|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Тимофеева Т.П. Об опыте содержания Дмитриевского собора в XVIII–начале ХХ в. В кн.: Дмитриевский собор во Владимире. М., 1997. С. 280-282. Все права сохранены.
Электронная версия материала предоставлена библиотеке «РусАрх» автором. Все права сохранены.
Т.П. Тимофеева
Об опыте содержания Дмитриевского собора
в XVIII–начале ХХ в.
Современное состояние Дмитриевского собора, его микроклимат и экологическая обстановка заставляют с вниманием и почтением обратиться к опыту содержании и инженерно-технического обеспечения здания, который накапливался на протяжении веков и известен из документов ХVIII-начала XX в. Документальная ретроспектива обнаруживает факты постоянной заботы о сохранности здания на каждый день.
Дмитриевский собор не имел прихода, следовательно, и собственных средств для содержания, однако причт и архиереи, как могли, заботились о древнем храме. Опыт использования зданий составлял устойчивую, консервативную часть русской бытовой культуры. Простым, но проверенным и надежным средствам содержания собора мы, возможно, прежде всего и обязаны сохранению его в течение столь длительного времени. Превратности судьбы - пожары, ветхости, бедность, а часто и нерадивость причта, безусловно, повредившие Дмитриевскому собору, не дают нам права игнорировать то позитивное и мудрое, что проявлялось в отношении к белокаменному зданию. Анализ старинного опыта содержания зданий интересен не только сам по себе, но и в прикладном смысле, поскольку современная научная реставрация часто проявляет удивительное незнание самых простых приемов бытового обеспечения здания.
Материалы Государственного архива Владимирской области - приходо-расходные книги в интервале 1807-1896 гг., документы по реставрации 1834-1847 гг., ремонтам 1806, 1850 гг., по устройству калорифера 1883 г., опубликованные сведения архивного характера, документальные материалы Владимиро-Суздальского музея-заповедника, акты осмотров собора за первые два десятилетия советской власти - все они содержат целую систему инженерно-технических приемов. К их числу принадлежат следующие: регулярная починка и окраска кровель, ежегодное исправление оконниц и стекол, промазка и обклейка рам, устройство форточек, починка дверей, окраска и побелка стен внутри и снаружи, устройство водосточных труб и водостоков на прилегающей территории, забота о микроклимате - вентиляция, консервация на зиму, с 1883 г. - пневматическое отопление, благоустройство территории с учетом изменившегося к середине XIX в. окружения. Так, кровлю красили дважды в 1824 г.1, в 1835 г. чинили2. В процессе работ 1838-1847 гг. крышу покрыли медянкой3. В 1854 г. исправляли ветхости на кровле и водосточные трубы4. Кровельные работы отмечены в 1882 г.5; в 1888 г. купол и кровлю окрасили масляными красками6. Особенно тщательно следили за окнами. В 1807 г. делались «оконичные рамы» и оклеивались бумагой оконницы7. В 1822 г. вставляли стекла в алтаре8, в 1823 г. чинили стеклянные рамы9. Починка стекол и рам фиксированы ежегодно с 1827 по 1830 гг.10 В 1838-1847 гг. в окна были вставлены новые рамы со стеклами11. В 1854 и 1861 гг. в окнах были устроены форточки12. Попутно заметим, что пои последней реставрации форточки в окнах фасадов, за исключением барабана, предусмотрены не были, а при проветривании через дверь воздушные потоки верха и низа не сообщаются, поэтому средний регистр собора не участвует в вентиляции. Только по специальной просьбе музея форточки были устроены в окнах западного фасада над хорами.
Интерьер собора всегда имел двойную защиту - с середины XIX в. в виде двойных дверей13, а прежде поясом галерей. Отказ от этой практики сказался пагубно на состоянии памятника, а устройство в 1989 г. простейшего тамбура по рекомендации ВНИИР со стороны входа (с юга) заметно улучшило ситуацию.
Особо следует остановиться на культуре содержания фасадов, которая сейчас явилась камнем преткновения. При последней реставрации фасадные камни, в том числе рельефы, совершенно очистили от всякого покрытия. Между тем вряд ли стоит считать невежеством прежнюю практику побелки и окраски наружных стен. Так, в 1839 г. стены собора были выкрашены «дикою», т. е. серой краской14. В 1860 г. цоколь внутренних стен был промаслен15, в 1891 г. цоколь и карниз вновь покрашены масляной краской16. В 1883 г. наружные и внутренние стены штукатурились17, храм был покрыт белой краской, а рельефы расчищены, оттенены коричнево-серым цветом масляной краски, «которой они покрыты для предохранения от выветривания камня»18. В 1888 г. наружные стены окрасили клеевой краской19, в 1890 г. внутренние и наружные стены вновь окрашивались20. Такое постоянство заставляет задуматься и критически отнестись к современной практике обнажать белый камень на некоторых памятниках, в том числе и Дмитриевском соборе.
Дмитриевский собор и прежде страдал от излишней влажности. В XVIII в. отмечались протечки кровли и трещины в сводах21. Водоотвод с кровель при этом совершался ступенчато - через галереи. По уничтожении их здание получило водосточные трубы на фасадах22, а на площадке вокруг храма были устроены белокаменные желоба-водоотводы23. Восстановление древней формы белокаменных водометов при последней реставрации повторило опыт реставрации XIX в. Успенского собора и преследовало скорее эстетические цели; однако в отличие от Успенского собора Дмитриевский не отапливается и все его состояние иное. Падение воды с 20-метровой высоты на каменную отмостку не только не отводит влагу, но как раз с неизбежностью увлажняет стены в строго определенных местах. Вообще же решение вопроса водометов возможно, как кажется, только вкупе с реконструкцией профиля закомар (т. е. прибавлением еще одного облома, создающего козырек и одновременно прижимающего водометы - то, о чем писали Б.А. Огнев и М.А. Ильин24. Здесь нас интересует практический смысл водометов: если они не отводят воду, следует вернуться к водосточной трубе с приемником и водоотводом на отмостке.
Еще одна так и не решенная проблема касается вертикальной планировки, на практике означающей снятие грунта до первоначальной отметки. При этом совершенно не принимается во внимание, что в 1838-1847 гг. одновременно с понижением до первоначального уровня пола в интерьере снаружи была насыпана площадка, более чем на аршин закрывшая два ряда кладки цокольного плинта25. Хотя в документах по реставрации 1838-1847 гг. нет прямого объяснения такого решения комиссии по возобновлению собора в «первобытном виде» мне видится здесь разумный учет изменившегося рельефа местности. Очевидно, до постройки Присутственных мест собор стоял выше относительно окрестности. Территория, спланированная в начале XIX в., изменила его положение, которое и было исправлено устройством площадки.
Актуален опыт режимной эксплуатации здания. Покуда существовали приделы, в одном из них, южном, была печь26, и это, вероятно, улучшало микроклимат. В соборе служили только до наступления холодов, а после дня памяти Димитрия Солунского (26 октября) закрывали храм. В 1883 г. собор получил технически совершенное по тем временам пневматическое отопление: через подпольные каналы теплым воздухом из наружной печи27. Судя по всему, отопление служило неплохо и на пользу зданию. Поэтому современные дебаты о возможности или невозможности минимального подогрева собора, мягко говоря, несколько запоздали.
Прибавим еще несколько слов о сохранении собора в первые десятилетия советской власти. Даже в условиях всеобщей катастрофы люди старой культуры, ответственные за памятник (а это прежде всего заведующие губмузеем помнили привычные способы сохранения храма «форточки с балансом в окнах шеи главы с двух противоположных сторон, западной и восточной, желоб в нижней части купола собора» (1922 г.)28, «закупорка здания с наступлением осеннего дождливого времени» (1931 г.)29.
Хотелось бы от современных реставраторов большего доверия к опыту прошлого, большего внимания: как известно, новое - это хорошо забытое старое.
1. ГАВО. Ф. 592. Оп. 1. Д. 8. Л. 7 об., 8.
2. Там же. Д. 8. Л. 20.
3. Там же. Д. 27. Л. 6-6 об.; Косаткин В.В. Дмитриевский собор в губ. гор. Владимире. Владимир, 1914. С. 25 (далее - Косаткин, 1914); ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1399. Л. 180.
4. ГАВО. Ф. 592. Оп. 1. Д. 8. Л. 31.
5. Там же. Д. 21. Л. 4 об.
6. Там же. Д. 24. Л. 10 об.
7. Там же. Д. 1. Л. 3,5.
8. Там же. Д.8. Л. З об.
9. Там же. Л. 6.
10. Там же. Л. 11,12 об., 13 об., 15.
11. Косаткин, 1914. С. 24.
12. ГАВО. Ф. 592. Оп. 1. Д. 8. Л. 32 об.
13. Там же. Д. 12. Л. 15 об.; Косаткин, 1914. С. 24; ГАВО. Ф. 592. Оп. 1. Д. 8. Л. 24 об.
14. ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1399. Л. 180. Косаткин, 1914. С. 25.
15. ГАВО. Ф. 592. Оп. 1. Д. 8. Л. 38 об.
16. Там же. Д. 8. Л. 40.
17. Там же. Д. 21. Л. 12 об.
18. Косаткин, 1914. С. 29.
19. ГАВО. Ф. 592. Оп. 1. Д. 24. Л. 10 об.
20. Там же. Д. 28. Л. 27 об.
21. Так, 9 марта 1795 г. был подан в духовное правление «доклад... что на Дмитриевском соборе кроме кровли глава обетшала и во время дождей мокрота бывает на кумполе, отчего внутри одного от сырости позеленело». (Владимирский конволют. Рукописный сб. ВСМ 3. Инв. № В-5636/462. Л. 233); «Оная глава местами ветха и из нее во время дождей идет течь» (ГАВО. Ф. 592. Оп. 1. Д. 10. Л. 19); «Внутри и вне церкви от бывших пожаров белый резной камень... во многих местах излопался и перегорел и оттого валится» (Косаткин, 1914. С 17; Ф. 556. Оп. 1. Д. 1399. Л. 33).
22. ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1399. Л. 149.
23. Там же. Л. 234, 235 об.; Косаткин, 1914. С. 24.
24. Огнев Б.А. О закомарных покрытиях //Архитектурное наследство. М., 1958. Т 10; Ильин М.А. Забытые открытия (к вопросу о первоначальных формах завершения Успенского собора во Владимире) // Памятники истории и культуры. Ярославль, 1983. Вып.
25. ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1399. Л. 235 об.; Косаткин, 1914. С. 24.
26. Косаткин, С. 19.
27. ГАВО. Ф. 592. Оп. 1. Д. 15. Л. 4-5 об.; Д. 7. Л. 14-14 об.; Косаткин, 1914. С 27-28.
28. ГАВО. Ф. 1826. Оп. 1. Д. 26. Л. 25.
29. Там же. Д. 217. Л. 82.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский