|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Тимофеева Т.П. Реставрация Успенского собора в 1888-1891 годах. В кн.: Материалы исследований ВСМЗ. Владимир, 2005. С. 94-101. . Все права сохранены.
Электронная версия материала предоставлена библиотеке «РусАрх» автором. Все права сохранены.
Т.П. Тимофеева
Реставрация Успенского собора в 1888-1891 годах
Реставрация Успенского собора 1888-1891 гг., по которой более ста лет судят о памятнике древнего зодчества, очень мало затронута, описана и оценена в научной литературе.1 Существует возможность по крайней мере восстановить последовательность и хронологию всех действий, а многие и проиллюстрировать. Значение этой реставрации, помимо укрепления и сохранения здания XII в., состоит в том, что находки, сделанные в процессе ее, воочию подтверждают летописные сведения о необыкновенном облике верха собора.2
Мысль об освобождении древнего собора от уродливых контрфорсов и кровли, об укреплении и обновлении здания созревала постепенно. В 1850-е гг. были предприняты некоторые работы по улучшению и благоустройству интерьера Успенского собора: перед иконостасом поставлена чугунная балюстрада; деревянная лестница на хоры, существовавшая с 1848 г., также заменена чугунной. В 1858 г. древний собор посетил император Александр II.3 В это же время была начата перестройка древнего храма в Рождественском монастыре. Возможно, не без связи с этим в 1859 г. собор освидетельствовала особая комиссия. Затем архитектором А.С. Каминским были составлены проект и смета на возобновление собора, переданные на рассмотрение в Строительную контору Министерства императорского двора.
Член этой конторы, известный профессор гражданской архитектуры А.К. Красовский в 1861 г. был послан во Владимир и вновь освидетельствовал здание. Сопоставив увиденное с проектом и сметой, он, как ни странно, решил, «что контрфорсы…вполне предохраняют стены от действия распора надтреснувших местами сводов, и что приступать к реставрации собора для того, чтобы предупредить его от разрушения, не представляется необходимости». В том же году член Императорской археологической комиссии граф С.Г. Строганов вновь осмотрел здание и тоже нашел, что собор «без особенного для него вреда может быть оставлен в настоящем его виде». В декабре 1871 г. Владимирский епископ Антоний, задумавший перестроить Успенский собор по примеру Рождественского, вновь ходатайствовал о его ремонте. Граф С.Г. Строганов обо всем доложил государю, и тот повелел «предположение о возобновлении и перестройке Успенского собора отменить»; 12 чертежей и смета Каминского были отосланы во Владимир.4
Однако к концу XIX в. нетерпимое состояние древней святыни стало вопиющим. Обнаруженные еще в середине века (в 1844 и 1859 годах) под масляными записями фрески Андрея Рублева, заложенные кирпичом великокняжеские гробницы, уродливые контрфорсы, протекающая крыша, громоздкие главы, полуразрушенные колонны и рельефы, покосившиеся от ветхости кресты – все вместе взывало о помощи и требовало немедленного вмешательства.
В 1880 г. владыка Феогност добился разрешения Императорского Московского археологического общества и Синода и приступил к работам по обновлению интерьера, которые закончились в 1884 г. Главный итог этих работ – открытие и фиксация древних росписей, приведение «в первоначальный вид» гробниц: раскрытие аркосолиев от кирпичных закладок, восстановление двускатных покрытий-кровелек на саркофагах, возобновление надписей о погребенных, а также устройство калориферного отопления (1882) и наведение общего порядка. 5
В 1886 г. епископ Феогност заручился поддержкой Московского археологического общества «относительно реставрации наружных частей Владимирского Успенского собора». Чертежи на реставрацию наружного вида собора составил гражданский инженер Казимир Ипполитович Квинто, исполнявший в это время должность губернского архитектора при Строительном отделении Владимирского губернского правления.6 В 1887 г. чертежи (14 листов) были одобрены Обществом.7 Для организации реставрационных работ был образован Строительный комитет. Техническое руководство приняли губернский инженер И.О. Карабутов и епархиальный архитектор Н.Д. Корицкий, а научное – избранные Московским археологическим обществом члены его И.Е. Забелин и Н.В. Никитин. Летом того же года комитет составил план действий, одобренный Обществом.
Начинать работы решено было с устройства на южной стороне собора лестницы на своды и очистки их от мусора. После этого предстояло восстановить из белого ковровского камня закомары Андреевской постройки и галерей, а также исправить своды. Затем планировалось восстановление «трибунов» - барабанов и глав, покрытие глав и сводов цинковой кровлей. Работы на сводах предполагалось производить до снятия старой кровли, и только после устройства новой кровли снять старую.8 Все интересные и важные находки фотографировались.9
Действия комитета, находившего средства, нанимавшего подрядчиков, руководившего и наблюдавшего за работами ежедневно, опирались на научное руководство и одобрение Московского археологического общества. В процессе обсуждения и хода работ Общество организовало пять поездок во Владимир с последующим составлением протоколов, их обсуждением на заседаниях и публикацией в «Трудах» Общества. Состоялось 13 специальных заседаний Комиссии по сохранению древних памятников при Обществе.10 Строительный комитет составлял подробный «Журнал». Между председателями комитета и Общества – владыкой Феогностом и графиней П.С. Уваровой - велась переписка.
21-22 июня 1887 г. Забелин и Никитин провели первый осмотр здания. На Андреевском храме – закомарах и в месте примыкания одного из сводов к постаменту среднего барабана – под кровлей обнаружились следы двухскатного покрытия, такие же следы заметны были на закомарах галерей. Спор о формах покрытия древнерусских храмов между Забелиным и Никитиным возник еще в декабре 1886 г. Забелин был сторонником «дугового», или «кружального», покрытия. Никитин находил немало аргументов за «щипцовую», или «фронтонную» форму. При таком покрытии мощные фасадные полуколонны и капители, по его мнению, оправдывают свою несущую функцию, а не остаются праздными, как при «кружальной» форме. Кроме того, Никитин был сторонником теории западно-европейского влияния на древнерусское зодчество. Забелин же исповедовал самобытность русского искусства; например, коническую (шатровую) форму сводов каменных зданий он выводил из народной деревянной архитектуры.11 Начавшаяся реставрация Успенского собора должна была дать ответ на эти вопросы, в важности которых вполне отдавало себе отчет Археологическое общество.
При первом осмотре замечены были также опасные трещины в северо-западном углу здания, там, где примыкал контрфорс. Трещины распространялись на два крайних прясла каждого из смежных фасадов и продолжались на парусах и стенках углового барабана. Причина виделась в непрочном фундаменте.12 24 октября 1887 г. состоялся второй осмотр, касавшийся покрытия глав и реставрации барабанов. По обсуждении решено было оставить среднюю главу в прежнем виде, а боковые покрыть куполами "по образцу Дмитриевского собора". На весну откладывалось решение вопросов о снятии контфорсов, о железных связях в пятах сводов и арок и осмотр фундамента.13
Зимой 1888 года начаты были подготовительные работы: очистка сводов от мусора. При обозрении после этого ветхостей – повреждений сводов, почти полностью разрушенных пьедесталов "трибунов", трещин и утрат на камнях - "ужас объял производителей соборной реставрации".14
При третьем осмотре, 10 июня 1888 г., на западном фасаде вблизи контрфорса фундамент был откопан. Глубина его оказалась 4 аршина 8 вершков, то есть около 3,2 м, а кладка и раствор в хорошем, прочном состоянии. Значит, причину трещин следовало искать не в фундаменте, а в контрфорсе, в его неправильной кладке горизонтальными, а не наклонными рядами. При такой кладке контрфорсы не поддерживали стену, а, напротив, увеличивали распор. Связанные с кладкой стен металлическими связями, они отслаивали наружную облицовку и разваливали фасады. Решено было положить три пары поперечных и две пары продольных железных связей в пятах арок и сводов, затем переложить облицовку и после этого осторожно, сверху начать разбирать контрфорсы.15
Летом 1888 года состоялся научный эксперимент: устройство «по щипцам» двух закомар на южном фасаде Андреевского храма. Их осмотр 10 июня вновь привел к спору Забелина и Никитина. Правда, эти «опытные» фронтоны показались и тому, и другому неудачными, несомасштабными зданию, и их уничтожили. После этого в течение лета все кирпичные «пофронтонные» накладки над Андреевскими закомарами были сняты, а их белокаменные формы и профили восстановлены в «кружальной» форме.16
Четвертый осмотр состоялся 27-28 августа 1888 г. Он носил экстренный характер, а специальная комиссия имела расширенный состав. На тот раз, кроме Н.В. Никитина, во Владимир поехали еще двое знатоков древнерусского зодчества - Г.Д. Филимонов и А.М. Павлинов (И.Е. Забелин не ездил). После осмотра сводов собора они приняли точку зрения Никитина – о щипцовом покрытии, заметив при этом, что «правильное возобновление избавит русское искусство от несправедливых нареканий в нелогичном употреблении архитектурных форм».17 Спор зашел в тупик, а его разрешение имело не только теоретический, но вполне практический смысл: без этого нельзя было продолжать работы. Члены же Археологического общества решили приостановить работы "впредь до окончательной разработки в деталях проекта покрытия, который послужит руководством при производстве работ".18
Владыку Феогноста и весь Строительный комитет беспокоило простаивание лесов и бездействие рабочих. Строительный комитет самостоятельно решил ускорить дело. Карабутов и Корицкий провели обмер всех верхних частей собора при отбитой штукатурке и взяли из разных мест образцы известкового раствора, при этом сами утвердились во мнении, что "форма кружального покрытия собора предшествовала форме фронтонного покрытия". Свои соображения, обмерный чертеж и образцы растворов они отправили в Археологическое общество.19
Потребовалось умиротворяющее вмешательство графини Уваровой, которая 6 января следующего, 1889 г., приехала во Владимир. В результате этой поездки, а также обсуждения в Обществе материалов, присланных Строительным комитетом, решено было провести еще несколько осмотров, прежде чем разрешить возобновить работы. Однако несмотря на разногласие между членами Общества, Строительный комитет желал продолжать работы, «а И.Е. Забелина усерднейше просить, в качестве наблюдателя и руководителя, не оставлять своими указаниями до самого окончания работ», о чем 23 января 1889 г. сообщал в докладе владыке Феогносту Строительный комитет. 20
Следующая, пятая, поездка членов Общества во Владимир состоялась 5-7 мая 1889 г. Комиссия оказалась более представительной, чем когда-либо: в ней участвовало семь человек во главе с графиней Уваровой. Осматривался не только Успенский собор, но и другие владимиро-суздальские белокаменные памятники. Комиссия согласилась с мнением Никитина, Филимонова и Павлинова. Однако в распорядительном заседании Общества 19 мая того же года, после обсуждения отчета о поездке, большинство членов Общества приняло точку зрения Забелина, признав фронтонное покрытие недоказанным. Павлинов остался при особом мнении, опубликованном в приложении к протоколу заседания.21 Никитин в течение года почти не участвовал в заседаниях Общества и совершенно отказался от звания члена-наблюдателя за реставрацией Успенского собора. 22
В июне 1889 г., с прекращением споров в Археологическом обществе и принятии решения о кружальном покрытии, приостановленные работы продолжились. 30 июля Строительный комитет доносил владыке Феогносту, что "обновление собора в постройках великого князя Андрея Боголюбского почти все приведено уже, за исключением трибуна, в окончательное благоустройство".23 17 августа 1889 г. Забелин вместе с членами Строительного комитета уже осматривал работы. Своды Андреевского храма, а также постамент средней главы были восстановлены, и своды подготовлены к покрытию по кружалам. Новые камни взамен утраченных и ветхих изготовлялись по точным шаблонам. Таким же образом, с использованием шаблонов, восстанавливались четверики, а в следующем году, облицовка среднего и малых барабанов. При этом нижние части окон освобождались от кирпичных закладок; в окна были вставлены новые рамы с форточками. Основания барабанов для прочности связали железными обручами, как было и в прежнее время.
В конце лета и осенью работы велись на сводах галерей. В сентябре была сделана интересная находка – водосточный желоб в ендове Андреевского свода. Тогда же были подготовлены места для водостоков, исполненных по этому образцу. По окончании восстановления сводов была устроена новая железная кровля "по самым сводам", включая апсиды. Затем приступили к прокладке железных связей через стены и внутренние столпы собора. Фирма Т.А. Канатчиковой в Москве изготовила связи из лучшего демидовского железа, а также сверла с наконечниками из английской стали для сверления стен.24 Только после этого сняли старую кровлю со стропилами и решетником.25 7 ноября 1889 года Строительный комитет вместе с Забелиным обозревал устройство нового железного «покружального» покрытия и нашел, что оно соответствует первоначальной форме.26
О работах, произведенных за лето 1889 г., Забелин в ноябре составил докладную записку. В протоколах Общества по этому поводу замечено: "Из записки этой явствует, что слухи, дошедшие до Общества о совершенном окончании перекрытия Владимирского собора, без всяких запросов со стороны духовенства и без представления рисунков, разрезов и профилей, о которых было посылаемо во Владимир не раз напоминание, - факт свершившийся". В результате решено было "поручить фотографу во Владимире снять для Общества снимки с произведенных работ и по получении фотографий, если к тому представится необходимость, предпринять поездку во Владимир для осмотра храма и его перестроек".27
В сезон 1890 г. занимались восстановлением глав и крестов. 2 мая 1890 г. "было приступлено к тщательному осмотру глав, причем оказалось: все 4 главы на малых трибунах, имевшие деревянные стропила, сильно подгнили, не имея никаких связей и укреплений, и при своей громадной тяжести свыше 1000 пудов, ежеминутно угрожают разрушением…После разборки одной главы, юго-восточной, обнаружилось, что своды трибунов не только покрыты кирпичной оболочкой, но неоднократно были смазаны известковым раствором, но, по-видимому, без должного смачивания водой, так как смазка четырех периодов времени свободно отделяется одна от другой". При этом на сводах глав во многих местах сохранились древние гвозди, расположенные правильными рядами. По мнению Строительного комитета, ими крепились "деревянные стропила по своду для укрепления главы и таким образом…в древности покрытие глав было именно такое, какое ныне проектировано, т.е. по форме самого свода".28
Боковые главы под тяжестью массивных кирпичных карнизов и луковичных глав получили множество трещин и прочих повреждений. По снятии кирпичных накладок и глав открывшиеся шлемовидные своды были покрыты цементной обмазкой, стенки барабанов, имевшие много повреждений, частично облицованы заново.
Затем приступили к реставрации центральной главы. Ее покрыли перевальцованными древними листами красной меди, использовав старое же счищенное и переплавленное золото, с добавкой нового. Форму главы изменили против первоначального предложения и сделали также, как и боковые, шлемовидной. Мастерскую для золочения «через огонь» устроили на месте, вблизи собора. Малые главы покрыли железом.29 Карабутов составил проект орнаментальных подзоров, который, после замечаний и поправок Общества, был осуществлен.30
По окончании реставрации верха обратились к стенам собора, на которых было много трещин, ветхих и испорченных камней, заложены древние и вытесаны новые окна. Угловые части собора с боковыми порталами закрывали контрфорсы, а цокольную часть - земляная насыпь более чем в два аршина. В сезон 1891 г. ветхий камень на фасадах вычинивался и заменялся новым, подготовленным заблаговременно. Подходящий по цвету и свойствам известняк удалось найти в селе Георгиевском Меленковского уезда. В заседании строительного комитета 12 ноября 1890 г. предполагалось: "Для окончательной отделки среднего пояса собора, приняв сделанное четырьмя каменщиками из с. Нового предложение, допустить их к производству в течение зимы колонн каменных и вытески глади для окон. Для выделки на камне орнаментов оставить рещика Цыплакова".31 Насыпной грунт у стен собора был снят. На цоколе восточного фасада в некоторых местах обнаружился резной профиль.
После вычинки фасадов окончательно разобрали контрфорсы. На западном фасаде восстановили два заложенных боковых портала, а на крайнем с юга прясле обнаружили в аркатурном поясе фрески. В литературе осталось неясным, при разборке какого именно контрфорса - юго-западного или северо-западного - сделана эта находка.32
В июле 1891 г. реставрация завершилась и леса были сняты.33 28 августа Забелин в присутствии строительного комитета «обозревал» Успенский собор и остался доволен.34 29 сентября состоялось торжественное освящение собора. Все работы, считая подготовительные - постановку лесов, очистку сводов, заготовку и вытеску белого камня по шаблонам - заняли всего пять лет. Непосредственной работой руководил И.О. Карабутов, а его правой рукой был опытный десятник П.И. Демин.35 Белокаменные работы исполняли подрядчики Т.А. Боченков и Г.И. Чувилин (верх Андреевского собора и галерей),36 а также четыре каменщика из с. Нового и резчик Цыплаков (фасады).37
Помимо реставрации собора, за это же время перестроили северную часть ограды: вместо одних входных и одних въездных ворот устроили двое въездных, сузили крыльцо перед колокольней, сделав по бокам парапеты, перенесли с северной на западную сторону вход в Георгиевский придел, переделали печь калориферного отопления, благоустроили площадь с применением остатков камня из разобранных контрфорсов.38
За это же время члены Московского археологического общества успели провести научную дискуссию о формах покрытия древнерусских храмов. Позакомарное покрытие Успенского собора стало образцом для всех последующих реставраций. Однако дискуссия не была закончена, оппоненты остались при своих убеждениях, сомнения не рассеялись с уничтожением на закомарах остатков фронтонов из кирпича и камня. Спор не исчерпан, и актуальность вопроса более чем за столетие не притупилась; лишь усложнилось его решение.39
Примечания
1. Ильин М.А. Забытые открытия (к вопросу о первоначальных завершениях Успенского собора во Владимире) // Памятники истории и культуры. Вып. 2. Ярославль, 1983. С. 109-123; Михайловский Е.В. Реставрация памятников архитектуры. М., 1971. С. 120-126.
2. ПСРЛ. Т. II. СПб, 1908. Стлб. 630.
3. Виноградов А.И. История кафедрального Успенского собора в губ. гор. Владимире. Владимир, 1905. С. 74-75.
4. Виноградов А.И. История…С. 81; Государственный архив Владимирской области (далее – ГАВО). Ф. 593. Оп. 1. Д. 1. Л. 1-2. Чертежи и смета хранились в соборной ризнице до 1921 г., а затем 7 из них поступили во Владимирский музей, а смета оказалась в архиве. - ГАВО. Ф. 593. Оп.1. Д. 41. С. 131; Петрова Е.П. Документы по истории Успенского, Дмитриевского и Георгиевского соборов в собрании музея-заповедника // Материалы исследований ВСМЗ. Сборник № 9. Владимир, 2003. С. 166.
5. Виноградов И.А. История…С. 90-92.
6. Юбилейный сборник сведений о деятельности бывших воспитанников Института гражданских инженеров (Строительного училища) 1842-1892. Сост. Г.В. Барановский. СПб., 1893. С. 145.
7. В собрании ВСМЗ находится 6 чертежей с подписями Квинто. Один из них опубликован: Петрова Е.П. Документы…С. 168. Илл. 4.
8. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 16. Л. 19-21.
9. Часть фотографий опубликована – Древности / Труды Императорского Московского археологического общества. Т. XVI. М., 1900. Таблицы I-XXIV. Копмлект из 87 фотографий – 42 оригинальных и 45 повторных снимков - хранится в собрании ВСМЗ.
10. Древности. Т. XVI. С. 7.
11. Павлинов А.М. Архитектура в России в домонгольский период // Древности. Т. XII. М., 1888. С. 174; Ильин М.А. Забытые открытия… С. 110-112; ГАВО. Ф. 593. Оп. 1.Д. 16. Л. 23-26 об.
12. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 16. Л. 23 об.
13. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 16. Л. 30-32.
14. Виноградов А.И. История …С. 98-100.
15. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 16. Л. 50-55.
16. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 16. Л. 55 об.
17. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 22-23.
18. Древности. Т. XVI. С. 11.
19. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 1-2, 13 а-15 а; Древности. Т. XVI. С. 11-12.
20. Древности. Т. XVI. С. 12-15; ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 26.
21. Древности. Т. XV. Вып I. Протоколы. М., 1894. С. 132-134.
22. Древности. Т. XV. Вып. I. Отчет за 1889-1890 гг. С. 6.
23. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 36 об.
24. Виноградов А.И. История... С. 101; ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 7.
25. Виноградов А.И. История... С. 101-102.
26. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 41.
27. Древности. Т. XV. Вып I. Протоколы. С. 178.
28. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 50 об.-53.
29. Виноградов А.И. История… С. 103-104.
30. Древности. Т. XV. С. 202-203; ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 45.
31. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 59 об.
32. В отчете Общества записано: "В заседании Комиссии 3 и 21 декабря 1890 г. Забелин сообщил о разборке верхней части западного контрфорса, причем найдена была наружная раскраска стен в поясе с колонками. Решено было снять фотографии с этих изображений, но это не удалось за снятием уже лесов". – Древности. Т. XVI. С. 18. Н.Н. Воронин приводит снимок, сопровождая его этим текстом из отчета Московского археологического общества, ссылаясь, правда, на с. 32; при этом он, естественно, не уточняет местоположение фресок. – Зодчество…Т. I. С. 372-373, рис. 171. Однако уточнение возможно. В коллекции ВСМЗ есть три экземпляра фотографии, на одном из которых (В-11518) сделана одновременная снимку надпись: «Живопись по штукатурке в киотах пояса с З. стороны собора. Открыта под контрфорсом Ю-З»; на обороте художественный штамп: «Фотограф Я. Мелехов во Владимире». На снимке виден полуразрушенный архивольт заложенного бокового портала, а справа не до конца разобранный контрфорс. Такая ситуация возможна только на южном прясле западного фасада.
33. Виноградов А.И. История... С. 106; Древности. Т. XVI. С. 6.
34. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 61.
35. Виноградов А.И. История... С. 106. Примеч. 1.
36. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 16. Л. 40 об., 44-44 об.
37. ГАВО. Ф. 593. Оп. 1. Д. 43. Л. 59-59 об.
38. ГАВО. Ф. 593. Оп.1. Д.43. Л. 71 об.-72.
39. См.: Ильин М.А. Забытые открытия... С. 109-123.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский