|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Олсуфьев Ю.А. Второй более или менее достоверный памятник скульптуры руки Василия Дмитриевича Ермолина, русского скульптора и зодчего XV века. В кн.: Три доклада по изучению памятников искусства б. Троице-Сергиевой Лавры. Сергиев, 1927. С. 33-41. Все права сохранены.
Материал отсканирован, отформатирован и предоставлен библиотеке «РусАрх» С.В.Заграевским. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2008 г.
Ю.А. Олсуфьев
Второй более или менее достоверный памятник скульптуры
руки Василия Дмитриевича Ермолина,
русского скульптора и зодчего XV века
Во втором выпуске «Старой Москвы» помещена статья Н.Н. Соболева: «Русскiи зодчiй XV века Василiй Дмитрiевичъ Ермолин», в которой автор по летописным данным проливает свет на деятельность этого большого мастера, как зодчего и скульптора. Если время нам сохранило небольшое число работ Ермолина как архитектора (часть Кремлевской стены, реставрация собора в Юрьеве Польском), то из скульптурных его произведении до сих пор был известен лишь его рельеф — Георгии, украшавший некогда Спасские ворота, а теперь находящийся в церкви Михаила Малеина Кремлевского Вознесенского монастыря. В 1469 году, Ермолин ведет почти одновременно три постройки: одну в Троице-Сергиевом монастыре и две во Владимире на Клязьме. «Того же лета (1409) в Серьгеев'ъ монастыри», читаем мы в Ермолинской летописи (т. 23, 1910, 289 об.) «у Троици поставили трапезу камену, а предстатель у неъ былъ Василей Дмiтреевъ сынъ Ермолина». Это весьма существенное для истории Лавры летописное известие не было известно академику Голубинскому, который, говоря о старой каменной трапезе Лавры, бывшей на месте теперешней колокольни, и не зная времени ее постройки, делал предположение, что она была построена в XVI веке (см. Е. Голубинский, «Пр. Сергiй Радонежскiй», изд. 2, стр. 211 и 109). Нет никакого сомнения, что эта каменная трапеза и была построена Василием Дмитриевичем Ермолиным, как о том повествует летопись его имени. В 1621 году при трапезе была поставлена церковь во имя Михаила Малеина: «поставлена церковь каменна къ трапезе во имя преподобнаго отца Михаила Малеина», записывает «Краткiй летописеце......Лавры» (см. «Летопись занятiй Археогр. Комиссiи», 1864, вып. 3, стр. 24). В 1687—1692 годах была построена новая, теперь существующая огромная трапеза, и тогда же старая трапеза по ветхости была разобрана (Голубинский, opus cit, 107). О трапезе построенной, как теперь оказывается, Ермолиным, мы получаем представление из двух источников: из ее описания, сделанного Павлом Алеппским («Путешествiе Антioхiйскаго Патрiарха Макарiя въ Россiю въ половине XVII века», вып. 4, стр. 33) и из стилизованного изображения ее на иконе XVII века, подробно изображающей Лавру того времени. (Одна такая икона принадлежит Рогожскому старообрядческому кладбищу, другая —Лавре и теперь находится в Архитектурном Отделении Сергиевского Музея; обе иконы были воспроизведены Голубинским в упомянутом его капитальном труде).
Вот что говорит об этой трапезе Павел Алеппский: «Затемъ повели насъ въ трапезу, которую отворяютъ только въ присутствiи царя... Эта трапеза какъ бы висячая (очевидно речь идет о втором этаже), выстроена изъ камня и кирпича съ затейливыми украшенiями; по средине ея одинъ столб, вокругъ котораго разставлены на полкахъ въ видъ лесенки всевозможные серебряно-вызолоченные кубки». Тут же Павел Алеппский упоминает и «о малой трапезъ отцов», из чего можно заключить, что в трапезной палате было два помещения: одно для царских приемов, другое — для обыденных потребностей братии— «трапеза отцов».
Согласно иконному изображению, трапеза представляла, действительно, затейливую, красивую, двухэтажную постройку с наружной лестницей, полуциркульными окнами и вышкой с флагом (см. снимок № 2). На Рогожской иконе можно различить даже тесанный камень кладки. В 1621 году трапеза была расписана, или, что скорее, была возобновлена старая роспись: «7129 го подписана въ дому Живоначальныя Троицы трапеза при архимарите Дioнисiи казначеи старце Моисее Соловецкоме» («Краткiй летописеце», стр. 24). Упоминает о трапезе и Опись Троицкого монастыря 1641 года, единственная сохранившаяся опись до Петровской эпохи, но очень скудно: «Трапеза братцкая с хлебодарнею», говорится в Описи (л. 521). Та же Опись, но несколько раньше (л. 520а) записывает: «Против болницы палата каменная куютъ в ней кузнецы мнстрьское всякое железное дело подле кузничной палаты поварня братьцкая каменая а в поварне семь котловъ меденых по сторон той братьцкой поварни поварни каменые же стряпоютъ в них в гдрвъ приход у поварен же хлебенная изба». Итак, против больницы, или, что то же — здания с церковью Зосимы и Савватия, была каменная братская поварня, по сторонам которой были поварни государя. О поварне упоминает и «Краткiй Летописецъ»: «Того же лета (1624) поставлена кузница кирпичная за братскою поварнею; мастеръ Елисей». Таким образом, поварня, во всяком случае, существовала к 1624 году, времени постройки упомянутой кузницы. Обратимся теперь к иконам, изображающим Лавру. На обоих, против церкви Зосимы и Савватия, т. е. против тогдашней больницы, представлено изящное, каменное, довольно высокое здание, заканчивающееся с северной стороны башней с остроконечной кровлей; окна у здания полуциркульные, как у здания трапезы, при чем стены, местами, украшены такими же, как на трапезе, кругами, напоминающими «oeuil de boeuf». Здание состоит из трех частей, назначение которых, повидимому, соответствовало изложенному в Описи 1641 года. Близость здания поварни к трапезе, к этой парадной приемной палате Лавры, достаточно объясняет и ее нарядный вид, какой она имеет на иконных изображениях (см. снимок № 3). Поэтому, — более чем вероятно, что она была сооружена одновременно с трапезою, и была делом того же Ермолина, построившего, как мы видели, трапезу. Эта-то поварня, пережившая трапезу, была обращена указом императрицы Анны Иоанновны в церковь для помещения в ней резанной на камне иконы Одигитрии, прославившейся в 1730 году молвой о чуде и бывшей до того времени вделанной в ее стене, обращенной к больнице. О событии перенесения иконы Одигитрии со стены поварни и об обращении поварни в церковь говорят и Горский («Историческое описанiе Тр. С. Лавры», изд. 1890 года, стр. 28) и Голубинский (opus cit, стр. 211), при чем самый рассказ о причине перенесения иконы был заимствован Горским из рукописного описания Лавры 1781 года. Описание это, наместника Павла, было издано в 1782 и выдержало несколько изданий, но рассказ о чуде иконы Одигптрии, приведенный в рукописи, был опущен. Приводим рассказ рукописи, хранящейся в Лаврском архиве, за № 48 (1781 года) в той части, которая касается места нахождения иконы Одигитрии: «Имелся де образъ престыя Богородицы Одигитрiи Смоленскiя на стене между старых каменныхъ палатъ, что къ болницы... (далее следует рассказ об исцелении). И предписанный образъ престыя Богородицы, по устроенiи церкви изъ показанной стены вынятъ и съ молебствiемъ поставленъ былъ в той построенной (или вернее приспособленной) церкви на левой стороне царскихъ дверей». Эти «старые две палаты», о которых тут упоминается, представляли из себя собственно одно здание, как это видно из той же рукописи, дающей указание выше приведенного места, что из одной палаты была устроена церковь для помещения иконы, а из другой — «трапеза къ той церкви». Эти ценные данные, почерпнутые из упомянутой рукописи, пополним следующим известием о Смоленской церкви, приведенным Холмогоровыми («Историческiе матерiалы о церквахъ и селахъ XVI—XVIII столетiй. Радонежская десятина Московскаго уезда», «Чтенiя», 1886, книга 4, стр. 198). Вот оно: «Архимандритъ Троицы-Сергiева монастыря Варлаам и келарь iеромонахъ Леонтiй Яковлевъ въ отписке, поданной въ Каз. Приказъ 1735 г., Августа 17 дня, писали: — въ прошломъ 734 г. по именному вашего императорскаго величества указу повелено: имеющiйся противъ больничного собору образъ Пресв. Богородицы Одигитрiи вынявъ изъ стены перенести въ полату и построить во оного чудотворнаго образа въ той каменной полатъ церковь, а безъ присланнаго вашего величества указу и безъ благословенiя святейшаго Правительствующаго Синода тое полату въ церковь устроить и оного образа перенести не смеем; чтобъ указомъ повелено было оную полату устроить въ церковь и образъ Пресв. Богоматери перенести и о священiи дать освященный антиминсъ и освятить мнъ богомольцу, архимандриту Варлааму — Резолюция: — Дать указъ и освященный антиминсъ 1735 г. авг. 26 дня — Того же года Сентября 11, за № 484, изъ Синод Каз. Приказа выданъ указъ архимандриту Варлааму, которому велено: — вышепредеявленную полату устроить церковью по церковному чиноположенiю и устроя обявленный образъ Пресв. Богородицы Одигитрiи изъ сгены перенесть въ тое церковь и освятить на выданномъ изъ Синодальнаго дому освященномъ антиминсъ во имя Пресв. Богородицы Одигитрiи — «Эта первоначальная Смоленская церковь, из превращенной в 1735 году в церковь поварни, по ветхости, была заменена в 1746 году графом Алексеем Григорьевичем Разумовским, новой, существующей теперь. В 1756 году икона Одигитрии, резанная на камне, и бывшая причиною построения церкви, была богато украшена графом Петром Борисовичем Шереметевым бриллиантами и рубинами (см. Голубинский, opus cit, стр. 211 и 212). Теперь обратимся к самой иконе (см. снимок № 1).
Составляя в 1920 году свою «Опись икон Троице-Сергиевой Лавры», означенную икону Одигитрии я датировал под знаком вопроса XIV веком (стр. 72), при чем высказывал предположение, не к ней ли относится следующая запись Описи 1641— 42 года при перечислении икон на северной стене Троицкого собора: «У того у образа (Святителя Николая) икона Пречистые Богородицы Одигитрии не велик обложена серебромъ сканью резь на камени на демани» (л. 27а). Более внимательное изучение текста Описи меня убеждает, однако, что выражение «у того» не может иметь смысла «около того», а указывает на принадлежность к образу святителя Николая, как это явствует из тех случаев, когда выражение «у того» относится к неоспоримо подвесным вещам. Затем «на демани», при составлении Описи я затруднялся понять в смысле «деманте», т. е. алмазе и только позже я прочел у Савваитова в Описанiи «старинныхъ утварей» цитату из «Собранiя госуд. грамоть и договорове» (ч. I, 272) о завещании князя Андрея Меньшого иконы на «деманде», т, е., по-видимому, на алмазе1), из чего можно заключить, что и Описью 1641 года имеется в виду икона на «деманде» или «деманте». Итак, мое предположение о бытности иконы Одигитрии во время составления Описи 1641 года в Троицком соборе должно быть решительно оставлено. В таком случае остается неоспоримое известие о том, что икона Одигитрии была вделана в западную стену старой поварни, которая, по-видимому, как указывалось выше, была построена Ермолиным. На иконе с изображением поварни, принадлежащей Лавре, определенно можно разобрать место для иконы в средней части ее западней стены, а именно, по середине, несколько выше декоративных кругов, что вполне совпадает с приведенными указаниями рукописи: «на стенъ между старыхъ каменныхъ полатъ». Отсюда — вывод о принадлежности и иконы Одигитрии руке Василия Дмитриевича Ермолина, тем более что это не встречает серьезных противоречий в датировке иконы по ее стилистическим признакам. Датировка XIV веком, повторяю, под знаком вопроса, была вызвана чертами натурализма, присущими этой иконе, сказывающимися, например, в мягком выгибе правой руки Христа, затем в величине младенца Христа сравнительно с величиной изображения приснодевы Марии, величине дающей соотношение напоминающее таковое колейной иконы Одигитрии XIV века в Троицком соборе. Глубокое изящество головы и ее постановки исключали возможность отнести рельеф к XVII или даже XVI веку. Обратившись теперь к единственному известному памятнику скульптуры Ермолина, к его Георгию, мы должны признать, что именно «живописная» натуралистичность является характерной чертой этого произведения. В этом нас убеждают складки развевающегося плаща, рост всадника в отношении к его голове (приблизительно, как 9,5 : 1, когда частное обычно пропорции для XV века превышает 10), натуралистическая трактовка гривы коня, общая закругленность и мягкость контуров (см. снимок № 4). Но, как и в рельефе Георгия чувствуется рука талантливого мастера (моделировка головы, изящность фигуры), так и в иконе Одигитрии обращает на себя внимание трактовка лика Богоматери и это умение немногими штрихами придать глубину выражения этому спокойно-глядящему на младенца Христа лика.
Икона представляет из себя барельеф на известковом камне, с обронным удалением «света». Она густо записана масляной краской, создающей очень неприятное впечатление. Лик Христа, по-видимому, стерт, тогда как икона в общем, прекрасной сохранности. Верх иконы заострен, представляя из себя два ската. Размеры иконы следующие: высота 26,5 сантиметров; ширина 19,3; высота угла, образуемого верхом 6; ширина полей 2,4; толщина камня 6,1. Икона находится на выставке Сергиевского Музея XIV—XV века, среди лучших образцов резьбы и литья XV века, тогда как оклад ее, сооруженный Шереметевым хранится в ризнице б. Лавры, как образец изящного ювелирного дела середины XVIII столетия.
__________________________________________
1. Срезневский («Матерiалы для словаря древне-рус. языка») дает обеяснение слова «деманите», как дорогой камень, при чем ссылается на Карамзина («И. Г. Р.»,Т. Х., прим.130): «столъ немецкое дело, камень деманитъ на жукахъ серебряныхъ». Во всяком случае деман, демант или деманит – камень дорогой, а не известняк, на котором резана икона Одигитрии.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский