РусАрх

Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры

О БИБЛИОТЕКЕ

КОНТАКТЫ

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

НА СТРАНИЦУ М.Р. МОРОЗОВА

НА СТРАНИЦУ С.А. КАРТАШОВА

НА СТРАНИЦУ В.Н. ТИТОВА

Источник: Морозов М.Р., Карташов С.А., Титов В.Н. Исследования Георгиевского собора в Юрьев-Польском 2010-х гг. как основа для получения представлений о композиционной структуре и генезисе памятника // Наука, образование и экспериментальное проектирование – 2018. Труды МАрхИ: Материалы международной научно-практической конференции 9–13 апреля 2018 г. М., 2018. С. 70–73.

Материал предоставлен библиотеке «РусАрх» М.Р. Морозовым. Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2020 г. 

М.Р. Морозов, С.А. Карташов, В.Н. Титов

ИССЛЕДОВАНИЯ ГЕОРГИЕВСКОГО СОБОРА В ЮРЬЕВ-ПОЛЬСКОМ 2010-Х ГГ.

КАК ОСНОВА ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ПЕРВОНАЧАЛЬНОЙ КОМПОЗИЦИОННОЙ СТРУКТУРЕ

И ГЕНЕЗИСЕ ПАМЯТНИКА

«Благоверный князь Святослав Всеволодович соверши церковь во Юрьеве святого великомученика Георгия, и украси ю паче иных церквей, бе бо изовну около всея церкве по камню резаны святые, чудны велми, иже есть и до сего дни».

Новгородская летопись, XIII в.

Едва ли где-либо можно столь ясно проследить братское сближение Востока и Запада, как в Георгиевском соборе в Юрьев-Польском – здесь победа над Европой достигает прежде всего сама Россия.

Фаннина Халле, 1930 г.

Белокаменные храмы Владимиро-Суздальской Руси бесспорно представляют собой жемчужины древнерусской сакральной архитектуры и свидетельствуют о высоком уровне развития общества непосредственно перед ордынским нашествием 1237-40 гг. Среди данных памятников можно выделить Георгиевский собор XII–XIII вв. в городе Юрьев-Польский – поистине уникальное явление не только истории русской архитектуры, но и культуры европейской христианской цивилизации – одного из основополагающих факторов мировой истории архитектуры. 

Церковь во имя святого Георгия была заложена в 1152 году при основании города Юрием Долгоруким, а собор, дошедший до наших дней был построен приблизительно в 1230-34 гг. князем Святославом III Всеволодовичем, внуком Юрия и сыном Всеволода Большое Гнездо. Белокаменный храм был богато украшен резьбой от цоколя до верха барабана. В третьей четверти XV века храм почти полностью обрушился и был восстановлен около 1471 года руководителем строительных работ Русского государства, московским купцом В.Д. Ермолиным. Вследствие этой реконструкции была грубо нарушена изначальная программа скульптурного декора, также некоторая его часть утеряна. В XVII-XVIII вв. образ собора продолжал меняться: покрытие получило скатный тип вместо позакомарного, а к зданию были пристроены колокольня и ризница, снесённые в 1930-е гг. по инициативе П.Д. Барановского.  Таким образом, нынешний вид храма в крайней степени отличается от изначального, а программа рельефов грубо деструктурирована и носит почти хаотичный характер. 

На протяжении нескольких последних лет авторами данной статьи ведутся работы по изучению Георгиевского собора в Юрьев-Польском. В рамках этой деятельности проводится мониторинг состояния памятника, изучаются архивные материалы по его строительной истории; в том числе ставший доступным в 2017 году архив реставратора П.Д. Барановского, посвятившего исследованиям Георгиевского собора около сорока лет. Эти документы оказывают большую помощь в получении представлений о первоначальном образе памятника, являющимся предметом многолетних дискуссий учёных и дополнении имеющихся научных сведений, а также о его строительной истории, насчитывающей четыре периода (1150-е, 1230-34, 1470-е, XVII-XVIII в.). Конечной целью работы исследовательской группы является разработка программы по спасению (воссозданию) памятника. 

В 2017 году в ответ на письмо-обращение к ректору Московского архитектурного института академику Д.О. Швидковскому от Администрации г. Юрьев-Польский от 01.12.2017г.  с предложением участия в разработке концепции комплексного развития города Юрьев-Польский рассматривается участие различных кафедр института в этой работе. В настоящее время (по состоянию на апрель 2018 года) выполняются выпускные квалификационные работы на кафедрах «Градостроительство» – Реконструкция центральной части города Юрьев-Польский (дипл. Терёхина А.А., руководители Шубенков М.В., Шубенкова М.Ю., Володин В.Н.) и «Архитектура общественных зданий» – Музейный комплекс в городе Юрьев-Польский (дипл. Морозов М.Р., руководители Ауров В.В., Орлов В.Н., Добрев А.И.). Также имеются договоренности о работе в перспективе со следующими кафедрами: «Архитектура промышленных зданий и сооружений», «Ландшафтная архитектура», «Рисунок», «Живопись», Факультет повышения квалификации. Этот процесс замечателен прямым участием студентов в реальном проектировании, включая работу с архивными материалами, натурные исследования, встречи с представителями заказчика и т.п. Взаимодействие кафедр МАрхИ в учебном процессе работы над одним объектом и создание тем самым некоей модели реальной проектной организации представляется важным фактором повышения квалификации будущих специалистов.

Одна из значимых частей деятельности, напрямую влияющая на возможность воссоздания памятника – знакомство с научными трудами исследователей Георгиевского собора и систематизация их опыта. Важной особенностью такой работы является то, что неизвестные ранее материалы из вышеупомянутого архива П.Д. Барановского (перечень и описание фасадных камней, обнаруженных в верхнем слое кладки перекрытий собора, их фотографии, эскизы графической реконструкции элементов собора и др.) и необходимость их проверки дают возможность выдвигать новые гипотезы по реконструкции иконографической программы собора. Об одной из таких гипотез и участии студентов Московского архитектурного института в её разработке пойдет речь в данной статье.

В настоящее время исследовательская группа авторов статьи изучает материалы об исследованиях и гипотезах о Георгиевском соборе в Юрьев-Польском отечественных искусствоведов, историков архитектуры и реставраторов: Д.П. Сухова, Ф. Халле, Н.Н. Воронина, П.Д. Барановского, Г.К. Вагнера, А.В. Столетова, В.В. Кавельмахера, С.В. Заграевского. Труды этих учёных из разных поколений, работавших по разным методикам позволяют сформировать широкую картину научных представлений о памятнике и выдвинуть новые гипотезы.

25 января 2018 года был произведён мониторинг подкровельного пространства собора. В результате были зафиксированы описанные Барановским артефакты, сведения о которых известны из его личного архива. Был обнаружен камень с портретным изображением, являющийся базой пилястры барабана (Рис. 1), и множество фрагментов архитектурного декора храма: фрагменты пилястр, валики и пр. Также на чердаке находится отдельный камень кладки свода с фрагментом фрески, датируемой XVIII веком – очевидно, ранее обращённый одной из сторон в интерьерное пространство собора. 

Рис. 1. База пилястры барабана с портретным изображением в верхнем слое кладки южного свода собора. Фото П.Д. Барановского (слева, 1940-е) и В.Н. Титова (справа, 2018).

Каменные «головы» – одни из наиболее примечательных объектов с научной точки зрения –отождествляются большинством учёных с портретами представителей рода Рюриковичей, что не противоречит иконографии образов во Владимиро-Суздальском сакральном зодчестве. Барановский, Столетов и Вагнер полагают, что эти «бюсты»¹ могли быть размешены на пилястрах барабана собора. 

Версии реконструкции барабана по мнению тех или иных исследователей различаются количеством окон и простенков, их пропорциями и степенью заполнения последних скульптурной пластикой. Так, в варианте реконструкции Столетова пилястры граные, с тремя масками на каждой, а обрамление окон заполняется растительной резьбой. Барановский же в своей реконструкции (Рис. 2) пропорционально «расширяет» окна, заполняет простенки медальонами с изображениями святых, пилястры представляет с круглым сечением, сильно оторванными от плоскости стены, и размещает на них по два скульптурных портрета князей: живших на момент строительства собора – на базах, а их умерших к тому моменту предков – на капителях (Рис. 2). Реставратор предлагает различные варианты с 8 и 12 окнами в барабане. 

Рис. 2. Реконструкции барабана (вариант с 8 окнами) Георгиевского собора (слева и по центру) и реконструкция пилястры барабана (справа) по П.Д. Барановскому.

П.Д. Барановский в перечне обнаруженных в сводах фасадных камней подписывает камни-головы, отождествляя с теми или иными членами княжеской династии, начиная от Владимира Святого и заканчивая внуками Всеволода Большое Гнездо. В настоящее время пока остаётся неизвестным, что послужило источником для персонификации учёным имеющихся горельефов. Таким образом, перед нами предстаёт уникальная в своём роде коллекция портретов князей домонгольской Руси. Предложения Барановского позволяют продвинуться вперёд в интерпретации скульптурного декора собора, которая является ключом к пониманию аутентичного облика святыни. По версии учёного часть скульптурных портретов князей выполнена при жизни изображаемых персон, а другая часть является посмертными образами. Последние на сегодняшний день являются наиболее древними из дошедших до нас изображений ранних Рюриковичей. Для всех скульптур характерна ярко выраженная индивидуализация образа, попытка реалистичной трактовки натуры, что позволяет сделать предположение о стремлении мастеров русского искусства второй четверти XIII века к «проторенессансу» – почти за два столетия до его возникновения в Западной Европе. 

Один из самых дискуссионных рельефов – уникальный клиновидный камень (Рис. 3), изображающий мужчину в головном уборе с усами и бородой, обнаруженный Барановским в 1926 году в закладке проёма прохода на ныне утраченную колокольню в западной стене собора. А.В. Столетов отождествляет маску с портретом князя Святослава Всеволодовича, Г.К. Вагнер и В.Н. Титов – с портретом так называемого мастера Абакуна (так интерпретирует имя зодчего Вагнер). Первые двое полагают, что клин являлся замковым камнем килевидного завершения одного из притворов, последний – что камень мог располагаться между Троицким приделом и северным притвором. П.Д. Барановский же предлагает вариант расположения клиновидного камня в ендове(ах) закомар и уклоняется от дискуссии: 

«…из отдельных предложений данного проекта я считаю должным выступить против установки в завершение архивольта закомары северного портала найденного мною в 1926 г. клиновидного камня с головой [ ], которая по предположению А.В. Столетова «знаменовала собою строителя этого собора²». Считаю это предположение не обоснованным даже аналогиями, вместе с тем не имею возможности, вследствие многосложности необходимой аргументации, вступать здесь сейчас в полемику по этому поводу»³. 

Авторы статьи (при участии А.А.Карташовой) предлагают к рассмотрению ещё одну гипотезу об интерпретации данного камня как маски князя Юрия (Георгия) Всеволодовича, старшего брата Святослава. В рамках методики, которая применялась ранее реставраторами и искусствоведами при интерпретации рельефов Дмитриевского собора во Владимире, особое внимание было обращено к ключевым штрихам иконографического образа. Такими штрихами являются: раздвоенная борода, тонкие черты лица, своеобразный головной убор – что мы и видим на маске. Православная энциклопедия определяет ключевые штрихи иконографического образа Георгия Всеволодовича следующим образом: «средовек с короткими русыми кудрявыми волосами в головном уборе и маленькой бородой, на конце раздвоенной»⁴. Такой тип встречается и на иконах из Нижнего Новгорода, где святой князь особо почитается как основатель города (Рис. 3). Наличие этих штрихов позволяет обоснованно интерпретировать камень-маску как портрет Юрия Всеволодовича.

Рис. 3. Верхний ряд: образы святого князя Георгия Всеволодовича из Архангельского собора Московского кремля (слева), с нижегородской иконы (по центру), с клиновидной маски Георгиевского собора [гипотеза] (справа). Нижний ряд: база пилястры барабана Георгиевского собора с изображением Юрия Всеволодовича (по версии П.Д. Барановского) (слева) и та же база, совмещенная с элементами с клиновидной маски (справа).

Лицевая поверхность левой верхней части маски гладкотёсаная, а на правой имеется скол. Такая разница в фактуре позволяет предположить, что изначальная форма головного убора отличалась от той, что можно видеть сейчас – возможно, это был шелом. Приводится зарисовка-реконструкция этого головного убора, «надетого» на скульптурный портрет юного Юрия Всеволодовича (по версии Барановского) (Рис. 3). Также к образу юного князя добавлены элементы с клиновидной маски – волосы, усы и борода, позволяющие проиллюстрировать общее портретное сходство получившегося образа с аутентичным камнем.

Выдвигаемая гипотеза косвенно подкрепляется историей личностных и политических взаимоотношений князей Юрия и Святослава Всеволодовичей. Их связывали тесные дружеские и родственные отношения, нашедшие отражение в исторических событиях начала XIII века. В 1216 году братья участвовали как союзники в междоусобной Липицкой битве, в 1220 году Святослав одержал победу над волжскими булгарами у города Ошеля, куда был направлен Юрием. Вследствие этой победы во внешнеполитической завоевательной политике у братьев-князей появилась возможность основания Нижнего Новгорода как пограничной крепости Владимиро-Суздальских земель. Военные походы Святослава на мордву и Орден меченосцев в 1222 и 1226 гг. соответственно также являлись значимыми плодами совместной политики князей. 

Нельзя исключать и то, что строительство трёх белокаменных соборов в Суздале – Рождества Богородицы (1225), только что основанном Нижнем Новгороде – Михаила Архангела (1227) и Юрьев-Польском – Святого Георгия (1234) может являться свидетельством творческого союза Юрия и Святослава. На это указывает общая для этих трёх храмов трёхпритворная архитектурная композиция и наличие скульптурного декора. Та же гипотеза применима и к истории создания ныне утраченных галерей и лестничных башен Дмитриевского собора во Владимире. Историк В.Н. Татищев и искусствовед Г.К. Вагнер полагали, что строительный материал соборов – белый камень – был вывезен после военного похода из Ошеля, упомянутого выше. Учитывая сжатые сроки, в которые были построены эти белокаменные храмы, можно предположить, что заказчики концентрировались на эффективном единовременном выполнении всех видов строительных работ, в том числе и поставки материала, которая должна была быть чётко отлажена. 

Два князя неоднократно вместе проходили через сложные и даже трагические ситуации. Последней из подобных стала битва на реке Сить, в ходе которой Юрий был жестоко казнён воинами Батыя – вполне возможно, что на глазах Святослава. Отсюда можно предположить, что клиновидная маска Георгиевского собора является посмертным портретом Юрия Всеволодовича и могла быть инкрустирована в уже завершённый декор храма. Святослав Всеволодович мог желать увековечить память старшего брата именно таким образом, отождествив его с образами святого Георгия – небесного покровителя погибшего князя, и их деда Юрия Долгорукого – строителя первого юрьевского собора. Клиновидная маска, безусловно, является произведением зрелого мастера-скульптора и вполне может являться плодом творчества автора «Святославова креста» – одной из жемчужин древнерусской пластики. 

Вышеописанная гипотеза является лишь одной из многих вокруг интерпретации разных элементов программы скульптурного декора Георгиевского собора. Разгадав и поняв программу и систематизировав все имеющиеся научные данные о храме, станет возможным создание варианта его графической реконструкции, максимально приближенной к истинному аутентичному облику памятника, которая может послужить отправной точкой в вопросе его воссоздания. 

Больше 100 лет назад императором Николаем II был издан Подписной лист о выделении средств на воссоздание Георгиевского собора в Юрьев-Польском; также и на протяжении многих лет Советской власти велись реставрационные работы с памятником (даже во время Великой Отечественной войны), однако в наше время святыня стоит практически бесхозной. Использование современных технологий и новых научных подходов, а также совместные усилия учёных, реставраторов и общественности могут спасти подверженный прогрессирующему разрушению уникальный памятник Владимиро-Суздальского зодчества от гибели и возродить самое ценное, что есть в нём – духовное наследие наших предков, выраженное в камне.

¹ Термин П.Д. Барановского, который учёный использует для обозначения фасадных камней с горельефными портретными изображениями.

² Святослава Всеволодовича.

³ Материалы личного архива П.Д. Барановского об исследованиях Георгиевского собора в Юрьеве-Польском (ГНИМА им. А.В. Щусева).

⁴ Православная энциклопедия: В 47 томах. Т. 11 / РПЦ. – М.: Православная энциклопедия, 2006.

Библиография

1. Вагнер Г.К. Белокаменная резьба древнего Суздаля: Рождественский собор XIII в. – М.: Искусство, 1975. 

2. Вагнер Г.К. Мастера древнерусской скульптуры. Рельефы Юрьева-Польского. – М.: Искусство, 1966. 

3. Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV веков. Т. 2. – М., 1962.

4. Гладкая М.С. Рельефы Дмитровского собора во Владимире. – М., 2006.

5. Заграевский С.В. Вопросы архитектурной истории и реконструкции Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. – М., 2008.

6. Заграевский С.В. Юрий Долгорукий и древнерусское белокаменное зодчество. – М.: АЛЕВ-В, 2001. 

7. Кавельмахер В.В. Краеугольный камень из лапидария Георгиевского собора в Юрьеве-Польском (к вопросу о так называемом Святославовом кресте) // Древнерусское искусство. Русь, Византия, Балканы. XIII век. – СПб, 1997. – с. 185-197.

8. Скворцов А.И. Белокаменное зодчество. – Владимир: Транзит-ИКС, 2012. – (Серия «Наследие Владимирской земли»). 

9. Столетов А.В. Георгиевский собор города Юрьева-Польского и его реконструкция // Из истории реставрации памятников культур. – М, 1974. 

10. Чачхалия Д.К. Трехпритворная композиция храмов средневековой Абхазии и ее влияние на архитектонику памятников Алании, Руси и Трапезунда. – М: АКВА-Абаза, 2016. 

11. Halle F. Die Bauplastik von Wladimir-Ssusdal. Russische Romanik. – Berlin, 1929. 

12. Православная энциклопедия: в 47-ми т. Т. 11:/ РПЦ – М.: Православная энциклопедия, 2006.