|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
С.С.
Подъяпольский
Ферапонтов монастырь
(краткий исторический очерк)
Кирилло-Белозерский и Ферапонтов монастыри тесно связаны
между собой уже с самого возникновения. Основатель Ферапонтова монастыря монах
Ферапонт прибыл вместе с Кириллом на Белоозеро из Симонова монастыря в 1397
году и поселился с ним на берегу Сиверского озера. Однако уже через год он
отделился от Кирилла и основал свой монастырь в двадцати километрах к
северо-востоку от Кириллова, среди живописной местности, на невысоком холме
между Бородаевским и Паским озерами. Ферапонт пробыл на Белоозере недолго:
через 10 лет он был вызван князем Андреем Дмитриевичем, младшим братом
Московского великого князя Василия, в Можайск для основания там нового
монастыря, известного под именем Лужецкого.
Ко времени отъезда Ферапонта монастырь оставался скромной
обителью, насчитывавшей около полутора десятков монахов и намного уступавшей
начинавшему богатеть Кириллову монастырю. Более интенсивный рост Ферапонтова
монастыря начался позднее, в середине XV столетия, когда им управлял выдающийся
церковный деятель Мартиниан. Пользовавшийся авторитетом в церковных кругах, он
не оставался в стороне от участия в делах политических. В 1447 году князь
Василий II Темный посетил Ферапонтов монастырь и получил благословение
Мартиниана на поход против овладевшего Москвой Дмитрия Шемяки. В благодарность
за поддержку Василий II распорядился перевести Мартиниана в игумены
Троице-Сергиева монастыря.
Мартиниан был человеком просвещенным. Со времени его
игуменства Ферапонтов монастырь наряду с Кирилловым стал важным центром
книжного дела. Знаменателен следующий эпизод: в 1489 году новгородский
архиепископ Геннадий, которому для борьбы с еретиками потребовались редкие по
тому времени церковные книги, послал за ними в Ферапонтов монастырь. Мартиниан,
похороненный в 1483 году в монастыре и около 1550 года причисленный к лику
святых, наряду с Ферапонтом считался впоследствии покровителем монастыря.
Из Ферапонтова монастыря вышли и другие крупные церковные
деятели. С одним из них, ростовским епископом Иоасафом, происходившим из
знатного рода князей Оболенских и в прошлом ферапонтовским иноком, принято
связывать начало каменного строительства в монастыре. Возвращение оставившего
ростовскую кафедру епископа в Ферапонтов совпало с пожаром, уничтожившим многие
монастырские постройки. Последовавшее за этим сооружение сохранившегося до
наших дней каменного собора Рождества Богородицы вряд ли обошлось без помощи
Иоасафа, тем более, что имеется рассказ о том, что во время пожара в его келье
чудом уцелело некое "сокровище", предназначавшееся для монастырских
нужд. Предполагают, что именно Иоасаф пригласил в монастырь для росписи собора
Дионисия, крупнейшего художника Московской Руси.
Если строительная деятельность Ферапонтова монастыря в XV -
XVI веках не может идти в сравнение с грандиозным строительством Кириллова
монастыря, то все же ее масштабы были по тому времени значительны. К середине
XVI века монастырь уже имел несколько каменных зданий: собор, трапезную,
казенную палату.
В 1614 году, когда Ферапонтов монастырь захватили казацкие
отряды, его постройки подверглись сравнительно малому разорению. Однако экономический
упадок, связанный с литовским нашествием, задержал дальнейшие строительные
работы более чем на два десятка лет. К 1640-м годам относится кратковременный
период нового подъема монастыря, вызвавший оживление каменного строительства.
Вслед за этим начался постепенный упадок всего монастырского хозяйства.
Характерно в этом отношении показание сосланного сюда во второй половине XVII
века патриарха Никона: "Жизнь в Ферапонтовом монастыре скудная, вотчинка
за ним небольшая и крестьянишки обнищали до конца".
Пребывание Никона в Ферапонтовской ссылке, продолжавшееся с 1666 по 1676 год,
также немало способствовало разорению монастыря. Сосланный сюда после
низложения его церковным собором, Никон не хотел считаться со своим падением и
требовал воздаяния себе патриаршеских почестей. Этому способствовала
неопределенность его положения. Периоды строгого, почти тюремного заточения
чередовались со всевозможными поблажками и льготами. Опальный владыка не
переставал надеяться на скорое возвращение, а монастырские власти вынуждены
были считаться с капризами избалованного властью старца. Достаточно сказать,
что для Никона выстроили по его указаниям какие-то особые хоромы - "кельи
многие житей с двадцать пять", со "сходами и всходами". На
строительство этих келий истратили немалую по тем временам сумму - 672 рубля.
По распоряжению Никона среди Бородаевского озера соорудили из камней
искусственный остров, имевший форму креста. К столу бывшего патриарха
доставлялись осетры, яблоки, арбузы. С девяти монастырей на его содержание
ежегодно взимались всяческие припасы, а позднее - деньги в размере 839 рублей.
В 1676 году, после смерти Алексея Михайловича, положение
Никона в монастыре резко ухудшилось. Патриарх Иоаким, его давний враг,
предъявил ему многочисленные обвинения, в числе которых было и обвинение в
сношениях с посланцами Степана Разина. Никона перевели под усиленный надзор в
Кириллов монастырь, где он пробыл еще пять лет, почти до самой смерти.
С конца XVII века Ферапонтов монастырь находился на грани полного разорения. В
1798 году его упразднили, а церкви сделали приходскими. В XVIII и XIX веках
древние монастырские здания подвергались перестройкам, многие из них сломали. В
1857 году вместо деревянных монастырских стен их обнесли невысокой оградой,
частично сохранившейся до сего времени.
В начале нашего века, в связи с 500-летием со времени
основания, монастырь вновь ненадолго открыли, но уже как женский. При
подготовке к открытию начали новую перестройку, приостановленную вмешательством
Императорской археологической комиссии. Тогда же внимание ученых привлекли
замечательные росписи Рождественского собора, которым была посвящена вышедшая в
1911 году монография В.Т. Георгиевского. В 1908 - 1915 годах в монастыре
проводились значительные восстановительные работы, завершенные уже в 1920-е
годы. Реставрационное исследование было начато выдающимися знатоками
древнерусского зодчества П.П. Покрышкиным и К.К. Романовым, непосредственно
руководил работами А.Г. Вальтер, а позднее В.В. Данилов. Особое внимание было
уделено фрескам Рождественского собора, которые частично укрепили. После этого
реставрационные работы надолго прекратились и были возобновлены только в 1970-е
годы.
Ансамбль памятников Ферапонтова монастыря XV - XVII веков
вместе со стенописью Дионисия в 2000 году был внесен в Список всемирного
наследия ЮНЕСКО. Здесь располагается филиал Кирилло-Белозерского
историко-архитектурного и художественного музея-заповедника Музей фресок
Дионисия.
Архитектурные памятники Ферапонтова монастыря
Собор Рождества Богородицы стал
первой каменной постройкой не только Ферапонтова монастыря, но и всего
Белозерского края. Сооруженный в 1490 году, шестью годами раньше кирилловского
Успенского собора, он имеет с ним много сходных черт. Внутренняя структура с
повышенными арками под барабаном, завершение четверика храма тремя ярусами
кокошников, в каждом из которых на фасад выходило по три кокошника, одинаково
расположенные орнаментальные пояса, включавшие тот же балясник и керамические
плиты с растительным орнаментом, перспективный портал с килевидным завершением,
вытесанный из естественного камня, и многие другие общие приемы говорят о
близком родстве архитектуры обоих памятников, возможно построенных одним
мастером.
Однако при большом сходстве декоративных приемов их
архитектурный образ весьма различен. В отличие от массивного, несколько
приземистого Успенского собора, увенчанного громадным каменным барабаном и
создающего впечатление богатырской мощи, собор Рождества Богородицы имеет
легкие, стройные пропорции, подчеркнутые постановкой здания на подклете, и
завершается небольшим изящным барабаном. Особое внимание уделили строители
западному фасаду, украсив его проходящим над цоколем дополнительным рядом
керамических плит с изображением фантастическим животных и заполнив кирпичным узорочьем
все поле закомар. Другие фасады оформлены более скромно. Так, например,
обрамление южного и северного порталов состоит из нескольких уступов кирпичной
кладки, как это бывало еще в домонгольском зодчестве. Но и здесь строители
собора очень скупыми средствами, включив в кладку керамические балясины,
придали порталам ту особую изысканность, которой отмечена вся архитектура
собора. Еще одним отличием от Успенского собора является устройство второго,
малого барабана с главой над юго-восточным углом собора, где находился
Никольский придел.
Нам неизвестно, когда именно собор был опоясан каменными
папертями, но к середине XVI века они, несомненно, существовали. Паперти более
поздние, чем собор; это следует из того, что они сложены из другого кирпича, а
штраба, пробитая при устройстве их кровли, на западном фасаде перерезает
живописную композицию. Паперть сразу же выстроена двухъярусной. Низ ее был
глухой, вверху с западной и южной сторон она имела вид сводчатой галереи с
большими, сгруппированными по две, арками. Покрытие паперти было пощипцовым:
каждому пряслу стен собора соответствовала своя ячейка со своей двускатной
кровлей. Северная часть паперти отделялась стеной и вместо больших арок имела
маленькие окошки.
На северо-западном углу наверху прежде существовала палатка
для часов, в которые вела узкая каменная лестница. Внешнюю стену палатки слегка
вынесли вперед на каменных консолях, сохранившихся до нашего времени. В толще
стены рядом с лестницей выложена вертикальная шахта, куда опускались часовые
гири.
В позднейшее время облик собора сильно изменился. Сначала с
южной стороны пристроили придел Мартиниана, позднее в храме растесали окна,
устроили четырехскатную кровлю, закрывшую яруса кокошников, барабан увенчали
вычурной барочной главой, сломали своды паперти и верх ее стен вместе с часовой
палаткой, южную часть паперти переделали в ризницу. Во время проводившихся в
начале нашего века реставрационных работ восстановлена первоначальная форма
оконных проемов.
Собор Ферапонтова монастыря стал всемирно известен благодаря сохранившимся в
нем стенным росписям Дионисия. Слава этого мастера была велика. Его называли
"изящным и мудрым иконописцем", его иконы наряду с произведениями
Андрея Рублева сделались предметом собирания уже в начале XVI века, специально
отмечались в монастырских описях.
О принадлежности ферапонтовских росписей кисти Дионисия
говорит сохранившаяся над северной дверью собора древняя надпись, которая
кончается словами: "а писци Деонисие иконник с своими чады. О владыко
Христе, всех Царю, избави их, Господи, мук вечных". Такая подпись мастера
- редчайшее явление в русской живописи того времени, она свидетельствует о
высоком самосознании художника. "Чады" Дионисия, о которых упоминает
надпись, - это его сыновья Феодосий и Владимир. Другие работы Владимира до нас
не дошли, о них мы знаем только по скупым строкам описей. Феодосий же был одним
из ведущих московских живописцев в первой трети XVI века. В 1508 году
руководимая им артель расписала великокняжеский Благовещенский собор Московского
Кремля. Феодосию принадлежат также превосходные миниатюры Евангелия 1507 года
из Публичной библиотеки.
Историки искусства неоднократно делали попытки выделить руку
каждого из трех ферапонтовских мастеров. Однако эту задачу разрешить никому не
удавалось. Высказывалось мнение, что она вообще неразрешима и что все три
мастера сообща работали над каждой композицией, разделив между собой работу,
чем и объясняли то поразительное сходство стиля, каким отличается роспись.
Технико-технологические исследования последних лет дали новый фактический
материал, возможно, приближающий нас к решению этой проблемы. Обнаруживается
разница в подборе пигментов и приемах письма в разных частях храма. Поражает
удивительная скорость выполнения росписи. Наблюдения над штукатурными швами
показывают, что весь ее нижний ярус, кроме алтаря, был выполнен на пяти кусках
штукатурки. Это значит, что, работая водяными красками по сырой штукатурке,
мастера должны были за пять дней, по меньше мере, выполнить рисунок всех
композиций и сделать основную прокладку цветом. На самом крупном из этих
участков изображено 33 фигуры и 44 лика! Нет сомнения, что ведущая роль
принадлежала здесь Дионисию как главе артели.
В надписи на стене собора дата оказалась полустертой, что
вызвало споры среди специалистов. В настоящее время все сошлись во мнении, что
стенописные работы продолжались 34 дня, с 6 августа по 8 сентября 1502 года
(эта дата впервые была предложена вологодским ученым Н.И. Федышиным). К этому
времени Дионисий был уже знаменит. Еще в 1482 году он возглавил артель,
написавшую иконы для иконостаса незадолго до того построенного Успенского
собора Московского Кремля, главного храма Московской Руси. Это означало
признание Дионисия ведущим московским мастером. Росписи собора Ферапонтова монастыря
являются самым вдохновенным произведением этого замечательного мастера.
Росписи в целом довольно хорошо сохранились, однако для правильного
представления об их первоначальном колорите нужно учитывать некоторые изменения
красок, произошедшие со временем. Голубые фоны и белесовато-зеленые поземы
первоначально выглядели темнее и насыщеннее по цвету. Специалисты до сих пор
еще не пришли к единому мнению относительно красного цвета в росписи: был ли он
более интенсивным. В любом случае, первоначально вся живопись была ярче.
Вместе с тем Дионисий широко использовал и разбеленные
краски, особенно в изображении архитектуры и горок. Сочетанием плотных красок
одежд и прозрачных фонов достигается особый декоративный эффект: цветовые пятна
фигур четче выделяются, в них особую роль приобретают линии контура, несущие
всегда большую смысловую нагрузку. Симметрично размещенные яркие пятна цвета
создают впечатление уравновешенности, статичности каждой сцены. Впечатление
богатства цвета Дионисий достигал чисто живописными средствами, располагая
сравнительно небольшим количеством красочных пигментов. Все они или почти все
были привозными. Красивая легенда о Дионисии, собирающем цветную гальку на
берегу Бородаевского озера для приготовления из нее красок, остается не более
чем легендой.
В ферапонтовских росписях больше всего поражает мастерство
композиции. Это относится и к каждой отдельной сцене, и к размещению всей
росписи в целом. Композиции отдельных сцен, как правило, центростремительны,
замкнуты внутри себя. Гибкие линии рисунка организуют движение взгляда зрителя,
не выходящее за пределы сцены. Склоненные навстречу друг другу фигуры, плавные
жесты, лаконичные линии рисунка образуют мерный линейный ритм. Этот ритм
обогащается отдельными перебоями, в него вплетаются архитектурные фоны, всегда
строго соразмерные фигурам.
Так же строго и логично организована система росписи собора в целом. Дионисий
исходит из архитектурных членений интерьера, подчиняя им размеры и пропорции
живописных композиций. Этим достигается гармония архитектуры и живописи, легкая
обозримость сцен. Здесь последовательно проведена идея посвящения храма
Богоматери. Эта тема открывается в росписи наружной западной стены собора, где
центральное место занимает композиция "Рождество Богородицы". Внутри
собора, посвященные Богоматери сцены занимают наиболее ответственные места. В
больших люнетах - это многофигурные композиции "Покров Богородицы",
"О Тебе радуется", "Что Ти принесем?", на щеке восточного
свода - "Богоматерь Знамение", в конхе центральной апсиды алтаря -
Богородица с Младенцем на троне. Целый ярус росписи отведен иллюстрациям
Акафиста Богоматери. Акафистный цикл начинается на внутренних гранях восточных
столпов, где размещены четыре композиции "Благовещения" -
своеобразная маленькая вступительная сюита; затем продолжается на внутренних
гранях западных столпов, завершая таким образом круг в подкупольном
пространстве храма. Повествование переходит в юго-западный, далее в
северо-западный углы собора и, наконец, образует еще один широкий круг, следуя
по южной стене, внешним граням западных столпов и по северной стене.
Кругообразное прочтение цикла как будто подчеркивает основные членения собора.
Это древнейшая иллюстрация Акафиста в русской монументальной живописи.
Другие части собора не связаны непосредственно с темой
Богородицы. В куполе - полуфигурное изображение Христа Вседержителя, в
простенках барабана - архангелы, ниже, в круглых медальонах - праотцы, в
парусах - евангелисты. Тематика этих частей росписи наиболее традиционна. Реже
встречаются в монументальной живописи композиции "Учения отцов
церкви", которые в ферапонтовском соборе занимают щеки северного, южного и
западного сводов. Подпружные арки заполнены круглыми медальонами с полуфигурами
святых, на сводах - притчи и сцены из жизни Христа. Западная стена по традиции
занята большой композицией Страшного суда. Нижний ярус росписей на северной,
южной и отчасти западной стене занимают изображения семи вселенских соборов,
тоже довольно редкие в русской монументальной живописи.
В алтаре изображены святители с литургическими текстами в
руках и дьяконы, поклоняющиеся евхаристическому Младенцу. В дьяконнике, где
помещался придел святителя Николая, представлены сцены его жития. Стиль выдает
руку менее искушенного мастера, зато полуфигурное изображение святого в конхе
принадлежит к наиболее совершенным образам всей росписи собора.
В живописный ансамбль входили и иконы иконостаса собора, написанные
одновременно со стенными росписями. 16 икон деисусного ряда, 7 икон пророков и
2 местные иконы находятся в настоящее время в Третьяковской галерее, Русском
музее и Кирилловском музее. Стенные росписи и иконы собора Ферапонтова
монастыря - признанная вершина творчества Дионисия. В их яркой красочности,
праздничной нарядности и торжественности, спокойной уравновешенности композиций
отразилась та эпоха национального самосознания, когда русский человек впервые
почувствовал себя гражданином крупного централизованного национального
государства, призванного сыграть роль единственного законного наследника падшей
под ударами иноверцев Византийской империи. Вместе с тем, зрителя привлекает в
этих произведениях и особый взгляд на мир, принадлежащий одному из крупнейших
мастеров русской средневековой живописи, его артистизм, только ему свойственное
сочетание изящества и умозрительности.
В 1530 - 1534 годах в Ферапонтовом монастыре была сооружена
церковь Благовещения с трапезной палатой. Ее постройка связана с посещением
монастыря великим князем Василием III, приезжавшим в 1527 году в Кириллов
монастырь молиться о даровании наследника. Массивная одностолпная палата и
церковь поставлены, как и обе кирилловские трапезные, по одной оси и подняты на
высокий подклет. Однако келарская палата, теперь разрушенная, примыкала к
трапезной не с запада, а с севера, нарушая симметрию. Сейчас от нее остались
хорошо читающиеся остатки стен и сводов. С юга к трапезной пристроена
перекрытая сводами паперть с большими открытыми арками в верхнем этаже. На
паперть вела каменная лестница. Рядом со входом с паперти в трапезную в стену
вделана каменная плита с высеченной на ней надписью, сообщающей о строительстве
и освящении храма. Внутри церковь выглядит несколько необычно. Она не имеет
отдельного помещения для алтаря и перекрыта низким куполом, опирающимся на
переброшенные в углах арочки. Над церковью возведен еще один ярус, в который из
храма ведет внутристенная лестница. Середину этого яруса занимает высокий
цилиндр, переходящий вверху в световой барабан. В него с разных сторон
открываются небольшие камеры, расположение которых, на первый взгляд, кажется
хаотичным. На южную и восточную стороны камеры выходят большими открытыми
арками, в которых прежде висели колокола. Объем церкви завершается тремя
ярусами кокошников и барабаном с главой. В целом устройства верха церкви в виде
звона очень напоминает завершение кирилловской церкви архангела Гавриила.
В подклете под церковью, трапезной и келарской располагались
хлебня и другие хозяйственные помещения. Теплом от хлебни через жаровые каналы
отапливался верхний этаж. Снизу в трапезную приносили пищу по узким лестницам,
скрытым в толще стен.
В XIX веке здание подверглось безжалостной перестройке. Тогда сломали
келарскую, уничтожили свод трапезной палаты, растесали окна, перестроили
паперть. Реставрация здания началась еще в 1908 году, но завершилась только в
последние годы. Восстановлены свод трапезной, прежняя форма окон, покрытие по
кокошникам.
При перестройке прошлого века церковь была превращена в
алтарь, и новый иконостас поставлен в прежней трапезной. Художественной
ценности он не представлял и при реставрации был демонтирован.
В XVI веку относится один из лучших памятников монастыря - Казенная палата,
прежде иногда ошибочно называвшаяся Сушилом. Палата представляет собой
массивное двухэтажное здание под двускатной кровлей, расположенное справа от
Святых ворот. Фасады здания решены по-разному. Западная стена, включенная в
линию монастырской ограды, прорезана узкими маленькими окнами, скорее
напоминающими бойницы. Окна южного фасада имеют обычное для того времени
наружное устройство в виде глубоких амбразур. Более богато обработан северный
фасад, обращенный к трапезной палате и собору. Его скупая, но выразительная
декорация сходна с декорацией трапезной. Окна украшены ступенчато западающими
арочками, а вверху выложен карниз из простых кирпичных консолей. Восточное
крыло здания было одноэтажным, но оно до наших дней не сохранилось. Внутри оба
этажа перекрыты сводами. Сообщаются они лестницей, проходящей в толще стены.
Наверху имеется отдельная небольшая камера, в которой хранились важные для
монастыря документы - государевы жалованные грамоты и купчие крепости. Казенная
палата - одно из лучших дошедших до нас гражданских сооружений XVI века.
Предельно скупыми средствами строители придали ему редкую выразительность и
монументальность.
От середины XVII века в монастыре сохранились два храма.
Один из них - церковь Мартиниана, построенная в 1640 году над гробницей
прославленного игумена. Церковь завершается большим каменным шатром. Памятник
сильно искажен поздними переделками. Некоторые следы его первоначального декора
видны на южном фасаде. Из наиболее грубых искажений можно отметить пристройку с
западной стороны совершенно новой трапезной (при этом в западной стене храма на
месте древнего портала пробит широкий проем), сооружение новой граненой апсиды
на месте древней, полукруглой, обвалившейся в конце XVIII века, и растеску
окон. При строительстве трапезной на ее западную стену перенесли старую
каменную плиту с надписью о строительстве церкви Мартиниана.
Иконостас в церкви - первой половины XIX века, довольно простой, с некоторыми
характерными ампирными мотивами. Его резьба имеет большие утраты. У северной
стены церкви в нише находится захоронение преподобного Мартиниана, который по
традиции погребен у южной стены собора, тогда еще деревянного. Захоронение
Мартиниана издавна служило местом поклонения и, вероятно, было отмечено
деревянным навесом или палаткой. Над могилой стоит деревянная резная
позолоченная рака. Вырезанный на ней текст сообщает об изготовлении раки в 1646
году и кратко излагает житие Мартиниана.
В глубине ниши на внешней стене Рождественского собора
имеется роспись, выполненная одновременно с росписью его интерьера. Средняя
часть этой композиции утрачена. Судя по описи XVIII века, здесь была изображена
сидящая на троне Богоматерь с Младенцем. Сохранились изображения предстоящих ей
в молении: архангела Михаила (слева), архангела Гавриила и св. Николая
(справа), а также фрагменты фигур двух коленопреклоненных в монашеских одеждах,
в которых есть все основания видеть Ферапонта и Мартиниана. Эта композиция
связана с захоронением Мартиниана, а изображение св. Николая напоминает о
придельной церкви этого святого, расположенной за стеной. Еще не
канонизированные в момент исполнения фрески преподобные молятся св. Николаю и вместе
с ним - Богоматери.
В 1649 году сооружено здание святых ворот, в верхнем этаже
которого расположены церкви Богоявления и Ферапонта. Своеобразная и живописная
композиция этого небольшого здания, увенчанного двумя стройными шатрами, с
примыкающей к нему с юга казенной палатой, образует главный фасад монастыря.
Церковь фланкирована двумя симметричными двухэтажными
пристройками. Одна из них, северная, сооружена в позднее время на месте прежних
каменных келий, часть стен которых включена в ее нижний этаж. Вторая
пристройка, древняя в основе, тоже сильно переделана, а ее стена со стороны
монастыря вообще новая. Сейчас в ней устроена лестница, ведущая в церковь.
Прежде наверх поднимались по деревянному крыльцу. В годы пребывания в монастыре
патриарха Никона церковь Богоявления служила ему домовой церковью. К ней вели
деревянные переходы от выстроенных Никоном хором.
Внутри обе церкви, объединенные в одно помещение, очень своеобразны. Иконостасы
поставлены вдоль длинной оси здания, оставляя свободным узкое пространство,
мало напоминающее внутренность храма. Увенчивающие здание каменные восьмерики с
шатрами поставлены над его серединой без всякой связи с системой перекрывающих
храм сводов. Их вес передается на стены при помощи остроумно размещенных разгрузочных
арочек.
К XVII веку относится также дошедшая до нас монастырская
колокольня. Она занимает место на середине каменного крытого перехода,
соединяющего паперти собора и трапезной. Судя по этому ее положению и
ориентации, она с самого начала была связана с переходом. Правда, существующий
переход вместе с пристроенным к колокольне крыльцом построен не ранее рубежа
XVIII - XIX веков, но он точно повторил трассу более раннего, существовавшего
уже в XVII столетии. Остатки его сохранились в нижнем этаже.
Ферапонтовская колокольня довольно архаична. Это сказывается
не только в простоте декорации, не характерной для колоколен XVII века, но и в
самом ее устройстве. Очень редки квадратный план звона и четырехгранный,
выглядящий несколько грубоватым, шатер. Тем не менее, некоторые детали, в
частности, профилировка карнизов, не позволяют отнести ее постройку к более
раннему времени.
Монастырь когда-то имел в своем составе и другие здания - поварню, погреба,
кельи. Некоторые из них строились из камня, но большая часть - из дерева. Все
они давно уже утрачены. Деревянной была и монастырская ограда с четырьмя
башнями по углам. С южной стороны она несколько отступала за пределы казенной
палаты. В целом же она более или менее совпадала с существующей, относящейся ко
времени бытования монастырских церквей как приходских. В значительной части она
выстроена заново уже в 1870 году. Немногочисленность сохранившихся построек
способствует еще большему слиянию ферапонтовских храмов с окружающим пейзажем.
Несмотря на то, что Ферапонтов монастырь имеет несравненно
более скромные размеры, чем его могучий сосед, архитектурное значение ансамбля
столь же велико. Памятники обоих монастырей создавались в одну историческую
эпоху, выражали одни художественные идеи и зачастую принадлежат одним и тем же
мастерам. Суровая, величественная крепость Кирилло-Белозерского монастыря и
живописный, поэтичный Ферапонтовский ансамбль в равной мере являются
замечательными памятниками высокой художественной и строительной культуры
Древней Руси.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский