РусАрх

Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры

О БИБЛИОТЕКЕ

ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ АВТОРОВ

КОНТАКТЫ

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

Источник: Заграевский С.В. Историческая топография домонгольского Владимира. М., 2015. Все права сохранены.

Материал предоставлен библиотеке «РусАрх» автором. Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2015 г. 

С.В. Заграевский

ИСТОРИЧЕСКАЯ ТОПОГРАФИЯ ДОМОНГОЛЬСКОГО ВЛАДИМИРА

Аннотация

Историческая топография домонгольского Владимира, несмотря на большое количество посвященных ей научных трудов и археологических изысканий, остается открытой темой. В исследовании академика, профессора, доктора архитектуры С.В. Заграевского проведен широкий обзор предлагавшихся различными учеными версий даты основания Владимира, времени и последовательности возведения его средней, западной и восточной частей, местонахождения городских ворот, наличия в городе укрепленных княжеских дворов Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского, а также первоначальной крепости на месте древнейшего городища на Годовой горе. По ряду спорных вопросов автор предлагает и обосновывает собственные версии. Подтвержден факт основания города Владимиром Крестителем в 990 году, уточнены длина и высота валов владимирских укреплений XII–XIII веков, исследованы вопросы материала и местонахождения Золотых ворот, построенных при Владимире Мономахе – ранее широко известных Золотых ворот Андрея Боголюбского.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Новая работа академика С.В. Заграевского посвящена теме, которая далеко не исчерпана предшествующими исследователями и давно нуждается в обобщении накопившихся довольно разноречивых и по-разному толкуемых данных. Работы историков-краеведов XIX – начала XX в. Н.К. Тихонравова, Н.А. Артлебена, В.В. Косаткина, А.И. Бунина и др., фундаментальные, ставшие классическими труды профессора Н.Н. Воронина, исследования современных владимирских краеведов и археологов создали довольно неоднозначное представление о топографии древнего Владимира.

Исследование топографии средневекового города захватывает в свою орбиту множество смежных сложнейших тем: время и последовательность основания разных частей города и утраченных построек, топонимику и её изменение во времени, степень достоверности летописных сведений и других письменных источников, археологический материал, границы города, внешние дороги и т.д. Анализ всего массива накопленных материалов и их интерпретаций – дело архисложное и до сих пор не выполненное. С.В. Заграевский, с присущей ему аналитической остротой не ангажированного никакими обстоятельствами взгляда, с его историко-архитектурной эрудицией, исследовательской смелостью, добросовестностью и объективностью взялся за эту задачу и блестяще с ней справился. Результаты, к которым он пришел, авторитетно констатируют неполноту научных данных и предполагают поиск новых источников, которые помогли бы лучше понять древнюю владимирскую топографию.

Т.П. Тимофеева,

заведующая сектором исследования памятников архитектуры

Владимиро-Суздальского музея-заповедника

ВВЕДЕНИЕ

Историческая топография домонгольского Владимира – вопрос, давно привлекающий внимание исследователей. Прежде всего обратимся к плану Владимира XII–XIII веков, предложенному Н.Н. Ворониным¹ (ил. 1).

Ил. 1. План Владимира XII–XIII веков (по Н.Н.Воронину).

Цифрами на плане обозначены: I – город Мономаха (Печерний город); II – Ветчаной город; III – Новый город; IV – детинец; 1 – церковь Спаса; 2 – церковь Георгия; 3 – Успенский собор; 4 – Золотые ворота; 5 – Оринины ворота; 6 – Медные ворота; 7 – Серебряные ворота; 8 – Волжские ворота; 9 – Дмитриевский собор; 10 – Вознесенский монастырь; 11 – Рождественский монастырь; 12 – Успенский (Княгинин) монастырь; 13 – Торговые ворота; 14 – Ивановские ворота; 15 – ворота детинца; 16 – церковь Воздвижения на Торгу.

Этот план, приведенный в капитальном труде Н.Н. Воронина «Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV веков», стал хрестоматийным и воспроизводится во многих изданиях, посвященных градостроительной истории Владимира². На его основе был создан макет города, представленный в экспозиции Владимиро-Суздальского музея-заповедника³ (ил. 2), предложен ряд других реконструкций⁴.

Ил. 2. Макет Владимира XII–XIII веков, находящийся в экспозиции Владимиро-Суздальского музея-заповедника.

В принципе, задачу реконструкции очертаний домонгольских владимирских укреплений облегчает то, что клиновидную линейную форму города определило протяженное плато между двух рек – Клязьмы и Лыбеди. В трехчастном делении города, как и в линейной доминанте плана, отразился естественный рельеф – глубокие овраги между холмами. И на плане Н.Н. Воронина мы видим трехчастную структуру домонгольского Владимира. (В гл. 3 мы увидим, что некоторые из приведенных Н.Н. Ворониным названий частей домонгольского Владимира – «Новый город», «Город Мономаха», «Ветчаной город» – являются спорными, поэтому для точности будем называть их соответственно западной, средней и восточной частями города).

Сохранились и прослеживаются на местности многие фрагменты древних владимирских валов⁵. Так, на территории западной части домонгольского Владимира к югу от Золотых ворот находится Козлов вал, далее на юго-восток вдоль границы Патриаршего сада спускается вниз к Клязьме Галейский вал, доходящий до Николо-Галейской улицы. К северу от Золотых ворот вдоль Никитской улицы до улицы Передний Боровок проходит Театральный вал. Над северным склоном плато над улицами Передний и Задний Боровок прослеживается Боровой вал.

На территории средней части домонгольского города с западной стороны хорошо заметен Троицкий вал, проходящий вдоль Комсомольской улицы до ее пересечения с улицей Воровского. Вдоль северной кромки плато можно проследить плохо сохранившиеся Лыбедский вал, восточная часть которого называется Поганым валом. С восточной стороны плато вдоль ведущего на юг участка улицы Воровского уцелел значительный фрагмент Ивановского вала. Возможно, холм со смотровой площадкой на южной кромке плато около Дмитриевского собора также является сохранившимся фрагментом вала⁶.

В пределах восточной части домонгольского Владимира на северной кромке плато в районе стадиона «Лыбедь» и бывшего кинотеатра «Мир» сохранился небольшой фрагмент Зачатьевского вала. На южной кромке вдоль Вокзальной улицы напротив ликеро-водочного завода и вдоль Рабочей улицы видны остатки Богословского вала.

И тем не менее, спорных вопросов немало даже в задаче реконструкции очертаний и внешнего вида укреплений Владимира XII–XIII вв., на первый взгляд кажущейся давно решенной. Еще больше вопросов вызывают время основания Владимира, последовательность появления всех трех частей древнего города, местонахождение домонгольских городских ворот. Этим и другим вопросам исторической топографии домонгольского Владимира посвящено наше исследование.

I

ДЛИНА, ОЧЕРТАНИЯ И ВНЕШНИЙ ВИД

ДОМОНГОЛЬСКИХ ВЛАДИМИРСКИХ УКРЕПЛЕНИЙ

По Н.Н. Воронину, суммарная длина домонгольских владимирских укреплений составляла «почти 7000 м»⁷. Исследователь приводил и длину валов каждой из частей города: восточная – 2460 м, западная – 1926 м, средняя – «несколько более 2500 м»⁸.

Сразу возникает вопрос, как можно было с точностью до метра указать длину укреплений восточной части города, лишь гипотетически предполагая местонахождение Серебряных ворот и, соответственно, очертания линии укреплений в районе этих ворот. (Спорные вопросы, связанные с этими воротами, мы рассмотрим в гл. 6).

То же самое относится к западной части, где аналогичная проблема возникает из-за точно не установленного местонахождения Волжских ворот (подробно об этих воротах мы поговорим в гл. 8).

Оползни грунта на обрывах тоже могли изменить очертания границ укреплений.

Мы имеем возможность более-менее точно (конечно, с точностью не до метра, а до десяти) определить длину только укреплений средней части домонгольского Владимира (как мы говорили выше, эту длину Н.Н. Воронин назвал приблизительно – «несколько более 2500 м»). На самом деле в случае, если южный край укреплений проходил по существующей кромке обрыва, эта длина составляет около 2410 м⁹. Если в домонгольское время края обрывов были дальше, то длина укреплений была больше, и чтобы ее вычислить, надо прибавить к ней удвоенную ширину предполагаемого оползшего края (например, если бы оползло 20 м грунта, то первоначальная длина укреплений составляла бы примерно 2450 м). Но ниже мы покажем, что таких больших оползней на владимирских обрывах не было.

Наши измерения длины домонгольских укреплений остальных частей города дали следующие результаты: 2450 м (восточная часть) и 1940 м (западная). Точность измерений – плюс-минус 30 м в зависимости от степени приближенности предполагаемых очертаний укреплений к реалиям домонгольского времени и масштаба гипотетических оползней.

Таким образом, суммарная длина городских укреплений домонгольского Владимира составляла около 6800 м, не считая детинца (см. гл. 9), двора Юрия Долгорукого (см. гл. 4) и гипотетической крепости на месте древнейшего городища на Годовой горе (см. гл. 3). Внешний периметр владимирских укреплений составлял около 5560 м.

Спорным является вопрос и о внешнем виде домонгольских владимирских укреплений. По Н.Н. Воронину, на всем их протяжении это были мощные валы, достигавшие у основания ширины 24 м, высотой до 9 м, с деревянной рубленой оградой наверху. Такие выводы исследователь сделал, исходя из современных размеров Козлова¹⁰ и Ивановского¹¹ валов.

А.В. Столетов сделал поправку на то, что находящееся рядом с Козловым валом здание Золотых ворот «вросло в землю» примерно на 1,5 м относительно домонгольской дневной поверхности, и полагал, что первоначальная высота этого вала была еще больше, чем считал Н.Н. Воронин, – почти 11 м¹². А В.П. Глазов определял ширину валов Владимира в 28–30 м¹³.

Такую огромную высоту и ширину владимирских валов мы видим и на других реконструкциях¹⁴, и на макете домонгольского Владимира (см. ил. 2). Жилые и общественные здания стоят как будто в ямах, образованных колоссальными укреплениями. Соответственно, трудозатраты на такие укрепления должны были быть воистину титаническими. Например, Н.Н. Воронин полагал, что среднюю часть города при Владимире Мономахе строили тысячи людей с привлечением сотен подвод¹⁵. Вряд ли в это время в Северо-Восточной Руси, еще не вполне христианизированной и колонизованной русскими князьями¹⁶, была возможна мобилизация таких значительных ресурсов.

На самом деле домонгольские валы и Владимира, и огромного большинства других русских дерево-земляных крепостей были далеко не столь внушительны. Многие сохранившиеся до нашего времени городские валы, традиционно считающиеся домонгольскими, в результате многочисленных подсыпок грунта в XV–XVII веках получили гораздо большую высоту, чем в домонгольское время. Докажем это.

Во-первых, если высота владимирского Козлова вала в XII веке составляла 9–11 м, то его верх оказывался выше боевой площадки, устраиваемой на настиле в проеме арки Золотых ворот на высоте около 6 м (соответственно, в домонгольское время – около 7,5 м). В этом случае становится неясным назначение заложенного кирпичом дверного проема напротив выхода на боевую площадку под аркой со средней площадки лестницы, так как этот проем вел бы в толщу насыпи вала (на это обращал внимание еще Н.Н. Воронин¹⁷).

Во-вторых, согласно археологическим исследованиям, владимирский Ивановский вал первоначально имел высоту 1,8–1,9 м¹⁸, внутри него видны следы многоэтапности строительства, и он покоится на культурном слое XI–XII веков, т.е. был насыпан позже появления на этом месте города¹⁹.

В-третьих, внутри вала в Суздале в районе древних Ильинских ворот (экстраполированная современная высота более 6 м) домонгольский вал сохранился только на высоту 1,5 м²⁰;

В-четвертых, первоначальная высота валов Дмитрова составляла 1,5–2 м при экстраполированной современной высоте до 18 м²¹;

В-пятых, первоначальная высота валов Пенешского (Смотроковского) городища XV века составляла 2,4 м, а в наше время она приблизительно равна 4 м²²;

В-шестых, валы Пинска в конечный период их существования имели высоту до 18–20 м, а в начальный – около 3 м²³;

В-седьмых, следы многочисленных подсыпок автор наблюдал в разрезах валов и Перемышля Московского, и Радонежа.

В-восьмых, во многих случаях домонгольские валы, если они в дальнейшем не подсыпались, вообще исчезали с лица земли, даже если вокруг в новое время не велось никаких мало-мальски интенсивных строительных работ (как в Кидекше, Вышгороде на Яхроме, Городне Тверской области, Каменском Наро-Фоминского района Московской области и мн. др.). Характерно, что в Коломне домонгольские валы не только не сохранились, но их следы до сих пор не найдены – при весьма интенсивных археологических изысканиях, проводимых в ХХ веке²⁴.

Из вышеизложенного мы можем сделать вывод, что по сравнению с домонгольским временем были существенно подсыпаны и городские валы Владимира (в частности, известны ремонты стен в 1536 году, а также стен и валов в 1670–1674 годах²⁵).

Может возникнуть вопрос: зачем в XVI–XVII веках могло понадобиться подсыпать древнерусские дерево-земляные укрепления, типологически соответствующие укреплениям древних галлов, которые в массовом порядке захватывал еще Юлий Цезарь? Укрепления, по мировым меркам считавшиеся безнадежно устаревшими еще в домонгольское время²⁶?

Ответ здесь такой: древнерусские дерево-земляные крепости, как это ни парадоксально, в XVI–XVII веках получили «второе дыхание» в связи с развитием артиллерии. Валы играли роль брустверов и бастионов, на которых можно было эффективно размещать пушки. И эти укрепления (разумеется, их земляные, а не деревянные части, которые было легко сметать с валов при помощи не только пушек, но и катапульт, что и делали монголы во время Батыева нашествия) были весьма устойчивыми к действию вражеского артиллерийского огня. Пушки, размещенные в земляных бастионах, были прекрасно защищены. Не зря во времена Петра I земляные бастионы устраивались вокруг многих каменных русских крепостей, в том числе Московского Кремля.

А заложенный боковой дверной проем Золотых ворот на высоте 7,5 м относительно дневной поверхности XII–XIII веков указывает нам на уровень боевых площадок городских стен в домонгольское время – не зря на средней площадке лестницы Золотых ворот, где скрещивались два людских потока (с городских стен и с боевой площадки), был устроен значительный раструб белокаменных стен²⁷.

Поскольку мы не знаем высоту городней (клетей, тарасов), формировавших городские стены Владимира, мы можем определить первоначальную высоту Козлова вала лишь приблизительно. Если принять высоту городней за 2–3 м, то высота этого вала не превышала 5 м (уточнить эти цифры могут новые археологические исследования). Соответственно, меньше были и ширина вала, и глубина рва перед ним.

Не приходится сомневаться, что никакие укрепления Владимира не могли быть выше Козлова вала, расположенного с напольной – самой угрожаемой – стороны.

А со стороны обрывов над реками валы, скорее всего, вообще отсутствовали, укрепления состояли лишь из деревянных стен. Это доказывается следующими положениями:

– согласно археологическим исследованиям А.А. Юшко, такая ситуация имела место практически во всех древнерусских городищах²⁸;

– во Владимире насыпка 3–5-метровых валов над 50-метровым обрывами над Клязьмой привела бы к большим дополнительным трудозатратам, но практически не повысила бы надежность укрепления;

– эти дополнительные трудозатраты были бы тем более велики, что грунт для насыпки валов над обрывами пришлось бы возить из окрестностей города (для напольных валов грунт брали из выкапываемых перед ними рвов, но над обрывами к реке это было сделать невозможно).

В связи с этим мы можем выразить сомнения в том, что на владимирском плато в течение истории существования города имели место значительные оползневые процессы.

В.П. Глазов полагал, что именно оползнями было вызвано то, что на южных кромках владимирского плато, выходящих к Клязьме, валы отсутствуют уже на планах XVIII века²⁹. Но здесь, во-первых, предпочтительной видится основанная на актовой информации позиция Н.Н. Воронина, состоящая в том, что валы на северной и южной кромках плато были срыты (сброшены со склонов) в начале XIX века³⁰. Во-вторых, исходя из сказанного нами выше, срыты были валы, подсыпанные позже XII–XIII веков. В домонгольское же время этих валов либо вообще не было (стены шли прямо по верху склонов), либо они были очень малы. Соответственно, мы полагаем, что с тех времен края плато над обрывами оползли не столь значительно – не более чем на 5–10 м от края.

В пользу нашей позиции свидетельствует и то, что владимирский Успенский собор, несмотря на свои огромные размеры, расположенность не далее десяти метров от края обрыва и невысокую конструктивную надежность³¹, не стал жертвой оползней³². К счастью для владимирских памятников архитектуры, Клязьма имеет тенденцию отходить к югу, а не к северу (это мы видим на примере изменения ее русла в районе Боголюбова).

II

ДАТИРОВКА ОСНОВАНИЯ ВЛАДИМИРА

Еще с XIX века ведется дискуссия³³ о том, кто основал город Владимир и дал ему свое имя – Владимир Мономах (в 1108 году) или Владимир Креститель (в 990 году). Н.Н. Воронин придерживался первой версии³⁴, отсюда и название средней части Владимира на его плане (ил. 1) – «город Мономаха».

Но датировку основания Владимира 1108 годом нельзя признать удовлетворительной. Докажем это.

Прежде всего, в основу этой датировки легло не полностью процитированное³⁵ сообщение Львовской летописи под 1108 годом: «Того же лета свершен бысть град Владимер Залешьский Володимером Маномахом, и созда в нем церковь камену святого Спаса». Но на самом деле полностью это сообщение звучит так: «Того же лета свершен бысть град Владимер Залешьский Володимером Маномахом, и созда в нем церковь камену святого Спаса, а заложи его бе прежде Володимер Киевский»³⁶ (курсив мой – С.З.) В той же летописи под 988–993 годами есть и другое прямое указание на основателя города: «...Постави князь великай Володимер град во свое имя Володимер в Суздальской земли»³⁷.

В качестве обоснования датировки основания Владимира 1108 годом также приводилось³⁸ сообщение Новгородской первой летописи: «Сын Володимеров Мономах, правнук великого князя Владимира. Сии поставил град Володимерь Залешьскый в Суждальской земле и осыпа его спом, и созда первую церковь святаго Спаса за 50 лет до Богородичина ставления»³⁹. Но это сообщение говорит лишь о том, что Мономах построил во Владимире крепость («и осыпа его спом», т.е. возвел валы), а основан город мог быть и раньше.

Такое толкование этого сообщения подтверждается и приведенными Н.Н. Ворониным⁴⁰ текстами «Родословца Комиссионного списка Новгородской первой летописи» и основывающегося на нем⁴¹ «Родословца Супрасльской летописи»: «Сын Володимеров (Всеволодов – С.З.) Мономах, правнук великого князя Володимера. Сий поставил град Володимеръ-Залешьский в Суждальской земле, и осыпа его спом и созда перву церковь святаго Спаса, за 50 лет до Богородичина ставления»⁴²; «Приде князь Владимер Манамах ис Киева же во Володимерь град и постави церков камену святаго Спаса у Златых врать, а сам поиде в Киев»⁴³. Получается, что к моменту прихода Мономаха город Владимир уже существовал.

На этом летописные источники, которые приводились в пользу датировки основания города Мономахом в 1108 году, исчерпаны. Как мы видим, один из них (Львовская летопись) на самом деле свидетельствует об основании города не Мономахом, а Крестителем, а другой (Новгородская первая летопись) – о возведении Мономахом крепости в уже существующем Владимире. Следовательно, датировка основания Владимира 1108 годом источниками не обоснована.

Мы не рассматриваем никакие косвенные данные и исследовательские умозаключения, в разное время приводившиеся в пользу и 990⁴⁴, и 1108⁴⁵ года, так как об основании города Владимиром Крестителем около 990 года прямо и однозначно говорит множество летописных источников, и можно лишь выразить удивление, что многие исследователи XIX–XX веков, в том числе Н.Н. Воронин, их игнорировали⁴⁶. Процитируем лишь некоторые летописи, кроме уже упомянутой Львовской.

Тверская летопись: «О граде Володимере Залесском, иже в Суждальской земле, на реце Клязме. В лето 6498 (990 – С.З.). Поиде Володимерь в Словянскую землю и страну Залесскую, и в Суждалстей области и Ростовьстей постави град в свое имя Володимерь на реце на Клязме, на усть Лебеды, и спом осыпа; и постави церковь сьборную пресвятыа Богородица Успение, древяну, и спом осыпав. И постави церкви, и вси люди крести Русскыа, и намесници по всей земли, и иде в Киевъ»⁴⁷.

Воскресенская летопись: «О граде Володимере. В лето 6498. Постави Володимер в Киеве первую церковь святого Георгия, ноября 26. И пришед из Киева в Суздальскую землю, постави град во свое имя Володимер и спом посыпа, и церковь святую Богородную соборную древяну постави и вси людие крестив Русския и наместницы по всей земли»⁴⁸.

Супрасльская летопись: «Сказание о верных князех русских. Первое како крести Русскую землю святыи правъверный князь Владимер Киевски и всея Руси, наследник благоверному князю Констентину, иже сам крестися и люди навги веровати во светую Троицю, отца и сына и святого духа. Потом поиде в Словенскую землю, на реце на Клязьме постави город именем Владимир, во свое имя ветшано город и постави, и зборную церков святую Богородицю древяную, и спом осыпа, и стави церков, и крести люди, и посади наместники, и иде в Киев... И минув много лет, и потом други приде князь Владимир Мономах ис Киева жь во Володимер град и поставил церков камену святого Спаса у Злотых ворот, а сам поиде в Киев»⁴⁹.

Типографская летопись: «О граде Володимери, иже в Суздальской земли. В лето 6498 иде Володимер в Суздальскую землю и постави град в свое имя Володимер и спом осыпа и церковь святую Богородицею соборную древяну постави и вси людие крести Роцсия и наместницы по всей земли»⁵⁰.

Степенная книга: «И паки в лето 6498 от Киева подвижеся блаженный Владимир шествовати в Суждальскую землю, взям с собою двух епископов иже приидоша к нему в Корсунь с митрополитом Михаилом, послани от патриарха Фотия и в земли Суждальской все люди крестиша. Тамо же и град заложи светел и красен и во свое имя нарече его Владимир на реце на Клязьме, в им же и церковь постави древяну во имя Пречистыя Богоматери, честного ея Успения. И толико той град возлюби и украси и почьте, яко паче всех град Русских того имени повсюду обносится...»⁵¹; «И многи церкви и монастыреве в Киеве и во всех градах своих воздвиже и на Клязьме реце во свое имя град созда, зовомый Владимир, в нем же церковь древяну постави во имя Богородица честного ей Успения, и ины многи грады и церкви постави...»⁵².

Никоновская летопись: «В лето 6500 (992 – С.3.). Ходи Володимер в Суздальскую землю и тамо крести всех, бе же с Владимиром два епископа Фотия патриарха. И заложи тамо град в свое имя Володимер на реце на Клязьме, и церковь в нем постави деревяну Пречистыя Богородицы, и наказуеше люди с епископы Фотия патриарха»⁵³.

Летопись Авраамки: «B лето 6497 (989 – С.З.)... И потом пришел из Киева в Словенскую землю, и постави церковь деревяну святую Богородицу соборную, и спом осыпа, и люди крести, и наместники посади и прииде в Киев...»⁵⁴.

Московский летописный свод конца XV века (начало летописи по Эрмитажному списку): «В лето 6498. Иде Володи мер в Суздалскую землю и постави град в свое имя Володимер и спом осыпа, и церковь святую Богородицу соборную деревяну постави, и вси людие крести Руския, и наместници по всей земли»⁵⁵.

Ермолинская летопись: «В лето 6498 князь великий Владимир ходи в землю Суздальскую и тамо заложи град Володимерь во свое имя на реце на Клязме и церковь постави в нем деревяну, Успения святые Богородицы и ту сущая люди вси крести»⁵⁶.

Русский Хронограф редакции 1512 года: «В лето 6498 иде Владимер в Смоленскую землю и тамо крести все те земли. И заложи тамо град в свое имя Владимир на реце на Клязьме, съпом осыпа и церковь в нем постави деревяну Оуспения святыя Богородица и вся люди крести»⁵⁷.

Вологодско-Пермская летопись: «Того же лета (6498, т.е. 990 – С.З.) постави князь Владимер в Киеве первую церковь святого Егория ноября 26. Пришед ис Киева в Смоленскую землю и постави град в свое имя Владимир и спом осыпа, и церковь зборную святую Богородицю древяну постави и вси люди крести Русския и наместники»⁵⁸. В этой летописи имеет место явная ошибка переписчика: вместо Словенской земли говорится о Смоленской.

Мазуринский летописец: «Лета 6498. О крещении Суздальской земли и начало граду Владимеру. От Киева подвижеся великий князь Владимер шествовати в Суздальскую землю, взем с собою дву епископов, иже приидоша к нему в Корсунь с митрополитом Михаилом, послани от патриарха Фатея. И в земли Суздальстей вся люди крестиша. Тамо же и град заложи светел же и красен и во свое имя нарече его Владимер на реке на Клязьме; в нем же и церковь воздвиже древянную во имя пресвятыя богоматере честнаго ея Успения; и толико той град возлюби и украси, и почти его паче всех градов руских, того имени повсюду обноситися»⁵⁹.

Есть и многие другие летописные сообщения, свидетельствующие об основании города Владимиром Крестителем в 989–992 годах⁶⁰. Таким образом, мы считаем этот факт надежно доказанным. Поскольку чаще всего летописи говорят о 990 годе, в качестве даты основания Владимира мы принимаем именно этот год.

III

ВРЕМЯ И ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ОСНОВАНИЯ ТРЕХ ЧАСТЕЙ ДОМОНГОЛЬСКОГО ВЛАДИМИРА,

ЗОЛОТЫЕ ВОРОТА ВЛАДИМИРА МОНОМАХА

Рассмотрим вопросы времени и последовательности основания трех частей домонгольского Владимира. Начнем со средней части, которую Н.Н. Воронин считал появившейся первой из трех⁶¹. Мы считаем эту версию наиболее оправданной с градостроительной и фортификационной точки зрения по следующим причинам:

– средняя часть города расположена выше восточной и западной (средняя высота над уровнем моря – соответственно 150, 140 и 120 м)⁶²;

– эта часть города великолепно укреплена самой природой: с юга и севера – высокие обрывы, с востока и запада – овраги;

– в юго-западном углу этой части города находится Годова гора, на которой в I тысячелетии н.э., еще до русской колонизации, располагалось городище⁶³. На этой возвышенности при Андрее Боголюбском был построен Успенский собор, при Всеволоде Большое Гнездо она стала частью детинца, но и в наше время (после нивелировок, связанных со строительством Успенского собора и обустройством территории вокруг него) она примерно на 10 м возвышается над остальным плато, формирующим среднюю часть города⁶⁴.

В начале XIII века средняя часть Владимира называлась Печерним городом. В Лаврентьевской летописи, повествующей о Батыевом нашествии, говорится: «И бежа Всеволод и Мстислав, и вси людье бежаша в Печерний город»⁶⁵. А Львовская летопись уточняет: «А князи бежаша во средний град»⁶⁶.

Н.Н. Воронин считал, что «Печерний город» являлся «городом Мономаха» (т.е. был основан и построен Владимиром Мономахом)⁶⁷ и занимал всю среднюю часть домонгольского Владимира⁶⁸. Эта позиция нашла отражение и в экспликации к предложенному исследователем плану города (см. ил. 1).

В гл. 2 мы показали, что основан Владимир был не Мономахом, а Крестителем, но Мономах также вел в городе крепостное и церковное строительство. Соответственно, относительно участия Мономаха в укреплении средней части города мы можем привести следующие версии:

– Мономах усилил укрепления средней части, ранее построенные Крестителем;

– Креститель построил среднюю часть города, а Мономах – западную (теоретическую возможность такого варианта мы рассмотрим ниже);

– Мономах укрепил всю среднюю часть города, а Креститель – только Годову гору. Длина укреплений крепости на Годовой горе могла составлять 400–500 м⁶⁹, что сопоставимо, например, с периметром древних городов Северо-Восточной Руси Мстиславля и Клещина.

Это косвенно подтверждается и летописными формулировками: «И бежа Всеволод и Мстислав, и вси людье бежаша в Печерний город; а епископ Митрофан... и множство много бояр и всего народа затворишася в церкви святыя Богородица»⁷⁰; «А князи бежаша во средний град, а княгини со снохами… затворишася в церкви на полатех»⁷¹. Эти сообщения можно интерпретировать так, что Успенский собор не находился в Печернем (Среднем) городе, то есть владимирский детинец к Печернему городу не относился.

Во всех случаях укрепления, построенные Владимиром Крестителем, могли быть минимальными и включать в себя, как мы показывали в гл. 1, даже не валы с деревянными стенами на них, а просто частоколы над склонами. Впрочем, так же могли выглядеть и укрепления, построенные Мономахом. Усиливали их все последующие поколения владимирских князей, прежде всего сын Мономаха – Юрий Долгорукий. Не будем забывать, что и Креститель, и Мономах бывали в Суздальской земле лишь эпизодически, Долгорукий же княжил там десятки лет, еще и возвел во Владимире свой укрепленный двор, о котором мы поговорим в гл. 4.

В связи с вышеизложенным мы можем выдвинуть гипотезу происхождения названия «Печерний город». Н.Н. Воронин полагал, что в нем по неким причинам оказался отражен киевский монастырский топоним – Киево-Печерская Лавра⁷². Но остается непонятным, почему в сугубо светской владимирской крепости отразилось именно название монастыря. Из-за этого Г.Я. Мокеев⁷³ и Б.П. Николаев⁷⁴ даже считали (безо всяких археологических оснований), что в средней части Владимира действительно были пещеры. Но в условиях влажного климата и глинистых (раскисающих в плохую погоду) грунтов Северо-Восточной Руси наличие таких пещер маловероятно, и в отсутствие археологических подтверждений версия об их наличии в домонгольское время не может считаться научно обоснованной. Вряд ли в средней части Владимира были устроены даже подземные ходы (наличие такого хода из Успенского собора предполагал Б.П. Николаев⁷⁵), так как при Батыевом нашествии защитники города спастись через них не смогли и погибли в соборе⁷⁶.

По нашему мнению, слово «печерний» («пещерный») в данном случае означает «нижний», и, соответственно, средняя часть Владимира была «нижней» по отношению к чему-либо. В зависимости от того, когда появилось название «Печерний» (впервые отмеченное летописями в связи с Батыевым нашествием), это могли быть либо вышеупомянутая крепость на Годовой Горе, либо построенный Всеволодом Большое Гнездо детинец (см. гл. 9).

Требует отдельного рассмотрения и вопрос основания восточной части Владимира. Н.Н. Воронин полагал, что эта часть города была построена при Андрее Боголюбском⁷⁷. Но это лишь гипотеза, основанная на сообщении Никоновской летописи о том, что Андрей «град Владимир заложи зело попремногу болши первого»⁷⁸. Это сообщение можно интерпретировать не только как то, что вновь заложенные части города были намного больше старой, но и как то, что город в целом стал по размеру намного больше старого, что могло иметь место и в случае, если Андрей пристроил к средней части лишь западную (о спорных вопросах, касающихся последней, мы поговорим ниже).

Следовательно, восточная часть Владимира могла быть основана не только во времена Андрея Боголюбского, но и раньше, и позже.

Начнем с рассмотрения варианта более раннего основания. Б.П. Николаев⁷⁹ и Л.Д. Мазур⁸⁰ предполагали, что восточная часть города появилась еще при Владимире Крестителе. Рассмотрим их аргументы.

Во-первых, указанные исследователи, пытаясь обосновать свою позицию, писали, что источники XVI–XVII веков называют эту часть Владимира «Старым» или «Ветшаным» («Ветчаным») городом⁸¹. Но этот аргумент не является убедительным, и эти сообщения относительно поздних источников не могут свидетельствовать о раннем времени основания этой части Владимира, так как, по справедливому замечанию Н.Н. Воронина, восточная часть города могла в XVI–XVII веках иметь старые и ветхие укрепления⁸². Добавим, что старой и ветхой в это время в этой части города могла быть и городская застройка;

Во-вторых, указанные исследователи, пытаясь обосновать свою позицию, приводили сообщение Типографской летописи: «О граде Володимери, иже в Суздальской земли. В лето 6498 иде Володимер в Суздальскую землю и постави град в свое имя Володимер и спом осыпа и церковь святую Богородицею соборную древяну постави и вси людие крести Роцсия и наместницы по всей земли. Град Володимер от Золотых ворот до Рождественских ворот в шесть сот саженей и сорок сажен, а старой ветчаной город (курсив мой – С.З.) от Рождественских ворот до конец спа в длину к Зачатию шесть сот сажен и двадесят сажен»⁸³. Но этот аргумент не является убедительным, так как к моменту написания этого фрагмента Типографской летописи (по всей видимости, достаточно позднего) восточная часть города уже могла обветшать. К тому же это сообщение не исключает того, что другие части Владимира в это время тоже были «старыми», только они, в отличие от восточной, не обветшали;

В-третьих, указанные исследователи, пытаясь обосновать свою позицию, приводили сообщение Супрасльской летописи: «Сказание о верных князех русских. Первое како крести Русскую землю святыи правъверный князь Владимер Киевски и всея Руси, наследник благоверному князю Констентину, иже сам крестися и люди навги веровати во светую Троицю, отца и сына и святого духа. Потом поиде в Словенскую землю, на реце на Клязьме постави город именем Владимир, во свое имя ветшано город и постави (курсив мой – С.З.), и зборную церков святую Богородицю древяную, и спом осыпа, и стави церков, и крести люди, и посади наместники, и иде в Киев...»⁸⁴. Но этот аргумент не является убедительным , так как вышеприведенного сообщения Супрасльской летописи недостаточно для коренного пересмотра градостроительной истории Владимира по тем же причинам: летописное сообщение «постави город именем Владимир, во свое имя ветшано город и постави» можно интерпретировать не как факт строительства Крестителем города, в XVI–XVII веках именовавшегося «Ветшаным», а как факт строительства города, который к моменту написания сообщения летописи стал старинным и (или) обветшавшим.

В-четвертых, Б.П. Николаев писал со ссылкой на исследования владимирских краеведов середины XIX века⁸⁴, что указанная в вышеприведенных сообщениях Типографской и Супрасльской летописей (а также в других летописных сообщениях, которые мы подробно рассмотрели в гл. 2) деревянная Богородицкая церковь в Ветшаном городе в XII веке уже существовала и находилась в ограде первого во Владимире Успенского женского монастыря; что в эту церковь Андрей Боголюбский на некоторое время поставил привезенную из Вышгорода икону, так как другой Богородицкой церкви в это время во Владимире не было; что эта церковь находилась точно посередине между западным и восточным валами восточной части Владимира, и это, по мнению Б.П. Николаева, должно доказывать единовременность возведения церкви и валов. Но этот аргумент не является убедительным, так как установить существование в XII веке в восточной части Владимира деревянного храма и монастыря без документальных и (или) археологических данных невозможно, и тем более нельзя столь уверенно утверждать, что в момент прихода во Владимир Андрея Боголюбского в городе была только одна Богородицкая церковь. Деревянных церквей, посвященных Богородице, могло быть сколько угодно во всех частях города. А расстояние от вышеупомянутой Успенской церкви до западного и восточного валов на самом деле неодинаковое (около 500 м и 700 м соответственно⁸⁶), но даже если бы это расстояние было одинаковым, это ни в коем случае не доказывает единовременность возведения церкви и валов.

Обобщим сказанное: поскольку признание основания восточной части города Крестителем нарушает фортификационную логику, по которой господствующая над окружающей местностью средняя часть города гораздо лучше подходила для первой городской крепости, чем низменная стрелка Лыбеди и Клязьмы, то аргументы в пользу столь раннего основания восточной части должны быть исключительно убедительными. Ни Б.П. Николаев, ни Л.Д. Мазур, как мы видели, таких аргументов не привели. Соответственно, мы не можем принять их версию.

И, конечно, невозможно согласиться с мнением Б.П. Николаева, что Владимир Креститель основал восточную часть города, потом Мономах – западную, а средняя часть (самая выгодная с точки зрения обороны) все это время оставалась неукрепленной⁸⁷. Такая ситуация в корне противоречит основам фортификации и не имеет аналогов в древнерусском градостроительстве.

Существовала версия и о том, что восточная часть Владимира была основана не раньше, а позже средней и западной частей. Этой версии придерживались владимирские краеведы XIX века К.Н. Тихонравов и Н.А. Артлебен⁸⁸. Имеющиеся в нашем распоряжении источники не могут ни убедительно подтвердить, ни однозначно опровергнуть эту версию, так как выше мы уже показывали, что сообщение Никоновской летописи о том, что Андрей «град Владимир заложи зело попремногу болши первого»⁸⁹, можно интерпретировать не только как то, что вновь заложенные части города были намного больше старой, но и как то, что город в целом стал по размеру намного больше старого, что могло иметь место и в случае, если Андрей пристроил к средней части лишь западную, а восточная была пристроена позже – например, при Всеволоде Большое Гнездо.

Теоретически возможен еще один вариант: восточная часть Владимира могла быть основана позже средней, но раньше западной. Но эту версию также невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть.

Перейдем к западной части, которую Н.Н. Воронин считал основанной при Андрее Боголюбском⁹⁰.

«Краткий владимирский летописец» сообщает: «Владимир Всеволодович (Мономах – С.З.) приде в Залешскую землю и постави град другый Володимер и осыпа спом и постави церковь камену святого Спаса да Золотые ворота (курсив мой – С.З.) за 50 лет до великыя Богородица церкви»⁹¹. На это сообщение Н.Н. Воронин не обратил внимания⁹², хотя еще в 1951 году М.Н. Тихомиров писал, что оно «требует дополнительного изучения»⁹³. Б.П. Николаев полагает, что «другый», то есть «новый» город в этом сообщении являлся тем самым «Новым городом», о котором говорит Лаврентьевская летопись в связи с Батыевым нашествием («Татарове... от Золотых ворот у святого Спаса внидоша по примету черес город… и тако вскоре взяша Новый град»⁹⁴), то есть западной частью Владимира. Соответственно, по мнению Б.П. Николаева, западная часть города была основана не Боголюбским, а Мономахом⁹⁵.

В принципе, такое толкование сообщения «Краткого владимирского летописца» выглядит логично: если Владимир Креститель основал город (как мы показали в гл. 2) и построил укрепления его средней части (как мы показали выше), то Мономах мог пристроить к ней западную часть. Но это именно допущение, справедливое лишь в случае, если верно предположение Б.П. Николаева о том, что «другый», то есть «новый» город в сообщении «Краткого владимирского летописца» является тем «Новым городом», о котором говорит Лаврентьевская летопись в связи с Батыевым нашествием⁹⁶. Но в 1238 году, говоря о «Новом городе», летописец уже мог иметь в виду крепость, основанную не Мономахом, а Боголюбским. Следовательно, мы не имеем права однозначно дезавуировать позицию Н.Н. Воронина относительно основания западной части Владимира князем Андреем.

Но какую бы часть города ни основал и (или) укрепил Владимир Мономах, в этой части, согласно процитированному выше сообщению «Краткого владимирского летописца», находились каменная церковь Спаса (не на месте построенной Андреем Боголюбским, т.к. археологические исследования существующей Спасской церкви остатков мономахова храма на этом месте не выявили⁹⁷) и некие первичные Золотые ворота, в дальнейшем Андреем либо полностью перестроенные, либо выстроенные на другом месте. Согласно этому сообщению, мономаховы Золотые ворота были деревянными (поскольку их материал, в отличие от материала Спасской церкви, не уточняется), и их остатки могли полностью исчезнуть.

Эта позиция подтверждается и приведенным Н.Н. Ворониным⁹⁸ сообщением «Родословца Супрасльской летописи»: «Приде князь Владимер Манамах ис Киева же во Володимерь град и постави церков камену святаго Спаса у Златых врать (курсив мой – С.З.), а сам поиде в Киев»⁹⁹.

В принципе, в процитированном сообщении «Супрасльского родословца» могло говориться и о Золотых воротах Андрея Боголюбского (как, по всей видимости, и полагал Н.Н. Воронин¹⁰⁰). Но по смыслу этого сообщения речь идет именно о том, что церковь Спаса изначально была поставлена у Золотых ворот, то есть последние существовали уже во времена Мономаха. А процитированное сообщение «Краткого владимирского летописца» однозначно утверждает, что эти первичные Золотые ворота построил именно Мономах.

Итак, мы полагаем строительство деревянных Золотых ворот Мономахом доказанным. Вести эти ворота могли в любую часть города, существовавшую в то время, и вероятно, что они, как и Золотые ворота Боголюбского, имели «парадный» статус, являлись аллюзией на Золотые ворота Киева, Константинополя и Иерусалима  (подробно об этом см. в гл. 5), и располагались с юго-западной стороны укреплений: к юго-западу от Владимира находился Киев, откуда в Залесскую землю вплоть до середины XII века приходили править русские князья.

IV

ВЛАДИМИРСКИЕ ДВОРЫ ЮРИЯ ДОЛГОРУКОГО И АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО

Во Владимире существовала еще одна крепость – двор Юрия Долгорукого. Если верна гипотеза об основании западной части города Владимиром Мономахом (см. гл. 3), то эта крепость изначально находилась внутри городских укреплений. Если же западную часть основал Боголюбский, то эта крепость вошла в границы города при нем, а до того была загородной княжеской резиденцией.

Н.Н. Воронин писал о наличии вокруг владимирской церкви Георгия 1152 года¹⁰¹ укрепленного двора Долгорукого¹⁰², но не приводил никаких доказательств и не обозначил этот двор на своем плане (см. ил. 1). Мы можем подтвердить факт наличия такого двора следующими положениями:

– Юрий, княживший в Суздальской земле с 1113 (возможно, даже с 1096¹⁰³) года, вряд ли мог к 1150-м годам не иметь собственного двора в одном из крупнейших (если не крупнейшем) городе своего княжества – Владимире;

– местность вокруг церкви Георгия исключительно выгодна с точки зрения естественной защиты: с трех сторон (юга, востока и запада) ее фланкировали соответственно обрыв и два оврага, а северная «напольная» сторона очень короткая;

– посвящение церкви небесному покровителю Долгорукого само по себе не может служить доказательством того, что храм был домовым, но в свете предыдущих положений на это также следует обратить внимание.

Н.Н. Воронин предполагал существование во Владимире и двора Андрея Боголюбского (хотя также не отразил этот двор на своем плане – см. ил. 1). Исследователь располагал этот двор на Спасском холме около церкви Спаса 1164 года¹⁰⁴ и писал, что «постройка нового белокаменного храма рядом с церковью Георгия на дворе Долгорукого была связана с организацией нового двора самого князя Андрея»¹⁰⁵.

Однако по ряду причин мы не можем согласиться с этим предположением.

Во-первых, резиденцией Андрея было Боголюбово, и во Владимире он мог иметь только «вспомогательный» двор.

Во-вторых, Андрей унаследовал двор с белокаменной Георгиевской церковью от своего отца – Долгорукого, и у него вряд ли была необходимость рядом со своим владимирским двором (бывшим двором Юрия) строить еще один двор – ведь основной резиденцией Андрея, как мы только что отметили, было Боголюбово.

В-третьих, церковь Спаса находится к западу от центра Владимира, а Боголюбово – к востоку. Если у Андрея и возникла необходимость построить во Владимире некий дополнительный двор, то он скорее мог бы находиться со стороны Боголюбова.

В-четвертых, местоположение церкви Спаса можно считать уникальным: она не только расположена очень близко к склону над Клязьмой и благодаря этому прекрасно видна от реки, но и стоит на Спасском холме, значительно возвышающемся над прилегающими улицами. Но на этом холме слишком мало места для дворца, хозяйственных построек и укреплений (в отличие, например, от местности вокруг церкви Георгия).

Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что церковь Спаса была не домовым, а отдельно стоящим «парадным» храмом, господствовавшим над западной частью Владимира и призванным способствовать улучшению образа Владимирского княжества в глазах иноземных послов и купцов (примерно такой же статус имела церковь Покрова на Нерли, «оформлявшая» перекресток важнейших торговых путей по Нерли и Клязьме). Двора Андрея Боголюбского на Спасском холме, скорее всего, не было.

V

ВЛАДИМИРСКАЯ КРЕПОСТЬ ВРЕМЕНИ АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО,

БЕЛОКАМЕННЫЕ ЗОЛОТЫЕ ВОРОТА

Перейдем к владимирской крепости, которую Андрей Боголюбский заложил в 1158 году¹⁰⁶. Сколько времени заняло строительство этой крепости, неизвестно. Н.Н. Воронин писал о 1164 годе как о дате возможного окончания строительства¹⁰⁷, основываясь на том, что церковь Ризположения, располагавшаяся на белокаменных Золотых воротах, была в этом году освящена¹⁰⁸. Конечно же, определенную таким образом дату окончания строительства можно считать лишь условной (строительство укреплений могло и закончиться гораздо раньше, и продолжаться гораздо дольше), и можно лишь выразить удивление, почему исследователь в своем капитальном труде «Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV веков» не только безоговорочно приводил 1164 год в качестве даты окончания строительства укреплений, но и делал на основании этой даты выводы о размахе строительства¹⁰⁹.

В гл. 3 мы говорили, что позиция Н.Н. Воронина состояла в том, что при Андрее Боголюбском были укреплены западная и восточная части Владимира. Там же мы показали, что западная часть города могла быть основана еще Мономахом, а восточная – и до Боголюбского, и позже. Но если даже западную часть города основал Мономах, то Боголюбский мог ее существенно расширить (например, как полагал Б.П. Николаев¹¹⁰, распространить укрепленную валами и стенами территорию на приречную часть города в районе Волжских ворот). Все это соответствует сообщению Никоновской летописи о том, что Андрей «град Владимир заложи зело попремногу болши первого»¹¹¹.

По Н.Н. Воронину, в городской крепости при Боголюбском было семь ворот: Золотые, Серебряные, Ивановские, Торговые, Иринины, Медные и Волжские¹¹² (см. ил. 1).

По летописям из этих ворот известны Золотые, Серебряные, Оринины (Иринины), Медяные (Медные) и Волжские. Так, Ипатьевская летопись, говоря о строительстве во Владимире в годы княжения Андрея Боголюбского, сообщает, что князь город «сильно устроил к нему же ворота златая доспе, а другая серебром учини»¹¹³, то есть в XII столетии упоминаются Золотые и Серебряные ворота. А в рассказе Лаврентьевской летописи о татаро-монгольском нашествии говорится: «Татарове... от Золотых ворот у святого Спаса внидоша по примету черес город, а сюде от северныя страны от Лыбеди к Орининым воротом и к Медяным а сюде от Клязьмы к Волжским воротам; и тако вскоре взяша Новый град»¹¹⁴.

Про Ивановские и Торговые ворота сообщает описная книга 1626 года¹¹⁵. В этой описи упоминаются четыре проездных башни: Ивановская с выездом в Ветшаный город, Торговая с выездом в Новый, или Земляной, город, Фроловская с выездом к Лыбеди и на «дорогу круг города рвом», и Потайнишные ворота, выходившие к Волжским воротам на спуске к реке Клязьме. В описи 1646 года говорится также о Никитских и Богоявленских воротах¹¹⁶.

Как мы видим, в описях XVII века упоминаются и другие ворота, кроме обозначенных на плане Н.Н. Воронина. Но о том, существовали ли они в домонгольское время, можно только строить предположения. Впрочем, как мы вскоре покажем, только строить предположения можно и в отношении материала, местонахождения и первоначальных названий всех домонгольских владимирских ворот, кроме сохранившихся Золотых, построенных при Андрее Боголюбском. (Последнее уточнение неслучайно, так как в гл. 3 мы показали, что существовали и Золотые ворота Владимира Мономаха).

Рассмотрим владимирские белокаменные Золотые ворота Андрея Боголюбского. Общий вид этих ворот приведен на ил. 3, план и разрез по лестнице южной стены¹¹⁷ – на ил. 4, аксонометрия¹¹⁸ – на ил. 5. Согласно сообщению В.Н. Татищева, эти ворота были построены мастерами, присланными Фридрихом Барбароссой¹¹⁹.

Надвратная Ризположенская церковь на Золотых воротах ремонтировалась в 1691–1695 годах и была полностью перестроена в 1795–1810 годах (история этих ремонтов и перестроек, в ходе которых был переложен верх свода ворот и пристроены декоративные угловые башни, подробно рассмотрена в трудах Н.Н. Воронина¹²⁰ и Т.П. Тимофеевой¹²¹). В итоге от домонгольских Золотых ворот сохранился только основной объем с проездной аркой.

Ил. 3. Золотые ворота во Владимире. Общий вид.

Ил. 4. Золотые ворота. Разрез и план (по Г.Ф. Корзухиной).

Ил. 5. Золотые ворота. Аксонометрия (по Г.Ф. Корзухиной).

Основной объем Золотых ворот состоит из двух белокаменных стен с лопатками на внутренней стороне, переходящими в арочные перемычки свода. Длина этих стен – около 17 м, толщина от 1,5 до 3 м, первоначальная высота – около 15 м, общая ширина сооружения достигает 15 м. Лопатки завершаются карнизами с профилем в виде четвертного вала с полочкой. В боковых стенах сооружения прорезаны ниши с арочными завершениями. В южной стене располагается лестница, ведшая на боевые площадки ворот и городских стен (см. ил. 4).

Золотые ворота построены в полубутовой технике из белого камня среднего качества (более пористого и желтоватого, чем тот, из которого были возведены храмы Юрия Долгорукого и Успенский собор Андрея Боголюбского). Обработан камень ворот несколько грубее, чем камень перечисленных храмов, но все равно на очень высоком уровне. Своды ниш в боковых стенах ворот сложены из легкого пористого туфа¹²².

Проездная арка имеет огромную избыточную высоту – 14 м (с учетом того, что к настоящему времени Золотые ворота «вросли в землю» примерно на 1,5 м)¹²³. Для фортификационных целей под аркой приходилось устраивать деревянную галерею, что существенно снижало надежность укрепления. Отметим, что какая-то часть сооружения немедленно после строительства обрушилась: согласно Лицевому летописному своду XVI века и позднему Житию Андрея Боголюбского, это была часть свода арки¹²⁴, а согласно «Сказанию о чудесах иконы Владимирской Богоматери», упали только воротные створы¹²⁵.

Впрочем, несмотря на сравнительно невысокую надежность, по сравнению с окружающими дерево-земляными укреплениями Владимира (к XIII веку, как мы показывали в гл. 1, уже крайне устаревшими) высокие белокаменные Золотые ворота представляли собой настолько мощное крепостное сооружение, что в 1238 году монголы предпочли не штурмовать их, а проломить стену неподалеку¹²⁶.

По абсолютно справедливым словам Н.Н. Воронина, Золотые ворота одновременно «разрешали военно-инженерные задачи и чисто архитектурный замысел – высокой триумфальной арки города, вводившей в его княжеско-аристократическую часть»¹²⁷. В гл. 3 мы говорили, что владимирские Золотые ворота располагались символично – со стороны Киева, откуда в Залесскую землю вплоть до середины XII века приходили править русские князья, в том числе и Андрей Боголюбский. И само название Золотых ворот являлось аллюзией на Золотые ворота Киева, Константинополя и Иерусалима¹²⁸.

Из всего вышесказанного следует, что при Боголюбском Золотые ворота имели особый, «парадный» статус.

В отношении первоначального вида Золотых ворот в сочетании с городскими стенами и валами мы принимаем за основу реконструкцию А.В.Столетова¹²⁹ (ил. 6).  Исследователь изобразил церковь Ризположения практически такой же, какой она показана на чертеже фон Берка и Гусева 1779 года¹³⁰ (ил. 7 и 8), – сравнительно большой (занимающей почти всю верхнюю площадку ворот), четырехстолпной, одноглавой, трехапсидной, своими формами повторяющей храмы Юрия Долгорукого.

Ил. 6. Золотые ворота. Реконструкция А.В.Столетова.

Ил. 7. Золотые ворота. Чертеж фон Берка и Гусева. Общий вид.

Ил. 8. Золотые ворота. Чертеж фон Берка и Гусева. Планы.

Такой же храм, хотя и показанный гораздо более условно, мы видим на обнаруженном Т.П. Тимофеевой рисунке 1764 года, изображающем Золотые ворота с Ризположенской церковью¹³¹ (ил. 9). Исследователь показывала, что этот рисунок, как и чертеж фон Берка и Гусева, воспроизводит домонгольский надвратный храм¹³².

Ил. 9. Золотые ворота по рисунку 1764 года.

Но мы обязаны внести в реконструкцию А.В. Столетова ряд существенных уточнений. Исследователь не изобразил на валах городские стены, под аркой ворот – дополнительную боевую площадку, а дверь, ведущую на боевые площадки городских стен, сильно поднял относительно ее реального местоположения. На реконструкции А.В. Столетова мы видим валы высотой около 11 м, но в гл. 1 мы показывали, что на самом деле высота владимирских валов не превышала 5 м.

В нашей реконструкции мы в соответствии со сказанным в гл. 1 и гл. 5 уменьшили высоту валов и обозначили пунктирами вероятные линии городских стен и укреплений дополнительной боевой площадки под аркой ворот.

Ил. 10. Золотые ворота. Реконструкция автора.

В нашей реконструкции Золотые ворота на фоне относительно низких городских укреплений выглядят очень высокими и монументальными. Мы вправе полагать, что надвратная церковь Ризположения, вознесенная на высоту около 15 м (примерно на высоту апсид владимирского Успенского собора, на 6–7 м выше городских стен), буквально «парила» над домонгольским Владимиром.

VI

СЕРЕБРЯНЫЕ ВОРОТА

Н.Н. Воронин считал, что владимирские Серебряные ворота были белокаменными¹³³. Это утверждение является спорным, так как следует лишь из упоминания этих ворот рядом с Золотыми в цитированном выше сообщении Ипатьевской летописи, согласно которому Андрей Боголюбский «ворота златая доспе, а другая серебром учини»¹³⁴. Но слова «серебром учини» ничего не говорят о материале ворот, так как серебром можно украсить любую проездную башню. К тому же в домонгольском Владимире наряду с Золотыми и Серебряными были и Медные ворота (о которых речь пойдет в гл. 7), и налицо символическая «иерархия» – золото, серебро, медь. К материалу ворот это отношения не имеет, в противном случае нам пришлось бы считать белокаменными и Медные ворота.

В гл. 5 мы показывали, что владимирские Золотые ворота при Андрее Боголюбском имели особый, «парадный» статус. Этим статусом вряд ли обладали остальные владимирские проездные башни, сколько бы их ни было. Не зря В.Н. Татищев, рассказывая о работе во Владимире архитектора, присланного к Андрею Фридрихом Барбароссой, среди его фортификационных построек упоминал только Золотые ворота¹³⁵.

Мы не можем судить с достаточной долей уверенности не только о материале, но и о местонахождении Серебряных ворот. Известно только, что они находились со стороны Боголюбова – с востока. В «Житии Андрея Боголюбского» говорится: «Собери всех священников, и, облекшись в ризы, выйдите пред Серебряные врата с иконою Богородицы; тут дождетесь князя»¹³⁶. И хотя «Житие» относительно XII века позднее (начало XVIII века) и по ряду вопросов имеет внутренние противоречия и опровергается более ранними источниками¹³⁷, в данном случае мы принимаем его сообщение, так как если бы оно было выдумкой, то гораздо более вероятным было бы описание встречи тела князя у «парадных» Золотых ворот.

Н.Н. Воронин реконструировал Серебряные ворота на современной площади Фрунзе, перед бывшим здесь в Новое время мостом через Лыбедь. В то же время исследователь писал, ссылаясь на работы владимирского геолога А.А. Добролюбова: «В древности рельеф этой части города был иным: южнее современной улицы Фрунзе (ныне Большая Нижегородская улица – С.З.) шла ложбина, по которой могла проходить дорога, ведшая к Серебряным воротам»¹³⁸.

Учитывая это, В.П. Глазов и Л.В. Дудорова пытались уточнить местоположение Серебряных ворот, ссылаясь на то, что остатки гипотетического большого белокаменного сооружения не были найдены на предполагаемом Н.Н. Ворониным месте при археологических наблюдениях за строительством улицы Фрунзе¹³⁹. Эти исследователи на основании реконструкции направления «старинной» дороги в Боголюбово изобразили Серебряные ворота на своем плане¹⁴⁰ несколько южнее (ил. 11).

Ил. 11. План домонгольского Владимира (по В.П. Глазову и Л.В. Дудоровой)

Но мы прежде всего отметим принципиальную недопустимость реконструкции местоположения домонгольских крепостных ворот по известным нам трассам дорог XVIII–XX веков, так как эти дороги были грунтовыми и постоянно сдвигались. Например, в весеннее-осеннюю распутицу, когда дорога оказывалась полностью разбитой и непроезжей, рядом могли проложить новую; через несколько лет могли вернуться (или уже никогда не вернуться) к старой; если неподалеку появлялись новые деревни, дорога могла сворачивать к ним; в дальнейшем опять спрямляться; соответственно могли постепенно меняться направления деревенских главных улиц; заброшенные дороги через 20–30 лет зарастали, если шли через лес, распахивались, если шли через поле, и т.д.

В итоге этих процессов в течение нескольких столетий каждая дорога перемещалась на несколько километров в непредсказуемом направлении. Яркий пример – Старая и Новая Смоленские дороги, которые уже во времена войны 1812 года в районе Бородинского сражения были удалены друг от друга примерно на 5 км¹⁴¹. А современные Минское и Можайское шоссе, не повторяя трассу ни одной из этих дорог, в этом районе удалены друг от друга более чем на 7 км¹⁴². Столь же сложна даже сравнительно недавняя (XVIII–XX веков) история всех шоссе, ведущих из Москвы, причем их трассы за последние 200–300 лет зачастую не только сдвигались на много километров, но и полностью меняли направление (например, шоссе, ныне называемое Варшавским, ведет не на запад, а на юг).

О дорогах, ведших из Москвы, и местоположении ее городских ворот мы можем судить, начиная с XVI века, – по сохранившимся до Нового времени укреплениям и дошедшим до нас планам конца XVI – начала XVII века. А о дорогах и воротах Владимира (кроме белокаменных Золотых) – только начиная с XVIII века, так как самый ранний из дошедших до нас и весьма условный «чертеж» Владимира датируется 1715 годом (ил. 12).  

Ил. 12. Владимир. «Чертеж» 1715 года.

К тому же в домонгольское время основное транспортное сообщение осуществлялось по рекам, и сухопутные дороги служили преимущественно для передвижений войск и поездок крестьян на местные ярмарки. Поэтому вовсе не обязательно, что дороги XII–XIII веков, даже если бы они были мало-мальски стабильными, приводили непосредственно к городским воротам. Они могли вести в обход города, могли перед воротами делать любые изгибы и т.п.¹⁴³

Таким образом, реконструкция владимирских дорог XII–XVII веков и, следовательно, местонахождения гипотетически соответствовавших им городских ворот с точностью хотя бы до нескольких сотен метров невозможна в принципе, и мы не можем признать основанием для определения местонахождения домонгольских владимирских ворот ни ведшие из города «старинные» (т.е. описанные краеведами XIX века) дороги, ни тем более дороги ХХ века.

Городские улицы более стабильны, чем дороги, но лишь в условиях каменной застройки. Деревянная же застройка, тем более около городских валов (т.е. на окраинах города), могла в течение сотен лет меняться до неузнаваемости. Даже во Владимире, где с XII века существует главная улица, проходящая через весь город с запада на восток, место выхода этой улицы в домонгольское время к укреплениям на восточном краю восточной части города, как мы видели выше, реконструируется весьма неоднозначно.

Следовательно, мы не вправе реконструировать местонахождение домонгольских ворот и по улицам, изображенным на планах Владимира XVIII–XIX веков.

Поскольку мы не знаем, были ли Серебряные ворота белокаменными, мы не можем вести их поиск и «методом исключения», опираясь на негативные данные археологии (т.е. предполагая, что если остатки ворот не были найдены, они располагались где-либо в другом месте). Если ворота были деревянными, их следы под многократно перекладывавшимися городскими мостовыми могли вообще не сохраниться. К тому же в основании валов располагались городни¹⁴⁴, и поскольку сами валы давно были срыты, при раскопках следы этих городней очень трудно, зачастую невозможно отличить от следов деревянных ворот.

У нас нет уверенности даже в том, что Серебряные ворота вообще находились на восточной оконечности восточной части Владимира – там, где их показывали на своих планах Н.Н. Воронин и (с незначительными корректировками гипотетического местоположения) другие исследователи, например, В.П. Глазов¹⁴⁵ и Л.В. Дудорова¹⁴⁶ – см. ил. 11, Л.Д. Мазур¹⁴⁷ – см. ил. 13. (Про неправомерность реконструкции домонгольских улиц и дорог, показанных на плане Л.Д. Мазур, мы говорили чуть выше).

Ил. 13. План домонгольского Владимира (по Л.Д. Мазур). В экспликации сохранена орфография оригинала.

Предположение Н.Н. Воронина о том, что Серебряные ворота находились на восточной оконечности восточной части Владимира, исходило из того, что восточная часть города была построена при Андрее Боголюбском. Но, как мы показывали в гл. 3, это лишь один из возможных вариантов, и эта часть города могла появиться и раньше, и позже. И если в случае более раннего основания восточной части Владимира устоявшиеся в ХХ веке представления о хотя бы ориентировочном местонахождении Серебряных ворот на восточной оконечности восточной части города не меняются, то в случае более позднего основания – меняются кардинально.

В гл. 3 мы говорили, что восточную часть Владимира считали поздней (во всяком случае, появившейся позже средней и западной частей) К.Н. Тихонравов и Н.А. Артлебен. Соответственно, эти исследователи размещали Серебряные ворота при выезде из средней части города на восток, то есть там, где опись 1626 года указывала Ивановские ворота¹⁴⁸. В пользу этой позиции есть два косвенных свидетельства.

Во-первых, на «Чертеже» Владимира 1715 года (ил. 12) на восточной оконечности восточной части города не показано никаких ворот. И хотя это само по себе ничего не доказывает (между домонгольской эпохой и 1715 годом прошло слишком много времени), но все же является дополнительным аргументом в пользу спорности реконструкции местоположения Серебряных ворот.

Во-вторых, происхождение названия «Ивановские ворота» и связанного с ним названия «Ивановский вал» – тоже спорный вопрос, и такое именование восточных ворот средней части города не исключает того, что они ранее могли называться Серебряными.

Н.Н. Воронин предполагал, что Ивановские ворота получили свое наименование либо по имени епископа Иоанна, хиротонисанного в 1190 году, либо по устроенной на этих воротах Иоанновской церкви – возможно, в честь тезоименитого святого того же епископа Иоанна¹⁴⁹. Но если название «Ивановские ворота» принадлежит домонгольскому времени, становится непонятным, почему эти ворота в XVI веке назывались не Ивановскими, а Рождественскими¹⁵⁰, а затем к ним вернулось название Ивановских.

Поэтому мы полагаем, что название «Ивановские ворота» появилось только в конце XVI – начале XVII века. Вероятно, где-то неподалеку в это время располагалась церковь Иоанна Крестителя или Иоанна Богослова. (Можно предположить, что это была разрушенная в советское время Богословская, затем Троицкая, церковь, находившаяся на месте дома № 92а по Большой Московской улице. Этот храм впервые упоминался в патриаршей окладной книге в 1656 году «за Ивановскими воротами»¹⁵¹, следовательно, существовал и ранее). В пользу этой версии свидетельствует то, что большинство других сохранившихся фрагментов владимирских валов в Новое время тоже назывались по посвящениям находящихся вблизи церквей¹⁵².

Значит, до того как восточные ворота средней части Владимира стали называться Ивановскими, они назывались Рождественскими, а до того могли (в случае, если верна гипотеза К.Н. Тихонравова и Н.А. Артлебена о позднем возведении восточной части города) называться Серебряными. А еще, согласно Н.Н. Воронину¹⁵³, в XVI веке Серебряные ворота назывались Андреевскими – то ли в честь их создателя, то ли в честь посвящения гипотетической надвратной церкви. Опять же, можно только строить предположения, в какое время такие смены названий могли происходить, и не бытовали ли эти названия параллельно.

Остаются открытыми и следующие вопросы:

– как в случае, если Серебряные ворота располагались на месте Ивановских, назывались восточные ворота восточной части Владимира;

– как назывались в домонгольское время восточные ворота средней части города в случае, если Серебряные ворота все же располагались где-либо на восточной оконечности восточной части Владимира.

VII

МЕДНЫЕ И ИРИНИНЫ ВОРОТА

Не менее спорным является вопрос о Медных и Ирининых воротах. В уже цитированном нами сообщении Лаврентьевский летописи говорится, что татары «от Золотых ворот у святого Спаса внидоша по примету черес город, а сюде от северныя страны от Лыбеди к Орининым воротом и к Медяным а сюде от Клязьмы к Волжским воротам; и тако вскоре взяша Новый град»¹⁵⁴. Получается, что Иринины и Медные ворота не были тождественными. Но по Львовской летописи, это одни и те же ворота: «тако же и от Лыбеди во Оринины ворота в Меденые»¹⁵⁵.

Независимо от того, разные это были ворота или одни и те же (которые, например, в обиходе могли называться Медными, а их надвратная церковь была посвящена св. Ирине), исследователи располагали их в северном секторе укреплений Владимира (см. ил. 1, 11, 13). Но этот вопрос тоже спорный.

Согласно Львовской летописи, татары прорвались в ворота, которые располагались со стороны Лыбеди, а это мог быть не только север, но и восток. Следовательно, эти Медные-Иринины ворота могли находиться в любом месте Владимира с северной или восточной стороны. Например, если верна рассмотренная нами в гл. 6 версия К.Н. Тихомирова и Н.А. Артлебена о том, что Серебряные ворота были на месте тех, которые Н.Н. Воронин определял как Ивановские, то Медные-Иринины могли находиться на месте тех, которые Н.Н. Воронин определял как Серебряные.

А согласно Лаврентьевской летописи, и Медные, и Иринины ворота вообще могли располагаться не с северной стороны города: татары где-то на севере только прорвались через стену (так же, как около Золотых ворот), и затем направились к Ирининым и Медным воротам, которые, соответственно, могли располагаться где угодно. Например, Медные ворота могли быть западными воротами средней части города (в гл. 3 мы показывали, что на этом месте при Мономахе могли находиться деревянные Золотые ворота, и тогда статус этих ворот после строительства белокаменных Золотых ворот Андреем Боголюбским мог снизиться с «золота» до «меди»). В случае принятия этой гипотезы мы можем полагать, что при Боголюбском сразу за Золотыми воротами по главной улице Владимира следовали Медные, а с другой стороны располагались Серебряные, и это выглядело торжественно и символично. А в дальнейшем Медные ворота могли быть переименованы в Торговые (см. гл. 8).

Если даже Медные ворота находились с северной стороны города, то более чем спорным представляется то, что Н.Н. Воронин поместил их на своем плане (ил. 1) фактически во рву. «Дорога круг города рвом», о которой говорит опись 1626 года¹⁵⁶, могла проходить в XVII веке, когда владимирская крепость уже была приспособлена исключительно для артиллерии и остатки рвов не имели оборонительного значения, но в XII–XIII веках рвы должны были быть заполнены водой или, как минимум, заболочены, то есть для ворот и дороги от них они вряд ли могли быть приспособлены (это отмечал и В.П. Глазов¹⁵⁷).

По всей видимости, Н.Н. Воронин, реконструируя домонгольские владимирские укрепления, хотел сделать подъем на гору от Лыбеди возможно более пологим и использовал для этого естественный овраг. Но западная часть домонгольского Владимира не столь сильно возвышается над местностью за Лыбедью, и сама Лыбедь не столь полноводна и широка, чтобы нельзя было разместить городские ворота в любом месте и от них сделать мост через реку. Например, верх северного склона западной части города находится на высоте в среднем 130 м над уровнем моря, улица Передний Боровок – 125 м, урез воды Лыбеди – 122 м, местность за Лыбедью – опять 125 м¹⁵⁸. При таком рельефе строительство моста к воротам не составило бы больших проблем.

 К тому же северные склоны плато, на котором расположена западная часть Владимира, не настолько круты, чтобы на них было невозможно сделать всход даже от уровня Лыбеди. Например, всходы на еще более высокие холмы к городским воротам были устроены в Киеве (Лядские ворота), Москве (Боровицкие ворота), Львове, Ярополче, Вщиже и пр.¹⁵⁹

Спорно и то, что слова Лаврентьевской летописи о том, что татары ворвались в «Новый город», относятся только к западной части Владимира. Ведь и восточная часть города относительно его средней части (а возможно, как мы видели в гл. 3, и относительно западной), тоже являлась новой. Следовательно, Медные и (или) Иринины ворота могли находиться не только в западной, но и в восточной части домонгольского Владимира, где их и реконструировали Л.В. Дудорова (см. ил. 11) и Л.Д. Мазур (см. ил. 13). А поскольку восточная часть города расположена на меньшей высоте над Лыбедью, чем западная (средняя высота над уровнем моря северного сектора восточной части города – в среднем 118 м, урез воды Лыбеди – 114 м, местность за Лыбедью – опять 118 м¹⁶⁰), с размещением там в любом месте ворот и устройством моста через Лыбедь было бы еще меньше проблем.

В случае, если слова Лаврентьевской летописи про «Новый город» относились и к восточной части Владимира и если верна гипотеза К.Н. Тихонравова и Н.А. Артлебена о том, что Серебряные ворота были восточной проездной башней средней части города (т.е. находились на месте Ивановских), то Медные и (или) Иринины ворота могли быть восточной проездной башней восточной части города, т.е. располагаться там, где Н.Н. Воронин реконструировал Серебряные ворота.

А Иринины ворота Н.Н. Воронин разместил на своем плане (ил. 1) в разрезе остатков вала, приведенных на «Чертеже» 1715 года (ил. 12). Но на «Чертеже» видно, что это именно остатки вала, то есть этот разрез мог появиться случайно. Следовательно, размещение там Ирининых ворот (тем более и не со стороны Лыбеди, и не с северной стороны города, что, как мы видели выше, было бы хоть как-то обосновано) фактически является произвольным¹⁶¹.

Попытки привязать местоположение Медных и Ирининых ворот к дорогам и улицам Нового времени не имеют шансов на успех вследствие нестабильности грунтовых дорог и деревянной городской застройки¹⁶². Мы подробно говорили об этом в гл. 6.

Завершая разговор о Медных и Ирининых воротах, отметим, что если верна любая из гипотез о том, что они были западными воротами средней части Владимира и (или) восточными воротами восточной части города, то остается открытым и вопрос, были ли вообще в домонгольском Владимире северные ворота. Поскольку, как мы видели в гл. 6, с дорогами на Суздаль и Юрьев-Польский этот вопрос не связан (эти дороги в XII–XIII веках могли, например, вести соответственно к восточной и западной оконечностям города¹⁶³), мы обязаны допустить, что северных ворот могло и не быть.

Во все времена количество крепостных ворот определялось прежде всего балансом между следующими требованиями фортификации:

– ворот не могло быть слишком много, так как они снижали надежность укреплений и требовали дополнительной охраны;

– ворот не могло быть слишком мало, так как они позволяли защитникам делать вылазки.

Как этот баланс обеспечивался в домонгольском Владимире, можно только строить предположения. Например, в древнем Киеве на внешнем периметре городских укреплений было всего трое ворот – Золотые, Лядские и Жидовские (Львовские)¹⁶⁴. Столько же, получается, было и на внешнем периметре домонгольского Владимира без учета гипотетических северных ворот: западные (Золотые), восточные (спорные вопросы местоположения и названия которых мы рассмотрели выше) и южные, о которых пойдет речь в гл. 8.

Можно предположить, что если северные ворота во Владимире все-таки существовали, то это могли быть не только Медные и (или) Иринины, но и любые из тех, которые описи XVII века упоминают как Фроловские (выходившие к Лыбеди и на «дорогу круг города рвом»¹⁶⁵), Никитские (вероятно, располагавшиеся около Никитской церкви в северо-западном углу западной части города¹⁶⁶) и Богоявленские (местонахождение которых неизвестно¹⁶⁷). Но это не более чем предположения.

VIII

ТОРГОВЫЕ И ВОЛЖСКИЕ ВОРОТА

Нам осталось рассмотреть спорные вопросы местонахождения и названий еще двух домонгольских владимирских ворот – тех, которые Н.Н. Воронин обозначил на своем плане (ил. 1) как Торговые и Волжские.

По предположению Н.Н. Воронина¹⁶⁸, которое нам видится абсолютно справедливым, западные ворота средней части города могли получить название Торговых после того как Всеволод Большое Гнездо перенес владимирский торг в эту часть города, под стены детинца¹⁶⁹. Но поскольку впервые эти ворота упоминаются как Торговые только в описи 1626 года, мы должны уточнить, что это название могло и не являться домонгольским. Даже если предположить, что переименование этих ворот в Торговые произошло сразу после переноса торга и, следовательно, Медные ворота (см. гл. 7) на момент монгольского нашествия располагались где-либо в другом месте, то до переноса торга западные ворота средней части города должны были называться не Торговыми, а как-то иначе. В гл. 3 мы говорили, что при Владимире Мономахе на этом месте могли находиться Золотые ворота.

Вероятно, торг до переноса в среднюю часть Владимира располагался, как и в большинстве древнерусских городов, у реки, «на Подоле». Большая котловина у Клязьмы, над которой возвышались Успенский собор и церкви Георгия и Спаса, прекрасно подходила для торга, и о причинах его переноса можно лишь строить предположения. Но для нас сейчас принципиально то, что вместе с торгом могло быть сразу или постепенно перенесено и название ворот. Следовательно, южные ворота западной части города, обозначенные на плане Н.Н. Воронина и упомненные в Лаврентьевской летописи как Волжские («от Клязьмы к Волжским воротам»¹⁷⁰), первоначально могли называться Торговыми.

К этой гипотезе добавим еще одну: название Волжских эти ворота могли получить после того как Юрий Всеволодович основал Нижний Новгород и из Владимира открылся прямой путь в Среднюю Волгу по Клязьме и Оке. Ранее, чтобы попасть из Владимира в Волгу в ее среднем течении, надо было подниматься по Клязьминской Нерли, потом волоком тащить суда в Волжскую Нерль, потом спускаться по ней, потом по Волге. Этот путь был гораздо более длинным и тяжелым.

Гипотезой до сих пор является и конкретное местоположение Волжских ворот. К.Н. Тихонравов предполагал, что они находились на месте нынешней Муромской улицы, перед существовавшим ранее деревянным мостом через Клязьму, то есть прямо под склоном холма, на котором стоит Успенский собор¹⁷¹. Н.Н. Воронин разместил эти ворота на своем плане (ил. 1) чуть дальше от этого склона, по центру котловины. В отсутствие убедительных археологических данных обе эти версии имеют равное право на существование. А убедительные данные археологии могут появиться нескоро (или вообще не появиться): как мы уже говорили в гл. 1, следы деревянных субструкций в основании срытых валов очень трудно, зачастую невозможно отличить от следов деревянных ворот.

IX

ВЛАДИМИРСКИЙ ДЕТИНЕЦ

Следует отметить и спорные вопросы топографии построенного Всеволодом Большое Гнездо владимирского детинца.

Детинец, как установили археологические исследования Н.Н. Воронина, занимал юго-западный сектор средней части Владимира, то есть включил в себя и гипотетическую крепость на Годовой горе, о которой мы говорили в гл. 3.

Заложен детинец был в 1194 году: «Того же лета заложил благоверный князь Всеволод Юрьевич детинец в граде Володимери месяца июня в 4 день»¹⁷². В 1196 году была построена церковь Иоакима и Анны «у детинца на воротех»¹⁷³. Раскопки Н.Н. Воронина 1936–1937 годов обнаружили основание белокаменных ворот и белокаменных же стен, примыкающих к ним с востока и запада¹⁷⁴. К востоку от апсид Дмитриевского собора при планировочных работах 1954 года были обнаружены остатки другой белокаменной стены, интерпретированные как возможный след восточного края детинца¹⁷⁵.

Гипотетические очертания детинца Н.Н. Воронин показал на своем плане (ил. 1). В пользу позиции Н.Н. Воронина говорит то, что за апсидами Дмитриевского собора до сих пор прослеживаются остатки склона небольшого оврага, который мог обозначать восточный край детинца.

Проведя исследование исторической топографии юго-западного сектора средней части Владимира, Т.П. Тимофеева высказала предположение¹⁷⁶, что поскольку детинец, помимо епископского двора, включал и княжий двор у Дмитриевского собора, то возможно, что детинец занимал с восточной стороны гораздо большую территорию, чем предполагал Н.Н. Воронин.

Исследователь обосновывала свою позицию тем, что восточнее предполагаемой Н.Н. Ворониным границы детинца, между Дмитриевским собором и Рождественским монастырем, в 1993 году был сделан раскоп, открывший слой домонгольского времени с остатками двух деревянных построек XII–XIII вв. В числе находок оказались фрагменты витражных стекол, восточной поливной керамики, медная с позолотой рельефная накладка в виде дракона или грифона, а также бронзовая иконка XIV века. Т.П. Тимофеева полагала, что это были вещи княжеского обихода, и отмечала, что в этом квартале план Владимира 1769 года показывает «место прежде бывших княжеских домов, где ныне ветхой казенной воеводской дом деревянной»¹⁷⁷.

Поскольку преемственность от княжеского двора к воеводскому вполне закономерна, исследователь полагала, что с восточной стороны детинец почти граничил с Рождественским монастырем¹⁷⁸. Правда, в этом случае остается непонятным, остатки какой белокаменной стены были обнаружены при планировочных работах 1954 года.

Что касается северной стены детинца, то она, по мнению Т.П. Тимофеевой¹⁷⁹, начиналась от ворот с церковью Иоакима и Анны и проходила так, что включала в состав детинца церковь Бориса и Глеба и квартал губернаторского дома (воеводского двора). Возможно даже, что северная стена детинца выходила на главную улицу города, подобно северной стене Рождественского монастыря.

В связи с вышеизложенным мы можем констатировать, что вопрос уточнения восточной и северной границ детинца остается актуальным и сейчас. Неизвестно и то, какими были укрепления детинца с запада и юга, – просто ли фрагменты общегородских укреплений, или какие-то особые стены, может быть, тоже белокаменные? Ответы на все эти вопросы могут дать только новые археологические изыскания.

Только новые раскопки могут помочь уточнить и то, были ли в домонгольское время собственные укрепления у владимирских городских монастырей – Рождественского и Княгинина.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, мы исследовали различные версии времени и последовательности основания западной, средней и восточной частей домонгольского Владимира, местонахождения городских ворот, наличия в городе укрепленных княжеских дворов Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского, а также первоначальной крепости на Годовой горе. По ряду спорных вопросов мы предложили и обосновали собственные версии. Кроме этого, мы подтвердили факт основания города Владимиром Крестителем, уточнили длину и высоту валов владимирских укреплений XII–XIII веков, изучили вопросы материала и местонахождения Золотых ворот, построенных при Владимире Мономахе.

Мы вынуждены констатировать, что на сегодняшний день невозможно с достаточной долей уверенности судить ни о периодах строительства и точных очертаниях домонгольских укреплений Владимира, ни о местоположении и облике всех владимирских крепостных ворот XII–XIII веков, кроме Золотых, построенных Андреем Боголюбским.

Историческая топография домонгольского Владимира, несмотря на большое количество посвященных ей научных трудов и археологических исследований, по-прежнему остается открытой темой.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV веков. М., 1961–1962. Т. 1. С. 129.

2. Например, см.: Древнерусское градостроительство X–XV веков. Под общей редакцией Н.Ф. Гуляницкого. М., 1993. С. 167; Пилявский В.И., Тиц А.А., Ушаков Ю.С. История русской архитектуры. Учебник. Л., 1984. С. 134. В последнем случае план домонгольского Владимира по Н.Н. Воронину приведен даже без ссылки на автора. Автор данного исследования ранее также принимал этот план без должной критической оценки (см. Заграевский С.В. Новые исследования памятников архитектуры Владимиро-Суздальского музея-заповедника. М., 2008. Ил. 45).

3. Собрание ГВСМЗ, НВ-9351, 1980.

4. Например, см. реконструкцию О.В. Гришанчук в кн.: Древнерусское градостроительство… С. 174–175.

5. Названия владимирских валов приведены по А.П. Субботину (Субботин А.П. Губернский город Владимир в 1877 году. ВГВ, № 46, 1881): «Памятники древности в основном религиозные, затем валы, окружающие собственно город на протяжении версты; валы эти высотой от 15 до 20 футов (со стороны города)... Самый большой вал Козлов, или Коровий, в 1 дес. 575 сажен, идет дугою вправо, к нему примыкает Галейский вал в 300 кв. сажен. На Козловом валу в 1868 году установлен бак городского водопровода, от него отделяется ближе к Клязьминскому мосту вал (примостовой) в 440 сажен. Театральный вал в 1273 кв. саж. идет влево от Золотых ворот к проезду против 2-й Никольской улицы, у его подошвы приютились театр и пруд, в старину он продолжался до Девичьего монастыря, но вторая половина срыта (600 кв. саж.) в конце 60-х годов, и на том месте устроено нечто вроде сквера. Далее идет Боровой вал (300 кв. саж.) около Девичьего монастыря, в кремле от фонтана Троицкий вал (1 дес. 565 кв. саж.) в два уступа; на нем попадаются камни от старинной башни; от него заворачивает вдоль Лыбеди Лыбецкий вал (420 кв. саж.), а затем Поганый (мимо Поганого пруда, от которого к югу Ивановский вал 1585 кв. саж. до Рождественского монастыря, эти валы огибают Троицкие улицы); за Ивановским мостом осталось два вала, на север Зачатейский (1056 кв. саж.), склон к Варваринской улице, а на юге Богословский вал».

Вариант названия Галейского вала – Николо-Галейский, Боровского – Боровецкий (Скворцов А.И., Строгова Л.П., Шагова О.А. Владимир. Путеводитель-справочник. Владимир, 1984).

6. По сообщению Т.П. Тимофеевой, какие-либо документы, описывающие появление этого холма, на сегодняшний день отсутствуют, и существует и другая версия его появления: он был насыпан из грунта, вынутого при строительстве здания Присутственных мест. Однако это здание было построено в 1785–1790 годах, а валы на южной кромке плато были срыты (сброшены со склонов) в начале XIX века (Воронин Н.Н. Из ранней истории Владимира и его округи // Советская археология, 1959, № 4, стр. 74–81). Следовательно, к моменту строительства Присутственных мест южный вал, вероятно, еще существовал, и вряд ли была необходимость дополнительно подсыпать его вынутым грунтом или устраивать искусственный холм рядом с ним. Логичнее было при срытии вала в начале XIX века сохранить его фрагмент в качестве смотровой площадки. Но это лишь гипотеза, подтвердить или опровергнуть которую могут только археологические исследования.

7. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 131.

8. Там же.

9. Измерения проведены с помощью компьютерной программы «Google Earth».

10. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 131.

11. Там же. С. 40.

12. Реконструкция А.В. Столетова приведена в кн.: Тимофеева Т.П. Золотые ворота во Владимире. М., 2002. С. 25.

13. Глазов В.П. В лето 6616-е (к топографии Владимира) // О крае родном. Люди, история, жизнь, природа земли Владимирской. Ярославль, 1978. С. 32.

14. Например, см. реконструкцию О.В. Гришанчук в кн.: Древнерусское градостроительство… С 174–175.

15. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 40.

16. Согласно «Житию Авраамия Ростовского», при жизни преподобного на площадях Ростова стояли идолы (Житие преп. Авраамия Ростовского // Древнерусские предания (XI–XVI вв.) М., 1982. С. 137). По мнению В.О. Ключевского, Авраамий жил в конце XI века (http://www.pravenc.ru/text/62956.html). Но, независимо от реальности и времени жизни Авраамия, вряд ли Мономах, управлявший Северо-Восточной Русью из Киева и бывавший там лишь эпизодически, мог довести до конца процесс колонизации и христианизации далекой Залеской земли.

17. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 140.

18. Романова О. На месте древних валов были городские постройки // Информационный портал «Призыв.ru», 18.05.2011. http://www.prizyv.ru/archives/336014.

19. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С.. 41.

20. Седова М.В. Суздаль в X–XV веках. М., 1997. С. 52.

21. См. Интернет-сайт www.dmitrov.su.

22. Овсянников О.В. Укрепленные усадьбы XIV–XV вв. как памятники оборонного зодчества Русского Севера. В кн.: Краткие сообщения Института археологии. Вып. 172. С. 97–104.

23. См. Интернет-сайт http://pinskhistory.by.ru.

24. Мазуров А.Б. О расположении детинца и размерах Коломны в XII–XIII веках // Краеведческие записки. Сб. научных трудов Коломенского краеведческого музея. Коломна, 2001. С. 28.

25. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 135; Мазур Л.Д. Укрепления Кремля и посада Владимира в XVII веке // Академический вестник УралНИИпроект РААСН. № 2, 2012. С. 46.

26. Для примера приведем Палестину, где в бедном, пустынном и необжитом краю, в условиях постоянных войн с мусульманами, в XII веке было построено более двухсот каменных крепостей. Пример одной из них – городские укрепления Акры (Акко), которые состояли из системы двойных стен, сходящихся под прямым углом и составляющих в плане прямоугольный треугольник, основанием которого служило море. Каждая из стен была длиной около 500 м, и имела двенадцать мощных башен. В точке пересечения восточной и северной внутренних стен (северо-восточном углу укреплений) стояла огромная круглая «башня Генриха». Перед городскими стенами были глубокие рвы, а перед рвами, прикрывая сообщения города с внешним миром по суше, стояли башни, окруженные собственными рвами. Все стены были снабжены внутренними коридорами с бойницами. И северный пригород Акры, Монмюсар, тоже был укреплен двойной каменной стеной с башнями. (Информация Интернет-сайта http://arhistroika.ru/fortifikacionnoe-stroitelstvo-krestonoscev).

27. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 140. 

28. Юшко А.А. Московская земля IX–XIV веков. М., 1991. С. 97.

29. Глазов В.П. В лето 6616-е… С. 36.

30. Воронин Н.Н. Из ранней истории Владимира и его округи // Советская археология, 1959, № 4, стр. 74–81.

31. Подробнее см.: Заграевский С.В. Юрий Долгорукий и древнерусское белокаменное зодчество. М., 2001. С. 82.

32. Обнаруженный в свое время автором этого исследования наклон главы храма на 2,5 градуса к востоку (а не к югу, т.е. не в сторону обрыва) был связан не с оползнем, а с пожаром 1185 года (подробнее см.: Заграевский С.В. Успенский собор во Владимире: некоторые вопросы архитектурной истории // Памяти Андрея Боголюбского. Сб. статей. Москва – Владимир, 2009. С. 95).

33. Например, см.: Макарий, архиепископ Харьковский. История Русской Церкви. Т. I. С. 19. Прим. 24. Прил. 3. Иоасаф (Гапонов), иеромонах. Церковно-историческое описание Владимирских достопамятностей. Владимир, 1857; Иоасаф (Гапонов), иеромонах. Церковно-историческое описание Суздальских достопамятностей. Чугуев, 1857; Доброхотов В.И. Памятники древности во Владимире Кляземском. М., 1849; Артлебен Н.А. Древности Суздальско-Владимирской области, сохранившияся в памятниках зодчества Владимира. Владимир, 1880; Ильинский Павел, протоиерей. Об основании города Владимира на Клязьме Великим Князем Владимиром Святым // Влад. епарх. вед., 1916. № 33. С. 464–469. №№ 34–35. С. 482–488; К вопросу о дате основания г. Владимира. Сб. материалов. Владимир, 1992; Кузнецов А.А. К изучению летописных дат основания Владимира-на-Клязьме // Вестник Нижневартовского государственного университета. № 1, 2011.

34. Например, см.: Воронин Н.Н. Владимиро-Суздальская земля X–XII вв. // Проблемы истории докапиталистических обществ. №№ 5–6, 1935; Воронин Н.Н. Владимир. М., 1945. С. 5; Воронин Н.Н. Социальная топография Владимира XII–XIII вв. и «чертеж» 1715 г. // Советская археология, 1946. Вып. VIII; Воронин Н.Н. Из ранней истории Владимира и его округи // Советская археология, 1959. № 4; Воронин Н.Н. Зодчество… T. 1. C. 39–42.

35. В частности, это сообщение в неполном виде приводил Н.Н. Воронин (Воронин Н.Н. Зодчество… T. 1. C. 39).

36. Русские летописи. Т. 4. Львовская летопись. Рязань, 1999. С. 134.

37. Там же. С. 109.

38. В частности, это сообщение для обоснования датировки 1108 годом приводил еще Н.М. Карамзин (Карамзин Н.М. История Государства Российского. СПб, 1816. Т. 2. С. 436).

39. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.-Л., 1950. С. 467.

40. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 42.

41. Там же.

42. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.-Л., 1950. С. 435.

43. ПСРЛ. СПб, 1907. Т. XVII. С. 1.

44. Так, иеромонах Иоасаф (Гапонов) (Иоасаф, иеромонах. Церковно-историческое описание Владимирских достопамятностей. Владимир, 1857. С. 3–7) и В.В. Касаткин (Касаткин В.В. Очерк истории города Владимира на Клязьме. Владимир, 1881. Вып. I. С. 2–5) указывали на известную по Никоновской летописи переписку Андрея Боголюбского с византийским патриархом Лукой Хризовергом, в которой имеется упоминание об основании города Владимиром Святославичем. К.Н. Тихонравов пытался обосновать раннюю дату основания Владимира находками кладов монет VII—X вв. в его окрестностях (об этом подробно см.: Гордеев С.П. О времени основания города Владимира // К вопросу о дате основания г. Владимира. Владимир, 1992. С. 39–43).

45. Так, Л.А. Федотов указывал на то, что ростовцы и суздальцы гордились тем, что их города более древние, чем Владимир (Федотов Л.А. Известия о начале Владимира Залесского с кратким описанием истории сего города // Вестник Европы, 1827. №№ 1–3). А.И. Бунин, повторив аргумент В.Н. Татищева о том, что Владимир не упоминается в летописях в связи с военными событиями конца XI века (война Олега с Мстиславом), добавил, что Мстислав, освободив выжженный Суздаль, остановился в нем, «тогда как если бы Владимир уже существовал, было бы удобнее расположиться в нем» (Бунин А. О времени основания города Владимира на Клязьме. М., 1898. С. 6; подробно см.: Гордеев С.П. О времени основания города Владимира… С. 39–43).

46. Возможно, в советское время такое игнорирование было прямо или косвенно связано с проведением в 1158 году помпезного празднования 850-летия Владимира и установкой соответствующего монумента (скульптор А.Б. Рябичев, архитекторы А.Н. Душкин, Е.А. Архипов),

47. ПСРЛ. СПб, 1863. Т. XV. С.113–114. О локализации Словенской земли в Северо-Восточной и Северо-Западной Руси см.: Лимарев В.Н. Словенская земля. Статья находится на Интернет-сайте http://ros-history.limarevvn.ru/sljven.htm.

48. ПСРЛ. СПб, 1856. Т. VII. С. 313.

49. ПСРЛ. СПб, 1907. Т. XVII. С. 1.

50. ПСРЛ. Пг, 1921. Т. XXIV. С. 39.

51. ПСРЛ. СПб, 1908. Т. XXI. Ч. 1. С. 109.

52. Там же. С. 27.

53. ПСРЛ. СПб, 1862. Т. IX. С. 64.

54. ПСРЛ. СПб, 1889. T. XVI. С. 39–40.

55. ПСРЛ. М. - Л.., 1949. T. XXV. С. 365.

56. ПСРЛ. СПб, 1910. Т. XXIII. С. 15.

57. ПСРЛ. СПб, 1911. Т. XXII. Ч. 1. С.  367.

58. ПСРЛ. М.-Л., 1959. Т. XXVI. С. 31.

59. ПСРЛ. М., 1968. T. XXXI. С. 47.

60. Так, архиеп. Валентин (Мищук) приводит также соответствующие сообщения Новгородской четвертой летописи, Софийской первой летописи, Старого Русского Летописца, Сокращенного летописного свода 1493 года, Летописного свода 1497 года, Уваровской летописи, Владимирского летописца по Синодальному списку, Пискаревского летописца, Архангелогородского летописца в Устюжской летописи и др. (Валентин, архиепископ Владимирский и Суздальский. Начало распространения христианства на Владимиро-Суздальской земле. Доклад, посвященный 1000-летию крещения Владимиро-Суздальской земли (990–1990) // К вопросу о дате основания г. Владимира. Владимир, 1992).

61. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 39.

62. Измерения проведены с помощью компьютерной программы «Google Earth».

63. Воронин Н.Н. Из ранней истории Владимира… С. 76; Воронин Н.Н. Зодчество… T. 1. C. 39.

64. Измерения проведены с помощью компьютерной программы «Google Earth».

65. Русские летописи. Т. 12... С. 440.

66. Русские летописи. Т. 4… С. 204.

67. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 130.

68. Это уточнение Н.Н. Воронина (см. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 448)

69. Измерения проведены с помощью компьютерной программы «Google Earth».

70. Русские летописи. Т. 12… С. 440.

71. Русские летописи. Т. 4… С. 204.

72. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 46

73. Мокеев Г.Я. Три Владимира. Три центра распространения христианства в Русской земле. Статья находится на Интернет-сайте http://www5.voskres.ru/school/3vladim.html. Дата статьи не указана.

74. Николаев Б.П. Указ. соч. С. 157.

75. Там же. С. 157. Исследователь ссылался на некие «рассказы коренных жителей Владимира» о пещерах и подземных ходах под Владимиром, в которые ведет люк в полу Успенского собора. Но эти рассказы можно считать не более чем городской легендой, так как они не подтверждены ни данными археологических изысканий, ни прочими натурными исследованиями собора, проводимыми в том числе и автором этого исследования.

76. Русские летописи. Т. 12… С. 440.

77. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 131.

78. ПСРЛ. М., 2000. Т. IX. С. 211.

79. Николаев Б.П. Указ. соч. С. 159–162.

80. Мазур Л.Д. Укрепления Кремля и посада Владимира… С. 45.

81. Эти сообщения см.: Николаев Б.П. Указ. соч. С. 160; Мазур Л.Д. Укрепления Кремля и посада Владимира… С. 45.

82. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 129.

83. ПСРЛ. Пг, 1921. Т. XXIV. С. 39. В указ. соч. Б.П. Николаева (с. 160) эта летопись по неизвестным причинам названа «Топографической».

84. ПСРЛ. СПб, 1907. Т. XVII. С. 1.

85. Николаев Б.П. Указ. соч. С. 162.

86. Измерения проведены при помощи компьютерной программы «Google Earth».

87. Николаев Б.П. Указ. соч. С. 162.

88. Тихонравов К. Город Владимир в начале XVIII столетия. ВГВ, 1871. № 15; Артлебен Н. Владимирский кремль-город по описной книге 1626 г. Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. Т. II. Владимир, 1878.

89. ПСРЛ. М., 2000. Т. IX. С. 211.

90. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 130.

91. Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники // Исторический архив. Т. VII. М., 1951. С. 210.

92. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 39.

93. Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники… С. 208.

94. Русские летописи. Т. 12. Лаврентьевская летопись. Рязань, 2001. С. 334.

95. Николаев Б.П. Новое в исторической топографии древнего города Владимира // Материалы областной краеведческой конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Н.Н. Воронина. Владимир, 2004. С. 158. По мнению исследователя, Мономах, основав западную часть города, построил крепость, занимавшую лишь ее наиболее возвышенную часть, а склоны к Клязьме и приречный район этой части Владимира вошли в состав крепости, построенной Андреем Боголюбским. Для подтверждения своей позиции Б.П. Николаев привлекал наименование этой местности в XVIII веке – «Китай-город» – и полагал, что это связано с тем, что языческим именем Андрея было «Китай»: об этом имени пишет, в частности. «Киевский синопсис» (Сапожников О.Я., Сапожникова И.Ю. Мечта о русском единстве. Киевский синопсис (1674). М., 2010. Гл. 65). Из этого имени Б.П. Николаев выводил и название киевской Китаевой пустыни и московского Китай-города (Николаев Б.П. Указ. соч. С. 162). Но эта версия происхождения древнерусских «Китай-городов» не более убедительна, чем многочисленные другие версии (от древнерусского «кита» – плетень, от итальянского «сitta» – цитадель, от тюркского «катай» – город, крепость, от английского «city» – город и т.п.)

96. Русские летописи. Т. 12… С. 334.

97. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 44.

98. Там же. С. 42.

99. ПСРЛ. СПб, 1907. Т. XVII. С. 1.

100. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 42.

101. Подробно о дате церкви Георгия во Владимире и других храмов Юрия Долгорукого см.: Заграевский С.В. Апология ростовского летописца (к вопросу о датировке храмов Юрия Долгорукого). Тезисы // Материалы областной краеведческой конференции, посвященной столетию со дня рождения Н.Н.Воронина (19 апреля 2004 г.). Владимир, 2004. С. 15-26.

102. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 91–92.

103. Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1987. С. 20.

104. Подробно о дате церкви Спаса во Владимире см.: Заграевский С.В. К уточнению даты и статуса церкви Спаса во Владимире // Памяти Андрея Боголюбского. Сб. статей. Москва – Владимир, 2009. С. 126–130.

105. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 200.

106. Русские летописи. Т. 12… С. 330.

107. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 128.

108. Русские летописи. Т. 12… С. 334.

109. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 128.

110. Николаев Б.П. Указ. соч. С. 162. Подробно эту версию исследователя мы рассмотрели в примеч. 44.

111. ПСРЛ. М., 2000. Т. IX. С. 211.

112. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 129.

113. Русские летописи. Т. 11. Ипатьевская летопись. Рязань, 2001. С. 395.

114. Русские летописи. Т. 12… С. 334.

115. Глазов В.П. В лето 6616-е… С. 38. Исследователь приводит следующие источники: Выписка с переписных Владимирских книг 1646 года о дворах и землях соборных в городе, на посаде и в слободах. Сообщение К. Тихонравова. ВГВ, 1878, № 7; Артлебен Н.А. Владимирский кремль-город по описной книге 1626 года, ЕВГСК, 1878. 

116. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 2. Кн. 12611. Л. 76–76 об.

117. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 139.

118. Там же. С. 137.

119. «По оставшемуся во Владимире строению, а кроме того по вратам градским, видимо, что постройка значительных размеров была. От оного древнего строения мало осталось, и починка новая весьма отличается. Церковь же, конечно, должна бы преимуществовать. Но так как оная после неким простым каменщиком перестраивалась, то ныне уже никоего знака науки архитектурной в ней не видно. Мастера же присланы были от императора Фридерика Первого, с которым Андрей в дружбе был, как ниже явится» (Татищев В.Н. История Российская. М., 2005. Т. 2, с. 687). Подробно это сообщение В.Н. Татищева рассмотрено и подтверждено в статье: Заграевский С.В. Архитектор Фридриха Барбароссы // «Хвалам достойный…» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре. Международная научная конференция. Владимир, 5–6 июля 2011 года. Владимир, 2013. С. 184–195.

120. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 135–138.

121. Тимофеева Т.П. Золотые ворота во Владимире. М., 2002. С. 29–54.

122. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 139.

123. Там же. С. 138.

124. Там же. С. 134.

125. Ключевский В.О. Сказание о чудесах Владимирской иконы Божьей Матери. СПб, 1878.

126. ПСРЛ. СПб, 1856. Т. VII. С. 141.

127. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 145.

128. Подробно об архитектуре Золотых ворот в Киеве, Константинополе и Иерусалиме см.: Тимофеева Т.П. Архитектура времени Андрея Боголюбского // Памяти Андрея Боголюбского. Сб. статей. Москва – Владимир, 2009.

129. Реконструкция А.В. Столетова приведена в кн.: Тимофеева Т.П. Золотые ворота… С. 25.

130. Чертеж приведен по кн.: Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 145.

131. Тимофеева Т.П. Архитектурный облик г. Владимира по рисунку 1764 г. // Памятники культуры. Новые открытия. М., 1994. С. 548–558; Тимофеева Т.П. Об одном неизвестном изображении Золотых ворот XII в. во Владимире. Тезисы доклада. В кн.: Воронинские чтения – 94. Материалы областной краеведческой конференции. Владимир, 1995. С. 259–261. Исследователь полагает, что на рисунке 1764 года вертикальные черты на основном объеме ворот изображают лопатки (Тимофеева Т.П. Золотые ворота… С. 31). Согласно рисунку, эти лопатки должны были бы проходить по западному фасаду сооружения сверху донизу, но никаких следов таких лопаток кладка не сохранила. Следовательно, мы вынуждены считать эти лопатки фантазией художника. Впрочем, возможен и вариант, что вертикальные черты на рисунке изображают не лопатки, а что-либо еще – например, следы воды под водометами.

132. Тимофеева Т.П. Золотые ворота… С. 30.

133. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 515.

134. Русские летописи. Т. 11… С. 395.

135. Подробнее см.: Заграевский С.В. Архитектор Фридриха Барбароссы…

136. Муравьев А.Н. Жития святых Российской Церкви, также иверских и славянских, СПб, 1859.

137. К примеру, автор этого исследования показывал ряд противоречий и несоответствий более ранним источникам в «Житии Андрея Боголюбского» в следующих научных трудах: Заграевский С.В. К вопросу о реконструкции и датировке церкви Покрова на Нерли // Материалы областной краеведческой конференции (20–21 апреля 2007 г.). Владимир, 2008. Т. 2. С. 3-12; Заграевский С.В. К вопросу о происхождении прозвища князя Андрея Боголюбского и названия города Боголюбова // Материалы XVIII международной краеведческой конференции (19 апреля 2013 г.). Владимир, 2014.

138. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 515.

139. Глазов В.П. В лето 6616-е… С. 36; Дудорова Л.В. Новые данные о местонахождении древних ворот в древнем городе Владимире // Советская Археология. 1980. № 4. С. 282.

140. У В.П. Глазова (Глазов В.П. В лето 6616-е… С. 32) и Л.В. Дудоровой (Дудорова Л.В. Новые данные о местонахождении древних ворот… С. 282) по неизвестным причинам приведен одинаковый план домонгольского Владимира без ссылки на автора, поэтому мы условно считаем его принадлежащим обоим исследователям.

141. Схему сражения см. на Интернет-сайте http://схемо.рф/shemy/istorija/beskrovnyi-l-g-atlas-kart-i-shem-po-ruskoi-voenoi-istori-1946-g/71.html.

142. Измерения проведены с помощью компьютерной программы «Google Earth».

143. Например, Т.П. Тимофеева (Тимофеева Т.П. Архитектура времени Андрея Боголюбского… С. 18) обращала внимание на то, что, по мнению краеведа XIX века Н.П. Островзорова (Островзоров Н. Историческое описание Боголюбова монастыря. Владимир, 1875. С. 47–50) в Суздаль из Владимира в древности ездили через восточные ворота, только после Боголюбова поворачивая на север. Не основанное на актовой и археологической информации мнение краеведа XIX века о домонгольском времени не может являться мало-мальски убедительным, но может использоваться в качестве дополнительной иллюстрации показанной нами нестабильности древнерусской дорожной сети.

144. Н.Н. Воронин писал, что деревянные субструкции во владимирских валах отсутствовали (Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 131), но исследования В.П. Глазова выявили большое количество городней внутри валов (Глазов В.П. В лето 6616-е… С. 31–33).

145. Глазов В.П. В лето 6616-е… С. 36.

146. Дудорова Л.В. Новые данные о местонахождении древних ворот… С. 282.

147. Мазур Л.Д. Русский город XI–XVIII вв. Владимирская земля. М., 2008. С. 30, 75.

148. Тихонравов К. Город Владимир в начале XVIII столетия. ВГВ, 1871. № 15; Артлебен Н. Владимирский кремль-город по описной книге 1626 г. Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. Т. II. Владимир, 1878.

149. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 41.

150. Там же. С. 515.

151. См. Интернет-сайт http://russian-church.ru/viewpage.php?cat=vladimir&page=101.

152. Исторические названия валов см. в примеч. 5.

153. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 128.

154. Русские летописи. Т. 12… С. 440.

155. Русские летописи. Т. 4… С. 204. Наблюдение о возможной тождественности Медных и Ирининых ворот сделал еще Н.Н. Воронин (Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 515), что не помешало ему реконструировать эти ворота отдельно (см. ил. 1).

156. Глазов В.П. В лето 6616-е… С. 38.

157. Там же.

158. Измерения проведены с помощью компьютерной программы «Google Earth».

159. Реконструкции домонгольского вида указанных городов приведены в кн.: Древнерусское градостроительство... С. 76–95.

160. Измерения проведены с помощью компьютерной программы «Google Earth».

161. В.П. Глазов предполагал столь же произвольно: «Можно предположить место (Медяных ворот – С.З.) на территории самого Земляного города также с севера, но на проезде между Монастырским и Боровецким валами, где выходит улица Гагарина на залыбедскую часть города (бывшая Царицынская улица города). Иринины врата стояли, очевидно, близ Медяных ворот, на выходе Монастырской улицы близ Успенского Княгинина монастыря (ныне улица Ильича) через Верхний Боровок. Иринины врата были, вероятно, небольшие, деревянные и служили для въезда в Княгинин монастырь» (Глазов В.П. В лето 6616-е… С. 38).

162. К примеру, Л.В. Дудорова писала: «От современного Ерофеевского спуска начинается дорога на Юрьев-Польский. Здесь, несомненно, также находились какие-то ворота. Все исследователи помещают здесь Иринины ворота (на самом деле Н.Н. Воронин помещал здесь Медные ворота – С.З.). А куда выводили бы Медные ворота, если их разместить у Никитского спуска? Никаких дорог, выходивших за пределы Владимира, здесь никогда не было. В то же время, кроме перечисленных выше дорог, из Владимира выходила еще одна — на Суздаль. Современная Суздальская улица — небольшой участок ее, начинающийся почти у Лыбеди. Самый ближайший выход на нее — по Ивановскому спуску (ныне улица Осьмова). Весьма возможно, что именно в конце этого спуска и находилась Медные ворота». (Дудорова Л.В. Новые данные о местонахождении древних ворот… С. 284). Уверенность, с которой исследователь рассуждает о домонгольских дорогах, не имеет под собой никаких оснований.

163. Мы уже упоминали, что, по мнению краеведа XIX века Н.П. Островзорова (Островзоров Н. Указ. соч.) в Суздаль из Владимира в древности ездили через восточные ворота, только после Боголюбова поворачивая на север.

164. Древнерусское градостроительство… С. 87.

165. Глазов В.П. В лето 6616-е… С. 38.

166. Мазур Л.Д. Укрепления Кремля и посада Владимира… С. 48.

167. Л.Д. Мазур предполагала, что эти ворота располагались в южной линии укреплений и выходили к Клязьме у одной из Богоявленских церквей. Но исследователь сама же указывала, что это лишь предположения, так как Богоявленских церквей во Владимире было много (Мазур Л.Д. Укрепления Кремля и посада Владимира… С. 48).

168. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 545.

169. Там же. С. 347.

170. Русские летописи. Т. 12… С. 334.

171. Тихонравов К. Город Владимир в начале XVIII столетия. ВГВ, 1871. № 15.

172. ПСРЛ. СПб, 1841. Т. I. С. 441.

173. ПСРЛ. СПб, 1885. Т. X. С. 23, 29, 30; ПСРЛ. СПб, 1910. Т. XX. С. 140; ПСРЛ. СПб, 1910. Т. XXIII. C. 56.

174. Воронин Н.Н. Зодчество… Т. 1. С. 448–454.

175. Там же. С. 445.

166. Тимофеева Т.П. Историческая топография Владимирского детинца. Опубл. в сокращ. виде в кн.: Кремли России. Материалы и исследования. Тезисы докладов на всероссийском симпозиуме «Кремли России» (23–26 ноября 1999 года). М., 2003. Полностью эта статья размещена на Интернет-сайте http://rusarch.ru/timofeeva5.htm.

177. РГВИА. Ф. ВУА. Д. 21824. О датировке плана см.: Тимофеева Т.П. Архитектурный облик г. Владимира по рисунку 1764 г. // Памятники культуры. Новые открытия. М., 1994.

178. Тимофеева Т.П. Историческая топография Владимирского детинца…

179. Там же.

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Сергей Вольфгангович Заграевский