РусАрх - Субботин А.В. Воссоздание утраченной колокольни храма Благовещения Пресвятой Богородицы в с. Павловская Слобода в традициях русской храмовой архитектуры XVII века.

Источник: Субботин А.В. Воссоздание утраченной колокольни храма Благовещения Пресвятой Богородицы в с. Павловская Слобода в традициях русской храмовой архитектуры XVII века. Все права сохранены.

Размещение материала в открытом доступе произведено: http://chtenia.pavlovskayasloboda.ru. Все права сохранены.

ВОССОЗДАНИЕ УТРАЧЕННОЙ КОЛОКОЛЬНИ
ХРАМА БЛАГОВЕЩЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ В С. ПАВЛОВСКАЯ СЛОБОДА
В ТРАДИЦИЯХ РУССКОЙ ХРАМОВОЙ АРХИТЕКТУРЫ XVII ВЕКА

КРАТКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ОБЗОР

Село Павловская Слобода (ранее село Павловское) Истринского района Московской области впервые в истории отмечено в грамоте Великого князя Всея Руси Ивана III в июне 1504 года, как родовая вотчина боярина Якова Григорьевича Морозова. По писцовой книге 1593 года село с церковью Благовещения Богородицы значится за Иваном Морозовым – его сыном. Запись в писцовой книге от 1624 года говорит уже о внуке Я. Г. Морозова: «За Борисом Ивановичем Морозовым, по Государеве жалованной грамоте (7)124 (1616) года, за приписью дьяка Микулы Новокщенова село Павловское, а в нём церковь Благовещения Пр. Богородицы, а в церкви образы и свечи и ризы и колокола и всё строение вотчинниково» [1].

В 1645 году в Москве венчается на царство государь Алексей Михайлович (1629-1676), а через пять лет его воспитатель, "дядька", ближайший друг и любимец боярин Борис Иванович Морозов (1590-1661) начинает в своём родовом имении на территории усадьбы возведение величественного каменного храма Благовещения Пресвятой Богородицы. Упоминаемая в 1593 году Благовещенская церковь была деревянной и уже не отвечала требованиям времени. Замысел боярина был столь грандиозен, что строительство растянулось на десятилетие и, к сожалению, случилось так, что с 1661 года окончанием работ руководила уже вдова Бориса Ивановича – Анна Ильинична Морозова. Благо, эти работы подходили к своему завершению. Как свидетельствуют архивные материалы, уже в следующем 1662 году для храма заказываются иконы, а в лето 1663 года главы "опаиваются белым железом". Доподлинно известно, что на строительстве храма в 1661-1662 гг. работал мастер Андрей Моисеев "со товарищи" [2].

Чтобы получить представление о храмовом комплексе, выросшем в Павловской Слободе, необходимо немного забежать вперед и взглянуть на фото с литографии А. А. Александровского 1878 года [3]. Это единственный графический документ, на котором архитектурный ансамбль Благовещенской церкви запечатлён практически в неизменном со дня строительства виде (рис. 1).

Храм был поставлен на высоком правом берегу реки Истры и состоял из двух основных объемов – собственно храма и расположенной к югу от него высокой шатровой колокольни [4]. Мощь каменных стен, лаконичность и соразмерность архитектурных форм, светотеневая пластика фасадов и, конечно же, потрясающий объём комплекса выводят Благовещенский Храм за рамки провинциального приходского сельского храма. Строгий и возвышенный, в отсутствие вычурности, стиль, устремленное в небо семиглавие, столп колокольни очень активного силуэта – во всем видна претензия на очень высокий статус сооружения. В монументальности и простоте именно храма угадываются определенные черты сходства с древними московскими соборами, а в художественном образе колокольни – мотивы кремлевских башен. И, думается, это не случайно. Стольник Борис Иванович Морозов, рассчитывал на приём у себя в поместье высоких царственных особ. Поэтому он и строил достойный и соответствующий этой задаче храм, перенося на берега Истры образ Первопрестольной. И действительно, впоследствии в разное время здесь бывали царь Алексей Михайлович и его дети - государи Феодор Алексеевич и Иван V Алексеевич, царевна Софья и будущий царь Петр I Великий. Кто-то из них находил здесь кров и отдых, кто-то – возможность светлой молитвы, кто-то – спасительное убежище.

Великий князь Алексей Михайлович, отправляясь на богомолье или на свою любимую потеху – охоту, посещал загородные села. Неоднократно бывал он и в Павловской Слободе, проездом или в гостях у своего друга боярина Морозова. Любой загородный выезд царя Алексея Михайловича представлял собой пышное и впечатляющее зрелище. "Государь ехал ночевать, следовательно, шествие открывал постельный возок, при котором ехали постельничий и стряпчий с ключом, с ними 300 жильцов по три в ряд в цветном платье на лошадях во всякой ратной сбруе. За жильцами 300 конных стрельцов по 5 в ряд; за стрельцами 500 рейтар, за ними 12 стрелков с долгими пищалями. За стрелками Конюшенного приказа дьяк, потом государевы седла, жеребцы, аргамаки, кони и иноходцы, 40 лошадей под седлами, наряд на них большой, цепи гремячие и поводные, кутазы и наузы [5], седла покрыты покровцами цветными и ковриками золотными. Перед государем у кареты боярин, подле кареты по правую сторону окольничий. Сам царь в английской карете шестернею, возники (лошади) с немецкими перьями, на возницах кафтаны бархатные и шапки бархатные с соболем и перьями. С царем в карете четверо бояр. Царевич ехал в избушке [6] шестернею, с ним сидели дядька его и окольничий; за ним бояре, окольничие, стольники и ближние люди, около избушки стрельцы. За царевичем ехала царица в каптане [7] в 12 лошадей, с нею мамы и боярыни; за царицею царевны большие и меньшие также, в каптанах, окруженных стрельцами; за царевнами боярыни верховые, казначеи, карлицы, постельницы, всего каптан 50" [8]. Не мог ударить лицом в грязь боярин Морозов ни перед царем земным, ни, тем более, перед Царем Небесным. И по его замыслу вознесся над рекою чудный и величественный белоснежный храм, символ Царства Небесного, символ надежды и спасения – Благовещенская церковь.

После смерти Анны Ильиничны Морозовой в 1667 году, за неимением наследников, село было отписано в казну, а с 1730 года оно перешло во владение генерал-прокурора Сената Павла Ивановича Ягужинского (1683-1736) [9]. С этой даты ещё целое столетие простоял чудесный архитектурный ансамбль на Истринском берегу в первозданном виде.

В 1830 году Благовещенский Храм понёс первые незначительные утраты, исказившие его первоначальный внешний архитектурный облик. Для улучшения технических показателей маленькие оконца апсиды были растесаны, а большие оконные проемы гульбища – частично заложены. Были полностью переложены древние перспективные порталы.

XIX век ознаменовался ростом интереса к древней русской архитектуре. Одно за другим образуются Императорское русское археологическое общество (1846), Императорская археологическая комиссия (1859), Московское археологическое общество (1864), которые занимались вопросами изучения, сохранения и реставрации памятников архитектуры. Это с одной стороны. А с другой - господствующее в это время официальное стилевое направление в церковной архитектуре, представляющее собой эклектическую смесь псевдовизантизма и классицизма вступило в противоречие с самобытными традициями русской строительной культуры. Многие старинные храмы допетровской эпохи, построенные по принципу "как мера и красота скажут" подверглись перестройкам и приведению их архитектуры в соответствие с современными вкусами и модой. В их число, к сожалению, попал и Благовещенский Храм. Самой большой утратой того периода стала первоначальная колокольня XVII века, "упразднённая за ветхостью ".

В прошении митрополиту Иннокентию от причта Благовещенской церкви, поданном в 1875 году, сказано: "Колокольня при нашей церкви, неизвестно когда и кем построенная, по своей ветхости подала значительные трещины; кирпич в некоторых местах её стен распадается, по освидетельствованию архитектора Г. Грудзина она оказалась неспособною к дальнейшему существованию в настоящем ее виде. При том при разбросанности приходских деревень ощущается надобность в более высокой колокольне, с которой был бы яснее слышен звон. …при возбужденном усердии прихожан нашли удобным, с разрушением ветхой колокольни, из ее материала с прибавлением нового, построить новую с западной стороны церковного здания, где она займет более видное место и станет ближе к селу" [10]. Это прошение было удовлетворено и первоначальную колокольню разобрали.

В 1879 [11] -1881 гг. стараниями мастера Бориса Савотиевича Раева, крестьянина Владимирской губернии, по проекту архитектора Г. Грудзина к западной стене храма была пристроена новая колокольня, которая представляла собой традиционное для периода эклектики сооружение. Надо отдать должное архитектору, который попытался сохранить в новой колокольне архитектурную композицию своей предшественницы (рис. 2). Но для всего архитектурного ансамбля это уже не имело никакого значения. Новая планировочная структура храма, построенная по схеме "кораблем", насильственное соединение двух разновремённых и разностилевых объёмов в один – всё это привело к дисгармонии и окончательно разрушило живописный первоначальный художественный образ Благовещенского храма. При этом габариты новой колокольни оказались столь значительными, что она задавила своей массой собственно храм, существенно нарушив масштабные соотношения.

Случай строительства в Павловской Слободе новой колокольни при существующей первоначальной не является исключительным. Нужда в более высоком сооружении объясняется практическими соображениями. Точно также, например, в селе Дмитровское соседнего Красногорского района в этот же период к западной стене храма Димитрия Солунского (XVII в.) была пристроена новая высокая колокольня. Однако в с. Дмитровском старую колокольню не разобрали по причине её непосредственного примыкания к южной стене четверика храма. Ссылки же на ветхость старой колокольни в Павловской Слободе – только предлог для ее сноса с целью использования строительного материала.

В 1933 году храм Благовещения Пресвятой Богородицы, как и многие другие, постигла горькая участь, он был осквернён и закрыт. В связи с перепланировкой под размещение здесь женского общежития были полностью уничтожены великолепные интерьеры.

В 1941 году, когда немецкие войска рвались к столице, храм встал в ряды ее защитников и принёс в жертву колокольню: она была взорвана, чтобы не быть ориентиром для немецкой авиации, летевшей бомбить Москву [12].

После войны храму был нанесён еще один удар – под его сводами разместилось фабричное производство по пошиву кожгалантереи с соответствующими последствиями. В таком обезображенном, едва узнаваемом виде, наполненный звуками механизмов и запахом дерматина простоял храм до начала 90-х годов. К этому времени от великолепного комплекса остались только израненные голые кирпичные стены собственно храма.

7 июля 1992 года, в день Рождества Иоанна Предтечи, началась новейшая история Храма Благовещения – в этот день здесь была совершена первая в этой истории Божественная Литургия. А с приходом настоятеля о. Владислава Провоторова начались комплексные реставрационно-восстановительные работы, включающие в себя методы раскрытий и дополнений, тяготеющие к принципу целостной реставрации и ревалоризации [13].

В 1996 году общиной Благовещенской церкви в лице настоятеля о. Владислава Провоторова, выступающего в роли заказчика, было предложено рассмотреть вопрос о строительстве при храме недостающей колокольни. Тогда, на первоначальном этапе, было рассмотрено три варианта: строительство колокольни по новому современному проекту; воссоздание поздней колокольни XIX века и, наконец, воссоздание первоначальной колокольни XVII века. После всестороннего анализа первые два варианта по совокупности причин [14] были отвергнуты как несостоятельные. Таким образом, было принято окончательное решение о сооружении колокольни по образу первоначальной XVII века.

ОПИСАНИЕ ВНЕШНЕГО АРХИТЕКТУРНОГО ОБЛИКА КОЛОКОЛЬНИ

В качестве предисловия необходимо сказать, что воссоздание памятника архитектуры в новом материале не является собственно реставрацией. Но требования, предъявляемые к новоделу, не могут быть занижены. Более того, внедрение новостроя в зону влияния подлинного памятника архитектуры должно иметь четкое и безусловное обоснование при сохранении всей строгости реставрационных ограничений по отношению к новодельному включению. При этом проект воссоздания должен быть основан на максимально полном сборе достоверных исходных данных, необходимых для проектирования.

На начальном этапе работы над проектом колокольни требовалось составить первичное представление о сооружении и определить его архитектурную композицию и габариты. Для этого были проведены историко-архивные и библиографические изыскания, а также натурные исследования, связанные с археологическим и зондажным раскрытием. Много информации относительно строительного материала, внешнего декоративного убранства, конструктивного устройства, творческих методов, использованных зодчими XVII века, предоставил сам храм, использованный в качестве источника главных и наиболее обоснованных аналогий.

Первое графическое изображение колокольни мы находим на плане усадьбы Б. И. Морозова, относящегося к середине XVII века (рис.3) [15]. При всей условности и схематизме приведенного изображения хорошо видна планировочная схема и объемно-пространственная композиция, как всей усадьбы, так и отдельных сооружений, расположенных на её территории. Изображение плана поместья имеет характер топографической схемы, выполненной без масштаба. На чертеж нанесены схематичные изображения фасадов отдельных построек, совмещенных с планом усадьбы. Ансамбль Благовещенского храма представлен зрителю своим главным (восточным) фасадом [16], который совмещен с восточной границей участка и является, по сути, фрагментом ограждения усадебной территории. При этом продольная ось храмового комплекса максимально сориентирована на ось дороги, поднимающейся от моста через реку Истру. Колокольня находится слева, к югу от храма и заметно превышает его по высоте. Хотя изображение достаточно схематично, тем не менее, мы можем определить традиционную для того времени композицию колокольни: на высокий четверик установлен восьмерик яруса звона, увенчанный шатровым завершением с барабаном и главкой. В основании четверика хорошо просматривается арочный проем большого размера.

Ближе к реке ниже по рельефу можно увидеть еще один небольшой храм, ныне утраченный, стоявший "у боярского двора перед ворота" [17]. Это более древний однопрестольный храм Благовещения, срубленный из дерева. Его продольная ось смещена к югу от оси храма каменного.

Рассмотренное изображение позволяет нам сделать вывод о том, что каменный Благовещенский храм в Павловской Слободе являлся центральным и самым крупным сооружением в селе, а господствующая над всей застройкой высокая колокольня – стержневой доминантой. Став структурным ядром не только боярской усадьбы, но и всего поселения, храмовый ансамбль взял на себя роль центра притяжения и организации окружающего пространства, включающего в себя как природно-ландшафтные, так и архитектурные элементы. Древнерусские зодчие хорошо знали значение природных и рельефных особенностей, и умело использовали их в своем творчестве для построения градостроительной композиции. Здесь мы видим использованную ими прямую пропорциональность высоты построек высоте и активности террас рельефа. По мере движения от реки вместе с подъемом рельефа поднимались, в соответствии со своим статусом и объемом, расположенные вдоль дороги сооружения – бани, дворы, старая Благовещенская церковь и, как апофеоз – новый Благовещенский храм. Такое использование особенностей рельефа и архитектурных доминант приводило к увеличению выразительности первых и усилению композиционной роли вторых.

В качестве одного примера можно сослаться на аналогичный прием, который был использован на Васильевском спуске в Москве. Здесь, по мере подъема рельефа от реки к Покровскому Собору на Рву последовательно располагались возрастающие по объёму (ныне утраченные) церковь Николы Москворецкого и церковь Спаса Смоленского [18].

На чертеже плана усадьбы Б. И. Морозова видно, что колокольня непосредственно примыкает к храму, хотя мы уже знаем по литографии, что она отстояла от него на некоторое расстояние. Эту ошибку следует отнести не только на счет схематизма, которым "грешат" все подобные изображения того времени, но и на счет идеализации рисунка, изображающего только основные черты и символические свойства объекта. Так, на фрагменте плана всей Павловской вотчины боярина Б. И. Морозова колокольни вообще нет (рис. 4) [19]. Это говорит не об отсутствии добросовестности у древнего художника, а о соблюдении принципа иерархичности в восприятии вещей, который позволил опустить изображение колокольни вообще. Колокольня, несмотря на свою высоту, энергичный силуэт и визуальное доминирование над храмом, не может спорить с ним на символическом уровне. Она является только дополнительным акцентом в выделении главного сооружения – храма. Колокольня – как поднятая рука человека, желающего привлечь к себе внимание, притягивает к себе взор с целью указать на расположенную подле святыню. И это очень хорошо читается на плане усадьбы (рис.3).

К сожалению, рассмотренное изображение в силу своей условности не могло дать более точных данных относительно внешнего архитектурного облика и конструктивного устройства колокольни. Но интересной информацией является графический рассказ о своеобразной компоновке архитектурного ансамбля, при которой храм и колокольня поставлены единым фронтом вдоль восточной границы усадьбы. Такое свободное расположение колокольни относительно храма и в непосредственной близости от апсид, вполне традиционно для XVI-XVII веков и имеет свое объяснение, связанное с исполнением православного богослужения. Так, например, во время литургии, синхронно со словами молитвы должен производиться звон в один колокол, а на утренней службе перед чтением Евангелия колокольным звоном сопровождается возжигание всех свечей. С началом чтения звон прекращается, а по окончании чтения Евангелия – возобновляется одним ударом в колокол. Поэтому, для обеспечения максимальной синхронизации между служебными действиями и действиями звонаря, колокольни ставились за алтарями или в непосредственной близости от них. Для этой цели "возле алтарного окна или даже в самом окне вешался небольшой сигнальный колокол, ясак. В нужный момент пономарь дергал за веревку, и по этому сигналу на колокольне начинался или прекращался условленный звон. Известен эпизод из времени первых Романовых, когда звонари на Иване Великом ошиблись и зазвонили не вовремя. Патриарх Филарет Никитич приказал бить звонарных старост батогами, а впредь велел звонить по ясаку или по слову ключаря" [20].

Следующим историческим документом, дающим нам наиболее ценную информацию об утраченной колокольне, является уже упоминавшаяся выше литография А. А. Александровского 1878 года (рис. 1). Очевидно, что изображение было сделано накануне и по причине предстоящего разрушения колокольни. На сегодняшний день это единственное известное и весьма качественное изображение Благовещенского Храма вместе с первоначальной колокольней.

Колокольня является основной целью настоящей работы. Однако для понимания творческих методов древнерусских зодчих необходимо сказать несколько слов и о самом храме. Его основание в виде мощного высокого подклета несет на себе весь объём сооружения. Наружные стены подклета представляют собой аркаду, которая прерывается в восточной части. Здесь она переходит в глухую кладку [21] с одиноким оконцем в центре восточного фасада, которое ещё больше подчеркивает монументальность восточной стены. На этой стене покоится пятичастная апсида, за которой возвышается мощный четверик, увенчанный величественным пятиглавием. Четверик и следующую за ним просторную трапезную с трех сторон обнимает гульбище с большими арочными оконными проёмами. Довершают композицию храма две главки, возведенные на небольших четверичках, устроенных над приделами. Восточный фасад, безусловно, является главным фасадом всей композиции сооружения. Сориентированный на реку и на главную дорогу, идущую из Москвы, он должен был оказывать сильное эмоциональное воздействие на всех прибывающих в село. Художественный образ фасада строится на основе возрастания композиционного звучания при движении снизу–вверх. Как бы прорастая от земли, от глухой стены подклета и далее, ярус за ярусом, за счет развития архитектурных форм и декоративного убранства, нарастает художественная выразительность, и смысловое напряжение, которое разрешается в центре пятиглавия. Храмоздатели XVII века, талантливо используя традиционные для русского храмового зодчества архитектурно-выразительные средства, сумели добиться впечатляющего эффекта. Этот стремительный и динамичный переход от основания храма к его завершению создает почти физическое ощущение движения. И вместе с тем весь объем храма своим силуэтом излучает спокойствие и основательность, торжественное величие, не нарушаемое ни одной лишней деталью. Несложно представить себе то впечатление, которое производило это сооружение на своих современников. Даже сегодня, спустя 350 лет, несмотря на примыкающую с северо-запада современную многоэтажную застройку и строй древних лип, практически закрывающих весь главный восточный фасад, Благовещенский храм не потерялся и не утратил своей доминирующей роли в застройке села.

Под стать храму была и чудная колокольня. В целом ее архитектурно-пространственная композиция традиционна: на высоком трехярусном четверике стоит восьмерик яруса звона с открытыми арочными проёмами. Стройный восьмигранный шатер с ребрами, отделанными гуртами, несёт на себе круглый декорированный арочками трибун с установленным на него высоким барабаном. Венчается композиция главкой луковичной формы с восьмиконечным крестом.

Однако, даже беглого взгляда на изображение достаточно, чтобы уловить нечто отличное от той формы колокольни, которая окончательно сложилась в русском зодчестве к середине XVII века. Сразу же обращает на себя внимание первый ярус четверика. Как правило, он оформлялся в виде крыльца для входа в храм [22] или представлял собой замкнутый объем с организованным внутри помещением. Здесь же мы видим сквозную проезжую арку, устроенную между массивными пилонами. Ее крупные размеры и направление не к храму, а вдоль него говорит о том, что это, скорее всего, были парадные Святые врата. Наличие богатого декоративно-художественного убранства, которое подчёркивает их символическое значение, подтверждает это соображение. Хорошо виден мощный и выразительный архивольт большой трехцентровой арки, которую в пятах поддерживают сильно развитые импосты. На эти же импосты и на висячую белокаменную гирьку – "вислое каменье" - опираются две полуциркульные арочки, также обработанные архивольтом. Над этими арочками, в пространстве ограниченном сверху софитом трехцентровой арки, расположен киот. Таким образом, колокольня Благовещенского Храма может считаться надвратной аналогично подобным сооружениям, встроенным в монастырские или крепостные стены. Через эту арку осуществлялось сообщение с внешним миром. То, что храм и колокольня были встроены в ограду усадьбы и то, что их восточный фасад был уличным [23], мы уже видели на старом плане (рис. 3). Нас не должно смущать и то, что на этом плане рядом с колокольней, к югу от нее, есть изображение "въездных створчетых ворот с калиткой, покрытых тесом" [24]. Очевидно, что эти ворота имели чисто хозяйственное назначение и ими пользовались в обиходе, в то время как Святые врата под звоном использовались для особо торжественных случаев, праздников и прохода знатных гостей, а в остальное время они были закрыты.

Здесь напрашивается еще одна аналогия, связанная с Москвой в целом и с Кремлем в частности. Спасская башня Московского Кремля с проезжей аркой, незадолго до начала строительства Благовещенского Храма в Павловской Слободе, получила свое новое шатровое завершение. "Это были царские ворота, при входе в которые, также как и в Святые врата монастырей, полагалось снимать шапку. Такой порядок был специально оговорен в Указе Алексея Михайловича 1658 года… Воротники и стрельцы, а несколько позже специально поставленные часовые, заставляли того, кто проходил, не сняв шапки, здесь же, перед образом Спаса, класть 50 земных поклонов. Особая значимость Спасских ворот обусловливалась, очевидно, тем, что самый Кремль XVII века окончательно аристократизировался, стал восприниматься как царская резиденция или замок… Встречаются свидетельства о том, что когда царь покидал Кремль, Спасские ворота запирались. Известен так же указ 1670 года, согласно которому запрещалось кому бы то ни было въезжать в Кремль на лошадях (так же как на господский двор)" [25].

В 1620–1680 гг. угловые и проезжие башни Московского Кремля получили новые многоярусные надстройки под шатровыми завершениями [26]. Опыт был настолько удачным, что вызвал многочисленные последующие подражания, как в XVII-м, так и в последующие столетия. Определенные черты сходства со Спасской башней Кремля можно найти и у столпа колокольни Благовещенского Храма. Тот же необычайно высокий четверик с проезжей аркой, то же композиционное построение архитектурных объемов. Превосходно найденные пропорции, в обоих сооружениях создают выразительный устремлённый вверх силуэт. Можно предположить, что новый вид кремлевских башен оказал воздействие и на Б. И. Морозова, пожелавшего перенести к себе в загородное имение частичку столицы. Это, в свою очередь, и повлияло на выбор архитектурного решения образа колокольни с приданием сооружению статуса Святых Врат под звоном.

Со второго яруса и до окончания четверика края фасадов выделены пилястрами. Между ними на втором ярусе расположено два арочных оконных проема. Оконные проемы обрамлены наличниками из профилированного кирпича с очельями в виде килевидных кокошников. Судя по их количеству (максимум того, что здесь могло разместиться) и декоративному оформлению, можно с большой долей уверенности утверждать, что высокое помещение, которое они освещали, было жилым. О значимости помещения на втором ярусе говорит и развитой профильный карниз, завершающий этот ярус. Известно, что помещение под покои для Государя Алексея Михайловича отводились в колокольне. С полной уверенностью можно сказать, что эти покои находились именно здесь, на втором ярусе.

Третий ярус четверика колокольни оформлен скромнее, чем первые два. Он ниже, чем второй и здесь имеется только одно, меньшее по размеру, арочное окно. Профильный наличник имеет очелье в виде треугольного фронтона. Из этого можно сделать вывод о том, что помещение третьего яруса было второстепенным или подсобным. На восточном фасаде, в уровне карниза над вторым ярусом, в правой северной пилястре есть маленькое оконце служащее, очевидно, для освещения внутристенной лестницы. Завершается третий ярус, а вместе с ним и весь четверик, карнизом упрощенного профиля. Изучая фасад, мы видим, как замечательно в наружных формах сооружения проявляется его конструктивно-пространственная структура и внутренняя планировка.

На четверике покоится ярус звона в виде восьмерика, прорезанного сквозными полуциркульными арками. Снизу, от четверика, арки отбиты цоколем, за которым угадывается небольшое помещение четвертого яруса – звонарка. Арочные проемы звона ограждены перилами в виде деревянного балясника. Ярус звона, без сомнения, является главным элементом, ради которого так высоко поднялась призма четверика. Светотеневая игра, глубина и рельефность объемов, чрезвычайно активно сформированный декор столбов и арочных завершений – все говорит о том, что древнерусские зодчие максимально полно использовали весь спектр выразительных средств при сооружении этого яруса. На данном высотном уровне такое решение удачно перекликается с крупнопрофилированными кокошниками четверика храма и следующим за ними пятиглавием. Но на этом фантазия древних строителей не закончилась. Они использовали чрезвычайно редкий приём, более характерный для украшения не колоколен, а шатровых храмов прошлого (XVI-го) столетия. На архивольтах арок звона была возведена корона, состоящая из 16-ти лепестков килевидной формы - кокошников, из которой поднимается высокий восьмигранный шатер. Ещё одной специфической особенностью колокольни является наличие на шатре всего одного яруса слуховых проёмов, что делает его еще более стройным и похожим на шатры храмов и башен. Слухи отделаны вертикальными наличниками и покрыты двухскатной крышей. Аккуратная главка с восьмиконечным крестом, установленная на круглом барабане, венчает композицию сооружения.

При возведении храмового комплекса строители умело использовали приём контрастных соотношений между целым и частью, как внутри ансамбля, так и внутри каждого его элемента. На контрасте и споре объема, силуэта, художественного и образного содержания колокольни и, собственно, храма строится единство всей композиции, взаимное дополнение и обогащение ее фрагментов. Взаимодействуя друг с другом, вертикаль колокольни становится еще стройнее и строже, а храм – монументальнее и живописнее.

Мы уже видели как последовательно, гармонично, от простого к сложному развивается строй храма. Строй колокольни ему прямо противоположен. В нем нет строгой последовательности, он весь вибрирует и переливается, как бы подражая и подыгрывая колокольному звону. В отличие от храма, который берет своё начало на нижнем ярусе с глухой стены восточного фасада, колокольня сразу же заявляет о себе внизу богато декорированным арочным проемом, наполненным глубиной объема и символики [27] – Святыми вратами.

Поднимаясь вверх, от первого яруса четверика колокольни мы видим, как постепенно угасают художественные достоинства фасада, практически полностью вырождаясь на третьем ярусе. Если рассмотреть этот последний ярус отдельно, в отрыве от остального объема четверика колокольни, можно без труда уловить в нем знакомые черты первого яруса храма. В контексте всего ансамбля здесь виден эффект обратной образной взаимосвязи между постройками, зеркальности в развитии их вертикальной композиции.

Для самой же колокольни простота в завершении четверика является только приуготовлением для последующего нового сильнейшего всплеска, выраженного яркой и интенсивной архитектурой яруса звона. Играя на контрасте с цельной массой четверика, восьмерик, весь пронизанный воздухом и светом, открытый на все стороны окрест, невольно притягивал к себе взгляды. Исходящий отсюда колокольный трезвон, с его символическим толкованием, закрепляет за ярусом звона, наряду со Святыми вратами, значение ещё одного локального композиционного центра постройки. Венчающий сооружение шатёр, как бы вбирая в себя всю эмоциональность архитектурной формы восьмерика, за счет своей высоты успевает погасить этот всплеск и перевести его в лиричный образ небольшой луковичной главки с ажурным крестом.

Таким образом, благодаря литографии, мы получили общее представление о внешнем архитектурном облике утраченной колокольни, о ее конструктивном устройстве, планировке и строительных приёмах, использованных при ее возведении.

При работе над эскизным проектом была использована еще одна ценная фактическая информация, которую предоставил сохранившийся план Благовещенского Храма, выполненный, возможно, архитектором Г. Грудзиным (рис. 5). Этот исторический документ ведет свою родословную со времени подготовки к сносу первоначальной колокольни XVII столетия и представляет собой схематичный обмер, на котором эта старая колокольня зафиксирована. На плане с масштабной линейкой, мы видим изображение самого храма и капитальные стены первого яруса интересующей нас колокольни. Проверка чертежа, исполненного в масштабе, на его соответствие существующим натурным данным, показала, что обмер выполнен достаточно точно. Судя по масштабу, размер колокольни в плане по восточному фасаду практически составил 10 аршин, а в направлении "восток-запад" – несколько больше.

В рассмотренной планировке необходимо отметить нюанс, который ещё раз подчеркивает подчиненное по отношению к храму положение колокольни. Образуя и сохраняя вместе с храмом единство восточного фасада, наряду с этим, колокольня отступает от линии застройки внутрь усадьбы. А степень подчинения точно выражена размером радиуса выступающих полукруглых частей апсиды.

Все вышеперечисленные исходные данные, легли в основу эскизного проекта воссоздания колокольни.

ПРОЕКТНЫЕ РАБОТЫ

Проектирование колокольни осуществлялось в две стадии: Эскизный проект и Рабочий проект. Эскизное проектирование, в силу определенных причин так же было разбито на два этапа. Первоначальный эскизный проект представлял собой графическую реконструкцию и был построен на основе историко-архивных документов и библиографических материалов. Сразу следует сказать, что данная реконструкция не может претендовать на полную историческую достоверность. Ее можно назвать реконструкцией–гипотезой. В первую очередь, этот проект решал задачу определения архитектурно-пространственной композиции сооружения в массах и его строительного объема. Кроме того, он очертил круг проблем, подлежащих решению при проведении дальнейших проектных и производственных работ и их последующую направленность.

В основу плана для восточной и западной стен колокольни был положен полученный размер в 10 аршин с увеличением этой величины на длину одного большемерного [28] кирпича для стен продольного направления. Изображение колокольни на литографии 1878 года было подвергнуто графическому анализу с помощью которого определились, с известной долей точности, основные высотные отметки. Внутренние конструкции приведены в соответствие с внешним обликом постройки и запроектированы в традициях строительной культуры XVII столетия.

По проекту сообщение между ярусами с подъемом на верхнюю отметку четверика осуществляется с помощью внутристенных лестниц, перекрытых полуциркульными сводиками. Междуэтажные перекрытия представляют собой сводчатую конструкцию, выполняемую из кирпича по деревянным кружалам. При этом на втором ярусе колокольни запроектирован крестовый свод, а на третьем – цилиндрический. Выбор типа сводчатого перекрытия был осуществлен исходя из практических соображений и основан на учете объемно-планировочной структуры и конструктивного устройства сооружения. Учитывалось и соответствие интерьеров назначению помещений. Интересно, что при таком расположении типов сводов подтвердилась обратная взаимосвязь образов храма и колокольни, о которой мы говорили выше. Только на этот раз зеркальность проявилась во внутренних конструкциях, – цилиндрический свод третьего яруса колокольни по своему типу соответствует цилиндрическим сводам первого яруса храма.

Таким образом, внутренние конструкции и интерьеры колокольни получили гармоничное и правдивое оформление, не конфликтующее с их внешней оболочкой. Проектом так же предусмотрено использование внутреннего пространства по своему первоначальному назначению, т. е. как жилое.

Летом 1997 года перед закладкой фундамента под строительство новой колокольни, в месте её расположения, были проведены натурные архитектурно-археологические изыскания. Они показали, что культурный слой состоит из строительного мусора от разобранной в XIX веке первоначальной колокольни. Под ним находились остатки древнего фундамента, состоящего в основном из крупных грубообработанных белокаменных блоков, более мелких белокаменных фракций, галечника и битого кирпича, пролитых известковым раствором. Это были именно остатки, т. к. основной объем первоначального фундамента был разобран и, очевидно, использован при строительстве поздней колокольни XIX века. Несмотря на то, что практически весь старый фундамент был разобран, удалось с достаточной степенью точности определить месторасположение колокольни XVII века, уточнить размеры в плане и осуществить привязку ее углов к стене храма. Проведенные обмеры показали, что продольная ось колокольни не совпадает с продольной осью храма. Объем колокольни был сильно развернут по часовой стрелке. При этом южная стена храма и северная стена колокольни не являлись параллельными и значительно расходились к востоку.

Прием строительства отдельно стоящей колокольни с отличной от храма ориентацией не единичен и также имеет свои примеры. Один из них, достаточно известный, - это колокольня XVII века, стоящая при Соборе Покрова на Рву на Красной площади в Москве. Здесь разворот колокольни относительно собора настолько очевиден, что определяется визуально. Один из исследователей высказал предположение, что разворот объема колокольни был обоснован иной ориентацией стоявшего здесь ранее Троицкого Храма [29]. А, может быть, зодчие использовали такой прием в качестве художественного средства с целью оживления архитектурной композиции, придания ей динамичности и перспективной пластичности. В результате, избегая геометрической правильности, они достигали большей живописности всего ансамбля.

Второе соображение, возможно, применимо и для храма в Павловской Слободе. Но только отчасти. Если посмотреть на план привязки колокольни, выполненный на основе архитектурно-археологических изысканий, то мы увидим, что сам храм в плане представляет собой не правильный прямоугольник, а трапецию, скошенной стороной которой является восточная стена (рис 6). Продольная ось колокольни не совпадает с аналогичной осью храма, только потому, что это несущественно. Архитектурно гораздо важнее, чтобы максимально совпадали по своему направлению их восточные стены, которые образуют главный фасад. Поэтому поворот колокольни в южном направлении являлся следствием и ответом на поворот восточной стены храма.

Почему же восточная стена храма имеет заметный разворот к югу? Здесь можно выдвинуть два предположения. При "размерении основания" древнерусские зодчие должны были рационально и лаконично вписать большой объем храма [30] в границы территории усадьбы с уже существующей застройкой. Видно, что в целом, они справились с этой задачей весьма успешно, обратив при этом алтарную часть канонически в восточном направлении. Но при таком расположении сооружения на территории поместья оказалось, что апсиды не совсем точно сориентированы на восток. Поэтому достаточно жесткая геометрическая схема плана храма была сломана ради более точной ориентации алтарной стены в восточном направлении. Или - восточные стены храма и колокольни были выстроены по границе усадьбы, которая не совпадала с геометрически правильным планом сооружения.

Вся вновь полученная информация стала причиной корректировки первоначального эскизного проекта. При этом были учтены данные архитектурно-археологических исследований, на основе которых произошло уточнение размеров плана колокольни и ее привязка на местности, как в горизонтальной плоскости, так и по высоте. Некоторые сомнения в своей достоверности вызывали и первоначально установленные высотные отметки. Для проверки и уточнения высотных отметок был использован метод, которым пользовались русские умельцы при возведении зданий. Его суть заключается в использовании таких пропорциональных соотношений, которые строятся на основе размеров, извлекаемых из геометрического квадрата. При "размерении основания" мастера сначала размечали на земле план сооружения, а затем, в зависимости от горизонтальных проекций, выводили высотные размеры. Параметры плана являлись исходными данными для связи утилитарных, технических и художественных функций всего архитектурного организма [31]. Анализ показал, что в пропорциональном построении колокольни явно прослеживается система геометрических взаимосвязей, основанных на применении отношения стороны квадрата к его диагонали. За сторону квадрата была принята длина восточной стены колокольни.

Проверка методом геометрических построений показала, что вертикальные размеры четверика вначале были определены достаточно верно, а вот восьмерик и шатер, в результате уточнений "подросли" более чем на метр. При этом пришлось увеличить и размеры восьмерика в плане. Не вдаваясь в подробности метода, последовательность и порядок построения можно проследить по схеме (рис. 7).

В качестве дополнения можно сказать, что высота колокольни без учета креста оказалась равной длине храма. Это говорит о том, что при строительстве был использован единый модуль для всего храмового комплекса.

Если первоначальный эскизный проект определял архитектурную композицию постройки в массах, то теперь необходимо было определиться и с деталями. На литографии одни мелкие элементы практически не просматриваются, другие – только угадываются. Поэтому в проекте были использованы профили карнизов, импостов, оконных наличников и других декоративных фрагментов, взятые непосредственно с храма, как самого обоснованного аналога. Основу профилей составили три основных фигурных элемента – поребрик, полувал и четвертной вал, которые использовались по отдельности или в комбинации. Аналогом для креста колокольни послужил центральный крест пятиглавия храма.

Чтобы избежать сухости в линейном силуэте колокольни, проектом предусмотрено применение эффекта вертикальной криволинейности углов сооружения. Каждый ярус колокольни должен выкладываться с энтазисом во внешних углах для создания визуального впечатления напряженного состояния конструкций.

В результате корректировки проекта изменениям подверглись внутренние пространства колокольни. Были уточнены высотные отметки, а планировка помещений стала более экономичной. Проверке подверглось горизонтальное и вертикальное членение фасадов, ритм их декоративных элементов и др. (рис. 8).

В заключение надо сказать, что проектом не предусматривалось использование метода сигнации новодела. В качестве обоснования такого решения можно привести следующий довод. В нашем случае речь идет не о восстановлении утраченного фрагмента или целого памятника как такового, а о восстановлении единого архитектурного ансамбля, его целостного художественного образа, который нельзя разрывать способами зрительного выделения. При этом любая попытка визуально отделить подлинное сооружение от новодельного, повлекла бы за собой распад всей композиции и цели, поставленные проектом, не были бы достигнуты.

В целом, проект решал и градостроительную задачу. Воссоздание колокольни должно способствовать восстановлению архитектурно-пространственной среды села, в которой утраченная колокольня вместе с храмом являлась важнейшей организующей композиционной частью.

Воссоздание первоначальной колокольни должно было явиться нравственным актом и историческим долгом по отношению к нашим далеким предкам, большей частью безвестным, которые силою своего таланта и строительной мудростью сотворили на берегу Истры подлинный памятник национальной культуры, пронизанный идеалами красоты и величия духа.

РЕАЛИЗАЦИЯ ПРОЕКТА

Вторая стадия проектирования – Рабочий проект – осуществлялась непосредственно в процессе строительства. Рабочие чертежи выпускались на отдельные архитектурные элементы и конструктивные детали по мере потребности. Кладочные чертежи, чертежи оконных и дверных проемов, лестниц, столярных изделий, конструкции главы и кованого креста, шаблоны декоративных элементов – вот неполный перечень рабочей проектной документации.

Строительство колокольни началось в 1997 году, а основные общестроительные работы были завершены в 1999 году освящением и установкой золоченого восьмиконечного креста. При возведении стен сооружения использовался большемерный красный глиняный кирпич. Система перевязки швов, вид связующего, отделка фасадов, технология и строительные приёмы, вплоть до закладки воздушных и внутристенных металлических связей – все выполнялось по аналогии с Благовещенским Храмом и в традициях строительной культуры XVII века.

Цоколь, мощные импосты пилонов и столбов восьмерика изготовлены из белокаменных блоков. Из белого камня вырезаны висячие гирьки Святых врат. Кровельные покрытия на главке и над слуховыми проёмами выполнены из листовой меди. Отделка фасадов заключалась в обмазке известковым составом с последующей известковой побелкой. Сама главка, ее декоративный подзор и кованый восьмиконечный крест покрыты золотом. Все оконные проемы забраны коваными решетками. Наружная входная дверь состоит из внутреннего деревянного дверного полотна, отделанного снаружи декоративной ковкой. Мощные фундаменты под сооружение выполнены из бетона. В дальнейшем, при строительстве этот материал принципиально не использовался.

Проект воссоздания колокольни не являлся догмой, на которой должен закончится живой творческий процесс. Во время строительства, в целом следуя общей концепции проекта, проводилось отслеживание и уточнение высотных отметок, их корреспондирование на различные уровни храма, прорабатывались варианты компоновки интерьеров. В процессе производства работ внутренние помещения и пространства проверялись на соответствие антропометрическим показателям, т. е. на соразмерность строительных конструкций человеку. На основе визуальных наблюдений корректировалась и утверждалась выпуклость энтазиса или высота шатрового завершения и т. д. Таким образом, возведение колокольни происходило в полном соответствии с техническими и технологическими приемами и методами, рожденными исторической традицией русского зодчества. Этот творческий процесс не окончился по завершении производственных работ, он продолжался и в последующий период [32].

При работе над проектом были использованы материалы эскизного проекта реставрации Благовещенской церкви, выпущенного Научно-исследовательской проектной мастерской ВПНРК (авторы Г. Ф. Мелентьев и В. Я. Кузнецов). В осуществлении проекта воссоздания колокольни принимали участие архитекторы В. Я. Кузнецов и Д. Е. Яковлев, инженер-конструктор Б. М. Полосухин. В архиве Благовещенской церкви хранятся имена строителей, мастеров, добровольных помощников и жертвователей, чьими трудами стало возможным осуществление этого замысла. Особо необходимо отметить настоятеля храма Благовещения Пресвятой Богородицы о. Владислава Провоторова, который выступил не только как заказчик этого проекта, но был вдохновителем, организатором и главным участником на всех этапах его разработки и реализации.

[1] Леонид Каверин. "Московский Звенигород и его уезд в церковно-археологическом отношении".– М., 1878. – стр.52

[2] Архивные и библиографические материалы к эскизному проекту реставрации Благовещенской церкви в селе Павловская слобода. Архив НИПМ ВПНРК., 1979. – Шифр 291

[3] "Московский Звенигород и его уезд". Труды Архимандрита Леонида. – М., 1878

[4] Впоследствии пространство между ними было застроено

[5] Украшения в виде кистей и шнуров с подвесками на шее лошади

[8] Цит. по книге: С. М. Соловьёв. "Чтения и рассказы по истории России". – М., 1989. – стр. 259, 260

[9] В. и Г. Холмогоровы. "Исторические материалы о церквах и селах". Выпуск 3. Загородская десятина. – М., 1886. – стр. 6–11

[12] Трудно сказать, какой была бы дальнейшая судьба ансамбля Благовещенского Храма, если бы сохранилась колокольня XIX века. С ее разрушением в 1941 году была устранена преграда на пути последующего воссоздания архитектурного ансамбля в первоначальном виде.

[13] Восстановление как архитектурно–художественной, так и эксплуатационной ценности

[14] Главная причина - реставрация самого храма велась в установленных хронологических рамках, ограниченных XVII веком

[15] "Архитектурное наследство". Выпуск 38. А. Е. Храбров. "Малоизвестная усадьба XVII в. в Подмосковье". – М., 1995. – стр. 380

[16] Настоящее исследование построено, в основном, на изучении главного восточного фасада

[17] "Архитектурное наследство". Выпуск 38. А. Е. Храбров. "Малоизвестная усадьба XVII в. в Подмосковье". – М., 1995. – стр. 379

[18] "Русское градостроительное искусство. Древнерусское градостроительство X–XV веков". – М., 1993. – стр. 258

[19] "Архитектурное наследство". Выпуск 38. А. Е. Храбров. "Малоизвестная усадьба XVII в. в Подмосковье". – М., 1995. – стр. 380

[20] Цит. по книге: "Колокола. История и современность". В. В. Кавельмахер. "Способы колокольного звона и древнерусские колокольни". – М., 1985. – стр. 52

[21] Стены храма выложены из красного большемерного кирпича на известковом растворе с последующей известковой обмазкой и известковой побелкой

[22] В поздних сооружениях. Например, архитектор Г. Грудзин использовал такую планировочную схему в своем проекте колокольни XIX в. (рис. 2)

[23] Этот факт хорошо объясняет наличие практически глухой восточной стены подклета храма и странно выглядящее расположение Святых врат колокольни внутри церковной ограды (поздней), зафиксированное на литографии 1878 г. (рис. 1).

[24] "Архитектурное наследство". Выпуск 38. А. Е. Храбров. "Малоизвестная усадьба XVII в. в Подмосковье". – М., 1995. – стр. 379

[25] Цит. по книге: И. А. Бондаренко. "Красная площадь Москвы". – М., 1991. – стр. 61

[26] "Памятники архитектуры Москвы. Кремль. Китай-город. Центральные площади". – М., 1982. – стр. 301

[27] Уподобление тесным вратам спасения, через которые "…многие поищут войти, и не возмогут". (Лк. XIII, 24)

[28] Выбор строительного материала и его характеристик связан с необходимостью избежания разноголосицы в трактовке внешнего облика храма и колокольни (масштаб декора, фактурность стен и др.)

[29] И. А. Бондаренко. "Красная площадь Москвы". – М., 1991. – стр. 42

[31] А. А. Тиц. "Архитектура, стандарт, красота". – Киев., 1972.

[32] Когда белокаменная висячая гирька Святых врат была уже изготовлена по аналогу, во время земляных работ на территории храма был найден фрагмент подлинной первоначальной белокаменной гирьки, отличный от проектного.

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,