|
РусАрх |
Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры
|
Источник: Вагнер Г.К. Древнейшие памятники каменного зодчества Переяславля Рязанского. В кн.: Памятники культуры: исследование и реставрация. М., 1960, т. 2, с. 20-30. Все права сохранены.
Материал отсканирован, отформатирован и предоставлен библиотеке «РусАрх» С.В.Заграевским. Все права сохранены.
Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2009 г.
Г.К. Вагнер
Древнейшие памятники каменного зодчества Переяславля Рязанского
Монументальное зодчество древнего Переяславля Рязанского лишь с недавних пор стало предметом специального внимания исследователей 1. Важность его изучения определяется тем, что бывший Переяславль Рязанский (нынешняя Рязань) является большим старым городом, игравшим крупную роль в политической жизни Руси времен начала ее объединения. Поэтому вопрос о взаимоотношениях архитектуры Переяславля Рязанского с зодчеством Москвы XIV–XV вв. очень интересен.
Древнейшие памятники каменного зодчества Переяславля Рязанского – белокаменный Успенский собор и кирпичный собор архангела Михаила – дошли до нас в сильно перестроенном и искаженном виде, но теоретическая реконструкция их, хотя бы в общих чертах, представляет большой научный интерес 2.
В настоящей заметке делается пока только попытка решить этот вопрос. Для окончательного же его решения нужны, конечно, детальные археологические исследования и архитектурный зондажи памятников.
Успенский собор. В повести о «Хожении Пиминове в Царьград» (1389 г.) говорится, что митрополит Пимен во время своей остановки в Переяславле Рязанском служил молебен в соборной церкви, а затем «пирова у великого князя (Олега Ивановича)» 3. Здесь не указано название собора и не определен материал постройки. На пелене, шитой рязанской княгиней Анной в 1485 г., есть надпись, что она сделана «в церкви Успенье Святей Богородицы, в граде Переяславле Рязанском» 4. Наконец, в описи 1598 г. сказано «Да перед Архиепископли вороты церковь соборная во имя Успенья Пресвятыя Богородицы каменна новая, сооружает ее архиепископ Митрофан да предел Христова мученика Федора Тирона» 5. Опись 1638 г. сообщает, что собор архиепископа Митрофана был четырехстолпным пятиглавым храмом с тремя высокими («о пяти ступенях») рундуками (т.е. крыльцами) 6. В отписке 1674 г. даются размеры собора: «в соборной же церкви длиннику и поперечнику по шти сажен» 7. Дошедший до нас храм имеет внутреннюю ширину 6 сажен, и в длину от алтарной стены до арки в трапезную 6 сажен 8. Очевидно, дошедшая до нас постройка в основных своих частях и есть собор Митрофана.
В XVII–XIX вв. Успенский собор еще не раз терпел изменения. Все его столбы в XVIII в. были разобраны; абсиды и восточное членение четверика были понижены, оставшиеся же части стен четверика собора надложены; пятиглавие заменено большим световым восьмериком с барочной главой; с запада к собору была пристроена трапезная 9. Очевидно, в связи с устройством светового восьмерика была сооружена новая восточная стена, отстоящая на 3,75 м западнее от линии первоначальной восточной стены. Тремя дверными проемами она открывалась в алтарную часть, которая, благодаря произведенной перепланировке интерьера, увеличилась по продольной оси на 3,75 м. В западной же стене, почти во всю ее ширину, была пробита арка в новую трапезную. После значительных перестроек XVIII в. Успенский собор был переименован в Христорождественский. Все эти переделки не касались нижних частей четверика и абсид, в которых могли сохраниться части стен древнего храма.
В 1929 г. Н.Н. Воронин обнаружил белокаменную кладку абсид собора 10. В 1950 г. М.А. Ильин обследовал памятник и пришел к заключению, что:
1) в 1598 г. Успенский собор не строился заново, а перестраивался из предшествовавшего ему белокаменного собора, сооруженного, вероятно, князем Олегом между 1382 и 1389 гг.;
2) при перестройке 1598 г. были сохранены три белокаменные абсиды собора XIV в. (растесанные позднее изнутри и доложенные кирпичной кладкой снаружи), а также в какой-то степени северная, южная и части западной стены, на которых и был сооружен новый верх собора;
3) позднее древние белокаменные стены были обложены кирпичом так, что по своей значительной толщине (около 2 м) они заметно отличаются в плане от стен трапезной 11;
4) упоминаемый в описи 1598 г. придел Федора Тирона был и у собора XIV в. Важным аргументом в пользу существования в основании постройки 1598 г. фрагментов стен здания XIV в. стал доказанный М.А. Ильиным факт, что княжеские гробницы, находившиеся около стен, поблизости от восточных столбов, остались нетронутыми при перестройке, и, следовательно, новый котлован для строящегося собора не копался 12.
Таким образом, перечисленные выше перестройки Успенского собора, унесшие все верхние части собора 1598 г., сохранили нам белокаменные абсиды (не на полную их высоту) и основания стен собора XIV в. 13, на которых собор 1598 г. и был воздвигнут.
При восстановлении первоначального внешнего облика собора XIV в. следует исходить из белокаменных абсид и прямоугольника толстых стен собора 1598 г., совпадающих с основанием собора XIV в.
Конфигурация первоначальной алтарной части собора XIV в. восстанавливается довольно точно. Снаружи места примыкания боковых абсид к северной и южной стенам определяются уступами, образовавшимися от увеличения толщины стен собора 1598 г. Эти уступы определяют внешнюю линию первоначальной восточной стены храма (рис. 1); ее внутренняя линия, на которую выходили концы абсид, определяется по толщине остатков западной стены. Первоначальная конфигурация центральной абсиды восстанавливается по отрезку ее внешней дуги, центр которой лежит на внешней линии первоначальной восточной стены. Из этого же центра описывается внутренняя кривая абсиды радиусом, уменьшенным на толщину абсиды. Центры полукружий боковых абсид лежат на той же линии. Следует предположить наличие некогда внутренних уступов при соединении стен боковых абсид со стенами четверика. Эти уступы, вероятно, были стесаны при расширении абсид, когда были деформированы и полукружия самих абсид. Внешний контур абсид был также изменен кирпичной кладкой в их пазухах, укрепившей стены, ослабленные при растеске абсид изнутри. В результате трехчастная алтарная часть и получила необычную уплощенную форму.
Реконструированное начертание абсид определяет продольные оси подкупольных столбов собора XIV в. Восточная пара столбов, согласно древнерусской строительной традиции, отстояла от центра средней абсиды на расстоянии равном ее диаметру 14.
Рис. 1. Старый Успенский собор. Сводный план кладок XIV–XIX вв.
1 – белокаменные стены XIV в., на которых был сооружен собор 1598 г.;
2 – кирпичные кладки XVIII–XIX вв.; 3 – реконструированные части собора XIV в.
Таким образом, восточная пара столбов собора XIV в. приходится почти точно на место современной кирпичной восточной стены, прорезанной входами в алтарь. Место западной пары столбов определяется углами подкупольного квадрата, построенного по восточным столбам. Нетрудно видеть, что между западной парой подкупольных столбов и линией западной стены собора XIV в. остается большое пространство, которое предполагает либо третью пару столбов, либо поперечную стену с проемами в западную часть храма – нартекс 15. В описи 1638 г. внутри собора 1598 г. указаны только два столба (два других были скрыты за иконостасом) 16. Из отписки 1674 г. мы знаем, что внутреннее пространство собора 1598 г. было квадратным – 6 Х 6 сажен; его длина определяет западную линию основного помещения храма. Оба эти источника убеждают в том, что на этой линии находилась не третья пара столбов, а именно стена с проемами в западную часть храма – нартекс, который и не входил в указанные отпиской размеры храма, как не входили в этот промер и абсиды.
Таким образом, храм 1598 г. имел не характерный для того времени план. Последнее лишний раз подтверждает, что он строился на старом основании собора XIV в.
Эта композиция плана находит себе ближайшую (исторически и географически) аналогию в Успенском соборе Коломны, построенном Дмитрием Донским в 1379–1382 гг. 17, т.е. незадолго до закладки Успенского собора в Переяславле Рязанском. И тот и другой собор были белокаменными. Существенна и указанная выше подробность собора 1598 г. – высокие лестницы перед его входами, – унаследованная, конечно, от собора XIV в. 18 В соборе же Коломны был подклет, так же обусловивший лестничные всходы к порталам. Интересно, что размеры собора Коломны (1560 X 25,38 м) 19 близки к размерам Успенского собора князя Олега (16 X 24,6 м). Показательно также и аналогичное посвящение последнего Успению. Можно, следовательно, думать, что образцом собора Олега был храм, созданный Дмитрием Донским в Коломне.
К 1386 г. относится окончательное примирение Олега рязанского с Дмитрием Донским. Мир был достигнут при авторитетном посредничестве Сергия Радонежского, приезжавшего в 1386 г. в Переяславль, и закреплен браком дочери Дмитрия Донского с сыном Олега Федором. Вполне вероятно, что Дмитрий Донской оказал помощь Олегу в сооружении храма его столицы, который, видимо, должен был стать памятником этого союза, а фактически стал символом установления московского влияния в Рязанском княжестве. Сходство соборов Коломны и Переяславля позволяет думать, что в Переяславль были присланы московские мастера, освободившиеся со строительства в соседней Коломне.
Сказанное позволяет предположить, что собор Переяславля Рязанского был репликой собора Коломны и в отношении композиции его объема, т.е. его нартекс был понижен, что создавало ярусную композицию, в которой доминировал высокий четверик основного помещения храма 20. Возможно, что храм Олега имел и аналогичное коломенскому собору ярусное покрытие. Собор был скорее всего одноглавым.
Начатый строительством около 1386 г. Успенский собор в Переяславле вряд ли был готов к 1389 г., так как князь Олег был похоронен в 1402 г. не в нем, а к Солотчинском монастыре. Это заставляет отодвинуть дату окончания памятника к началу XV в. (в 1427 г. в соборе был похоронен сын Олега князь Федор). В соборе, упомянутом в повести о «Хожении Пиминове в Царьград», следует видеть кафедральный Борисоглебский храм Переяславля, до сих пор археологически еще не выявленный.
Рис. 2. Архангельский собор. План
Собор Архангела Михаила. Историки Рязани относят время первоначальной постройки Архангельского собора к XV в. 21 или даже к XIV в. 22,. хотя памятник впервые упоминается в источниках только под 1532 г. 23 Существующее здание сложено в основных своих частях из кирпича, размером 7 X 12 X 28 см, почти совпадающим с размером кирпича, из которого выстроен Благовещенский собор московского Кремля (1484–1489 гг.). Известно также, что в соборе находились гробницы рязанских владык конца XV в. 24, что может указывать на действительно раннее время основания собора. Само посвящение его архистратигу Михаилу – покровителю князей – характерно для XIV в. (Архангельские соборы Москвы 1365 г. и Старицы – конца XIV в.). Сооружение одновременно двух соборов, одного – княжеской усыпальницы, другого – епископской, так же находит аналогию в московском строительстве XIV в. (Успенский и Архангельский соборы Кремля времени Ивана Калиты). Все это повышает интерес к памятнику.
Рис. 3. Архангельский собор. Южный фасад
Архангельский собор представляет в плане не совсем точный квадрат с четырьмя крещатыми столбами, без внутренних настенных лопаток и с тремя абсидами (рис. 2) 25. В описи 1638 г. при соборе указан придел Бориса и Глеба 26. Можно думать, что он размещался извне у южной стены, средние лопатки которой, а также наружные колонки портала, частично стесаны. Однако, как увидим далее, правдоподобнее размещение его внутри здания. Пятигранный западный притвор пристроен после 1733 г. (на нашем плане он не показан).
Стены собора очень толсты (в средней абсиде – до 2,15 м). Цоколь ушел глубоко в землю; он имеет аттический профиль. Широкие (0,9 м) лопатки членят фасады (северный и южный) на три асимметричные части (рис. 3). На этих фасадах сохранились перспективные порталы с архивольтами разных форм – северный портал с килевидным, южный – со слегка эллипсоидальным 27. На высоте 7 м от цоколя по фасадам идет двухобломная тяга, над которой в западном делении южной стены сохранились части старой закомары и четырехобломного карниза (см. рис. 3), отвечающего по уровню карнизу внутренних столбов (рис. 4). Все лежащие выше части стен и столбов, крестовые своды и барабан главы сложены из кирпича разного размера (7 X 12 X 28 и 9 X 15 X 31) и относятся, как и четырехскатное покрытие, к середине XVII в., когда после большого пожара 1647 г. в Архангельском соборе производилась «починка каменная» 28. Существующие большие окна пробиты после 1819 г., они еще не изображены на рисунке собора, исполненном с натуры художником Белкиным после капитального ремонта собора в 1819 г. 28 Первоначальные окна значительно меньшего размера и с полуциркульными перемычками лежали много ниже; их форма хорошо прослеживается по кирпичным закладкам.
Рис. 4. Архангельский собор. Продольный разрез по среднему нефу
Особенностью плана Архангельского собора является несоответствие его внутренних столбов фасадным лопаткам. Столбы сильно сдвинуты к востоку так, что их западная пара очутилась на линии западных косяков боковых порталов, т.е. на середине пространства для молящихся. Прием расстановки столбов вне связи с фасадными членениями составляет характерную черту ряда памятников московского зодчества XV в. Примером подобного смещения всего четырехстолпия к востоку является Троицкий собор Троице-Сергиевой лавры (1422) 30. Встречается этот композиционный прием и позднее. Однако упомянутые выше сведения о первоначальной постройке Архангельского собора в XIV–XV вв. позволяют поставить вопрос: не повторяло ли существующее здание Архангельского собора план и формы своего предшественника? В зодчестве XVI в. эта традиционность характерна. Особенно показателен в этом отношении собор Симонова монастыря (1543–1549), воспроизводящий формы собора 1379–1404 гг. вплоть до его ярусного покрытия 31.
Рис. 5. Архангельский собор. Реконструкция Г.К. Вагнера
Если план и внутренняя структура существующего здания действительно могут быть повторением особенностей первоначального собора времени князя Олега, или, вернее, его сына Федора, то гораздо сложнее вопрос о характере его верха.
При несовпадении внутренних и внешних членений здания, т.е. при несовпадении сводов с фасадными закомарами, можно было предполагать изначальное существование ступенчато-ярусного покрытия, типичного для раннемосковских памятников. Однако круговые карнизы на столбах, находящиеся на одном уровне с фасадным карнизом, не допускают такого решения. При отмеченных условиях пяты всех внутренних арок и несомых ими сводов должны были лежать на одном уровне, причем своды могли быть либо только крестовые, либо крестовые в сочетании с коробовыми. Применение той и другой систем в зодчестве московской периферии как раз относится к первой четверти XVI в., когда появляется первое документальное известие об Архангельском соборе. Особенно выделяется круг памятников, связанных с деятельностью ростовских мастеров, работавших как под Москвой, так и на Белоозере. Построенный в 1522–1524 гг. ростовским мастером Григорием Борисовым, собор Борисоглебского монастыря под Ростовом 32 при аналогичной Архангельскому собору расстановке столбов 33 имеет вспарушенные крестовые своды 34. Почти копию Борисоглебского собора представляет собор Троицкого Данилова монастыря в Переяславле Залесском (1530–1532), построенный тем же Григорием Борисовым 35. Далее крестовые своды в комбинации с коробовыми применены в храмах Архангела Гавриила и Иоанна Предтечи Кирилло-Белозерского монастыря, построенных в 1531–1534 гг. 36
Рис. 6. Архангельский собор. Реконструкция Г.К. Вагнера
Все перечисленные сооружения очень близки к Архангельскому собору Переяславля Рязанского. Столбы их сильно сдвинуты к востоку так, что купол приходится на центр всего здания вместе с абсидами. Лопатки северного и южного фасадов еще более сильно сдвинуты к востоку, благодаря чему сохранено их соответствие столбам. Внутренние лопатки отсутствуют. Стены не имеют междуярусных поясов, которые превратились в подзакомарные карнизы. Многообломная профилировка этих карнизов, как и карнизов столбов, идентична профилировке карнизов Архангельского собора. Стены кирилло-белозерских памятников отличаются чрезмерной толщиной. Таким образом, устроенные после пожара 1647 г. новые крестовые своды Архангельского собора воспроизводили, по-видимому, предшествующую конструкцию, т.е. первоначальные своды собора тоже были кругом крестовые.
Есть все основания считать, что в Переяславле Рязанском в начале XVI в. работали мастера, близкие к ростовскому кругу зодчих, выступавших уже в качестве московских «государевых» мастеров 37.
Однако система примененных строителями Архангельского собора крестовых сводов сочеталась с нехарактерным для этой системы отрывом столбов от осей фасадных лопаток. Благодаря этому в системе покрытия Архагельского собора должны были быть своеобразные черты. Так, например, западные угловые своды, выходящие на северный и южный фасады, выступали за границы смежных закомар (рис. 5) и при соединении с этими закомарами должны были быть скошены. Своды подкупольного креста были значительно уже и ниже средних закомар северного и южного фасадов. Благодаря этому значительная (западная) часть этих закомар была «ложной».
Реконструируя обрушившиеся в XVII в. крестовые своды собора и ставя на несколько пониженные подпружные арки барабан главы, мы отмечаем, что основание барабана как бы «западает» за большие настенные закомары (рис. 5, слева). Этот «провал» барабана должен был еще более чувствоваться при взгляде на собор с близкого расстояния. Такая уплощенная объемная композиция трудно допустима для памятника, план которого сохраняет ярко выраженные черты раннемосковского зодчества. Сохранение этих плановых черт в начале XVI в. может быть оправдано тем, что и в покрытии Архангельского собора сохранились некоторые особенности предшествовавшего памятника. Если при крестовых сводах нельзя было применить традиционные для раннемосковского зодчества ступенчато-повышенные подпружные арки, дающие извне второй ряд закомар, то имелись все условия для подъема барабана главы на квадратном или цилиндрическом постаменте, как в церкви села Городня на Волге (1425–1461) или старом Никольском соборе в Можайске, до нас недошедшем, но известном по чертежам XIX в. Последний пример, как и приведенный выше пример с храмом Симонова монастыря, особенно интересен тем, что в новой постройке воспроизводилось здание конца XIV в. Наконец, обрушение сводов собора в 1647 г. тоже указывает на то, что первоначальный барабан был очень тяжелым, т.е. стоял, по-видимому на особом постаменте. Учитывая все сказанное, можно реконструировать барабан главы переяславского Архангельского собора на цилиндрическом постаменте, обработанном традиционными же кокошниками (см. рис. 5) 38. Придел Бориса и Глеба размещался скорее всего в диаконнике по примеру соседнего Успенского собора и большинства кирилло-белозерских храмов. Об этом же говорит и более широкое, по сравнению с другими, старое окно в восточном делении южной стены.
Что касается деталей первоначального внешнего оформления, то они восстанавливаются частью по сохранившимся фрагментам (профилировка закомар, форма окон), частью по аналогии с ближайшими родственными памятниками (килевидная форма закомар и пр. – рис. 6). Особого изучения требует вопрос о возможном применении в декоре фасадов собора красных неполивных изразцов, фрагменты которых неоднократно обнаруживались при земляных работах в рязанском Кремле 39. Красные изразцы применялись в московском зодчестве конца XV – начала XVI в., широко употреблялись они и в белозерской архитектуре.
Сопоставляя все приведенные здесь данные, можно с большей определенностью говорить, что Архангельский собор возник не ранее 20-х годов XVI в. как своеобразное переложение форм более древнего храма. Заказчиком его, вероятнее всего, был епископ Иона, переведенный вскоре после 1522 г. служить из старого кафедрального Борисоглебского собора в бывший княжеский Кремль 40. Иона же дал в 1532 г. колокол Архангельскому собору 41. В это время Рязанское княжество уже не существовало, и, следовательно, говорить об отражении в Архангельском соборе оппозиционных (по отношению к Москве) настроений рязанских князей, не приходится 42.
В заключение не лишне отметить, что, восходя некоторыми чертами к раннемосковскому зодчеству, Архангельский собор перекликается с двухстолпными памятниками, появившимися не без участия ростовских мастеров в средне-русском зодчестве в начале XVI в. 43 Один из таких памятников в XVI в. был построен в соседнем с Переяславлем Рязанским Солотчинском монастыре 44. Таким образом, все данные свидетельствуют о тесной связи раннего зодчества Переяславля Рязанского с архитектурой централизующегося Московского государства.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. М.А. Ильин. Рязань (Сокровища русского зодчества). М., 1945. Его же. К изучению древнейших памятников каменного зодчества Переславля Рязанского. – КСИИМК, вып. ХL, 1950, стр. 74–84. Его же. Рязань. Историко-архитектурный очерк, ч. I. М. 1954. – М.А. Ильин пишет слово «Переславль», очевидно, согласно написанию его в рукописи XVI в., в которой говорится о заложении города в 1095 г. Мы сохраняем написание Переяславль, как оно приводится в «Списке русских городов, дальних и ближних» (конец XIV в.).
2. В настоящей работе не затрагивается древний Борисоглебский собор Переяславля, построенный епископом Василием приблизительно в 50–60-х годах XIV в., так как об этом памятнике у нас еще нет археологических данных.
3. ЦСРЛ, т. XI, стр. 95.
4. Иероним (архимандрит). Рязанские достопамятности. Рязань, 1889, стр. 34, § 87.
5. Иероним. Указ. соч., стр. 46, § 128.
6. Там же, стр. 55, § 154. М.А. Ильин. К изучению древнейших памятников каменного зодчества Переславля Рязанского, стр. 78.
7. Иероним. Указ. соч., стр. 98, § 257.
8. Нами принята здесь «мерная», или «казенная» сажень XVII в., равная 216 см. – Ср. Б.А. Рыбаков. Русские системы мер длины XI–XV вв. – «Советская этнография», 1949, № 1, стр. 73–74.
9. Подробнее см.: Макарии (архимандрит). Сборник церковно-исторических и статистических сведений о рязанской епархии. М., 1860, стр. 119 и след.
10. М.А. Ильин. К изучению древнейших памятников каменного зодчества Переславля Рязанского, стр. 79, примеч. 1.
11. М.А. Ильин. К изучению древнейших памятников каменного зодчества Переславли Рязанского, стр. 78, рис. 16. – М.А. Ильин относит обкладку белокаменных стен в началу XIX в. (там же, стр. 80), но вероятно, она произведена еще го 1753 г., когда пристраивалась трапезная, так как ее стены сложены заподлицо с кирпичной обкладкой стен собора.
12. Там же, стр. 77 и след.
13. Вопрос о количественной стороне сохранившихся оснований собора XIV в. без детальной шурфовки и зондирования не может быть пока предметом обсуждения. В данном случае для нас важен сам факт, что собор 1598 г. строился по старому основанию.
14. К.М. Афанасьев. Про пропорцiнальнiсть пам’ятникiв древньоруськоi архiтектури XI–XII ст. – В кн. «Архитектурнi пам’ятники». Киiв, 1950, стр. 49–54.
15. Третья пара столбов или стена с проемами в нартекс неизбежны и в том случае, когда мы придадим подкупольному квадрату несколько вытянутую по продольной оси форму, как это было обычно у храмов конца XIV – начала XV в. (Успенский собор в Звенигороде, ок. 1490 г.; собор Андроникова монастыря, до 1427 г. и др.).
16. Иероним. Указ. соч., стр. 55, § 154.
17. Н.Н. Воронин. К характеристике архитектурных памятников Коломны времени Дмитрия Донского. – МИА СССР, № 12. М., 1949, стр. 227 и след.
18. Напомним, что при строительстве собора 1598 г. гробницы, бывшие в предшествовавшем соборе, не выносились.
19. Н.Н. Воронин. К характеристике архитектурных памятников Коломны времени Дмитрия Донского. – МИА СССР, № 12. М., стр. 231.
20. Придел Федора Тирона, вероятно, размещался тоже в диаконнике, как и придел «Дмитрия Великого» Коломенского собора
21. Макарий. Указ. соч., стр. 109–110.
22. Иероним. Указ. соч., стр. 40, примеч. 357.
23. Там же, стр. 40, § 112.
24. Епископов Феодосия (посвящен в 1471 г.) и Симеона (посвящен в 1481 г.).
25. Мною использован схематический обмер собора, сделанный Н.Н. Ворониным, за предоставление которого выражаю ему искреннюю благодарность.
26. Иероним. Указ. соч., стр. 55, § 154.
27. Западный портал уничтожен во время пристройки притвора.
28. Иероним. Указ. соч., стр. 58, § 167, 168. М.А. Ильин. К изучению древнейших памятников каменного зодчества Переславля Рязанского, стр. 81.
29. Научный архив Рязанского Краеведческого музея.
30. В.И. Балдин. Архитектура Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры. – «Архитектурное наследство», вып. 6. М., 1956, стр. 26, рис. 4.
31. П.Н. Максимов. К характеристике архитектурных памятников московского зодчества XIII–XV вв. – МИА СССР, № 12. М.– Л., 1949, стр. 215–216.
32. Н.Н. Воронин. Очерки по истории русского зодчества XVI–XVII вв. М.– Л., 1934, стр. 22.
33. Столбы Борисоглебского собора, сильно сдвинутые к востоку, совпадают, однако, с фасадными лопатками, благодаря сдвигу лопаток к востоку же.
34. Мною использованы неопубликованные обмеры Н.Н. Воронина.
35. Н.Н. Воронин. Очерки по истории русского зодчества XVI–XVII вв., стр. 24, рис. 4.
36. Н. Никольский. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство, т. I, СПб., 1897, стр. 28, рис. XVI, XVII, ХLI, ХLII.
37. Н.Н. Воронин. Очерки по истории русского зодчества XVI–XVII веков, стр. 26–27.
38. Ср. собор Троице-Макарьевского монастыря в Калязине (1521–1523), конструкция которого, несмотря на пятиглавие, очень близка к конструкции Архангельского собора. Следует сказать, что многие памятники начала XVI в., могущие иметь аналогичные постаменты, в этом отношении еще не изучены, так как их своды либо разрушены, либо скрыты под поздними четырехскатными кровлями.
39. С.Д. Яхонтов. Красные изразцы в собраниях Рязанского областного музея. Рязань, 1927, стр. 5. и след.
40. Иероним. Указ. соч., стр. 38, § 108, примеч. 347.
41. Иероним. Указ. соч., стр. 40, § 112.
42. М. Ильин. Рязань. Историко-архитектурный очерк, ч. I, стр. 48.
43. Н.Н. Воронин. К истории русского зодчества XVI в.–Сб. I бюро аспирантов ГАИМК, Л., 1929, стр. 83–87.
44. В.А. Богусевич. Новый архитектурный тип в русском зодчестве 16-го и 17-го столетий. – Сб. I бюро аспирантов ГАИМК. Л., 1929, стр. 98.
Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.
Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.
Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.
Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.
Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,
академик Российской академии художеств
Сергей Вольфгангович Заграевский