|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Ополовникова Е.А. Бревенчатый дом: архитектурное причастие к русской вечности. Все права сохранены.
Размещение электронной версии в открытом доступе произведено: http://masterclub.org. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2008 г.
Е.А. Ополовникова
БРЕВЕНЧАТЫЙ ДОМ: АРХИТЕКТУРНОЕ ПРИЧАСТИЕ К РУССКОЙ ВЕЧНОСТИ
Объемы деревянного строительства в
России ныне велики. При этом в подавляющем большинстве и дома, и даже церкви,
возводятся из одинаково-типовых калиброванных бревен. С ними легко работать, и
постройки растут быстро. Происходит некая трансформация приснопамятного
панельного домостроения в привязке к деревянному, бревенчатому.
При всем том — отдадим должное самому строительному материалу — сохраняется экологическая чистота сооружения, если, конечно, оно не подпорчено вредоносными реагентами.
Напомним, однако, что те самые бревенчатые памятники России, которые, начиная с ансамбля Кижского погоста и Успенской церкви в Кондопоге и кончая малыми амбарами и баньками, восхищают весь мир, имели главную отличительную черту — стержневую основу всего древнерусского деревянного зодчества: использование дерева не только как строительного материала, но и материала искусства. Его естественная основа не шлифовалась под общетип,- а напротив — всячески выявлялась, сохраняя неповторимость каждого архитектурно-конструктивного элемента. Ту самую неповторимость, каковой обладает любое дерево само по себе. Плюс к тому при умелом сочетании разных пород деревьев с их полутонами, не вырывающимися из целостной цветовой гаммы, и специфики обработки деталей создавалась естественная красота всей постройки. И эта красота — бесконечно многообразная в своей природной, божественной правде — уже не нуждалась ни в каких прикрасах и выкрутасах. Она совершенна в своей сопричастности Творцу.
В старину на Руси это прекрасно
понимали. Думали дольше нас и чувствовали полнее, включая в область раздумий и
восприятия не только землю, к коей страстно устремляется телесная оболочка, но
и небо, свидетельствующее о бесконечности жизни в ее духовной, корневой основе.
Оттого и в ответвлениях жизни не иссыхали, питаемые благотворными истоками.
Оттого и свои творения, малые и большие, создавали с сердечным памятованием о
целостной мудрости жизни, без тяги к «злохудожной подвижности воображения» (Г.
Палама), без устремления себя и своего архитектурного сочинительства в ранг
непревзойденности.
Из сказанного, разумеется, не следует, что творческое развитие архитектуры есть неладный процесс. Вовсе нет. Только основой этого процесса, относящейся как к деревянной, так и в равной степени к каменной архитектуре, должна являться культура архитектора, то есть немалая совокупность его знаний и — прежде всего — сопричастность достойному опыту отечественных зодчих-собратьев, в том числе и творцов деревянных архитектурных реликтов.
Познание традиций их сотворения будет тем более быстрым процессом, чем глубже познающий почувствует всеохватную красоту древнерусской культуры, элегантно-величественную в свой простоте и неизмеримо мудрую в своей творческой основе.
Ныне сохранились на нашей земле лишь незначительные остатки памятников древнерусского деревянного зодчества. Да и те повсеместно, включая и первостатейный музей «Кижи», норовят теперь исказить до неузнаваемости. Знакомая картина: земная проекция борьбы дьявола с Богом. Или, сами понимаете, артель «Напрасный труд», если не сиюминутно рассматривать результаты ее суетно-напряженной деятельности. Подтверждений тому не счесть в русской истории вообще и в недавний советский период, в частности, когда сия артель вкупе с «Ленинским путем» и прочими единоверцами ударно потрудилась, оставив множество пустот и язв в русской жизни, включая и ее архитектурное оформление. Явление это не вдруг возникло.
Еще в начале XIX столетия все без
исключения древнерусские церкви и часовни были зачислены в разряд
«раскольничьей» архитектуры. Негласно, не прямо. А к особо выдающимся из них
был приклеен ярлык «топорной работы», в «подлом вкусе», то есть во вкусе низших
слоев общества.
Низших ли? Определимся в терминологии, сообразно русскому языку. «Низший», если кратко, это и есть приземленный, ограниченный только материальным бытием слой общества. А «высший» — живущий в единении с душой, сопричастной высотам неба. Каждый памятник древнерусского деревянного зодчества, будь то премудроверхий храм или малое сооружение, есть тому свидетельство.
Архитектурный образ храма являл собой преломленное выражение земных идеалов, которые он молча проповедовал прихожанам. И эти идеалы воспринимались как необходимое в жизни, от Бога идущее. И ныне на вновь поставленный перед Россией вопрос: «Как же быть?», — правомерно ответить словами М.М. Дунаева, профессора Московской духовной академии: «А как обустраивал русский народ свою жизнь в стародавние времена: не по схеме и не по чертежу, а по принципу — как мера и красота скажет. То есть, соображая, как все новосоздаваемое впишется в уже созданное прежде: не исказит ли, не изуродует ли, украсит ли то, что есть?».
Единовременно строящиеся поселения Древней Руси, монастыри или города, аллегорически являли собой прообраз Града Небесного Иерусалима. Традиции архитектурной организации большого пространства и каждой его составляющей в равной степени сохранялись при формировании малых, начальных поселений и при их постепенном разрастании. Они же ложились в основу строительства каждого бревенчатого дома: крестьянского, боярского и даже царского.
«Избяной литургией» назвал образный строй старорусской деревни Сергей Есенин. Если же принять во внимание, что литургия в переводе с греческого означает общее дело, а в церковной жизни — общую молитву, то старинные русские избы, стилистически взаимосвязанные, оживут перед нами «мирообъемлющей соборностью» (кн. Евг. Трубецкой) одухотворённых построек, ведомых в пространстве житейского моря призывным крестом храма или часовни. Поэту Николаю Клюеву виделся в этой картине «народный Иерусалим»...
«Бревенчатым Иерусалимом» назвали мы
небесно-земную область нашей отечественной культуры, которой нигде в мире нет
аналогов — древнерусское деревянное зодчество. Воскрешение его неискаженных
«благолепными» перестройками и деформациями русского сознания образов
представляется нам если и не ведущим, то одним из основных факторов,
предопределяющих достойное состояние нашей отечественной культуры —
неотъемлемой части общемировой благодатной энергии.
А с учетом того, что настоящих древнерусских бревенчатых памятников на обширной территории России почти не осталось, правомерность их образного воскрешения в современном строительстве сомнений не вызывает. Каждому русскому человеку — а русский, заметим, имя прилагательное, свидетельствующее о единении соотечественника с культурой России, — куда благостнее жить в самобытно-родной архитектурно-образной среде, нежели в чужеродно-подражательной. Тем более, если это касается загородных домов или сельских поселений, окруженных смиренномудрыми картинами наших лесов, полей и рек.
Не стоит бояться повторений известных или не очень известных памятников при возведении новых построек. Точной копии, если к ней не стремиться, все равно не получится: условия местности и задачи современного обустройства так или иначе сделают новое здание отличным от аналога. Но оно будет сопричастно заветам старины и построено «как водится», «по образу и подобию» своего предка-аналога. Сосредотачивая в себе гармонию русской жизни, оно само будет излучать благодать, утишающую любые скорби.
Надо сказать, что
поверхностно-неглубоких подражаний нашей старине, подобных «Ропетовским
упражнениям «в русском стиле» с их «откровенно пошлыми мотивами стиля дач»,
сейчас немало. Да и архитектура большинства современных «русских домов» как бы
тужится воспроизвести самобытность памятников древнего деревянного зодчества.
Но получается Федот, да не тот. И в церковном строительстве то же наблюдается.
Достаточно глянуть на выросшие в Москве, как грибы на асфальте, новые
деревянные церкви. Единственное исключение, насколько нам известно, — храм
Святого Тихона в Ново-Косино, образ которого несомненно близок традициям
русского архитектурного любомудрия без формотворческого ячества.
Храм и хоромы — родственные слова. Та же сакраментальная однородность форм и строительных приемов должна быть присуща и современному бревенчатому дому.
Что можно здесь рекомендовать при его проектировании и строительстве?
1. Следовать древнерусским образцам-памятникам, стремясь прежде всего сохранить их пропорционально-композиционный строй (включая детали) вне зависимости от изменений параметров, привнесения дополнительных объемов, например, крылец или галерей (террас), а также функционального назначения тех или иных объемов (гаражей в подклетях и т.п.).
2. Ни в коем случае не обтесывать, а только ошкуривать поверхность бревна, сохраняя подкорьевую оболонь, защищающую бревно от гниения. Рассуждения же о лохматости ошкуренного бревна — пустопорожни, так как лёгкая лубочная прослойка, остающаяся после ошкуривания, вскоре исчезает под действием ветров и осадков, оставляя поверхность бревна естественной и гладкой. Конечно, обтёсанное бревно легче причерчивать к другому: неровностей меньше. Но подводить под это трудооблегчение эстетическую базу не гоже. «Хрущёвки» тоже проще возводить, чем радующие глаз дома.
3. Помнить о том, что в природе нет прямых линий. Издревле прямая линия считалась «от дьявола». Потому выпуски бревен по углам постройки должны быть не спилены по прямой, а образовывать слегка волнистую линию, словно бы живой рукой прорисованную.
4. Нижние бревна сруба должны выступать на несколько сантиметров по отношению к вышележащим, что дополняет пластику объема. В малых сооружениях или при небольшой протяженности стены, укороченной перерубом, в нижние выпуски можно врубить, к примеру, скамью из массивной доски или плахи, соединив тем самым полезное с приятным.
5. По возможности использовать бревна в хлыстах и обязательно — только необрезную доску. Бревна укладывать по принципу «комель — вершина», избегая вместе с тем их сбежистости. Доски не стесывать «под линейку».
В рамках одной статьи все рекомендации по воскрешению образов древнерусского деревянного зодчества в современном строительстве высказать невозможно. Посоветуем обратиться к докторской диссертации Александра Викторовича Ополовникова, ученого-практика, основоположника методики реставрации памятников деревянного зодчества. Основные ее положения раскрыты в его книге «Реставрация памятников народного зодчества» (М., 1974).
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский