|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Размещение материала в открытом доступе произведено: dereksiz.org. Все права сохранены.
В источнике электронной версии отсутствуют иллюстрации печатного оригинала.
Д.А. Петров
ОБ
АРХИТЕКТУРНОМ ДЕКОРЕ ХV ВЕКА
ЗВОННИЦЫ
НОВГОРОДСКОГО СОФИЙСКОГО СОБОРА
Существующая ныне
звонница Софийского собора в Новгороде имеет долгую и сложную историю.
Фактически, значение этого памятника в развитии русской архитектуры, где
сооружения для колоколов обрели огромное значение и имеют самостоятельную линию
развития, до сих пор не оценено. Тем более важным кажется тщательное и
скрупулезное изучение каждой детали истории этого сооружения, особенно, в
раннее время, т.е. в ХV в.
Софийская звонница
находится за алтарями Софийского собора, у восточной стены новгородского Кремля.
В настоящее время она представляет собой каменную стену длиной 22,5 м и шириной
3,4 м, на которую поставлены шесть столбов, перекрытых сводами. В пролетах
между столбами подвешивались колокола. С запада к звоннице примыкает
двухэтажная трехчастная пристройка XVII в. с крыльцом, а с востока сводчатые
камеры, с одной стороны соединенные с звонницей, а
другим – с кремлевской стеной.
В довоенной литературе
высказывались разные мнение о датировке звонницы и ее частей (1431, 1453, 1530,
1550-1560 гг., XVII-XVIII вв.) (1), однако, если не считать раскопок в
1936-1937 гг. трех сводчатых камер, расположенных между звонницей и
существующей кремлевской стеной, натурных исследований памятника не
производилось. Во время войны Софийская звонница была повреждена. В1945-1949
гг. под руководством архитектора Ю.Э.Крушельницкого она была подвергнута
исследованию, а затем реставрации. Результаты исследований тогда же были
опубликованы (2).
Наше несогласие с
некоторыми построениями Ю.Э.Крушельницкого, а также новые открытия в топографии
новгородского Кремля, привели нас к публикации в 1991 -1993 г. двух статей, в
которых содержался анализ архитектурных форм звонницы и несколько иные, чем у
Ю.В. Крушельницкого датировки разных частей звонницы. Мы предположили, что ярус
с кирпичным декором в виде ниш (больших одноуступчатых на восточном фасаде и
сложнопрофилированных, объединенных в аркатурный пояс на западном фасаде), был
создан немецкими мастерами в 1455 г. при перестройке звонницы архиепископом
Евфимием II (4). За прошедшее время были произведены новые археологические
исследования (5) и были опубликованы работы (в том числе и три каталога
архитектурных памятников Новгорода), в которых присутствует и Софийская
звонница (6). Исследователи,
анализировавшие архитектурные формы звонницы, не согласились с нашими мыслями
(7). Все это заставляет нас вернуться вновь к рассмотрению некоторых
архитектурных форм Софийской звонницы и более детально и тщательно
проанализировать ее архитектурный декор, который, как мы предполагаем,
принадлежит ХV в.
Когда в Новгороде была
построена звонница, предшествовавшая звоннице 1456 г., неизвестно. Она
упомянута в 1437 г.: «весне вода подмывала у Детинца город и оползевала земля
от стены и падеся стена камена и колокольница от Волхова» (8). Через два года
звонница была восстановлена: «постави архиепископом Еуфимии колокольницю камену
на старом месте, на городе, идеже палася до основаниа» (9).
Стена по берегу Волхова
была построена в 1331-1334 гг. и ремонтировалась в 1400 г. (10). Мы знаем об
отливке колокола в Новгороде в 1342 г. (11). Наверное, тогда же была построена
и звонница. То, что она не могла просуществовать долго, совершенно естественно
– крепостная стена, постоянно подмываемая водами реки, и без звонницы была
достаточно нестабильной, возведение же звонницы еще больше увеличивало ее
неустойчивость, результатом чего и явилась катастрофа 1437 г
В результате
археологических исследований А.Н. Кирпичникова, С.В. Трояновского и Л.А.
Корчагиной стало ясно, что существующая звонница никогда не была частью
крепостной стены ХIV в., которая не проходила по
гребню кремлевского холма над Волховом до кон. ХV
в.(12).
Монументальные отдельно
стоящие сооружения для колоколов в Древней Руси неизвестны. Фактически,
с появлением Софийской звонницы в русской архитектуре появился новый тип
сооружений, который, (вместе с колокольнями, построенными после возведения
Ивана Великого) придал русской архитектуре характер и черты мировой
национальной архитектуры Архитектурный тип Софийской звонницы – это
свободностоящая многопролетная звонница – стена с ярусом звона, в виде арок на
столбах, расположенным в верхней части сооружения. Мы плохо представляем
себе типологию колоколонесущих построек на Руси до начала ХVI
в. Собственно говоря, звонница Софийского собора в Новгороде – древнейшее из
дошедших до наших дней сооружение такого рода. Нам известно о существовании до
1456 г. построек,
специально сооруженных для подвески колоколов в Москве, Твери, Новгороде и
Пскове (13), однако, их архитектурные формы (за исключением приблизительного
плана церкви св. Иоанна Лествичника в Москве (14) и понимания «настенного»
характера псковской соборной звонницы), остаются неизвестными.
Несомненно, что в Русской
метрополии, возведенное архиепископом Евфимием Вяжищским сооружение для
колокольного звона было самым большим и монументальным. Новгородская звонница и
в последующие годы входила в число крупнейших звонниц России. Строительство
столь масштабного сооружения вполне соотносится со строительной программой
архиепископа, чей двор к концу его святительства значительно превосходил по
масштабу и количеству каменных сооружений дворы митрополита и Великого князя.
Колокололитейное
искусство в Западной Европе в кон. ХIV – нач. ХV вв. получило сильнейшее развитие. Начиная с 1450 -1460 гг.
в Германии отливаются крупные колокола весом в 200 и более пудов (15). На
протяжении пер. пол. ХV в. новгородский владыка
непосредственно или через свою паству (псковичей) не менее трех раз обращается
к немцам (магистратам Риги и Дерпта) с просьбой о присылке мастеров (мастера по
изготовлению свинцовых кровель, колокольного мастера и каменщиков). Существует
большая вероятность, что письмо владыки Евфимия в Ригу о присылке колокольного
мастера, строительство колокольни в 1455 г. и отливка двух больших колоколов в
следующем году - это части одного, хорошо продуманного и организованного
процесса (16). Очевидная готическая стилистика аркатурного пояса западного
фасада звонницы и все изложенные выше обстоятельства заставляет нас обратиться
к западноевропейским, а точнее, северонемецким памятникам (под которыми мы
понимаем постройки на территории в зоне Ганзейского союза, Датского
королевства, Тевтонского и Ливонского ордена) кирпичной готики ХIII – ХV вв.
Специальных, отдельно
стоящих колоколонесущих построек в северной части Европы как массового явления
(в отличии от Италиии и Испаниии ХII – ХV вв.) нет.
Колокольни обычно пристраивались или были непосредственной частью церковного
здания. Во множестве сельских церквей, где был только один – два небольших
колокола, как и сейчас (в Северной Германии, и скандинавских странах), устраивали
небольшую деревянную звонницу. Мы знаем только одну территорию, где в ХIV – ХV вв. существовала традиция строительства отдельно
стоящих многопролетных каменных звонниц. Это провинция Ост Фрисланд на северо - западе Германии. Здесь существуют десятки простых,
невысоких, квадратных в плане или состоящих из трех или четырех кирпичных
пилонов (называемых «башни с параллельными стенами»), соединенных арками
звонниц. Эти звонницы датируются разным временем, от ХII
до ХVIII вв., но большинство из них было возведено в вт. пол. ХIV – ХV вв. По - видимому, столь массовое строительство
кирпичных звонниц при простых сельских церквях связано с началом интенсивного
развития с кон. ХIV в. колокололитейного искусства на
северо - западе Германии, когда стало возможными иметь более одного колокола.
Некоторые из них имеют вид простых
одноярусных сооружений, (звонницы в Стракхольте, Хезеле, Берсуме), но
встречаются и значительно более монументальные двухъярусные постройки.
Раскачивание колокола очепами в них осуществляется в плоскости параллельной
стенам. Иногда на боковых стенах также устраиваются проемы.
Эти звонницы, как правило,
твердо не датированы, но на многих из них висят колокола, отлитые в ХV в. (17). Двухъярусные звонницы могут иметь арки или стены
не выраженные или слабо на фасаде (звонницы церкви в Холтропе (ХIV в., Аурих), в Хоэнкирхене (1359 г., Фрисланд, Нижняя
Саксония), Вене (ХIV - ХV в., Ихлов) или ясно организованный фасад из двух
ярусов арок (звонницы церквей в Хинте (церковь конца ХIV в., колокольня может
быть более ранняя) в Лоперсуме (кон. ХIV в., Аурих),
или нижний этаж глухой (звонницы церквей в Энгерхафе (ХIVв., Аурих), Бангстеде
(ХIV – ХV вв., Ихлов) возможен вариант двухъярусной звонницы только с одним
арочным проемом наверху и глухим нижним этажем при соблюдении типа звонницы «с
параллельными стенами» (звонница церкви св. Петра (после 1270г.) в Вестераккум,
Дорнум). Известны и трехъярусные звонницы, которые соединяют
в себе структуру звонниц «с паралельными стенами» и форму башенных звонниц
(звонницы церквей в Мидлуме, (до 1276 г.(?), Леер), Апене (ХV в., Аммерланд,
Нижняя Саксония), Нордене (ок. 1313 г., Аурих). Таким образом, можно
достоверно полагать, что архиепископ Евфимий, приступая к строительству
большой, отдельно стоящей звонницы, мог иметь информацию об аналогичных
сооружениях в немецких землях, состоящих в Ганзейском союзе.
Новгородской звоннице
свойственны некоторые черты, отсутствующие в звонницах Остфрисланда и Нижней
Саксонии (Ольденбурга). Это, прежде всего, масштабность и репрезентативность. Софийская звонница была шестипролетной, ее размеры сравним с размерами
фасада романской или готической церкви, ее
высота, была, по видимому, не менее 16 -18 м до сводов яруса звона, а в
целом, могла достигать 22 -25 м. Размещение на кромке холма, над стенами
Детинца и широким водным пространством Волхова, придавало этому сооружению
большую значимость. Кроме того, композиция речного фасада звонницы,
разделенного на три яруса, придает ей особую монументальность и
торжественность. Нижний ярус, абсолютно глухой со стороны реки, сложенный из
квадров плитняка, сейчас не виден, т.к. закрыт кремлевской стеной и камерами
между звонницей и стеной. Но в ХV в., до строительства стены 1490 – х гг.,
звонница, скорее всего стояла над стеной, проходившей
значительно ниже, и было видна почти полностью. Средний, отделенный от нижнего кирпичной тягой, украшен плоскими нишами. Верхний,
ярус звона с высокими арками и пилонами между ними, выглядит чрезвычайно
контрастно к нижележащим частям звонницы. Ничего подобного нет в маленьких
немецких деревенских звонницах, носящих исключительно служебный характер и лишь
изредка «украшенных» какими – либо деталями.
Однако, в Германии, в ее
западной части мы хорошо знаем ряд построек ХI – ХIII
вв., где используется построение архитектурных масс, аналогичное построению
формы Софийской звонницы. Это башни над входами больших романских соборов.
Очень часто они представляют собою «монолитный» блок, нижняя часть
которого не имеет окон, но только сплошной массив кладки, а верхняя
пронизана арочными проемами, расположенными в один или несколько ярусов. Такой объем может иметь башни по бокам, четко отделенные в
плоскости фасада (монастырская церковь Марии в Магдебурге (ок. 1130), св.
Мартина в Мюнстермайфельде (ХI в., Палатинат), церковь св. Бонифация в
Фрекенхорсте пер. пол. ХII, Варендорф, Северная
Рейн – Вестфалия.), церковь св. Николая аббатства Браувайлер (вт. пол. ХII в., Рейнкрисэрфт, Северный Рейн Вестфалия), собор
монастыря Ерихов, (башни – 1220 –е гг., Стендаль,
Саксония Ангальт). Башни могут быть слиты с фасадным объемом
и выделяться только в верхней части, над основным объемом фасада (церкви в
Госларе (Нижняя Саксония): Нойверк, (вт. пол. ХII в),. и Маркткирхе (свв. Косьмы и Дамиана, ХII в.), церковь аббатства в Бад Гандерсхайме (пер. пол. ХII в., Нортхайм, Нижняя Саксония), церковь аббатства в
Корвее (1155 -1169 гг. Хёкстер, Северный Рейн - Вестфалия), церковь Марии в
Хальберштадте (нач. ХIII в., Саксония – Ангальт),
церковь св. Стефана в Тангермюнде (вт. пол. ХIV – ХV
вв., Стендаль, Саксония Ангальт) и т.д. И, наконец, мы знаем храмы, где башен,
как таковах, не было, а над входом в церковь возводилось сооружение, в верхней
части которого размещались колокола, но форма этого сооружения не была
центричной, но в плане это был вытянутый прямоугольник. Так
сделаны западные башни собора в Хильдесхайме, (вт. пол. ХI в. Нижняя Саксония), Миндене (башня – 1160 -1170 гг., Северный
Рейн – Вестфалия), Хавельберге (1170 г. Стендаль, Саксония Ангальт),
деревенские церкви в Мелкове (ок. 1200, Стендаль, Саксония Ангальт) или
Шонхаузене (1220 г. Стендаль, Саксония Ангальт), и т. д. Эта форма
(«Westriegel»), характерна для земель Саксонского герцогства для романского и
позднероманского периодов.
В северонемецкой
архитектуре ХIV – ХV вв. существует еще одна
архитектурная форма, неизвестная древнерусской архитектуре, но типологически
родственная Софийской звоннице. Звонница представляет собой
каменный массив размером 23 х 3.5 м. Многие ворота северонемецких городов
представляют собой двухчастную структкру: в стенах города расположена
собственно воротная башня, а пред нею – захаб, оканчивающийся воротами –
стеною, имеющими сравнимые с новгородской звонницей размерами. Таковы Фридландертор, Старгардертор и Трептовертор в
Нойбранденбурге (р. чет. ХV в. Мекленбург –Передняя
Померания), Каленшестор (ХV в.) и Штайнтор (ХIV в.) в Мальхине (Мекленбург
–Передняя Померания). Такое строение может быть и собственно воротной башней в
составе городских стен (башня Кляшторна в Торуни, ок. 1420 г., «фландрского
типа»). Известны в кирпичной готике и огромные, достаточно толстые стены с
отверстиями, завершающие некоторые постройки в ганзейских городах и,
фактически, являющиеся самостоятельной архитектурной формой. Это:
завершение ратуши в Штральзунде (ок. 1340 г. Мекленбург – Передняя Померания)
или в Любеке (вт. пол. ХIV в. Шлезвиг -
Гольштейн).
Помимо типологических
особенностей, звонница Софийского собора обладает целым рядом декоративных
элементов, неизвестных ни русской, ни новгородской архитектуре. Это – ряд ниш
на восточном фасаде здания и аркатурный пояс на западном. С восточной стороны
звонницы было сделано шесть почти квадратных ниш, имеющих сложное завершение
«тройными палатками». Эти ниши, хотя и сильно искаженные штукатуркой,
сохранились до сегодняшнего дня и хорошо видны с берега Волхова. С западной стороны
Ю.Э. Крушельницкий обнаружил остатки одиннадцати почти стесанных ниш, состоящих
из трехлопастной килевидной ниши, включенной в аркатурный пояс с треугольным
завершением. В промежутках между верхними частями этих ниш были найдены остатки маленьких двухступенчатых килевидных ниш.
Эти элементы никогда не
привлекали внимания исследователей, восточные - потому что частично утеряли
свою форму, западные - потому, что вот уже триста лет закрыты пристройкой. Даже
после реставрации и восстановления Ю.Э. Крушельницким и публикации чертежей в
1950 г., после публикации в 1993 г. нашей
работы, в которой были несколько пересмотрены выводы Ю.Э. Крушельницкого и высказано
предположение о возможном участии в строительстве звонницы в 1455 г. немецких
мастеров, исследователи продолжают считать кирпичную часть звонницы до звона
произведением ХVI в., построенную русскими мастерами.
Все этот вызывает необходимость более детально и тщательно рассмотреть
архитектуру звонницы.
Ниши с
треугольным завершением известны в новгородской архитектуре с XIV в. в виде
одиночных или двойных ниш (церкви Рождества в Порхове, нач. ХIV в.
(18), Спаса на Ильине 1374 г., св. Петра и Павла в Кожевниках 1407 г.), с 1310
г в виде аркатурного пояса (собор Снетогорского монастыря в Пскове) (19), а с
1421 г. в церкви Иоанна Милостивого на Мячине, и в виде фриза (20). Однако,
ничего общего (кроме общего характера треугольного завершения), эти ниши с
нишами Софийской звонницы не имеют. Фактически, ниши новгородской постройки
имеют завершение в виде аркатурного пояса на консолях, имеющего треугольные
арки.
Подобные ниши,
заканчивающиеся аркатурным поясом на консолях, хорошо известны в памятниках
прибалтийской кирпичной готики ХIII – ХV вв. Наиболее распространены ниши с
двойным завершением (церкви в: Нипарс (кон.ХIII в.,
Штральзунд, Северная Передняя Померания), Боллевике, (после 1331 г., Мюритц,
Мекленбург –Передняя Померания), в Гростеде (ХV в., Западная Зеландия, Дания),
Хальстеде (ХIV в.Лолланд, Дания), Керуме (кон. ХV в., Ассенс, Южная Дания),
Санкт Иоганн в Бремене (ХIV в.), Аллерупе (ХIV - ХV
вв., Оденсе, Дания) и т. д.). Существуют церкви, где такие
ниши включены в более сложные композиции: в церкви Марии в Хельсиноре (вт. пол.
ХV в., Зеландия, Дания) и церкви в Пильсуме (ХV в. Крумнхерн,
Остфрисланд). Известны и ряды ниш с тройным завершением (на башне церкви
в Сондерби ХV в. Ассенс, Южная Дания). Однако, все перечисленные выше примеры, как и многие другие, нами
не указанные по причине широкой распространенности этой формы и ее
вариативности, имеют форму аркатуры, т.е., на консоль опирается арочка
(стрельчатая или, из – за маленьких размеров, неопределенной формы).
Ниши с завершением в виде двойных треугольных арок, опирающихся в центре на
консоль известны нам в церкви деревни Любов (пер. треть ХIII в.,
Северо–Западный Мекленбург) церкви св. Петра в Альтентрептове (пер.пол. ХV в., Демин, Передняя Померания), церкви в
Бланкенхагене (ХIII – ХIV вв., Бад Доберан, Росток)
Полная аналогия нишам новгородской звонницы известна нам только на одном
памятнике – внешнем фасаде башни Кутор в Ростоке (1262 – кон. ХIV в.). Ниши башни Кухтор расположены в верхней трети
фасада, отделенные от нижележащей части (массивной гладкой стены с проемом
ворот и двумя нишами по бокам) двойным поясом поребрика. Ниши
с двойной аркадой, сгруппированы в композицию из сдвоенных
справа и слева и строенная в середине. В Новгороде заметен тот же прием
некоторого выделения центра, но там он связан с большей шириной центральных
пролетов. Новгородские ниши отличаются несколько меньшей контрастностью
пропорций и наличием полочки – уступа в треугольной части. В целом, как по
своим архитектурным формам, расположению на фасаде постройки, так и по
характеру самого архитектурного решения, (крупные ниши на широкой плоскости
стены, обращенной в сторону открытого, не затесненного постройками пространства,
в Новгороде – на Волхов, в Ростоке – на дорогу на Бютцов и Верле, впрочем, в
конце ХIV в. ворота были замурованы), памятники, на
наш взгляд очень схожи (21).
Интересно, что на
внутренней, городской стороне башни Кутор находится ряд вытянутых стрельчатых
ниш. Такие ряды ниш весьма распространены в прибалтийской кирпичной готике ХIII – ХV вв. Они используются на фасадах городских башен
ганзейских городов (Мюлентор в Трибзес, кон. ХIII в.,
Штайнтор в Мальхине, ХIV в.; Мюлентор и Штральзундертор в Гриме, ок. 1320 г.,
Ростокертор в Рыбнитце – Дамгартене, ок. 1430г.; Книпертор в Штральзунде, нач.
ХV в., Штейнтор в Анкламе, 1450 – е гг.,
Бранденбургертор в Альтентрептов, ок. 1450 г., Фридлендертор (главная башня) в
Нойбранденбурге, тр. чет. ХV в. Мекленбург – Передняя
Померания). Более ранние ниши плоскостные, ниши ХV
в., как правило, сложнопрофилированные и более пластически выразительные.
Глухие аркады со
стрельчатыми арками и треугольными фронтонами над ними известны нам на фасаде
собора Богоматери в Кульме (Хелмно, 1280 -1320 гг.), на башнях собора в
Старгарде ин Поммем (Щецинском, ХIV – ХV вв.), тамбуре
западного фасада собора Фрауэнбурга (Фромброк, 1329 -1388 гг.) или фасаде т.н.
«Дома Коперника» в Торне (Торунь, ХV в.). Формы новгородского памятника несколько
отличаются от достаточно стандартных форм немецких памятников. Фронтоны на
звоннице ниже и «площе» западноевропейских и не имеют подчеркнутой
«остроконечности». Однако, организация перехода вертикальной тяги – стойки в фронтон в них такая же.
Такая иконографическая
форма, как трехлопастная килевидная арка получила на Руси широчайшее
распространение в декоративно-прикладном искусстве и миниатюре. Однако примеров
ее использования в архитектуре вплоть до XVI в. нам
известно очень мало.
Исключение составляют
лишь несколько случаев. Арки колончатого пояса Георгиевского собора
Юрьева-Польского 1230-х гг., обрамление окон церкви в Городне (Вертязине) XV в.
или майоликовые ниши в соборе Дмитрова первой трети XVI в. мы не рассматриваем,
так как указанные примеры, хотя и имеют в своей основе техлопастную килевидную
форму, но совершенно не похожи на рассматриваемые нами ниши.
Однако,
именно такая форма хорошо известна и часто используется в памятниках
архитектуры северонемецкой кирпичной готики. Таковы аркады
фасада ратуши в Стендале (пер. пол. ХV в. Саксония Ангальт), башни Нойштадтертор в Тангермюнде (ок.
1450 г., Стендаль, Саксония Ангальт), Ноестор в Нойбранденбурге (пер. пол. ХV в. Мекленбург – Передняя Померания). Последний пример
также важен и для понимания организации пластики фасада, т.е. соотношения
фасадных плоскостей, устройства и размещения тяг – валиков и их формы.
Наиболнее близким примером к системе организации фасада звонницы мы видим на
фасаде церкви обители Бёрстель (ХIV в.(?), Оснабрюк,
Нижняя Саксония) (22). Здесь мы видим практически все элементы архитектурного
декора, которые использованы в украшении западного фасада новгородской
звонницы. Трехлопастная ниша (в Новгороде – со килевидным
(стрельчатым) завершением, в Бёрстеле – с полукруглым) оформлена четвертным
валом, плоские лопатки опираются на отлив стены и на них наложены одиночные
полукруглые тяги, которые поддерживают в Новгороде – треугольные фронточики
(вимперги), в Бёрстеле – аркатуру фронтона. В немецком памятнике мы
видим и ассиметричное опирание маленьких стрельчатых
нишек на консоли, как в боковых частях западного фасада звонницы, и ритмический
ряд этих нишек в соединении с «большой» аркатурой и, даже, простые
одноуступчатые ниши с консолями, как на восточном фасаде звонницы. Таким образом,
в этом памятнике сконцентрированы почти все архитектурные формы (за исключением
треугольных фронтонов), которые использованы в украшении Софийской звонницы.
Консоли, на которые
опираются треугольные фронтончики ниш восточного фасада и крайние арки на
западном фасаде, появляются в Новгороде в церкви 12 Апостолов 1455 г.
Ниши с консолями между
ними часто используются в новгородской архитектуре в XVI в., но это маленькие
ниши на барабанах церквей, и они имеют несколько иные формы, чем на звоннице.
Мы не нашли прямых
аналогий в немецких памятниках горизонтальной тяге – капители,
«перехватывающей» плоскую лопатку. Однако, сам тектонический смысл этой «капители»
делает невозможной ее присутствие в новгородской архитектуре ХI – ХV вв., в то
время, как для позднероманской и готической
архитектуры это совершенно естественно.
Архитектурная декорация
Софийской звонницы совершенно отлична от остальной
архитектурной декорации в Новгороде, в основу которой положен фундаментальный
принцип пластического контраста стены и декора при главенствующей роли стены
как плоскости. Этот принцип, возникший в середине XII в., остается неизменным и
главным признаком в новгородской архитектуре вплоть до начала XVIII в.
Архитектурный декор в
Новгороде бывает либо « наложенным» на стену, либо «вынутым» из нее. При
взгляде на любой фрагмент любой новгородской постройки вы всегда уверенно
можете сказать, где здесь плоскость стены, и какой тип декора, «наложенный» или
«вынутый», здесь использован. Как правило, между декором (относительные размеры
которого невелики, а выпуклость или заглубленность сравнима с этими размерами)
и стеной (на широкой, равномерно побеленной плоскости, которой находится этот
декор) контраст очень велик.
Сам принцип расположения
декоративных элементов – полуциркульных, стрельчатых и треугольных ниш,
кирпичных крестов, всевозможных кирпичных тяг над окнами и нишами,
разбросанных, «плавающих» по поверхности стен и не составляющих больших
композиционных систем, жестко структурирующих фасад, подчеркивает плоскость стены как начало координат, как систему отсчета. Даже когда
в 60-е гг. XV в. кирпичный декор, как кружево покрывает верхние части стен, он
создает сильнейший контраст с
нижележащими частями здания, не имеющими никаких украшений.
Возвращаясь к основной
теме нашей работы, внимательно вглядимся в кирпичную декорацию среднего яруса
звонницы. Воплотились ли в ней только что изложенные основные признаки
пластической традиции новгородского декора?
Декор восточного фасада
сделан совсем не по-новгородски: шесть больших, широких ниш равномерно
распределены по фасаду, их размеры почти равны расстоянию между ними.
Параллелей такой метрической организации фасада, таким крупным нишам со сложным
завершением новгородская архитектура не знает ни в XV, ни в XVI вв.
Если все же ниши
восточного фасада еще можно приписать русским мастерам, то ниши западного уже
не оставляют места для сомнения по поводу их происхождения. Таких декоративных
фризов в русской архитектуре XV-XVI вв. мы не знаем.
Прежде всего, следует
заменить, что в декоре звонницы соотношение плоскости стены и «наложенного» на
нее декора совершенно противоположена описанным выше
принципам. На «первичную» стену наложена трехлопастная килевидная арка, которая
находится в вытянутой нише, на которую, в свою очередь, «наложена» аркатура из
тонких колонок и треугольных арок. Колонки в уровне пят трехлопастных арок
перетянуты горизонтальной лентой-поясом с полувалом. Такие же пояса отмечают
верх и низ изучаемого нами декоративного фриза. Отчетливо видно, что в построении
декоративного фриза наслоение форм приводит к тому, что стена начинает как бы
«вибрировать», теряет роль пластической доминанты.
Как добросовестный
исследователь, Ю.Э. Крушельницкий не мог не отметить необычный для Новгорода
сложный, неконтрастный характер декора, но отнес его на счет влияния московской
архитектуры. Однако в Москве трудно найти какие-либо образцы для подобных
архитектурных форм. «Итальянизирующие» постройки в Москве имеют принципиально
другой характер пластики, а «готицизирующих» в духе «Baсkstеingotik»
там просто нет.
Как мы уже отмечали,
метрический характер организации фасада для Новгорода не совсем обычен, равно
как и композиционный прием, когда зажатый между двумя карнизами ярус полностью
покрывается сложноорганизованным декором.
Переходя к
рассмотрению того, как выполнена каждая форма в отдельности, заметим, что и
здесь есть архитектурные элементы, никогда не встречающиеся в новгородской
архитектуре. Это – широкие лопатки-простенки между нишами, посередине которых
проходит токая вертикальная тяга. Такой прием в русской архитектуре неизвестен,
зато в готике, когда одна тяга или пучок тяг накладывается на плоскость столба,
известен хорошо. Стоит обратить внимание и на несимметричное построение консоли
в южной части западного фасада, обнаруженное Крушельницким. В
русской архитектуре такой прием тоже не используется, но в готике, например,
при устройства архивольта над окнами разной высоты или при оформлении фронтона,
применяется достаточно часто. (См. указанные примеры:
Апен, Бёрстель, Хельсинор и т.д.).
Трудно представить для
Новгорода устройство основания ниши в виде наклонной плоскости («отлива»), как
то сделано на Софийской звоннице. Неизвестны в
новгородской архитектуре XI-XV вв. и четвертьколонки в нишах. Также не
по-новгородски сделаны и «капители» тяг-колонок, на которые опираются
треугольные арки. Эти капители имеют вид кирпича, в котором сделаны полукруглые
выемки. Такие мелкие архитектурные детали для Новгорода, на наш взгляд,
совершенно нехарактерны. Конечно, нельзя не отметить существования в Новгороде
в конце 1540-1550-х гг. архитектурной манеры, в которой килевидные формы ниш с
использованием четвертьколонок в них сочетаются с метрическим построением
фасадов. Однако в этих сооружениях, все архитектурные формы упрощены и
отличаются большей монументальностью по сравнению дробным декором звонницы.
Ю.Э. Крушельницкий никак
не прокомментировал различие в размерах кирпича рассматриваемого нами
кирпичного фриза и находящихся над ним столбов, принадлежность которых XVI в.
не вызывает сомнения (5 х 11 х 24 см и 9 х 13 х 27 см). Кирпичи меньшего
формата вполне соответствуют формату кирпичей ХV в.
(23). Существенно, что геометрическое оси столбов XVI
в. не совпадают с осями ниш обоих фасадов, причем сами ниши точно совпадают
между собой.
Изложенный материал
позволяет, как нам кажется, пересмотреть мнение Ю.Э. Крушельницкого и
поддержавших его исследователей об одновременности строительства кирпичных
частей Софийской звонницы – яруса, декорированного нишами, и существующего
яруса звона.
Возникает вопрос, когда
же был сделан ярус звонницы, декорированный нишами. Ранее уже было показано
(24), что сооружение из плитняка, не могло быть завершено,как
считал Ю.Э. Крушельницкий, арками с пролетом 6 м., так как в завершенном виде
оно не могло иметь никакого функционально значения. Кроме того, нельзя не
заметить, что в таком виде звонница главной церкви Новгородской епархии, второй
по богатству и значению епархии русской церкви, должна была иметь весьма
скромный вид. А ведь именно в это время в Новгороде нарастает тенденция к
увеличению декоративного богатства фасадов, кирпичный орнамент, как ковер,
покрывает фронтоны новгородских церквей. Евфимий II последовательно, в течении двадцати лет перестраивает Владычный двор, который к концу
его святительства стал сравним с резиденциями церковных и светских владык
Европы. Колокола необходимые для церковной службы, олицетворяли собой мощь и
величие их ктиторов. В северо - западной Европе именно
с ХV в., а особенно со второй его половины начинается своеобразное
«соревнование» колоколов в размерах и наборах. Но большое отличие русской
архитектуры от европейской
заключается в том, что там этот процесс не вызвал появления специальных типов
подколокольных сооружений, родоначальником которых стала звонница Софийского
собора и колокольня Ивана Великого.
Итак, мы можем
предположить, что архиепископ Евфимий II задумал и осуществил строительство
звонницы и, вероятно,
отливку колоколов в 1455 – 1456 гг. силами немецких мастеров, хорошо знавших
современные им памятники Северной Германии (Фрисландии, Ольденбурга, Шлезвига,
Померании, Бранденбурга и Орденских земель). Повидимому, достаточно очевидно,
что звонница представляла собою тип фрисландской двухъярусной колокольни «с
параллельными стенами», но, как бы удвоенной, т.е. имеющей шесть
а не три пролета. Пролеты звонницы реконструируются в размерах 2.4 х 3.5 м в
двух центральных проемах и по 2 х 3.5 м. в четырех боковых. Эти размеры
получены из размеров ниш восточного фасада, которые, в свою очередь соотносятся
со столбами из плитняка, сохранившимися в массиве кладки звонницы. Больший
размер двух центральных ниш хорошо корреспондируется с общением летописи об
отливке Евфимием двух больших колоколов. Четное количество проемов не имеет
аналогий в русской архитектуре, но в памятниках немецкой кирпичной готики такие
решения встречаются (25).
Все исследователи,
писавшие о звоннице, совершенно не интересовались способом звона, производимом на ней. Только С.В. Трояновский и Л.А.
Корчагина упомянули об этом (26). В позднейшее время, с ХVII
в. и по сей день звон производится с верхней площадки пристройки ХVII в.
веревками привязанными к языкам неподвижных колоколов. Однако, очевидно, что в
ХV и, может быть, в ХVI веках на Софийской звоннице
звонили очепным звоном. В.В.Кавельмахер считал, что нашел гнезда от очепных
колоколов на Софийской звоннице (27). Наличие декоративного фриза на западном
фасаде звонницы, независимо от того, каким временем датировать этот фриз, ХV в.
или ХVI в., исключает возможность осуществлять
звон иначе, чем очепным способом. То, что в Новгороде в ХV
в. звонили очепами, имеет косвенное подтверждение в изображении звонницы у церкви
Спаса на Ильине на иконе «Знамение от иконы Богородицы» сер. ХV в. (28), где хорошо видны очепы и привязанные к ним
веревки. Можно предположить, что площадка для звонарей располагалась ниже
аркатурного фриза западного фасада и обнаруженные Ю.Э. Крушельницким пилоны из
плитняка в составе стен поздней пристройки ее поддерживали. В этом случае,
колокола должны были быть установлены в западной трети глубины каждого проема.
Наиболее гипотетичной в
нашей реконструкции представляется завершение звонницы, основанное только на
ряде рассуждений. Метрическая организация композиции яруса звона (разницу в
размерах центральных и боковых проемов, вероятно, можно не учитывать) и четное
количество проемов, предполагает, на наш взгляд, аналогичную логику построения
завершения. Такие метрические, одинаковые по размерам и форме завершения в виде
череды треугольных фронтонов были особенно популярны в Брауншвейге в памятниках
ХIV – ХV вв. (29), но известны и в других местах (30).
При таком решении по краям фасадов должны были бы появиться пинакли,
компенсирующие, в том числе, разницу в геометрии фасада (отсутствие следующего
фронтона). На торцах звонницы тоже должны были быть устроены
фронтоны и в таком случае ее завершение начинало бы напоминать
архитектурную композицию некоторых немецких проездных башен (31).
Для косвенного
подтверждения реконструкции завершения Софийской звонницы в таком виде хотелось
бы привести еще несколько соображений. Уже через три года после строительства
звонницы, в 1458 г. в Новгороде строиться церковь, имеющая в виде завершения
ряд почти одинаковых треугольных фронтонов над четырьмя закомарами. Это церковь
св. Ивана на Опоках.(32). Такого типа завершений русская архитектура до этого
времени не знала и их появление невозможно объяснить «саморазвитием формы». Две
следующие по времени церкви с сохранившимся до наших дней завершением четного
числа закомар – собор Хутынского монастыря 1515 г. и церковь Жен Мироносиц 1510
г. также имеют треугольные фронтоны, причем, в Спасо – Преображенском соборе по
углам здания были устроены пинакли, появление которых совершенно загадочно.
Если же наша реконструкция звонницы близка к действительности, то становится
понятным, откуда итальянский зодчий, строитель
этого собора, мог взять эти пинакли (33).
Звонница Софийского
собора, возведенная архиепископом Евфимием IIЮ
простояла всего 75 лет. Тем не менее, она, по-видимому, не только стала
родоначальником определенного типа русских колоколонесущих сооружений, но и
оказала некоторое влияние на развитие новгородской архитектуры в ХV – ХVI вв.
Список иллюстраций к статье Д.А.
Петрова «ОБ АРХИТЕКТУРНОМ ДЕКОРЕ ХV ВЕКА ЗВОННИЦЫ
НОВГОРОДСКОГО СОФИЙСКОГО СОБОРА».
Илл. 1.Современное состояние Софийской звонницы.
а. Восточный фасад звонницы.
б.
Западный фасад звонницы.
Илл. 2. Поэтажные планы и разрез звонницы. По В.А. Ядрышникову.
Илл. 3. Кирпичные звонницы Ост
Фрисляндии ХIV – ХV вв.
а. Вене
б. Холтроп
в. Энгерхафе
г .
Лопперсум
Илл. 4 Западные башни церквей.
а. Собор в Хильдесхайме.
б. Собор в
Миндене.
в. Церковь в Мелкове.
г. Церковь в Шонхаузене.
Илл. 5 Фридландертор в Нойбранденбурге, башня захаба.
Илл. 6. Завершение здания Ратуши в Штральзунде.
Илл. 8. Обмерные чертежи Софийской звонницы. 1948 -1949 гг.
По Ю.Э.Крушельницкому.
а. Фрагмент западного фасада.
б.
Фрагмент восточного фасада.
Илл.9. Ниши с консолями на фасадах
немецких построек.
а. Церковь в Керуме.
б.
Ноештадтертор в Тангермюнде.
в. Церковь в Сондерби.
Илл. 10. Кутор в Ростоке.
а. Внешний фасад.
б.
Внутренний фасад.
Илл. 11. Аркатурные фризы на
фасадах немецких построек.
а. Грейвсвальдертор в Гриммене.
б.
Ростокертор в Рыбнитце.
в. Фридландертор в Нойбранденбурге,
главная башня.
г. Ноестор в Нойбранденбурге.
Илл.12. Построение архитектурных форм на фасаде Софийской звонницы
(реконструкция Ю.Э. Крушельницкого) и церкви обители Бёрстель.
Илл.13. Гипотетическая реконструкция Софийской звонницы на 1456 г.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский