|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Соколова Е.В.. Заселение Устюгской окрути (по материалам летописных источников и археологических исследований). В кн.: Великий Устюг. Краеведческий альманах. Вып. 3. Вологда, 2004. Все права сохранены.
Размещение электронной версии в открытом доступе произведено: www.booksite.ru. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2006 г.
Е.В. Соколова
ЗАСЕЛЕНИЕ УСТЮГСКОЙ
ОКРУТИ
(по материалам летописных источников и археологических исследований)
Устюгская* (*В
альманахе используется как современное написание «устюгский», так и
традиционное — «устюжский» (прим. изд.)) округа является одним из интереснейших
объектов на археологической карте Северо-Запада России. Традиционно принято
ограничивать ее территорию низовьями рек Сухоны и Юга, местом их слияния и
верховьем Малой Северной Двины. Древнейшая история края нашла отражение частью
в летописях, частью в фольклоре, но для того, чтобы получить подтверждение
описанных событий, необходимо активно привлекать и данные археологических
исследований.
В отечественной историографии Великий Устюг
известен прежде всего как северный форпост Древней Руси и один из крупнейших
опорных пунктов славянской колонизации Русского Севера, происходившей в период
с XI по XII век. По сей день спорными являются вопросы, связанные с
направлениями расселения славян, методами освоения территорий, путями
взаимодействия местной финно-угорской и пришлой славянской культур. Разные
периоды исследований породили множество гипотез — от классических (вариант
Вычегодско-Вымской и Устюгской летописей) до полуфантастичных. Все они,
предложенные разными учеными и основанные на разных видах источников,
заслуживают рассмотрения.
Основными интересами славян на северных окраинах
были прежде всего экономические выгоды. Доходный пушной промысел, удобные
транспортные и торговые пути, возможности установления даннических отношений с
местным населением — все это становилось ведущим фактором, подвигшим
первоначально небольшие военные отряды, а затем и массы рядового населения на
трудные переходы и организацию поселений и новых хозяйственных систем.
Кто же эти первые переселенцы? Именно этот
вопрос стал камнем преткновения и предметом споров многих поколений ученых.
Хрестоматийной версией истории основания города
Великого Устюга является вариант северных летописей: Устюгской, Двинской,
Вычегодско-Вымской и более поздних редакций летописцев Титова и Вологдина.
Все эти источники говорят об образовании
древнейшего города Устюгской округи «на горе, которая и доныне нарицается
Гледен... при устье реки Юга» князем Ростовским Всеволодом Большое Гнездо в
1178 году, а Устюг несколько десятилетий спустя появился «в месте, зовомом
Черный Прилук». Построил его сын Всеволода Константин1. Первоначальное место
для города было выбрано не случайно — «на высоком и безопасном берегу, с
которого удобно было видеть врагов и с ними братися»2. Отсюда склонность многих
исследователей вести название Гледена от глагола «глядеть»3. Существует и
другая версия: И. Токмаков, составитель историко-статистического и
археологического очерка о Великом Устюге с его уездом4, высказывает
предположение об основании города на месте древнего чудского поселения, однако
археологического материала, подтвердившего бы это предположение, до сих пор не
найдено5. С другой стороны, древнее городище, расположенное в месте слияния рек
Сухоны и Юга, мало исследовано, а значительная часть памятника утрачена
вследствие подмывания берега, которое фиксировалось еще в летописях в легенде о
перенесении города на другой берег. Кроме того, имела место и неоднократная
смена русла Сухоны (последняя произошла в 1807 году6). Судя по расположению
пойм, стариц и проток, старое русло Сухоны пролегало западнее современного и
образовывало подвижный изгиб, охватывавший Гледенскую горку почти на две трети
окружности7.
Однако современные исследователи все больше
склоняются к признанию новгородского приоритета в освоении Устюгской округи. В
пользу этой гипотезы приводятся различные доводы. Автор одного из первых
описаний города8 предлагает в качестве доказательства упоминания «Югорского
края» и населявшей его «югры» в басне о Юряте Тагоровиче, предположительно
созданной в XI веке, и территорий Подвинья (река Vina) на пути в легендарную
Бьярмию (Пармию) в скандинавских сагах. Он же предполагает, что сам топоним
«Юг» образовался от скандинавского «йогги» или «йок», что значит «река»,
предположительно привнесенного с северо-запада. Подобное явление могло
появиться только при тесном взаимодействии культур. Некоторые летописные
источники также содержат косвенные сведения о раннем взаимодействии новгородцев
с местным населением. Н. А. Макаров приводит следующие данные: в одной из
северных летописей под 1032 годом содержится рассказ о том, как новгородец Улеб
предпринял поход на «Железные врата» (верховья реки Вычегды) и вернулся с
неудачей9. Таким образом, мы можем говорить о том, что уже для этого времени
были характерны попытки установления торгово-оброчных отношений с населением
Подвинья. Уставная грамота князя Святослава Олеговича (1137) свидетельствует о
существовании новгородских погостов на Двине, Ваге и Пинеге уже в XII веке10.
Интересную формулировку содержит Двинская летопись под датой 1324: «В лето 6832
князь великий Юрий Данилович с новгородцы, шед, взял Устюг и поиде на Двину. И
тут прислаша к нему князи устюжски и докончаша мир по старине»11. Возможно,
речь идет о возобновлении данническо-от-купнических отношений, некогда
существовавших между устюжанами и новгородцами.
Великоустюгская летопись напрямую говорит о том,
что были «древние» времена, когда город находился «под областью великого князя
Святополка, Ярополка, Владимира Киевских и Новгородских»12.
Вместе с тем в летописях содержится
неоднократное упоминание о том, что новгородцы Устюг «повоевали и пожгли». По
мнению Н. А. Макарова, подобное явление с наибольшей долей вероятности было
связано с возрастанием конкуренции и борьбы за обладание богатейшим источником
драгоценного пушного меха и новым активным рынком сбыта13. По той же причине
появлялись под стенами города и вятичи, и вычегодцы, и двиняне, и булгары, и
чудь. Активные военные действия, разворачивавшиеся в данный период в пределах
Устюгской округи, нашли отражение в топонимах, среди которых одним из наиболее
показательных является топоним «Ратимировская» (от «мериться ратью»)14 —
название волости, окруженной легендами. Показательным источником служит грамота
Новгородского архиепископа Иоанна игумену Архангельского монастыря, найденная
Н. Суворовым в числе документов по истории российской иерархии15. Документ
подтверждает наличие новгородских монастырей на берегах Северной Двины. Этот
случай можно было бы считать единичным, если бы под датой 1385 в летописи
Титова не появилось сообщение о походе на Устюг отряда Пермской епархии,
отправленного Новгородским владыкой для укрепления влияния, однако уже довольно
развитый город сумел дать отпор, не подпуская врага под свои стены, на Черной
речке16.
Таким образом, мы получили достаточно оснований,
чтобы подвергать сомнению летописную версию главенства ростово-суздальских
князей на начальном этапе становления Устюга.
Однако было бы неверно напрочь отвергать всякую
роль их в дальнейшем развитии города. Именно при ростовских князьях начались
активная застройка и укрепление острога17. Об оказании непосредственной военной
помощи речь идет только после перехода Устюга во владение князя Ростовского
Константина Борисовича в 1286 году18.
Рис. 1. Схема расположения памятников археологии Устюгской округи. А - Гледен, Б - Морозовица-I и II, В - Великий Устюг, Соборное дворище, Г - Великий Устюг, Городище (Старая Осыпь), Д - Великий Устюг, Михайло-Архангельский монастырь, Е - Великий Устюг, Иоанно-Предтеченский монастырь. 1 - Брусенец, 2 - Ягрыш, 3 - Городок, 4 - Гребешок, 5 - Обрадово, 6 - Чернево, 7 - Орлец, 8 - Тарасовское, 9 - Мармугино, 10 - Павшино, 11 - Олятово, 12 - Старое Рожково, 13 - Парфеновская Выставка, 14 - Поповское, 15 - Крыловское, 16 - Подберезье, 17 - Болгарино, 18 - Есиплево, 19 - Городецко-Вотложемский Городок, 20 - Гостинское
С XIV века город
окончательно переходит под власть Московского княжества.
Существование двух версий не исключает тем не
менее и иных вариантов. Интересный взгляд представляет автор «Описания Великого
Устюга»19. Указав первоначально сходство наречия, обычаев и преданий устюжан и
новгородцев, автор на основе актов исчисления новгородских владений доказывает
независимость Устюга от Новгорода во всех делах, кроме порядка уплаты откупов и
дани на ранних стадиях развития отношений. В качестве подтверждения он приводит
в пример известную местную легенду, рассказывающую о принятии христианства
устюгским баскаком Бугаем после того, как Александр Невский известил устюжан о
победе над татарами в 1262 году. На первый взгляд, это всего лишь обычная
поучительная история о злодее, раскаявшемся и превратившемся в христианского
подвижника. Но, возможно, данная история отражает перипетии даннических
отношений, так как за право брать дань с активно развивающегося северного
центра боролись многие.
С середины XII века все чаще прослеживается
взаимная агрессия в отношениях Устюга и Новгорода20. Из всех этих сведений
можно было бы сделать вывод о переориентации устюжан на Москву и Ростов, но и
среди их владений (грамоты о Новгородско-Московских границах и распределении
сфер влияния) упоминания об Устюге как чьем-либо владении нет21. Интересна
ссылка автора на Герберштейна, который упоминал о существовавшем вплоть до
начала XVI века особом языке устюжан, не похожем ни на один из известных ему.
Таким образом, автор наталкивает на мысль о
независимом положении Устюга, сходном с положением Вычегодских и Сысольских
югорских земель.
По материалам археологических исследований
сложно судить о конкретных позициях Устюга по отношению к тем или иным княжествам,
так как большинство находок представлено единым славянским комплексом за
исключением отдельных предметов финно-угорского и балтийского характера. Но
вполне возможно проследить хронологию и направления заселения территорий.
Новейшие археологические исследования позволяют
предположить, что бассейн реки Сухоны был заселен еще со времен палеолита. Но
на сегодняшний день ни одного поселения или могильника этой эпохи не
выявлено22. Неолит (новокаменный век — VI —IV тысячелетия до н. э.) представлен
рядом поселений и стоянок. Подтверждением тому являются насыщенные комплексы
близ деревень Есиплево-I (на реке Малая Северная Двина), Мармугино-Ш, -IV, -VI
и Павшино-I (на реке Юг). Энеолит (III тысячелетие до н. э.) представлен
стоянками Павлово-И, -III, Павшино-П и -III, Олятово23.
Ранние поселения представляли собой небольшие
(площадью до 200 квадратных метров) стоянки с очагами и жилищами
полуземляночного типа24. Плотность заселения была довольно низкой, а поэтому
немногочисленные сложившиеся устойчивые поселения в дальнейшем чаще всего
превращались в базу развития сначала финно-угорских, а позднее и славянских
центров.
Судя по остаткам орудий труда и керамики,
древнейшее население Устюгской округи в основном имело генетическую связь с расположенными
восточнее культурами: гарино-борской (III — И тысячелетия до н. э.),
ананьинской (VII —II вв. до н. э.), ванвиз-динской (конец IX — начало X в.).
Примерами являются исследованные Н. А. Макаровым в 1986— 1989 годах поселения
Крылов-ское и Болгарино на Малой Северной Двине25. Первое из них является
двухслойным памятником: более ранний слой содержит остатки ранней ванвиздинской
культуры (вторая половина I тысячелетия до н. э.), а более поздний —
славянского поселения XII-XIII веков26.
Уникальный комплекс поселения Болгарино включает
три слоя: ананьинский (VII —II вв. до н. э.), раннесредневековый славянский
(VI—VII вв. н. э.) и позднесредневековый (XVII —XVIII вв.)27.
Значительная часть средневековых памятников
Устюгской окрути имеет следы влияния ванвиздинской культуры, принадлежавшей
восточно-финским племенам.
Таким образом, территория будущей Устюжской
округи была заселена еще в глубокой древности и к началу процесса проникновения
славян являла собой хотя и слабозаселенную, но уже освоенную восточно-финскими
племенами область.
Новгородскую волну заселения представляют
археологические материалы следующих памятников: Есиплево-И и -III, Кры-ловское,
Гостинское, Гледен, Устюг и другие, где присутствовали характерные для северо-западной
и балтийской культур стеклянные браслеты и бусы (7 пунктов), железные топоры X
века балтийских и древнерусских форм, характерные украшения и кресты (3
пункта). Н. А. Макаров, исследовавший большинство данных памятников, делает
вывод о том, что уже с конца X — начала XI века на территории Устюгской округи
было развито поступление стандартных средневековых вещей восточноевропейских и
балтийских типов28. Интересно сообщение о кладе, найденном под Устюгом в 1840
году и состоявшем из англо-саксонских и германских монет, датированных X —XI
веками29, на основании чего Н. В. Гуслистов сделал вывод о том, что связи
местного населения далеко не ограничивались близлежащими территориями. Немалая
заслуга в этом принадлежала новгородскому купечеству, обладавшему широкими
внешними связями30.
Вместе с тем ряд памятников содержит остатки
центрально-русских (поволжских) культур. Примечательна курганная группа Ягрыш,
обнаруженная на реке Сухоне в 1911 году членом Императорской Археологической
комиссии В. Н. Глазовым при проверке сообщения земского участкового начальника
Устюгского уезда о существующей на реке группе курганов. Было выявлено 17
сильно поврежденных захоронений на берегу Сухоны близ деревни Мед-ведевая
Сученгского погоста (современная деревня Ягрыш). Исследовать удалось только
восемь из них. Имея высоту насыпи 0,53 — 0,95 метра и ширину 2,85 — 4,25 метра,
они содержали неглубокие ямы, дно которых покрывал угольно-пепельный слой. Все
костяки оказались сориентированными на запад, следов кремации не обнаружено.
Среди находок в могилах присутствовали медные спиралевидные украшения, бусы,
ножи, витые браслеты, характерные, по мнению исследователя, для славянской
культуры северо-западных районов Руси, и медные зооморфные шумящие подвески
финно-угорского типа. В целом памятник характеризовался им как славянский с
заметным влиянием культуры местного чудского населения31.
Продолжил изучение курганов И. Ф. Никитинский в
конце 1980-х годов. По его мнению, памятник следует отнести к культуре
костромской мери.
Таким образом, можно наметить два основных
направления миграции населения, оставившей след на археологической карте
Устюгской округи: со стороны Новгорода и Верхней Волги.
Весь массив археологических памятников можно
разделить на три территориальные группы. Первую из них составляют памятники,
расположенные по берегам реки Сухоны.
В 36 верстах вверх по Сухоне от Великого Устюга,
в Николаевском Городищенском приходе, в двух верстах от Стрелинского погоста, в
конце XIX века была обнаружена четырехугольная возвышенность близ деревни
Городок32. Ее юго-восточная и северо-западная стороны были образованы берегами
рек Стрельны и Сухоны, между которыми на северо-восточной стороне был прорыт
ров шириной 1,5 и длиной 10,6 метра. Четвертую сторону образует вал длиной 10 и
высотой 3 метра. При осмотре памятника культурный слой в обнажениях обнаружен
не был, поэтому характеризовать памятник более подробно нет возможности33.
В число известных к началу XX века поселений
вошли также Всесвятский Городок и Брусенец, сообщения о которых ограничивались
полулегендарными сведениями. В 20-е годы XX века было обнаружено еще несколько
интересных памятников, в том числе Гребешок и Красная Гора.
Укрепленное городище Гребешок впервые было
исследовано В. П. Шляпиным34, в 1988 году изучение продолжил Н. А. Макаров.
Гребешок располагается в одном километре к
западу от Великого Устюга, в самом устье речки Воздвиженки. Памятник имеет
треугольную форму и следующие параметры протяженности: с запада на восток — 45
метров, с юга на север — 60 метров. Присутствуют вал (3,5 метра шириной, 14
метров длиной) и ров (высотой 6 и шириной 10 метров). На обнажениях не найдено
следов конструкций, а культурный слой выражен слабо35. Подобное явление может
быть объяснено неоднократными обвалами и оплывами грунта. Это же могло стать
причиной переселения жителей и опустения городища в конце XIV века. Несмотря на
отсутствие сколько-нибудь выраженного культурного слоя, в окрестностях
памятника по сей день находят мелкие предметы, относящиеся к периоду активной
жизни на городище.
Красная Гора является, пожалуй, одним из
наименее исследованных памятников. Сведения о ней присутствуют только в форме
легенд и в качестве сохранившегося топонима, а исследование предположительного
местонахождения затруднено современной застройкой.
В следующий комплекс поселений входят
средневековые (XII — XIV вв.) памятники, расположенные вдоль среднего течения
реки Юг: Обрадово, Орлец, Чернево, Тарасовское, Старое Рожково, Парфеновская
Выставка. Все они характеризуются рядом общих черт. Во-первых, расположение
памятников: большинство поселений находится на первой надпойменной террасе
бассейна реки или непосредственно в ее пойме на излучинах, в устьях речек и
ручьев или на возвышении около стариц. Во-вторых, большинство поселений (кроме
Орлеца и Чернево) не имеет укреплений и вытянуто вдоль реки. Все они небольшие
по площади — 1000 — 2000 квадратных метров. В-третьих, находки, сделанные на
поселениях, позволяют относить их к единой славянской культуре XII — XVI
веков36.
Особо в этом ряду стоит Орлец, который
упоминается в летописях под 1398 годом как один из двинских мятежных городов,
«отложившихся» от Новгорода в 1387 году и подвергшихся за то разорению и
опустошению37. Вполне возможно, что столь короткий период существования
городища явился причиной незначительной мощности культурного слоя и, как
следствие, скудости археологического материала. Расположен Орлец в современном
Усть-Алексеевском районе на правом берегу реки Юг в 800 метрах от деревни
Орлово. В момент обнаружения памятник представлял собой вытянутую вдоль берега
на 170 метров возвышенность высотой в 20 — 30 сажен со следами укреплений38. В
1988 году изучением городка занимался Н. А. Макаров. Результатом исследования
стало установление славянского характера памятника и подтверждение времени его
существования рамками XIII —XIV веков39.
Не менее интересен и Северо-Двинский комплекс,
представленный поселениями: Крыловское, Поповское, Гостинское, Под-березье,
Есиплево, Городецко-Вотложемский Городок. Топографические особенности
расположения памятников схожи с по-югскими поселениями. Однако некоторые
северодвинские поселения подвергались затоплению, о чем говорят песчаные линзы
в слоях Большого Крыловского и Болгарино. Кроме того, в целом поселения носили
более долговременный характер, что видно из размеров и мощности культурного
слоя построек40.
Ниже Устюга по течению Северной Двины, на правом
берегу, близ Михайло-Архангельской Городецко-Вотложемской церкви сохранился еще
один городок. Он имеет вид четырехугольника, ограниченного с запада Двиной, с
севера — небольшой неизвестной речкой, с юга и востока — валом, образующим
внутри городища своеобразный котлован41. Если верить местным легендам, внутри
вала когда-то существовал подземный ход, который выходил к восточной
оконечности насыпи и заканчивался «окном». Предназначались укрепления для
защиты от набегов чудских племен42.
Отдельной, уже упомянутой особенностью
северодвинских поселений является их хронологическая и культурная
многослой-ность. В целом культура подвинских памятников близка к северозападной
славянской. Явным тому примером служат находки крестиков белозерского
производства в Гостинском43, серебряной фибулы на Крыловском44,
красно-печеночных бусин в Болгарино45. Интересной особенностью вещевых наборов
данных поселений является их насыщенность вычегодскими, восточно-финскими
(полые зооморфные шумящие подвески ванвиздинского типа), вымскими (сердоликовые
бусы) изделиями. В одном из очагов, обнаруженных при раскопках Крыловского в
1988 году, в равных долях присутствовала как древнерусская круговая, так и
лепная вымская керамика46. Все эти данные говорят о том, что комплекс
подвинских поселений формировался как своеобразная контактная зона славянского
и финно-угорского населения. Причем характерной особенностью является
чрезвычайная редкость находок оружия, что свидетельствует о довольно мирном
сосуществовании коренной местной и пришлой культур. Наличие в коллекциях обилия
изделий из железа и цветных металлов также подтверждает предположение о тесном
экономическом сотрудничестве, основанном на даннических отношениях47.
Существуют мнения, что данный комплекс возник на
основе разрозненных ранних чудских поселений, перенявших культуру пришлых славян
и ассимилированных ими48.
Обратимся, наконец, к центральным памятникам
Устюгской округи — Гледену и Устюгу. Это важнейшие поселения округи, о времени
возникновения и ранней истории которых спор не прекращается и по сей день. Как
уже было сказано, Гледенское городище впервые упоминается в летописях под 1178
годом49. Однако некоторые исследователи склонны смещать дату появления Гле-дена
к 1147 (Засецкий)50 и даже 992 (Ардашев)51 годам.
Возможно, помочь в решении поставленных проблем
могли бы данные археологических исследований.
Первым исследователем, обратившим внимание на
Гледен, стал академик Петербургской Академии наук Иван Лепехин. Он определил
место его расположения: «...где и ныне остатки бывшаго валу на 175 сажень
видны»52. Заметим, что Лепехин был и последним исследователем из оставивших
письменные свидетельства видевших Городище до смены русла реки Сухоны в 1807
году. Последующие ученые остатков древнего Гледена уже не застали. Основная
проблема изучения этого памятника состоит в том, что берега Сухоны постоянно
подмываются и культурный слой в значительной мере также смывается и оползает,
поэтому поиск даже первоначального места расположения городища Гледен очень
затруднен. Еще в летописях указывается, что переселение гледенцев в Устюг было
обусловлено тем, что «гору рекою Югом весьма начало подрывать»53. Но сам
процесс происходил не единовременно. Еще более трехсот лет Устюг и Гледен
существовали параллельно на разных берегах, пока Гледен окончательно не был
разорен вятичами в 1438 году54.
В. П. Шляпин считает, что само переселение было
не чем иным, как выделением части жителей в качестве насельников, призванных
развивать и закреплять движение на север, тогда как Гледен оставался опорным
пунктом и обеспечивал защиту от южской чуди55.
Наиболее подробное археологическое исследование
на предполагаемой территории памятника провел Н. А. Макаров. Летописный Гледен
расположен в четырех километрах от Устюга, в месте слияния рек Сухоны и Юга.
Остатки вала, зафиксированные Лепехиным (175 сажен в длину, 2 сажени в высоту и
5 сажен в ширину), уже не видны, поэтому установить точное место нахождения
крепости сейчас не представляется возможным56. Вместе с тем в 600 метрах к
северо-западу от предполагаемого местоположения легендарного города были
обследованы селища Мо-розовица I и II, где обнаружены остатки построек и
очагов, относящихся к XII — XIII и XIV—XV векам57. Характер находок на селищах
вполне соответствует наборам вещей из описанных славянских памятников и
позволяет говорить о тесных связях гле-денцев с центральными областями Руси.
Под 1212 годом летописи сообщают об образовании
на левом берегу реки Сухоны, в местечке Черный Прилук (Черный Яр), поселения
Устюг, основанного выходцами из Гледена. Нам известно немногое о взаимоотношениях
соседствующих поселений, но сходство археологического материала и отсутствие
упоминаний о соперничестве в летописях и фольклоре позволяет говорить о мирном
сосуществовании.
В отношении непосредственного места основания
Устюга имеются различные мнения. Часть исследователей во главе Л. Л. Титовым58
и Н. И. Суворовым59 отстаивают версию первенства Городища (Старой Осыпи). Но
раскопки, проведенные А. В. Никитиным в 1958—1960 годах, относят время
появления здесь стабильного поселения к XIV веку. До этого, возможно, Городище
использовалось лишь в качестве временного убежища60.
Другая группа исследователей, возглавляемая
Ардашевым, склоняется к версии первоначального заселения со стороны
Михай-ло-Архангельского монастыря, основанного там же в 1212 году61.
В. П. Шляпин предлагает полицентрическую модель
застройки города: с Городища и монастыря, между которыми располагался посад,
позднее образовавший Большую Осыпь. Только таким образом кафедральный Успенский
собор, построенный в 1290 году, мог быть заключен в пределы городских стен62.
Так или иначе каждая из версий имеет свою базу
доказательств, хотя говорить о приоритете какой-либо из них не позволяет
степень изученности памятника. Археологические исследования 1997 и 2002 годов,
проведенные И. В. Папиным на Соборном дворище, привели к выявлению ряда жилых и
хозяйственных построек XV— XVIII веков, и только единичные находки могут быть
датированы XIII —XIV веками63. Как и Гледен, Устюг относится к наименее
исследованным объектам, а главная сложность при его изучении, по мнению Н. А.
Макарова, заключается в сохранении традиционной застройки, при которой новые
храмы устанавливались на месте старых, значительно ограничивая возможности
раскопок64.
В результате изучения раннего периода истории
Устюгской округи можно выделить следующие его особенности.
1. Система поселений в Устюгской округе
сложилась задолго до прихода славяно-русских переселенцев, которые постепенно
вытесняли или ассимилировали местное финно-угорское население. Новые комплексы
поселений начинают складываться лишь в XIII-XVI веках.
2. В древнерусское время Устюгская округа
развивалась в условиях постоянного двойственного влияния со стороны
Новгородского и Ростовского княжеств. В процессе освоения края выделялись два
потока, различных по времени и составу участников65. На первой стадии, которая
охватывает период со второй половины XI до середины XII века, ведущая роль
принадлежит ладожско-новгородским отрядам. На следующем этапе — в XIII — XIV
веках — приоритет переходит к Ростово-Суздальскому и Московскому княжествам, в
связи с чем многие летописные предания, записанные в XVI —XVIII веках,
приобретают проростов-скую направленность и всячески замалчивают роль Новгорода
в истории Устюгского края.
3. Наибольшее влияние на процесс заселения
округи оказал экономический фактор. Являясь целью конкурирующих метрополий,
Устюг вынужден был искать оптимальные методы взаимоотношений, которые
проявлялись как в форме агрессии, так и с помощью системы дани и откупов.
Причем с момента появления первых славянских поселений жители Устюгской окрути
выступали в роли своеобразных посредников — регуляторов отношений Центральной
Руси с местным финно-угорским населением66.
Таким образом, Устюгская округа периода раннего
Средневековья представляет собой интереснейший комплекс памятников, изучение
которого может многое дать не только истории края, но и истории развития
Русского государства в целом. Особая роль в изучении комплекса археологических
памятников округи состоит в том, что он является яркой иллюстрацией к истории
формирования и развития древнерусской народности на Севере.
ПРИМЕЧАНИЯ
1
Житие Стефана Пермского // Историко-филологический сборник. Вып. 4. Сыктывкар,
1958.
2 Т и т о в Л. Л. Летопись Великоустюжская. М.,
1889.
3 Там же.
4Токмаков И. Историко-статистический и
археологический очерк Великого Устюга с уездом. М., 1894.
5Макаров Н. А. Находки археологов // Советская
мысль. 1987. №91.
6 Ш л я п и н В. П. Из истории города Великого
Устюга // Записки Северодвинского общества изучения местного края. Вып. 1.
Великий Устюг, 1925.
7. Шильниковская В. П. Великий Устюг. Развитие
архитектуры города до середины XIX века. М., 1987.
8. Описание Великого Устюга // Прибавление к
ВГВ. 1838. № 3. 9.Макаров Н. А. К дышащему морю // Родина. 2001. Январь.
10. Там же.
11. Двинская летопись. // ПСРЛ. Т. 33. М., 1977.
12. Ти т о в Л. Л. Указ. соч.
13. М а к а р о в Н. А. Русский Север: Таинственное
средневековье. М., 1993. 14Степановский И. К. Вологодская старина:
Историко-археологический сборник. Вологда, 1890.
15. С у в о р о в Н. И. О начале и
распространении христианства в пределах Вологодской епархии // ВЕВ. 1865. №
1-2.
16. Т и т о в Л. Л. Указ. соч.
17. С е р б и н а К. Н. Устюжский летописный
свод // Исторические записки. 1946. № 20.
18. Летописный свод 1497 // ПСРЛ. Т. 28. М.,
1963.
19 Описание Великого Устюга...
20. Т и т о в Л. Л. Указ. соч.
21. Там же.
22Башенькин А. Н. Вологодская область в
древности и средневековье. // Вологда: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда,
1997.
23. Васильев С. Ю., Суворов А. В. Новые
материалы к археологической карте долины реки Юг (по итогам работ Югского
археологического отряда НПЦ «Древности Севера») // Великий Устюг: Краеведческий
альманах. Вып. 2. Вологда, 2000.
24 В а с и л ь е в С. Ю. Древние стоянки
местечка «Борок». Поселение Павшино —2 // Великий Устюг: Краеведческий альманах.
Вып. 1. Вологда, 1995.
25.Макаров Н. А. Средневековые поселения
Устюжской округи // МАЕСВ. 1988. Вып. 11.
26. Макаров Н. А. Поселение Крыловское под
Великим Устюгом // КСИА. 1993. Вып. 208.
27. Чеснокова Н. Н. Отчет о работах на поселении
Болгарино в Велико-устюгском районе Вологодской области в 1990 году (Архив ИА
РАН. Р-1).
28. М а к а р о в Н. А. Колонизация Русского
Севера // Новгородские археологические чтения. Новгород, 1994.
29. Гуслистов Н. В. Разведывательные археологические
исследования на территории Вологодской области // Историография и
источниковедение истории северного крестьянства СССР. Северный археографический
сборник. Вып. 4. Вологда, 1978.
30. Т и т о в Л. Л. Указ. соч.
31. Г л а з о в Н. В. Записки о древностях
Вологодской губернии // Отчеты Императорской Археологической комиссии за 1911
год. Пг., 1914.
32Степановский И. К. Указ. соч.
33. Макаров Н. А. Отчет о работах
Онежско-Сухонской археологической экспедиции в 1988 году (Архив ИА РАН. Р-1).*
34 Ш л я п и н В. П. Указ. соч.
35. М а к а р о в Н. А. Отчет... 1988. 36.
Макаров Н. А. Средневековые поселения... 37. Степановский И. К. Указ. соч.
38. Памятная книжка Вологодской губернии на
1893—1894 годы. Вологда, 1893. 39. Макаров Н. А. Разведки на реках Юг и
Северная Двина в 1986 году (Архив ИА РАН. Р-1).
40. Чеснокова Н. Н. Отчет о работах на поселении
Болгарино...
41 Памятная книжка... 42. Степановский И. К.
Указ. соч.
43 М а к а р о в Н. А. Средневековые
поселения...
44 М а к а р о в Н. А. Поселение Крыловское...
45 Чеснокова Н. Н. Отчет о работах на поселении Болгарино... 46. Макаров Н. А.
Поселение Крыловское... 47. Макаров Н. А. К дышащему морю...
48. Житие Стефана Пермского...
49. Ш л я п и н В. П. Указ. соч.
50. Летописный свод 1497...
51. 3 а с е ц к и и А. А. Исторические и
топографические известия о России и частно о городе Вологде. М., 1782.
52. А р д а ш е в А. А. Летопись семисотлетнего
существования города Великого Устюга // ВГВ. 1857. № 13, 34-36.
53. Л е п е х и н И. И. Дневные записки Ивана
Лепехина по разным провинциям Российского государства. Ч. 3. СПб., 1780.
54. Т и т о в Л. Л. Указ. соч.
55. Ш л я п и н В. П. Указ. соч. 56. Макаров Н.
А. Средневековые поселения...
57. Макаров Н. А. Отчет о работе
Онежско-Сухонской археологической экспедиции в 1990 году (Архив ИА РАН. Р-1).
58. Лепехин И. И. Указ. соч.
59 С у в о р о в Н. И. Описание города Великого
Устюга // Памятная книжка Вологодской губернии на 1864 год. Вологда, 1864.
60. Никитин А. В. Раскопки в Великом Устюге //
КСИА. 1963. Вып. 96.
61. А р д а ш е в А. А. Указ. соч.
62 Житие Стефана Пермского...
63. П а п и н И. В. Отчет об археологических
исследованиях в Великоустюг-ском и Кирилловском районах Вологодской области в
1997 г. (Архив ИА РАН. Р-1); П а п и н И. В. Отчет об археологических
исследованиях в Вологодской области в 2002 году (Архив ИА РАН. Р-1).
64. Макаров Н. А. Колонизация Русского Севера...
65. Ясински М. Э., Овсяников О. В. Взгляд на
Европейскую Арктику. Архангельский север: проблемы и источники. Т. 1. СПб.,
1998.
66. Макаров Н. А. Колонизация севера в X — XIII
веках и некоторые общие проблемы взаимоотношений центра и окраин в истории
средневековой Руси // Древности Русского Севера. Вып. 1. Вологда, 1996.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский