|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Орлов Р.С., Моця А.П., Покас П.М. Исследования летописного Юрьева на Роси и его окрестностей. В кн.: Земли Южной Руси в IX–XIV вв. (История и археология). Сб. научных трудов. Киев, 1985. С. 30-62. Все права сохранены.
Размещение материала в открытом доступе произведено: BeHistory.ru. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2013 г.
Р.С. Орлов, А.П. Моця, П.М. Покас
ИССЛЕДОВАНИЯ ЛЕТОПИСНОГО ЮРЬЕВА НА РОСИ И ЕГО ОКРЕСТНОСТЕЙ
История древнерусского города Юрьева, как и многих других городов доордынской Руси, до недавнего времени была известна лишь из письменных источников, которые связывают судьбу города с Поросьем – южным порубежьем Киевской земли. Именно в Поросье со Стугны во времена княжения Ярослава Мудрого была перенесена граница государства, а возможно, как полагает П. П. Толочко, и до Тясмина [1]. Под 1031 г. в Ипатьевской летописи имеется сообщение о походе Ярослава и Мстислава Владимировичей на Червенские грады, в результате которого «многи ляхи приведоста и разделившая, Ярослав посади своя по Рсиъ и суть до сего дня» [2]. В следующем 1032 г. «...Ярослав поча ставити города по Рсиъ...» [3].
Летописные известия выделяют Юрьев как крупный политический и экономический центр укрепленного и пограничного со степью Поросья. Впервые же на страницах летописи под 1072 г. упоминается не город, а юрьевский епископ Михаил. Встречаются имена и других епископов, правивших юрьевской епархией в 1089 г. (Антоний), 1091, 1095 гг. (Марин), 1114, 1121 гг. (Даниил), 1147, 1154 гг. (Демьян), 1190, 1197 гг. (Андриан), 1225 г. (Алексей) [4]. Юрьев получил епископскую кафедру первым из городов Руси (вместе с Белгородом) после Киева и Новгорода до 1072 г., по предположению Е. Голубинского, при Ярославе Мудром. Столь раннее учреждение кафедры в Юрьеве, возможно, связано с событиями 1030 г. – переселением в Поросье западнославянского населения, крестившегося по католическому обряду и нуждавшегося в особом внимании со стороны православного духовенства.
Первое упоминание о городе относится к 1095 г., когда город был сожжен половцами: «...а Гюрьгевь зазгоша Половць тощь». Через восемь лет Святополк, после успешного далекого степного похода в степь и «привода веж торков» и печенегов на Русь, отстраивает Юрьев: «...иде Святополкъ и сруби Гюрьговъ его же бъша пожъгль Половци» [5].
На протяжении XII в. население города совместно с союзными Черными клобуками принимает активное участие в отражении половецких нашествий. Половцы терпят под стенами города поражения в 1158 и 1162 гг.[6]. Последнее упоминание о городе относится к 1390 г. в Воскресенской летописи, где Юрьев назван в числе крупных городов Киевской Руси («Список Русских городов») наряду с Переяславлем и Васильевым [7].
Вопрос, связанный с локализацией Юрьева в среднем течении р. Рось в районе современной Белой Церкви, решался по-разному. М. Андриевский в работе «Летописный Юрьев на Роси» соотнес с Юрьевым городище Райгородок на р. Гороховатка (восточнее Белой Церкви). Одним из основных его аргументов против локализации Юрьева на территории Белой Церкви было отсутствие древних храмов, а о Райгородке существовала легенда, в которой говорилось о наличии в древности здесь храмов. Л. Похилевич локализовал Юрьев в районе Белой Церкви, а М. Н. Тихомиров – на северо-западной окраине города в уроч. «Палиева гора» [8]. Высказано мнение, что каплица на Замковой горе, упоминаемая в люстрации Белоцерковского замка 1612 г., а следовательно, и более ранняя церковь имеет отношение к остаткам церкви в усадьбе Николаевского собора [9]. Последняя расположена в 400 м к северо-востоку от замка и относится, скорее, к началу XVIII в. Отметим, что люстрация замка 1765 г. также описывает каплицу: «каплица старая, крыша на ней старая, испорченная» [10]. Сохранившиеся описания замка упоминают деревянную застройку и деревянно-земляные укрепления, из чего следует, что и каплица, пришедшая в ветхое состояние к 1765 г., была также деревянной.
Окончательно решить вопрос о местонахождении Юрьева помогли археологические данные. Еще в 1949 г. в результате наблюдений сотрудников историко-краеведческого музея за строительными работами в городе на территории усадьбы Сельскохозяйственного института (площадь Свободы) обнаружен культурный слой XI – XII вв. Тогда же во дворе дома № 8 по ул. Росевой было найдено погребение, которое О. И. Богданов отнес к древнерусским. Археологические материалы с территории Замковой горы и прилегающих к ней районов города, открытые в разные годы, поступали в коллекцию краеведческого музея. Это наконечники стрел, пряслица из пирофиллита, шпоры, удила, топоры, меч, обломки керамики, в том числе амфорки киевского типа [12]. Найденные вещи XII–XIII вв. свидетельствуют о наличии древнерусского слоя под крепостью XVI – XVIII вв.
В 1957 г. через Замковую гору было проведено шоссе. В результате работ был уничтожен культурный слой на площади около 1500 м2. Сотрудникам музея удалось собрать материал XII – XIII вв.: глиняную посуду, ножи, лемех, топор, шпору, украшения, обломки стеклянных браслетов, обуглившееся зерно. Ими прослежены квадратная в плане постройка и хозяйственные ямы. Найдены целая плинфа (29х19х4-4,5 см) и керамические плитки для пола с глазурью зеленого цвета. Отмечены следы пожарища, уничтожившего застройку участка. В целом следует согласиться с авторами публикации материалов, что культурный слой Замковой горы имеет «городской» характер, а наличие каменной церкви является серьезным аргументом в пользу локализации Юрьева в районе Замковой горы [13].
После 1957 г. М.П. Кучера и П.П. Толочко во время разведок по Поросью обратили внимание на два городища, сохранившиеся в городе (Замковая гора и Палиева гора). Ими был собран материал древнерусского времени, но более или менее значительные раскопки не проводились [14].
В 1978 г. для определения степени сохранности культурного слоя городищ и его датировки по просьбе горкома Компартии Украины и горисполкома Белой Церкви была создана Белоцерковская экспедиция Института археологии АН УССР. Экспедиция проводила исследования в течение пяти полевых сезонов (1978, 1980 – 1983). Проведенная в первый год шурфовка городищ определила характер культурного слоя, выявила находки, позволившие датировать городища. Выяснилось, что городище Палиева гора (площадь около 0,24 га), расположенное на территории дендропарка «Александрия», не содержит слоя, характерного для древнерусского города. На городище (округлом в плане, диаметром 55 м, с валом шириной 7 - 8, высотой 1,5 и рвом, глубиной 1,5, шириной 5 - 6 м) была заложена траншея длиной 30 м. Мощность культурного слоя незначительна, материк – на глубине 0,4 – 0,5 м. Найдены мелкие фрагменты керамики XII – XIII вв. В северной части траншеи под валом найдена часть постройки с материалами: лировидная железная пряжка, обломки лепных горшков, сковородки без бортиков и целый горшок высотой 25 см. Материалы датируются VI – VII вв. и имеют аналогии среди памятников пеньковской культуры [15]. Укрепления городища были частично повреждены, частично досыпаны при сооружении памятного знака (1980 – 1981), но, несмотря на отсутствие наблюдений за земляными работами, внешний облик земляных укреплений не вызывает сомнения в том, что они не имеют никакого отношения к фортификации XVII– XVIII вв.
|
|
|
|
Рис. 1. Детинец древнерусского Юрьева: 1 - план Замковой горы 1734 г.; 2 - план Белоцерковской крепости 1769 г.; 3 - современный план Замковой горы. Съемка Белоцерковской экспедиции 1983 г.; 4 – расположение раскопов и шурфов на площадке Замковой горы.
Городище Замковая гора расположено в центре города, на левом берегу р. Рось (Рис. 1,3). Оно представляет собой прямоугольную в плане площадку 135х125 м с выступами бастионов, занимающую 1,85 га. Городище возвышается над рекой на 16 м, с напольной стороны (ул. Замковая) – на 5 м. Городище перекрыто городскими строениями. Территория, доступная для археологических исследований в 1978 г., первоначально составлявшая около 2,5 тыс. м2, в 1982 – 1983 гг. сократилась из-за работ по упорядочиванию территории городища (рис. 1,4). Всего на Замковой горе на четырех раскопах и шурфах вскрыто около 1000 м2 культурного слоя до глубины 3,5 - 4,5 м, обнаружены жилые и хозяйственные .постройки XI - XIII вв. (четыре - XI в., шесть - XII - XIII вв.) и сопутствующие им хозяйственные ямы. У северного бастиона исследованы фундамент храма XII - XIII вв. и могильник XI - XIII вв. Рис. 2).
|
|
|
|
Рис.2 Замковая гора: 1- вид с запада на раскопы I и II; 2 – раскоп I, комплекс «поварки», постройка № 3 с печами-нишами; 3 – раскоп II, кладка апсиды храма; 4 – саркофаг у западной стены храма (погребение № 19).
После локализации городища Юрьева с епископской церковью на Замковой горе стало очевидно, что границы современной площади крепости не совпадают с древнерусским городищем. Продолжение древней площадки городища следует видеть в возвышающемся над Росью участке к юго-востоку от Замковой горы - район современных 1-го и 2-го Замковых переулков. После строительства замка в 1550 г. этот район получил название «пригородок». В люстрации 1570 г. имеется описание: «...перед замком есть вал, за которым, раньше пригородок опасливый для замка» [16]. «Опасливым» пригородок назван из-за возможности противника именно через него проникнуть в замок. Название этого района города «пригородком» сохранилось и позже, когда в люстрации 1769 г. упоминаются его отдельные укрепления: «...за той башней пригородок, т. е. равнина, за которой есть вал небольшой, между тем валом и вторая деревянная башня...» [17].
Наблюдения за земляными работами в районе «пригородка» выявили культурный слой с древнерусской керамикой, пряслицами, стеклянными браслетами. Таким образом, имеются основания для предположения, что городище Юрьев включало и «пригородок». Сказанное подтверждается и архивными планами города и крепости 1734 и 1769 гг. (Рис. 1, 1, 2). На обоих планах обозначен «пригородок», примыкающий к замку и приблизительно равный ему по площади. Сохранившийся чертеж профиля через вал и ров крепости (на плане № 2) показывает незначительный перепад высот между замком и «пригородком», что подтверждает искусственное происхождение рва, выкопанного для создания прямоугольника замка между бастионами. Возможно, первоначально укрепленная площадь Юрьева (детинец) составляла 4 га.
Сложнее определить территорию примыкающего к детинцу окольного града. Культурный слой древнерусского времени прослежен в усадьбах Сельскохозяйственного института и Спасо-Преображенской церкви (разведочная шурфовка 1982 г.), а также по ул. Росевой. При рытье котлована на пл. Свободы (1982) найдена керамика XII - XIII вв. Приведенные данные позволяют отнести к окольному граду часть территории, которая на плане 1769 г. обнесена валом с частоколом (рис. 3), что составляет более 10 га. Наблюдения за траншеей на ул. Советской (1978 - 1979) и за прокладкой коммуникаций в городском парке между улицами Советской и Росевой показали отсутствие сколько-нибудь значительного культурного слоя. Здесь же отмечен высокий уровень грунтовых вод (глубина около 1,0 - 1,5 м). Возможно, этот район, примыкающий к реке и заболоченный, следует исключить из древнерусской застройки. Приведенные данные позволяют отнести городище Юрьева к мысовым, а развитие окольного града определить в направлении к востоку от детинца (Рис. 3, 1 - 3). Точнее определить территорию, занимаемую Юрьевым и средневековой Белой Церковью, можно будет только после многолетних постоянных наблюдений за земляными работами в городе.
|
|
|
|
Рис. 3 Территория древнерусского Юрьева: I – укрепленный детинец; II – укрепленный окольный град; III – заселенная округа. Вариант реконструкции Р.С. Орлова.
На всех четырех раскопах, шурфах и траншеях обнаружена сложная стратиграфия памятника. Мощность культурного слоя в раскопе I (у южного бастиона) была максимальной и достигала 3,5 - 4,5 м. Возле северного бастиона на раскопе II отмечена минимальная глубина залегания материала - 0,4 - 1,5 м. Данное обстоятельство объясняется не столько земляными работами по устройству укреплений замка, сколько плановой структурой детинца: плотная жилая и хозяйственная застройка на месте раскопов I и IV способствовала росту напластований и, напротив, консервировала уровень древнего горизонта на месте храма и могильника (раскопы II и III) (Рис. 1, 3,4).
Наибольшая информация о стратиграфии и хронологии получена в раскопе I. Для него был выбран единственный свободный от застройки и древонасаждений участок возле южного бастиона (Рис. 1, 4). Площадь раскопа 366 м2, глубина до материкового суглинка от 2,2 до 4,5 м. Для стратиграфической привязки объектов была осуществлена частая сетка разрезов (через каждые 4 м). Всего получено семь разрезов общей протяженностью в 105 м.
|
|
|
|
Рис. 4. План построек в раскопе I па уровне материка (2,2 - 4,5 м от современной поверхности) : I - постройки XI в.; II - постройки XII - XIII вв.; III - постройка XIV - XV вв.; IV - постройки XVII - XVIII вв.; V - поды печей XI - XIII вв.
Полученная стратиграфическая схема позволила установить, что по всей площади раскопа на глубине 1,7 - 2,2 м от современной поверхности выделяется горелый слой мощностью до 0,2 - 0,3 м. Ниже пожарища, иногда перекрытые им, находились постройки с материалами XI - XIII вв., выше - преимущественно с материалами XVII - XVIII вв. Слой пожарища обнаружен и в раскопе IV (у западного бастиона), и в шурфе (площадью 16 м2) возле алтарной части костела. Этот слой состыковывает одинаковые слои по всей исследуемой территории детинца и завершает древнерусский период жизни города. Именно здесь, в раскопе IV (1983), обнаружен обгоревший скелет ребенка, а рядом - целый ошлакованный горшок. Имеются все основания предполагать, что застройка детинца погибла в годы нашествия хана Батыя, то есть около 1240 г.
|
|
|
|
Рис. 5. Комплекс поварни из раскопа I: 1 - аксонометрия участка; 2 - застройка XII - XIII вв. Реконструкция Р.С. Орлова.
Другая пожарная прослойка связана не со всей площадью раскопа, а только с постройками № 1, 4, 5. Она лучше прослежена в углубленных в материк подклетях (Рис. 4). В качестве примера рассмотрим жилую постройку № 1 (раскопки 1978 г.). Подклеть постройки заполнена развалом печи, рухнувшей с верхнего этажа при сильном пожаре, уничтожившем город в середине XIII в. Под развалом печи и следующей ниже гумусной прослойки - горелый слой с материалами XI в. На одном уровне с полом XI в. прослежен коридор, соединявший подклеть с хозяйственной ямой. Показателен материал из ямы - донышки остродонных стеклянных кубков и венчики, характерные для горшков (см. Рис. 8, 18). Подобная стратиграфическая ситуация восстанавливается для построек № 4 и 6. Подклеть после пожара была значительно увеличена (с 16 до 25 - 30 м2) (Рис. 4). Как и постройка № 4 (XI в.), постройка № 6 (XII - XIII вв.) многокамерна: к жилой подклети с печью примыкает пристройка столбовой конструкции с печью.
Материалы из слоя выше и ниже пожарной прослойки фиксируют два этапа Юрьева до нашествия орд хана Батыя. Наиболее вероятно этот слой соотнести с летописным пожаром 1095 г. Неожиданно интересным оказался сам факт восстановления жилищ на прежних местах, хотя и с последующими перестройками. Восстановлены и хозяйственные постройки № 3, 7. Так, амбар (вежа - ?) диаметром более 5 м, глубиной 4,5 м, дошедший до нас в своей подземной части, дает в нижних прослойках заполнения керамику XI в., а в верхних – XII - XIII вв. Этот факт объясняется не только небольшим перерывом (восемь лет) до восстановления города, но и тем, что жители ушли из города. «Половцы же приидоша за Рось, гюрьгевци же выбьюша и идоша Кыеву. Святополкъ же повеле рубити городъ на Вытечевь холму, в свое имя нарек Святополчь город, и повелъ епископу Марину сь гургевци състи ту, и засаковцем, и прочим от ин тзхъ градъ, а Гюргевь зазгоша половци тощь» (ПВЛ, под 1095 г.). Очевидно, возвратившись в 1103 г., жители Юрьева заняли свои участки и отстроили жилища. Об этом свидетельствует и дворово-усадебная застройка детинца Юрьева.
Отмеченная особенность планировки детинца подтверждается жилищно-хозяйственным комплексом поварни (раскопки 1980 - 1981 гг.). Входившие в него печи и хозяйственные постройки размещены вокруг небольшого двора, примыкающего к жилой постройке № 1 (Рис. 2, 2). Таким образом, в реконструируемую усадьбу входят: 1) жилой комплекс (горница с печью на подклете); 2) хозяйственная постройка с двумя печами-нишами; 3) хозяйственная постройка с тремя печами (две нишеобразные) (Рис. 2, 2); 4) примыкающий к ней амбар (вежа?) со сложным отопительным устройством и погребом; 5) три печи-ниши с подпечными ямами, вынесенные во двор; 6) четыре-пять хозяйственных ям, расположенных вокруг амбара (Рис. 5, 1, 2)
Усадьба с поварней отражает все основные типы построек и их конструктивные особенности на детинце Юрьева. Встречены постройки каркасно-столбовые (подклети жилых построек № 1, 4, 6), срубные (подклети построек № 5, 7, 9). Прослежены как однокамерные, так и двухкамерные постройки, площадью от 14 до 40 м2, квадратные или удлиненные в плане. Они углублены в материк от дневной поверхности на 1,0 - 2,5 м и ориентированы углами по сторонам света.
Амбар, редко фиксируемый при раскопках, в плане шестигранник, прослежен благодаря размещению под ним погреба (ледника?). Он был построен в виде башни с верхним этажом, откуда рухнула вниз печь, сложенная из сырцовых кирпичей на глиняном растворе.
Печи в других постройках можно условно разделить на две группы: каркасно-глинобитные и вырезанные в материке в виде ниш. Каркасно-глинобитные печи, как правило, с хорошо сохранившимися подами диаметром 1 - 1,3 м, размещались на материковом сланце (постройка № 3) на уровне пола (постройка № 6) или на глиняной подушке (постройки № 1 и 6). Хозяйственные ямы вырезаны в материке, круглые в плане, с прямыми или расширяющимися ко дну стенками. Некоторые ямы соединены с подклетями жилых построек «подземными» коридорами (постройки № 1 и 4), а находящиеся во дворе - со ступеньками. Отметим, что конструктивные особенности построек детинца Юрьева имеют аналоги в Киеве, Белгороде, Переяславле и других южнорусских городах. Так, даже редкий тип городской постройки - поварни с нишеобразными печами - известны в Белгороде и на поселении Ревно 1Б [18].
Многочисленные находки из построек и культурного слоя определяют социальный тип городища на Замковой горе - детинца города, который не столько производил, сколько потреблял ремесленные изделия, импорт, перерабатывал сельскохозяйственную продукцию. Сельскохозяйственная деятельность представлена немногочисленными орудиями обработки почвы - мощным симметричным лемехом, череслом, оковками лопат. Намного больше найдено орудий переработки урожая - десятки обломков жерновых камней от мельничного постава из туфа, диаметром 40 - 50 см.
Находки обуглившегося зерна (просо, пшеница, овес) в постройке и хозяйственной яме зафиксированы по трассе строящегося в 1957 г. шоссе. В сгоревшей постройке неподалеку от раскопа I (шурф I, раскопки 1978 г.) около печи и между жерновами найдено около 2 кг обуглившегося зерна. Это зерновки карликовой и мягкой пшеницы, примесь пшеницы двузернянки, овса, ржи и пр. В комплексе поварни (постройка № 2) в обугленном слое обнаружено 5 кг проса и просяной муки (определение Г. А. Пашкевич).
Из ремесленных изделий лучше всего представлена многочисленная глиняная посуда. Наиболее распространенный тип кухонного горшка с середины XI в. до середины XIII в. претерпел изменения в оформлении венчика и декора. Горшки XI в. декорируются врезными линиями редко, закраина на венчиках едва намечена, снаружи - манжет (Рис. 6, 9 - 12). Тесто с примесью мелкого песка, без примеси минерала - отсутствуют золотистые блестки гнейса. Цвет керамики охристый, белый. Горшки XII - XIII вв. имеют валькообразные венчики, но к началу XIII в. преобладающим становится тип горшка с вертикально поставленной шейкой и горизонтальной закраиной (Рис. 6, 1—8; 7). Нередко декор выполнен в виде линий, волны, защипов переходя с плечиков на корпус. Около половины горшков сохранили следы росписи или ингибирования (снаружи и внутри до горловины). Встречаются амфорки киевского и волынского типов. Найдены обломки двуручного сосуда типа пифоса (Рис. 6, 1 - 8, 7, 1 - 15). Часть посуды из беленой глины (кувшины). Обычна примесь минерала (золотистые блестки). Одна из белоглиняных амфорок киевского типа с врезным узором, имитирующим плетенку, покрыта светло-зеленой глазурью. В целом в Юрьеве преобладают южнорусские типы посуды.
|
|
|
|
Рис. 6. Глиняная посуда из построек № 4 и 6: 1 - 8 - постройка. № 6; 9 - 12 - постройка № 4.
|
|
|
|
Рис. 7. Посуда из постройки № 3 (поварня), относящаяся к XII - XIII вв.
Часть горшков имеет на донцах клейма (Рис. 6, 9; 7, 12 - 15). Найдены обломки писанок с росписью в виде скобок желтого цвета. В заполнении построек обнаружено более 200 обломков византийских амфор: рифленые стенки, ручки, горловины (красноглиняные со светлым ангобом). Обломки одной амфоры находились в заполнении двух последних построек (№ 2 и 3) из комплекса поварни. Амфоры относятся к типу больших грушевидных с дуговидными ручками, распространенному на Руси в XII - XIII вв. (Рис. 7, 8) [19].
|
|
|
|
Рис. 8. Материалы из построек XI - XIII вв.: 1 - 3 - пряслица из пирофиллита; 4, 5 - замок и ключ из постройки N 2; 6 - медный котелок; 7 - шпора; 8 - наконечник копья; 9 - стеклянная бусина; 10 - колт из постройки N 3; 11 - пряжка; 12 - костяной гребень из постройки N 2; 13 - обломок цепи хороса из постройки N 2; 14 - энколпион, случайная находка; 15 - крестовидная подвеска; 16, 17 - писала, медное и железное; 18 - 20 - обломки стеклянных кубков.
Другой массовой продукцией городского ремесла являются пирофиллитовые пряслица, коллекция которых, включая фонды краеведческого музея, составляет свыше сотни экземпляров. Диаметр пряслиц колеблется от 2,0 до 3,5 см, высота от 0,9 до 2,1 см (Рис. 8, 1 - 3). Стеклянные изделия представлены кубками остродонными и на поддоне (Рис. 8, 18 - 20), браслетами, перстнями, бусами. Если среди последних встречаются привозные глазчатые (Рис. 8, 9), то распределение браслетов по цвету и форме указывает на древнерусское, возможно, киевское производство (табл. 1). Некоторые находки служат хронологическим показателем: стеклянные кубки с поддоном из заполнения постройки № 2 датируются XII - первой половиной XIII в. (Рис. 8, 20); цилиндрическая золоченая бусина с каймой из стекла по краям золотой прокладки, найденная в постройке квадратов 41 - 61, - второй половиной XI в. [20].
Изделия кузнецов представлены ножами, цилиндрическими и навесными замками (5 экз. - XII - XIII вв.), ключами, кольцами, а мастеров-медников - обломками клепаных котелков (Рис. 8, 4 - 6).
О военном деле свидетельствуют находки шпор, псалий, трензельное кольцо, наконечники стрел, копий (Рис. 8, 7, 8). В фондах краеведческого музея хранятся наконечники копий, топоры и меч (найденный на дне р. Рось). К высокохудожественным изделиям относятся крест-энколпион, литой подсвечник, лировидные пряжки, колт, обломок цепи хороса, косо-решетчатая и круглая ажурная подвеска с включенным крестом и некоторые изделия косторезов: накладки, рукояти ножей, двусторонний наборной гребень (Рис. 8, 10 - 15).
Из горелого слоя постройки № 2 происходит византийская шелковая ткань. Она двухцветная (червчатая и желтая) , узорная, типа двухслойной саржи с двумя основами и двумя утками. На ткани - шитье из нитей византийского производства (шелковые нити, опряденные позолоченными полосками серебра). Шитье выполнено напроем двумя типами швов. Узор воспроизводит сетку из диагональных квадратов с вписанными в ячейки равноконечными крестами (Рис. 9).
|
|
|
|
Рис. 9. Фрагмент византийской шелковой ткани с древнерусским шитьем XII - XIII вв. (постройка № 2).
Орудия письма представлены писалами (стилями): тремя железными с лопаточками трапециевидной формы и одним бронзовым с фигурной лопаточкой и растительным узором (Рис. 8, 16, 17). У одного из железных писал стержень витой. Орудия письма относятся к общерусским и демонстрируют обычное для древнерусских городов преобладание железных изделий над бронзовыми [21].
Приведенные выше летописные сведения о юрьевских епископах указывают на религиозную функцию города, на размещение в нем центра епархии. Епископский храм города исследован возле северного бастиона крепости в раскопе II площадью около 280 м2 (раскопки 1981 - 1983 гг.). На этом участке Замковой горы в 1981 - 1982 гг. удалось вскрыть восточную часть храма, а в 1983 г. - западную. Из-за наличия коммуникаций, деревьев, многочисленных перекопов неглубоко залегавший фундамент сохранился не полностью (Рис. 10).
Наиболее изучены фундаменты северной и центральной апсид и северной стены (Рис. 10). Сохранность фундаментов различна - от одного до трех рядов кладки. Нижний ряд кладки северной стены состоит из валунов местного гранита, достигающих в поперечнике 0,5 - 0,7 м. Из таких же камней сложен выступ под лопатку. Внутренняя забутовка из более мелких камней. Из камней меньших размеров сложен фундамент апсид, глубина залегания которого значительно меньше, чем стены (0,7 - 0,8 м). Стены и верх фундаментной кладки не сохранились, кроме нескольких участков в месте состыковки фундамента северной стены и апсид, где сохранились фрагменты выравнивающей кладки. Ширина кладки 1,4 - 1,5 м, в апсидах - до 1 м (Рис. 2; 10).
В качестве связывающего раствора в кладке фундамента использована глина, но некоторые части сложены насухо. Поскольку уровень пола храма практически соответствует современной поверхности, а южная часть раскопа в связи с понижением в сторону шоссе была выше, то крупных скоплений строительных развалов стен не встречено. Большое количество строительных материалов найдено в котловане к северу от апсид храма, где в древности рельеф местности понижался.
Большинство плинф, выявленных на раскопе, красновато-коричневого цвета, но встречаются и светло-бежевые кирпичи. Формовка грубая, размер отдельной плинфы колеблется в пределах 1 см. Постелистая сторона неровная, верхняя часть сохраняет отпечаток формы. Лекальная плинфа не найдена. Размеры целых плинф (см): 25,5 – 26х18,5 – 19х3,5 - 4,5; 29х21х4; 28х20X3,5; 26х18,6х3,5.
|
|
|
|
Рис. 10. Раскоп II: I - фундамент храма; II - постройка XI в.; III - постройки XVII - XVIII вв.; IV - перекопы XIX - XX вв.; V - погребения.
Разброс плинфы по толщине значителен, но основная масса 3,5 - 4,5 см. На постелистой стороне некоторых плинф следы известкового раствора; клейма и знаки отсутствуют. Кроме того, с площадки раскопа происходят обломки брускового кирпича («пальчатки»). Размеры целых кирпичей (см): 25,9х11,5х6,9; 24,6х11,1х7,1; 26,5х11,1х7,4; 26,5х11,4x6,8.
Отметим, что аналогичные плинфы и кирпичи встречены в культурном слое детинца во всех раскопах и шурфах, где стратиграфически привязываются к заполнению построек XII - XIII вв. или к слою пожарища, завершающему древнерусскую историю Юрьева.
На месте предполагаемого северо-западного угла храма расположен водораспределительный колодец (XX в.). Около него открыт с внутренней стороны северной стены саркофаг (Рис. 3, 4), стенки которого сложены из брускового кирпича (24,5 - 26,5х11 - 11.5х6,9 - 7,4 см), а дно - из плинфы (28 – 29х20 - 12,5х3,5 - 4 см). Следы повторного использования стройматериалов отсутствуют. Последнее обстоятельство является серьезным аргументом в пользу мнения об одновременном сооружении храма и саркофага. Длина храма фиксируется отдельными камнями кладки западной стены, сохранившейся на материке, в северо-западной части раскопа, а развал камней на материке соответствует фундаменту северо-западного столба. Итак, результаты исследования позволяют сделать вывод, что открытый храм был трехапсидной четырехстолпной постройкой, длиной около 18, шириной 12 м. Дата храма определяется плинфой, которая по своим размерам ближе всего плинфе таких памятников Киева, как ротонда, храм в Нестеровском переулке, церковь Гнилецкого монастыря, малый храм в Белгороде. Перечисленные постройки относятся к концу XII - первой половине XIII в. Отметим, что в постройках Киева этого времени наряду с плинфой использовался и брусковый кирпич [22].
Исследованный фундамент соответствует его положению на плане 1734 г. Белоцерковского замка. Крестиком на плане обозначена капличка, упоминаемая в люстрациях. В соответствии с греческими каталогами епархий юрьевская епископская церковь была названа в честь Георгия (небесного патрона Ярослава Мудрого), возможно, уже в первые годы существования города и епископства [23]. Материалы расположенного на территории церкви могильника свидетельствуют в пользу высказанного предположения: фундамент храма перекрывает часть погребения с материалами XI в., то есть первая церковь была деревянной или каменной, но находилась в стороне от храма XII - первой половины XIII в.
Древнерусский христианский могильник исследовался в раскопе II в 1981 - 1983 гг. (Рис. 1, 4). В раскопе III найдены три погребения, ориентированные по оси храма, в раскопе II - девять. Еще 25 погребений имеют отличную от храма ориентацию (восток - запад почти без отклонений) и расположены только в восточной части раскопа II под фундаментом апсид (Рис. 10). Это наиболее ранний участок могильника, площадь которого увеличилась после сооружения каменного храма в западной части детинца. Интересно, что погребениям XI в. предшествует постройка с керамикой XI в., обнаруженная под центральной апсидой храма. Имеются все основания для того, чтобы отнести эту постройку к наиболее древним на детинце и, учитывая находку клейма в виде «мальтийского» креста в круге, связать ее с епископским подворьем.
Всего на могильнике исследовано 36 погребений, часть из которых частично разрушена при разновременных земляных работах. Прослежено около десятка полностью разрушенных погребений, плохо фиксируемых из-за небольшой глубины залегания (до 1,3 м от современной поверхности под асфальтом). Кроме того, несколько десятков погребений было уничтожено при рытье котлована под фундамент нового здания краеведческого музея весной 1983 г. (сотрудниками музея подобраны только несколько черепков и проволочное витое кольцо). Могильник бескурганный. Умершие, ориентированные в западном направлении (с сезонным отклонением от оси запад - восток отдельных могил), лежали в неглубоких ямах - 0,3 - 1,3 м от современной поверхности. В большинстве захоронений обнаружены гвозди и древесный тлен следы гробовищ. В тех случаях, когда удавалось проследить особенности гробов, они представляли собой прямоугольную конструкцию.
|
|
|
|
Рис. 11. Раскоп II, погребение № 25 в южной апсиде храма: 1 - план и стратиграфический разрез погребения; 2 - 4 - реконструкция саркофага Р.С. Орлова; 5 - декоративные гвозди; 6 - гвозди от конструкции; 7 - керамика в засыпке; 8 - железный уголок.
Хорошо прослежены детали гробов в погребениях № 23 и 25. Так, в последнем захоронении гробовище имело размеры 1,90х0,60 м при высоте 0,40 м (Рис. 11, 1 - 6). Толщина досок 3,5 - 4,5 см. В конструкции использовано большое количество (свыше 30) гвоздей для скрепления досок (длина гвоздей 14 - 15 см). Гвозди меньших размеров, длиной около 3 см, количество которых точно не устанавливается (обнаружено 123), применялись для декоративной отделки гробов. Торцевые и боковые доски, кроме гвоздей, соединялись еще и железными уголками шириной 3,5 см, на которых прослежены отпечатки ткани (Рис. 11, 9). Аналогичная конструкция гроба в захоронении № 23 дополняется декором из штампованных медных бляшек в виде восьмилепестковых розеток, диаметром 1,5 см. Верхняя крышка гробовища была оббита тканью красного цвета, остатки которой прослежены под розетками. Погребения в связи с описанной отделкой гробов можно отнести к захоронениям знати. Подтверждается это и остатками шелковой ткани и парчи (обшивки ворота) в погребении № 23. Возможно, в деревянном саркофаге погребен один из юрьевских епископов, правивших в конце XII - начале XIII в. Им мог быть Адриан (упоминаемый в 1190, 1197 гг.) или Алексей (упоминаемый в 1225 г.).
