетия здесь торговали овощами и фруктами. Нижние помещения Приказных палат были заняты лавками.

Во время Великой Отечественной войны, в период оккупации Пскова, в Довмонтовом городе стояла немецкая зенитная батарея.

Здание Архиерейского домоуправления, внизу которого были лавки, а вверху - в начале века - трактир "Китай", было разрушено. После войны в Довмонтов город пришли археологи и экскурсанты. Помещения Духовной консистории заняли сотрудники Экскурсбюро.

*     *     *

Совершив общий обзор исторической жизни Довмонтова города, остановимся на гражданских постройках XVII в. по его южной стене. Расскажем и о возрождённой там крепостной башне. Речь пойдёт о Приказных и Больничных (Тиунских) палатах. Первые дошли до нашего времени, хотя и с некоторыми изменениями. Есть их описание, восстанавливающее первоначальный облик. Представление о Больничных (Тиунских) палатах мы можем получить только по изображениям.

Сохранились три варианта иконы, на которых запечатлен Псков. Они восходят к концу XVI века. Икона из часовни Владычного Креста, икона из лавки купца Жиглевича и икона, исходящая из Псково-Печерского монастыря. (Существуют также их прориси.) Все они сохранились в копиях с какой-то более древней иконы, отразившей событие Ливонской войны - штурм Пскова войском Стефана Батория в 1581 году в тот момент, когда, по преданию, Богородица пришла на помощь псковичам и они дали отпор. На всех вариантах иконы мы видим Приказные палаты, построенные в самом конце XVII века. Следовательно, эти копии относятся к последующему времени. Интересующие нас палаты даны и на плане Пскова 1740 года. На нём отрезки южной стены Довмонтова города "упираются", примерно, в середину торцовых стен Приказных палат. Однако Тиунская палата стоит заподлицо с фасадом стены, получившей здесь лёгкий излом. План Тиунской палаты представляет собой приближенный к квадрату прямоугольник, стоящий не вдоль стены, как Приказные палаты, а выходящий на лицевую поверхность стены торцом.

Знаменательно, что у всех башен на плане 1740 года показано внутреннее пространство. (Это мы отмечаем особо!) Все гражданские постройки и церкви на этом плане лишь обозначены контуром. Прямоугольник на месте Больничных (Тиунских) палат тоже только очерчен контуром, то есть изображена именно гражданская постройка.

На иконе из лавки купца Жиглевича изоражены два здания, встроенные в южную стену Довмонтова города: Приказные палаты (ближе к Великой) и Больничные-Тиунcкие палаты (ближе ко Пскове). Они разделены широкими арочными воротами, к которым с обеих сторон примыкают участки крепостной стены. Причём, на иконе Жиглевича (в подлиннике), хотя и не совсем ясно, на Тиунских палатах видна четырёхгранная кровля в виде невысокого шатра. На прориси той же иконы, выполненной Н.В. Заволоко, Тиунские палаты завершает горизонтальная кровля с горизонтальным коньком.

На иконе из часовни Владычного Креста в прориси И. И. Горностаева на месте Больничных-Тиунских палат изображено небольшое четырёхгранное строение под четырёхскатной шатровой кровлей. Оно выглядит башнеобразным, но по сравнению с крепостными башнями кажется крохотным. Кровля с полицей, но без смотровой вышки - ничем не увенчана. К нему примыкает одноэтажная пристройка. (Следует иметь в виду, что всем копиям свойственна некоторая условность.)

На иконе Псково-Печерского монастыря, отражающей те же события, в той же обстановке, в копии Л. Е. Изотовой на месте Тиунской палаты изображена круглая крепостная башня с конической кровлей, изнутри примыкающая к крепостной стене Довмонтова города. Башня здесь, действительно, была необходима (летописец о ней не упоминает). Только вряд ли она стояла за стеной. Она просматривается на подлиннике иконы из часовни Владычного Креста. (Сама икона находится в реставрации.) Мы видим эту башню и на прориси иконы Владычного Креста, опубликованной Окуличем-Казариным в приложении к "Спутнику по древнему Пскову" в издании 1913 года. Башня занимает место в середине стены. Она несколько выступает вперёд. (Ведь она защищала ворота!) Дорога в Довмонтов город проходит за нею.

В настоящее время на этом месте возведена от основания четырёхгранная надвратная башня. Она выступает из Довмонтовой стены. Ворота выполнены рядом с нею, но они не функционируют. Злые языки очевидцев рассказывают о том, что не было найдено основания этой башни и что она, якобы, перекрыла внезапно открывшийся подвал более ранней постройки. (Видимо, это был уцелевший в земле подвал Больничных палат.) Конечно, если башня стояла здесь издревле, она была уничтожена задолго до строительства Больничных палат, возведённых на её месте. Быть может, места древней и новой башни не совпали? Так ли это?.. Сохраним данный вариант в качестве предания...

Нужно рассказать и о Приказных палатах, которые заслуживают особого внимания. Исторические свидетельства помогут в этом.

Приказные палаты - это государственные канцелярии, или здание местного управления. Дату их возведения мы уже знаем: 1693-95 годы. Палаты стоят на высоком подклете. Нерасчленённая поверхность белёных стен, их шероховатость сразу выдают солидный возраст. Форма окон со временем была изменена. Тяжеловесное крыльцо "на отлёте" восстановлено по откопанному фундаменту и сохранившемуся описанию палат. (Шаровидная форма промежуточных столбов надумана.) Верхнюю и нижнюю площадки крыльца ("рундуки") прежде перекрывали большие "бочки" (кровли, которые имели округлое очертание с килевидным завершением: контур подобен луковице в разрезе). Они были обиты деревянной чешуёй и украшены резьбой. Палаты были покрыты крутой тесовой кровлей на четыре ската, очень высокой, с переломом, отделяющим нижнюю, более пологую часть - "полицу". Вокруг кровли шли слуховые окна, увенчанные небольшими "бочками". Крыша палат и рундуки лестницы имели узорчатые "подзоры" (свисающие внизу деревянные кружева) и "охлупень" (завершающее конёк бревно) с резным гребнем. 'На крыше сверкали три богато украшенных флюгера, сделанные из лужёного железа. На "прапоре" среднего флюгера (в виде флажка) был написан золотом двуглавый орёл, на крайних прапорах вырезаны лев и единорог. Прапоры стояли на лужёных яблоках; их "вертела" (древки, вокруг которых вращались флюгера) завершались серебряными розетками; по краям кровли было устроено гульбище "для ходу" (род кругового балкона или бельведера) с расписанными деревянными перилами. Точёные балясины этих перил разделялись столбиками с "яблоками" (то есть с шаром на каждом столбике). Высокая фигурная кровля Приказных палат уравновешивала "выкатившееся" в Довмонтов город мощное крыльцо, которое сейчас кажется слишком громоздким. Над входом в палаты под сенью свода верхней лестничной площадки в стену углублялись три ниши. В центральной нише находился образ Спаса, в боковые были вставлены псковский герб, вырезанный на каменной плите, и цветная "керамида" (керамическая плита) с надписью о постройке палат. Псковский герб - это барс с поднятой лапой. (Предполагают, что первоначально на гербе изображали рысь, которая постепенно трансформировалась в барса.) Известно, что "под крыльцом" Приказных палат было место "предварительного заключения", где сидели подследственные, рядом хранилось спорное имущество. Возможно, что для этого использовалось не помещение, устроенное под крыльцом, а подклет палат, куда вёл вход из-под крыльца. Кстати, Вундереру (немецкому путешественнику конца XVI века) показали дом, "где содержатся под землей несколько белых медведей, белые волки и зубры, которые предназначаются для боя". (Еще в XV веке великий князь московский Иван Третий подарил псковичам "верблудая, то есть верблюда. Можно себе представить, как вели его из Москвы во Псков: путь не малый!..)

Планировка Приказных палат была традиционной: по сторонам сеней находились два помещения, перекрытые сводами. Главная Палата, в которой заседали бояре, была расписана "стенным личным письмом", то есть фресками с образами-ликами святых, "с облаками и каймами". "Венцы у всех образов и ризы (одежды), и в своде с (в) облаках звезды - писаны золотом". "Внутреннее убранство дополнялось обитыми красным сукном лавками у стен, изразцовыми печами, киотами с иконами, столами, покрытыми алым сукном и уставленными подсвечниками, ларцами и другими принадлежностями канцелярского быта того времени, на которые уходило иногда немало труда и выдумки мастеров прикладного искусства".

... Перед нами снова "Псковские Помпеи" на виду у грандиозного крыльца Приказных палат. Глядя на них, можно помечтать о том времени, когда будут восстановлены те храмы Довмонтова города, основания которых сохранились. Картина, подобная чуду!.. Но для его осуществления нужны не только большие средства, но и умные, добрые и умелые руки - руки подлинного зодчего-художника и каменщика одновременно. (Таким ведь был Спегальский!..) Нужно получить не мёртвые макеты, но чтобы храмы очнулись живыми. Чтобы стены, алтарные полукружия и барабаны, несущие главы, легко пружинили, преодолевая тяжесть куполов и сводов, а на поверхности словно лепных стен трепетала неуловимая игра света и теней... Но неуловимость доступна только истинному художнику...

Снова вспоминаются слова Спегальского, его видение, как видение. "Величавая, спокойная грандиозность и лаконичность Крома в Довмонтовом городе сменялась дробностью застройки, живописным сочетанием разнообразных строений, обилием чередующихся одна за другой перспектив, замкнутых и тесных. Глаз не встречал здесь крупных форм, обширных поверхностей, залитых светом или покрытых сплошной тенью. Тень перерезалась повсюду пятнами света, а свет дробился и разбивался тенями на изломах каменных стен, на апсидах и барабанах храмов, звонницах, крышах, колоколах, воротах, избах, искрился на блестящих главах, золочёных крестах и изразцовых украшениях церковных верхов. Каменные здания перемешивались с деревянными. Только широкие плоскости кромских Персей, высоко поднимавшихся над Довмонтовым городом, да пояс его собственных стен, обрамляя всю эту картину, умерял её пестроту".

Действительно, мощь Персей значительно объединяла все строения Довмонтова города, а раскрытая археологами Гребля производила головокружительное впечатление.

*     *     *

Чтоб псковичей
Мечами иссечи,
Пришли враги,
Укутаны в ночи...
Но на заре,
Душой приободрясь,
С дружиной малой
Вышел в поле князь.
И бился он
На береге крутом,
Где монастырь
Благословлял крестом,
Где и теперь
В кустах белеет храм
С дырявой кровлей,
Без оконных рам...
Теснили в реку,
И царил окрест
Лишь стук мечей
И лязг, и копий треск...
И напоказ
Привёл
Довмонт полон.
Колокола
Ударили челом.

Эта битва произошла в 1299 году у монастыря Петра и Павла "на брезе" - на берегу реки Великой, на высоком зелёном мысу. Это был последний год жизни князя Довмонта, его последний подвиг.

ЭПИЛОГ

Эпилог - заключительная часть художественного произведения, но мне хочется употребить это слово в отношении последних дней жизни Елены Николаевны Морозкиной.

Я считала ее псковитянкой - мы часто встречались на заседаниях краеведческого клуба "Пскович" и в вопросе охраны исторических памятников были единомышленниками. Ее желтенькая книжица "Псковская земля" из серии "Дороги к прекрасному" для нас, экскурсоводов, была необходимым справочником, содержащим редкую по тому времени информацию...

Когда в начале 90-х я приезжала в родной город из Риги, Елена Николаевна при встречах почему-то проходила мимо и, помнится, лишь однажды поздоровалась и заговорила первой.

И вот Москва... Я работаю в альманахе "Памятники Отечества" и готовлю двухтомник "Псковская земля. Святыни и древности". Хочу подключить к этому Елену Николаевну. В Древлехранилище Псковского музея-заповедника мне говорят, что вот-вот выйдет ее новая книга "Кром и Довмонтов город", и дают ее... московские координаты.

Неделю, наверное, мы ведем разговоры по телефону, а встречу Елена Николаевна назначает на субботу, 27 ноября 1999 года, в 2 часа пополудни. Я собираюсь на родину, и Елена Николаевна сразу просит упаковать приготовленную по этому случаю посылочку для своих псковских друзей - "Осеннюю песню" и "Святогорье", а для поэта Александра Гусева - его любимый чай. Для четы Козминых, хранителей ганнибаловского Петровского, подписывает только "Святогорье": "Наберусь сил и недельки через две, поближе к Новому году, поеду в Псков сама - тогда и привезу им "Осеннюю песню". Так и передайте..."

Для меня приготовлена "персональная выставка" поэтических сборников, путеводителей и статей в альбомах по древнерусскому искусству - все о Пскове. И весьма оригинально: место выставке нашлось на пачках то ли книг, то ли архивных папок.

Мы без умолку (и "перерыва на обед") проговорили до 8 вечера. Кажется, за эти часы мне поведана вся жизнь... Елена Николаевна порывается показать свой главный труд - диссертацию "Зодчество древнего Пскова", но откладывает до следующей встречи... Знакомит с "содержимым" своей квартиры. Подходит к фортепиано, ищет спички: "Беатриче надо смотреть при свечах..." Зажигает свечи, комментирует картину (кажется, гипсовый барельеф) XVI века, изображающую Беатриче д'Эсте. Я вспоминаю, что у меня с собой фотоаппарат, и готовлюсь сфотографировать Елену Николаевну. Она замечает и не позволяет: "Не одета, неважно себя чувствую - в следующий раз..."

А я в следующий раз обязательно приду с диктофоном... И по возвращении из Пскова помогу разбирать архив, и, возможно, к этому времени принесут первую верстку "Крома..." - мы вместе будем ее вычитывать...

Елена Николаевна сетует, что главный ее труд "остается под спудом"...

Я не уехала в Псков, как намечала, 3 декабря, и сообщила об этом Елене Николаевне. Она звонит каждый вечер.

3 декабря:

- Жду - не дождусь, когда сама смогу приехать в Псков... Плохо с сердцем... Жаль, что я не смогла показать Вам своей основной работы... Плохо себя чувствую... Мне бы успеть передать в Архитектурный музей свой архив... Солнце на нас рассердилось... Жаль, что главное под спудом...

4 декабря:

- ..."Кром и Довмонтов город" на верстке, "Выхожу на Шелонь" - в наборе... Плохо с сердцем. Упала ночью на спину - соседи помогли добраться до кровати... Нет, не надо приходить: у меня все есть, только вот силушки маловато... Но книга идет - будет победа!.. Работу сделала и организм стал шалить... Зодчество древнего Пскова - это эпическое искусство...

Я порываюсь приехать, но Елена Николаевна удерживает: "Вот вернетесь из Пскова..."

7 декабря:

- Принесли сверстанный "Кром..."

Просит меня встретиться в Пскове непременно на ее квартире, где сейчас живет радиожурналист Вера Николаевна Мухортова.

Я разношу в Пскове дары Елены Николаевны, передаю в Пушкинских Горах Козминым "Святогорье". Встречу с В. Н. Мухортовой назначаем на 13-е, понедельник, на 10 утра. Дверь открывает Вера Николаевна, вся в слезах: звонили из Москвы - Елены Николаевны больше нет...

Звоним мы, звонят нам: никак "не переварить", не понять эту скоропостижную дикость: а как же наш уговор встретиться тотчас по возвращении из Пскова и работать, работать, работать?!

17 декабря на Богородском кладбище "маму Лену" предали земле ее верные ученики - выпускники Московского Архитектурного института. А на 40-й день всю ночь Елена Николаевна говорила мне, как много надо еще сделать...

"Древний Псков. Кром и Довмонтов город" стал эпилогом и писательской судьбы Елены Николаевны. И издана эта книга - так же, как "Осенняя песня" и "Святогорье", - только благодаря Николаю Каменеву, одному из тех, кого Елена Николаевна (опять же - как и все свое окружение: родных, друзей,студентов Архитектурного института) сумела влюбить в самобытный Псков. И Н. В. Каменев, подготовив к печати эту книгу, уже планирует изъять из-под спуда главный труд своего учителя, своей "мамы Лены" - "Зодчество древнего Пскова"...

Тамара Вересова

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Сергей Вольфгангович Заграевский