Инвентарь немногочислен. Он обнаружен только в четырех захоронениях. В погребении № 4 в области таза умершего найдены бронзовые лировидная пряжка и два поясных кольца; на груди погребенного в захоронении №15 - железный крестик с петелькой (29х23 мм). Пастовая бусина из сине-зеленого стекла выявлена возле черепа в погребении № 10; в погребении № 3 возле шейных позвонков расчищены две круглые металлические пуговицы. Отметим, что инвентарь связан с погребениями только первой группы и свидетельствует о функционировании могильника в XI - XII вв.
Кроме того, под черепом и стопами скелета погребения № 11 найдено по одной керамической плите (21х21х1,4 см) - обычай, известный в некоторых некрополях древнерусских городов (Киев, Любеч и др.) и, вероятно, использовавшийся представителями духовенства и феодальной знати [24]. Одно из погребений второй группы (№ 19), размещавшееся в юго-западном углу северного нефа, совершено в саркофаге прямоугольной формы, размерами 2,20x0,90 м (Рис. 3, 4). Стенки гробницы сложены в один кирпич - «пальчатка» (24,5 - 26,5х11 - 11,5х6,9 - 7,4 см) на глиняном растворе (местами сохранилось до трех рядов кладки). Дно саркофага выложено из той же плинфы (28 – 29х20 - 21,5х 3,5 - 4 см), что и храм. Инвентарь не найден.
Необходимо отметить, что во всех исследованных захоронениях (где это возможно было проследить) кисти рук погребенных лежали на груди или в области живота - то есть соблюдалось одно из правил христианской обрядности [25]. На других христианских некрополях древнерусского времени такого единообразия не наблюдалось, что позволяет говорить об усиленном внимании церковников к соблюдению обряда захоронения.
Из всех захоронений выделяется погребение № 28, совершенное в трапециевидной яме и в гробовище такой же формы. Умерший лежал на спине, головой на северо-запад, руки вдоль туловища. Погребение совершено позже захоронений второй группы и перекрывает могилу № 25. Засыпка ямы, состоящая из обломков кирпичей, плинфы, раствора, свидетельствует о том, что оно совершено после разрушения храма. Скорее всего, захоронение совершено в золотоордынский период (середина XIII - начало 60-х годов XIV в.) по канонам мусульманской религии.
Расположение кладбища на детинце летописного Юрьева внутри и около храма древнерусского времени соответствует территории юрьевской епископии, неоднократно упоминавшейся в летописях.
Вновь детинец Юрьева заселяется в XIV - XV вв. К этому периоду относится постройка № 11, опущенная из слоя над пожарищем XIII в. (раскоп I). Из постройки происходит коллекция керамики, представленная горшками различных диаметров. Тесто белое или серое, тонкостенное с крупными зернами кварца, но чаще с примесью песка. Декор скромен: волна, линия на плечиках. Па некоторых горшках и горловинах белоглиняных кувшинов - зеленая глазурь. Венчики встречаются разные: одни напоминают манжетовидные XI в., но имеются с утолщениями и орнаментацией, не свойственной древнерусской керамике XI - XIII вв. Типы керамики из постройки находят аналогии среди материалов XIV - XV вв.
|
|
|
|
Рис. 12. Памятники окрестностей Юрьева: 1 - карта городищ, селищ и могильников Поросья в районе летописного Юрьева (составил А.П. Моця): 1 - городище; 2 - тип погребения не известен; 3 - трупоположение на горизонте; 4 - трупосожжение; 5 - трупоположение в подкурганной яме; 6 – селище; 7 - бескурганные трупоположения; II - могильник у с. Яблоновка: 1 - репер; 2 - курганы; 3 - пойма ручья; III - план курганной группы (съемка А. В. Обломского, 1982 г.): 1, 2 - лесонасаждения; 3 - просеки; 4 - курган, раскопанный траншеей: 5 - курган, исследованный в 1981 - 1982 гг. Белоцерковской экспедицией; 6 - курган, раскопанный на снос до 1981 г.; 7 - курган, испорченный колодцем.
Аналогичная керамика обнаружена в слое над пожарищем середины XIII в. по всему раскопу I. Возможно, данный факт находит объяснение в событиях XIV в., когда литовский князь Ольгерд освободил от татар «...Торговицу, Белую Церковь, Звенигород и все поле от Очакова до Киева и от Путивля до гирла Дона...». Описанные события совершались, скорее, ближе ко времени битвы на Синих Водах (1362), чем описываемые в хронике Стрыйковского 1331 г., и, следовательно, являются первым упоминанием об урочище на детинце Юрьева, от которого и произошло название города [26].
Археологические памятники древнерусского времени в окрестностях летописного Юрьева представлены остатками городищ, селищ и могильниками (Рис. 12, 1). Селища в основном известны около городища. Конечно, они существовали и не только около укрепленных пунктов, но их изучение - дело будущего. В данном районе обследованы и изучены шесть городищ [27], два из которых рассматривались выше. Остальные, кроме городища у с. Сухолесы, расположены на высоких мысах левого берега р. Рось и ее притоках (в Сухолесах укрепления обнаружены на пойменных возвышенностях) и имели небольшие размеры: Мазепинцы - 0,7 га, Малая Сквирка - 1,2, Сухолесы - 0,95, городище возле с. Чепилиевка, сильно разрушенное земляными работами (здесь укреплен и посад), - 0,3 га. Только в последнем пункте (с. Чепилиевка) еще не выявлены следы неукрепленного селища, примыкавшего к территории городища. На всех упомянутых поселениях обнаружены обломки древнерусской гончарной керамики XI - XIII вв. Валы и рвы из-за распашки и других земляных работ часто плохой сохранности.
В окрестностях летописного Юрьева на нескольких древнерусских некрополях в разное время проводились археологические исследования. Так как материалы большинства могильников были уже обобщены в ряде научных работ [28], нет необходимости вновь их подробно анализировать. Отметим, что на двух курганных могильниках у сел Глубочка и Малая Сквирка зафиксированы захоронения в ямах различной глубины, а на трех некрополях сел Чепилиевка, Шамраевка, Дрозды расположение захоронений относительно уровня древней поверхности исследованиями в дореволюционное время не фиксировалось. В районе современной площади Свободы в Белой Церкви открыты остатки грунтового некрополя древнерусского времени. Инвентарь большинства вышеописанных погребений крайне беден и состоит из обломков древнерусской гончарной керамики (возможно, в засыпке могильных ям), украшений, бытовых предметов. Исключение составляет курган у с. Чепилиевка, где около погребенного обнаружены шлем, копье и золотой перстень - атрибуты знатного воина, похороненного, вероятно, в XII - XIII вв. [29]
Литература
1. Толочко П.П. Киевская земля. - В кн.: Древнерусские княжества X - XIII вв. М., 1975, с. 13.
2. ПСРЛ, т. 2, с. 137.
3. Там же.
4. Голубинский Е. История русской церкви. М., 1901, т. 1.
5. ПСРЛ, т. 2, с. 219, 256.
6. Толочко П.П. Киев и Киевская земля в эпоху феодальной раздробленности XII - XIII вв. - Киев, 1980, с. 153.
7. ПСРЛ, т. 7, с. 240.
8. Киевская старина, 1883, т. 7, с. 1-32; Похилевич Л. Сказания о населенных местностях Киевской губернии. - Киев, 1864; Тихомиров М. Н. Древнерусские города. - М., 1956, с. 308.
9. Бутник-Сиверский В. С. О городе Белая Церковь.- СА, 1961, № 4, с. 218-226.
10. Архив Юго-Западной России.- Киев, 1905, т. 3, ч. 7, с. 85-115.
11. Богданов О. I. Hoвi даные про древньоруське мicтo Белая Церква.- Археологiя, 1952, т. 6, с. 133-134.
12. Коллекция фондов Белоцерковского краеведческого музея, № А-121, 9510-7303, 9496; А-73, 6195-4483, 11247/0-6; А-71, 5127-3620, 2592.
13. Брайчевский М. Ю., Трохимец А. П. Новые археологические материалы по истории Белой Церкви.-СА, 1961, №4, с. 218-226.
14. Толочко П. П. Киевская земля, с. 50; Кучера М. П. Давньорускыи городища на Правобережий Кiiвщини.- В кн.: Дослщженя з словяноруськоi археологii. К., 1976, с. 189.
15. Приходнюк О. М. Археолопчт памятки Середнього Поднепровiя VI-IX ст.- К., 1980, с. 31, рис. 9.
16. Архив Юго-Западной России, т. 4, ч. 2, с. 15-17.
17. Там же, т. 3, ч. 7, с. 85-115.
18. Рыбаков Б. А. Отчет об археологических раскопках на Белгородском городище ИА АН СССР (1969).-НА ИА АН УССР, ф. е. 5465, 1969/38, с. 16, табл. XVI, 7, 2; Тимощук Б. О. Давньоруська Буковина (X - первой половины XIV ст.).- К., 1982, с. 53.
19. Якобсон А. Л. Керамика и керамическое производство средневековой Таврики.- Л., 1979. с. 113.
20. Щапова Ю. Л. Стекло Киевской Руси.- М., 1972. с. 58, 65.
21. Медведев А. Ф. Древнерусские писала X-XV вв.- СА, 1960, № 2, с. 73-76.
22. Новое в археологии Киева / П. П. Толочко, Я. Е. Боровский и др. Киев, 1982, с. 173-233.
23. Голубинский Е. Указ. соч., с. 568.
24. Моця А. П. Население Среднего Подне-провья IX-XIII вв. по данным погребальных памятников: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Киев, 1980, с. 14; Макаров Н. А. Каменные подушки в погребениях древнерусских городских пекрополей.-СА, 1981. № 2, с. 112.
25. Кучкин В. А. Захоронение И. Грозного и русский средневековый погребальный обряд.- СА, 1967, № 1, с. 289-294.
26. Stryjkowski М. Kronika Polska, Litew-ska, wszystkiej Rusi. Warszawa, 1846, t. 2, s. 4, 6-7.
27. Кучера M. П. Указ. соч., с. 187-191; Орлов Р. С. Раскопки в Белой Церкви.- АО 1980 г., М., 1981, с. 295.
28. Археологическая карта Киевской губернии.- М., 1895; Тимофеев Е. И. Расселение юго-западной группы восточных славян по материалам могильников X-XIII вв.- СА, 1961, № 3; Русанова И. П. Курганы полян X- XIII вв.- САИ, 1966, вып. Е-1-24; Моця О. П. Населения Поросся давньоруського часу за даними некрополiв.- Археологiя, 1979, 30.
29. Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие.- САИ, 1966, вып. EI-35, № 2, с. 99.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский